Заключительная глава 4 страница

– Побаливает, но ведь кости не тронуты, так что, можно считать, что все в порядке, – сказал парень, на мгновенье обернувшись через плечо и заглядывая в окна дома.

Комната Чанеля была самой ближней к двери (это еще одна причина вечного в ней холода), и от ворот он мог видеть, что младший уже учится, несмотря на выходной день.

– Вы не возражаете, если Чанель тоже пойдет со мной?

Ребята, стоящие позади Чонина, вдруг разговорились.

– Этот тормоз?

– Люди могут подумать, что он один из нас.

– Что, если он ударит кого-нибудь кирпичом?

– Эй, эй, эй! – заткнул Чонин всех присутствующих. – Чанель на нашей стороне. Не надо забывать, что он спас Бэкджу! – парень повернулся к другу и подмигнул ему. – Да, пойдем все вместе!

Бэкхен и Чанель сидели под тенью деревьев и наблюдали, как две команды соревновались друг с другом. Было очень забавно смотреть, как младший крутил головой в разные стороны, с бесконечным интересом наблюдая за мячом, словно кошка за лазером. Он улыбался и хлопал, когда одна из команд забивала голы, или же удивленно подпрыгивал и хватался за ушки, когда судья свистел слишком громко.

– Весело? – спросил Бэкхен Чанеля, когда тот заглянул в его глаза с милой улыбкой.

На самом деле, Бэк предпочитал быть игроком, а не запасным. Это было скучно. Он оперся локтем о здоровое колено и уложил голову на ладонь, лениво рассматривая траву. Его друзья наслаждались жизнью, в то время как сам он мог только наблюдать со стороны.

Чанель резко повернул голову, и его волосы всколыхнулись. В солнечном свете они были коричневыми, а не черными. Если бы их пришлось описывать, Бэкхен бы сказал «темно-рыжие, приближенные к коричневому». Старший снова опустил глаза, когда почувствовал неловкость от собственных мыслей.

– Почему бы тебе не пойти поиграть с ними?

Ель покачал головой, неуверенно взглянув на мальчишек на поле.

– Почему нет? – Бэк поднял тонкую веточку и начал тыкать в спину брата. – Иди, поиграй. Я побью их, если они не примут тебя.

– Но тогда… – Чанель замолчал. – Я не хочу оставлять Бэкхена одного.

Они оба не проронили ни слова в течение длительно времени, пока Бэк, наконец, не понял значения только что сказанного, но, когда старший пришел к согласию, Ель уже нашел для себя другое занятие – он переплетал между собой одуванчики.

Бэкхен фыркнул, выхватил венок из цветков и одним легким движение расплел его.

– Глупый. – парень тихо пробормотал себе под нос и положил голову на ноги Чанеля; рассматривая листья дерева, под которым они находились, Бэк продолжил. – Как ты будешь справляться без меня? Что, если в один день я просто исчезну? – он сделал вид, что сердиться и, может быть, даже разочарован (хотя это не было его намерением).

– Тогда, Чанель будет искать Бэкхена, – младший схватил первый попавшийся одуванчик, неуклюже закрепил в волосах старшего, и засмеялся, как будто кроме счастья, не знал ничего.

Понедельник, тем временем, стремительно приближался.

Бэкхен стоял на кухне в недоумении – готовить он ничего, кроме яичницы, не умел, но продуктов не было даже на такое простое блюдо. Благо, мама оставила некоторые гарниры в холодильнике, которые юноша быстро разогрел в микроволновой печи.

Волна одиночества нахлынула на парня, когда он опустил ложку в суп из водорослей. Кто, если не Чанель, поделиться с ним последним роллом? Кто в самый ужасный день недели – понедельник – будет поднимать ему настроение своей яркой улыбкой? Раньше Бэкхен завидовал Чанелю, потому что он перенимал на себя все внимание, но теперь без него Бэк снова будет единственным сыном.

– Бэкхен! – закричал младший из уборной. – Туалет сходит с ума! Помоги!

И ему определенно будет не хватать этого хаоса.

Бэк бросился в ванную комнату так быстро, как ему позволяла больная нога. Влетев внутрь, он увидел, что струя воды из биде была направлена на Чанеля, пытавшегося прикрыться руками.

– Я же говорил не нажимать сюда. – вздохнул юноша, перекрыл воду и закрыл крышку. – Вот полотенце, завтрак на столе. Постарайся побыстрее, иначе опоздаем в школу.

Бэкхен медленно покачал головой и вздохнул.

Уход за Чанелем больше не был бременем, скорее, стал привычкой.

Бэк помыл руки и направился в гостиную, когда услышал звонок телефона. Он лениво ответил и сначала немного удивился затянувшейся тишине, но, вскоре, на другом конце послышался дамский голос.

– Миссис Бен? Это Сеульский Психиатрический Центр. Есть ли у Вас время, чтобы обсудить планы на Пак Чанеля?

– …

– Миссис Бен?

Бэкхен повесил трубку.

По дороге в школу, парень не мог перестать думать о звонке из больницы. На секунду он выбыл из реальности, забыв, что их с Чанелем совместные дни не будут длиться вечно. К тому времени ребята подошли к воротам. Бэкхен остановился и подтолкнул брата вперед.

– Я должен… Кажется, я забыл свою форму в зале.

– Я… пойду с тобой, – моргнул Чанель.

Бэк покачал головой и встал на носочки, чтобы слегка взъерошить коричнево-каштановые волосы Еля.

– Ты можешь опоздать. Учись усердней, Елькон.

Чанни кивнул и мило улыбнулся.

Убедившись, что младший брат отправился в класс, Бэкхен побежал в противоположном направлении.

Сегодня он не хотел идти в школу.

Часть

– Вот как пишется твое имя. Бен… Бэк… Хен. Смотри, смотри!

– Ничего себе, Чанель, ты такой умный!

Бэкхен улыбнулся младшему брату. Они лежали в своем дворике на прогретой солнечными лучами земле. Ребята недавно вернулись из школы, и Чанель пришел помочь Бэку с домашней работой, в которой требовалось вписать свое имя в синенькие пунктирные квадратики. На самом деле, Чанни уже был одним из самых выдающихся учеников своего класса, и поэтому он всегда старался помогать остальным.

Бэкхен приподнялся на локтях и схватил бутерброд с рядом стоящей тарелки. Параллельно, он с интересом наблюдал, как Ель старается писать в его тетради.

– Я думаю, ты должен быть учителем, Чанель. Держу пари, ты был бы самым трудолюбивым из всех преподавателей в мире, – пробормотал Бэк с полным ртом.

Чанель только улыбнулся в ответ, но большего и не требовалось, потому что старший только что посадил в его сердце маленькое семя, несравнимое даже с золотом. Семя, которое однажды превратиться в красивый цветок.

Он подарил ему надежду.

В то время как все студенты спешили в школу, Бэкхен плелся очень медленно, тайно надеясь, что ворота закроют раньше, чем он успеет в них зайти. Это был не первый раз, когда парень возвращался после долгого отсутствия, но никогда раньше увидеть одноклассников не было так страшно. Он не торопился в класс, потому что где-то внутри неприятно скребло. Бэкхен думал, что если он явится с больной ногой, то ему станет как минимум неприятно. Нет, не из-за того, что он испытывал бы физическую боль – потому что не мог перенести последствия инцидента.

Он не мог справиться с одноклассниками, которые – Бэкхен был уверен – начнут сплетничать или, чего хуже, делать ставки на то, что произойдет в скором будущем с ним или Чанелем. Он не хотел слышать нытье тренера о предстоящем матче, о том, что нужно поскорее найти замену. Но прежде всего, он не хотел признавать тот факт, что время летит слишком быстро. Это было действительно ужасно, и хотя Бэкхена учили не убегать от своих проблем, сейчас он ничего не мог поделать.

От кошмара, преследовавшего парня в узком коридоре, было трудно скрыться. Казалось, все знали о происшедшем и открыто обсуждали это. Бэкхен не выдержал и направился на улицу.

Пройдя несколько метров от кампуса, он заметил студента в такой же форме, но не особо обратил на него внимание.

Совсем не удивительно, что уровень детской преступности возрос. Полиция совсем отмахнулась от хулиганов, сваливая все на то, что поймать подобные банды почти нереально. Кажется, потому что Чанель попался им, полицейские так легкомысленно решили отправить его в психиатрическую больницу. Они совершенно не хотели вникать в суть проблемы, ведь умственно отсталый ребенок не стоил их времени.

Бэкхен настолько погрузился в собственные мысли, что не заметил, как приблизился к тому самому парню, которого заметил ранее. К счастью (или сожалению, нельзя сказать точно), это был Цзытао.

– Я слышал о твоем брате, – спокойно сказал юноша.

Бэк открыл рот, чтобы ответить, но слова никак не собирались воедино, поэтому он просто кивнул. Может быть, шок произошел от того, что он впервые слышал, как Цзытао говорит на корейском.

– У меня тоже есть брат. – произнес китаец, закуривая сигарету и одновременно оглядывая окрестности, чтобы убедиться, что рядом нет полицейских. – Раньше я был частью банды в своем районе. Небольшой, правда, всего несколько человек, но мы думали, что можем править миром.

Бэкхен не совсем понимал намерения Цзытао: почему он вдруг начал рассказывать ему свою историю, когда они разговаривают всего второй раз в жизни. Это явно не самый распространенный способ завести беседу.

– Мы делали некоторые… плохие вещи… – пробормотал студент по обмену, присаживаясь на ящики. – Мой брат был похож на ребенка: никогда не делал ничего плохого в жизни, он просто оказался не в том месте не в то время. Однажды я задерживался, и брат пошел искать меня, чтобы позвать домой. Когда он узнал, что я попал в переделку, то пошел в полицию вместо меня и сдался.

После короткой паузы Бэкхен посмотрел на Цзытао с удрученным выражением лица.

– Но какое отношение это имеет ко мне?

– Абсолютно никакого. – ответил китаец с ухмылкой. – Я просто рассказал тебе историю. – он бросил сигарету на землю и растоптал ее ногой. – Мой брат – вот единственная причина, по которой я здесь, а не за решеткой. Я пообещал себе, что больше никогда не полезу в драку, но все-таки однажды пришел тебе на помощь. Не совершай ту же ошибку, что и я. Не убегай от своих проблем.

Цзытао потянулся, как кот после дневного сна, и направился в школу.

– Нам пора возвращаться, – бросил он через плечо.

– Что с тобой случилось? Ты почти ничего не съел, – спросил Бэкхен у Чанеля, когда они возвращались домой. – Ну, за исключением колбасы, которую я, между прочим, очень хотел.

– Я просто… берег еду. Не мог съесть все.

– Берег? Для кого?

– Для Бэкхена, – младший ярко улыбнулся, как будто был горд признавать это.

Бэк растянул губы в улыбке и смущенно опустил голову. Кажется, он был немного рад.

– Бэкхен, это трудно… – заскулил Чанель, взъерошивая свои волосы. – Я больше не хочу это делать.

Старший перенес все школьные принадлежности в комнату брата, чтобы заниматься здесь, и потому был расстроен таким заявлением.

– Просто напиши несколько предложений. Я помогу тебе, если что-то не поймешь, – сказал Бен, лениво почесывая стопу.

– Нет! Я не хочу!

Он удивился, когда послушный Чанель вдруг отбросил книгу. Бэк подошел и поднял учебник, из которого выпала записка. Старший аккуратно развернул скомканную бумагу и прочитал написанное вручную письмо, которое, кажется, было от директора. Заявление об отчислении.

– Чанель…

– Учительница сказала, что я больше не могу ходить в школу…

Бэкхен скомкал записку и сделал вид, будто ничего не произошло. Он снова подтолкнул тетрадь и карандаш к брату.

– Если сделаешь домашнюю работу, учительница передумает, она позволит тебе остаться. Я поговорю с ней, обещаю… – Бэк понятия не имел, что говорил, но это был единственный способ заставить Еля заниматься.

– Нет!

– Чанель!

– Нет, Бэкхен!

Глаза младшего потускнели и намокли, поэтому он отвернулся.

– Послушай меня, Чанель! Если не будешь учиться, они заберут тебя! Неужели не понимаешь, идиот? – закричал Бэкхен и схватил брата за воротник, разворачивая к себе.

Старший сильно дрожал, потому что нервничал, и слова выскакивали изо рта раньше, чем он успевал подумать. Не было времени для составления грандиозной речи. И так уже слишком поздно.

– Я… Я тот, кто разрушил твою жизнь, и каждый день рядом с тобой, я пытаюсь исправить это… Стена… Стена слишком высокая. Ты хотел быть учителем, а я лишил тебя этой возможности! Как можно после этого нормально жить, если я единственный из нас двоих, кто может ходить в школу, и ты… ты… ты ведь… – Бэкхен не мог контролировать ситуацию, как бы не старался; слезы бесконечным потоком хлынули из глаз.

Мальчик опустил голову и громко зарыдал.

– Это не справедливо… Они забирают тебя, когда я, наконец, понял, как сломать эту чертову стену… Это не справедливо… – Бэк вцепился в Чанеля и крепко обнял его; все, что он произносил казалось бессвязным. – Ты ничего не помнишь.

– Я помню Бен Бэкхена… – голос младшего был на удивление теплым и заставил Бэка поднять глаза. – Я помню Бен Бэкхена, моего брата, моего… лучшего друга. Даже… Даже если я не помню, как написать… Я до сих пор помню… – Чанель приложил ладонь к своему сердцу. – … здесь.

Часть

Когда Бэкхен проснулся на следующее утро, сердце все еще трепетало, будто внутри него находились тысячи крошечных птичек, пытающихся вырваться наружу. Кстати, о птицах. Очнулся Бэк из-за их щебетания на улице. Независимо от того, сколько раз он просил не оставлять зерна риса на карнизе, Чанель не слушался. Старшему больше не требовался будильник – пернатые прекрасно выполняли его функцию.

Едва вспоминая вчерашние события, Бэкхен лениво встал с кровати. На самом деле, он ожидал увидеть в дверях Чанеля с его коронной солнечной улыбкой, но никого не было. Бэк подумал, что, возможно, тот еще спит.

Застегивая кофту, он вошел в комнату Еля и обнаружил его стоящим у раскрытого окна. Младший держал в руке бутылку воды и аккуратно поливал «Дыхание ребенка», которые теснились в разноцветных горшочках на его подоконнике.

– Не пойдешь в школу? – сонно спросил Бэкхен, делая вид, будто вчера ничего не произошло, и это утро такое же, как и все предыдущие. – Сегодня же будет награждение в спортивном зале. А после мы поговорим с твоим учителем, ладно?

Чанель до сих пор стоял к нему спиной и поливал цветы.

Бэкхен вздохнул и вышел из комнаты, но через минуту вернулся с формой брата, оставленной на диване прошлой ночью.

– Ну же, Елькон, – бормотал Бэк, надевая на младшего его пиджак; к счастью, тот позволял собой манипулировать.

Затем Бэкхен схватил маркер и наклонился к пустому желтому значку, выводя на именном бейджике «Пак Чанель». Старший не имел богатую фантазию, поэтому просто выгравировал надпись, но Чанелю она, кажется, очень даже понравилась.

– Видишь? Ты студент. А теперь пойдем, – улыбнулся Бен, чувствуя себя немного жалко, потому что это все, что он мог сделать для Чанеля.

Но если его брат счастлив и таким мелочам, о чем еще можно мечтать?

– Hey, quarterbaek, paperbaek, humpbaek whaaaaaaaaaale! – Чонин фальшиво (но вполне самодовольно) пел что-то на английском, активно размахивая руками. – Я слышал, между тобой и Луханом идет борьба за первое место.

Бэкхен вздохнул. Парень сомневался, будет ли на доске почета в этом году, ведь он зачастил с прогулами, да и его оценки заметно ухудшились, потому что он много времени уделял Чанелю. Но Бэк больше не противился этому. Он даже был удивлен: приближающееся расставание пугало больше экзаменов.

Он провел одной рукой по плечу Чонина, балансируя с обедом в другой, и начал быстро оглядывать присутствующих в столовой студентов. Большинство детей из класса 3-3 сидели к ним спиной, а футбольная команда, как всегда, заняла лучший столик, находящийся ближе к автоматам и фонтанчику с водой.

– Не понимаю, почему ты думаешь, что за это место боремся только мы с Луханом, ведь Дону тоже достоин награды. – спокойно ответил Бэкхен, все еще высматривая Чанеля – он забыл упаковать обед для него, поэтому младший точно появится здесь.

Сосредоточенного друга Чондэ и Минсок подхватили за руки и потащили за свой столик, о край которого Сехун легонько бился лбом.

– Что с ним?

– Признался Лухану. – прошептал Чондэ в ответ. – Неудачно признался.

– Это не честно! – завопил Се. – Лухану нравится только Чанель, он даже не замечает меня! Я ведь подарил ему свою привязанность! Хен самый великолепный, совершенный и красивый парень в школе, и он… он… он отверг меня!

– Господи, – закатил глаза Бэк, усаживаясь рядом с ним.

В этот момент старший заметил Еля, который благодаря своему росту выделялся из толпы. Заметившие его бейджик, с написанным от руки именем, тут же начинали хихикать, а некоторые девушки даже собирались покинуть очередь, потому что сзади них оказался «глупый мальчик из спецкласса», но Чанель был умнее, чем все думали, и поэтому отошел на пару шагов назад, позволяя компании девчонок вернуться на свои места. Бэкхен резко встал и наблюдал за тем, как брат получил свой обед и направился к изолированному столику, присаживаясь рядом с мальчиком, больным аутизмом.

Чанель даже не взглянул на него.

– Эй, куда ты? – спросил Чонин уходящего парня и, не успев подумать, схватил свой поднос и побежал следом.

Все наблюдали за тем, как Бэкхен сел рядом с братом и отдал ему часть своего гарнира.

Чонин не заставил себя ждать и через несколько секунд сам стоял у этого столика, смущенно улыбаясь.

– Мне кажется, тебе надо перестать есть фаст фуд, – усмехнулся загорелый мальчик и положил на поднос Чанеля все мясо, которое у него было. – Вот, это и вкусней и полезней.

Вся остальная футбольная команда тоже присоединилась к ним, оставляя свой лучший столик пустым, они совершенно не смущались сидеть на новом месте. Обед прошел в очень уютной атмосфере. Когда прозвенел звонок, студенты покинули столовую, а Бэкхен проводил брата до класса.

На четвертой перемене состоялось награждение, так что всех студентов третьего курса загнали в спортивный зал и усадили на трибуны. На открытии церемонии кратко объявили, что футбольный турнир ненадолго откладывается из-за существующих «мелких неприятностей», также, перед тем, как озвучить почетную тройку учеников, совет школы выделил некоторым ребятам грамоты за различные достижения.

Кто-то был награжден за учебу, внеклассные мероприятия и общественные работы. Сехун, к примеру, получил медаль за постоянную посещаемость. Чонин – за математический конкурс (вообще-то, Бэкхен думал, что он не умеет даже складывать и вычитать).

После этого, директор подошел к столу и шепотом заговорил с юношей, подсчитывающим финальные баллы. В спортивном зале стояла тишина – разрыв между Луханом и Бэкхеном был ничтожным.

– Студент, занявший второе место… Лухан. Первым почетным студентом объявлен Бен Бэкхен! Поздравляю!

Толпа начала активно аплодировать. Китайский мальчик поблагодарил своих родителей, учителей, друзей и поспешил обратно, потому что, кажется, его раздражали окружающие девушки, орущие с трибуны признания в любви.

Настала очередь Бэкхена. Он настроил микрофон под свой рост, постучал по нему несколько раз, а затем поднял голову на подростков, смотрящих с безграничным интересом. Он никогда не примерял на себя роль оратора, поэтому не знал точно, что должен говорить.

Но вдруг вспомнил о Чанеле.

– Кх… Прежде всего, благодарю вас за эту награду. Знаете… многие спрашивали, всегда ли я был таким умным, будто интеллект это то, с чем мы рождаемся. Я был глупым, будучи ребенком. Я не шучу. – зрители засмеялись. – Я не знал, сколько будет два плюс два, даже не мог написать свое имя… Но у меня был умный лучший друг, который учил меня, когда все остальные отказывались это делать, считая, что я безнадежен. Глупый Бэкхен однажды совершил самую страшную ошибку и толкнул под машину своего лучшего друга. – парень сильнее сжал микрофон. – Тот самый лучший друг – это мой сводный… Нет, не так. Это мой брат – Пак Чанель. Он не был рожден умственно отсталым, он… был самым умным человеком, которого я знал. – Бэкхен сделал паузу, потому что глаза намокли, а голос предательски задрожал. – Чанель… Чанель любит школу. Независимо от того, как к нему относятся здесь, он каждое утро рано встает, потому что хочет учиться. Вчера ночью я наткнулся на записку, в которой говорилось об отчислении, потому что Чанель слишком глуп, необразован, слишком отсталый для школы. Я… верю, что мой брат имеет право находиться здесь, потому что именно он научил меня важным вещам, которые не преподают: доброте, терпению, состраданию и любви. Имея IQ 66, он научил меня, почетного студента и капитана школьной команды, вещам, которые стоят больше, чем вшивый трофей и липовый сертификат. Я говорю это сейчас, здесь, потому что «маленькие люди», не имеют права голоса. Но его имею я, и сегодня говорю от имени Чанеля. Мой брат любит школу. И она должна отплатить ему тем же.

После своей речи, Бэкхен вышел из зала с гордо поднятой головой, не обращая внимания на панику совета школы, так как все ученики встали на сторону Чанеля.

Бэкхен не стал заботиться о будущем, и как только уроки закончились, он пошел на футбольное поле… вместе с братом. После недельного перерыва стоило размять заживающую ногу.

Ель заговорил первым, когда Бэк положил мячик на траву.

– Бэкхен… говорил обо мне… – мальчик застенчиво улыбнулся, продолжая от смущения выламывать пальцы.

– Да, – старший тоже улыбнулся, – говорил.

Они больше не обмолвились словами после этого краткого, но осмысленного диалога. Парни просто играли в футбол, как обычные дети после школы. Бэкхен обучал Чанеля различным приемам. Они продолжали игру даже когда все полностью перепачкались. Ель всегда останавливался, если Бэк падал и притворялся, что испытывает мучительную боль, но потом «воровал» мячик у брата. Классический трюк.

А когда Бэкхен забивал гол, Чанель подхватывал Бена на руки, поднимая в воздух, и радостно кричал: «Ты сделал это! Ты сделал это! ». Бэк не мог вспомнить, когда последний раз был так счастлив.

Наступил вечер, солнце почти скрылось за горизонтом, а фиолетовое небо было в красноватых заплатках. Бэкхен нес в руках мяч и шел домой вместе с Чанелем.

Они прошли мимо зоопарка, полицейского участка, супермаркета, и остановились у своего семейного цветочного магазина, в удивлении разглядывая табличку на двери.

«Продано».

Часть

Для Чанеля времени потребовалось чуть больше, чтобы заметить, что аккуратненькие глиняные горшочки с ароматными нарциссами или розами больше не стояли у входа. Бэкхен не сводил глаз с брата, ожидая реакции.

Губы младшего шевелились, когда он снова и снова перечитывал «Продано», пытаясь, наконец, понять смысл. Юноша растерянно посмотрел на Бэка, молча умоляя его объяснить.

– Чанель… это… – вздохнул Бэкхен, не в силах сейчас успокаивать кого-либо, потому что сам был потрясен.

После смерти его бабушки, мама была полна решимости сохранить магазин, не смотря на финансовые трудности, которые имела семья. Даже повязнув в долгах, женщина отказывалась продавать помещение, потому что оно было единственной реликвией, ценной памятью.

Цветочный магазинчик был дорог Чанелю.

Младший снова перевел взгляд на табличку. Он смотрел на нее в течение нескольких минут, а потом перешагнул цепочку, на которой она висела, и прошел в сад, чтобы убрать беспорядок перед входом. Большую часть цветов Чанни выбросил в мусорный бак, а увядшие для чего-то отложил.

– Эй, не надо… – предупредил Бэкхен Чанеля, опасаясь, что тот пораниться об острые осколки керамических горшков.

Позади цветочного магазина находился забор, за которым хранили удобрения для растений, но, как бы часто Бэкхен не пребывал в лавочке, он редко бывал именно там. Сейчас же он пошел на задний дворик следом за братом, который прихватил с собой отложенные ранее растения.

– Чанель, уже темнеет. Мы должны вернуться домой…

Кажется, старший хотел добавить что-то еще, но от удивления не смог произнести и слова: место за магазинчиком, где раньше было много грязи, сейчас полностью усеяно «дыханием ребенка», и все кусты вокруг тщательно обрезаны. Бэкхен почти услышал, как растения хихикают, умиляясь его удивлению.

Он никогда не видел так много «дыхания ребенка», особенно, без каких-либо дополнительных цветов.

Чанель совсем не возражал тому, что Бэкхен обнаружил его чудо, и присел на корточки, чтобы голыми руками раскопать в рыхлой почве маленькую ямку. Он осторожно положил в нее увядшие цветы и засыпал их землей.

Бэк чувствовал себя как на официальных похоронах, потому что настолько серьезного Чанеля он еще никогда не видел. Старший решил, что должен проявить уважение.

– Цветы… все чувствуют и умеют разговаривать, – Пак мягко улыбнулся и облизнул губы, как бы думая, что сказать дальше, – но люди почему-то никогда не слышат их.

– В самом деле? А что они говорят сейчас?

Ель сорвал один цветок и поднес к уху брата.

– Ты… такой умный, Бэкхен. Ты все сможешь. – робко произнес Чанни. – Вот… вот, что они говорят.

Когда они шли домой, расстояние между ними увеличилось: ребята не были так близки, как во время прогулки до стадиона после школы. Было немного неловко, но Бэкхен думал, что Чанель просто слишком много отвлекается на цветы, лозой обвивающие кирпичные стены.

Солнце окончательно утонуло в горизонте, когда парни подошли к своему домику. Бэкхен остановился перед воротами, увидев включенный свет в окнах и маму, с каким-то мужчиной (это он определил по доносящемуся голосу).

– Они скоро прибудут. Видите ли, Чанель очень милый мальчик, он никому не навредит… – старший слышал, как его мама объясняла что-то незнакомцу.

– Да, я понимаю, госпожа Бен, но у нас нет выбора. Ему придется покинуть дом через три дня. Сотрудник явится за ним, так что, пожалуйста, подготовьте все нужные документы.

Бэкхен нервно сглотнул и захотел ворваться внутрь, чтобы накричать на мужчину. Но он понимал, что истерика ничего не исправит, потому что это та самая ситуация, когда у «детей» нет права высказаться. Он возненавидел свою маму за невозможность сопротивляться, и всех остальных за то, что с Чанелем обращаются, как с бездомной собакой: перемещая с одного места на другое.

– Пойдем, – пробормотал старший, хватая Еля за запястье и оттаскивая его подальше от двери; он даже не остановился, чтобы перекинуть сумку через ворота – настолько был зол.

Чанель без слов последовал за ним, он ничего не говорил, даже когда они шли очень долго, пропуская несколько автобусных остановок, пока, наконец, не добрались до метро. Бэкхен хотел встать в очередь за билетом, но, подойдя к окну, обнаружил, что касса не работает.

– Эй! Извините! – закричал он, пытаясь открыть стеклянное оконце. – Нам нужно два билета!

– Мы закрыты, – прервала его женщина.

– Но нам действительно необходимо уехать. Пожалуйста! – сказал Бэкхен, показывая даме деньги; к счастью, она вскоре одумалась и продала им два билета в один конец.

– Н-но где мы…? – спросил Чанель, пока они выжидали транспорт; за всю свою жизнь он ни разу не бывал здесь, так как учился на домашнем образовании и не выходил из дома.

– Все в порядке, мы собираемся в поездку. Ты никогда не путешествовал? Ну, не ездил на рыбалку или, к примеру, в горы?

Чанель уставился на него.

Бэкхен вздохнул и развернулся к остановившемуся поезду. Он хотел быстро затащить младшего внутрь, чтобы найти хорошие места, но потом вспомнил, что вряд ли там будет много народа – слишком поздно. Несколько подростков клевали носом, задремав в наушниках с громко включенной музыкой, и какой-то бездомный лежал на трех сиденьях. Бэкхен провел Чанеля к двум пустым местам и бросил свою тяжелую сумку на пол.

– Отец учил меня игре в футбол, – заговорил Бэкхен, массируя коленную чашечку, – он купил мою первую форму, и сказал, что, возможно, однажды я буду участвовать в Кубке Мира, если буду усердно практиковаться. А что насчет твоего папы, Чанель? Помнишь что-нибудь о нем? – в ответ мальчик покачал головой и грустно улыбнулся. – А о маме?

– Она… она любила цветы «дыхание ребенка», – сразу ответил тот, – потому что… потому что они делали ее счастливой… Они дарят счастье и Чанелю тоже…

– Думаю, ты очень скучаешь по ней?

Младший кивнул.

На десятой остановке поезд прошипел и остановился, открывая двери. Не имея понятия, где они сейчас, Бэкхен и Чанель вышли на этой станции и купили в лавочке рамен и кимбап. После долгого путешествия еда была, словно мед.

После ужина, старший подошел к карте, которая показывала все линии метро, и принялся ее рассматривать. От дома ребята находились в часе езды, хотя казалось, что в пути они провели больше времени. Незапланированная поездка должна получиться хорошей.

Увидев выстроенных у стены бездомных, Бэкхен подумал, что выглядят они совсем не дружелюбно, и речи о том, чтобы спать в метро, не было.

Он решил переночевать в общественной бане, которая была открыта двадцать четыре часа в сутки. К счастью, долго искать не пришлось – почти у самого выхода находилось нужное здание. Бэк отдал последние деньги за полотенца и два комплекта одежды. Когда ребята принимали душ, старший мыл волосы Еля, но на этот раз аккуратней: изо всех сил старался не попадать ему шампунем в глаза. Осторожно массируя голову брата, Бэкхен непроизвольно вздрогнул, когда пальцами ощутил знакомый шрам.

– Чанель, я хочу яиц.

– Чанель – твое имя, а мое – Бэкхен, – пробормотал старший, укладывая голову на самодельную подушку из полотенца.

Они лежали на теплом полу, и Бен чувствовал себя другим человеком, приняв душ и переодевшись.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒