Заключительная глава 1 страница

Часть

Сердце в груди Бэкхена билось с сумасшедшей скоростью, пока он ждал ответа. Но даже через минуту трубку никто не поднял, что было странно, ведь Чанель всегда довольно быстро реагировал на звонки. Он не мог не слышать, потому что мобильный висел на шее, неужели его умственная способность была еще хуже, чем казалось? Бэкхен успокаивал себя только тем, что, возможно, Чанель прилег вздремнуть.

На самом деле, старший больше заботился о своей жизни, чем о жизни сводного брата. В конце концов, мама оторвет голову, скорее всего, именно ему, потому что она слишком лелеяла Чанеля, и Бэкхен искренне не понимал почему. Чанель то, Чанель се. «Купи Чанелю новую обувь! », «Приготовь Чанелю ужин! ». Когда в жизни родителей появляется еще один ребенок – другой, старший, всегда чувствует скребущую внутри ревность.

– Тренер, я не смогу сегодня присутствовать на занятии, – после раздумья, Бэкхен все-таки отпросился.

Он прекрасно знал, что сезонный матч не за горами, и пропускать практику непозволительно, но сейчас вариантов не оставалось.

Парень добрался на автобусе до своей остановки, и побежал настолько быстро, насколько мог, затем неуклюже ворвался в собственную квартиру. Входная дверь, как он припоминал, была не заперта. Бэкхен слишком сильно нервничал, чтобы разуться, поэтому, бросив сумку на пол, поспешил в гостиную.

– Бэкхен, телефон! – Чанель отбросил блокнот с карандашом, и привстал, чтобы показать потухший экран мобильного.

Аккумулятор сел. Судя по тому, сколько раз младший нажимал кнопку включения, он даже не знал, что техника работает на электричестве. Для Чанеля весь мир был упрощен. Телефон – просто странное чудесное устройство, которой связывает его с Бэкхеном одним лишь нажатием на циферку.

– Неудивительно, что он разрядился. Ты, глупый, звонил мне не меньше ста раз, – старший нахмурился и снял веревочку с шеи Чанеля (пришлось встать на носочки, ведь его брат был очень высоким), – я же сказал звонить только в чрезвычайных ситуациях.

Чанель молча уселся на пол снова, взял блокнот, страницы которого были исписаны различными короткими предложениями. Словно ребенок он учился читать и писать, но все равно не мог воспроизвести на бумаге даже собственное имя, не повторив его не менее десяти раз. Младший улегся на живот и, взяв в руку карандаш, посмотрел на Бэкхена в ожидании.

– Пак. Чан. Ель. – повторил он, со вздохом снимая пиджак формы. – Если напишешь «Чан-Ен» снова, я убью тебя, Пак. Чан. Ель.

Младший кивнул и склонил голову, сосредотачиваясь на чистой страничке. Очень осторожно он вывел первую часть своего имени, затем вторую, а когда перешел к последней, то высунул язык, пытаясь сконцентрироваться. Руки уже вспотели от практики, и казалось, что попроси его написать что-нибудь посложней – из ушей парня повалил бы пар. Наконец, он протягивает блокнот Бэкхену.

– Ты снова написал «Чан-Ен»! – старший закатил глаза и бросил записную книжку обратно. – Ты даже не можешь запомнить собственное имя! Ты – Пак Чанель, идиот, а не Пак Чанен.

Он отвернулся после того, как мельком увидел удрученное лицо брата, чувство вины вдруг подкатило к самому горлу. Бэкхен не собирался кричать, он просто был расстроен из-за событий сегодняшнего дня, поэтому все, что он хотел – это выспаться. Юноша даже не имел возможности пригласить друзей или поиграть с ними после школы, потому что он обязан был контролировать Чанеля.

– Пойдем, погуляем, – вздохнул Бэкхен и направился в свою комнату, чтобы переодеться.

Идти на прогулку означало одно из двух: или за мороженым или в семейный цветочный магазин. Последним владела бабушка Бэкхена, но когда она умерла, то лавочка перешла его семье. Поначалу здание хотели продать или реконструировать, но, в конечном итоге, решили оставить как память. Кроме того, он нравился Чанелю. Парень часами мог заботиться о цветах, потому что приносил им мало вреда; максимум – если разобьет несколько горшков из-за своей неуклюжести. После школы Бэкхен открывал магазинчик и отвечал за финансы, в то время как Чанель поливал растения.

Вдобавок он делал весьма интересные букеты, что было удивительно, по мнению Бэкхена, так как его сводный брат имел необычное мышление. Если бы только он так же умело писал свое имя…

Они никогда не ходили рядом во время совместных походов, потому что Бену не хотелось, чтобы кто-нибудь посчитал их кровными родственниками. Но всякий раз, когда младший отставал, потому что засмотрелся на что-нибудь или отвлекся на звук, Бэкхен окликал его.

Открыв двери магазина, ребята вошли внутрь, положили свои вещи и надели фартуки. Бэкхен не понимал еще одну вещь: почему Чанель в магазине и Чанель дома так сильно отличались. В рабочей форме, с собранными в хвостик волосами и очками на переносице, он выглядел как герой манги, один из тех самых «цветочных мальчиков». Сходство возрастало, когда он стоял над каким-нибудь растением с распылителем в руке.

Бэк никогда не был заинтересован в подобном, он просто сидел за кассой. Рядом всегда лежали комиксы «Наруто», на случай, если станет окончательно скучно.

Бизнес продвигался медленно в будние дни, а выходные и праздники наоборот. Люди умирали и рождались каждый день, поэтому их магазин всегда имел заказы. Бэкхен не знал названия цветов, и такие занятия оставлял на своего сводного младшего брата.

Старший всегда предупреждал Чанеля, что через тридцать минут придет заказчик. В большинстве случаев все хотели розы, гвоздики или различные виды лилий.

Но из всех растений Чанелю нравились «Дыхание ребенка»: крошечные белые цветочки, которые, как правило, чаще объединяли с розами. Бэкхен не понимал, что в них особенного, но младший упрямо продолжал разбавлять ими букеты.

– Шестнадцать роз, завернутых в золотистую фольгу. Постарайся хорошо, Чанель, клиент скоро придет.

Через несколько минут парень расположил розочки в виде сердечка, украсив по краям «дыханием младенца», после передал творенье Бэкхену, который подписал открытку.

Мобильный Бэка зазвонил, и Чанель, не желая мешать, вернулся к поливке цветов.

– Компьютерный клуб? Но я сейчас немного… – юноша резко замолчал, – а знаешь, пожалуй, я приду, не начинайте без меня!

Он повесил трубку, мечтая об игре Старкрафт вместе со своими друзьями в клубе неподалеку от их магазина. Если оставить Чанеля одного и вернуться через час, ничего же не случится, верно? Ведь маловероятно, в конец концов, что клиент подойдет ровно в назначенное время.

– Эй, Чанель, я отойду ненадолго, чтобы купить мороженое. Присмотришь здесь за всем, ладно?

Младший утвердительно кивнул и озадаченно проводил взглядом спешащего старшего брата.

Часть

Восемь вечера. С момента ухода Бэкхена прошло три часа.

Парень забыл о том, что оставил магазин на сводного брата. Слишком он был занят игрой с друзьями, оттого не заметил, как небо на улице потемнело. Только когда Чондэ и Сехуну позвонили родители, Бэкхен закрыл все приложения и посмотрел на часы.

– Эй, ты в порядке? Выглядишь так, будто призрака увидел. – ухмыльнулся Чондэ. – Что, здорово я обыграл тебя, да?

Бэкхен фыркнул, очевидно, чтобы выглядеть круто, хотя, на самом деле, паника полностью охватила разум. Как можно беспечней он вышел из компьютерного клуба, попрощался с друзьями и убедился, что они не пойдут в сторону цветочного магазина, а завернут в противоположную. После того как Сехун и Чондэ скрылись за горизонтом, Бэкхен побежал со всех ног.

– Чанель! – закричал парень, оказавшись в пустом темном магазине.

Его не было там. Чанель не поливал цветы и не расставлял по цвету горшки. Фартук не висел на положенном месте, и букета роз не было тоже.

Бэкхен запер цветочную лавочку и без определенного маршрута побежал по улице. Чанель чисто по определению не мог уйти далеко, про похищение можно не думать вовсе – это уж что-то из ряда вон выходящее. Юноша подбегал к каждому магазинчику, спрашивал каждого продавца, не видел ли тот высокого и красивого парня, но в ответ получал отрицательные мотания головой. У обочины автострады Бэк остановился, чтобы перевести дыхание, и вдруг подумал, что стоит сообщить в полицию. Во всяком случае, это лучше, чем бесполезно обегать весь город.

Опираясь на телефонный столб, Бэкхен уже хотел было набрать номер экстренной службы, но увидел у перекрестка знакомый силуэт. Старший не стал окликать его, чтобы не привлекать внимания прохожих, да и к счастью, этот идиот все равно не перейдет дорогу, пока не загорится зеленый. Когда Чанель оказался по другую сторону улицы, он прилег на скамейку и прижал к груди букет роз.

– Чанель! – подходя ближе, зашипел Бэкхен. – Пак Чанель!

Испугавшись, младший тут же привстал, потирая глаза рукой. Немного сонный, он, кажется, очень обрадовался, увидев своего брата.

– Б-бэкхен!

Однако улыбка тут же исчезла, когда тот со всей накопившейся злостью ударил его по щеке.

– Бэкхен… – шепотом пробормотал Чанель, дотрагиваясь до покрасневшего места рукой.

– Я же сказал тебе оставаться в магазине! – старший кричал настолько яростно, что на шее выступили вены. – Ты что, тупой? Не понимаешь простой чертовой просьбы никуда не уходить? А если с тобой что-нибудь случилось? Это же было бы моей виной!

Чанель закусил нижнюю губу и осторожно протянул брату букет роз. Бэкхен бросил его на землю.

– Не можешь понять, что я говорю, да? Господи, было бы просто отлично, если бы ты вообще не рождался!

Когда Бен увидел огромные капли слез младшего брата, на долю секунды его сердце перестало биться. Он пытался убедить самого себя, что Чанель плачет не из-за только что сказанного, а из-за того, что просто не хотел ругаться. Бэкхен развернулся и направился обратно к пешеходу.

«Было бы просто отлично, если бы ты вообще не рождался…»

***

Бэкхен тяжело вздохнул, глядя на пустые страницы тетради. После переезда Чанеля учиться стало трудней. Старший не мог сосредоточиться, потому что сводный брат всегда громко смотрел драмы в гостиной. Каждый раз, когда Бен говорил о том, что это отвлекает, его мама снова становилась на сторону Чанеля.

Сегодня вечером ее не было дома, потому что она до полуночи отрабатывала свою смену, и это означало, что Бэкхен должен приготовить ужин и искупать Чанеля перед сном. Старший бы с радостью сделал рамен (Чанель ел только лапшу, так как бульон был для него очень острым), но купать взрослого человека для него было слишком противным занятием.

Открыв дверь в гостиную, Бэк обнаружил Чанеля, свернувшегося калачиком в маленькое одеяло Пороро, которое еле прикрывало ноги. Парень смотрел «Таинственный Сад», но почувствовав присутствие еще одного человека, обернулся.

– Я пытаюсь сделать домашнюю работу, но не могу сосредоточиться из-за тебя, – пробубнил старший, выключая телевизор и бросая в Чанеля блокнот с карандашом, – просто займись своим заданием.

К счастью, Чанни был не из тех, кто начал бы спорить, поэтому он просто сосредоточился на практике.

Через какое-то время Бэкхен подумал, что младший ушел спать, потому что было как-то слишком тихо. Он решил сделать перерыв и сходить попить воды, как вдруг нашел сводного брата, усердно считающего на пальцах. Мда, у Чанеля амбиций к учебе было больше, чем у Бэка. Даже если он не мог понять что-то сразу, он каждый раз усердно старался, пока не добивался хоть какого-нибудь результата.

– Ты безнадежен. – вздохнул Бэкхен, проходя мимо. – Эй, Ель, пойдем купаться.

Принимать ванну для младшего было самым увлекательным происшествием за весь день, в то время как для Бэкхена – самым ужасным. В его обязанности входило мыть его всего, абсолютно всего! Обычно он надевал красные резиновые перчатки, которые использовала для посуды мама, и брезгливо скользил по интимным местам младшего брата, еле сдерживая рвотные позывы.

– Ай, Бэкхен, мыло! – заскулил Чанель, зажмуривая глаза. – Бэкхен!

– Заткнись! – фыркнул старший, и облил лицо брата водой. – Ты должен быть благодарен за то, что я забочусь о твоей глупой заднице! – сказал Бэкхен, приступая к массажу головы.

В перчатках это было очень неудобно, поэтому парень снял их и отложил в сторону. Подвинув стул ближе к ванной, он растер шампунь в ладонях и запустил руки в волосы Чанеля. Через некоторое время младший расслабился, и Бэкхену даже показалось, что заснул.

Если он спит, то…

– Я не хотел кричать на тебя сегодня, – нерешительно начал Бэк, – я был так зол, я думал, что ты разрушишь мою жизнь. Но ты… – он наклонился, и начал вглядываться в закрытые веки парня, а когда увидел подрагивающие губы, закатил глаза, – Но ты слишком глуп, чтобы осознать, что делаешь неправильно…

Его пальцы скользнули по шраму, который проходил от макушки до уха. Раньше он не знал о нем, потому что мыл голову исключительно в перчатках. Прикоснувшись к нему еще раз, старший почувствовал, как по телу побежали мурашки.

– Неуклюжий идиот.

***

После того, как Бэкхен покупал и одел Чанеля, он потащил это полузаснувшее создание в гостиную, уложил на диван и накрыл одеялом. Он так устал, что даже думать не хотел об уроках, поэтому закрыл учебники и выключил настольную лампу. Когда Бэкхен лег в кровать, то увидел бумажку, край которой торчал из-под двери. Как он не заметил ее раньше?

Листок был скорее скомкан, чем сложен, и похож на страницу чанелевского блокнота.

Спрыгнув с постели, Бэк подхватил записку и вновь принял прежнее положение, одновременно разворачивая письмо, в котором странным, но милым почерком было написано:

Бен Бекхэн

Пак Чанель

Прости…

Часть

– Бен Бэкхен, вставай, ты опоздаешь в школу!

Парень накрылся одеялом по самую макушку и застонал; хорошо, что мама сейчас была занята приготовлением буррито и не имела возможности стянуть уютное приспособление. Спустя несколько секунд он высунул наружу носик и удивился, заметив на цифровых часах зелененькие циферки: 06: 00.

– Ма-а-ам, – заскулил Бэк, – я могу спать еще целый час!

Принимать от сына подобную дерзость – как она выразилась – женщина не стала, поэтому насильно вытащила его из кровати и повела в ванную комнату, предварительно всучив полотенце. Еще полусонный, Бэкхен бессвязно бормотал что-то себе под нос. Смирившись с такой участью, парень решил умыться холодной водой, но стоя у раковины, ощутил странный едкий запах, который мгновенно заставил пробудиться. И как Бэкхен мог забыть – совсем недавно он бросил сюда спортивные штаны, которые обмочил Чанель.

Юноша откинул грязные брюки, и в дурном настроении пулей вылетел из ванны. Каково было его удивление, когда у двери он заметил сводного брата в знакомом пиджаке.

– Мам, почему Чанель в моей запасной униформе? – громко закричал молодой человек.

Чанель активно замотал головой и растянул губы в глупой улыбке, а потом начал тыкать пальчиком в солнечно-желтый значок на груди, где скоро должно будет красоваться его имя. Мальчик так же похвалился новым рюкзачком дорогого бренда, который Бэкхен давно хотел.

– Милый, – его мама, наконец, пришла в себя и, держа в одной руке документы, другой стала поглаживать спину Чанеля, – теперь вы будете учиться в одном классе.

– Подожди… Что?! Мама! Но все будут смеяться надо мной!

– Бэкхен, – произнесла женщина, сменив ласковый взгляд на более серьезный.

Парень сразу понял, что с этим решением придется смириться – Чанель будет ходить в школу вместе с ним. Взглянув на своего сводного брата еще раз, Бэкхен опешил и присел на краешек дивана.

– Он будет посещать специальные занятия после уроков, так что тебе больше не придется контролировать его весь день.

– Но потом у меня практика по футболу!

– Чанель будет приходить к тебе. Думаю, ему будет приятно сидеть на трибунах и наблюдать за игрой старшего брата. – женщина улыбнулась и ободряюще взглянула на Чанеля. – Правда же?

Ель восторженно кивнул.

Бэкхен оперся локтем о колено и положил подбородок на ладонь, недовольно надувая губы.

– Что ты смотришь, глупый? – он хмуро взглянул на Чанеля.

Бен не мог найти положительных моментов в сложившейся ситуации, потому что причин радоваться абсолютно не было. Хотя, с другой стороны, в качестве няньки он теперь был не нужен – Чанель большую часть дня будет проводить в школе. Жаль, что этого слишком мало, и что собственная мама не может этого понять.

***

– Пак Чанель, просто слушайся меня, понял? Иначе снова напортачишь… – шепнул старший своему брату, пока они сидели в коридоре, ожидая скорейшего выхода мамы из кабинета директора.

На самом деле, она уже слишком задерживалась, потому что – как казалось Бэкхену – на подобные разговоры должно хватать и тридцати минут. Однако судя по серьезному выражению матери, обсуждения были весьма значительными.

Чанель хотел узнать, как обстоят дела и подошел к кабинету, но преграждающий путь старший брат, заставил попятиться назад.

Бэкхен приоткрыл дверь, чтобы подслушать разговор (ну, или хотя бы попытаться).

– Трудно сказать, сможет ли Чанель достигнуть уровня остальных, госпожа Бен. Он никогда раньше не учился в школе, только на домашнем образовании, о котором мы не имеем никаких записей.

– Пожалуйста, директор. Да, Чанель никогда не ходил в школу, но он был так счастлив, одевая форму.

– Я понимаю. Мне очень жаль, но Вы же осознаете, что текущий уровень интеллекта мальчика слишком низок. Даже специальные программы, боюсь, не принесут хороших результатов.

– Пожалуйста, хотя бы позвольте ему остаться в школе на три недели. Это будет очень много значить для него.

Больше Бэкхен не мог слушать. Он отстранился назад и врезался в грудь Чанеля.

Судя по выражению лица младшего, ему не было обидно, даже если что-то из разговора он смог уловить. Чанель никогда ничего не понимал, только лишь светил своей глупой улыбкой.

Бэкхен не то разозлился, не то просто устал от всего этого, поэтому убежал в класс, не дождавшись матери. Чанель не пошел следом, только проводил взглядом, потому что боялся снова разочаровать его.

***

– Эй, ты слышал? К нам в класс переводится новенький, Чанель. Он будет ходить на специальные занятия, потому что слишком глуп, – болтали между собой ребята.

– Будет интересно, – засмеялся Чонин, имитируя подергивание глаза и что-то похожее на спазмы. – Сехун сказал мне, что во время обеда он запутался в собственных ногах и упал, опрокинув на себя еду.

Бэкхен театрально закатил глаза и снова уставился в комиксы. Одну страницу он перечитывал множество раз, потому что не мог понять смысл и сосредоточиться – парень анализировал слова своих друзей. Чем больше одноклассники дразнили его сводного брата и говорили о нем ужасные вещи, тем больше это его беспокоило.

Он даже не попрощался с ними, когда прозвенел звонок – просто собрал вещи и вышел из класса.

– Бэкхен! – усмехнулся Чонин, обнимая за шею друга. – Если ты и сегодня не пойдешь на тренировку, тренер вышвырнет тебя из команды, ты в курсе?

Парень неуверенно кивнул. Он действительно не хотел сегодня идти на занятия из-за Чанеля. Ноги становились ватными, когда он подходил к полю. Все мысли были заполнены глупым сводным братом, Бэкхен не мог думать о чем-нибудь другом. Его товарищи по команде (большинство из них были друзьями Бена) собрались на одном конце стадиона и разминались. Бэк – единственный из присутствующих, кто просто сидел на газоне и рассматривал свои кроссовки.

Если бы можно было провалиться под землю, он бы с удовольствием это сделал, потому что худший из его кошмаров, кажется, вот-вот сбудется: Чанель шел в сторону Бэкхена с привычной идиотской улыбкой на лице. Спустя несколько секунд младший воодушевленно замахал обеими руками.

– Кому это он? – усмехнулся Чонин, продолжая делать «мельницу» и одновременно наблюдать за парнем на поле.

– Не знаю, – засмеялся Минсок, ткнув Бэкхена в плечо, – но почему он машет тебе?

Бэкхен сделал вид, будто ничего не произошло, поднялся с земли и начал поправлять шорты.

– Понятия не имею.

Парень схватил футбольный мяч и начал им перекидываться с друзьями, посмеиваясь над какой-то шуткой, однако, Чанель оказался более беспечным, чем предполагалось – он с легкостью подошел к старшему брату и протянул лист бумаги.

Это была проверочная работа Чанеля, справа которой красной ручкой было выведено «95%».

– Бэкхен, – негромко произнес младший и улыбнулся, в надежде, что эта улыбка будет взаимной.

Парень ждал похвалы, ждал, что Бэк предложит поесть мороженого, когда они пойдут домой.

– Эй, ты не говорил, что он твой сводный брат, – ухмыльнулся Чондэ.

– Подождите, этот отсталый гигант не может быть его сводным братом, – выкрикнул кто-то из толпы и все дружно засмеялись.

Бэкхен напрягся и сжал кулаки.

– Вали отсюда! – закричал он на Чанеля. – Ты достал, только и делаешь, что портишь мою жизнь! Я никогда не возьму свои слова обратно! Да лучше бы ты сдох, никчемный кусок мусора, который ничего не может сделать сам! Ты никогда не поумнеешь, так и останешься тупой дылдой до конца своих дней! Убирайся! Я никогда больше не хочу тебя видеть! – Бэкхен скомкал бумажку и, бросив на траву, безжалостно растоптал ее.

Чанель не двигался с места, и старший толкнул его со всей силы.

Раздражающую тишину прервал свисток тренера. Присутствующие разбрелись по полю, оставляя братьев наедине.

– Я больше не хочу тебя видеть. Никогда, – добавил Бэкхен тихим голосом.

Чанель медленно сделал несколько шагов назад и отвернулся, опустив голову вниз. Бен заметил, как одной рукой он вытирал слезы с лица, но старший не хотел что-либо предпринимать, поэтому просто побежал к остальным товарищам по команде.

В ту ночь Чанель не вернулся домой.

Часть

Бэкхен лежал в кровати с одной подушкой под головой, а другой у ног. Впервые в жизни в доме было так тихо и даже немного странно, потому что он привык к громко включенной драме в соседней комнате, привык слышать все диалоги, ведь стены в квартирке очень тонкие. Соседи не стучали по батарее или в дверь, потому Чанель создавал много шума. Было просто тихо. Бэкхен не думал, что когда-либо сможет чувствовать себя настолько одиноко.

Ну, он не совсем волновался за Чанеля. Бэкхен убедил себя, что не боялся бы за него, даже если бы младший поехал в другую страну, Бен бы просто прокричал: «Скатертью дорога». Чанель раздражал. Бэк перевернулся и продолжил читать свою мангу, но только все картинки и слова казались неразборчивыми. Нет, это совсем не значит, что он волнуется за брата. Пусть даже этот глупый ребенок сейчас спит на какой-нибудь скамейке, и прохожие смотрят на него, как на полного идиота. Он ведь заслужил это.

Бэкхен снова перевернулся, когда услышал щелчок замочной скважины – мама вернулась после своей смены. Скорее всего, она захочет увидеть Чанеля. Женщина сняла обувь и, подойдя к комнате старшего сына, заглянула в приоткрытую дверцу.

– Милый, где Чанель?

Парень пожал плечами.

Она поставила свою сумочку на комод, а сама уселась напротив сына.

– Бэкхен, – в голосе проскользнули нотки злости, – где Чанель?

– Я не знаю, – резко и уверенно ответил юноша, – я просто попросил его потеряться где-нибудь, видимо, он исполнил просьбу.

– Бэкхен!

– Что? – огрызнулся молодой человек.

Он был разочарован в Чанеле, расстроен в том, что мама всегда принимала не его сторону, заставляла нянчиться с младшим с того самого дня, как он стал членом их семьи. Она никогда не заботилась о том, что хочет Бэкхен, ни разу не предложила купить ему новую обувь или одежду. Чанель получал все только потому, что был глупее и имел особенные потребности.

– Ты никогда не думала о том, что хочу я, мама! Ты всегда заботилась только о нем, будто меня и вовсе не существовало! После того, как отец… – голос вдруг предательски дрогнул.

В молодости мужчина имел неплохие способности к футболу. Бэкхен в глазах родителей рос идеальным сыном, у которого всегда все получалось. Парень был наивен, думая, что такая совершенная жизнь будет длиться вечно. Когда семейный бизнес рухнул, его отец запил. Он стал другим человеком, монстром, поэтому родители в скором времени развелись.

– Бэкхен, дорогой, – заговорила мама, взяв руку сына в свою, – Чанель очень… очень важен для меня. – она замолчала на мгновенье и опустила голову вниз, а спустя несколько секунд Бэк почувствовал теплые слезы на тыльной стороне своей ладони. – Когда твой отец… начал бить меня… единственный человек, который помог в этой ситуации был папа Чанеля. Его жена оставила их, как только родила мальчика…

Женщина взяла сумочку и вытащила из нее небольшой розовый фотоальбом. На всех кадрах был маленький Чанель, абсолютно обычный ребенок, который рисовал или играл в машинки.

– В детстве, вы проводили много времени вместе. Ты хотел стать футболистом, а он… учителем.

– Он не был… не был глуп тогда? – независимо от желания вспомнить прошлое, удавалось это с трудом; Бэкхен не помнил то время, будто его вовсе не было.

Мама покачала головой и грустно улыбнулась.

– Однажды вы пошли играть на улицу, и… ты толкнул его в проезжавшую мимо машину.

В этот момент мир Бэкхена перевернулся. В легкие не поступал кислород, парень откровенно задыхался. Он чувствовал жгучую боль от правды.

– М-мама… Что ты имеешь в виду? Я… Я не помню. Не шути так, – Бэк нервно засмеялся, – он… он же был глуп с самого рождения, верно? Мама, умоляю, скажи, что это не из-за меня!

– Это был несчастный случай, милый, ты… ты был еще маленьким.

Женщина смотрела на сына большими печальными глазами (самыми грустными на свете), после опустила взгляд на колени и начала поглаживать фотографию Чанеля.

– Его отец пришел ко мне и сказал, что хотел бы для сына семью: брата, который будет любить его, маму, которая каждое утро готовила бы для него завтрак и отправляла в школу… – женщина зарыдала. – Бедный Чанель не знает, что всего несколько месяцев назад его отец покончил с жизнью…

Бэкхен сжал руку матери сильнее и снова почувствовал слезы… но уже на собственных щеках.

Это он был во всем виноват.

– М-мне надо на свежий воздух, – сказал парень, потому что действительно чувствовал эту необходимость.

Все вокруг резко закружилось – Бэкхен еле вышел из дома. Он прислонился к ближайшей кирпичной стене и медленно скатился по ней, судорожно вытирая горячие капли. Юноша впервые в жизни почувствовал вину и захотел извиниться за все те гребаные оскорбления, которые он наговорил Чанелю.

При встрече с младшим братом, он больше не смог бы чувствовать себя беспечно.

Из-за громкого рыдания, Бэкхен не сразу услышал мелодию входящего звонка. Но когда уловить звук все-таки получилось, и парень принял вызов, то постарался вести себя по максимуму естественно. Чтобы дрожащий голос не раскрыл все его секреты.

– Господин Бен Бэкхен? Это местное отделение полиции. Нам необходимо Ваше присутствие на допросе Пак Чанеля. Кажется, Вы единственный человек, номер которого он помнит.

Часть

– Д-да, понимаю, я прибуду в ближайшее время, сэр.

После окончания разговора, Бэкхен приложил мобильный к груди. Сердце стучало смертельно медленно, и воздух до сих пор с трудом поступал в легкие. Когда парень попытался встать, то почувствовал головокружение и онемение во всем теле.

Бэкхен не двигался с места еще какое-то время, сидел рядом с мусорными баками и валяющимися рядом картонными коробками, пытаясь самостоятельно вспомнить хоть что-нибудь из рассказов мамы. Детские воспоминания, казалось, были прочно заперты в резной шкатулке и спрятаны в самых закромах памяти. Не важно, как долго и упорно он размышлял о том, почему толкнул Чанеля, или когда это случилось, ответы на вопросы не находились. Возможно, однажды это травмировало Бэкхена, и, как часто подобное происходит с маленькими детьми, он просто вычеркнул все из памяти, построил стену между прошлым и настоящим, забыв о мальчике, жизнь которого разрушил.

Он не знал как вести себя после выяснившейся правды. Мама могла бы наврать, что это был несчастный случай, что Чанель просто переходил дорогу, когда попал под машину, чтобы Бэкхен не чувствовал себя таким виноватым. Он вдруг понял, что истину скрывали слишком долго. Наверное, мама подумала, что пришло время все рассказать сыну, ведь он уже созрел для того, чтобы взять ответственность за свои действия.

Но был ли он готов? Сможет ли Бэкхен смотреть Чанелю в глаза, и признать хотя бы глубоко внутри, что теперь ответственен за него?

Молодой человек медленно поднялся на ноги и направился в сторону полицейского участка, представляя, что скажет своему младшему брату. В конце концов, в словах «Я больше не хочу тебя видеть» не скрывалось тайное желание о попадании Чанеля в подразделение. Хотя, пусть лучше туда, чем если бы он заблудился где-нибудь и испугался еще сильней. Жаль, что эти мысли никак не успокаивали. Бэкхен продолжал идти по тротуару, сбивая прохожих и пытаясь остановить нарастающий поток слез.

К большому удивлению, полицейский участок был довольно тихим и уютным. Это первый раз, когда Бэкхен пришел сюда, он всегда думал, что в подобных заведениях встречаются только преступники. В офисе сидели несколько офицеров, которые разговаривали по телефону, они выглядели слишком занято, чтобы Бэк решился к ним подойти. Парень начал оглядываться, пытаясь отыскать хоть одного свободного человека, и наткнулся глазами на Чанеля, который сидел на скамейке, прикованный наручниками к перилам. Жалкое зрелище. Бэкхену вдруг захотелось накричать на всех присутствующих за подобное отношение к его брату, ведь он был самым невинным человеком, которого он только знал. Пак Чанель плакал, если цветы завяли, поэтому старший не сомневался – он не мог совершить преступления, за которое серьезно бы наказывали.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒