Заключительная глава 2 страница

Бэкхен не стал окликать Чанеля (потому что морально еще не был подготовлен), а просто прошел к стойке регистрации и осторожно привлек к себе внимание одного офицера. На бейджике красовалось имя Кенсу, молодой человек выглядел слишком молодо, не больше двадцати лет, с большими глазами и теплой улыбкой.

– Кх… Меня зовут Бен Бэкхен. Я пришел за Пак Чанелем.

– Вы его брат?

– Сводный брат, – поправил Бэк.

Он покосился в сторону Чанеля и задался вопросом: почему всегда веселый и жизнерадостный мальчик, сейчас превратился в удрученного и слабого.

– Верно, сводный брат, простите, – ответил офицер и принялся заполнять какие-то документы.

Справившись с письменной работой, молодой человек протянул некоторые бумажки и шариковую ручку Бэкхену.

– Вы просто должны расписаться здесь, здесь и вот здесь, и можете быть свободны.

Это все? Бэкхен решил прочитать то, что подписывал, но там было слишком много непонятной для него информации, поэтому он просто оставил свою роспись, где было нужно. Единственный пункт, который он прекрасно понял, гласил об умственно отсталых людях, имеющие обвинения, которые снимаются с них при присутствие родителей или опекунов.

– Простите меня, офицер, – тихо начал юноша, – но что именно натворил Чанель?

– Он украл горячий пирог из лавочки на этой улице и сам пришел к нам через полчаса. Кажется, ваш брат схватил очень горячий кусок, потому что получил легкий ожог. Мы оказали ему медицинскую помощь, так что, думаю все в порядке, – спокойно сказал Кенсу. – По федеральным правилам установлено освобождение под залог, поэтому он может идти. Мальчик слишком много раскаивается.

– О… м… спасибо, – неуверенно улыбнулся Бэкхен, когда Кенсу снял наручники с Чанеля.

Младший уставился на Бэка, слова отруганный щенок, когда его наконец-то отпустили. Старший не то недовольно, не то виновато отвел взгляд в сторону, сопровождая все это одним лишь словом:

– Идиот.

– Да, мам. Он в безопасности, не волнуйся. Удачно добраться до работы.

Бэкхен сунул телефон в карман и повернулся к Чанелю, который счастливо жевал горячий пирожок, купленный по дороге. Взгляд Бена упал на школьный значок с именем младшего брата, и он вдруг вспомнил, что Ель мечтал стать учителем. Судьба оказалась более жестокой – сейчас младший не в состоянии быть даже обычным студентом.

– Эй, почему ты своровал? – начал Бэкхен спокойным голосом. – Мог бы просто придти домой и покушать.

– Бэкхен не хотел, чтобы Чанель возвращался, – юноша на секунду перестал жевать.

– Я не имел ввиду по-настоящему, ты, идио… – он вдруг замолчал и покачал головой. – Я не это имел ввиду. Так что не сбегай больше, потому что для меня это лишние проблемы, хорошо?

Чанель кивнул и понимающе улыбнулся. Он решил воспользоваться хорошим расположением духа брата и задал вопрос:

– Бэкхен, я могу спать с тобой?

– Нет.

– Больно? – спросил Бэкхен, отрезая конец марли после перевязки руки Чанеля.

Старший смазал поврежденную часть охлаждающим кремом и перебинтовал, чтобы воспаление скорее прошло. Высокий мальчик кивнул и посмотрел на повязку, аккуратно проходящую сквозь пальцы.

– И чем ты только думал, хватая горячую еду, – Бэк вздохнул и встал на носочки, чтобы положить аптечку обратно на верхнюю полку (до этого он использовал табуретку, но сейчас не хотел возвращаться за ней).

Какое-то время он пытался дотянуться до верха, а после спиной почувствовал грудь Чанеля. Последний выхватил коробочку у него из рук и поставил на место. Кончики ушей Бэкхена покраснели, когда младший отстранился.

После того, как Бэкхен закончил с лечением Чанеля, он заперся в своей комнате, чтобы закончить домашнее задание. Это должно было помочь отвлечься от некоторых мыслей, которыми с утра была забита голова.

Юноша открыл страницу шестьдесят два учебника математики и нашел записку Чанеля, которую он когда-то оставлял под дверью. Ему не хватило смелости выбросить ее, поэтому он вложил бумажку в книгу, и спрятал в ящичке.

– Бэкхен?

Старший повернулся и увидел в дверях Чанеля, который держал в руках горшок с множеством маленьких белых цветочков. Чанни прошел в комнату и поставил растение на стол, сопровождая действие улыбкой от уха до уха.

– Дыхание ребенка. Мой любимой цветок. Возьми его, пожалуйста.

Бэк приятно удивился. Цветочки были крошечными и сгрудились в небольшие кластеры. Они определенно не являлись самыми эстетичными на планете, но нравились Чанелю больше, чем розы, гвоздики или лилии. Разве без них остальные цветы были бы настолько красивы?

– Спасибо, Чанель… – застенчиво улыбнувшись, поблагодарил младшего Бэкхен.

Той ночью Дыхание ребенка стояли на подоконнике...

... и Бэкхен видел только самые приятные сны.

– Чанель, это тебе, – старший протянул брату коробочку с бенто, на которой было написано «Бен Бэкхен».

Он всегда использовал эту емкость для хранения обедов, когда был маленьким; она очень удобна, потому что из нее практически невозможно что-либо выронить.

Передав коробочку Чанелю, Бэкхен не мог скрыть улыбки при виде счастливых глаз младшего брата, но чтобы открыто не показывать и свою радость, он отвернулся, перекинул сумку через плечо, открыл дверь и нырнул на улицу. Через несколько секунд Бэк вернулся, позвал жестом Еля и снова растянул губы в улыбке, но уже совсем не скрывая этого.

– Что ты стоишь, Пак Чанель? Идем в школу.

Часть

– Вы слышали? Пак Чанель – сводный брат Бен Бэкхена.

– Тот тормоз из спец. класса?

– Он самый. Если они связаны, не значит ли это, что Бэкхен тоже умственно отсталый?

– Эй! – в разговор влез Чонин. – Как они могут быть связаны, если Бэк один из пяти главных отличников школы. Чанель даже до этого числа-то посчитать не может.

Бэкхен сделал вид, что не слышал разговор одноклассников, даже если стоял на расстоянии вытянутой руки от них; парень просто скрестил руки на груди и отвернулся. Он ничего не мог поделать с происходящим, не мог заставить всех замолчать, даже если это расстраивало его. Бэкхен правда не хотел сплетен. Чанелю повезло больше – он либо не понимал, о чем все болтали, либо просто хорошо притворялся. Бен успокаивал себя тем, что вскоре эта горячая тема потеряет свою значимость, и все окружающие заговорят о других, «свежих» новостях.

Когда он медленно повернул голову и зевнул, словно только что проснувшийся ленивый кот, толпа неожиданно рассеялась, а товарищи по футбольной команде вернулись к давнишнему спору между собой. По большей части, этот день ничем не отличался от предыдущего, за исключением присутствия гиганта, сидящего неподалеку.

Куда бы младший не пошел, из-за своего роста он выделялся словно большой воспаленный палец. Даже форма на нем казалось другой. Бэкхен заглянул через плечо сводного брата и увидел на столе его тетрадку. Рядом с ней лежали прекрасно заточенные карандаши, а всякий раз, когда одноклассники дурачились и случайно сталкивались со столом, тем самым сваливая один из них, младший спокойно поднимал его и клал обратно.

– Чанель, я могу взять карандаш? – спросила девушка с фальшивой улыбкой, но младший был счастлив оказать услугу и, искренне улыбаясь, протянул прошеную вещичку.

– Чанель, могу я тоже одолжить? – спросила подруга, и компания за ее спиной захихикала.

Бэкхен поднял брови, когда Ель снова выполнил просьбу.

– Блин, и я забыл дома. Чанель..? – тонко намекнул Чондэ. – О, спасибо, дружище, – ответил невежественный мальчик, когда Чанни отдал карандаш.

– Эй, Чанель, мы же друзья, верно? – рассмеялся Чонин. – Не против, если я возьму? – без разрешения, юноша схватил последний карандаш и ухмыльнулся.

К его удивлению, Чанель только кивнул.

– Х-хорошо, – улыбнулся Пак, потирая руки, – можешь взять, ведь ты мой друг.

Несмотря на то, как уверенно это прозвучало, волнение выдавало его с головой: мальчик потирал свои липкие руки о штаны и боязливо смотрел, а его правый глаз дергался чуть ли не каждые две секунды.

Бэкхен не мог поверить, что Чанель отдал все свои письменные принадлежности – было очевидно, что одноклассники просто смеются над ним. Старший что-то пробормотал себе под нос, встал, и пошел мимо парты Чанеля, незаметно подкладывая ему свой карандаш.

– Я в туалет, – буркнул он Чонину и «случайно» задел его плечом.

После второго звонка, одноклассники перешли к разговору о предстоящем футбольном матче. Кажется, посмотреть хотели все, даже студенты, которые жили довольно далеко. Почему? Сезонные матчи были похожи на Олимпиаду, все получали бесплатные билеты и с радостью приходили. Вместо того, чтобы решать математические задачи, желая хорошо сдать вступительные экзамены, ребята смотрели игру.

Этот вариант был беспроигрышным для всех, кроме Бэкхена.

Он был не в лучшей форме в последние дни, а на него всегда возлагали большие надежды, так как Бэк являлся нападающим. Предстоящий сезонный матч был сравним с самым ужасным кошмаром – юноша долго не играл, потому что просто не хотел. Он заметил, что перестал наслаждаться футболом уже давно.

Бэкхен вздохнул, прислонился головой к стене и закрыл глаза, но из этого состояния его быстро вывел надоедливый звонок. Обычно, урок проходил оживленно, но сегодня, когда учитель зашел в класс с двумя новенькими мальчиками, все утихли.

Студенты выглядели устрашающе, и это еще мягко говоря. На них, разумеется, была одета обычная школьная форма, но она не подстраивала их под остальных. Парень справа был довольно высоким, с густыми бровями и странным огоньком в глазах. Бэкхен не мог поверить, что они одногодки. Юноша слева был немного ниже, и скорее экзотично красив, чем грозен; он был похож на какое-то животное, возможно, даже на пантеру.

– Класс 3-1, эти ребята будут вашими одноклассниками в течение месяца. Они прибыли к нам из Пекина, поэтому примите их тепло, – сказал учитель.

Высокий юноша поднял вверх два пальца и прервал мужчину. Он заговорил по-английски:

– На самом деле, из Ванкувера.

– Ах, да, прости. Класс, это Хуан Цзытао и его друг из Ванкувера У Ифань.

– Крис, – снова поправил его высокий парень.

Цзытао оглядел присутствующих студентов и фыркнул.

Ванкувер или Пекин – Бэкхена волновало меньше всего. Он не хотел создавать себе проблемы, потому что знал (вернее, думал), что китайцы, в большинстве своем, обучены боевым искусствам (кажется, он пересмотрел фильмов про кунг-фу).

Хуан Цзытао уселся позади Бэкхена, а У Ифань – между Чонином и Сехуном. Последние, по сравнению с парнем из Ванкувера, выглядели как маленькие гномики, ну, по крайней мере, со стороны Бена это выглядело именно так. Он наклонился вперед и положил голову на сложенные руки, хотя спать совсем не хотелось. Как он мог чувствовать усталость, если новый одноклассник явно просверливал в его спине дыру?

После занятий Бэкхен не видел Чанеля. Это, конечно, было нормально, но они могли бы столкнуться в коридоре, или хотя бы в столовой, просто встретиться взглядом на секунду… Было так странно – не видеть его рядом с собой. Когда Бэк понял, что просто себя накручивает, встряхнул головой и пошел на тренировку.

В первый перерыв Чонин подбежал к нему и положил руку на плечо. Бэкхен, кажется, понял, о чем он хотел поговорить.

– Эй, извини за утро, – сказал юноша.

Бэк развернулся и недовольно заглянул другу в глаза.

– Не извиняйся передо мной, лучше извинись перед Чанелем.

Он не чувствовал неловкости за сказанные слова, потому что Чонину действительно было за что просить прощения. Бен взял грязный мяч в руку и оставил приятеля одного, тем самым соорудив невидимую стену недопонимания.

К удивлению Бэка (и тревоге), Чанель не пришел посмотреть его тренировку.

Еще более непонятно, что Чанель не сказал ни слова, пока они шли домой, а после – когда ужинали. Бэкхен не понимал абсолютно ничего – Чанель всегда первым начинал разговор.

Когда старший улегся в кровать, то пододвинулся ближе к тонкой, словно бумага, стене, отделяющей комнату Чанеля от его собственной. Он прислонил ухо к перегородке и уловил тихое дыхание брата. Бэкхен постучал по хрупкой поверхности.

– Эй, Чанель, ты спишь?

Никто не ответил.

– Знаешь, директор сказал, что ты можешь ходить в школу постоянно, потому что очень стараешься. Ты же хотел этого, да? – парень подумал, что безобидно наврать в данной ситуации не так уж и страшно; он просто надеялся, что, может быть, таким способом заставит Чанеля поверить в себя.

Бэкхен подтянул одеяло к подбородку и вздохнул, поворачиваясь лицом к потолку. Светящиеся наклейки-звездочки на удивление оставались яркими, хотя парень приобрел их по низкой цене.

Бен уставился на кучку пластиковых фигурок разного размера: крупные были там, куда он чаще всего смотрел, а маленькие – вокруг. Вдруг Бэкхен заметил в углу крошечную звездочку. Он наклонил голову, чтобы разглядеть получше: она выделялась, несмотря на то, что была спрятана.

Эта звездочка была почти похожа на его младшего брата.

Она была яркой…

… но Чанель был еще ярче.

– Ты знаешь… – Бэкхен замолчал, продолжая рассматривать свое личное небо на потолке, – когда ребята подшучивают над тобой… не верь им, они тебе не друзья, Чанель. Просто откажи им. В противном случае, они так и будут беспокоить тебя.

Конечно, это выглядело жалко, что Бэкхен по-прежнему не имел смелости заступиться за своего брата на глазах у друзей. Но он очень хотел, чтобы Чанель понимал – несмотря ни на что, он на его стороне.

Бэк понял, что ведет монолог, обращаясь к стене. Он еще раз мягко постучал по ней, чтобы убедиться – Чанель спит.

– М-м-м-м…

– Чанель, ты в порядке?

– Гх-х-х…

Бэкхен отбросил одеяло и побежал в соседнюю комнату. Он влетел внутрь и обнаружил Чанеля с очень бледным лицом. В панике, старший прижал ладонь ко лбу и чуть ли не отскочил назад – он горел. Издаваемые звуки брата пугали еще сильнее, поэтому Бэкхен схватил телефон и набрал номер из трех цифр.

– Алло? Мне нужна скорая помощь прямо сейчас! Пожалуйста, приезжайте скорее. Пожалуйста!

Юноша назвал адрес, откинул трубку и крепко сжал руку брата.

– Держись, Чанель. Умоляю, держись.

Часть

За всю свою жизнь Бэкхен не видел столько белого: белые простыни, побеленные стены, белая форма медицинского персонала, который уложил его брата на носилки, белая машина скорой помощи… Он не мог даже представить, как страшно Чанелю, напугать которого не составило бы и труда.

– Я должен быть с ним, – сказал Бэкхен врачам, когда те погрузили Еля в заднюю часть автомобиля, – он же боится.

Когда доктора утвердительно кивнули, парень со скоростью света забрался в машину и плотно сжал бледную руку Чанеля в собственной. Все соседи вышли, чтобы посмотреть на происходящее, некоторые из них бормотали, что, возможно, мальчик или умрет в ближайшие дни, или сойдет с ума.

Старший наблюдал за тем, как персонал делает все возможное, чтобы сохранить комфорт пострадавшему: для улучшенной работы легких они надели на него кислородную маску. Сейчас Бэкхен чувствовал себя более беспомощно, чем брат, потому что был не в силах что-либо изменить.

– Это просто грипп.

Когда Бэкхен поднял голову на врача, который тепло смотрел ему в глаза и улыбался, почти как папа (он не думал, что доктора могут быть такими добрыми), то шумно выдохнул и, наконец-то, разжал руки, поняв, что чуть ли не до крови впился в свои ладони.

– Значит, он в порядке? – но волнение не покинуло его полностью.

– Через несколько дней будет здоров, хотя какое-то время нам придется продержать его на постельном режиме, – начал объяснять врач, – а потом сразу отпустим – больному человеку становится лучше, когда он находится дома.

Они одновременно улыбнулись.

– Простите, сэр, – нерешительно пробормотал Бэкхен, – а есть ли возможность… что… может быть… Чанелю будет лучше?

– Лучше? – доктор засунул конец своего стетоскопа в нагрудный карман, и тогда Бэк заметил черный глянцевый именной бейджик с выгравированными символами «Ким Джунмен».

У врача было ангельски доброе лицо. Даже его голос был особенным, и он заверил, что Чанель в хороших руках.

– Мой сводный брат… особенный. Он попал в аварию несколько лет назад и теперь размышляет не как обычные подростки. Мне интересно… если он упорно будет стараться… есть ли возможность, что станет нормальным… снова?..

Джунмен жестом показал на несколько стульев в приемной. Мужчина сел и задумчиво отвел взгляд.

– Психические заболевания и умственная отсталость – две совершенно разные вещи. Умственная отсталость, как правило, передает генетически, девяносто процентов из этих случаев… пожизненные. – он сделал паузу и посмотрел на Бэкхена, который сверлил дыру в своих коленях, будто только что совершил преступление. – А вот пациенты с психическим заболеванием могут быть вылечены с помощью консультирования и терапии.

– Мы не можем себе этого позволить, психолога, я имею в виду…

– Кто сказал, что он вам понадобиться? – усмехнулся Джунмен, осторожно дотронувшись двумя пальцами до груди собеседника. – Лучший вид терапии – лечить сердцем. – он поднял брови, когда Бэкхен растерянно взглянул на него. – Любовь, – подчеркнул врач, – я назначаю ему именно это лекарство.

Доктор извинился и вышел из зала ожидания, оставив юношу наедине со своими мыслями. Да, он, может быть, и не ответил на заданный вопрос…

… но помог кое в чем другом. Более важном.

– Эй… Как дела? – тихо спросил Бэкхен у совсем бледного – хотя и не настолько, как несколько часов назад – Чанеля, который сидел в кровати.

Старший безумно радовался где-то внутри, что это оказалась просто лихорадка, а не что-то пострашнее со смертельным исходом. Он думал, у Чанеля припадок или рецидивы, но это оказалась лишь тяжелая форма гриппа. Бэкхен сел на край жесткого матраца и потянулся к волосам брата.

– Ты должен был сказать мне, что чувствовал себя плохо.

Бен вспомнил, что не видел Чанеля большую часть учебного дня, но он даже не смог поинтересоваться об этом позже.

– Я… – младший остановился на полуслове и уставился в потолок; слова, очевидно, не формировались быстро. – Я был в туалете, – произнес парень через некоторое время и нахмурил брови, – просто плохо себя чувствовал… А потом я пытался выйти, но… дверь была заперта.

– Дверь заперта?

– Я звал на помощь, – кивнул Чанель, – вот так: «Помогите! » – закричал младший и Бэкхен тут же приблизился, чтобы закрыть ладонью рот, но почти сразу отпустил растерявшегося Еля, и тогда тот продолжил шепотом. – Хороший уборщик пришел и выпустил меня… Хороший уборщик… Хороший уборщик убрал стул.

– Стул? – вздохнул старший.

Вряд ли он сам бы закрыл себя, следовательно, кто-то почувствовал дух дедовщины, думая, что новенькому малышу будет весело посидеть в кабинке, и заперли его. Эта мысль заставила почувствовать не то отчаянье, не то гнев. Бэкхену вдруг захотелось накричать на Чанеля, за то, что он глупо умолчал об этом, но сам даже не смог открыть рот. И тогда и сейчас он был зол на самого себя за то, что не сумел заступиться.

– Чанель, врач сказал, что ты должен будешь остаться здесь на день или два, чтобы поправиться, – Бен говорил таким тоном, будто сейчас успокаивает плачущего ребенка, – тебя будут вкусно кормить и…

– А Бэкхен разве не останется… не останется здесь?

– У меня же тренировка, – старший медленно покачал головой, – но постараюсь вернуться, когда она закончится.

Он огляделся, пытаясь найти то, чем можно занять Еля. К счастью, парень обнаружил белый блокнот, карандаши и ручки рядом с вазой. Хотя этим и нельзя занять младшего на целый день, но ведь попытка не пытка, верно? Бэкхен увидел также тонкие книги (или какие-то брошюры, точно нельзя было сказать) в одном ящичке под Библией. Он схватил одну из них, открыл на случайной странице и нырнул под одеяло к Чанелю.

– Вот, давай напишем что-нибудь?

Бэкхен положил книгу на складной столик, а свою руку – поверх руки Чанеля. Удивительно, его ладонь была грубой на ощупь, не маленькой и мягкой, как себе представлял старший. Ему постоянно приходилось напоминать себе, что Чанни его одногодка, а не мальчик семи лет.

Медленно, он начал управлять рукой брата, который держал карандаш, свободно скользящий по белоснежной странице.

– Бен… Бэк… Хен… – тихо произнес старший, выводя последнюю буквочку и укладывая голову на плечо Чанеля.

– Бен… Бэкхен, – медленно читал сводный брат.

– Очень даже неплохо, у тебя ведь только писать получается с трудом, да? – Бэк указал на одну из открытых страниц книги, на черно-белую картинку, под которой было стихотворение. – Я почитаю тебе.

В следующей жизни,
Если бы ты родился красивым человеком,
Я бы хотел родиться ангелом.
И пусть, возможно, я буду невидим,
И ты будешь любить кого-то другого,
Я бы хотел родиться ангелом…
Чтобы защитить тебя.

Чанель начал следом тоном громче обычного.

– Кх...

В… следующей ж-жизни,
Если бы ты… ты родился кр… красивой птицей,
Я… бы хотел родиться великолепным деревом.
И пусть, возможно… мне пришлось бы ждать тебя
Очень… долго,
Я бы хотел… родиться великолепным деревом,
Чтобы если... твои крылья устали, ты бы смог… отдохнуть.

– Хорошо, – мягко улыбнулся Бэк, наблюдая за дрожащими губами Чанеля и глазами, которые начали часто моргать; возможно, он понятия не имел, о чем только что прочитал.

Скорее всего.

Стихотворение говорит о высоких чувствах, о которых с трудом догадывался даже сам Бэкхен.

Чанель не откладывал книгу еще очень долго.

– Я везучий и сексуальный Бэк! – Чонин обнял друга за шею, словно не видел его сотню лет.

На тренировке они стояли настолько близко, что Бену казалось, будто пот одноклассника просочиться на него через одежду.

На следующее утро во время практики, Бэкхен намеренно избегал товарищей по команде. Он просто не мог смотреть им в глаза, не отворачиваясь в нарастающей брезгливости, потому что любой из них мог запереть Чанеля в туалете, и при этом делать вид, что ничего не случилось. Кого пытаются обмануть?

– Вы вчера не закрывали Чанеля в туалете, не так ли? – с сарказмом пробормотал себе под нос юноша, направляясь к центру поля.

– Что?

– Ничего.

Матч сезона должен состояться через неделю. Но, как ни странно, Бэкхену было абсолютно все равно.

Часть

– Чанель в больнице, но у него просто грипп, – заговорил Бэкхен в раздевалке после тренировки.

Он чувствовал себя немного неловко – ребята проявляли слишком много внимания… Хотя, разумеется, в глубине души всем было без разницы.

– Доктор сказал, что отпустит его завтра, только для начала выпишет лекарства, – на этом парень остановился, потому что осознавал – если начнет рассказывать все в подробностях, то школу настигнут новые сплетни.

«Эй, Бэкхен сообщил, что Чанеля забрали в больницу. Я ведь говорил, что он сумасшедший! » – ну, что-то вроде того.

Одна маленькая выдумка могла превратиться во вселенский слух, распространяющийся быстрее лесного пожара. Бэкхен сложил свою грязную футболку в полиэтиленовый пакет и бросил в шкафчик, после схватил сумку, перекинул ее через плечо и взглянул на всех присутствующих еще раз.

– Не сплетничайте, ладно? Дайте ему отдохнуть.

Попытка защитить Чанеля прозвучала скорее как просьба не вмешиваться в личную жизнь, но Бэк надеялся, что дважды повторяться не придется – намек поняли. Парень лениво закрыл за собой дверь и направился в больницу, как обещал. Он провел прошлую ночь в палате, просто помогая Чанелю читать и писать. Они заполнили страницы блокнота собственными именами, прочитали все стихи в книжке, а после уснули: Чанель на больничной койке, а Бэкхен на диване. Засыпая, старший чувствовал странные судороги в ногах, поэтому укутал их одеялом.

Но боль сопровождала все действия Бэка на тренировке и даже после нее, юноша фактически хромал. К сожалению, он забыл проездной дома, вместе с деньгами, и потому пошел пешком.

Бен решил хоть как-то сократить путь, и собрался идти окрестностями, в которых неплохо ориентировался. Хотя, на самом деле, это оказался не самый его умный поступок. Улицы были невероятно узкими, с тонной заброшенных домов, которые, казалось, только и созданы для укрытия каких-нибудь банд. Это место явно не являлось безопасным, особенно, если ты идешь без друзей, но Бэкхен спешил и даже не думал придираться к маршруту.

Он был не очень далеко, когда увидел несколько парней, стоявших под тусклым фонарем. Одеты они были в другую форму, не бекхеновскую, хотя она и отличалась только цветом значков: горчичные, а не солнечно-желтые.

Четверо или пятеро из них стояли полукругом, некоторые курили сигареты, а остальные просто прислонились к кирпичной стене. Бэкхен не хотел нарываться на неприятности, поэтому решили обойти незнакомую компанию. Он только собрался завернуть в ближайший переулок, как его окликнули.

– Эй, малыш.

Бэкхен раздраженно закрыл глаза и развернулся лицом к парнишке. Не прошло и пары секунд, как вся орава окружила прохожего. Бэк рос в окрестностях хуже, чем эта, и знал хулиганов пострашнее, но он бы солгал, сказав, что не боится сейчас.

– Возвращаешься с тренировки по футболу? – спросил самый высокий, нахально ухмыляясь, – Темно-синяя форма, значит? Кажется, вы наши сопернички в сезонном матче.

Бэкхен резко одернул руки, которые потянулись к значку на его спортивной форме.

– Похоже на то. Средняя школа Чоныль, я угадал? – ответил он как можно спокойнее, потому что прекрасно знал подобных людей: они чувствуют превосходство, если их жертва откровенно напугана.

Отец Бэка всегда учил не поддаваться насилию и не вступать в драку. Сам он, конечно, поднял руку на маму несколько раз, но мальчик навсегда запомнил эти наставления и искренне верил в них. В одном Бен не хотел быть похожим на отца: не хотел быть трусом.

– Я не думал, что команда школы Хесон состоит из коротышек, – хихикнул лидер группы, взглянув вниз на Бэкхена.

Все его друзья засмеялись.

Да, игроки из училища Чоныль были намного выше, сильнее и выглядели довольно мощно, что делало их серьезными противниками в матче, но Бэкхен совсем не испугался этого. Отличное физическое телосложение не означало, что команда будет вести себя сплоченно и достойно играть.

– Может быть, вам лучше и дальше копаться в песочнице, а не тренироваться? – рявкнул незнакомец и схватил Бэка за воротник, немного отрывая его ноги от земли.

…

– Эй!

Бэкхен повернул голову на харизматичный, суровый тон, нарушивший тишину. За ним то же самое проделал и главарь банды, параллельно отпуская рубашку Бэка. Вовремя подоспевшая фигура вышла из тени, показывая всем свою начищенную школьную форму… с солнечно-желтым значком «Хуан Цзытао».

– Кто ты такой, черт возьми? – шикнул один из компании, плечом толкая одноклассника Бена.

Он толкал снова, и снова, и снова, и снова, пока, наконец, Цзытао не взбесился окончательно и не схватил его руку, притягивая к себе и жестко ударяя локтем в грудную клетку. Мальчик рухнул на землю и стал жадно хватать ртом кислород, который за мгновенье покинул легкие.

Цзытао пробормотал бессвязные фразы на китайском языке.

Бэкхен прижался спиной к стене, пытаясь слиться с ней, когда увидел, как паренек из Чоныльской школы бросился на его одноклассника с кулаками, и как Цзытао быстро сориентировавшись, предугадал удар, скручивая тому руки. Китаец оттолкнул его в сторону и снова крикнул что-то на родном языке, а затем кивнул в противоположную сторону. Банда исчезла в мгновение ока, как будто их и в помине здесь не было.

Когда Цзытао перевел взгляд на Бэка, тот вздрогнул. Кореец был удивлен такому мужественному и одновременно странному поступку – они ведь совсем не знали друг друга, только формально считались одноклассниками. Блеск в глазах китайца пугал, отдаленно напоминая взгляд убийцы. Не зная, что делать дальше, Бэкхен медленно опустил голову. Цзытао ответил аналогичным жестом.

Они просто стояли какое-то время, ничего не говоря друг другу, а потом Бен осознал, что не понял ничего, из того, что произнес китаец. Он задавался вопросом: как студент по обмену мог еще не выучить корейский.

В момент, когда Бэкхен хотел спросить, ну, или хотя бы как-то поблагодарить, Цзытао вынул ключи из кармана и открыл ворота, недалеко от которых стоял Бэк. А затем исчез. Кажется, он жил здесь. В этом районе. Стычка с теми хулиганами была для китайца таким же развлечением, как вынос мусора.

Бэкхен вздохнул, полагая, что за сегодняшний день слишком много приключений произошло, и пошел дальше.

Он подошел к цветочному магазину, напоминая себе, что стоит его проверить. Бэк был слишком занят Чанелем, подготовкой к матчу и совсем забросил семейный бизнес. Чтобы освежить память, он открыл лавочку и обнаружил, что некоторые цветы завяли.

– Не волнуйтесь, Чанель придет завтра, – сказал юноша растениям, думая о том, что он, черт возьми, сейчас делает!

Ведь когда Ель что-то шептал цветочкам, Бэк считал это как минимум глупым. Он быстренько обошел магазинчик, осматривая все горшочки и схватил один из них.

«Дыхание ребенка. »

Чанель смотрел телевизор и параллельно выводил «Бен Бэкхен» в своем блокноте.

– Эй, Елькон, – подразнил его старший, заходя в палату.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒