Приложение 4 страница

К перерыву мы всё ещё были на гол впереди. Я сражался с лодыжкой, но ни за что бы не признался, что не в состоянии отыграть ещё сорок пять минут. Второй тайм стал бедствием. В первой половине Марк Кроссли взял пробитый Гари Линекером пенальти. Но " Шпоры" продолжали давить. Стало ясно, что они сравняют счёт. Так и случилось, и игра перешла в дополнительное время.

Несмотря на лодыжку, я рвался в бой, но мой вклад был невелик. Поле тянуло за ноги, толпа зрителей оставалась отдалённым размытым пятном, белым шумом, которому не хватало интимности обычного субботнего вечера. Когда Дэз Уокер забил в свои ворота, принеся Кубок " Шпорам", это казалось подходящим завершением кошмарного дня. Билеты, лодыжка, Газза, проживание в одной комнате с парнем, которого я вытеснил из команды! После игры, в раздевалке, я почувствовал опустошение.

В день кубкового финала я выучил два урока. Первый усилил мою уже сложившуюся веру: футбол — игра прежде всего командная. Меня очень впечатлило, как тренер " Шпор" Терри Венэйблз реорганизовал свою команду после того, как унесли Газзу. Останься Газза на поле, мы могли бы выключить его из игры, не оставив " Шпорам" других угроз. А так они перетасовали колоду, добившись результата благодаря тому, что " Шпоры" в целом были сильнее суммы составных частей. Другое, чему я научился: насколько разрушительны могут быть отвлечения от игры, в данном случае — охота за билетами. На то, чтобы полученные уроки вошли мне в кровь, ушло немало времени. И ещё одна мысль пришла ко мне: ажиотаж в прессе на неделе кубкового финала высасывает тебя, заставляя упустить из виду тот факт, что финал Кубка — просто ещё одна игра в футбол. По-настоящему проиграл в данном случае Пол Гаскойн, пострадавший из-за своей попытки жить с возложенным на его хрупкие плечи средствами массовой информации непосильным грузом.

Теперь я знаю, что, несмотря на проигрыш " Форест" кубкового финала на Уэмбли, я получил хороший опыт. Сезон во многих отношениях стал материализовавшейся мечтой. Провал на Уэмбли опустил меня с небес на землю. Я проснулся от многолетнего сна и понял, что профессиональный футбол — жестокий бизнес. И ещё понял, что мне предстоит пройти долгий путь.

Сразу после финала Кубка меня вызвали на первую полную международную игру за Ирландию — товарищеский матч против Чили на Лэнсдаун-роуд. Я впервые встретился с Джеком Чарльтоном, " Большим Джеком", которого достижения с ирландской сборной сделали национальным героем. Я был рад вызову, но никаких особых воспоминаний игра не оставила. Ирландия не проигрывала на Лэнсдаун-роуд пять лет. Чилийцы чуть не остановили эту серию. Только Дэвид Келли, сравнявший счёт за десять минут до конца, позволил нам уползти на ничью. Мой личный вклад был незначителен. Товарищеский международный матч — противоречие в терминах, вызывающее проблемы у меня в мозгу. От вас ожидают хорошей игры и результата, которые на самом деле ничего не значат.

Подход Чарльтона к футболу разительно отличался от игры, в которую мы играли в " Форест". Пас был неважен. Он требовал своего рода " футбола числом" (а не умением), делал акцент на том, чтобы мешать играть сопернику, а не создавать что-то самим. Идея звучала так: забрасывать мячи дальними навесами за спины обороны противника, потом набрасываться на него, стремясь запереть на его половине поля в надежде вынудить ошибиться. Этот вполне примитивный подход, приведённый в исполнение некоторыми выдающимися игроками, помог Ирландии пробиться в финальные турниры двух крупных чемпионатов: Евро-88 и чемпионата мира в Италии-90. " Давите на них", — так звучало футбольное кредо Чарльтона. С подтекстом: " Не делайте ошибок, не валяйте дурака на своей половине поля".

Не зная точно, что от меня требуется, кроме усилий, которые я был рад приложить, я держался тихо и изо всех сил пытался понять, есть ли что-нибудь более глубокое в волшебной формуле Чарльтона, чем кажется на первый взгляд. Время показало, что нет.

Лето я провёл в Корке. После всего пережитого возвращение домой к семье и друзьям было чудом. В течение шести недель я не отрывался как никогда раньше. В компании Дениса, Джонсона, Дерека и Джона я пил, плясал и ел (кебабы) чуть ли не каждый вечер. Иногда — ночные стычки, ослабленное выпивкой докучливое внимание: в общем, прекрасное лето. К сожалению, появление в финале Кубка и дебют в сборной " Большого Джека" повысили мою известность. Вопрос " И кто это, интересно, такой? " всплывал время от времени на поверхность, как и мой нрав.

Я по-прежнему с трудом — и практически безуспешно — пытался принять тот факт, что известность лишает меня права на частное существование, потребность в котором я всегда чувствовал. Поэтому я был настроен воинственно и крепко стоял на ногах, когда на горизонте начинали маячить проблемы, особенно поздно ночью. Чем больше я реагировал, тем быстрее приобретал репутацию " горячей головы".

Правда в том, что я не был готов соответствовать стереотипу футболиста сборной, играющего за один из ведущих английских клубов. Я сопротивлялся. Я отчаянно пытался доказать друзьям, а на самом деле и себе, что успех не изменил меня. Я — всё тот же Рой, готовый к нескольких глоткам, к пляскам, ничем не отличающийся от любого другого девятнадцатилетнего парня из Мэйфилда. Теперь я понял, что успех меняет восприятие тебя другими. От хорошо известных людей ожидают вполне определённых вещей, и, как правило, мы рады соответствовать. Грубо говоря: ты вежлив; ты улыбаешься и киваешь головой, как зомби; ты изображаешь героя-скромника и относишься к каждому встречному глупцу как к давно потерянному другу; и ты никогда не злишься; ты становишься каким-то сверхчеловеком, стойким к алкоголю и другим искушениям.

Боюсь, в девятнадцать лет я не был готов к роли известной персоны. Напротив, я был полон решимости противостоять всему, что считал ущемлением своих природных склонностей. Я не буду играть в знаменитость. Так что я продолжал нарушать собственный обет держаться подальше от Корка — или любого другого места, куда мне хотелось поехать, чтобы насладиться жизнью. Я буду соответствовать требованиям моей профессиональной футбольной карьеры, но не отрекусь от своей семьи и друзей и не стану хорошо известным зомби. Тут и были посеяны зёрна многих проблем. Не в последний раз люди спрашивали: " Какая муха Роя укусила? "

Из шести недель отпуска я привёз в Ноттингем пяток лишних килограммов. Как обычно, предсезонная подготовка была просто убийственной. Но вес сошёл быстро. После успешного первого сезона Брайан Клаф предложил мне новый контракт на 700 фунтов стерлингов в неделю плюс 15000 фунтов за подписание.

В октябре я сыграл первый официальный матч за Ирландию против Польши, у которой мы должны были выиграть, чтобы квалифицироваться в европейский финал 1992 года. Выигрывая 3: 1, мы под занавес пропустили два мяча, подарив полякам, видимо, заслуженное ими очко. Игра за Ирландию была чем-то странным.

Я видел команды Джека Чарльтона на Евро-88 и в Италии-90 как болельщик, так что знал, что его стиль предельно прост и труден для того, у кого за плечами " Форест", где играют в пас. В Ирландии был ряд очень хороших футболистов, среди них Денис Ирвин, Дэвид О'Лири, Пол Макграт, Энди Таунсенд, Рэй Хаутон и Кевин Шиди. Но игра в футбол каким-то систематическим образом, в стиле " пас и движение", принятом у нас в " Форест", например, и к которому привык Денис Ирвин в " Манчестер Юнайтед", осуждалась Чарльтоном.

Моя работа заключалась в том, чтобы приблизиться к противнику и по возможности выиграть мяч. Овладев мячом, казалось естественным отдать пас ирландскому коллеге. Но этого Чарльтон не хотел. Его страх перед потерей ирландцами мяча — особенно на своей половине поля — был настоящим тормозом для меня и большинства других игроков, вынужденных подгонять собственную игру под Метод Чарльтона. " Не отдавай этот хренов мяч", — орал Чарльтон в раздевалке, если ты случайно совершил потерю, пытаясь начать движение на своей половине или в центре поля. " Нагружайте форвардов", — так звучал девиз. Впереди у нас играли Тони Каскарино, Найл Куинн и Джон Олдридж. Их инструкции были таковы: (а) выигрывать мячи, заброшенные к ним длинными передачами, (б) пытаться проскакивать между опекунами и подбирать мячи, заброшенные длинными передачами в пространство между защитниками. В ситуации (а) мы с Энди Таунсендом должны были мчаться вперёд и подбирать мячи, сброшенные или отбитые Касом или Найлом. В ситуации (б) вся команда мчалась вперёд с целью запереть оппонентов на их территории. Ситуация (б) на самом деле не очень подходила не слишком мобильным Касу и Найлу. Джон Олдридж был лучше приспособлен к рейдам за спины защитников. " Бейте в пространство в свободных коридорах", — убеждал Чарльтон.

Дополнительную эксцентричность ирландскому игровому построению придавало присутствие Пола Макграта как ведущего игрока в центре поля. Пол — выдающийся полузащитник, выступавший в то время за " Манчестер Юнайтед". Роль Пола сводилась к тому, чтобы выигрывать мячи, плотно опекая плеймейкера соперников.

Хоть мы и пропустили три гола от Польши в Познани, тактика Чарльтона оказывалась весьма эффективной против европейских команд, привыкших довольно лениво начинать розыгрыш мяча и обнаруживавших, что это становится невозможным против Ирландии, подвергавшей их ожесточённому прессингу на их собственной половине. Мы выцарапывали каждый мяч, превращая каждую игру в девяностоминутную войну на истощение. Такой футбол в стиле " Уимблдона" —" Уотфорда" оказался в ту эпоху очень эффективным на международной арене.

Однако в сердцевине футбольных верований Чарльтона зияло противоречие. С одной стороны, он призывал нас не отдавать мяч, с другой стороны, настаивал, чтобы мы играли длинными передачами, что означало, что большую часть девяностоминутной битвы мы мячом на самом деле не владеем. Идея сводилась к тому, чтобы заставить противника ошибаться. Идя вперёд, чтобы надавить на соперника, мы не давали им возможности играть в собственном ритме. Попытки самим что-то создавать не были реальны в ирландской сборной Чарльтона. Он не одобрял изменений в своём плане игры. Оригинальные идеи всегда сопровождались риском навлечь его гнев. Было ясно, что даже лучшим ирландским игрокам он не доверяет вести ту игру, к которой они привыкли в клубах. Пытаясь всё-таки что-то делать, такие выдающиеся игроки, как Лайэм Брэйди и Ронни Уилан, разругались с Чарльтоном и закончили карьеры в сборной.

К футболу, которого требовал от нас Чарльтон, надо было привыкнуть. Болельщики ирландской сборной были великолепны и дома, и в гостях. Мы никогда не достигали многого как футбольная нация, поэтому от нас требовали скорее результатов, а не стиля. И надо отдать должное Чарльтону, мы добивались хороших результатов против стран с гораздо большими футбольным ресурсами, чем Ирландия.

В других отношениях игра за Ирландию сильно разочаровывала. Подготовка, тренировка, медицинская и транспортная службы находились значительно ниже уровня английского Первого дивизиона. Атмосфера в тренировочном лагере слегка скрашивалась лозунгом " Прорвёмся в финал чемпионата мира! " Описывать Футбольную ассоциацию Ирландии как любителей значит оскорблять любителей. Учитывая доступные ресурсы, АФК " Рокмаунт" казался куда более профессиональным.

Сталкиваясь с околофутбольными безобразиями, большинство игроков смеялось (единственной альтернативой были рыдания), например, когда мы приехали на важный международный матч на Лэнсдаун-роуд и обнаружили себя на поле, не соответствующем стандартам. Такое случалось частенько. Джек Чарльтон никогда не казался обеспокоенным состоянием газона на Лэнсдаун-роуд. Напротив, казалось, он верит, что это скорее обескуражит противников, чем нас. Напоминающее трясину поле лучше подойдёт нашему стилю игры. В тот факт, что у нас есть хорошие футболисты, более чем достойные гостей из Европы, Чарльтон, похоже, никогда не верил.

Восприятие Ирландией Большого Джека как тактического гения, человека, преобразившего нашу судьбу во всемирной игре, превратив золушек — игроков — в прекрасных принцев, не стыковалось с футбольной реальностью, которую ощущал я. Я не мог общаться с ним ни как с человеком, ни как с тренером. Что до Мориса Сеттерса, я никогда не понимал его роли. Впрочем, он снабжал Большого Джека жевательной резинкой.

Мой второй сезон в качестве игрока первой команды " Форест" ознаменовался двумя поездками на Уэмбли — на финал Кубка " Зенит Дата Системс" и финал Кубка Рамблоуз (кубка Лиги). Брайан Клаф подписал контракт с Тедди Шерингемом из " Миллуолла", добавив команде класса и пробивной способности.

В финале Кубка " Зенит Дата Системс" мы победили на Уэмбли " Саутгемптон" 3: 2. Этому состязанию большие клубы уделяли мало внимания. Но нас это приятно отвлекало от футбола Лиги, а я радовался завоеванию своей первой медали в английской игре.

Кубок Рамблоуз в эру до Премьер-лиги был более значителен. Я забил победный гол в дополнительное время в полуфинале против " Шпор" на Уайт-харт-лэйн. По ходу второго сезона в качестве профессионала я чувствовал себя всё сильнее и лучше готовым. Теперь у меня была репутация, а это значило, что соперники уделяли мне больше внимания. Я постоянно учился. Как уходить от опекуна, как задавать темп игры, как рассчитывать время набегов в чужую штрафную; больше всего, пожалуй, я учился тому, что в каждом матче надо выигрывать личную битву с оппонентом на своём участке поля.

Мне повезло оказаться в хорошей команде при поддержке великого тренера. Стюарт Пирс, Дэз Уокер, Найджел Клаф, Тедди Шерингем были игроками высшего класса, придававшими нашей игре хорошее сочетание класса и конкурентоспособности. Хотя было ясно, что для конкуренции в борьбе за чемпионство с лучшими клубами — " Ливерпулем", " Арсеналом", " Манчестер Юнайтед" и " Лидсом" — нам всегда нужно сражаться на полную катушку, в хороший день мы могли достойно противостоять любому из них. Но на протяжении всего сезона Лиги " Форест" не мог тягаться с лучшими клубами в постоянной силе игры.

Мы финишировали восьмыми в Первом дивизионе и проиграли " Манчестер Юнайтед" финал кубка Рамблоуз. Уэмбли снова стал анти-кульминацией. Мы превратили игру в битву, но " Юнайтед" победил с минимальным счётом 1: 0.

Несмотря на то, что мы дважды дошли до Уэмбли и заняли приличное место в Лиге, на Городском стадионе царило ощущение, что " Форест" не достиг максимума возможного. Было провозглашено создание Премьер-лиги. В процессе подписания находился телевизионный контракт со " Скай ТВ". Сделка обещала сказочные деньги лучшим клубам, оторвавшимся от остальных участников Футбольной лиги.

Под руководством Брайана Клафа " Форест" выиграл чемпионат и два еврокубка. Этот невероятный успех был достигнут без огромных трансферных выплат за лучших игроков. Это было просто чудо с хлебами и рыбами в футболе. И всё достигнутое нашей командой сравнивалось с этим славным прошлым. Беспокойство о том, каково будет " Форест" в новой элитной Премьер-лиге, смешивалось у болельщиков " Форест" с распространённым мнением, что Брайан Клаф перестал быть человеком-легендой. Поговаривали, что он уже неспособен принести крупнейшие трофеи клубу, который не может позволить себе покупать игроков, необходимых для конкурентоспособности в новой эре, рассвет которой мы наблюдаем.

В раздевалке мнения о Клафе расходились; некоторые игроки его боялись; другие не любили; иные ворчали, что мы нечасто видим тренера. Мой личный взгляд на Клафа определялся фактом, остававшимся для меня главным: он дал мне шанс, и всем, что имею, я обязан ему. Многие ли тренеры рискнули бы репутацией, бросив в бой в первой команде на Энфилде девятнадцатилетнего парня, малыша без профессионального опыта? Более того, его благородное согласие на мои просьбы о поездках домой помогло мне в трудные первые дни в " Форест". Конечно, у него был собственный подход ко многим вещам, но с " Форест" это работало. И со мной.

Наблюдая настроения в раздевалке " Форест", я ещё яснее, чем раньше, понимал, что слишком многие профи считают мир обязанным себе. Появился утром на тренировке, несколько часов посмеялся да поныл, и назад в домашний уют, за покупками, или сразу в гольф-клуб. После хороших результатов они купались в славе. Когда результаты были неправильные, они обвиняли других. Это меня бесило. Убеждён, что моё позднее появление в игре стало решающим фактором в моём собственном отношении. И к Клафу, и ко всему. Во мне было больше страсти, чем во многих, хотя не больше, чем в Стюарте Пирсе. Чем больше я смотрел на Пирса, тем больше меня впечатлял его непоколебимый профессионализм. На него игроки тоже ныли. " Отвяжись, Пирси", — скулили они, когда он требовал большего — на тренировке или в игре. Они шептались о его " прижимистости" в деньгах (да, так и было! ). Так что? Нам платили за то, что мы делаем дело, а Стюарт Пирс вёл нас своим примером. Он никогда ни от кого не требовал того, чего не был готов сделать сам.

Его отношения с Клафом были полны взаимного уважения и доверия. Они вместе с Лайэмом О'Кейном решали, насколько напряжённо нам нужно тренироваться — и когда. Как-то после субботнего матча Клаф решил назначить тренировку на понедельник.

" Но, босс, мы с Лизой на несколько дней уезжаем в Лондон", — просительно сказал Пирс.

" Ладно, жду всех во вторник", — ответил Клаф.

Я безгранично уважал Клафа за понимание игры. Он мог быть еле заметен на тренировках, но в день матча его присутствие, его умение подмечать малейшие детали были незаменимы. Если ты недорабатывал, Клаф это всегда видел. Безобидная, казалось бы, ошибочка, которая спустя три-четыре минуты приведёт к пропущенному голу, упущенное единоборство, несделанный рывок или пас правильно идентифицировались как причина гола. Бесполезно было кивать на других, что так свойственно многим игрокам. Он знал, и ты знал, что он знает.

Каждый футбольный матч состоит из тысячи мелочей, которые, взятые вместе, приводят к финальному счёту. Тренер, неспособный подмечать детали с точностью судебного эксперта, как это делал Клаф, попросту блефует. Игра полна шарлатанов, из которых сыплются заклинания вроде " закатайте рукава", " подойдите к делу с правильным отношением" или " гордитесь футболкой, которую носите". Менеджер или тренер, управляющий с помощью подобных обобщающих клише (а таких пруд пруди), упускает главное. Брайан Клаф оперировал деталями, фактами, конкретными происшествиями, и неизменно трактовал их правильно. Мне это нравилось, поскольку моей инстинктивной реакцией, так же, как и у других, было " Только не я, босс". Брайан Клаф и Стюарт Пирс помогли мне избавиться от этой дурной привычки. Я учился и жил в этой тяжёлой школе.

Клаф был исключителен во многом. Однажды, когда его не было на тренировочном поле, откуда-то появились штанги, и нас заставили проходить полную программу работы с утяжелениями. Через полчаса показалась тренерская собака, Делл, за которой пришёл и её хозяин, одетый по обыкновению в овечью куртку, зелёный верх спортивного костюма и резиновые сапоги. " Что за херня тут происходит? — спросил Клаф Лайэма О'Кейна, показывая на штанги. Не успел Лайэм что-то объяснить, как Клаф приказал: — Уберите это отсюда… И достаньте мячи". В этом была его сила. И, подозреваю, его слабость, поскольку с подготовкой к вступлению в эру Премьер-лиги игра менялась. К сожалению, подобно презираемой им леди Маргарет Тэтчер, Брайан Клаф не был предназначен для перемен.

Когда другие, старшие профи начинали спорить с нетрадиционными подходами менеджера, я в целом был готов идти за ним. Однажды, после матча в Миддлсбро, где он когда-то играл, он настоял на том, чтобы мы несколько часов просидели в автобусе, раздавая автографы. Северо-восток оставался его уголком мира, и это было его широким жестом. Несколько сотен фанатов выстроились перед автобусом и, дирижируемые Клафом, входили в переднюю дверь, получали автографы и выходили через заднюю дверь. Старшие игроки, которых дома ждали жёны и семьи, с приближением темноты и перспективы серьёзной задержки с прибытием домой в Ноттингем начали беситься. Я просто продолжал подписывать. Это лучше, чем подписывать бланк пособия по безработице.

Это не значит, что я не ждал субботних вечерних вылазок в Ноттингеме. Когда дело сделано, ночи в городе мне нравились. " Вовсю работай, вовсю веселись", — таков мой девиз. Если Стюарт Пирс служил мне моделью на футбольном поле, то человеком для ночных похождений являлся Дэз Уокер. Выдающийся игрок, Дэз был ещё и великим повесой. У него были классные тачки, крутые шмотки и клёвые тёлки. Он любил выпить и был замечательным попутчиком с наступлением темноты.

Я оставался крайне застенчивым. Но Дэз брал меня и многих молодых игроков " Форест" под крылышко в свои вылазки по злачным местам Ноттингема. Когда он оказывался в центре тусовки, окружённый, на мой невинный ирландский взгляд, ошеломительными девицами, покупающий выпивку всем и каждому, мы были счастливы в роли молчаливой группы поддержки. Молодые, холостые, да к тому же игроки " Форест", мы не могли сделать ничего дурного.

Где-то в это время я приметил в городском клубе прелестную девушку. Её звали Тереза Дойл. Я к ней подъехал, но она меня отшила. У неё был постоянный парень, и её, похоже, совершенно не впечатлил Рой Кин, великий футболист. На самом деле я думаю, что моя репутация была незавидной по самым разным причинам. Время от времени мы натыкались друг на друга в Ноттингеме то там, то тут. Кто-то из друживших с ней моих знакомых сказал, что Тереза — ассистент стоматолога. В конце концов, когда её отношения с парнем расстроились, она смягчилась, и мы стали появляться на людях вместе. Я был влюблён. Мы стали большими друзьями. Тереза хоть и родилась в Ноттингеме, но предки у неё ирландцы. Её родители из графства Дублин — Брэй и Ласк.

К сожалению, ночные проблемы, с которыми я сталкивался в Корке, иногда всплывали и в Ноттингеме. Перед лицом очередного мужика, обычно поддатого, с вопросом " И кто это, интересно, такой? ", я никогда не испытывал желания уйти от беды.

Сезон 1991-92 я закончил с ирландской сборной товарищеским международным турниром в Соединённых Штатах. Он казался бессмысленной тратой времени, то ли соревнование, то ли чушь собачья, в условиях безумной влажности. В этом спортивном чистилище — мы приехали играть или играться? — я чувствовал себя крайне неловко. Большой Джек был в своей стихии, наслаждаясь каждой минутой славы, когда ирландские эмигранты превозносили человека, спасшего национальную футбольную сборную. Я гадал, какого чёрта я тут делаю, измотанный тяжёлым сезоном, окружённый уже хорошо знакомым хаосом ирландского тренировочного лагеря. Мы проиграли первый матч турнира 1: 3 сборной США; дальнейшее было сплошным падением.

Для некоторых " пиджаков" из Футбольной ассоциации это была жизнь. " Путешествие всей жизни! " — ликующе сказал при мне один " пиджак" другому. Я почувствовал, что для них футбол — лишь способ обеспечить себе это " путешествие всей жизни". К концу английского сезона ребята устали, как собаки. До этого никому не было дела.

Утром в день вылета домой мы со Стивом Стаунтоном пошли выпить. Теперь пришла наша очередь веселиться — хотя на самом деле нам просто нужно было прийти в себя после вчерашнего. Весёлые и ветреные, мы забыли про время. В отель к команде вернулись с опозданием. Остальные уже сидят в автобусе. Мы со Стивом рванули по комнатам собирать вещи.

Когда мы вошли в автобус, " Большой Джек" разорался: " Где вас, б…, носило? Мы тут все вас двоих ждём".

" Почему Вы не уехали без нас? — крикнул я в ответ. — Я вас ждать не просил". В наступившей тишине я посмотрел ему прямо в глаза. Он не мог меня ни испугать, ни впечатлить. Обычный задира, которому не нравится, когда башмак не на ту ногу. Он отпрянул. Я занял своё место в конце автобуса.

" Эй, ты не в себе". Подняв голову, я увидел, как сверху на меня пялится Мик Маккарти, сам " Фантастический Капитан".

" Иди на хер", — сказал я ему.

— 4 —

Мы прекрасно начали свою кампанию в Премьер-лиге, победив " Ливерпуль" 1: 0 в первом матче, показанном " Скай ТВ". Забил Тедди Шерингем. За этим последовала кошмарная серия из шести поражений подряд. Кроме Тедди Шерингема, ушедшего в сентябре в " Шпоры", это была та же самая команда, которая закончила прошлый сезон восьмой — и дошла до двух кубковых финалов на Уэмбли.

В октябре мы опустились в подвал Премьер-лиги, пропустив в первых десяти матчах двадцать два мяча. Для " Форест" это стало крупнейшим кризисом. По общему мнению, ни один клуб не мог остаться важной силой в игре, выбыв из Премьер-лиги. Пропасть между богатыми, получающими выгоду от телевизионных денег, и бедными, оставшимися за пределами золотого круга, будет расти. Так что " Ноттингем Форест" сражался за свою жизнь.

При всё при том моё личное положение было довольно сложным. Газеты начали спекулировать на тему желания больших клубов купить меня. Назывались " Блэкберн", " Арсенал", " Астон Вилла" и " Ливерпуль". Если верить прессе, эти клубы готовы были побить трансферный рекорд Англии, чтобы подписать контракт со мной. Хотя публично я делал вид, что игнорирую эти сплетни, внутри я понимал, что наступает решающий период жизни.

Если " Форест" вылетит, а Брайан Клаф, как предполагали, уйдёт в отставку, с чем останусь я? По контракту я по-прежнему получал 700 фунтов в неделю, гораздо меньше многих игроков " Форест". До окончания срока действия контракта оставалось восемнадцать месяцев. Я только что заплатил 100 тысяч фунтов стерлингов за милый домик в деревушке Скаррингтон: несколько больше, чем я мог себе позволить. Мой счёт в банке ушёл в минус, и Брайан Клаф как-то об этом пронюхал. Он предложил мне поговорить с Роном Фентоном о новом контракте. Рон занимался контрактами и трансферными переговорами, Клаф подключался только в последний момент.

Примерно в это время друг Кенни Далглиша связался со мной и сообщил, что тренер " Блэкберна" хочет со мной встретиться. Алан Ширер только что отказался от перехода в " Манчестер Юнайтед" (из " Саутгемптона" ), чтобы присоединиться к " Блэкберну", чью погоню за титулом Премьер-лиги спонсировал Джек Уокер. Мы встретились с Далглишем и вторым тренером " Блэкберна" Рэем Харфордом в доме Дэвида О'Лири в Хертфордшире. Они спросили о моей контрактной ситуации в " Форест". Когда я ответил, что мне предложен новый контракт, меня стали уговаривать не подписывать. А если подпишу, обязательно вставить оговорку, которая позволит мне покинуть " Форест" в случае вылета. Мне дали ясно понять, что " Блэкберн" готов заплатить 3, 5 млн фунтов — новый британский трансферный рекорд — для окончательного завершения сделки.

Я знал, что подобный " перехват" игроков против правил, но это неотъемлемая часть игры. Моя позиция в переговорах с Роном Фентоном значительно усилилась. Связанная с такими обсуждениями двойная игра доставляла определённые неудобства. Но знание того, что есть альтернатива падению вместе с " Форест", позволяло мне вести переговоры с позиции силы.

Пока мы обсуждали дела с Роном, спекуляции в прессе усиливались. Брайан Клаф публично назвал меня " жадным мальчишкой". Газеты утверждали, что я требую миллион фунтов за три года, чтобы остаться в " Форест". Эта оценка была грубым приближением. Кенни Далглиш через посредника дал мне понять, что моя зарплата в " Блэкберне" составит 250 тысяч фунтов в год плюс 500 тысяч " подъёмных".

С глазу на глаз мы с Брайаном Клафом оставались в нормальных отношениях, хоть он и бичевал меня в газетах. " Кин похож на ребёнка, который проснулся утром в Рождество и обнаружил в чулке яблоко, апельсин и коробку игрушек. Он хочет ещё, — сказал Клаф местной газете. — Это очень талантливый юноша. К нему всё приходит очень быстро, и в футболе его любят все, особенно в " Форест". Сейчас Кин — самый востребованный товар в игре, но он не собирается сделать наш клуб банкротом. Мы сделали ему предложение. У него есть свои мысли, но он наш ещё восемнадцать месяцев, и переговоры сейчас заморожены. Я не хочу ничего слышать ни о каких дурацких оговорках, что он собирается делать, если мы вылетим. Я хочу, чтобы он подписал чёткий, нормальный контракт в рамках нашего бюджета".

Все эти разговоры начали плохо сказываться на моей игре. Я забил пару голов, когда мы победили " Лидс" 4: 1 на Элланд-роуд в декабре — редкий хороший результат, давший нам некоторые надежды избежать падения. Но через несколько недель меня заменили в матче против " Манчестер Юнайтед" на Олд Траффорд, в игре, где я страстно — слишком страстно — стремился отличиться.

Забивание голов стало нашей главной проблемой. Кроме того, на нас давило ощущение, что Брайан Клаф теряет доверие правления " Форест". Впервые за двадцать лет было созвано специальное собрание акционеров с единственным пунктом повестки дня: Брайан Клаф. Плохие токи от всего этого проникали в раздевалку. Я знал, что некоторые игроки ворчат насчёт моего собственного поведения: мол, если я подпишу новый контракт, это поднимет общую мораль и поможет нам выжить!

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒