Гамлет. Шутка Шекспира. История любвиНаталья Воронцова-Юрьева 1 страница

proza. ru

Гамлет. Шутка Шекспира. История любвиНаталья Воронцова-Юрьева

сценарий-эссе

ПРЕДИСЛОВИЕ

Скажу сразу: я не согласна ни с одной существующей версией по поводу «Гамлета». Я прочитала многие из них. Ни одна не выдержала проверки на логику – отвечая на один вопрос, каждая версия тут же порождала следующий, на который либо не могла ответить, либо ответ был слишком условным, либо вовсе не соответствовал контексту пьесы.

Наиболее интересной показалась мне точка зрения Альфреда Николаевича Баркова, известнейшего литературоведа, с мнением которого я также не согласна почти по всем пунктам. Хотя его мысль о том, что противоречия в «Гамлете» — художественный замысел Шекспира, я целиком разделяю. Однако Барков сделал вывод (крайне ошибочный, на мой взгляд), что противоречия в «Гамлете» обусловлены тем, что это пьеса-меннипея, а к подобным пьесам, по мнению Баркова, требуется особый подход.

И этот подход он иллюстрирует следующим примером: «Еще один не отмеченный шекспироведами непостижимый момент заключается в том, что, попав на кладбище, где совсем недавно должен был быть похоронен его убиенный папаша, Гамлет не проявляет никаких чувств. Такое его поведение резко контрастирует с проявлениями сыновней скорби в других сценах. Складывается впечатление, что у Гамлета как бы два отца: один, недавнюю смерть которого он оплакивает, и другой, которого он даже не помнит».

В связи с собственным же впечатлением Барков и делает сногсшибательный вывод: у Гамлета было одновременно два отца! И все это на основании якобы того, что Гамлет – сын Фортинбраса-старшего, и только потому, что родился в Эльсиноре в тот самый день, когда замок вместе с землями в результате спора, определившего условия битвы за датскую корону, отошел к старшему Гамлету. Ведь не мог же, рассуждает Барков, старший Гамлет привезти туда свою жену на сносях.

На мой взгляд, этот вопрос решается намного проще, а значит, и жизнеспособней. Если при короле Гамлете в замке спокойно живет его младший брат Клавдий, то почему бы в свое время брату Гамлету вместе со своей беременной женой точно так же спокойно не проживать в замке при своем старшем брате Фортинбрасе, тогдашнем владельце Эльсинора? А битва за земли произошла по той причине, что брат Гамлет хотел как можно скорей стать королем, в связи с чем в честной битве за корону и убил брата Фортинбраса. После чего семья убитого брата вместе с его сыном, младшим Фортинбрасом, покинула пределы Дании, как и было оговорено в условиях битвы.

Как видите, мое объяснение вполне просто, логично и функционально и не требует ни появления двух отцов Гамлета, ни самих трех Гамлетов одновременно, как это произошло в гипотезе Баркова далее. Потому что далее Барков утверждает, что на Гертруде женат Датский король Фортинбрас, а младший Фортинбрас – это и есть настоящий Гамлет, их сын; при этом отец еще какого-то Гамлета изначально является вдовцом; и что настоящее имя принца Гамлета – Горацио, несмотря на то что он младший Фортинбрас.

Далее следует каскад еще больших сложностей, когда «ненастоящий» Горацио то ли преследует «настоящего» Горацио-Гамлета, то ли сам от него спасается бегством. И так далее. Я даже не буду все это перечислять, потому что понять все это крайне трудно, а пересказать еще трудней.

Я убеждена: ни за что на свете, ни в какой самый страшный день своей жизни Шекспир бы не захотел, чтобы его пьеса потребовала столь запутанного, столь громоздкого, столь тяжеловесного подхода, который абсолютно ничем не оправдан. И чтобы это осознать, достаточно задать только один, очень постой, вопрос: а зачем Шекспиру это все было бы надо? Какой он захотел бы вложить в это смысл? Для какой важной цели он бы так старательно все это не просто запутал, но еще и трижды перевернул с ног на голову?

Однако пример Баркова оказался чрезвычайно заразительным. И с литературоведами начали происходить забавные вещи. Некоторые из них стали столь тщательно вгрызаться в текстовые слои, что теперь чуть ли не каждое слово в пьесе должно было сопровождаться серьезным научным, филологическим и культурно-этническим комментарием, что попросту превращало и чтение, и саму постановку пьесы в пытку и абсурд. Это каким же, собственно, образом бедный зритель за те несчастные 2-5 минут, что идет коротенький кусочек пьесы, должен был успеть все это припомнить и мгновенно связать с остальным контекстом, чтобы в итоге уяснить себе происходящее на сцене?!

Игорь Фролов, один из таких исследователей (статья И. Фролова «Уравнение Шекспира, или “Гамлет”, которого мы не читали»), вынужден был это признать: «Требуется составление огромного глоссария, вскрывающего весь объем информации, заложенный автором в свои произведения».

После чего на основании буквально титанического анализа монолога про Гекубу, Приама и Пирра (его по просьбе Гамлета и в присутствии Полония читает приехавший актер) сделал вывод, что если Гекуба в этом монологе показана как только что родившая двойню, то, стало быть, и Гертруда тоже родила двойню: Гамлета и младшего Фортинбраса, и разумеется, не от отца Гамлета, а от Фортинбраса (как и у Баркова).

Именно такую, притянутую за литературоведческие уши, конструкцию вкупе с лингвистическим марафоном и должен был очень быстро угадать в монологе и усвоить зритель – исходя из совершенно проходного момента в достаточно проходном монологе о том, что у некой Гекубы после родов ноги были в крови. При этом автор никак не объясняет, почему один сын (Гамлет) остался при матери и некоем Гамлете-старшем, а второй сын (мл. Фортинбрасс) был отлучен от них.

Также неясно, почему автора статьи не устроила такая понятная мысль, что Гамлет в присутствии Полония только потому просит актера прочитать именно этот монолог, что именно этот монолог и содержит в себе достаточно прозрачный намек на убийство нынешним королем отца Гамлета, что, разумеется, не могло произойти само по себе, а обязательно требовало чьей-то серьезной поддержки при дворе. Вот на эти обстоятельства и намекает Полонию Гамлет – и этот намек вполне уместен, потому что завтра должно состояться представление на ту же тему, после чего Гамлет намеревается окончательно расправиться с Клавдием. Таким образом, Гамлет приоткрывает свои карты, тем самым демонстрируя врагам свою готовность идти до конца.

На основании все тех же сложнейших лингвистических и даже тончайших фонетических изысканий Игорь Фролов сделал предположение, что Офелию соблазняет Лаэрт и что Горацио горбун. При этом тот факт, что горб Горацио никак в пьесе не обыгрывается, ни на что не влияет и ни на кого не воздействует (а тогда зачем он вообще здесь нужен? ), автором гипотезы совершенно не учитывается.

Но больше всего мне понравилось, каким фантастическим образом И. Фроловым был сделан вывод о том, что отцом Горацио является Полоний! По мнению автора (повторяющего мысль А. Баркова), Гамлет, называя Полония «торговцем рыбой» (fishmonger), намекает ему на то, что Полоний сводник, сутенер (по версии Баркова – он торгует Офелией). Однако, уверенно продолжает И. Фролов, «у римского поэта Горация (имя которого использовал в качестве псевдонима наш горбатый стихотворец) отец был рабом-вольноотпущенником, торговцем копченой рыбой! »

Именно этот весьма и весьма отдаленный факт Игорь Фролов и посчитал вполне достаточным для того, чтобы сделать сногсшибательный вывод: «Горацио таким образом оказывается сыном Полония». И я ну просто совершенно не могу себе представить несчастного зрителя, пусть даже очень хорошо образованного, который сидит и, как профессиональный компьютер, сам себе быстро выдает необходимую информацию (и при этом умудряется точно определять, в каком месте пьесы ее следует выдать! ) о том, что, дескать, имя героя пьесы Горацио имеет обязательное отношение к римскому поэту Горацио; что, дескать, отец римского поэта был рабом-вольноотпущенником; и что, дескать, данный отец по профессии был торговцем копченой рыбой!

Страшно подумать, что было бы, если бы при дальнейшем копании автор вдруг догадался, что имя римского поэта Горацио начинается с той же буквы, что и имя королевы Гертруды! А если бы, не дай бог, прабабушка римского поэта оказалась сумасшедшей, то этих двух «фактов» какому-нибудь исследователю могло бы запросто хватить, чтобы утверждать со счастливым выражением лица, что на самом деле Гертруда – это переодетый горбун Горацио, а настоящая королева –это Офелия, которая сошла с ума еще в детстве, точь-в-точь как прабабушка некоего римского поэта, в связи с чем Горацио-Гертруда под страхом смерти приказал Полонию ее удочерить.

Я представлю свою версию событий. Моя гипотеза объемна – она отвечает на все вопросы и включает в себя всю пьесу и всех героев, гармонично трактуя все их поступки без исключения. При этом никаких интеллектуальных вывертов моя версия совершенно не требует – она проста и конструктивно прочна, так как в основе ее лежит не голое умозаключение, а каркас из психологической достоверности человеческих чувств и мотивации всех поступков героев на их основе.

Изначально у меня была другая, параллельная, гипотеза. Но чем дальше я углублялась в пьесу, тем меньше она выдерживала проверку на прочность – все чаще возникали вопросы, ответы на которые начинали выглядеть все более хилыми. Конечно, при желании досадные пробелы можно было заретушировать, убрать с них акценты, но вот беда: я не испытывала такого желания. В результате я пришла к выводу, что истинная подоплека событий напрямую увязана с этими пробелами, что копать надо именно здесь.

И тогда я снова начала с крайнего удивления по поводу того, что почти никто из литературоведов не сомневается в том, что фабула пьесы именно такова, какова она на поверхности: что нравственные страдания Гамлета вызваны отсутствием у Гертруды должных чувств к его умершему отцу и что исполнить месть ему мешают мучительные философские рассуждения или в крайнем случае комплекс Эдипа, появившийся в пьесе откуда ни возьмись стараниями шекспироведов.

Кроме того, меня сильно возмутило, что маститые исследователи, с завидной последовательностью обнаруживая в пьесе явные противоречия, относящиеся к официальной версии фабулы, спокойно списывали их на художественные недоработки Шекспира, при этом нисколько не сомневаясь в себе.

Еще не имея окончательной идеи, я находила поведение Гамлета крайне отвратительным. Наконец, когда моя неприязнь к принцу достигла апогея, я вдруг наткнулась на одно, весьма незаметное, имя в пьесе – я видела его там миллион раз, но каждый раз оно успешно ускользало от моего внимания. И не только моего. Однако теперь я все-таки решила на нем остановиться и выяснить, вправду ли это имя столь несущественно в пьесе, или оно скрывает в себе некий потенциал.

Незаметное имя оказалось ниточкой Ариадны, потянув за которую я с удивительной легкостью вышла из лабиринта сомнений. Передо мной открылся огромный контекстный пласт, представляющий из себя цельное повествовательное полотно. А вся психологическая составляющая пьесы, откровенно неустойчивая в официальной фабуле, оказалась конструктивно плотной и крепкой.

Мое негативное отношение к Гамлету исчезло без следа, уступив место состраданию.

О противоречиях в пьесе «Гамлет» писали все кому не лень. Нобелевский лауреат Т. С. Элиот даже называл эти противоречия " отсутствием объективного соответствия", что наделяло пьесу, по его мнению, существенными недостатками. Например:

– В начале пьесы выясняется, что Гамлету 20 лет, а в пятом – что 30.

– Гамлет и Горацио учатся в Виттенберге (учеба Гамлета прервана смертью отца и замужеством матери). Однако по приезде в Эльсинор в течение почти двух месяцев Горацио даже близко не подходит к Гамлету, они не здороваются даже на похоронах.

Только один исследователь, Альфред Барков, заподозрил, что с официально признанной фабулой что-то неладно, что психологическая мотивация героев не укладывается в ее прокрустовы рамки. Однако и он сделал ошибочный вывод, что «Гамлет» – это пьеса-меннипея. Что в итоге все «реальные» персонажи остаются живы. Что поскольку пьеса-меннипея предполагает как бы два повествования, то одно, прозаическое, написано не кем иным, как Горацио, а стихотворная часть – выдуманным «реальным» принцем Гамлетом, в то время как вставная пьеса «Мышеловка» тоже написана Гамлетом, но уже каким-то другим. Что Гертруда – вдова старшего Фортинбраса. Что Гамлет – сын этого же Фортинбраса. Что в пьесе имеются соответственно два принца Гамлета: один – нереальный «реальный», которому тридцать лет, и второй – стихотворный и окончательно выдуманный, которому не больше двадцати. Таким образом, несоответствие в возрасте Гамлета, по мнению Баркова, исчезало, а заодно устранялась странность в поведении Горацио относительно принца.

Данная теория показалась мне достаточной занятной, но мало убедительной – уж слишком она сложна, чтобы быть эффективной, слишком перегружена, чтобы быть понятой без лишних усилий. Движение в сторону всех этих выводов чрезвычайно громоздко. Вряд ли Шекспир пошел бы на такой невероятно сложный трюк – все-таки каждому автору хочется быть понятым, и в конечном итоге понятым верно. А для этого необходима определенная легкость. Версию же Баркова трудно понять даже со второго раза.

Кроме того, устранив немногие противоречия, гипотеза Баркова порождала новые. Так, Барков утверждал, что Горацио крайне недружелюбно относится к Гамлету. И что это особенно подчеркивает сцена похорон Офелии: Горацио, по версии Баркова, знал, что хоронят именно Офелию, он был в замке в день ее смерти, но на все расспросы Гамлета упорно молчит. В итоге Барков считает, что «Горацио фактически скрывает от друга, что сейчас будут хоронить девушку, которую тот любит. Такое поведение лучшего друга Гамлета более чем странно».

Однако в пьесе есть убедительное свидетельство, что Горацио могло и не быть в замке в день гибели Офелии! Допущение же Баркова вызвано лишь тем обстоятельством, что Шекспир не сказал об этом прямо – был там Горацио или не был. Да и вообще очень многим исследователям прямо-таки не хватает точных авторских указаний, без которых они чувствуют себя крайне беспомощно.

А между тем Шекспир о слишком многом не говорит прямо – например, что Офелия беременна. И в некоторых случаях Шекспир оставляет достаточно косвенных примет, а вот в других – мало. Тем не менее они существуют, они очень яркие, так что не заметить их невозможно: стоит только задаться вопросом – и эта косвенная примета тут же становится психологической характеристикой, мотивацией, уликой.

Вот основная странность пьесы: почему Гамлет медлит с убийством короля? Ведь, кажется, Шекспир все сделал для того, чтобы внушить нам: задеты чуть ли не основополагающие чувства принца – чувство семьи, чувство рода! А он медлит… Так почему?!

Литературоведы тут же разделились на два лагеря. Одни утверждали, что Гамлет медлит потому, что он гуманист, вторые – что ему нужны достоверные доказательства. И что, дескать, именно для этого он и прикидывается сумасшедшим.

А что если для подобного бездействия существует другая причина? Которая замечательным образом устраняет все противоречия в пьесе – все до единого! И которая не лежит на поверхности только потому, что по некоторым (и крайне важным! ) личным обстоятельствам Шекспир предпочел скрыть ее, однако же не настолько, чтобы ее не увидеть.

И это действительно так. Эта причина буквально выпирает из пьесы огромным количеством странностей, на которые как будто бы нет ответов, а многие подобные странности и вовсе игнорируются исследователями – либо они их честно не видят, либо делают вид, что не видят. В том и в другом случае подобная немота постыдна, поскольку и в том и в другом случае демонстрирует бессильную несостоятельность заявителей и очень смахивает на молчание литературоведческих ягнят.

Между тем истинный ответ заложен в самой природе человека – в природе его чувств. Наши чувства – вот основная причина наших поступков. Именно на природе чувств зиждутся громады литературы. И Шекспир не может быть здесь исключением.

Да, Барков – единственный, кто предпринял попытку взглянуть на пьесу иначе. Но и он наполовину остался в плену тех шаблонов, которые прочно угнездились в нашем сознании благодаря официальному литературоведению. Которое, в свою очередь, и само на долгое время оказалось в заложниках у… Шекспира.

Вот пример. Все литературоведы мира, и Барков в том числе, в той или иной степени уверены: Гамлет становится чрезвычайно груб с Офелией потому, что она потеряла девственность с другим, и это сильно травмирует принца, потому что он любит Офелию. При этом хамское поведение Гамлета на представлении и откровенно равнодушное отношение к любимой Офелии в день ее похорон все по-прежнему дружно относят к досадным противоречиям пьесы. То есть попросту никак не объясняют.

Также совершенно справедливо отмечают, что реакция Офелии на грубости Гамлета, по выражению Баркова, «более чем сдержанная, хотя она должна бы была не один раз влепить пощечину хаму». Однако и это с легкостью заносится в реестр недоразумений.

Барков также никак не комментирует странную любовь Гамлета к Офелии и подозрительное терпение девушки в ответ на его хамство. При этом Барков предпринимает громоздкую попытку объяснить все это тем, что «на самом деле» ничего этого не было, поскольку Гамлет в пьесе – это совсем не тот Гамлет, Горацио – не тот Горацио, Гертруда – вдова совсем не того, а тот самый король, которого убили, до сих пор жив-здоров, да и Офелия на удивление жива, поскольку не утонула, даже несмотря на то что Горацио, по версии Баркова, ее все-таки утопил, и что досадные несоответствия как раз и задуманы Шекспиром для того, чтобы мы легко и дружно догадались, что все противоречия нарочно прописаны в ней Горацио, который хотел очернить принца. Потому что, утверждает Барков, Горацио – внебрачный сын короля.

С этим последним утверждением я согласна, этому есть подтверждения в пьесе: слуга называет его Клавдио (т. е. младший Клавдий, а нового короля зовут именно Клавдий); Горацио слишком вхож к королю, и приказания последнего, которые он отдает Горацио, лишены официальной вежливости. Все это отметил Барков. И на основании этого сделал сомнительный вывод: Офелия не утонула сама – ее утопил Горацио. Поскольку она была беременна именно от него. Горацио и Офелия, по мнению Баркова, скрывали свою любовь. А убил он ее из страха быть разоблаченным – пользуясь Офелией, он вовсе не собирался на ней жениться, брак с ней помешал бы ему расчистить себе дорогу к трону. Однако Гамлет мог догадаться, что на самом деле произошло с Офелией. И тогда Горацио убил бы и Гамлета. Чтобы сохранить Гамлету жизнь, по версии Баркова, не такой уж и плохой король отсылает принца в Англию. Поскольку король сильно раскаивается в убийстве брата, отца Гамлета. Однако Горацио, как считает Барков, «воспользовавшись доверием к нему короля-пьяницы» и тем, что у Горацио есть доступ к королевской печати (якобы он воспользовался алкоголизмом отца – всего лишь умозрительно заключает Барков), он подделывает королевское письмо, обрекая Гамлета на смерть и полагая, что таким образом не только убережет себя от возмездия, но и расчистит себе путь к трону.

Все это построение целиком, особенно его последняя часть, кажется мне чрезвычайно ошибочной. Кроме того, Барков не обратил ровным счетом никакого внимания на остальные – весьма непонятные и тем бросающиеся в глаза – слова и поступки многих действующих лиц. А ведь подобных странных обстоятельств в пьесе огромное количество! Например:

1. Почему Полоний на людях уверяет, что не хочет отпускать сына, а сам чуть ли не пинками торопит его с отъездом?

2. Почему Гамлет так рвется в Виттенберг и при этом так легко соглашается остаться?

3. Почему король не отпускает Гамлета в Виттенберг для продолжения учебы?

4. Почему Горацио не подошел к Гамлету даже на похоронах, однако после встречи с Призраком их внешние отношения больше не скрываются перед окружающими?

5. Когда Гамлет начал ухаживать за Офелией?

6. Каким образом Гамлет узнал о том, что Офелия любовница короля?

7. Почему Полоний ни слова не говорит королю о странном визите Гамлета к Офелии?

8. Кто и зачем сочинил письмо от имени Гамлета, которое зачитывает королю Полоний?

9. Почему, когда Гамлет осыпает Офелию откровенно грязными намеками, никто из присутствующих рядом не попросил принца попридержать язык – ни сама Офелия, ни король, ни Гертруда, ни даже Полоний?

10. Почему Полоний, спрятавшись за ковром в комнате королевы, зовет на помощь?

11. Почему после убийства Полония Гамлет спрашивает, кто стоял за ковром?

12. Зачем Гамлет так усиленно прячет труп Полония?

13. Почему второе явление призрака так разительно отличается от первого?

14. Как Гамлет мог узнать, что его высылают в Англию, причем узнать со всеми подробностями?

15. Почему Гамлет называет короля «дорогая мать»?

16. Почему Офелия сошла с ума?

17. Что на самом деле явилось причиной ее гибели?

18. Откуда взялся корабль с разбойниками, которые спасли Гамлета?

19. Почему Гамлет устраивает драку с Лаэртом, прыгнув в могилу к Офелии?

20. Зачем автор вводит на задний план войско Фортинбраса, идущее на Польшу?

21. Почему Гамлет медлит с убийством короля?

И это только часть вопросов. На самом деле их тьма, я привела из них только несколько примеров – и ни один из них так и не получил вразумительно ответа, некоторые же из вопросов были и вовсе обойдены молчанием. Все эти вопросы я поднимаю в своем аналитическом исследовании и даю на них исчерпывающий ответ.

Тем не менее я согласна с Барковым, что многие штрихи в пьесе содержат очевидный биографический элемент. Что в задачу автора помимо художественных достоинств пьесы входило острое желание сказать о себе нечто такое, что иным способом он не мог сказать. Например, что в действительности ее автором является Кристофер Марло, знаменитый драматург своего времени и внебрачный сын королевы Елизаветы, чья смерть была инсценирована, и говорят, не без участия королевы – это был единственный способ спасти сына.

Кстати, именно Марло впервые использовал в европейской драматургии принцип двойной структуры текста: стихи, переходящие в прозу, и наоборот. Такой принцип присутствует и в «Гамлете» – и это вполне может быть еще одной верной подсказкой автора, чьим псевдонимом является имя Шекспир на самом деле. Так что вряд ли следует искать здесь следы громоздкой меннипеи и искусственно разделять единую текстологическую структуру, как это сделал А. Барков, на два якобы умышленно самостоятельных произведения, приписывая их двум рассказчикам, один из которых нехорошая бяка, а другой лишь тонко иронизирует над ним.

Двойственная структура пьесы, столь удачно изобретенная Марло, лишь еще один ключ к пониманию авторства; возможно, именно это и хотел подчеркнуть «Шекспир».

Были и другие занимательные работы других исследователей. Однако большинство из них повторяло давно известное и, на мой взгляд, ошибочное толкование, что Гамлет прикинулся сумасшедшим потому, что ему необходимо было выяснить, насколько слова призрака соответствуют истине. Что ради этого он даже пожертвовал своей личной жизнью (отношениями с Офелией). Что Офелия сошла с ума из-за смерти Полония. И тому подобное.

Все эти выводы, давно и безнадежно лежащие на самой поверхности, словно нарочно подсунутые туда автором для отвода глаз, не объясняли главного: почему психологическая составляющая поступков героев так разительно не соответствует официально заявленной автором мотивации?

При неоднократном прочтении пьесы у меня окончательно сформировалось убеждение, что все эти официальные мотивации потому и не совпадают с поступками героев, что содержат второе дно, которое и есть настоящая основа трагедии.

Что это второе дно весьма прозрачно и вполне доступно для зрения, стоит лишь чуть более самостоятельно взглянуть на пьесу, не поддаваясь шаблонам, – и что это наверняка входило в планы автора, судя по количеству «противоречий». Что намеками на это усеяна буквально вся пьеса и что именно для намеков, а не для открытого повествования у автора (будь то Шекспир или Марло) были не только нешуточные личные, но и серьезные социально-личные причины.

Что скрытая подоплека происходящего действительно имеет место – недаром же умный Вольтер, видимо, также ощутивший всю шаткость мотиваций героев, назвал пьесу « бредом хронического алкоголика» – и был глубоко не прав.

Что образ главного героя, принца Датского, вовсе не соответствует тем привычно стандартным характеристикам, которые ему пытались (и пытаются) приписать, что с Гамлетом все обстоит намного естественней и проще – как и бывает в реальной жизни и в качественной литературе.

Что Гамлет отнюдь не философствующий неврастеник и не истерик-гуманист, для которого оказалось достаточно смерти отца и скорого замужества матери, чтобы вся жизнь тут же потеряла для него всякий смысл, повергнув его в пучину беспросветного мрака.

Что трагедия главного героя вовсе не в этом. Потому что мотив его поступков, равно как и основа его бездействия имеют совершенно определенный характер, и если хотя бы достаточно спокойно посмотреть на эмоциональный рисунок его слов и поступков, то становится очевидно: личная катастрофа Гамлета (а стало быть, и суть пьесы) не что иное, как оскорбленное чувство любви, отягощенное бешеной ревностью, стыдом и отчаяньем.

Данный вывод делает абсолютно понятными все психологические странности в поведении всех героев, устраняет провалы в мотивациях и превращает сомнительные места в достоверные факты.

ЧАСТЬ 1

Предыстория событий такова. В замке Эльсинор по ночам стал появляться призрак убитого короля Гамлета – отца принца. Событие разворачивается на фоне военных приготовлений. Новый король готовится к войне с младшим Фортинбрасом, сыном Фортинбраса-старшего, погибшего некогда в поединке с отцом Гамлета, в результате чего Дания, включая Эльсинор, несколько лет тому назад перешла во владение ныне убитого короля Гамлета. Со смерти его не прошло и двух месяцев, а его вдова (мать принца) уже вышла замуж за его убийцу, родного дядю Гамлета-младшего.

Первый акт. Время близится к полночи. Некто Бернардо (офицер) приближается к месту несения караула, чтобы сменить на посту солдата по имени Франциско. И не просто сменить: приближается время Призрака, который уже дважды здесь являлся. Сюда же должен подойти офицер Марцелл и привести с собой Горацио – по мнению офицеров, Горацио лучше сумеет найти верное решение в такой нестандартной ситуации.

Бернардо, прощаясь с солдатом, говорит ему: «И если встретишь остальных – Марцелла или Горацио, – поторопи их» (перевод М. Лозинского; далее везде). Однако если Марцелл вполне может быть подсменным, то как им оказался Горацио? Он приехал (вернулся) в Эльсинор слишком недавно, а кроме того, Горацио чересчур свободно входит к королю и королеве (как отмечал Барков). Однако солдат Франциско ничуть этим фактом не удивлен. И тому действительно есть причины.

Если Горацио на самом деле всего лишь побочный сын короля, то никаким наследником престола он являться не может, либо его очередь может наступить слишком нескоро. Кроме того, Гамлет позже назовет его бедным, неимущим. Вот почему Горацио, вернувшись в Эльсинор, где он вырос (как внебрачный сын королевского брата), заступил на королевскую службу. А офицеры позвали его не случайно – они знают, что Горацио близок к королю и что рассказу о Призраке из его уст поверят гораздо быстрей, если рассказать об этом все-таки надо.

Итак, ровно в двенадцать Призрак появляется. Потрясенный Горацио предлагает поставить в известность принца Гамлета.

На следующий день в приемном зале Эльсинора собираются король, королева, Гамлет, Полоний, Лаэрт, Вольтиманд и Корнелий, придворные и свита. Король официально сообщает о своей женитьбе на Гертруде, которой по смерти мужа отошли все владения.

Далее королем рассматривается основной вопрос: младший Фортинбрас требует возврата земель, в связи с чем король пишет письмо дяде Фортинбраса, королю норвежцев, из подданных которого молодой Фортинбрас и вербует армию, и даже за счет норвежской казны. С письмом отправляются двое дипломатов – те самые Вольтиманд и Корнелий.

Далее король рассматривает просьбу Лаэрта, сына Полония, отпустить его во Францию (он прибыл в Эльсинор только по случаю коронации). При этом король при свидетелях отпускает многозначительные фразы в сторону Полония:

Не так родима сердцу голова,

Не так рука услужлива устам,

Как датский скипетр твоему отцу.

Клавдий не скупится на лестные характеристики. Но с чего, собственно, новый король так благоволит придворному, верой и правдой служившему еще предыдущему королю? С чего, собственно, он так уверен в его порядочности и честности? Ведь прошло всего лишь два месяца, как Клавдий управляет государством. Не слишком ли это малый срок для подобных выводов, тем более для подобных заявлений о том, что датский скипетр услужлив Полонию?

Конечно, это можно принять всего лишь за фигуру речи, не более. Однако я считаю, что это не просто цветистый оборот. Остановимся на этом подробней.

В стране произошел переворот, прежний король убит. Подготовить переворот, успешно исполнить задуманное, устранить расследования, нивелировать подозрения и слухи в одиночку невозможно. Я думаю, помог нынешнему королю взойти на трон не кто иной, как Полоний, могущественнейший царедворец. И вот теперь король особо подчеркивает свое наивысшее расположение к Полонию, и даже в присутствии придворных.

Кроме того, есть еще одна причина, очень важная, по которой новый король так благоволит к нему: как опытный царедворец, он никогда не выказывал королю свое презрение и насмешку, каких немало натерпелся Клавдий от других вельмож в свою бытность королевским братом…

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒