Шри Калки (Вайрагья) - И грянул гром! Пробуждение третьего глаза 21 страница

К примеру, «непрерывное сознание» соответствует четвертой — шестой дхьяне пути Сутры, но мне неоднократно приходилось входить в это состояние, не используя силовой концентрации ума. В повседневной жизни это становилось возможным с помощью созерцания, а в ночью — во время сновидений. По крайней мере, мне не приходилось сидеть и смотреть в точку помногу часов, как это делается в раджа-йоге, что всегда было для меня неприятно и болезненно, а значит, кроме пути Сутры, были и другие, более легкие и менее неприятные методы духовного самосовершенствования.

Поселили меня в дом брахмачари. Населения ашрама ко мне сразу же охладело, впрочем, и до этого мне не удалось завязать дружественных отношений. С точки зрения монахов и послушников, я совершил падение, не смог пройти весь путь до состояния Просветления. Это и было причиной для отторжения меня как йогина. Послушники выражали свою жалость и словесно, и всем своим видом. Монахи, сторонясь, как от падшего или неприкасаемого, пренебрегали моим обществом, а управляющая стала видеть во мне лишь рабочую силу, при этом старалась не сдерживать эмоций в отношении нового брахмачари, говоря обо мне в третьем лице, всячески избегая называть по имени,. которое мне дал ее же Учитель.

Во всех этих событиях поразительным было то, что я хотел знать правду, хотел найти и увидеть Господа, и вершить благие деяния. Весь мой поиск был основной причиной для внешне странного и непредсказуемого поворота событий. Моя внутренняя суть осталась такой же.

Пожалеть о том, что я снял с себя обеты, не пришлось, ведь я увидел всю лживость монастырских отношений. Считаясь ничтожеством, грязью под ногами, падшим монахом и вечным брахмачарй, я стал свидетелем многих ситуаций, разворачивавшихся в ашраме. Гуру называл монастырь «теплицей по выращиванию просветленных, которые растут подобно растениям», но на вопрос «Где они, эти достигшие состояния архата? » всегда отмалчивался. Более того, духовное падение происходит только тогда, когда совершается сознательное оскорбление или в случае духовной деградации. Но я попросил снять с меня обеты по причине непонимания пути, даваемого Учителем, ведь многое указывало на разрушающие аспекты занятий.

С другой стороны, можно было назвать мой поступок частью практики контролируемой глупости. Но, кроме всего этого, меня подталкивал интерес узнать об истинном отношении ко мне монахов. Всегда улыбчивые и сострадательные, они ежедневно выражали теплые и добрые чувства, а мне все это виделось лишь как лицемерие. Ни добродетели, ни высшей духовной любви в них не было. Думаю, с моей стороны это можно было назвать провокацией или проверкой на прочность в следовании духовным устремлениям. Хотя благословения на такой поступок не было, но с позиции проверки тех, кто был рядом, как товарищей по садхане, право я имел как человек. Пока я был с ними, проблем во взаимоотношениях не возникало, стоило сменить часть одежды, статус в монастыре и приставку в имени, как все сразу стало с ног на голову, хотя я оставался все тот же.

«Но это не моя цена, а ваша! » — думал я всякий раз, ловя на себе чей-то недобрый взгляд.

Однажды (когда я был послушником) у меня состоялся разговор с управляющей:

— Матаджи, что вы почувствовали, когда приняли обеты монахов? — спросил я и был буквально вдохновлен ее ответом.

— Вы даже представить себе не можете, какие это необычные переживания, — начала она. — Когда происходит переход из мирян в послушники, это не чувствуется, но при принятии обетов монаха переживаются чувства необыкновенные. При получении духовного имени состояние восхитительное и незабываемое, а духовное продвижение становится очень быстрым.

Естественно, промолчать и не спросить, что именно она имела в виду под словами «восхитительное, необыкновенное, незабываемое», было бы для меня трудно.

— А как именно переживаются данные состояния? — спросил я и увидел замешательство в ее глазах, но она быстро собралась иответила:

— Станете монахом, узнаете.

Пришло время, и я стал сначала послушником, потом монахом, получил духовное имя, но так ничего запредельного и не испытал. Медитация не становилась лучше, каналы и энергия не очищались, интеллект не становился выше. Сказать, что что-то было со мной необычное, тоже не могу. Просто очередным ярлыком стало больше.

Просматривая ритуал посвящения с помощью духовного зрения, я видел, как настоятель опускал мутную молочно-белую энергию сверху вниз в тонкое тело ученика только во время принятий духовного имени, при других церемониях этого не происходило. В случае снятия духовного имени эта же прана удалялась. Все это я наблюдал во всех, кто проходил до меня по монашескому пути и становился на него после. Все отличие состояло в переезде из помещения, в котором жили послушники, в дом монахов и перемене имени после принятия духовного имени.

Мы могли часами собирать пожертвования, годами питаться монастырскими кашами, переносить душевную скорбь и обиды, причиняемые людьми по незнанию, просиживать долгое время в медитации, но никто из нас так никогда и не смог избавиться от гордыни, которая стала камнем преткновения даже у великих.

«Один монах может спасти тысячи людей, один просветленный, — миллионы» было одной из любимых фраз настоятеля. В другой раз он подчеркивал: «Монах — это источник мудрости и светоч лайя-йоги». Как же после таких фраз не вознестись под облака и не начать носить свое эго на блюдечке?! Многие из нас жили не по принципу «просветление ради других», а следуя избитой поговорке «Монах — это звучит гордо». Жаль, что такой девиз никоим образом не приближал нас к освобождению.

Теперь моим домом был дом брахмачари. В нем не было ни кроватей, ни одеял, ни штор на окнах. Насобирав доски, я за полчаса сделал себе аккуратный и довольно широкий топчан, такой, на. котором хватило бы места для выполнения асан хатха- йоги. Спустя неделю к нам зашла помощница управляющей и велела отдать мой топчан одному из Стражей Дхармы.

— А мне где спать? — недоумевал я.

— Ничего! Сделали этот, сделаете и еще, — ответила она с ехидством.

Выбора не было, пришлось отнести свой топчан в соседний дом и сделать себе новый. На этот раз я сделал его еще шире, чтобы его невозможно было вынести из дома. Больше у меня ничего не забирали.

Дом брахмачари — это дом, в котором временно поселяли гостей ашрама. Кто-то приезжал на пару дней, кто-то — на несколько недель или месяц. Мне приходилось знакомиться со всеми ними, как постоянному жильцу. У каждого из них были свои мотивы. Приезжали в основном попрактиковать либо узнать, что представляет собой сам ашрам. Некоторые выражали стремление стать послушниками, но, видя, что не существует никакой академии, а система обучения неполноценна, уезжали. Большинство гостей были интересными, творческими людьми, с высшим образованием и необычными судьбами, многие получали самостоятельно хорошие астральные или каузальные опыты и переживания. А люди простые даже в монастыре оставались такими же унылыми и не верящими в свой внутренний потенциал. Верил ли я? Можно сказать, что нет. Делясь каждый раз опытом с настоятелем или духовным наставником, я слышал в ответ, что то, что я видел, не стоит внимания и является продуктом движения неочищенных кармических ветров.

Я уже упоминал об одной монахине, которая выполняла обязанности помощника управляющей. Это была женщина тридцати двух лет, невысокая, внешне милая, с сильно развитыми скулами, которые, на мой взгляд, говорили о скверном характере их обладательницы. Пройдя темный ритрит, который считалось пройти обычному человеку невозможно, она получила одно-единственное переживание — видение. С разрешения настоятеля она зарисовала его и показала монахам. Это была точка с расходящимися радужными лучами во все стороны. Ничего великого и запредельного.

Сидя на лекции, я едва сдерживал слезы. Такие радуги я видел и без темного ритрита! Прямо так, среди бела дня или глубокой ночи, прямые и круглые, двойные и тройные, видел мир, состоявший из тигле — световых шаров, небесных божеств, совершенные мандалы, духов и демонов, высшие сферы и великих святых прошлого, но почему-то мне никто так и не соизволил объяснить!

Мне не нужны были похвалы или славословия, простого объяснения было бы достаточно. Но настоятель почему-то не хотел дать хотя бы самые простые объяснения. Если было нужно, я нарисовал бы сотни таких картинок, даже без темного ритрита. Но избирательно работающее сознание настоятеля предпочло искусственно удерживать меня в тени более простых монахов и послушников.

И вновь я убегал в рощу и, плача, молился своим небесным покровителям и защитникам, прося о мудром руководстве и помощи.

Самым неприятным и болезненным было то, что настоятель постоянно претендуя на титул Будды, на равных комментируя труды Лао-Цзы, Падмасамбхавы или Миларепы, в то же время не мог или не хотел дать объяснение моим переживаниям, при этом подтверждая их подлинность.

Глава 44. ВОЗВРАЩЕНИЕ ШАКТИ

Когда Я увижу истинную любовь в сердце, Я дам огонь, который сожжет твое эго. Когда огонь любви в теле сформирует чакру, огненное колесо, и ты попадешь в океан блаженства и страдания, то в этом огненном океане появится прекрасный лотос твоего сердца, а из лотоса возникнет Деви-Адья Кали, Она покажет огонь твоих глаз, ушей, рта, носа и мира, Она назовет тебя йогином, жаждущим истинного единения.

Кали-йога-тантра

Очередная поездка в Москву за пожертвованиями ничем не отличалась от большинства предыдущих. Так же, как и всегда, у нас не было никаких официальных документов, позволявших нам просить милостыню, не таясь и не прячась от милиции.

Вопреки всем запретам общества, наши коробочки ежедневно наполнялись приличной суммой. А когда милиция все же нас останавливала, то за вознаграждение в виде пятисот — восьмисот рублей нас вежливо отпускали, извиняясь и благословляя за наш добросовестный труд. Уровень требуемой взятки был пропорционален величине звезд на погонах. Денег жалко не было, ведь в коробочке для пожертвований всегда что-то оставалось. Поразительным во всех этих случаях было то, что официальные представители правоохранительных органов сами не знали, какие должны были быть у нас документы. Мне иногда казалось, что можно было бы самому набрать на компыо- тере необходимый текст с синей печатью и предъявлять распечатку, не опасаясь быть уличенным в обмане. Главное — не паниковать и отвечать на вопросы, приводя цитаты из Священных Писаний и оперируя непонятными, но красивыми названиями. Но с другой стороны, деньги, полученные таким образом, никогда не радовали, по крайней мере, я бы предпочел никуда не ходить и заниматься йогой в теплом доме, вместо того, чтобы ходить с коробочкой по рынку, обманывая людей и выслушивая грубости.

Ложь всегда остается ложью, а когда на это толкает Гуру, бывает так противно, что не выразить словами. Но ради занятий индийскими духовными системами я был готов на все.

Три-четыре часа ходьбы по рынку сильно изнуряли. По возвращении в квартиру мы пересчитывали деньги и занимались кто чем. Я предпочитал продолжать свою регулярную медитацию. Выполнив сначала часовую медитацию, сразу за ней полуторачасовой комплекс хатха-йоги, я ложился в шавасану. Необходимо всегда заканчивать занятия хатха-йоги релаксацией, которую проще всего выполнить в позе трупа (шавасане).

Во время интеграции с небом, перейдя в тонкое измерение, я увидел возле себя ту самую девушку, которая приходила ко мне во сне в Павлограде. Только сейчас она излучала еще более ослепительное золотое сияние. Плавной походкой подойдя вплотную, она сняла с себя белый шарфик, накинула его мне на шею и сказала:

— Ты должен меня почтить!

В следующий момент я вернулся в тело. Продолжая лежать, я пытался понять смысл услышанной фразы, а также то, что значит само слово «почтить», но так и не понял. Единственной зацепкой оказался белый шарф, накинутый мне на шею. Такой ритуал выполняется как символ уважения и почтения среди народов Тибета. К примеру, ученик или просто преданный дарует такой шарфик своему Ламе, отдавая в руки. Когда встречаются равные между собой, то есть Лама с Ламой, или два Ринпоче, то происходит обмен символами, именно таким образом, каким я получил от богини, пришедшей во время медитации. Таким способом она хотела дать мне понять, что мы с ней равны. Тайком найдя видеокассету с фильмом о Кармапе, я просмотрел ее, стараясь понять смысл передачи белых шарфиков, по несколько раз прокручивая важные, как я считал, сцены.

Плотно поужинав, а если честно, хорошо переев, я без всяких угрызений совести лег в положенное время спать. В Москве мы готовили себе сами и покупали не перловку, а рис. Также в добавку шла ряженка, йогурт, творог с изюмом или сгущенка. Наше двухразовое питание по количеству поглощенной пищи превосходило обычное трехразовое вдвое. Постоянный голод и стресс, испытываемые в монастыре, делали нас жадными до еды. Когда представлялась возможность нормально поесть, мы наедались, что называется, про запас. Конечно, приходилось скрывать, но это все равно было заметно по блеску в глазах. Странно, но монахини и послушницы были более спокойны в этом отношении, впрочем, они никогда не выполняли тяжелой работы.

В тот день мы легли спать в положенное время. Согласно расписанию, нам позволено было спать до шести часов утра, однако в Москве, хронически забывая включать будильник, мы вставали в восемь. Основным аргументом был тот факт, что мирская энергия забила каналы, и теперь мы в тамасе. Согласно индийской философской системе, вселенная состоит из трех гун: энергии саттвы (благости), тамаса (невежества) и раджаса (страсти). Типичный пример существ, пребывающих в тамасич- ной гунне, — это животные.

Я всегда думал, что для того чтобы что-то забилось, нужно сначала что-то очистить. А критерием чистых каналов является часовая падмасана, которую в ашраме никто не мог выдержать, поэтому основными позами для медитации были сидхасана и ваджрасана, для этих случаев едва ли походившие. Но каналы забивались у всех, по крайней мере, об этом утверждали многие.

Проснувшись вначале седьмого, я хотел подняться, но, увидев, что три других послушника еще спят, подумал, что спешить не стоит. Ничего не опасаясь, я вновь закрыл глаза. Сильная вспышка золотого света озарила пространство и все тот же таинственных женский голос очень нежно, но властно сказал мне:

— Хватит лениться, пора вставать! Я уже рядом!

В следующие несколько минут мой спальный мешок был сложен, зубы почищены, лицо умыто, а я сидел в позе для медитации среди спящих духовных братьев. Я снова не понимал смысла слов богини, в особенности, что значила фраза «Я уже рядом». Возможно, рядом, в параллельном мире, как ангел- хранитель, она незрима и проявляется в нужное время. Но у судьбы были свои планы.

Вечером того же дня у нас на квартире раздался звонок. Звонила одна ученица настоятеля из Одессы. В общих чертах стало известно, что к нам в Нижний Новгород выехала девушка по имени Анастасия. Наш адрес держался в тайне, но ей каким-то образом стало известно расположение монастыря.

Согласно правилам, введенным настоятелем, вновь прибывший обязан был встретиться с управляющей или Стражем Дхармы номер один, дабы пройти собеседование. Самым важным условием поступления было обязательное внесение денежного подношения в размере пятисот американских долларов в казну ашрама. Видимо, Господь Шива, почитавшийся в нашем монастыре, был великим знаком курса и стабильности валютного рынка. Большая часть приезжих такой суммы не имели, и их принуждали ходить по рынкам Москвы до тех пор, пока не набиралась необходимая сумма. Кто не выдерживал, возвращались домой. Такие тоже были.

Эта процедура с остановкой в столице России выполнялась только с целью проверки необходимого количества наличности у кандидата. Анастасия эту проверку ловко миновала, попросив знакомую в самый последний момент позвонить и поставить перед фактом ее приезда.

Управляющую возмутило, что ее начали игнорировать, это было заметно по крику, слышавшемуся в телефонной трубке:

— Кто разрешил ей так ехать? Как это так миряне раздают налево и направо наш адрес? Когда хотят, тогда и едут, как хотят, так и поступают, не спрашивая разрешения у ответственных за посещение монастыря!

В такие мгновения мне казалось, что престиж монастыря для нее стоял на втором месте, на первом же был ее собственный имидж управляющей монастырем — Академией адвайта лайя- йоги «Гухьясамаджа», состоявшем из пяти изб и одной бани.

Но разве от нас это зависело? Все остальное, вроде заполнения анкеты, было формальностью, поскольку впоследствии от нее все равно ничего не зависело. Я видел сотни заполненных анкет, просто небрежно собранных управляющей и хранящихся годами, которые, в принципе, никому не были нужны, так как не содержали никакой ценной информации.

Было и еще одно условие: вновь прибывшего строго-настрого предупреждали об обязанности соблюдения заповедей, обетов и самайя. Об обетах и заповедях все понятно, но вот, что такое самайя? Этот термин широко применяется в тибетских тайных учениях всевозможных путей и направлений Тантры. Самайя — это договор о чистом сотрудничестве ученика и Учителя. Учитель при этом получает искреннего ученика, а ученик — знания и благословение Учителя. Любое нарушение ведет к ухудшению судьбы и дурно сказывается на перерождении в момент смерти.

В писаниях сказано, что любое падение на этом пути ведет к перерождению в аду, исключением можно назвать только случаи, когда ученик сам по себе был по уровню развития выше Учителя.

Я всегда с большим интересом наблюдал, как наши люди покупаются на импортные названия. А ведь стоит прежде задуматься. Настоятель следовал пути раджа-йоги, а значит, он им и остался, поскольку продолжал жить в монастыре. Если он и мог что-то предложить, так только огромное количество заповедей и обетов, но никак не самайя.

Кто не знаком с путем отречения, поясню. С помощью заповедей йогин начинает контролировать свое внешнее поведение и, таким образом, удаляет его от объектов чувств. А используя практики развития концентрации, прорывается в состояние пустоты, освобождая свое сознание от оков сансары. Всю свою последующую жизнь ему необходимо будет строго следить за уровнем концентрации, для того чтобы в момент смерти на про- дрлжительное время остаться в пустоте.

Ни Шивананда Свами, ни Рамана Махариши не смогли сойти с пути отречения, а они и обладали великими сиддхами, и с великими риши общались, и до самой смерти продолжали проповедовать. А наш Учитель уже через пять лет объявил себя способным передавать наставления тайных тантр.

Но в раджа-йоге быть самайя, в принципе, не может, ведь Тантра — это более серьезные отношения с Учителем, основанные на сублимации карм низших миров. В этом случае необходимы все загрязненные праны, потому как именно они и будут использоваться во время садханы. А разве можно найти в монастыре энергии страсти, гнева, невежества или привязанности? Конечно, нет.

Еше настоятель постоянно утверждал о передаче сознания от Учителя к ученику. Но задумайтесь сами, если нам что-то передается, значит, у нас нет этого в наличии. Однако, согласно традициям Тибета, мы все обладаем естественным и истинным состоянием, оно изначально совершенно и присуще всем живым существам. К тому же, на него можно указать, что и делают Учителя тибетских монастырей и школ.

***

«... Не отвлекайся, но и не медитируй;

В умении так практиковать заключается искусность.

Как это прекрасно, когда мириады переживаний

Не оставляют никакого следа!

Практиковать так — значит быть свободным!

Автор песни говорит «не медитируй», потому что это состояние запредельно медитации, это «путь без медитации». Он требует расслабленной открытости для всего, что возникает в поле восприятия... »

Миранда Шо

Именно так тибетский Лама или Гуру в Тантре показывает естественное состояние — природу ума. Здесь прекрасно видно, что все есть в нас самих. Но что же все-таки передавал нам наш Учитель? Конечно, свое собственное сознание, желая сделать себя объектом медитации. Странно, но так не поступал даже великий Учитель Хайдакхан Баба, известный как бессмертный Бабаджи, а ведь он по праву мог бы претендовать на подлинную святость.

Некоторые наставления Гуру выглядели примерно так. У каждого из нас есть две ноги, две руки и голова, но появляется некий Гуру и утверждает: «Я дам вам передачу истинной руки, вашей естественной и изначальной. И чтобы вы смогли ею пользоваться, необходимо будет каждый день о ней думать.

и в конце жизни, если будете стараться, достигнете просветления! » Это пример наставлений нашего Гуру. У нас и так уже есть две руки, данные Господом и родителями, а теперь дается еще и третья, которая начнет работать только через несколько лет, а может, десятилетий.

А как поступают тибетские ламы? Они говорят: «У тебя уже есть две крепкие и надежные руки, и они были у тебя с рождения. Но ты был механичен и не обращал на них внимания. Просто опусти свой взгляд, и ты увидишь свои руки — естественное состояние. Отдай мысленный приказ, и они начнут работать».

Описать процессы, происходящие в тонком мире нелегко, но еще труднее поверить в них, если не увидеть самому. Другой вопрос, в состоянии ли мы постигнуть астральные или каузальные миры, либо будем по инерции помногу раз прокручивать собственные концепции? Все описанное можно видеть самим, и, поверьте, это нетрудно.

Итак, самайя, которые нам давались, были способом внести в нас часть своей мысленной праны, уверив, что это и есть естественное состояние, и, таким образом, создать канал, по которому он смог бы нас контролировать с помощью своей концентрации.

Вот здесь уже необходимо видеть. В большинстве случаев мне неоднократно доводилось видеть практически над всеми монахами и монахинями тонкую форму настоятеля, который воздействовал на их умы. Мы, в большинстве случаев, поступали так, как нам приказывали через астральный или каузальный мир, хотя, если бы нам сказали, что то, что мы выполняем, — это чей-то приказ, многие бы не поверили. Ну, разве есть хоть один человек на земле, который добровольно согласился бы стать куклой в чьем-то театре? Кому приятно видеть, как вашими руками и ногами кто-то руководит, велит общаться только с теми, с кем разрешено, или отвергать тех, кто не согласен с кукловодом? Настоятель очень часто использовал крылатые фразы, вроде «Запредельный полет Тантрической Адвайты», как будто Адвайту, можно разделить по направлениям: Тантрическая, Раджа-йогическая, Ваджраяническая или еще какая-нибудь. Или еще одна фраза: «Сияние драгоценных тайн лайя-йоги». Сам термин «лайя-йога» упомянут только в одном месте, в Шива-Самхите, при этом не дается ни садхан, с ней связанных, ни мантр, способствующих развитию, ни последовательного пути продвижения. И это единственное упоминание. Видимо, факт, что этот вид йоги упомянут как высший, и порождает вокруг столько спекуляций. В более поздних трудах Учителей Индии мало кто решался каким-то образом трактовать это направление йоги, ведь всем понятно, что ответ скрыт просто в названии. «Лайя» означает преданность, открытость, поглощенность, растворение. Какие могут быть тайны в лайя- йоге, если это просто состояние души? Всех вайшнавов, шактов или ганапатьев можно назвать лайя-йогинами, ведь они стремятся к тому, чтобы их сердца, души и умы были поглощены Господом. Они хотят быть со своими избранными и обожаемыми божествами, следуя пути бхакти-йоги. Какая же в этом может быть заключена тайна?

Лайя-йога — это состояние чистой, преданной и открытой души, это одновременно и путь, и плод. Вайшнавы утверждают: «Мы не стремимся стать богами, мы хотим стать слугами слуг у слуг Господа Кришны». Таким образом, они стремятся к вечным взаимоотношениям с Господом, одновременно держась на расстоянии и в то же время расплавляя свои души в любви и близости Кришны.

Понимая, что весь мой труд основан на разоблачении лжеучителя, я все-таки изредка задумывался, не ошибаюсь ли я? В таких случаях я просто возлагал всю ответственность на свою любимую Учительницу Кали Лакшми Девиджи, спрашивая о правильности моего поступка. И она, являясь во время медитации, всегда давала ответ.

Так, однажды во время медитации я попросил ее показать смысл принимаемых обетов и самай у нашего Учителя. Спустя мгновение перед моим мысленным взором возникло видение пруда с кристально чистой водой около полуметра глубиной. Его дно было устлано красивыми речными камушками. Вода была столь чистой, что даже стоя на берегу, я мог видеть рельеф дна вплоть до мельчайших оттенков донной гальки и песка. Густая сочная трава зеленым ковром спускалась до самой воды. Ряд невысоких и пышных деревьев стоял, окружая пруд со всех сторон. Впечатление изумительное, и кто разбирается в знаках судьбы, мог бы с уверенностью сказать, что это был очень хороший знак. Но именно в этом момент я услышал голос своей Учительницы: «Смотри! » С ее помощью мое зрительное восприятие неожиданно утончилось, в чистой и прозрачной воде я увидел тонкое, совершенно прозрачное вещество, не имеющее, как мне показалось, ни вкуса, ни запаха.

Смертоносный яд, способный уничтожить любую форму жизни, был растворен в воде пруда, и его было невозможно определить или почувствовать. И тут, словно молния, вспыхнувшая в небе, воспоминания пронеслись перед моими глазами. Причина подсознательного страха, интуитивно ощущавшегося мною, была теперь понятна. Калиджи, как же ты мудра! Теперь причина чистоты воды этого озера была понятна — яд уничтожал не только речных рыб и насекомых, но также и водную растительность, и микроорганизмы, создававшие эффект мутной воды, именно поэтому пруд был чист.

С помощью этого образа моя Учительница дала мне понять смысл обетов-самай, принимаемых у настоятеля. Добавлю также, что в сновидениях передача сознания настоятеля воспринималась в виде чистой воды, которая иногда принималась внутрь, а иногда — в качестве омовения.

Глава 45. ВСТРЕЧА. ВОЛЯ СУДЬБЫ ИЛИ СОВПАДЕНИЕ?

— Ты теперь мертва для себя прежней. Все в мире одинаково, и в то же время в мире нет ничего одинакового. Теперь ты действительно видишь. Посмотри сквозь кристалл в свое сердце. Давай, взгляни на меня — и ты увидишь ответ.

Линн Эндрюс «Женщина-ягуар и мудрость дерева бабочек»

Добравшись ночным рейсом до Нижнего Новгорода, рано утром мы были уже в ашраме. В это же время управляющая распорядилась отправить автомобиль, чтобы встретить неожиданную гостью.

Спустя несколько часов наша «Нива», эффектно скрипнув тормозами, остановилась у здания столовой, на пороге которой стояла Ананда Лила.

Водитель, послушник монастыря, со странной улыбкой на лице выскочил из машины и принялся быстро выгружать багажник. Тем временем открылись задние двери, и из машины вышла девушка лет 20—22. Стройная, невысокого роста, с очень милым лицом, она была как богиня, сошедшая с небес. Белая шапочка и. такого же цвета курточка придавали ее облику особую изысканность, что не могло не привлечь к ней всеобщее внимание. Послушники гурьбой бросились к окну столовой, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть.

Удивительные веши происходят иногда в монастыре. Стоило появиться юной привлекательной девушке, как все монахи сразу же бросились давать ей советы относительно медитаций, необходимых книг и аудиокассет, а к женщине, которая приехала неделей раньше и была вдвое старше этой девушки, подходила только управляющая, и то лишь для того, чтобы дать работу. Наверное, в этом и заключалось так называемое сострадание ко всем живым существам.

В незнакомке, этом внешне милом и хрупком существе, виделось что-то близкое, родное, но что именно, было неясно, да и сами события стали понятны лишь год спустя.

Осознанные сны, астральные видения и видения света, общение в тонком мире смешивались с хаотично возникающими чувствами, интуитивными предчувствиями, которые происходили помимо моей воли или желания. События развивались сами собой, без малейшего вмешательства с моей стороны. Я вынужден был просто наблюдать, ведь, по большому счету, другого выбора у меня не было.

Вечером, перед лекцией, я случайно встретился с девушкой взглядом. В прекрасных глазах ее я вдруг увидел безграничное небо и сияющий за ним золотой свет. Мне не верилось, что можно увидеть подобное чудо. Я растерялся и отвел глаза в сторону. Потом, как бы ни старался, я не мог вникнуть в смысл читаемой настоятелем лекции, и ближайшие полтора часа ум мой таял в безграничном небе, а перед внутренним взором была она, ее глаза и золотой свет. «Нет, это невозможно», — повторил я про себя в сотый раз и пошел спать. А ночью мне приснился необычный сон.

Просторная комната с книжными шкафами и полками, висящими на стенах, была освещена мягким светом. На первый взгляд, казалось, что в комнате беспорядок: старые газеты разбросаны по полу, книги сложены на полках небрежно, стулья и кресло стояли как будто не там, где им положено было бьггь, большой письменный стол завален старыми, негодными книгами. Беспорядок в комнате был отображением состояния моего сознания, поскольку для меня и порядок, и беспорядок являлись порядком. Возможно, это обстоятельство таким образом влияло на состояние медитации, делая образы хаотичными и непоследовательными.

Внешне непривлекательное, это означало для меня лишь то, что веши лежат там, где лежат, а значит, есть время для занятий йогой. Дело в том, что до тех пор, пока какая-либо вещь не начинала мне мешать, она лежала на своем месте.

Передо мой стояла Анастасия, аура совершенства окружала ее со всех сторон. Ее строгий взгляд был направлен на меня, но лицо при этом не выражало никаких эмоций.

— Привык лениться и бездельничать под маской монаха? — вдруг услышал я ее голос. Слова эти пудовой гирей упали прямо в сердце.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 18 19 202122 23 Следующая ⇒