Как это было 8 страница

– Я его спросил, - рассказывал мне знакомый, – Как Котовский?

–А что, может быть, – сказал Боря. Тем, кто нуждался он никогда, ни кому не отказывал, и когда приходили долг вернуть, удивлялся.

– Ты с кем-то меня перепутал, ни чего ты мне не должен.

Зарезали Борю в зоне, чересчур был независимый. Когда я пожимал ему руку, не знал, какая его ждёт судьба. Через час я вернулся домой, где меня

-108-

дожидался наваристый борщ на столе, и нравоучения матери, которые отец прекратил одним словом.

– Хватит! После чего она, обиделась и ушла из кухоньки в комнату.

А отец стал расспрашивать меня где был и что делал всё это время.

– Ну и чем думаешь заняться? С Вовкой всё ясно, получает специальность. Будет токарем, фрезеровщиком, а ты что умеешь делать?

– В школу я не пойду – заявил я – Пожалуй, выучился бы на электрика.

– Ладно, пойдёшь учиться в вечернюю школу, но на работу тебя устроить будет проблема. Пока тебе нет 16 лет. Но поговорю с Даримовым.

Начальником электро – цеха. Может быть, что ни будь получиться.

Сходил вместе с отцом в школу, где забрали мои документы.

Потом сходил в вечернюю школу по Черёмуховой, где мне сказали, - что примут, только нужно принести справку с работы. Завуч сказала,

– Имейте в виду, что у нас на этот год слишком набор большой, все классы переполнены. Но вы не расстраивайтесь, месяц другой и классы будут полупустые. Кто-то передумает учиться. Кому-то будет тяжело. Главное посещать уроки, неважно как вы будете учиться. Будете ходить на занятия, школу закончите.

В 1963 году, наконец, то мы дождались завершения постройки дома. Рядом с «Сад Италия» на «Видовой площадке» строился этот пятиэтажный дом 13 лет. Строительство начал Рыбный порт. Строители заложили фундамент под два дома, на сорок квартир каждый. Потом решили объединить фундаменты, чтоб получилось больше квартир. Получилось 76. На каждой лестничной клетке две квартиры, 8 подъездов, внизу магазин.

Этот магазин и забрал четыре квартиры.

Лестничные клетки широкие. Дом был экспериментальный.

Квартиры должны были быть обставлены мебелью. Холодильниками, коврами и прочими удобствами. Всё это в кредит на 20 лет.

Но все жители отказались. За время постройки у Рыбного порта заканчивались финансы на строительство. Стройку замораживали. Когда появлялись деньги, в доме продолжалось строительство. Завершилось строительство только тогда, когда объединили финансы нескольких организаций. Рыбный порт, который фактически построил почти весь дом своими силами, получил всего с десяток квартир.

Я ехал в кабине грузовика и держал на коленях, единственную вещь, ценную в нашем доме – телевизор. Остальной наш скарб поместился в кузове вместе с родителями и братом.

Подъехав к дому, начали выгружать всё около подъезда.

Кругом выгружались такие же счастливые и довольные новосёлы.

Когда с вещами подошли к своей квартире, отец долго не мог открыть дверь ключом, который ему дали вместе с ордером.

Прислушался и услышал за дверями чьи-то голоса. Тогда отец стал сту-

-109-

чать в дверь, и когда крикнул,

– Сейчас вызову милицию для вскрытия двери.

Только тогда дверь нам открыли. Нашу квартиру уже заняла какая-то шустрая семейка. Без ордера, и ещё стали качать права, что у них вторая очередь, и они вселяются на законном основании. На что, отец показал ордер, где стоял номер квартиры и сказал,

–У меня в порту первая очередь уже несколько лет. Мне предоставляли квартиру и на «Второй речке» и на Окатовой, но я ждал квартиру именно в этом доме и дождался.

Самозванцам пришлось снять свой и поставить обратно наш замок на дверь и вынести на улицу свои вещи. После чего мы занесли свои вещи, которые заняли половину самой маленькой комнаты. Отцу, как стоявшему первым в очереди было предоставлено право в выборе квартиры.

Это он доверил матери. Произошёл следующий разговор между ними.

–Надя, а почему двухкомнатная, а не трёхкомнатная?

– А зачем? Вова идёт скоро в армию, вернётся и женится, уйдёт к жене, а Витя останется с нами. Отец не стал спорить с ней, согласился.

Уж сказала бы честно, – что меньше нужно платить за квартиру.

Все квартиры в доме окнами выходили на обе стороны.

С балкона вид на город. На кухне, печь, на которой готовить еду. В подвале дома кладовка для хранения угля и дров. Отопление от кочегарки, с которой выходила кирпичная труба. За что дом прозвали «крейсер»

Позднее нам провели газ и поставили газовые печи.

Но газ отключили, ссылаясь на то, что слишком близко находятся газовые колонки от построенного рядом многоэтажного дома.

Сказки для дураков. Почему же перекрыли газ и в других домах, где он был раньше подведён? Просто для россиян не хватило газа, всё уходит за границу. Газопровод с трубами в рост человека, откачивал газ за границу. Оборудование и трубы поставляли за газ, запчасти для газопровода тянущийся на тысячи километров тоже за газ.

И получается, мы отдавали газ задаром, за запчасти, и за трубы, перегоняющие этот газ. После отключения газа пришлось купить электрическую плиту, за которую домоуправление не соизволило выплатить деньги.

Заявили – Нет у нас денег, всё забирает Москва.

Почему-то почти все БТИ и домоуправления оказались в руках московских предпринимателей.

Одно хорошо при желании в квартире можно установить камин.

Что многие и сделали, благо дымоходы есть в каждой квартире.

Поздней осенью я стал посещать занятия в школе, а на работу меня приняли по достижению 15 лет. Официально работал по 4-6 часов.

Прежде чем принять меня на работу, пригласили на собеседование к главному инженеру Рыбного Порта Ракитину, он жил в том же подъезде

-110-

что и я. Первый его вопрос ко мне, был – Ты куришь?

Я недоумевал, какое отношение может иметь курево к работе.

Но честно сказал, – Курю.

Сам, небось, не раз видел, как я курю в подъезде.

– Дело в том, что на территории Порта курить только в отведённом месте

– сказал Ракитин, добавил, – Обязательно поступить в вечернюю школу.

– Да я уже хожу в неё – успокоил я, волнующегося за моё образование инженера.

Вот и всё собеседование. Прошёл мед комиссию, через день идти на работу. Первый рабочий день. Какой будет он?

А отцу пришла повестка: Необходимо явиться в Райвоенкомат.

Мама, держа в руках повестку, недоумённо спрашивает у отца,

– Зачем это тебя вызывают? – Схожу и узнаю, – отец сам удивлён.

Вернулся. – Необходимо съездить в центр, отвезти анализы, один день на всё это. Ах, как он ошибался! Пришлось ему ещё съездить и на следующий день. Вернулся чем-то очень расстроенный.

Неожиданно стал смеяться, и долго не мог объяснить причину своего веселья. Только начинает рассказывать, как его разбирает смех. Вскоре к нему присоединился и я, когда узнал причину его веселья. Отец свой кал для анализов не стал класть в спичечный коробок, побоялся, что раздавят в давке, в трамвае. Трамваи ходили всегда переполненные. И отец бумажку с калом положил в свой портсигар, решил, что так надёжней. И запах не слышен и не раздавят. Приехал в больницу, полез в задний карман, а там пусто. Украли! – и вспомнил, как около него вертелся какой-то подозрительный мужик.

То прижмётся, вроде бы его прижали в давке, то отодвинется. Отец не придал этому значения. Красть то у него нечего. Потом представил выражение карманника, когда тот разворачивает бумажку с предвкушением,

– Что же за улов он выловил из кармана.

Смех и грех, пришлось съездить ещё один раз, отвезти анализы.

После медкомиссии отца забрали на один месяц на переподготовку.

Через неделю службы, заехал на пару часов домой.

В форме капитана я его видел первый раз. Рассказывал как его и других офицеров, прошедших войну, хорошо встретили в дивизии.

Дали мотострелковый батальон, и уже на учениях успел отличиться, получил благодарность от командира дивизии.

Интересный памятник стоит возле столовой, смеясь, - рассказывал отец.

– Чем же он интересный, – спросила мама.

– Под транспарантом «Правильной дорогой идёте товарищи! » памятник Ленину, правой вытянутой рукой показывающий «куда идёте».

– Ну и что? – удивилась мама, – Памятник как памятник.

– Так Ленин, показывает на туалеты, куда солдаты сразу же идут из

111

столовой. Мама пожала плечами, – Ну и что здесь интересного.

Отец махнул рукой, – Ладно проехали!

– Куда проехали? – удивилась мать. На что, меня и отца разобрал смех. Мама обиделась и ушла в другую комнату.

Отец стал расспрашивать меня о работе. И, чем же я там занимаюсь.

Я начал подробно рассказывать о первых впечатлениях. -

– Думал, что будут обучать, как работать с электроприборами и азам электротехники. А занимаюсь тем, что скребкой и железной щёткой соскабливаю старую краску на дверях у лифтов холодильника. Двери железные и ржавые. Потом эти двери, когда очистим от старой краски, красим.

– Как начальство? - спросил отец, – Не допекает?

– Даримов начальник электроцеха, мужик хороший, а его заместитель Качура не вмешивается ни во что. Меня закрепили за Максимом.

– За татарином? – недовольно спросил отец.

– Ну да, хороший мужик, уже объяснил простые схемы, смогу запросто провести проводку. Я же не понял, почему отец не доволен.

Отец ещё с час побыл дома и уехал дослуживать в свою часть.

Я не стал рассказывать отцу про все впечатления от своей работы,

особенно о тех людях, с которыми мне пришлось работать бок о бок.

Чего стоили рассказы о своей жизни дежурных электриков.

Двое из них пенсионеры. Один из них седой, худощавый старик, высокого роста Водкин. Шутник и балагур, и фамилия смешная.

Оказывается он знаком с моим дедом. Как-то он спросил у меня,

– Костя кем тебе приходится, он тоже Смольников.

– Дядька он мне, кем же ещё.

Водкин с сомнением посмотрел на меня,

– Да для твоего дядьки, слишком он староват.

– Так вы спрашиваете о моём дедушке, – догадался я. И Водкин стал балагурить, что не фраза то, что ни будь смешное. Разговор происходил в помещении электроцеха, в обеденный перерыв. Вокруг сидело человек пять таких же учеников, как и я, несколько электриков и токарь Паша. Неожиданно Николай, который, кроме того, что работал электрослесарем ещё и выполнял сварочные работы, прервал Водкина,

– Ты бы лучше рассказал, как три дня назад чуть человека не убил.

– Да я чё! – нахмурил свои седые лохматые брови Водкин,

– Подходит ко мне ночью грузчик, из недавно навербованных где-то на западе, и спрашивает – Дед, где здесь отлить можно. А мне некогда, вызвали в камеру холодильника сменить лампу, ну я ему и махнул рукой,

– Зайди за угол, да и отлей. Я и забыл, что там электрощит стоит. Ну а этот вербованный, за угол шасть, и кричит оттуда, как будто его шидорахнули ломом по думалке. Я за угол, думаю, наверно крыса укусила, сами знаете, по холодильнику шастают, каждая, что твоя кошка. А этот вербованный - 112-

из-за угла выбегает. Тоже не маленький чёрт, с меня ростом. Я с разгона, и он с разгона. Авария! Только у меня кумпол, – при этом Водкин постучал себя по лбу, – Оказался крепче. Он свои валенки задрал к небу, когда на спину упал и кричит, – Ты что Дед! Не добил током, так решил, так добить! А у самого ширинка расстегнута и хозяйство наружу.

Долго он потом меня гонял. Как увидит, что я где-то промелькнул, бросает работу и в погоню. Поговорил потом с его бригадиром,

– Толян угомони своего грузчика, а то точно встану за углом и ломом огрею, достал он меня. Стар я уже, наперегонки с молодыми бегать.

После его рассказа вокруг все весело ржали.

А Игорь Козлов Генку Стенина толкнул в бок,

– Рассказывай, как ты вчера обмишурился.

Тот только покосился на Игоря и покраснел.

– Рассказывай! Рассказывай! - стали все подначивать Генку.

– Ладно, я расскажу, - и Игорь, отвернувшись от Стенина, который, кажется, готов был испепелить его взглядом, начал издалека,

– Вы же знаете, Генка не пропустит ни одной мало-мальски приличной мордашки. Сидим на скамейках вокруг бочки, в месте для курения, рядом человек пять грузчиков. Мимо проходят две симпатичные девицы, расфуфыренные, видать с судна. Ну а Генка в своём обычном репертуаре – свистнул им вслед. Одна оглянулась на свист.

А Генка как всегда выдаёт свою избитую фразу

– На свист отзывается, видать собачей породы.

Ну, грузчики ясное дело ржут. А девица этакой развязанной походкой идёт к нам. Генка весь побелел, наверно думал сейчас врежет ему по физиономии. А та стоит на высоких каблуках, руки упёрла в бока, и таким нежным голоском, глядя ему в глаза, говорит,

– У нас один такой же всё свистал. Как засадили. Что-то перестал.

Ну, докеры от смеха со скамеек попадали, а та развернулась к нам спиной и, покачивая бёдрами, пошла к подружке.

Под смех электрослесарей, махнув рукой, Генка пошёл на улицу.

После того случая он перестал свистеть вслед молоденьким девушкам.

На обед в столовую мы ходили редко, от электроцеха до столовой, она находилась рядом с тарным комбинатом, идти минут 15, да 15 обратно.

Да пока в очереди постоишь, на обед не остаётся времени. Но голь на выдумки хитра. Недалеко от холодильника на причал выгружали с МРС, свежую рыбу, почти каждый день. Деревянными щитами в метр высотой, огорожена площадка десять на десять метров, куда вся рыба и выгружалась. Какой только рыбы здесь не было. И камбала, и ленки, навага, даже попадались осьминоги. Подъезжали грузовики, в которые лопатами загружали эту разно рыбицу. Как я слышал, её закупали колхозы и совхозы.

С машин разбрасывали на полях, использовали рыбу вместо удобрений.

-113-

За час до начала обеда, кого ни будь из учеников, посылали набрать на обед рыбы. Там, в цеху я впервые попробовал на вкус осьминога, и узнал, как его готовить.

Для любителей экзотических блюд. – Отрезают у осьминога то, что у него зовётся не то ногами, не то руками, которые отваривают, желательно в морской, чистой воде, но не долго, иначе будет жёстким.

С отваренных этих обрубков, которые достигают иногда более метра длиной, снимают кожу вместе с присосками.

А снимается кожа, как чулок с женской ножки. Мясо у осьминога нежное, и белое, режется как колбаса, ломтиками 8-10 мм и на сковороде обжаривается, лучше на сливочном масле. Сверху крошится репчатый лук.

Вкус неописуемый.

Когда готовили на обед осьминога, Николай принёс литровую банку какой-то чёрной жидкости, поставил на верстак и, потирая руки, сказал,

– Под такой закусь, да не выпить это грех.

Я поинтересовался – Это что, мазута?

– Сельпо! – любимая фраза Николая, – Что ты понимаешь в колбасных обрезках, это «шарлак». Его у нас целая бочка. Чистый спирт.

Я с сомнением посмотрел на жидкость больше похожую на мазуту, какой смазывали трущиеся части на колёсах тележек в холодильнике.

Николай принёс пакет крупной соли и несколько столовых ложек засыпал в эту жидкость. Взяв палочку, стал всё это размешивать. Внизу банки сбился густой чёрный ком.

– Это сам лак, - Николай показал на низ банки, – А это спирт. - Сверху банки жидкость была чуть-чуть темновата. Николай пропустил всю жидкость через марлю, в чистую банку, с которой налил себе пол стакана. Выпил. И сразу же закусил осьминогом, подцепив кружок прямо из сковороды. – Лучше водки, - уверял меня, – После водки, голова болит, а после этого, - постучал ногтём по банке, – Никогда! – Попробуешь?

Я отрицательно покачал головой, что-то это пойло не внушало доверие.

– Ну, как хочешь, - Николай убрал банку в рундук,

– После работы выпью, после обеда мне ещё лифт надо отремонтировать. Мы, кроме того, что соскабливали ржавчину с дверей, ещё занимались всевозможными работами по ремонту электрооборудования холодильника, компрессорного цеха и подстанции, которая стояла рядом с электра - цехом. Чистили обмотки у компрессоров ветошью, потом мыли спиртом.

Самая тяжёлая работа, которую мне доводилось делать, – это вручную, пробивать железно-бетонные перекрытия между этажами.

Кусок лома, к которому приварен металлический прут, ставится на бетонный пол. Один человек держится за прут чтобы лом стоял вертикально.

А второй с размаху тяжеленной кувалдой колотит по лому. Мы готовили отверстия под заземления для электрических щитов.

-114-

Когда для всех не было серьёзной работы, нас посылали выгружать вагоны. Как всегда не хватало в порту грузчиков.

Сгоревшие лампочки в камерах меняли дежурные электрики.

Иногда выходили тарировать соль.

Разбивались на пары, один держит мешок, другой лопатой наполняет солью. Мешки потом зашивались шпагатом. Эта была шара.

Помимо основного заработка, мы же числились в электра цехе, закрывались наряды. Но такая работа выпадала редко.

На такую работу всегда находились желающие со стороны.

Как-то нас послали ремонтировать ВК – конечные выключатели, которые находились внутри шахт лифтов. Заходили в лифт, и через люк, который находился на крыше лифта, залазили на кабину.

Один электрик оставался в кабине, чтобы поднимать или опускать лифт. Я с Генкой Стениным залез на крышу кабины, Игорь стоял у кнопочного пульта. В шахте освещенной редкими лампочками стояли продольные балки. Генка заглянул в одну из них, внутри балки были полые, и обрадовано закричал Игорю

– Срочно найди палку метра на два!

Найденной шваброй мы прочистили все балки. И в обеденный перерыв рыбу не жарили. На обед у нас была копчёная колбаса. Все балки были забиты колбасой. Мне объяснили, что когда в лифт загружают ящики с продуктами, лифтёр остаётся в лифте. Останавливает между этажами, по ящикам вылезает на крышу кабины, и прячет всё, что украдёт из ящиков.

– Так что вор у вора украл? – спросил я, – А как всё это выносят?

– На тарном комбинате две проходные. Центральная и возле столовой. Несут через неё. Там смотрят, чтобы не выносили бочки. Под одеждой не шмонают.

– Да, через главную проходную не пронесёшь, - сказал кто-то.

– Да проносят, – усмехнулся Игорь, - Третью часть ВОХР и все дела.

А Генка, улыбаясь, стал рассказывать про одного из этих охранников.

– Вы видели, на проходной стоял мужик с окладистой бородой.

– Так он её сбрил. А я всё гадал - куда это он пропал?

– Всегда стоял на проходной, и каждого обыскивал, недоумевал Николай. – Ты что видел, как он её брил? – спросил Урожайкин, высокий, под метр девяносто парень, недавно принятый учеником.

– За что купил, за то продал, – обрезал Генка, -

– Мой дядька работает Сэмом на судне.

– Как это Сэмом? – спросил я.

– На судах Сэмом зовут старшего электромеханика.

Просветив меня, продолжал рассказывать,

– Один из его электриков привёл с «кабака» «тёлку» и подцепил этих. Генка прижал запястья своих рук друг к другу, и выразительно пошеве-

-115-

лил пальцами, растопыренными в разные стороны, да так наглядно, что все захохотали.

– Рассказывай, рассказывай! - сквозь смех попросил Паша, смахивая слезу выступившую от смеха.

– Да вы же мне не даёте! – сам, смеясь, сказал Стенин,

– Моряки постоянно недовольные, этот бородатый обыскивает и не пропускает на судно с водкой. В море, небось, не попьёшь, магазинов Нептун не открыл. Вот и пьют на судне, многие прописаны по судну. Где же им пить? Ну, приятель того, что подцепил, – Генка опять пошевелил растопыренными пальцами, под дружный смех.

– Попросил, - ты, прежде чем мазать соляркой вылови несколько штук и принеси мне, завернув в бумажку.

– А солярка то зачем? – спросили у Генки.

– Говорят лучшее средство от кровососущих. Он их перед проходной высыпал из бумажки в руку, подошёл к бородатому, потрепал за бороду,

– Ну и шикарная у тебя дед борода! Тот от удовольствия, даже забыл того обыскать. Дед наградил свою бабку, – Генка пошевелил пальцами, но никто уже не смеялся.

– Дед всё сбрил, спит теперь в караулке, пока не дали место в общаге, бабка то его выгнала из дома.

Кто-то прокомментировал Генкин рассказ,

– Да я на месте деда за такое убил бы.

– Так дед сейчас и не обыскивает, а всё высматривает, того, кто потрепал его за бороду.

По простоте я предложил, – Может быть, отнесём колбасу в камеру, её здесь ещё килограммов тридцать. На что мне резонно объяснили,

– Во первых лифтёров уволят, а у них семьи, во вторых в морозильных камерах окажутся излишки. – Как это? – удивился я, показав в сторону картонного ящика заполненного колбасой. – А это что?

– Ты что? Думаешь, на холодильнике работают дураки? Когда им звонят, что с магазина выехала машина. Они сразу же нужное количество спускают на лифте вниз на эстакаду. Когда груз постоит в тепле, то набирает вес. Особенно мясные туши. Да у них там лишнего столько, что сумками вывозят. Если есть знакомые в Порта - флоте, на буксире, минуя проходную, а то ещё на маневровом паровозе.

– Короче вор на воре сидит и вором погоняет.

Хотя работа была не из лёгких, скучать не приходилось, коллектив подобрался дружный. А в новом доме перезнакомился со всеми жильцами. Все они жили раньше в бараках. В которых сама окружающая атмосфера заставляла людей быстро между собой сходится.

Этажом выше жили Верёвкины, с двумя парнишками такого же возраста, как и мы с братом. Ниже Поповы, младший Валентин, а старший Михаил

-116-

на год старше Вовки. Михаил симпатичный высокого роста парень уже встречался с девушкой, на которой позднее женился. Раньше Поповы жили на Кизляркой, совсем рядом с нашим домом. Михаил меня и Вовку перезнакомил со своими друзьями. Особенно колоритной личностью среди них выделялся Коля Балык. Как-то Михаил купил четыре билета в театр имени Горького, а родители отказались идти, и он билеты предложил нам. Шёл спектакль «Мадридская сталь»

Я первый раз в жизни пошёл в театр. Благо у меня был костюм, который купил на первую свою зарплату. Надел белую рубашку и отцовский галстук. У него их было множество, было из чего выбрать.

Театр поразил меня своим интерьером, и множеством зеркал в фойе. Места у нас были в первом ряду на балкончике, откуда был виден весь зал и сцена. Спектакль вяло развивал своё действие, и многие в зале почти откровенно зевали.

В момент, когда артист посадил к себе на колени даму в пышном парчовом платье и ладошкой стал водить у неё ниже живота, при этом говоря, – То, что спрятано у тебя под полой.

Весь зал притих, а Михаил в этой тишине, неожиданно так заразительно расхохотался, что весь зал буквально зашёлся от смеха.

И Артистка явно пыталась вскочить с колен, что ей не удавалось по причине того, что артист удерживал её силой. При этом оба покраснели.

Он, от напряжения удерживая пышную даму, а она возможно от стыда.

После спектакля артистов ожидали бурные аплодисменты.

Девушка Михаила обиделась на него за его смех.

На что он резонно заметил,

– Хоть что-то было интересное в этой скучной пьесе.

А я припомнил, как мы ходили с ним в кинотеатр, который раньше находился на том месте, где сейчас автобусная остановка «Чайка» Располагался кинотеатр в бывшей одноэтажной казарме.

С нами был старый Мишкин приятель Витька Дергач.

Фильм был до ужаса скучный и не интересный. А Витька, вытянув лицо в сторону экрана, пытался понять, что же происходит на экране.

Посмотрев на его профиль, чуть-чуть подсвеченный от слабого света, Михаил неожиданно загоготал, следом за ним стал смеяться весь зал. И вроде бы смех прекратился, но в разных местах возникал вновь и вновь.

Когда выходили из кинотеатра, возле кассы стояла огромная очередь за билетами и все спрашивали у выходящих из зала на улицу

– Что кинокомедия?

Но ни кто не мог им толком ни чего объяснить, все продолжали смеяться. И любопытный спешил занять очередь за билетами.

Неожиданно Вовка сказал,

– Хотел бы я посмотреть на их вытянутые лица, когда посмотрят этот

-117-

скучный фильм. Ты когда смеялся, наверно киномеханика разбудил.

Заметил, как резкость улучшилась после твоего смеха?

Последний раз я Михаила встретил случайно возле гастронома, между остановками «Мальцевская» и «Чайка» Был он в чёрной форме капитан-лейтенанта. Я же недавно пришёл с рейса. Разговорились. Миша закончил факультет журналистики и работал журналистом в газете «Боевая вахта». Мы купили бутылку белой и, усевшись на склоне сопки, которая находилась через дорогу от гастронома, стали вспоминать детские годы.

Просидели с ним часа два.

Больше я его никогда не видел. Не смогу даже прейти к нему на могилку, чтобы помянуть. Выполняя задание редакции, утонул вместе с экипажем на подводной лодке. А Витька, над которым он так потешался, прожил ненамного больше. Воспитывала его бабушка. Матери совсем не знал, умерла при родах, отец погиб, когда Витька был ещё младенцем.

Женился неудачно, можно сказать смертельно неудачно.

Витькина жена гуляла, да ещё над ним потешалась, что и толкнуло его - повесится. Как то в 64 году, живой весёлый и жизнерадостный вместе с Михаилом стоял на нашем балконе и рассказывал про Кольку Балыка,

–Видите там, возле бухты стоит одноэтажное здание.

–Где? Где? – спросил Вовка.

– Да вон же там, рядом шлюпки стоят. – Витька ткнул пальцем в сторону складов крытых жестью.

Ну и что, там интересного? – пожал я плечами.

Да Николай Балык, недавно «отметелил» в том домике 15 солдат, они возле бухты избили кого-то из наших пацанов. Ну а Балык заходит к ним и спрашивает – Это кто здесь такой храбрый? Ну, там, в основном нерусские, а они все храбрые, когда их много и ножи в руках. А как почувствуют силу, так сразу же хвосты поджимают. Ну и кто-то из этой компании послал его матом. Рассказывал мне один парень, которого Колька поставил у двери, и наказал никого не выпускать.

–Те поначалу навалились всей толпой, а тот такой шустрый, да и кулак как моих два, – Витька презрительно посмотрел на свои кулаки

– Кто-то успел огреть его табуреткой, но он их так отделал, что они начали выбивать стёкла в окнах, и на улицу выпрыгивать.

Борька говорит, – Как тараканы начали расползаться, во все стороны.

–Это не Белый ли? – спросил я у Витьки. – Так я его знаю!

А брат, показывая на шлюпки, похвастался,

– Там наша «Стрела» стоит, недавно Батя купил списанный бот, уже и мотор установили. Скоро на рыбалку пойдём.

Мишка Попов спросил у Вовки

– Ты, на каком судне кочегаришь?

– На «Колыме» - Вовка шутливо развёл руки – Вот такое!

-118-

А я стал рассказывать приятелям, что видел у брата на судне. На этот паровик Вовка месяц назад устроился кочегаром.

К этому времени, на балкон, к нам присоединился Сергей Бекерев и Балык Коля. Сергей жил в нашем подъезде в 39 квартире. На балконе было тесновато, зато перед нами через бухту «Золотой Рог», по которому иногда проходили катера с «Мальцевской» до 36 причала, лежал Владивосток во всей своей красе. Деревья, посажанные в начале строительства, перед домом, частично закрывали бухту своей листвой. Так сильно разрослись, за прошедшие эти года.

За десятилетия пронеслось немало ураганов, которые повалил те деревья. И сейчас, я вижу у себя перед балконом, с каждым годом, всё хорошеющий город.

Деревья не закрывают чудесный вид, на купола церквей с которых слышен переливчатый звон.

А тогда в 64 мы молодые, симпатичные и веселые травили анекдоты.

Брат пытался играть на гитаре, фальшивя, перебирая струны семиструнной, пел, – Будь, проклята ты, Колыма, что названа чудной планетой. Машины не ходят сюда. Идут, спотыкаясь, олени.

Под негромкое пение Вовки я рассказывал,

– Прихожу на Вовкину «Колыму», прохожу к нему в каюту, а там мужики готовятся к вахте. Один из них, отказывается спускаться в машинное отделение, пока не найдёт своё полотенце. Кто-то спрятал.

У них считается шиком, идя на вахту повязать на шею, накрахмаленное вафельное полотенце. А с вахты эти кочегары возвращаются, чёрные, и грязные как шахтёры.

В чёрных от пота и угольной пыли полотенцах на шее. Полотенца тут же стирают и вывешивают сушиться до следующей вахты.

– Это не шик, а мода – убеждёно говорит Мишка.

–Не! – не соглашается Витька, – Мода это – ищет подходящее слово, и показывает на свои зауженные брюки. – Вот!

Все громко смеются. А Николай спрашивает у него

– У тебя штанины ещё не рвали?

– Пускай только это попробуют сделать! – возмутился Витька.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒