Как это было 5 страница

Даже с такого расстояния я видел накатывающие одна на другую волны, разбивающиеся о скалистый берег, от чего они превращались в белую пену. Брызги то вздымались над валунами, как будто множество скрюченных пальцев хотели схватить береговую твердь, то спадали вниз, смешиваясь с очередной волной.

Метрах в двадцати от беснующихся волн, виднелась паутинка перил железной лестницы скобами закреплённой к скале.

Лестница круто уходила вверх. У подножья лестницы лежал ровный круг площадки покрытой мелкой галькой.

Быстро разобрали удочки и забросили почти одновременно в разные стороны крючки с грузилами.

Сразу же начался клёв. Иногда вытягивая леску, ожидаешь одну, а там две рыбины. У каждой удочки по два крючка.

Войдя в азарт, дядя Костя с отцом забыли про своё горючее.

Всё бы хорошо, но ветер усиливался, что можно было определить по волнам, которые всё выше и выше вздымались возле Скрыплёва.

-75-

Шлюпка то проваливалась между волн, то заползала на очередную волну. Иногда происходил сильный рывок, канатом, привязанным на носу мотобота за металлическое кольцо морским узлом.

Именно в такие моменты что-то неприятное подкатывалось к горлу, откуда-то снизу. Неожиданно меня стошнило и содержимое моего желудка, вывалилось за борт, на радость рыбам.

– А ты предлагал за борт бросить подкормку рыбам.

С усмешкой сыронизировал дядя Костя,

– Твой сынок побеспокоился, пропала рыбалка.

Отец посмотрел на Вовку, тот с побелевшим лицом, ещё крепился.

– Всё закругляемся, сматывайте удочки, – как отрезал, приказал отец мне и Вовке. Дядька уже смотал леску и стоя на коленях на носу бота выбирал якорь, при каждом рывке за канат, нос шлюпки наклонялся, кивая накатывающимся волнам. Волны шли со стороны моря, откуда дул и ветер. И тот попутной волной толкая в корму, быстро домчал к месту высадки. И вскоре мы с братом выпрыгивали из мотобота на диком пляже полуострова Змеинка. Я левой ногой умудрился приземлиться по щиколотку в набежавшую волну. Пляж, покрытый мелким песком, был излюбленным местом отдыха местных жителей. Сюда приходили купаться даже с дальних районов города. По сравнению с другими пляжами он был чище. Здесь редко увидишь масляные пятна на поверхности воды, от топлива откаченного вместе с водой с судов стоящих на рейде. На кромке пляжа накатывающие волны игрались морской травой выброшенной на берег. То, выбросив на песок, то, откатываясь, уносили обратно с собой прочь от берега. Пока я, усевшись на бревне, лежащее поперёк пляжа, в метрах пяти от воды, разувался, чтобы отжать мокрый носок.

Мотобот был уже метрах в пятидесяти от берега. Медленно преодолевая сопротивление встречной волны, постепенно бот удалялся.

Переобувшись, я посмотрел вокруг. Пляж был пустынен. Вокруг не было ни одного человека. Тучи запрятали солнечный лик под своими тёмными крыльями. И солнце только немного подсвечивало края облаков. Я вспомнил, – Солнце красно к вечеру моряку бояться не чего.

– Вот тебе и хорошая погода, – подумал я.

– Пойдём, зайдём к Витьке, – предложил Вовка.

– Пошли – согласился я, и вспомнил, что так и не спросил у дяди Кости - почему Витька не пошёл на рыбалку. Пошли через кустарник напрямик, не по дороге, чтобы не делать крюк.

Вовка идущий впереди, радостно позвал меня

– Иди скорее сюда, смотри, что я нашёл!

Подойдя к брату, я увидел его сидящим посреди полянки на корточках, разглядывающего пару вёсел. Полянка была метров двух в окружности, не более, в окружении высоких густых кустов.

-76-

– Идеальное место для уединения влюблённых, – заметил Вовка, показав пальцем на примятую траву на краю поляны, под сенью склонившихся кустов. Вёсла решили прихватить с собой.

Само приведение вывело на эту полянку. Используя плоскодонку для вылова «пушнины», приходилось просить, у кого ни будь вёсла, на время.

– И нести не надо далеко – пыхтел брат под тяжестью весла положенного на плечо, – Оставим у Витьки.

Минут через двадцать, прислонив вёсла к Витькиному дому, мы стучали в окно. Двоюродный брат жил на первом этаже. Два окна выходило в бетонированный коридор, ведущий в подвал.

Окно комнаты и кухни выходили во двор в сторону бухты Диомид.

На стук ни кто не выглянул.

– Где же он? – недоумевал Вовка, – Подождём?

– А что делать? – согласился я

–Не тащить же вёсла на такую даль, всё плечо натёр. Вовка достал папиросы – Закурим? Давай – я потянулся за звёздочкой

На пачке папирос нарисована большая звезда, на фоне которой мотоцикл с коляской. За рулём боец в каске со звездой, В коляске ещё один защитник Сталинского режима, сидит за ручным пулемётом.

Подавая маленькую папиросу, которые звали гвоздиками, Вовка сказал

– Убивает не хуже пули – и ткнул в картинку на пачке, пальцем в налипшей рыбьей чешуе.

Выкурили по папироске, вскоре появился Витька, толкающий перед собой тачку, в которой стоял алюминиевый бидон из-под молока.

– Как я не догадался? – сокрушался Вовка – Он же с заводской столовой поросенку везёт помои. А я всё гадал, где ты? – обращаясь к Витьке. Брат нам обрадовался. Дядя Костя, сколько помню, всегда держал в маленьком сарайчике, стоящим напротив окон в метрах двадцати, то кроликов, то поросёнка.

Ухаживать, кормить и убирать за ними лежало на Витькиных плечах.

– А где тётя Вера и Алла? – спросил я.

Тётя Вера была очередная жена дяди Кости. Может быть пятая по счёту. Всё искал похожую на тётю Клаву, Витину мать. Вроде бы остепенился, даже расписался и записал дочку очередной жены на свою фамилию.

Виктор тётю Веру жену отца недолюбливал, может быть, ревновал, за то, что отец предпочёл эту женщину его матери.

– На дежурстве, и Алла с ней - буркнул Виктор.

Алла была на два года старше. Привыкнув в семье, к вниманию к собственной персоне, Витька не мог смериться, что девчонка забирает часть этого внимания.

– Мы вёсла нашли, – похвастался Вовка и кивнул в сторону стены, где

стояли два огромных весла.

-77-

– Придется укоротить, – заметил я.

– Зачем? Я обменяю у мужиков на маленькие, – успокоил Виктор. Втроём подошли к сараю, где за высокой перегородкой сидел хряк.

Витька держал оцинкованное ведро, а я с Вовкой помог наполнить ведро из фляги помоями.

– За мной не заходите, – предупредил Виктор, открывая дверцу

– Может покусать, и сильно.

Перегородка была высотой метра полтора. Мы с Вовкой заглянули сверху. Огромный кабан довольный жрал из корыта то, что Витька вывалил ему из ведра. Почёсывая брюхо кабану рукой, Витька приговаривал,

– Борька, Борька.

– А у нас в школе пацана так зовут, – заметил Вовка.

– А почему он злой? – спросил я, имея в виду кабана.

– Кто пацан? – засмеялся Вовка. Виктор вывалил остатки из ведра в корыто, и вышел к нам. Накинув крючок на калитку, стал объяснять,

– Вы какое сало любите? С прожилками мяса, или одно сало?

– Конечно с мясом, – дружно высказали свои склонности мы с братом. Витька стал объяснять, – Для этого нужно кабана хорошо кормить. Потом держать впроголодь. Когда не кормишь, у него нарастает мясо. И он звереет, от голода. Потом опять хорошо нужно кормить. Так всё время пока не пустят под нож.

– Не жалко? - Спроси я.

– Жалко, брат умирает, ухи просит, – пошутил Витька, вспомнив фильм «Чапаев». Посмеялись, вспоминая эпизоды из фильма, который недавно прошёл в кинотеатрах. Пожав нам руки, Виктор предупредил

– Переезжайте на катере, через «Раздевалку» не ходите. Недавно там опять кого-то убили.

– Волков бояться в лес не ходить, – заметил я. Мы пошли через «раздевалку» Проходя мимо больницы, посмотрел в её сторону,

– Где-то здесь умер дядя Витя, которого я никогда не видел.

В памяти всплыло, – Два Витьки, два сердца. Проходя по проходу, обратил внимание на донные мины, сложенные штабелями прямо за колючей проволокой, по правой стороне.

– И какой дурак разрешил здесь хранить всё это, – Вовка кивнул в сторону тысяч мин, – Интересно они с порохом?

В некоторых штабелях были сложены новенькие ящики, зелёного цвета, с трафаретом, нанесённым белой краской на боку.

– Рванёт, пол Чуркина снесёт, – вынес свой вердикт брат.

Скоро мы были около своего барака. Генка Гром играл в «зоску». Пять пацанов хором считали,

– Двадцать один, двадцать два. Генка виртуозно сменил правую ногу на левую и продолжал бить по «зоске». Не помню уже, кто занёс эту игру.

-78

На кружок кожи пришивался кусочек свинца снизу, сверху обязательно должен быть мех. Чем длиннее, тем лучше. «Зоска» должна быть не менее 8 см в диаметре. Пацаны целыми днями колотили эти «Зоски»

Играли, так что умудрялись набивать себе грыжу. Появился Немцов Вовка, бренча в кармане мелочью, и предложил сыграть в «Чику».

– У меня новая бита, - и показал кружочек свинца, толщиной восемь миллиметров и в диаметре сантиметров пять.

– Сам сделал, – похвастался он, подбрасывая биту в руке.

Сразу подготовили площадку, вдоль барака, где жил Громов Генка. Провели по земле черту, откуда стали бросать биту в сторону другой черты проведённой на расстоянии метров в тридцати.

Каждый после броска подходил к бите и проводил черту параллельно черте, на которую бросал. И каждый запоминал, где оставил свою черту. Затем определяли очерёдность. Первым начинал тот, у кого черта оказалась ближе к основной. Последним бросал биту тот, у кого черта была дальше от кона. Иногда последний и выигрывал. Договаривались сколько положить на кон. Обычно клали по двадцать копеек. Снизу клались пятаки, потом, трояки и двадцатикопеечные и так далее. Сумма не играла роли, только размер монеты. Монеты ложились решкой кверху.

Посреди черты устанавливался столбик монет. Если первый игрок попадал по столбику, должен обязательно крикнуть

– Чик! Отсюда и пошло название «Чика».

Все подходили к разбитому столбику, наблюдали как бросивший биту собирает монеты лежащие на орле, к себе в карман. Выбирает самую крупную монету и с оттяжкой бьёт по монете, чтобы она перевернулась на орла. Если перевернул, переходит к следующей. Если монета не перевернулась, бьёт очередной игрок. Если столбик не разбит, все кидают по очереди. Никто не попал, первый подходит к столбику и бьёт сверху и т. д. Иногда, бросающий биту последним, попадает по столбику, и тогда все монеты достаются ему.

Бывает пацан от радости что попал, кричит вместо - «Чик! »

– Попал! И бежит собирать монеты. Его останавливают и говорят,

– Мы не слышали «Чик! » И игра начинается снова.

Продавщицы всегда возмущались, принимая гнутые монеты,

– И где ты такие монеты насобирал? Но деньги хоть гнутые, всё равно деньги. Всегда после игры все шли в магазин, и выигравший покупал печенье или конфеты на свой выигрыш. Но раздавал на своё усмотрение кому конфету, кому две. Эти игры «Чики» «Об стеночку» как-то нас воспитывали. Под множеством взглядов подростков – не смухлюешь, не затаишь монету. Каждый старался играть честно.

С теми, кто старался выиграть за счёт обмана своих товарищей, не водились и не дружили. Такие хитрецы становились изгоями.

-79-

Что и заставляло подростка быть честным в отношении друзей.

Может быть, поэтому из моего поколения вышло немало честных и порядочных людей.

Не умеющих хитрить, изворачиваться, обманывать ближнего.

В тот день каждый остался при своих интересах.

Кто-то выиграл копеек двадцать, кто-то столько же проиграл, мелочь. На следующий день прибежал какой-то парнишка и велел мне с Вовкой идти следом за ним.

– Там вас отец ждёт, прихватите по два ведра, – объяснил он.

Пока шли по дороге, рассказывал, жестикулируя руками,

– Там столько рыбы, вот такая рыба. И показывал руками. Похвастался,

– Мне обещали дать рыбы, если приведу вас.

Подошли к пирсу. Слева стоял пассажирский катер, а справа рядом с кабиной мотобота, увидел головы братьёв. Возле мотобота столпилась толпа. Наверно пассажиры с катера, – подумал я. Зеваки с интересом разглядывали улов. Некоторые отходили довольные, унося за хвост или в авоське рыбу. Дядя Костя бойко торговал рыбой.

С трудом вместе с парнишкой протолкались к шлюпке, и то только когда Отец крикнул снизу в толпу, – Пропустите пацанов! Шлюпка была завалена крупной камбалой. Некоторые рыбины ещё шевелили плавниками, и даже трепыхались. Как после Барсика когтей.

Поманив парнишку пальцем, отец спросил у него,

– Брат, сестра есть. Тот кивнул головой.

– Отец, где работает? Пацан, пряча глаза, тихо сказал,

– В прошлом году утонул вместе с МРС, так и не нашли. Отец растерянно посмотрел в сторону дяди Кости. Тот протянул руку за ведром.

Я передал вёдра. Заполнив одно ведро, попросил,

– Там наверху примите. Спросил – сам донесёшь? Парнишка приподнял ведро, пронёс немного, – Донесу. Отец прокричал ему вслед,

– Завтра принесёшь пустое ведро, сам знаешь куда. Тот, не оборачиваясь, кивнул головой. Обращаясь к своему брату, отец сказал,

– Будем считать, что Нептун передал посылку детишкам. Дядька кивнул головой, соглашаясь. Постепенно толпа с пирса разошлась.

Катер давно уже ушёл в сторону Змеинки. Дядя Костя достал ещё одно ведро с кабины, и мы с Вовкой стали носить рыбу домой. Остатки братья честно поделили пополам. Расстелив прорезиненные плащи в кабине, дядя Костя вываливал свою долю на эти плащи.

С Вовкой мы управились за час, помогли Гром и Чумурудный.

Отец ушёл помогать брату, ставить мотобот на место. Перед этим мать подходила к причалу, где отец решил с ней, что делать с рыбой.

Часть рыбы, мать пошла, раздавать по соседям. Некоторые недоумевали – как так бесплатно, другие говорили - Нет постного масла, жарить рыбу.

-80-

Возвращаясь от соседей, мама возмущалась,

– Я что им ещё должна масла купить. Одна говорила, – Неохота

возиться, рыбу надо чистить. Раздала немного.

Нажарила полную сковородку. Почистила два ведра, добавила хлеба для жёсткости и пропустила через мясорубку. Стала жарить котлеты. Меня с Вовкой отослала к «Низовским» магазинам продать остальную рыбу. Сидя на деревянных ступеньках магазина мне было стыдно просить деньги за эту рыбу. Мне казалось, ведь я её не растил, не откармливал, и она мне просто досталась. Почему-то забыл – как, ловя эту рыбу, наизнанку выворачивался, страдая от морской болезни. А отец с дядей Костей всю ночь в качающейся лодке ловили эту рыбу. Расторговал немного.

Подошла мама и стала её предлагать бесплатно всем входящим и выходящим из магазина.

Раздав всю рыбу, мы пошли домой, сами то ещё и не попробовали.

– Если бы был холодильник – вздыхала мама – Да нужно записаться на очередь, да ещё и отмечаться каждый месяц. Лет через пять подойдет. Как она ошибалась! Очередь подошла через восемь лет.

Когда умер Дедушка, а через сорок дней следом за ним Бабушка.

И осиротевший дом продали кому-то. На часть наследства отец купил холодильник «Океан» с Японским компрессором внутри. Страна, строившая тысячи истребителей. Слово то, какое – истреблять. Сотни подводных лодок. Ракеты и прочий «ширпотреб» для уничтожения людей, не могла обеспечить своих сограждан всем необходимым для нормальной жизни. Завод по выпуску «Жигулей» помогали строить итальянцы. Холодильник «Океан» японцы. Воду, газированную американцы.

Ведь не зря нас называли Империей зла – Мы хорошо умели делать только средства уничтожения.

Тетя Катя Громова вышла замуж, у Генки появился отчим.

Иногда он заходил к нам в гости, и они с отцом спорили о политике.

– Да нельзя так делать, – возмущался отец

– Зачем мы в Китае заводы понастроили.

На что Дядя Коля Пелагеин, осторожный в суждениях, не даром отмотал не один год в лагерях по 58 статье за политику, возражал,

– Русский с китайцем братья на век.

– Да надолго ли? – сердился отец, – Заводы танковые, патронные, для автоматического оружия, не вооружаем ли мы против себя соседа. Вояки они плохие. Сам слышал по радио пятьсот какое-то серьёзное предупреждение. Но если попрут через границу, их не остановить. Знаешь сколько у них населения?

Спор всегда заканчивался тем, что дядя Коля уходил, хлопнув громко за собой дверью. Эти споры начались, когда мы перестали получать журнал «Китай» выписываемый отцом. По радио всё реже передавали песню

-81-

Москва – Пекин – идут, идут народы. Вскоре эта песня вообще перестала звучать по радио. Отец объяснял это тем, что руководству Китая не понравилась то, как Хрущёв и его окружение раскритиковало бывшую политику Сталина, и назвало это «Культ личности»

Собственно благодаря политики Сталина, Китай из аграрной страны превратился в сильную державу. Буквально все предприятия построены с помощью Советского Союза. Сталина рисовали на знамёнах рядом с Мао Цзэдуном, и боготворили. Быть может, Хрущёв потому и подарил Китаю Порт Артур и Дальний, чтобы не возмущались проводимой им политикой.

Скоро должны начаться занятия в школе, и мама заранее отгладила форму и пришила белые подворотнички. Купила учебники и тетрадки. В школу 1 сентября шли как на праздник. Мама срезала цветы, что росли под окнами барака и, вручив мне, и Вовке шла с нами к школе на линейку.

Во дворе школы, уже строилась ребятня в колонны, по классам. Началась школьная рутина. Для меня было интересно на уроках истории, географии, литературы и рисования. Остальные предметы меня мало интересовали, наверно потому что учителей больше волновало, не знания которые могут нам передать, а дисциплина в классе. Иногда учитель по пять, раз выходил и заходил в класс. Как выразился мой приятель Павлов Алик,

– Всё дрессируют нас. Нас всё учили, дружно вставать при появлении учителя в дверях класса. Распоряжение заслуженного учителя РСФСР, директора школы. У меня появилось отвращение к этой дрессировки, что передалось на учителей, а затем и на сами предметы, которые они вели. Эти чувства наверно проявились не у меня одного. Уроки в школе начали срывать. Однажды раньше времени зазвенел звонок, а урок только начался. В коридоре раздались громкие крики

– Пожар! Учительница выглянула из класса,

– Быстро все выходить во двор школы.

Через коридор бегом, зажимая рукавами нос, мы покидали школу.

По коридору расползался во все стороны красными клубами дым. Через пять минут подъехала пожарная машина. Благо пожарное депо было рядом. Пожарники забежали в школу, и вскоре один из них выбросил во двор всё ещё дымящуюся дымовую шашку. Подойдя к заучу, посоветовал,

– Нужно проветрить помещения, на сегодня уроки отменить. Всё сильно задымлено, – объяснил он.

– На сегодня все уроки отменяются, – объявили нам во дворе.

Прозвучало дружное ура, показав наше отношение к занятиям.

На улице стоял солнечный день.

Решили всем классом пойти на уголь-базу купаться.

Кто-то забеспокоился за оставленные портфели в классе.

– А об этом пусть болит голова у учителя, – весело провозгласил кто-то. И мы всем классом решительно двинулись в направлении причалов.

-82-

Девчонки как всегда отдельно от пацанов. В тёмной форме, которую подчёркивали белые передники, кружевные воротники и манжеты, у многих всё это ещё и накрахмалено.

И что это они увязались за нами? Подул лёгкий ветерок со стороны бухты.

И с угольных горок, насыпанных вдоль причала, в виде пирамид, в сторону девчонок понесло угольную пыль.

Один из пацанов мечтательно произнёс, закатив кверху глаза,

– Хотел бы я к одной из них после школы зайти в гости.

– Это ещё зачем? – спросил кто-то.

– Посмотреть, как будут давать ремня, за испорченную форму. Интересно это место заголяют или нет?

Мальчишки оценили шутку, представив как всё это, происходит, и стали смеяться, посматривая в сторону одноклассниц. Которые, шли позади в метрах тридцати, осторожно обходя небольшие кучи угля.

– И как будем купаться? – забеспокоился любитель подсматривать – Я буду снимать трусы, а здесь девчонки.

– А ты ныряй с причала в них – посоветовал кто-то.

– Резинка слабая слетят, где их искать потом?

– Поныряешь и достанешь, а мы всем классом будем наблюдать, как ты сверкаешь тем самым местом, которое хотел увидеть у девчонок – добил его Алик. Мальчишки стали подтрунивать друг над другом. Почти у каждого были среди девчонок свои симпатии. Перебрасываясь шутками, и не заметили, как уже дошли до последнего причала.

Нашли более или менее чистую доску, на которой кучками сложили верхнюю одежду. Из двадцати мальчишек только один не стал раздеваться.

– У меня аллергия, я не буду купаться – заявил он.

– А что это за фрукт, и с чем его едят? - подступил к нему с боку Толик. С другой стороны наседал Витька, – Сейчас купнём в одежде.

Пацан чуть не плакал, косясь в сторону подходящих девчонок –

– Да я без трусов, постирали вчера.

– Ладно, не дрейфь, – Толик хлопнул его по плечу, – Не выдадим.

Подошедшим девчонкам,

– У него аллергия, я ему запретил купаться.

Девчонки с уважением посмотрели на Толика. Как же, приказывает.

А я, стоя в стороне, подумал, – Вот так зарабатывают авторитет, правда, дешёвый. Мальчишки дружно стали нырять в воду. Кто ласточкой, кто солдатиком, а один умудрился обхватить себя руками за коленки уже в воздухе, плюхнулся, так что брызги долетели до верха причала.

Девчонки дружно завизжали. Вода была прохладной, всё-таки уже наступила осень. И через полчаса любители купаться прыгали на причале, чтобы согреться. Каждый старался как-то отжать на себе мокрые трусы. Одевались быстрее, чем разделись, девчонки уже ушли, и мы хотели их догнать.

-83-

Продевая ремень в тренчик, Алик подал нам идею,

– Нужно быстрее догнать девчонок, а то зайдут в школу. Их спросят

– Где мальчишки? А они, – Купаются. И все будут думать, что это мы подожгли дымовую шашку.

Кто-то возразил, – Но мы все были в классе, когда пошёл дым.

– А ты потом доказывай что ты не верблюд.

Догоняя со всеми девчонок, у меня промелькнула мысль – Что, пожалуй, мог поджечь, кто ни будь из нашего класса. Ведь есть шнуры с замедленным возгоранием. Вполне до возгорания шашки можно было успеть зайти в класс. Крики – Пожар! Раздались когда? только, только начались уроки.

Вспомнил слова бабушки, – Молчание золото.

Кто поджёг? – не моё дело, хотя догадывался. Пацаны были с «китайских» бараков. Хвастались что «свистнули» с СРТМ сигнальные ракеты. Откуда пошло, что пацаны тащили всё то, что плохо лежит. Да сами родители подавали пример, – принося в дом ворованное с того предприятия, где работали. В магазинах не купишь ни гвоздей, ни краски потому что их попросту не было в продаже и тащили буквально все. Строгости, когда при Сталине судили за колосок зерна, подобранный на поле, исчезли.

Видя как, родитель, работающий грузчиком, тащит в дом ворованные консервы, провоцирует подростка на кражи. Сейчас глядя на фотографии того времени, где через призму пятидесяти лет, на меня смотрят подростки. Такие похожие в одинаковой школьной форме и такие разные по поступкам и характеру. Кто-то из них давно расстрелян, кто-то вор в законе рецидивист, а кто-то работает капитаном на крупном корабле, кто-то где-то работает психологом.

Алик Павлов, какой десяток лет добывает золото, где-то на севере, иногда приезжает в отпуск во Владик. Но мы всё никак не можем встретиться.

Вскоре после испытания дымовой шашки в пенатах родной школы, ракетчики, как их называли за глаза, стали пускать ракеты в разных местах Чуркина. Запуски сигнальных ракет происходили всегда ночью.

Наверно пацаны маялись бессонницей.

Милиция и моряки с ограбленных СРТМ стали делать облавы.

Окружали те места, откуда взлетала ракета.

Суда без ракет не выпускали в рейс, и рыбакам Приморрыбфлота оставшимся без работы предложили,

– Помогите поймать тех кто украл у вас из- под носа ракеты, тогда пойдёте в рейс.

Ракетчиков изловили. Но те, заявили, что ракеты выменяли на царские серебряные деньги и бумажные купюры времён императрицы Екатерины. Новая головная боль для милиции, – найти серебряные монеты.

По школе стали ходить в обмен на марки и книги монеты с изображением Петра Первого, Елизаветы и Екатерины. Новенькие ассигнации, как будто

-84-

только что их отпечатали в типографии. Всё взаимосвязано.

Косвенным виновником появления этих денег был Никита Сергеевич Хрущёв. Летом, возвращаясь в Москву из Америки, через Владивосток, захотел посмотреть на город. Ему город показали.

Поразившись видами и расположением города-порта, сказал

– А Владивосток расположен лучше, чем Сан Франциска. Сделаем Владивосток вторым Сан Франциска.

И после убытия Н. С. Хрущёва в Москву, Владивосток начал строиться. Были отпущены средства на застройку города. Старые дома стали ломать, и в них находили клады спрятанные невесть когда.

При проезде машины с Хрущёвым по улице Ленинская, сейчас эта улица называется Светланская, вдоль всего следования дорогого гостя, слишком дорого обошёлся России этот правитель, стояли сотрудники милиции и работники КГБ, в штатском. Через это оцепление прорвалась какая-то женщина, и, подбежав к машине медленно проезжающей мимо, бросила на колени Никиты Сергеевича письмо в конверте. Машина проследовала дальше, а хрупкую женщину скрутили мордатые мужики и, завернув ей руки за спину, куда-то повели.

Жива ещё в народе сказка в доброго царя. Не обошлось без казуса – Когда первый секретарь крайкома Чернышёв стал жаловаться Хрущёву на то, что Приморье отправляет для всего Союза и рыбу, и консервы взамен ни чего не получая, что мало у нас мясопродуктов. Беспардонный руководитель ЦК КПСС, ткнул в живот тучного Чернышёва большим пальцем руки. Хохол засмеявшись, сказал

– А это что? Разве не мясо и сало есть. Ха! Ха! Ха!

После отъезда Хрущёва в родные пенаты, откуда он раздаривал Российские земли другим государствам и давал советы, как и где высаживать кукурузу, царицу полей. У Чернышёва случился инфаркт, после которого тот не оправился и где-то на западе России умер от приступа очередного инфаркта. Позднее в честь его была названа рыбообрабатывающая база.

Незаметно пришёл 61 год. Появились новые деньги, только старые монеты достоинством три, две и одна остались в ходу.

На чём многие сколотили состояние скупая монеты, в тех местах, куда ещё не докатилась реформа.

Прозвучала знаменитая фраза Гагарина, – Поехали!

И тот быстро из капитана стал генерал-майором.

Пошли разговоры, что до знаменитого полёта Гагарина. Погибло немало космонавтов, оставшихся безымянными, которые проложили Гагарину дорогу к славе. Ведь о его полёте объявили только когда, он удачно завершил виток вокруг Земли. По стране стали гулять анекдоты и стишки.

За которые многие поплатились. Не избегла сия чаша и моего отца.

Где-то в 64ом перед самым снятием Хрущёва, отец рассказывал где-то

-85-

услышанное стихотворение.

– Ты Гагарин, ты могуч и летаешь выше туч, забери с собой Никиту и т. д., и кто-то из кампании попросил отца переписать для него это стихотворение, сославшись на то, что с похмелья руки трясутся.

Клюнув на эту ложь, отец оставил автограф для КГБ куда его, и вызвали для объяснения. После этих собеседований у него случился инфаркт.

Когда Никиту сняли, в Партком Рыбного Порта пригласили отца и «Наушника», который тоже работал в Рыбном Порту.

Секретарь Парткома предложил «Наушнику»

– Извинитесь перед Владимиром Константиновичем за донос в КГБ.

На что тот стал грозиться что, дескать, вы меня ещё запомните, я вам устрою весёлую жизнь. Ни отец, ни доносчик ещё не знали о том, что Хрущёв уже не является первым лицом государства. На сей счёт, обоих просветили. После чего, пробормотав извинения «Доноситель» удалился. Рассказывая дома матери, этот эпизод отец прокомментировал,

– Где нужно было гавкнуть – лизнул, а где нужно было лизнуть – гавкнул. Перепутал. Бывает.

В стране немало было таких доносителей, закладывая ближнего, делали карьеру, освобождая себе место наверх.

Вскоре этот «гавкатель» уволился, возможно, нашёл место на новом поприще доносительства. Уже где-то в1966году, работая на В. Бонивур, от нашего моториста услышал про то, что он в это время наблюдал в армии

– Захожу в красный уголок, а там наш Замполит части, сам маленького роста подпрыгивает к портрету Хрущёва, никак не достаёт и приговаривает - Враг народа! Враг народа! Изловчился, с третьей попытки сорвал портрет и хрясть об угол стола, только щепки с кусками холста полетели в разные стороны. Я то подумал – рассказывал «мотыль» - Замполит с ума сошёл, хотел командиру докладывать. И вздохнув, добавил

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒