Как это было 1 страница

-31

Но никогда не применяй это, если тебе не грозит смерть, потому что ты этим приёмом убиваешь. И показывал, как это делается.

Ни когда не начинай, драку, если есть возможность избежать её.

Возможно, человек, которого ты сейчас покалечишь, завтра спасёт

твоего ребёнка, а если ты это сейчас сделаешь, этого не произойдёт.

Теория вероятности, - и разводил руками.

Но в драке, если она неизбежна, начинай первый, не тяни, тем более, если противников несколько.

Всегда соизмеряй свои силы, - напоминал дядя Аркадий.

Я не хочу, чтобы мой племянник сидел за неосторожное убийство.

Когда дядя ушёл в запас, у него была единственная специальность, делать с человека машину уничтожения.

В звании капитана милиции поступил в органы, преподавал самбо.

Сокрушался - Чему я их научу, это нельзя, этого не положено.

Во время работы в милиции, закончил институт, и устроился в Диомидовский судоремонтный завод инженером. Окончив партийную школу, пошёл первым помощником капитана. То есть помполитом.

Я встречался с мужиками, с которыми он плавал на одном судне. Они меня знали и с восхищением так о нём отозвались. Ну, Витёк у тебя дядька. Мы как-то на День Рыбака приняли на грудь по пол бутылки.

Раньше такое практиковалось, - в море устраивались коллективные пьянки, то есть праздничные обеды. Это продолжалось до тех пор, пока на День Рыбака на виду у всей экспедиции не потонул «Рефрижераторщик № 10», после чего попойки отменили.

Так вот – продолжал рассказывать приятель – нам показалось мало и мы пошли к помполиту, то есть к твоему дядьке Ходареву Аркадию качать права. Чтобы он распорядился выдать ещё по одной бутылке. Сам понимаешь с пол бутылки ни в одном глазу. Нас было человек десять.

Все ребята крупные метра под два, да ты их знаешь.

Приятель назвал несколько фамилий.

Это надо было смотреть, ураган. Половина из нас бывшие десантники. Он нас всех положил в считанные минуты, потом сам разнёс по каютам. Назавтра пришли к нему, думали – всё амба – прощай флот. Ни чего. Чисто по человечески подошёл.

Собрал всех у себя в каюте. Вызвал на ковёр, ну и говорит

- Вас всех дома ждут семьи, а от вас, чтобы вы что-то заработали в море.

Продолжайте работать, но пьянки, гулянки чтобы прекратили.

Ну, конечно же, брагу ставили, но мы не борзели.

И он сильно не донимал. Мужик с понятием.

Учился я в четвёртой школе. Шефами у нас был Рыбный Порт. В котором к этому времени работал мой отец. Занимал то должность стивидора, то диспетчера, последняя должность зам. Начальника грузового района.

-32-

Шефы построили рядом со школой одноэтажное кирпичное здание.

На строительстве работали в свободное, от основной работы, время. Отапливалось помещение печью, которую сложил отец. Всем работающим, конечно же, оплатили как за сверхурочную работу.

Когда не было этого здания, на уроке труда мы, сидя в классах, учились вышивать крестиком и штопать носки. Делали ёлочные украшения, а на восьмое марта своим Мамам готовили подарки. Когда здание было построено, Рыбный Порт в порядке шефской помощи, завёз оборудование.

Которое состояло из маленького токарного станка ДИП, что в переводе обозначало – Догнать и перегнать.

Сколько себя помню, мы всё время перегоняли Соединённые Штаты.

Помимо этого был установлен станок по обработки древесины и на столах множество тисков. Было выделено помещение для девочек, где они учились шить на швейных машинках. Пацаны же учились пилить, строгать и сколачивать табуретки, а также вытачивать ключи.

Учителя по труду мы должны были называть мастером.

Он подходил к каждому работающему за тисками, доставал из широкого нагрудного кармана синего халата микрометр и замерял, подсказывая как работать напильником.

Как-то в1962году, к концу урока в класс с директором школы, зашёл мужчина и представился тренером по боксу и стал записывать всех желающих. Я так же записался. Хотя к этому времени постоянно тренировался вечерами на Голдобине. Мы собирались в кочегарке и играли в карты. В «Кинга» или в «тысячу и одно».

Нас собиралось человек десять. А так как играть можно максимум вшестером, то остальные по очереди боксировали.

У нас было две пары перчаток, висела груша и брезентовый мешок, набитый опилками. На мешке отрабатывалась сила удара, а на груше скорость и частота ударов. Я стал ходить на бокс, в школу по вечерам, когда в школе уже не было занятий.

Желающих научиться профессионально, избивать ближнего набралось человек двадцать. Сразу же на первом занятии тренер стоя перед нами, заложив руки за спину, и покачиваясь на пятках, сказал - Если замечу, что кто-то курит, сразу же отчислю.

Он сразу выделил самого рослого парня Астапенко, старше меня года на полтора, и назначил его старостой. Тренера звали Виктором, он работал в Рыбном порту в электро - цехе дежурным электриком. Когда мы уже расходились Виктор продолжал заниматься со старостой. Всегда нам говорил что он, дескать, моя надежда и лучше всех остальных.

Однажды Виктор меня застукал. Я, прежде чем зайти в школу, решил покурить перед тренировкой думая, что тренер уже внутри здания.

Достал сигареты «Нищий в горах», так мы называли «Памир».

-33-

Сейчас этим сигаретам подошло бы название - «Душман»

На пачке мужик с рюкзаком и в вязаной шапочке какие носят боевики.

Вынул сигарету, прикурил, а в это время подошёл тренер.

Почему не заходишь? – спросил Виктор, и бросил взгляд на сигарету.

Да вот решил перекурить – ответил я.

Мы оба прошли в зал, где тренировались. Ринга как такового не было, а был на полу выделен квадрат мелом. Видно решив наглядно продемонстрировать, что не курящие лучшие боксёры, чем те, кто курит. Виктор сказал – посмотрим, как ты боксируешь.

До этого мы в основном прыгали через скакалку и боксировали с воздухом. Занимался он в основном со старостой группы.

Ну что же выбирай любого, но на следующие тренировки можешь не приходить. И добавил - Это касается всех, кто будет замечен что курит.

Будет сразу отчислен. У боксёра должна быть хорошая дыхалка.

Одно не учёл Виктор, что я с малолетства выработал привычку иду быстрым шагом. Впереди кого завижу, стараюсь обогнать, и так до того места куда следую. Обо мне друзья говорили – Тебя узнаём издалека, голова набок, дым от сигареты над головой и прёшь как танк. В то время дядя Аркадий еще со мной не занимался, но показал упражнение для укрепления мышц рук.

Он учил меня так – Положи большие пальцы на мизинцы на обеих руках и быстро передвигай в сторону указательных пальцев. Движение должно напоминать, - и потёр большим указательный палец. Обрати внимание, у тебя работают мышцы всей руки.

Я делал это упражнение даже ночью, лёжа в кровати и раскинув руки, до тех пор, пока не засыпал.

Ну что выбрал - с усмешкой спросил тренер.

Его – Я указал на его фаворита.

Да ты что – Виктор хлопнул себя по бёдрам. - А впрочем, тем лучше.

Нам помогли надеть перчатки.

Был даже гонг. Все подростки сразу загалдели, как только староста перешёл в наступление.

В течение минуты он старательно прыгал вокруг меня, размахивая руками. Было видно, что он задыхается. Уйдя из-под правого бокового удара, я провёл хуг левой, от чего голова у него откинулась назад. И она уже при возврате вперёд, встретила прямой удар моей правой. Почти от самого плеча, быстрый и сильный удар, был такой силы, что его отбросило метра на два. Неожиданно противник схватился перчатками за лицо и сел на пол. Когда у него силой отняли перчатки от лица, было видно как прямо на глазах, вся верхняя часть лица принимает синюшный оттенок.

Как Лось копытом – прохрипел мой недавний противник.

Я ещё удивился, откуда он знает, как бьёт лось.

-34-

На этом мои прыжки через скалку и бегу по кругу закончились.

Не закончились занятия боксом в кочегарке на Мысе Голдобин.

Когда мне было десять лет, матери на родительском собрании сказали, чтобы она обратила внимание на сына.

Он у вас рисует просто замечательно. Мы таланты поддерживаем!

И дали адрес, куда я должен был приходить по воскресеньям.

Это был адрес Дома пионеров, который находился в центре города. Там мне предложили, после нескольких занятий, ездить в художественное училище. Расположенное где-то в районе «Первой Речки» Мама прикинула, что нужно тратится на краски, на бумагу, на проезд и мои художества на этом закончились.

Да сколько это нужно денег?! только на одну дорогу, не считая на завтраки – Возмущалась родительница, когда я плача, просил отпустить меня, одного и дать мне на проезд немного мелочи чтобы хватило доехать до училища.

Ты жадная, жадная плакал я. На что она возражала не жадная, а экономная, я лишний пирожок не куплю, пешком пройду, зато сэкономлю.

Когда моему младшему сыну было, лет пять, она, показывая сберегательную книжку, говорила – Вот Костенька я могу пять легковых машин «Волга» купить. Купила. Обесцененных денег хватило на ремонт старого холодильника «Океан», который через пол года выкинула на помойку, потому что тот сгнил от старости.

В двенадцать лет на день рождения мне подарили шахматы, в которые я, поначалу сидя один дома, играл сам с собой в войну. Выстраивал на дорожке расстеленной, на полу, свои войска и бросал фигуры друг в друга. Делал окопы, сминая половую дорожку. Заняться было не чем.

Дело в том, что соседские пацаны, были такого же возраста что и мой брат. Старше меня на два года. И они от меня убегали, Я с рёвом пытался их догнать, а они со смехом от меня убегали.

И к двенадцати годам я привык играться сам с собой. У нас с братом никогда не было никаких игрушек. Только зимой найдя на помойке, старые коньки мы смастерили санки. Да ещё в заводе, в ящике для металлолома подобрали подшипники, из которых понаделали самокатов, на которых с упоением катались до темноты, пока родители не загоняли всех по домам. Отец однажды обратил внимание на плачевное состояние шахмат. Все фигуры были поцарапаны, во многих местах краска облупилась от постоянных бросков друг в друга.

Отец сел за стол, и стал ремонтировать фигуры, а я начал искать недостающую фигуру. В конце концов, её заменили коробком спичек.

Приступили к обучению. Через месяц отец у меня уже не выигрывал.

Помню, приходит с работы и не один, с ним два его сослуживца.

Один из них разглядывая на этажерке книги, в основном купленные

-35

мной, замечает стоящие там же шахматы. И обращается к отцу

- Володя давай сыграем. Отец стал отнекиваться.

А я уже шустро расставил всё по своим местам.

Отец предлагает приятелю сразиться со мной.

Да ты что смеёшься - возмущается его приятель.

Но всё же его уговорили. Разгромил я обоих в пух и прах.

Всего сыграли партий шесть и довольно таки быстро.

Отец начал обоих подначивать – Ну вот хотели играть со мной, а сами не можете у пацана выиграть.

Я собираю шахматы и помалкиваю, хотя так и подмывало сказать – А сам то, тоже проигрываешь. Но промолчал.

Когда на школьном турнире занял первое место, и нужно было ехать на городские соревнования, родители меня не отпустили. Так как оба в тот день были заняты, а меня нужно было привезти и потом забрать после соревнований. Школа находилась на Чуркине, и считалось, что там собралось одно хулиганьё. Но мы постоянно завоёвывали первое место по сбору металлолома. После летних каникул, ещё до конца сентября во Владивостоке было тепло, и многие школьники сбегали с уроков на уголь-базу купаться. Прыгали прямо с пирса в прохладную воду. Рядом стояли огромные сухогрузы и грузили в трюма металлолом.

И когда объявляли что, проводится неделя по сбору металлолома, почти вся школа, за исключением учителей, конечно, направляла свои стопа в нужном направлении. Все знали, где можно найти металлолом для очередного пионерского паровоза. Когда во дворе школы вырастала огромная гора металла, подъезжали грузовики и отвозили на уголь базу, для погрузки в трюма судов. Для отправки за границу.

Мы ещё удивлялись – паровозы с нашего металлолома что, будут делать, где ни будь в Австралии или в Америке. Проходила очередная акция по сбору бумаги. После которой приходили родители и уносили, если успевали, свои книги обратно к себе домой.

Я уже рассказывал, как-то объявили день сбора яиц, в магазинах их не было. После реформ Никиты Сергеевича, все кто держал курей, их порезал. Мать пошла на базар и купила два десятка. Один Вовке другой мне. Мы их отнесли в школу. Учительницы отмечали, кто принёс, а кто ещё не выполнил норму по сдаче яиц.

Подъехала бортовая машина, и всё собранное, куда то увезли, при этом часть яиц принесенных учениками, разбилось.

Мама радовалась – В магазин завезли яички, как раз на пасху.

На что отец говорил – Ты их покупала на рынке, можешь их же теперь купить в магазине, по второму разу.

Вскоре директору нашей школы, присвоили Звание Почётный учитель РСФСР. Хотя ни когда он не вёл ни каких уроков, и никогда не подменял

-36-

ни одного учителя. Видать неплохо выполнял план по сдаче бумаги, яиц, и металлолома. На летних каникулах мы с братом всегда отдыхали в одном и том же пионерлагере «Буревестник».

Подшефный Рыбного Порта, он располагался в районе Седанка, сразу же перед Седанкинским перевалом.

Однажды всем пионерам на линейке объявили, что мы пойдём в поход в заповедник.

Но сначала, заедем на экскурсию в город Артём, где будет для нас проведена экскурсия на угольной шахте.

Из-за плохой организации, за нами поздно пришёл автобус, экскурсия по городу была отменена. В Артём мы приехали, когда на улице уже смеркалось. На ночь расположились во дворце Шахтёров, где переночевали, на выданных нам матрасах.

С утра повезли на шахту. Всем выдали каски, с фонарями, подключённым к аккумуляторным батареям, надетым через плечи, как противогаз. Небольшими группами мы заходили в клеть, которая спускала нас в забой.

Я был буквально оглушён грохотом от работающего транспортёра.

По которому уносились куда-то в даль кучи чёрного антрацита. Сопровождающий, кто-то из администрации шахты, пытался нам что-то объяснить, но мы его не слышали, из-за стоявшего вокруг грохота. Постояли возле транспортёра, после чего нас подняли на поверхность и провели в музей трудовой славы. Где долго и нудно рассказывали, ах как замечательно трудится столь славный коллектив.

На этом экскурсия закончилась. Мы погрузились в автобус и поехали на причал во Владивосток, откуда на катере были доставлены на другую сторону Амурского залива, где в течение пятнадцати минут дали полюбоваться, через металлическую ограду, в виде сетки, на пробегающих вдали пятнистых оленей.

Разделив груз, состоящий из одеял, кружек и продуктов питания, мы, смело, взвалив на спины рюкзаки, пошли по тропе, куда то в горы.

Поначалу идти было интересно, вокруг буйная растительность, алые саранки, голубые колокольчики и прочие цветы, которым я не знал названия. Вскоре тропа стала уже, а трава по пояс, идти приходилось с трудом, продираясь через сплетение травы. На верхушке перевала, верхушки наших голов скрылись в траве, и только иногда мелькали то тут, то там в мелком кустарнике. Идти стало трудней. Приползший откуда-то с распадка, из оврагов туман, казалось, цеплялся за рюкзаки вместе с ветками кустарника. Брюки намокли, а рюкзак с каждой минутой становится тяжелей. Лямки рюкзака постоянно сползали в сторону, и он норовил сползти со спины. Приходилось, подпрыгивая громоздить его на прежнее место, откуда он делал попытки сбежать.

Плечи начало пощипывать от пота попавшего на натёртые места.

-37-

Смотря на мелькавшую впереди спину, такого же мученика, как и я, думал – Ещё сделаю двадцать шагов и не смогу идти дальше, упаду. Но, отсчитав мысленно эти шаги, принимался за новый отсчёт. Сзади доносилось хриплое дыхание вожатого, который замыкал движение. Уступить ему дорогу, не было ни какой возможности, тропа была слишком узка. Неожиданно он сказал – Передай вперёд, возможно будет дождь, ускорить движение, скоро будет база. Что я и прокричал впереди идущему мученику. И это предупреждение понеслось по цепочки вперёд. Неожиданно закончилась тропа и мы постепенно, цепочкой вытягивались на широкую поляну, окруженную огромными лиственницами. Привал – неожиданно скомандовал вожатый и, подойдя ко мне, приказал – Скидай рюкзак. Смотрю, как ты мучаешься - и, подтянув лямки у рюкзака, объяснил – Длинные, будет сползать, короткие натирать плечи.

А ну попробуй - помогая взгромоздить этого монстра, сказал он.

Ну, это другое дело – обрадовался я. Вожатый заставил ещё несколько горе - туристов, отрегулировать длину лямок. Двое удлинили, а у одного, как и у меня, пришлось укоротить.

Ну, тронулись - неожиданная команда, вывела меня из оцепенения, я сидел у дерева, привалившись рюкзаком к стволу. Заелозив по влажной траве ногами, попытался встать, бесполезно. Кто-то подал мне руку, только тогда, отталкиваясь левой рукой от земли, удалось встать на ноги. Мы ещё шли в течение получаса, пока не прибыли на туристическую базу. База состояла из бревенчатого домика, который был как бы музеем.

Внутри в одной из комнат, стояли на стеллажах, в стеклянных колбах заспиртованные змеи и лягушки. Вокруг на стенах громоздились чучела и головы, разных животных.

Особенно поражало своим видом чучело огромного дикого кота, размером со среднюю собаку. Он как бы спускался по ветке, толщиной с руку, голова смотрела, куда то в бок. Сверкали из приоткрытой пасти клыки и зло смотрели зелённые, стеклянные, искусно сделанные глаза.

Вот это кошак! Удивился кто-то из пацанов.

Такому только попадись – согласился с ним я и вышел на крыльцо.

В десяти метрах от музея стояло приземистое строение с навесом, во всю длину которого нависал навес. Под навесом стоял грубо сколоченный стол и длинные скамейки на длину стола.

Над столом хлопотали девчонки, организуя еду на всех.

Над костром начинало закипать эмалированное ведро с чаем.

Со стороны доносился щекочущий ноздри запах гречневой каши, приправленной тушенкой. Мальчишки резали хлеб, кто-то добавлял тушенку в большой алюминиевый котёл, стоящий на керосинке.

Как они быстро всё организовали – удивился я, вроде бы только на минутку заглянул в музей.

--38-

Внимание – раздался голос вожатого.

- Если кому ни будь приспичит, на дереве стоит знак………

Знак М, что значит мадам – продолжил Санёк мой приятель по отряду.

И знак Ж - что значит жентельмены.

Не жентельмены, а Джентльмены, поправил кто-то.

А я повесил букву Д, что значит девочки, неожиданно смутился вожатый, под дружный смех новоявленных туристов.

Главное, в разных сторонах света, - зачем-то встрял я.

Ну да, попа об попу и разлетелись, - опять встрял Санёк.

Девочки покраснели. Я показал ему от бедра кулак. Потому что был не равнодушен, к кареглазой, смуглявой Жене. Которая, полностью меня игнорировала. При попытках с ней заговорить, в пионерлагере, она сразу же куда-то убегала.

Я даже тайком на руке сделал наколку тушью, связав три иголки вместе. Две буквы Г. Ж. на левой руке, что обозначало Гейнова Женя.

Позднее я Г переправил на С. Правую часть Ж переправил на В, а середину превратил в щит пронзенный шпагой.

Получились собственные инициалы. Рука потом распухла.

Самое главное, вниманию всех! перед собой сначала нужно побить по кустам прутом, здесь могут быть змеи, - неожиданно огорошил вожатый. Да не бойтесь - засмеялся он – они сами уползают от человека, главное их не злить. Девочки будут спать здесь - он показал пальцем на дом, рядом с которым мы ели кашу из полулитровых алюминиевых кружек, а мальчики в том сарае и указал куда-то в сторону.

Там сеном набьёте пододеяльники и отлично выспитесь.

Неожиданно по навесу застучали редкие капли дождя, которые стали падать всё чаще и сильнее. И разом вокруг, на утоптанной земле, запузырились и заплясали капли от усиливающего ливня.

Да не повезло - вздохнул кто-то.

Мы сполоснули под струями дождя кружки от налипших крупинок гречневой каши. Потом разлили крепкий чай, заправленный лозой лимонника. Хорошо, что успели, вовремя занесли ведро под навес.

Всю ночь, лёжа на накрахмаленном пододеяльнике набитом пахучим сеном и укрывшись тонким байковым одеялом, я слушал, как на улице шумят потоки воды, низвергающие с неба. Только под утро забылся сном. Утром проснулся от весёлого визга девчонок, которые перебегали через двор в сторону леса, натянув на голову какую то клеёнку.

Кто–то из пацанов притащил из леса полоза, метра полтора длиной и изумительной расцветки и теперь бегал и пугал девочек.

За завтраком вожатый сокрушённо сказал

– Да нам не повезло, видать зарядило на несколько дней, как только будет лить меньше, будем выбираться обратно.

-39-

Все с ним согласились, надоело сидеть на одном месте и слушать монотонный шум дождя.

Как только дождь стих и только немного моросило, мы быстро засобирались. Не обошлось без скандалов.

Тот, кто принёс из леса полоза, отказывался выпустить его на волю.

Я его нашёл, он мой - бубнил мальчишка чуть не плача.

Да пойми ты дурья башка – убеждал его вожатый он же погибнет, разве тебе его не жаль. Да и вообще! - он вдруг разозлился, обычно всегда спокойный - Это заповедник, не хватало, чтобы нас ещё оштрафовали. Представь я подойду к тебе, суну в мешок и унесу, куда ни будь.

Но я человек заулыбался пацан, наверно представляя, как его засовывают зачем-то в мешок.

Общими усилиями уговорили, и змея была отпущена на свободу. Когда стали подходить к гребню перевала, неожиданно распогодилось. Небо очистилось от туч. Всё сильнее стало припекать, и пошёл пар, от высыхающей одежды. Мы с сожалением оглянулись, в сторону оставленной базы. Ну не возвращаться же.

Вскоре по возращению в пионерлагерь, наша смена заканчивалась. Был новый заезд и после прощального костра, мы разъехались по домам.

У меня впереди был целый месяц каникул. Быстро пролетало время, за прополкой в огороде, на мне ещё лежала забота, вовремя полить растения и натаскать с колонки воды полную бочку. Как - то за мной зашёл Саша из соседнего барака. Уж ни помню, кто ему дал такое прозвище. Звали его Чумурудный, наверно из-за того, что у него была грудная клетка как бочонок, через кожу видны все рёбрышки. Продолговатая голова и редкие светлые волосики, торчащие в разные стороны.

Вечно голодного, иногда, моя мама зазывала к нам в дом и кормила, жалея. Кроме него в семье было две девчонки одна чуть младше его, а другая совсем маленькая. Матерей как впрочем, и отцов не выбирают.

Это они решают, быть тебе, или не быть на этом свете.

Сашина мать растила детей без мужа. Все дети были рождены вне брака и от разных мужиков. Вечно поддатая, рыхлая толстая баба.

Иначе и не скажешь. С огромным, в порах носом, фиолетового цвета. В любую погоду и в любое время года я видел её в одной и той же одежде.

В латанной, пере латаной юбке, в ситцевом платке, и резиновых сапогах.

Почему-то у неё постоянно из-под резинки соскакивал один чулок, который соскальзывал с ноги на сапог.

Мать Саши работала за копеечную зарплату, еле сводя концы с концами. Она чистила общественные туалеты и помойки.

Но Саша на удивление учился только на одни пятёрки, успевая приготовить что-то младшим сёстрам из круп которые иногда им давали сердобольные соседи, сами живущие не намного лучше их.

-40-

Сашина мать растила детей без мужа. Я редко заходил к ним в барак.

Заходя в комнату, приходилось зажимать нос от невыносимой вони.

Где ни будь в углу, всегда стояли отмокающие в хлорке банки и бутылки подобранные на помойке. Это был дополнительный заработок для всей семьи. Мы с Сашей дружили, если это можно назвать дружбой.

Стеснительный, конечно же он зашёл не поесть. В этот раз он пришёл по другому поводу. Пойдём на «уголь-базу», - неожиданно предложил он.

- Я достал плоскодонную шлюпку четвёрку, нужно перегнать в Диомид.

- Позднее, мне нужно ещё сходить два раза за водой.

Я мог донести полное с верхом ведро, но когда нёс два, половина расплёскивалось, а коромысла не было, сломалось, новое купить проблема.

Колонка находилась метров за двести, за бараками.

- Пойдём, я тебе помогу, - предложил он мне помощь.

Мы принесли с колонки два ведра и долили в бак, в котором я когда-то тонул. Я отрезал два толстенных ломтя хлеба. Спустился в погреб, где в кастрюле с водой, стояла литровая банка со сливочным маслом. Намазал хлеб и посыпал сверху сахаром. Всё это завернул в лист газеты «Правда», которую выписывал отец. В то время подписку распространяли на предприятии чуть ли не в принудительном порядке. Так же как и государственный заём. Заставляли тратить на это треть зарплаты.

Я закрыл дверь и положил ключ под порог крыльца. Мы пошли через сопку, мимо пожарного депо в сторону Рыбного Порта. Был ясный, солнечный день. По осыпающей тропинке мы взобрались на сопку.

Присели отдохнуть на камни, нагревшиеся от прямых лучей солнца.

Перед нами внизу расстилалась гладь «Золотого рога».

Бухта начиналась справа, возле Дальзавода. И изгибаясь в виде рога, своим концом упиралась в бухту «Диомид», которая была за нашей спиной. Дул слабый бриз и казалась, что гладь бухты, сверкает от лучей солнца, отражающихся от воды. Возле судоремонтного завода «Дальзавод» выстроившейся цепочкой, стояли китобойцы, а рядом с ними возвышалась громада китобойной плавбазы. Чуть ли не наполовину перегородив бухту, возвышалась громада крейсера «Дмитрий Пожарский». Это была гордость Тихоокеанского флота, и разве мог я в то время представить, что через несколько лет эту гордость, подарят с множеством сторожевиков и эсминцев Индонезии. Которая неожиданно объявила, что собирается строить Коммунизм. Позднее крейсер заходил в Дальзавод на гарантийный ремонт. И множество чернявых малорослых морячков заполонили город. В магазинах исчезла посуда, такая как горшки и цинковые ванны. После ухода крейсера, в городе свирепствовал сифилис, и везде возле газированных автоматов висели объявления, чтобы все пользовались своими стаканами. Рабочие Дальзавода наблюдали, как матросов крейсера наказывали. Подвязывали за ноги к перекладинам и били по пяткам бам-

-41-

буковыми палками. Все офицеры, ухоженные в белоснежной одежде.

Через некоторое время Индонезия передумала строить Коммунизм.

А суда Дальневосточного пароходства обстреливали, с бывших наших кораблей, когда они проходили через проливы Индонезии.

На Морском кладбище немало могил российских моряков, погибших из-за тупости наших горе - правителей.

Недалеко от «Дмитрия Пожарского» чуть правее его кормы, был виден купол Владивостокского цирка.

Рядом с цирком прослеживалась цыпочка приземистых одноэтажных бараков, в которых промышляли местные проститутки.

Позднее этот рассадник заразы снесли, как впрочем, и цирк в котором зимой располагался зоопарк.

Вдали за домами синел простор Амурского залива. В противоположную сторону с вершины сопки был даже виден остров Скрыплёва, а правее его, занимая южную часть Залива Петра Великого, зеленели леса Русского острова.

Никуда не хотелось идти, так, кажется, и сидел бы весь день, обозревая окрестности Владивостока с высоты птичьего полёта.

Чайки кружились в небе на одном с нами уровне. Саша показал рукой в сторону уголь базы и сказал

– Видишь, недалеко от наливных бочек возле колючей проволоки темнеет, туда мы и пойдём, только нужно по дороге найти доски, чтобы грести и подобрать банку, чтобы вычерпывать воду.

- Что же ты сразу не сказал, может быть, вернёмся и возьмём дома.

Он небрежно махнул рукой - Я вчера всё это присмотрел заранее. - По пути подберём, там нести недалеко.

Пакет, который я прихватил с собой, на солнце нагрелся, и я предложил освободить его. И мы содержимое пакета отправили в свои желудки, после чего весело двинулись вниз по тропе, которая

петляя, спускалась к грунтовой дороге идущей в сторону мыса Голдобина. Вниз идти не в гору забираться.

Через пятнадцать минут мы были уже возле бухты. Кучи металла и угля остались за спиной, пирсы закончились, и перед нами лежал берег покрытый мелкой галькой вперемешку с морской травой, выброшенной прибоем. Кое-где валялись ржавые банки.

Вот она родимая - потирая руки, Саша подошёл к плоскодонке лежащей килем кверху на боку.

- Может быть, найдётся хозяин – засомневался я.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒