Глава 19. ПЕРЕМИРИЕ НАРУШЕНО

Глава 19

ПЕРЕМИРИЕ НАРУШЕНО

Девочка‑ изгой опустила оружие. Ослабленная тетива скрипнула, словно старая дверь. Лицо лучницы оставалось спокойным, как тихий пруд в безветренный день. Она была одного роста с Люс, с чистой, блестящей от влаги кожей, бледными губами и ямочками даже в отсутствие улыбки.

– Если ты хочешь, чтобы он жил, – сообщила она ровным тоном, – я уступлю тебе.

Вокруг них остальные прекратили сражаться. Шина на канате покатилась, замедляя ход, и стукнулась об угол ограды. Крылья Роланда сбавили взмахи до легкого трепета, и он опустился на землю. Все замерли, воцарилась напряженная тишина.

Люс ощущала тяжесть упавших на нее взглядов: Келли, Майлза и Шелби. Дэниела, Аррианы и Гэбби. Кэма, Роланда и Молли. Слепые бельма самих изгоев. Но она не могла оторваться от девочки с пустыми белыми глазами.

– Ты не убьешь его… только потому, что я прошу этого не делать? – переспросила Люс, настолько озадаченная, что даже рассмеялась. – Я‑ то думала, вы хотите меня убить.

– Убить тебя? – Неживой голос изгоя поднялся выше, что означало, очевидно, удивление, – Вовсе нет. Мы готовы умереть за тебя. Мы хотим, чтобы ты пошла с нами. Ты последняя надежда. Наш пропуск.

– Пропуск? – озвучил Майлз то, что сама Люс не смогла выговорить от изумления. – Куда?

– На небеса, конечно, – ответила лучница, уставившись на девочку мертвыми глазами, – Ты плата.

– Нет, – замотала головой Люс.

Чужие слова бились в ее сознании, отдаваясь эхом, от которого она сама себе казалась невыносимо пустой.

«Пропуск на небеса. Плата».

Люс не понимала. Изгои возьмут ее – и сделают что? Воспользуются ею, как козырем на переговорах? Эта девочка не могла даже увидеть ее, не то что понять, кто она! Если Люс чему и научилась в Прибрежной, так это тому, что мифы при пересказе неизбежно искажаются. Они чересчур стары, чересчур запутанны. Каждому известно об истории, в которую так долго была вовлечена Люс, но, похоже, никто не знает причин.

– Не слушай ее, Люс. Она чудовище.

Крылья Дэниела дрожали. Как будто он считал, что ее могут уговорить уйти. Плечи Люс охватил зуд, жаркое покалывание, не затронувшее остальное ее тело.

– Люсинда? – окликнула ее девочка‑ изгой.

– Ладно, погоди минутку, – ответила ей Люс и повернулась к Дэниелу, – Я хочу знать, что это за перемирие. И не отговаривайся, что не можешь объяснить. Скажи правду. Ты мне обязан.

– Ты права, – к удивлению девочки, признал Дэниел, то и дело украдкой бросая взгляды на лучницу, как будто та в любой миг могла похитить Люс, – Его заключили мы с Кэмом. Мы договорились отложить наши разногласия на восемнадцать дней. Все ангелы и демоны. Мы объединились для охоты на прочих врагов. Вроде них, – уточнил он, указав на изгоя.

– Но почему?

– Ради тебя. Потому что тебе нужно время. Может, наши конечные цели и различны, но пока что мы с Кэмом – и все наши сородичи – работаем вместе. У нас есть общее дело.

То, что Люс подглядела в вестнике, отвратительная сцена, где Дэниел и Кэм действовали сообща, – значит, в этом не было ничего ужасного, поскольку они заключили перемирие? Хотели выгадать время для нее?

– Однако ты не придерживаешься его условий, – бросил Кэм в сторону Дэниела, – Что хорошего в перемирии, если ты его не соблюдаешь?

– Ты их тоже не придерживался, – заявила Люс. – Ты был в лесу около Прибрежной.

– Защищая тебя! – возразил тот, – А не приглашая полюбоваться луной!

Девочка повернулась к Арриане.

– Чем бы ни было это перемирие, означает ли это, что, как только оно закончится… Кэм внезапно снова окажется врагом? И Роланд тоже? Это же бессмыслица какая‑ то.

– Только скажи, Люсинда, – предложила лучница, – и я заберу тебя от всего этого подальше.

– Куда? К чему? – спросила Люс.

Было что‑ то притягательное в том, чтобы просто убраться отсюда. От всей этой душевной боли, и борьбы, и смятения.

– Не делай того, о чем потом пожалеешь, Люс, – предостерег Кэм,

Было странно слышать, как разумно он говорит. Особенно на фоне того, каким оцепеневшим выглядел Дэниел.

Впервые с тех пор, как покинула сарай, Люс огляделась вокруг. Сражение прекратилось. Такой же слой пыли, какой накрыл кладбище в Мече и Кресте, теперь лег на траву заднего двора. В то время как их компания ангелов выглядела совершенно невредимой и победоносной, изгои потеряли большую часть своего войска. Около десятка стояли в отдалении и наблюдали, опустив серебряные луки.

Девочка‑ изгой все еще дожидалась ответа Люс. Ее глаза светились в ночи, а ноги потихоньку сдвигались назад по мере того, как ангелы подступали к ней ближе. Когда Кэм шагнул вперед, девочка снова медленно подняла лук и прицелилась ему в сердце.

Он закаменел.

– Ты не захочешь уйти с изгоями, – сказал он Люс, – особенно сегодня.

– Не говори ей, чего она хочет, а чего нет, – встряла Шелби, – Я не утверждаю, что ей следует примкнуть к придурочным альбиносам или что‑ нибудь в том же духе. Просто перестаньте обращаться с ней как с ребенком и позвольте ей в кои‑ то веки поступить по‑ своему. Вроде как хватит уже.

Ее голос эхом раскатился по двору, отчего девочка‑ изгой подскочила на месте. Она развернулась и прицелилась в Шелби.

Люс захлебнулась воздухом. Серебряная стрела подрагивала в руках изгоя. Она оттянула тетиву. Люс затаила дыхание. Но не успела девочка выстрелить, как ее блестящие глаза округлились. Лук выпал у нее из рук. И тело исчезло в тускло‑ серой вспышке света.

В паре футов от того места, где только что стояла девочка‑ изгой, Молли опустила серебряный лук. Она аккуратно застрелила врага в спину.

– Что? – огрызнулась Молли, когда все собравшиеся ошеломленно обернулись к ней, – Мне нравится этот нефилим. Она мне кое‑ кого напоминает.

Она резким жестом указала на Шелби.

– Спасибо, – выговорила та. – Серьезно. Это было круто.

Молли пожала плечами, явно не замечая, как за ее спиной воздвигается нечто темное. Изгой, которого сбил наземь Майлз. Фил.

Он размахнулся все тем же каяком, словно бейсбольной битой, и одним ударом отбросил Молли через весь газон. Та со стоном приземлилась на траву. Отшвырнув лодку в сторону, изгой выудил из‑ под плаща очередную блестящую стрелу.

Только мертвые глаза оставались бесстрастными на его лице. Остальное: ощеренные зубы, сведенные брови, даже скулы – все выглядело до крайности свирепым. Белая кожа, казалось, натянулась на кости черепа. Руки больше походили на когти. Гнев и безысходность превратили его из бледного и чудаковатого, но симпатичного парня в настоящее чудовище. Он вскинул серебряный лук и прицелился в Люс.

– Я неделями терпеливо дожидался своего шанса. Так что теперь не премину выступить несколько убедительнее, чем моя сестра, – прорычал он. – Ты пойдешь с нами.

По обе стороны от Люс поднимались серебряные луки. Кэм снова вытащил свой из‑ под плаща, а Дэниел метнулся и подхватил с земли оружие, которое только что выронила девочка‑ изгой. Казалось, Фил этого ожидал. Его лицо исказила мрачная улыбка.

– Мне нужно убить твоего любовника, чтобы ты ко мне присоединилась? – спросил он, переводя прицел на Дэниела. – Или перебить их всех?

Люс уставилась на странный плоский наконечник серебряной стрелы, застывший меньше чем в десяти футах от груди Дэниела. Фил ни за что не промахнется с такого расстояния. Она видела, как такие стрелы оставили сегодня от множества ангелов лишь жалкую вспышку. Но еще она видела, как стрела отскочила от кожи Келли, словно была всего лишь тупой палкой, какой и казалась с виду.

Серебряные стрелы убивают ангелов, а не людей, внезапно догадалась Люс.

Она подскочила к Дэниелу и загородила его собой.

– Я не дам тебе причинить ему вред. А твои стрелы не могут повредить мне.

Сзади послышался странный звук, наполовину смешок, наполовину рыдание. Она обернулась к Дэниелу, широко распахнув глаза. Он выглядел испуганным, но в еще большей степени виноватым.

Люс вспомнила тот разговор под кривыми персиковыми деревьями в Мече и Кресте, когда он впервые рассказал ей о ее перерождениях. Вспомнила, как сидела с ним на пляже в Мендосино, когда он говорил о положении, которое занимал на небесах до встречи с ней. Сколько усилий пришлось приложить, вытягивая из него хоть немного о тех прежних днях. Ей по‑ прежнему казалось, что осталось что‑ то еще. Должно быть что‑ то еще.

Скрип тетивы разом вернул ее внимание к изгою, натягивающему серебряный лук. Теперь он целился в Майлза.

– Хватит болтовни, – потребовал он – Я буду убивать твоих друзей по одному, пока ты не уступишь мне.

В этот момент в сознании Люс ярко вспыхнул свет, закружился цветной водоворот, и вместе с ним перед ее глазами замелькал калейдоскоп прошлых жизней: мама, папа и Эндрю. Родители, которых она видела в Шасте. Вера, скользящая на коньках по замерзшему пруду. Девочка, которой она была прежде, плавающая под водопадом в желтом купальнике. Другие города, дома и времена, которых она пока не узнает. Лицо Дэниела в тысяче различных ракурсов, освещенное тысячей различных источников света. И пламя, пламя, пламя.

Моргнув, она вернулась к реальности – в холодный, темный двор. Изгои придвинулись ближе, сгрудившись и что‑ то шепча Филу. Тот возбужденно отмахивался от них, стараясь не отвлекаться от Люс. Все были напряжены.

Она заметила, что Майлз уставился на нее – должно быть, в ужасе. Но нет, без страха. Мальчик смотрел на нее так пристально, что у нее внутри все задрожало. Закружилась голова, зрение помутилось. За этим последовало непривычное ощущение – словно с нее что‑ то сдернули. Как тонкую шелуху облезающей кожи.

– Не стреляй, – услышала она собственный голос, – Я сдаюсь.

Вот только он был гулким и бесплотным, и на самом деле Люс не произносила этих слов. Она нашла взглядом источник звука и оцепенела от увиденного.

Другая Люс стояла позади изгоя, похлопывая его по плечу.

Но это не было видением из прошлой жизни. Это была она сама, в обтягивающих черных джинсах и клетчатой рубашке с оборванной пуговицей. С остриженными и заново перекрашенными волосами. С карими глазами, в которых читалась насмешка над изгоем. С явственно видным ему огнем ее души. Явственно видным и всем остальным ангелам тоже. Это было ее отражение. Это…

…сделал Майлз.

Его дар. Он создал полное подобие Люс, совсем как рассказывал ей в первый же ее день в Прибрежной.

«Говорят, это несложно проделать с людьми, которых ты, ну, любишь», – пояснил тогда он.

Он любит ее.

Девочка не могла сейчас об этом думать. Пока взгляды остальных сосредоточились на отражении, настоящая Люс отступила на пару шагов и укрылась в сарае.

– Что происходит? – рявкнул Кэм, обращаясь к Дэниелу.

– Не знаю! – хрипло прошептал тот.

Похоже, одна только Шелби поняла, в чем дело.

– Он сделал это, – еле слышно проговорила она.

Изгой развернулся вместе с луком, целясь в новую Люс. Как будто он не вполне верил в свою победу.

– Давай же покончим с этим, – произнес собственный голос Люс посреди двора, – Не могу больше оставаться тут вместе с ними. Слишком много тайн. Слишком много лжи.

Какая‑ то ее часть действительно так и чувствовала. Будто так больше продолжаться не может. Будто что‑ то должно измениться.

– Ты пойдешь со мной и присоединишься к моим братьям и сестрам? – с явной надеждой переспросил изгой.

От вида его глаз девочку замутило. Он протянул призрачно‑ белую руку.

– Да, – согласился голос Люс.

– Люс, нет, – взмолился Дэниел, втянув воздух сквозь зубы, – Ты не можешь.

Теперь оставшиеся изгои нацелили луки на Дэниела, Кэма и всех остальных, пресекая попытки вмешаться.

Другая Люс шагнула вперед. Вложила руку в протянутую ладонь Фила.

– Нет, могу.

Чудовищный изгой обнял ее одеревенелыми белыми руками. Шумно захлопали грязные крылья. Удушливое облако пыли взвилось с земли. Люс в сарае задержала дыхание.

Она услышала вскрик Дэниела, когда ее отражение вместе с изгоем воспарило с заднего двора. Остальные как будто не верили глазам. Кроме Шелби и Майлза.

– Какого черта только что произошло? – спросила Арриана, – Она что, в самом деле…

– Нет! – закричал Дэниел. – Нет‑ нет‑ нет!

Сердце Люс заныло, когда он вцепился себе в волосы, закружился волчком и полностью распахнул крылья.

Оставшиеся в живых недруги незамедлительно изготовились и взмыли вверх. Их грязно‑ коричневые крылья были настолько тонки, что изгоям приходилось отчаянно хлопать ими, поддерживая себя в воздухе. Они собирались стаей вокруг Фила. Пытались заслонить его собой, чтобы он мог забрать Люс туда, куда намеревался.

Но Кэм оказался быстрее. Изгои успели подняться на высоту примерно двадцати футов, когда Люс услышала, как срывается с тетивы последняя стрела.

Выстрел Кэма предназначался не Филу. Целью была Люс.

И произведен он был с безупречной меткостью.

Люс застыла на месте, когда ее двойник исчез в яркой вспышке белого света. В небе изодранные крылья Фила распахнулись шире. Пустые. Ужасный рев сорвался с его губ. Он ринулся вниз, обратно к Кэму, и вслед за ним все войско изгоев. Но на полпути он остановился. Как будто понял, что возвращаться больше нет смысла.

– Итак, все начинается снова, – крикнул он Кэму и всем остальным внизу, – Это могло закончиться мирно. Но сегодня вы приобрели новых бессмертных врагов. В следующий раз мы не пойдем на переговоры.

И изгои растворились в ночи.

Во дворе Дэниел налетел на Кэма, опрокинув его наземь.

– Да что с тобой такое? – завопил он, обрушивая кулаки на лицо недруга, – Как ты мог?

Кэм пытался его остановить. Они покатились по траве.

– Этот выход был для нее наилучшим, Дэниел.

Кипя от ярости, Дэниел поймал Кэма в захват и впечатал головой в грязь. Глаза его сверкали.

– Я тебя прикончу!

– Ты же знаешь, что я прав! – крикнул в ответ Кэм, даже не пытаясь отбиваться.

Дэниел замер. Зажмурился.

– Я уже больше ничего не знаю, – измученным голосом выговорил он.

Только что он тряс Кэма за лацканы, но теперь просто осел на землю, зарывшись лицом в траву.

Люс хотелось подойти к нему. Обнять и пообещать, что все будет хорошо.

Вот только не будет.

Сегодня она увидела слишком много. Девочку мутило от воспоминания о том, как она – Майлзово отражение ее самой – погибает от звездной стрелы.

Майлз спас ей жизнь. Она никак не могла прийти в себя после этого.

А все остальные считали, что Кэм с ней покончил.

Когда девочка выбралась из темного уголка сарая, намереваясь сказать им, чтобы не беспокоились и что она все еще жива, у нее перед глазами все плыло. Но затем она ощутила чье‑ то чуждое присутствие.

В дверном проеме трепыхался вестник. Люс шагнула к нему из сарая.

Медленно он оторвался от тени, очерченной в лунном свете. Несколько футов проскользил к девочке по траве, собирая на себя грязный слой пыли, оставшейся после сражения. Добравшись до Люс, вестник содрогнулся и пополз вверх вдоль ее тела, пока не завис над головой мрачной тучей.

Люс зажмурилась и неожиданно для себя подняла руку ему навстречу. Темнота, холодно шипя, упала ей на ладонь.

– Что это?

Дэниел резко оглянулся на шум. Привстал с земли.

– Люс!

Девочка не трогалась с места, пока остальные ловили ртами воздух, разглядывая ее, стоящую перед сараем. Ей не хотелось заглядывать в вестника. Она навидалась уже достаточно для одного вечера. Она даже не представляла, зачем это делает.

Пока не сделала. Люс не искала видений – она искала выход отсюда. Что‑ нибудь достаточно далекое, чтобы пройти туда сквозь. Слишком долго ей не выдавалось хотя бы мига спокойных раздумий. Она нуждалась в передышке. От всего.

– Пора идти, – сказала она самой себе.

Теневая дверь, представшая перед ней, не была безупречной – она оказалась неровной по краям и воняла нечистотами. Но Люс тем не менее разорвала ее поверхность.

– Ты сама не знаешь, что делаешь, Люс! – настиг ее на пороге голос Роланда. – Неизвестно, куда ты перенесешься!

Дэниел вскочил на ноги и бегом бросился к ней.

– Что ты делаешь?

Девочка различила в его голосе глубочайшее облегчение от того, что она все еще жива, и неприкрытый ужас из‑ за ее умения обращаться с вестниками. Его тревога лишь подстегнула ее.

Ей хотелось оглянуться и извиниться перед Келли, поблагодарить Майлза за то, что он сделал, попросить Арриану и Гэбби не волноваться, хоть их тревога и неизбежна, передать весточку родителям. Попросить Дэниела не следовать за ней, поскольку с этим ей нужно разобраться самой. Но ее шансы вырваться на свободу утекали. Так что Люс просто шагнула вперед.

– Думаю, мне придется выяснить это самой, – бросила она через плечо Роланду.

Краем глаза девочка заметила рванувшегося к ней Дэниела. Как будто до этого он не верил, что она действительно так поступит.

Слова рвались у нее из сердца. «Я люблю тебя». Она любит. И будет любить вечно. Но если у них с Дэниелом есть вечность, их любовь может подождать, пока Люс не разберется с парой важных вопросов насчет себя самой. Насчет ее жизней и той жизни, что ей еще предстоит. Сегодня у нее оставалось время только для того, чтобы помахать всем рукой на прощание, глубоко вдохнуть и нырнуть в зловещую тень.

В темноту.

В свое прошлое.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 16 171819 20 Следующая ⇒