Глава 13. ШЕСТЬ ДНЕЙ

Глава 13

ШЕСТЬ ДНЕЙ

Увлекая их за собой по лабиринту темного казино, Арриана двигалась так, словно обладала ночным зрением.

– Спокойно, вы трое, – пропела она, – Я мигом вытащу вас отсюда.

Она крепко стиснула запястье Люс, та держала за руку Майлза, а он, в свою очередь, Шелби, чертыхающуюся из‑ за того, что за ними пришлось посылать спасательную команду.

Арриана направляла их уверенно, не сбиваясь с курса, и хотя Люс не видела, что она делает, но слышала, как вскрикивают и ворчат люди, которых ее подруга оттолкнула в сторону. «Прошу прощения! », «Ой! » и «Извините! » – то и дело выкликала она.

Она провела ребят по темным коридорам, полным встревоженных туристов, которые подсвечивали себе дорогу мобильными, как фонариками. Вверх по еще более темным лестницам, душным из‑ за редкого использования и загроможденным пустыми картонными коробками. Наконец она пинком распахнула аварийный выход и, подгоняя, вывела их в узкий сумрачный проулок.

Проулок втиснулся между «Миражом» и еще одним уходящим ввысь отелем. Рядок мусорных контейнеров распространял вокруг себя мерзкий запах гниющей дорогой пищи. Струйка кислотно‑ зеленой сточной воды извивалась отвратительным ручейком, рассекая дорожку надвое. Прямо перед ними, посреди яркого, суетливого, в неоновых огнях Стрипа старомодные черные уличные часы пробили полночь.

– Ах‑ х, – глубоко вдохнула Арриана, – Очередной блистательный день в городе грехов. Я бы хотела начать его правильно, с сытного завтрака. Кто еще проголодался?

– Э‑ э… – выдавила Шелби, глянув на Люс, затем на Арриану и казино. – Что только что… Как ты…

Взгляд Майлза был прикован к глянцевому пятнистому шраму на шее Аррианы. Люс уже привыкла к подруге, но стало ясно, что ее спутники не знают, как к ней относиться.

Арриана погрозила мальчику пальцем.

Этот парень выглядит так, словно готов съесть не меньше вафель, чем весит сам. Идем, я знаю одну дрянную закусочную.

– Это было потрясающе, – повернувшись к Люс, одними губами выговорил Майлз, когда они поспешно двинулись к выходу из проулка.

Девочка кивнула. Большего она себе позволить не могла – если не хотела отстать от Аррианы, пересекающей Стрип. Вера. Она никак не могла прийти в себя после встречи. После всех тех воспоминаний, подсмотренных за единый миг. Ее они потрясли и причинили боль, и Люс могла только догадываться, чего это стоило Вере. Но она сама получила при этом еще и глубокое удовлетворение. На этот раз, в большей степени, чем при заглядывании в вестников, она по‑ настоящему ощутила одну из прошлых жизней. Как ни странно, еще она увидела то, о чем раньше даже не задумывалась: у ее прежних «я» были свои жизни. Полноценные и важные даже до того, как объявлялся Дэниел.

Арриана затащила их в «Айхоп»[15], приземистое здание в коричневой штукатурке, которое выглядело таким древним, что запросто могло предшествовать всем остальным постройкам на Стрипе. Оно казалось куда более маленьким и унылым, чем остальные заведения этой же сети.

Шелби первая шагнула внутрь сквозь стеклянные двери, звякнув дешевым колокольчиком, закрепленным клейкой лентой поверх косяка. Она прихватила пригоршню мятных конфет из вазы на стойке и выбрала столик в дальнем углу. Арриана устроилась рядом с ней, а Люс с Майлзом заняли диванчик напротив, обтянутый потрескавшейся рыжей кожей.

Свистнув и быстро описав рукой круг, Арриана заказала кофе на всех у симпатичной пухленькой официантки с заткнутым в волосы карандашом.

Остальные сосредоточились на толстом, закатанном в пластик меню на пружинке. Перевернуть страницу удавалось после изрядной борьбы с древним кленовым сиропом, склеившим всю книгу в единый кирпич, что помогало уклоняться от обсуждения неприятностей, в которые они только что едва не влипли.

– Что ты здесь делаешь, Арриана? – в конце концов пришлось спросить Люс.

– Заказываю что‑ нибудь с забавным названием. «Рути‑ тути», наверное, раз уж у них тут нет «Лун над моей ветчинкой». Трудно выбрать.

Люс закатила глаза. Арриане незачем было держаться столь уклончиво. Очевидно же, что это спасение не могло оказаться случайным.

– Ты же знаешь, что я имею в виду.

– Настали странные дни, Люс. И я решила провести их в не менее странном городе.

– А, ну они почти на исходе. Разве нет, судя по срокам перемирия?

Арриана поставила кофейную чашку на стол и подперла ладонью подбородок.

– Что ж, аллилуйя. Тебя все‑ таки чему‑ то учат в этой школе.

– И да, и нет, – откликнулась Люс. – Я просто подслушала, как Роланд сказал, что Дэниел ведет обратный отсчет минутам. По его словам, это имеет какое‑ то отношение к перемирию, но я не знаю точно, о каком количестве минут мы говорим.

Рядом с ней Майлз, казалось, напрягся при одном упоминании о Дэниеле. Когда официантка явилась принять у них заказ, он успел первым, почти впихнув меню ей в руки.

– Бифштекс с кровью и глазунью, – рявкнул он.

– О‑ о, как это по‑ мужски, – заметила Арриана и одобрительно посмотрела на Майлза, прервав считалочку, с помощью которой она определялась с заказом. – «Рути‑ тути фреш‑ н‑ фрути», пожалуйста.

Она выговорила это с таким чистым произношением, как могла бы на ее месте королева Англии, и сохранила при этом примечательно невозмутимый вид.

– Мне сосиски в тесте, – объявила Шелби, – А впрочем, пусть будет омлет из одних белков, без сыра. Ай, да что за черт. Сосиски в тесте.

Официантка повернулась к Люс.

– А как насчет тебя, милая?

– Стандартный завтрак, – попросила девочка и виновато улыбнулась, извиняясь за своих друзей. – С болтуньей, без мяса.

Официантка кивнула и направилась в сторону кухни.

– Ладно, а что еще ты услышала? – спросила Арриана.

– Мм, – протянула Люс и принялась крутить в руках графинчик с сиропом, стоящий рядом с солонкой и перечницей. – Был какой‑ то разговор о, ну, ты понимаешь, конце света.

Фыркнув, Шелби вылила себе в кофе три порции сливок.

– Конец света! Ты и впрямь купилась на эту чушь? То есть сколько мы его уже ждем? А люди еще считают себя терпеливыми из‑ за какой‑ то пары тысяч лет! Ха. Как будто что‑ то вообще когда‑ нибудь изменится.

Казалось, Арриана едва совладала с желанием осадить Шелби, но затем поставила чашку с кофе на стол.

– Как неучтиво с моей стороны было даже не представиться твоим друзьям, Люс.

– Хм, мы в курсе, кто ты такая, – заметила Шелби.

– Ага, тебе была посвящена целая глава в моем учебнике по истории ангелов за восьмой класс, – добавил Майлз.

Арриана захлопала в ладоши.

– А мне еще сказали, что эту книгу запретили!

– Серьезно? Про тебя написано в учебнике? – рассмеялась Люс.

– А откуда столько удивления? Ты не находишь меня исторической личностью? – спросила Арриана и вновь повернулась к Шелби и Майлзу. – А теперь расскажите мне все о себе. Мне нужно знать, с кем тут водится моя девочка.

– Неверующий нефилим‑ отступник, – представилась Шелби, подняв руку.

Майлз уставился себе в чашку.

– И бесполезный прапрапра‑ в‑ энной‑ степени‑ правнук ангела.

– Это неправда, – возмутилась Люс, ткнув мальчика кулаком в плечо. – Арриана, ты бы видела, как он сегодня помог нам пройти сквозь эту тень. Он был великолепен. Именно так мы сюда и попали – он прочел ту книгу и тут же, сама видишь, сумел…

– Да, меня это заинтересовало, – насмешливо заметила Арриана, – Но больше меня тревожит она.

Она ткнула пальцем в Шелби. И лицо ее выглядело куда серьезней, чем привыкла Люс. Даже диковатые голубые глаза казались спокойными.

– Не самое подходящее время, чтобы быть каким бы то ни было отступником. Сейчас все в движении, но настанет и время расплаты. И тебе придется выбрать ту или иную сторону, – сообщила Арриана, пристально уставившись на Шелби, – Мы все должны знать, на чем стоим.

Прежде чем кто‑ либо успел ответить, вновь появилась официантка с огромным коричневым пластиковым подносом еды.

– Как, сойдет ли это за быстрое обслуживание? – спросила она. – Ну‑ ка, кто заказывал сосиски…

– Я! – выпалила Шелби и поспешно выхватила тарелку из рук ошеломленной официантки.

– Кому‑ нибудь нужен кетчуп?

Они замотали головами.

– Еще масла?

Люс кивнула на щедрую порцию, уже украшающую ее оладьи.

– Нам всем всего хватает. Спасибо.

– Если нам что‑ нибудь понадобится, – добавила Арриана, широко улыбнувшись счастливой рожице, нарисованной взбитыми сливками у нее на тарелке, – мы крикнем.

– О, не сомневаюсь, – фыркнула официантка, убирая поднос под мышку, – Завопите, как будто вот‑ вот настанет конец света, по крайней мере ты.

Когда она ушла, к еде приступила только Арриана. Она подобрала черничину с носа оладьиной рожицы, кинула в рот и с явным удовольствием облизала пальцы. А затем окинула взглядом стол.

– Налетайте, – посоветовала она, вздохнув. – Нет ничего приятного в холодном бифштексе и яичнице. Ну же, ребята. Вы же читали книжки по истории. Разве вам еще не вдолбили…

– Я не читала, – вмешалась Люс. – И мне ничего не вдалбливали.

Арриана задумчиво облизала кончик вилки.

– Справедливо. В таком случае позвольте представить вам мою точку зрения. Которая в любом случае куда занятнее книжек по истории, поскольку я не подвергаю цензуре большие драки, брань и все, что касается секса. В моем изложении есть все, кроме трехмерной графики, которую, должна вам сказать, чрезмерно переоценивают. Вы видели тот фильм с… – затараторила она, но осеклась, заметив озадаченное выражение на их лицах. – Ох, не берите в голову. Ладно, все началось тысячи лет назад. Рассказывать вам о Сатане?

– Затеял раннюю борьбу за власть против Бога, – откликнулся Майлз скучным тоном, как будто повторял урок за третий класс школы, и наколол на вилку кусочек мяса.

– До того они были крайне близки, – дополнила Шелби, поливая свои сосиски в тесте сиропом. – То есть Бог же называл его своей денницей. Так что не скажешь, будто Сатане не хватало уважения или любви.

– Но он решил, что лучше быть владыкой ада, чем слугою неба, – вступила Люс.

Может, она и не читала нефилимских книг, зато прочла «Потерянный рай» Мильтона. По крайней мере, в сокращенном виде.

– Очень хорошо, – просияла Арриана, подаваясь ближе к Люс. – Знаешь, Гэбби крепко дружила с дочерьми Мильтона в те дни. Ей нравится приписывать эту фразу себе, а я ей все твержу, мол, разве тебя без этого мало ценят? А, как бы там ни было, – оборвала она сама себя и стащила у Люс кусочек яичницы, – Черт, а это вкусно. Можно нам сюда немножко острого соуса? – крикнула она в сторону кухни. – Ладно, на чем мы остановились?

– На Сатане, – с набитым ртом ответила Шелби.

– Верно. Так вот. Говорите насчет великого врага что хотите, но он… – Арриана прервалась и вскинула голову, – отчасти ответствен за ознакомление ангелов с идеей свободы воли. То есть он действительно дал всем остальным предмет для размышлений. На чьей стороне ты будешь? Получив возможность выбора, множество ангелов пало.

– И сколько же? – уточнил Майлз.

– Падших? Достаточно, чтобы создать патовую ситуацию, – откликнулась Арриана, с задумчивым видом помедлила и снова крикнула официантке: – Острый соус! Он вообще водится в этом заведении?

– А что насчет ангелов, которые пали, но не объединились с… – начала было Люс, но умолкла, вспомнив о Дэниеле.

Хоть она и говорила шепотом, это казалось слишком серьезной темой для обсуждения в закусочной. Даже в почти пустой закусочной посреди ночи.

Арриана тоже понизила голос.

– О, многие ангелы пали, но практически остаются в союзе с Господом. Впрочем, есть и те, кто присоединился к Сатане. Мы зовем их демонами, хотя это всего лишь падшие ангелы, сделавшие по‑ настоящему неудачный выбор. Конечно, всем пришлось нелегко. С самого падения ангелы и демоны существуют бок о бок, хоть и разделились на два лагеря, – продолжила она рассказ, размазывая масло по оладье. – Но все это может перемениться.

Люс опустила взгляд на свою яичницу, не в силах проглотить ни кусочка.

– Так, гм… прежде ты, кажется, намекала, что мой выбор имеет к этому какое‑ то отношение? – осторожно уточнила Шелби, с виду чуть менее сомневающаяся, чем обычно.

– Не конкретно твой, – покачала головой Арриана, – Я знаю, похоже на то, что мы застыли в равновесии навеки, но в конце концов все сведется к выбору стороны одним могущественным ангелом. Когда это произойдет, чаши весов наконец‑ то придут в движение. И уже тогда будет иметь значение, с кем ты.

Слова Аррианы напомнили Люс о том, как она оказалась заперта в крохотной часовенке вместе с мисс Софией и как та твердила, будто судьба Вселенной каким‑ то образом зависит от Люс и Дэниела. Тогда это показалось ей безумием, а мисс София и была злобной помешанной. И пусть даже Люс была не вполне уверена, о чем говорят остальные, она знала, что это как‑ то связано с возвращением Дэниела.

– Это Дэниел, – тихонько проговорила она, – Ангел, способный склонить весы, это Дэниел.

Это объясняло страдание, бремя, которое он нес постоянно, словно чемодан весом в пару тонн. Это объясняло, почему он так долго остается вдали от нее. Не объясняло это только одного: почему Арриана явно сомневалась, в какую из сторон склонятся весы. Кто выиграет войну.

Арриана открыла рот, но вместо ответа вновь атаковала тарелку Люс.

– Да получу я этот чертов острый соус или нет? – заорала она.

На их столик упала тень.

– Сейчас ты получишь кое‑ что по‑ настоящему острое.

Люс оглянулась на голос и отшатнулась: за ее спиной стоял очень высокий парень в длинном коричневом плаще свободного покроя, расстегнутом так, что за поясом виднелся блеск чего‑ то серебристого. Бритый наголо, с узким прямым носом и превосходными зубами.

И с белыми глазами. Совершенно лишенными цвета. Ни радужек, ни зрачков – ничего.

Странное, отсутствующее выражение его лица напомнило Люс девочку‑ изгоя. Хотя она и не рассмотрела ту достаточно близко, чтобы понять, что не так с ее глазами, теперь догадаться стало нетрудно.

Шелби покосилась на незнакомца, с трудом сглотнула и увлеченно набросилась на еду.

– Меня это не касается, – пробормотала она.

– Прибереги для себя, – посоветовала парню Арриана. – Можешь приправить этим бутерброд с кулаком, который я тебе подам.

Люс, широко распахнув глаза, смотрела, как миниатюрная девочка встает и вытирает руки о джинсы.

– Сейчас вернусь, ребята. О, и еще, Люс, напомни мне отругать тебя за это, когда я закончу.

И прежде чем та успела спросить, какое отношение имеет к ней этот парень, Арриана взялась за мочку его уха, с силой ее выкрутила и впечатала его головой в витрину у стойки.

Звук удара вдребезги разбил ленивую полуночную тишину закусочной. Белоглазый по‑ детски взвизгнул, когда Арриана крутанула ухо в другую сторону и запрыгнула на парня сверху. Вопя от боли, он забился всем своим тощим телом, пока не сбросил обидчицу на стекло витрины.

Та перекатилась вдоль стойки и остановилась в самом конце, сокрушив высокий лимонный торт с меренгами, а затем вскочила на ноги. Кувырком вернулась обратно к противнику, ногами поймала его голову в захват, а затем принялась молотить его по лицу маленькими кулачками.

– Арриана! – завопила официантка, – Только не мои торты. Я пытаюсь быть терпимой! Но мне тоже надо на что‑ то жить!

– Ай, ладно! – крикнула в ответ Арриана. – Тогда мы выйдем на кухню.

Она выпустила парня, соскользнула на пол и пнула его танкеткой. Незнакомец отлетел к двери, ведущей на кухню.

– Идите сюда, вы трое, – окликнула девочка сидящих за столом ребят, – Может, чему‑ нибудь и научитесь.

Майлз и Шелби уронили салфетки, напомнив Люс то, как доверские школьники бросали все и с воплями «Драка! Драка! » неслись по коридорам всякий раз, когда до них долетал малейший слушок о потасовке.

Люс, несколько замешкавшись, двинулась следом. Если Арриана намекает, что этот парень объявился тут из‑ за нее, это поднимает еще целый ряд непростых вопросов. А как насчет людей, похитивших Зарю? И той лучницы‑ изгоя, которую Кэм убил на мысу Нойо?

Из кухни донесся грохот, и трое перепуганных людей в грязных фартуках выбежали в зал. К тому времени, как Люс протиснулась мимо них через открывающуюся в обе стороны дверь, Арриана уже удерживала парня, наступив ногой ему на голову, в то время как Майлз и Шелби связывали его бечевкой для перетягивания вырезки. Пустые глаза незнакомца пялились на Люс и куда‑ то сквозь нее.

Рот ему заткнули кухонной тряпкой, так что когда Арриана насмешливо спросила, не желает ли он немного остыть в холодильнике для мяса, парень сумел только застонать. Он уже оставил всякие попытки сопротивляться.

Схватив недруга за ворот, Арриана протащила его по полу в огромную морозильную камеру, напоследок наградила еще парой пинков и хладнокровно захлопнула дверцу. Отряхнула руки и, сердито хмурясь, обернулась к Люс.

– Кто преследует меня, Арриана? – подрагивающим голосом спросила та.

– Многие, крошка.

– Это был, – продолжила девочка, вспомнив свою встречу с Кэмом, – изгой?

Арриана прочистила горло. Шелби закашлялась.

– Дэниел сказал, что не может остаться со мной, потому что привлекает слишком много внимания. Сказал, что в Прибрежной я буду в безопасности, но они пришли и туда…

– Только потому, что выследили тебя, когда ты покидала школу. Ты тоже привлекаешь внимание, Люс. И когда ты выходишь в мир затеять погром в казино или сотворить еще что‑ нибудь в этом духе, мы можем это почуять. И к плохим парням это тоже относится. Именно поэтому ты, прежде всего, и оказалась в этой школе.

– Что? – вмешалась Шелби. – Вы попросту прячете ее среди нас? А как насчет нашей безопасности? Что, если эти, как их там, изгои заявятся в школу?

Майлз ничего не сказал, только переводил встревоженный взгляд с Люс на Арриану.

– Ты так и не поняла, что нефилимы маскируют тебя? – спросила Арриана, – Дэниел не рассказал тебе об их… так сказать, защитной окраске?

Люс мысленно вернулась к той ночи, когда Дэниел высадил ее в Прибрежной.

– Кажется, он говорил что‑ то о маскировке, но…

Той ночью у нее в голове роилось слишком много других мыслей. Ей хватило уже попыток осознать, что Дэниел покидает ее. Теперь ее накрыла тошнотворная волна вины.

– Я не поняла. Он не стал вдаваться в подробности, только твердил, что я должна оставаться на территории школы. Я решила, что он чрезмерно обо мне печется.

– Дэниел знает, что делает, – пожала плечами Арриана, – По большей части, – добавила она, задумчиво облизнув уголок рта. – Ну ладно, иногда. Время от времени.

– То есть ты имеешь в виду, что кто бы за ней ни охотился, он не увидит ее в компании нефилимов? – уточнил Майлз, похоже, снова обретший дар речи.

– На самом деле изгои не видят вовсе, – поправила Арриана, – Их ослепили во время мятежа. Я как раз подбиралась к этой части истории – она действительно хороша! Выкалывание глаз и прочий Эдипов вздор, – пояснила она и вздохнула, – Ох, ну ладно. Да, изгои. Они могут видеть огонь твоей души – который куда труднее различить, когда тебя окружают другие нефилимы.

Глаза Майлза округлились. Шелби нервно обкусывала ногти.

– Так вот как они перепутали меня с Зарей.

– По крайней мере, именно так нашел тебя сегодня наш отмороженный приятель, – уточнила Арриана, – Черт, да я сама тебя нашла точно так же. Ты тут – словно свеча в темной пещере, – пояснила она, схватила баллончик взбитых сливок и прыснула себе в рот, – Люблю подкрепиться после драки чем‑ нибудь растительным.

Она зевнула, и Люс покосилась на стоящие на столе часы с зеленым цифровым табло. Было уже полтретьего ночи.

– Что ж, как бы мне ни нравилось задавать кому‑ нибудь жару, для вас троих давно настал комендантский час, – заключила Арриана, свистнула сквозь зубы, и густая капля вестника пролилась из теней под кухонными столами. – Я этого не делала, ладно? Если кто‑ нибудь спросит, я никогда этого не делала. Путешествовать при помощи вестников крайне опасно. Слышал, герой?

Она стукнула Майлза по лбу и прищелкнула пальцами. Тень мгновенно превратилась в безупречную дверь посреди кухни.

– Но я спешу, а так быстрее всего получится вернуть вас, ребята, домой и в безопасность.

– Изящно, – заметил Майлз, как будто делал заметки на память.

Арриана покачала головой.

– Даже и не мечтай. Я отведу вас обратно в школу, где вы и останетесь, – она встретилась взглядом с каждым из них по очереди, – или вам придется держать ответ передо мной.

– Ты пойдешь с нами? – спросила Шелби, наконец‑ то выказав хотя бы малейший проблеск трепета перед Аррианой.

– Похоже на то, – отозвалась та, подмигнув Люс. – Ты превратилась в какой‑ то опасный фейерверк. Кто‑ то же должен за тобой приглядывать.

Проход сквозь вместе с Аррианой дался им даже более гладко, чем по пути в Вегас. Ощущалось это так, как будто они зашли в помещение с яркого солнца: когда ступаешь на порог, свет кажется чуть тусклее, но ты моргаешь пару раз и привыкаешь к нему.

Люс была почти разочарована, когда вернулась в собственную спальню после блеска и волнений Лас‑ Вегаса. Но затем она подумала о Заре и о Вере. Почти разочарована. Ее взгляд перебирал знакомые приметы возвращения: незастеленная двухъярусная кровать, заставленный растениями подоконник, коврики для йоги, сложенные в углу, Стивенов томик «Государства» Платона, заложенный и оставленный на столе Люс, и еще кое‑ что, чего она увидеть не ожидала.

Дэниел, весь в черном, приглядывающий за пылающим в камине огнем.

– А‑ а‑ ай! – заорала Шелби, отшатнувшись назад прямо в руки Майлзу, – Ты меня до чертиков напугал! Причем в моем собственном убежище. Нехорошо, Дэниел.

Она одарила соседку враждебным взглядом, как будто та имела какое‑ то отношение к его визиту.

– С возвращением, – спокойно обратился Дэниел к Люс, не обращая внимания на Шелби.

Девочка никак не могла решить, броситься к нему или расплакаться.

– Дэниел…

– Дэниел? – вскрикнула Арриана.

Ее глаза широко распахнулись, как будто она увидела призрака.

Дэниел, и сам явно не ожидавший встречи с ней, застыл на месте.

– Я… мне просто нужно было перекинуться с ней парой слов. Потом я уйду, – выдавил он виновато и даже испуганно.

– Ладно, – согласилась Арриана, прихватывая Майлза с Шелби за шиворот. – Мы как раз собирались уходить. Никто из нас тебя здесь не видел. Встретимся позже, Люс.

И она вытолкнула остальных ребят из комнаты и вышла следом сама.

Судя по виду Шелби, ей не терпелось убраться из их общей спальни. Яростный взгляд Майлза не отрывался от Люс, пока Арриана едва ли не вышвырнула мальчика в коридор, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Затем Дэниел шагнул к Люс. Она зажмурилась, согреваясь в его близости. Она вдыхала его запах, радуясь возвращению домой. Не домой в Прибрежную школу, а в тот уют, который приносил ей Дэниел. Даже когда она бывала в самых странных местах. Даже когда их отношения были так запутанны.

Запутанны, как сейчас.

Он еще не целовал ее, даже не заключал в объятия. Девочку удивило, что ей этого хотелось, даже после всего увиденного. Тоска по его прикосновениям отзывалась болью глубоко у нее в груди. Когда Люс открыла глаза, Дэниел стоял лишь в нескольких дюймах, пристально изучая ее с ног до головы.

– Ты напугала меня.

Девочка никогда не слышала от него таких слов. Из них двоих бояться привыкла она.

– С тобой все хорошо? – спросил он.

Люс покачала головой. Дэниел взял ее за руку и без лишних слов повел к окну, из теплой комнаты с очагом обратно в холод ночи, на неровный уступ снаружи, куда он приходил к ней прежде.

Вытянутый месяц висел низко в небе. Совы спали в роще. Отсюда, сверху, Люс различала волны, плавно набегающие на берег. На дальней стороне школьной территории, высоко в Нефском доме, светился единственный огонек, но трудно было сказать, горит он в кабинете Франчески или Стивена.

Они с Дэниелом сели на край уступа, свесив ноги. Откинулись на скат крыши и стали смотреть на звезды, тусклые, поскольку небо заволокло тончайшим слоем облаков. И вскоре Люс расплакалась.

Из‑ за того, что он сердился на нее или она – на него. Из‑ за всего, что ей пришлось перенести: проходы сквозь вестников, через границы штатов, в недавнее прошлое и обратно. Из‑ за того, что ее сердце и разум запутались и сбились с толку, а близость к Дэниелу только портила все еще больше. Из‑ за того, что Майлз и Шелби, судя по всему, ненавидели его. Из‑ за явного ужаса, исказившего лицо Веры, когда она узнала Люс. Из‑ за слез, наверняка пролитых по ней сестрой, и из‑ за той боли, которую девочка вновь причинила ей, объявившись за столом для игры в очко. Из‑ за всех прочих ее обездоленных семей, обреченных на скорбь, поскольку их дочерям не повезло оказаться очередным перерождением влюбленной дурочки. Из‑ за того, что, размышляя об этих семьях, Люс отчаянно тосковала по оставшимся в Тандерболте родителям. Из‑ за того, что вина за похищение Зари лежала на ней. Из‑ за того, что ей было семнадцать и она все еще жила, вопреки накопившейся за тысячелетия статистике. Из‑ за того, что она знала достаточно и боялась уготованной ей судьбы. Из‑ за того, что шел уже четвертый час ночи, а она так давно не спала и не представляла, как теперь быть.

Дэниел обнял ее, окутав своим теплом, притянул ближе и принялся легонько укачивать. Девочка всхлипывала, шмыгала носом и мечтала о носовом платке. Она никак не могла понять, как можно расстраиваться из‑ за стольких причин одновременно.

– Чш‑ ш‑ ш, – шептал ей Дэниел. – Чш‑ ш‑ ш.

Днем раньше ей сделалось дурно, когда она увидела в том вестнике, как самозабвенно любит ее Дэниел.

Неизбежная жестокость, пронизывающая их отношения, казалась неодолимой. Но теперь, особенно после разговора с Аррианой, Люс чувствовала, что на них надвигается нечто худшее. Что‑ то менялось – возможно, весь мир менялся, – а они с Дэниелом балансировали на самом краю. Эти перемены окружали их, витали в воздухе и влияли на то, как она воспринимает себя – и его тоже.

Беспомощное выражение, которое она заметила в его глазах в мгновения перед самой своей гибелью, – теперь оно казалось, да и было, лишь прошлым. Это напомнило ей то, как он смотрел на нее после их первого поцелуя на топком побережье близ Меча и Креста. Вкус его губ, дыхание, щекочущее шею, крепкие объятия – все было восхитительно, кроме страха в его глазах.

Но Дэниел уже давно не смотрел на нее так. Нынешний его взгляд мало что выдавал. Как будто в любом случае она будет с ним, почти как если бы у нее не оставалось выбора. В этой жизни все было иначе. Все так говорили, и Люс тоже это чувствовала, и с каждым днем все сильнее. Она видела собственную гибель и пережила ее. Дэниелу больше не нужно было нести свою кару в одиночестве. Теперь они могли делать это вместе.

– Я хочу кое‑ что сказать, – сообщила она ему в рубашку, вытирая слезы рукавом. – Я хочу поговорить, прежде чем начнешь ты.

Его подбородок задел ее макушку. Он кивнул.

– Я знаю, тебе приходится осторожничать с тем, что ты мне говоришь. Я знаю, что уже погибала прежде. Но на этот раз я никуда не денусь, Дэниел, я это чувствую. По крайней мере, не без борьбы, – добавила она, попытавшись улыбнуться. – Думаю, это поможет нам обоим не обращаться со мной словно с хрупкой стеклянной безделушкой. Так что я прошу тебя – как твой друг, как твоя девушка, как, ты это знаешь, любовь всей твоей жизни – открой мне чуть больше. А то я только чувствую себя заброшенной, тревожусь и…

Дэниел взял Люс за подбородок, чуть запрокинул ей голову и внимательно заглянул в лицо. Девочка подождала, не перебьет ли он ее, но он не стал.

– Я покидала Прибрежную не для того, чтобы тебе досадить, – продолжила она. – Я уезжала, потому что не понимала, какое это имеет значение. И из‑ за этого подвергла опасности своих друзей.

Дэниел удерживал ее лицо перед своим. Его лиловые глаза буквально сияли.

– Я слишком много раз подводил тебя прежде, – прошептал он, – И в этой жизни, возможно, ударился в другую крайность – в чрезмерную осторожность. Мне следовало бы помнить, что ты испытываешь на прочность любые поставленные тебе ограничения. Иначе ты не была бы… девушкой, которую я люблю.

Люс ждала, что он улыбнется ей. Но не дождалась.

– Просто на этот раз ставки так высоки. Я сосредоточился на…

– Изгоях?

– Именно они захватили твою подругу, – подтвердил Дэниел, – Они с трудом отличают правду от лжи, не говоря уже о том, на какую сторону работают.

Люс вспомнилась та девочка, которую Кэм прикончил серебряной стрелой, и смазливый пустоглазый парень в закусочной.

– Потому что они слепы.

Дэниел опустил взгляд на собственные руки, потер ладони. Было похоже, что ему нехорошо.

– Слепы, но крайне жестоки, – уточнил он, протянул руку и погладил одну из прядок ее осветленных волос. – Какая же ты умница, что покрасилась. Это оберегало тебя, когда я не мог успеть к тебе вовремя.

– Умница? – в ужасе переспросила Люс. – Заря могла погибнуть только из‑ за того, что мне под руку попался флакон перекиси. Что в этом умного? Если бы… если бы я вчера перекрасилась в черный, по‑ твоему, изгои внезапно сумели бы меня выследить?

Дэниел резко помотал головой.

– Они вообще не должны были пробраться в школу. Не должны были дотянуться ни до кого из вас. Я день и ночь стараюсь удержать их подальше от тебя – от всей этой школы. Кто‑ то им помогает, и я не представляю кто…

– Кэм.

Что бы еще ему здесь делать?

Но Дэниел покачал головой.

– Кто бы это ни был, он об этом пожалеет.

Люс скрестила на груди руки. Ее лицо все еще горело от слез.

– Это означает, что я не смогу поехать домой на День благодарения? – предположила она и зажмурилась, пытаясь не представлять себе удрученных родительских лиц, – Можешь не отвечать.

– Пожалуйста, – искренне взмолился Дэниел. – Это еще совсем ненадолго.

Она кивнула.

– На срок перемирия.

– Что? – вскрикнул он, крепко стискивая ее плечи. – Откуда ты…

– Я знаю.

Люс надеялась, что он не почувствует зарождающейся в ее теле дрожи. А та лишь усиливалась, когда девочка пыталась держаться уверенней, чем была на самом деле.

– И знаю, что вскоре ты нарушишь равновесие между небесами и адом.

– Кто тебе это сказал?

Дэниел выгибал назад плечи, а это, как она уже знала, означало, что он пытается удержать расправляющиеся крылья.

– Я это вычислила. Тут много чего происходит, когда тебя нет поблизости.

В глазах Дэниела вспыхнула искорка зависти. Поначалу Люс даже сделалось приятно, что она может вызвать у него такие чувства, но ей не хотелось пробуждать в нем ревность. Особенно когда у него так много куда более важных дел.

– Прости, – попросила она. – Последнее, что тебе сейчас нужно, это чтобы я тебя отвлекала. То, что ты делаешь… звучит довольно‑ таки значительно.

На этом она остановилась, надеясь, что Дэниел сочтет возможным рассказать ей больше. Это был самый открытый, честный и зрелый разговор, какой у них, пожалуй, вообще состоялся.

Но тут, слишком быстро, на лицо Дэниела набежала тень; Люс даже не представляла, как это может ее напугать.

– Выбрось все это из головы. Ты даже понятия не имеешь о том, что тебе представляется хорошо известным.

Разочарование захлестнуло Люс с головой. Он по‑ прежнему обращается с ней как с ребенком. Шаг вперед, десять назад.

Она подобрала под себя ноги и встала на уступе.

– Я знаю одно, Дэниел, – заявила она, пристально глядя на него сверху вниз. – На твоем месте я бы не сомневалась. Если бы вся Вселенная ждала, на которую сторону склоню весы я, я бы выбрала добро.

Лиловые глаза Дэниела смотрели в пространство перед ним, в тенистую чащу леса.

– Ты бы выбрала добро, – повторил он.

В его бесстрастном голосе вдруг прорвались нотки невыразимой печали, каких Люс никогда еще не слышала, общаясь с ним.

Девочка устояла перед неожиданным порывом присесть обратно рядом с Дэниелом и извиниться. Вместо этого она отвернулась. Разве не очевидно, что ему следует выбрать добро? Кто бы на его месте поступил иначе?

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒