Глава 12. СЕМЬ ДНЕЙ

Глава 12

СЕМЬ ДНЕЙ

Утром в пятницу Люс, едва открыв глаза, сразу взглянула на часы. Полвосьмого. Ей едва удалось поспать – она не находила себе места, болезненно переживая за Зарю и все еще злясь из‑ за прошлой жизни, которую накануне увидела в вестнике. Как же жутко наблюдать мгновения, предшествующие твоей собственной смерти. Все ли ее смерти были похожи на эту? Мысли снова и снова возвращались к одному: если бы не Дэниел…

Смогла бы она прожить нормальную жизнь: наладить отношения с кем‑ нибудь другим, выйти замуж, завести детей и постареть, как все остальные люди? Если бы Дэниел не влюбился в нее века назад, пропала бы сейчас Заря или нет?

Эти вопросы были лишь околичностями, рано или поздно приводившими к важнейшему из них: чем отличалась бы любовь с кем‑ нибудь другим? Возможна ли вообще любовь с кем‑ нибудь другим? Любовь должна быть легка и естественна, разве нет? Так почему она так мучается?

Шелби свесила голову с верхней койки, и ее густые светлые волосы, завязанные в хвост, упали следом, словно конец тяжелой веревки.

– Тебя тоже все это перепугало?

Люс похлопала ладонью по кровати, приглашая соседку спуститься и сесть рядышком с ней. Все еще в плотной красной фланелевой пижаме, та соскользнула вниз, прихватив с собой пару огромных плиток горького шоколада.

Люс собиралась уже сказать, что не в состоянии ничего съесть, но, когда запах достиг ее носа, содрала фольгу и слабо улыбнулась Шелби.

– То, что нужно, – подтвердила ее соседка, – Помнишь, что я сказала прошлой ночью насчет Зари, целующейся с каким‑ нибудь типом? Мне по‑ настоящему стыдно за это.

Люс покачала головой.

– Ох, Шел, ты же не знала. Не стоит так расстраиваться.

С другой стороны, у нее самой было достаточно причин переживать из‑ за того, что случилось с Зарей. Девочка немало времени провела, виня себя в гибели окружающих ее людей – Тревора, и Тодда, и потом бедняжки Пенн. У нее перехватило горло, когда она представила, что добавляет в этот список еще и Зарю. Она утерла тихо скатившуюся слезинку, прежде чем Шелби успела ее заметить. Дело идет к тому, что ей придется себя изолировать, держаться подальше от всех, кого она любит, чтобы им ничто не грозило.

От стука в дверь обе девочки подскочили. Створка медленно отворилась. Майлз.

– Зарю нашли.

– Что? – хором спросили Люс и Шелби, разом подавшись к нему.

Майлз подтащил стул поближе к кровати и сел лицом к девочкам. Стащил бейсболку и вытер лоб, усеянный капельками пота, словно мальчик бежал через всю школьную территорию.

– Я так и не смог заснуть этой ночью, – объяснил он, крутя кепку в руках. – Встал пораньше, прошелся. Наткнулся на Стивена, и тот сообщил мне хорошие новости. Люди, которые забрали Зарю, вернули ее обратно примерно на восходе. Она потрясена, но не пострадала.

– Просто чудо какое‑ то, – пробормотала Шелби.

Люс испытывала больше сомнений.

– Я что‑ то не улавливаю. Они просто вернули ее обратно? Невредимую? Когда такое вообще бывало?

И сколько времени ушло у кого бы там ни было на то, чтобы понять, что они схватили не ту девочку?

– Все было не настолько просто, – признал Майлз. – Стивен вмешался. Он спас ее.

– От кого? – едва не заорала Люс.

Мальчик только плечами пожал, покачиваясь на стуле.

– Сдаюсь. Уверен, Стивен знает, но, э‑ э… я не отношусь к числу его доверенных.

На это Шелби присвистнула. То, что Зарю нашли невредимой, похоже, успокоило всех, кроме Люс. Ее тело медленно немело.

«Это должна была быть я», – мысленно повторяла она.

Девочка поднялась с постели и выдернула из шкафа футболку и джинсы. Она должна найти Зарю. Только та может ответить на ее вопросы. И пусть даже Заря ни за что этого не поймет, Люс обязана извиниться перед ней.

– Стивен сказал, что те, кто ее схватил, больше не вернутся, – добавил Майлз, встревоженно наблюдая за ней.

– И ты ему веришь? – насмешливо уточнила Люс.

– А почему бы ему не верить? – полюбопытствовал голос со стороны дверного проема.

Франческа, в длинном плаще цвета хаки, стояла, прислонившись к косяку. Она излучала спокойствие, но не было похоже, что особенно рада встрече.

– Заря сейчас дома и в безопасности.

– Я хочу с ней увидеться, – заявила Люс, чувствуя себя глупо от того, что стоит перед учительницей в драной футболке и спортивных шортах, в которых спала.

Франческа поджала губы.

– Семья Зари забрала ее около часа назад. Она вернется в школу, когда придет время.

– Почему вы ведете себя так, словно ничего не произошло? – возмутилась Люс, всплеснув руками. – Как будто Зарю вовсе не похищали…

– Ее не похитили, – поправила Франческа. – Ее позаимствовали на время, как потом выяснилось, по ошибке. Стивен все уладил.

– Хм, предполагается, что от этого нам должно стать легче? Ее позаимствовали? Зачем?

Люс вгляделась в лицо Франчески – но увидела в нем только абсолютное спокойствие. Но вот в голубых глазах что‑ то дрогнуло: они сузились, затем расширились, и от учительницы к девочке устремилась безмолвная просьба не озвучивать свои подозрения при Майлзе или Шелби. Люс не знала причин, но доверилась женщине.

– Мы со Стивеном ожидали, что остальные будут изрядно перепуганы, – продолжала учительница, обводя взглядом ребят в комнате, – На сегодня занятия отменяются, и мы будем в своих кабинетах на случай, если вам вдруг захочется зайти и побеседовать.

Она улыбнулась в обычной ослепительной ангельской манере, развернулась на высоких каблуках и, цокая ими, двинулась дальше по коридору.

Шелби вскочила и захлопнула дверь за Франческой.

– Вы слышали, что она сказала? «Позаимствовали»! И это о человеке! Заря что, библиотечная книга? – возмутилась она, стискивая кулаки. – Нам стоит чем‑ нибудь заняться, чтобы отвлечься. То есть я рада, что Заря в безопасности, и доверяю Стивену – наверное, – но мне все еще страшно.

– Ты права, – согласилась Люс, покосившись на Майлза. – Попробуем отвлечься. Можем пойти пройтись…

– Слишком опасно.

Взгляд Шелби метался по сторонам.

– Или посмотреть кино…

– Слишком бездеятельно. Мысли начнут расползаться.

– Эдди что‑ то говорил о футбольном матче в обеденный перерыв, – вмешался Майлз.

Шелби выразительно постучала себе по лбу.

– Тебе что, напомнить, что я по уши сыта парнями из Прибрежной?

– Настольные игры…

И тут глаза Шелби загорелись.

– Как насчет игры в жизнь? Скажем… в твои прошлые жизни? Можем снова заняться выслеживанием твоих родственников. Я тебе помогу.

Люс закусила нижнюю губу. Проникновение в давешнего вестника всерьез пошатнуло ее душевное равновесие. Она все еще была сбита с толку, измучена эмоционально, и это пока даже не касалось ее отношения к Дэниелу.

– Ну, не знаю… – протянула она.

– Ты имеешь в виду, продолжить то, чем она занималась вчера? – уточнил Майлз.

Шелби покрутила головой, разминая шею, и гневно уставилась на мальчика.

– Ты все еще здесь?

Майлз подхватил свалившуюся на пол подушку и швырнул в Шелби. Девочка отбила «снаряд» обратно, похоже, сама впечатлившись собственной скоростью реакции.

– Ладно. Майлз может остаться. Талисман лишним не будет. К тому же нам может пригодиться кто‑ нибудь, кого можно толкнуть под автобус. Верно, Люс?

Люс прикрыла глаза. Да, ей до смерти хотелось побольше узнать о своем прошлом, но что, если это окажется так же трудно проглотить, как и вчерашнюю порцию? Даже с Майлзом и Шелби рядом ей было страшно пробовать снова.

Но затем ей вспомнился тот день, когда Франческа со Стивеном перед всем классом заглядывали в вестника из Содома и Гоморры. Потом остальные ученики дрожали, а Люс все думала: видели они эту жуткую сцену или нет, не имеет ни малейшего значения – это все равно уже произошло. Совсем как ее прошлое.

Ради всех прежних себя Люс не могла отступиться теперь.

– Давайте сделаем это, – сказала она друзьям.

Майлз дал девочкам пару минут на переодевание, и они снова встретились в коридоре. Но затем Шелби отказалась идти в лес, где Люс призывала вестников.

И не надо на меня так смотреть. Зарю только что похитили, а в чаще темно и жутко. Знаете ли, мне вовсе не хочется оказаться следующей.

Тогда Майлз заявил, что Люс полезно потренироваться в призыве вестников где‑ нибудь еще, скажем, в комнате общежития.

– Только свистни, и пусть они прибегут, – предложил он. – Преврати вестников в своих собак. Ты же сама этого хочешь.

– Но я не хочу, чтобы они начали тут крутиться, – возразила Шелби, обернувшись к Люс. – Не прими на свой счет, но девушки любят уединение.

Люс это вовсе не задело. Вестники не переставали преследовать ее, вне зависимости от того, призывала она их или нет. И ей не больше, чем Шелби, хотелось видеть этих незваных гостей в своей комнате.

– Главное в обращении с вестниками – продемонстрировать власть. Это как дрессировать щенка. Нужно просто дать ему понять, кто здесь главный.

Люс склонила голову набок.

– С каких это пор ты знаешь столько всего полезного насчет вестников?

Майлз залился краской.

– Может, я и не всегда прилежен на занятиях, но кое на что все же способен.

– Так что? Ей нужно просто стоять и звать? – спросила Шелби.

Люс встала посреди комнаты на соседский радужный коврик для йога и припомнила наставления Стивена.

– Давайте откроем окно, – попросила она.

Шелбй вскочила и подняла раму широкого окна, впустив в комнату порыв свежего морского воздуха.

– Отличная мысль. Так гостеприимнее.

– И холоднее, – добавил Майлз, натягивая на голову капюшон толстовки.

Затем они оба уселись на кровати, глядя на Люс так, будто она была актрисой на сцене.

Девочка зажмурилась, пытаясь не обращать на это внимания. Но вместо теней и их призыва она могла думать только о Заре – насколько та перепугалась прошлой ночью и как, должно быть, чувствовала себя даже сейчас, вместе с семьей. Она оправилась после дикого происшествия на яхте, но это уже куда серьезнее. И виной тому Люс. Ну ладно, Люс и Дэниел, приволокший ее сюда.

Он все твердил, что привез ее в более спокойное место. Теперь девочка задумалась, добился ли он этим хоть чего‑ то – помимо того, что Прибрежная школа стала опаснее для всех остальных.

Громкий вздох Майлза заставил Люс открыть глаза. Она посмотрела на угол над окном, где крупный угольно‑ серый вестник жался к потолку. Поначалу он выглядел так, словно мог бы оказаться обычной тенью от напольного светильника, который Шелби задвинула в угол, когда занималась йогой. Но затем начал расползаться по потолку, пока вся комната не стала выглядеть так, словно ее покрыли слоем краски. Он оставлял за собой холодный, дурно пахнущий след выше головы Люс. Вне ее досягаемости.

Вестник, которого она даже не призывала – в котором могло таиться… да что угодно, – дразнил ее.

Девочка беспокойно вздохнула, вспомнив, что Майлз говорил ей о власти. Она сосредоточивалась, пока у нее не разболелась голова. Лицо покраснело, а глаза напряглись так, что ей едва не пришлось отступиться.

Но затем вестник сжался, соскользнув к ногам Люс, словно рулон ткани. Прищурившись, она разглядела меньшую, пухлую и бурую тень, парящую над крупной и более темной, повторяющую ее движения, как воробей мог бы лететь следом за ястребом. А ей‑ то что понадобилось?

– Невероятно, – прошептал Майлз.

Люс попыталась принять это слово как комплимент. Эти твари, которые всю жизнь запугивали ее и изводили? Которых она всегда боялась? Теперь они служат ей. Действительно невероятно. Девочка не осознавала этого, пока не заметила интерес на лице Майлза. Впервые в жизни она ощутила себя чуть ли не крутой.

Следя за дыханием, Люс неторопливо подманила тень с пола к себе в руки. Когда крупный серый вестник оказался в пределах ее досягаемости, меньший слетел на пол, словно золотистый луч света из окна, и слился с половицами из твердой древесины.

Девочка взялась за края тени и затаила дыхание, молясь, чтобы послание внутри оказалось не столь мрачным, как вчерашнее. Она потянула, но, к ее удивлению, эта тень оказала ей большее сопротивление, чем все предыдущие. Вестник выглядел совсем тонким и бесплотным, но в руках на ощупь казался жестким. К тому времени, как Люс придала ему форму окна размером в квадратный фут, ее руки уже ныли.

– Вот и все, чего я могу добиться, – сообщила она Майлзу и Шелби.

Те встали, придвигаясь ближе.

Серая пелена внутри вестника сдернулась, или так Люс только показалось, но под ней обнаружилась еще одна. Девочка щурилась, пока не разглядела, что этот слой кипит и двигается. Тогда она осознала, что видит уже не тень. Серая пелена, на которую они смотрели, была густым облаком сигаретного дыма. Шелби закашлялась.

Дым так и не развеялся, но глаза Люс привыкли к нему. Вскоре она уже разглядела широкий полукруглый стол, покрытый красным сукном. Игральные карты были разложены на его поверхности ровными рядами. По одну его сторону тесно сгрудилась группа незнакомцев. Некоторые выглядели встревоженными и возбужденными – например, лысый мужчина, теребящий свой галстук в горошек и еле слышно насвистывающий. Другие казались измотанными, как женщина с залакированной укладкой, стряхивающая пепел с сигареты в полупустой бокал. Дешевая тушь осыпалась с ее ресниц, оставляя под глазами черные пунктирные следы.

А по другую сторону стола пара рук порхала над колодой, ловко отправляя по одной карте каждому человеку за столом. Люс чуть подалась к Майлзу, пытаясь разглядеть получше. Ее внимание привлекли полыхающие неоновые огни тысяч игровых автоматов, выстроившихся позади столов. Но лишь пока девочка не увидела крупье.

Ей казалось, она уже привыкла обнаруживать в вестниках разные версии себя. Молодых, полных надежд, неизменно наивных. Но на этот раз вышло иначе. На женщине, раздающей карты в убогом казино, была белая строгая блуза, облегающие черные брюки и такая же жилетка, с выпуклостями на груди. Ее ногти были длинными и красными, и блестки искрились на обоих мизинцах, которыми она смахивала с лица пряди черных волос. Ее взгляд не опускался ниже лбов игроков, так что она никогда не смотрела в глаза ни одному из них. Она была втрое старше Люс, но между ними все же было какое‑ то сходство.

– Это ты? – прошептал Майлз, отчаянно пытаясь скрыть ужас в голосе.

– Нет! – категорически отрезала Шелби, – Эта тетка старая. А Люс доживает только до семнадцати, – пояснила она и встревоженно покосилась на подругу. – То есть в прошлом дело обстояло именно так. Но на этот раз, я уверена, она доживет до преклонных лет. Может, станет такой же старой, как эта дама. То есть…

– Хватит, Шелби, – попросила Люс.

Майлз покачал головой.

– Мне еще столько всего предстоит узнать.

– Ладно, если это не я, мы должны быть… ну, не знаю, как‑ то связаны.

Люс пронаблюдала, как женщина выдает фишки лысому мужчине при галстуке. Ее руки чем‑ то напоминали руки самой девочки. И губы были сложены в похожем серьезном выражении.

– Как думаешь, это моя мама? Или сестра?

Шелби торопливо что‑ то записывала на внутренней стороне обложки руководства по йоге.

– Есть лишь один способ выяснить.

Она предъявила Люс свои записи: «Вегас, отель‑ казино " Мираж", ночная смена, стол, расположенный около шоу с бенгальскими тиграми, Вера с накладными ногтями от фирмы " Ли" ».

Девочка снова посмотрела на крупье. Шелби ухватывала детали, которых Люс не замечала вовсе. На значке крупье было наклонными белыми буквами выведено имя «Вера». Но изображение уже начало колебаться и блекнуть. Вскоре вся картинка разлетелась крохотными клочьями тени, которые осыпались на пол и съежились, словно пепел от горящей бумаги.

– Но погоди, разве это не прошлое? – спросила Люс.

– Не думаю, – откликнулась Шелби. – Или, по крайней мере, не слишком давнее. На заднем плане виднелась реклама нового шоу «Цирка дю Солей». Так что скажешь?

Отправиться аж в Лас‑ Вегас, чтобы найти эту женщину? К сестре средних лет, вероятно, будет проще подойти, чем к родителям, которым далеко за восемьдесят, но все же. Что, если они доберутся до самого Вегаса и Люс опять сдрейфит?

Шелби подтолкнула ее локтем.

– Эй, должно быть, ты мне и впрямь нравишься, если я согласна ехать в Вегас. Моя мама пару лет работала там официанткой, когда я была маленькой. Говорю тебе, это не слишком приятное место.

– Как мы туда попадем? – спросила Люс, не желая интересоваться у Шелби, не могут ли они снова одолжить машину ее бывшего. – И вообще, как далеко отсюда Вегас?

– Слишком далеко для поездки на машине, – вмешался Майлз. – Что, по мне, так только к лучшему, поскольку я все равно хотел попрактиковаться в проходе сквозь.

– В проходе сквозь? – переспросила Люс.

– В проходе сквозь.

Мальчик опустился на колено и собрал в горсть обрывки тени. Выглядели они какими‑ то вялыми, но Майлз разминал их в ладонях, пока они не слиплись в небольшой грязный шарик.

– Я же говорил вам, что не смог заснуть прошлой ночью. Ну и… забрался в кабинет Стивена через окно.

– Ага, конечно, – уперлась Шелби, – Ты же завалил зачет по левитации. И определенно недостаточно хорош в ней, чтобы пролететь через окно.

– А ты недостаточно сильна, чтобы перетаскать целый книжный шкаф, – парировал Майлз, – Но я‑ то – да, и могу подтвердить свои слова.

Он ухмыльнулся, подняв вверх толстый черный том под заглавием «Вестники для начинающих: призыв, подглядывание и путешествия за десять тысяч простых шагов».

Еще я обзавелся огромным синяком на голени из‑ за плохо спланированного выхода через окно, но, как бы там ни было… – заявил он и обернулся к Люс, которой ужасно хотелось выхватить книгу у него из рук. – Я решил, что с твоим очевидным талантом к подглядыванию и моими превосходными познаниями…

Шелби фыркнула.

– Сколько ты там прочел, где‑ нибудь три десятых процента книги?

– Весьма полезные три десятых процента, – уточнил Майлз. – Думаю, мы можем с этим справиться. И при этом не потеряться навеки.

Шелби с сомнением склонила голову набок, но больше ничего не сказала. Мальчик продолжил разминать вестника в ладонях, затем принялся его растягивать. Пару минут спустя тень превратилась в серое полотнище почти с дверь размером. Его края подрагивали, а само оно едва не просвечивало, но, когда Майлз отодвинул его чуть подальше, оно как будто подзастыло, словно гипсовый слепок, поставленный сушиться. Мальчик потянулся к левой стороне темного прямоугольника и зашарил по его поверхности.

– Странно, – проронил он, прощупывая вестника пальцами, – В книге говорится: «Если вы сделаете вестника достаточно большим, поверхностное натяжение понизится до уровня, допускающего проникновение», – процитировал он и вздохнул, – Здесь полагается быть…

– Шикарная книга, Майлз, – перебила Шелби, закатив глаза, – Ты теперь настоящий знаток.

– Что ты ищешь? – спросила Люс, подходя ближе.

Внезапно, следя за движениями его рук, она заметила это.

– Защелку.

Девочка моргнула, и картинка исчезла, но место она запомнила. Люс потянулась из‑ за спины Майлза и прижала собственную ладонь к левой стороне вестника. Там. Нашарив искомое, она едва не вскрикнула.

На ощупь это напоминало тяжелый металлический запор с петлей и засовом, какие ставят на садовые калитки. Он казался ледяным и шероховатым от невидимой ржавчины.

– И что теперь? – поинтересовалась Шелби.

Люс оглянулась на изрядно озадаченных друзей, пожала плечами, немного повозилась с замком, а затем медленно отодвинула в сторону невидимый засов.

Отпертая, дверь тени распахнулась, едва не сбив с ног всех троих.

– Получилось, – прошептала Шелби.

Они смотрели в длинный, глубокий, черно‑ красный туннель. Внутри он казался вязким и пах плесенью и разбавленными коктейлями с дешевым спиртным. Девочки неуверенно переглянулись. А где же стол для игры в блек‑ джек? Где женщина, которую они видели прежде? В глубине запульсировало красное сияние, и тогда Люс расслышала лязг игральных автоматов и звон монет, сыплющихся в лотки.

– Круто! – выдохнул Майлз, стискивая ее руку. – Я читал об этом, это переходная фаза. Нам нужно просто идти вперед.

Люс схватилась за ладонь Шелби и покрепче вцепилась, когда Майлз шагнул в вязкую темноту – и потянул остальных за собой.

Они прошли вперед лишь пару футов, примерно столько, сколько понадобилось бы, чтобы добраться до настоящей двери в комнате Люс и Шелби. Но как только облачно‑ серая дверь вестника закрылась за ними с тревожным шипением, их спальня в Прибрежной пропала. То, что казалось темным и густым красным свечением вдали, внезапно превратилось в ярко‑ белое сияние. Белый свет вспыхнул, окутал их, наполнил уши звуком. Всем троим пришлось заслонить глаза. Майлз двинулся вперед, увлекая за собой девочек. Если бы не он, Люс так и застыла бы на месте. Обе ее ладони взмокли в руках у друзей. Она прислушивалась к единственному музыкальному аккорду, громкому и полнозвучному.

Девочка протерла глаза, но зрение ей туманила дымчатая пелена вестника. Майлз бережно гладил это марево круговыми движениями, пока оно не начало отслаиваться, словно шелуха старой краски, облетающая с потолка. И с падением каждой чешуйки сквозь сумрачную прохладу проносились порывы сухого горячего ветра, согревая кожу Люс. Как только вестник осыпался клочьями к их ногам, открывшийся их глазам вид внезапно обрел смысл: они смотрели на Лас‑ Вегас‑ стрип[14]. Прежде Люс видела его только на картинках, но сейчас на уровне ее глаз в отдалении маячила верхушка Эйфелевой башни отеля «Париж».

А это означало, что они находятся очень и очень высоко. Девочка отважилась опустить взгляд: они стояли снаружи, на какой‑ то крыше, причем до края оставалось не больше пары футов. А за ним – суета местного уличного движения, верхушки ряда пальм, замысловато подсвеченный плавательный бассейн. И все это – по меньшей мере на тридцать этажей ниже.

Шелби выпустила руку подруги и двинулась вдоль края коричневой цементной крыши. Три одинаково длинных прямоугольных крыла расходились из средней точки. Люс обернулась кругом, окинув взглядом яркие неоновые огни, за Стрипом цепочку отдаленных гор, жутковато озаренных светом города.

– Черт возьми, Майлз, – заявила Шелби, перепрыгивая застекленный участок крыши, чтобы исследовать другую ее сторону, – Этот проход сквозь просто потрясающий. Сейчас я даже почти готова тобой увлечься. Почти.

Майлз сунул руки в карманы.

– Хм… спасибо.

– А где это мы? – спросила Люс.

Ее собственное опрокидывание в вестника и этот опыт разнились, словно день и ночь. Новый способ оказался куда более культурным. Никого не стошнило. К тому же он действительно сработал. По крайней мере, ей так казалось.

– И что случилось с картинкой, которую мы видели прежде?

– Мне пришлось чуть отодвинуться, – объяснил Майлз. – Я решил, что будет выглядеть странно, если мы трое выйдем из облака посреди казино.

– Самую малость, – согласилась Шелби, дергая запертую дверь, – Есть какие‑ нибудь блестящие идеи насчет того, как нам отсюда спуститься?

Люс поморщилась. Клочья вестника подрагивали у них под ногами. Трудно было представить, что ему хватит сил помочь им теперь. Никакой возможности спуститься с этой крыши и никакой возможности вернуться в школу.

– Не беда! Я гений! – выкрикнула Шелби с другой стороны крыши.

Она согнулась над одним из световых люков, возясь с замком. С кряхтением девочка справилась с ним и подняла закрепленную на петлях стеклянную панель. И просунула голову внутрь, жестом пригласив остальных присоединиться.

Осторожно Люс заглянула сквозь открытый люк в большую, роскошную уборную. По одну сторону располагались четыре просторные кабинки, по другую – ряд мраморных раковин вдоль отделанного позолотой зеркала. К туалетному столику был придвинут лиловый, обитый плюшем диван, и на нем сидела единственная женщина, глядящаяся в зеркало. Отсюда девочка видела только верх ее пышной прически, но в отражении можно было рассмотреть щедро накрашенное лицо, густую челку и руку с французским маникюром, наносящую на губы очередной, совершенно излишний слой красной помады.

– Как только «Клеопатра» изведет этот тюбик помады, мы просочимся вниз, – шепнула Шелби.

Под ними «Клеопатра» поднялась из‑ за столика. Она несколько раз сжала губы и стерла с зубов случайный красный след. Затем направилась к двери.

– Позволь, я уточню, – попросил Майлз, – Ты хочешь, чтобы я «просочился» в женскую уборную?

Люс еще раз окинула взглядом пустынную крышу. Существовал действительно лишь один путь внутрь.

– Если кто‑ нибудь тебя увидит, просто притворись, что ошибся дверью.

– Или что вы двое тискались в одной из кабинок, – добавила Шелби. – А что такого? Это же Вегас.

– Давайте уже пойдем.

Покрасневший Майлз ногами вперед сполз через окно. Он медленно распрямлял руки, пока его ноги не повисли прямо над высокой мраморной столешницей.

– Помоги Люс спуститься, – окликнула его Шелби.

Мальчик метнулся запереть дверь в уборную, а потом вернулся ловить Люс. Та попыталась повторить его плавное движение, но, когда она начала протискиваться через световой люк, ее руки задрожали. Ей было не слишком хорошо видно, что там внизу, но сильные ладони Майлза обхватили ее талию куда раньше, чем она ожидала.

– Можешь отпускать, – сказал он и, когда девочка послушалась, мягко поставил ее на пол.

Когда ноги Люс коснулись пола, он не сразу отпустил ее, и Люс сквозь тонкую черную футболку остро ощутила его пальцы. Она собиралась поблагодарить, но, посмотрев ему в глаза, лишилась дара речи.

Девочка слишком поспешно попятилась, выворачиваясь из его рук, и пробормотала что‑ то извиняющееся, наступив ему на ногу. Они оба прислонились к туалетному столику, уставившись в стену, чтобы не смотреть друг на друга.

Этого не должно было произойти. Майлз был ей просто другом.

– Эй там! Кто‑ нибудь мне поможет?

Ноги Шелби в рубчатых чулках свешивались из светового люка, нетерпеливо дрыгаясь. Майлз передвинулся под окно, грубовато сгреб ее за пояс и поставил на пол. Ее он выпустил куда быстрее, обратила внимание Люс.

Шелби прошлась по полу, выложенному золотистой плиткой, и отперла дверь.

– Идем, вы двое, чего ждете?

По другую сторону двери эффектно накрашенные официантки в черном сновали туда‑ сюда на высоких каблуках с блестками, удерживая подносы с коктейлями на сгибах рук. Мужчины в дорогих темных костюмах толпились вокруг столов для игры в очко, крича, словно мальчишки‑ подростки, всякий раз после раздачи карт. Здесь не было вечно лязгающих и грохочущих игровых автоматов. Все казалось приглушенным, престижным и бесконечно волнующим, но не имело ничего общего со сценой, которую они наблюдали в вестнике.

Официантка с коктейлями подошла к ним.

– Вам что‑ нибудь угодно?

Она опустила поднос из нержавеющей стали и пристально в них вгляделась.

– О‑ о, икра, – отметила Шелби, подхватывая три тарталетки и передавая по одной друзьям, – Вы, ребята, думаете о том же, о чем и я?

Люс кивнула.

– Мы просто спускаемся вниз.

Когда двери лифта открылись в ослепительно сверкающем холле казино, Майлзу пришлось выталкивать застывшую в ошеломлении Люс. Она не сомневалась, что они наконец‑ то попали в нужное место. Здесь официантки с коктейлями были старше, усталыми и куда более одетыми. Они не скользили, а топали по не слишком чистому оранжевому ковру. А клиенты куда больше походили на тех, кого ребята видели за столом во время подглядывания: средний класс, средний возраст, избыточный вес, угрюмые, автоматически опустошающие свои кошельки. Теперь оставалось найти Веру.

Шелби протащила их по тесному лабиринту игральных автоматов. Мимо людей, толпящихся у рулеток и орущих на крошечный шарик, пока тот крутится в колесе. Мимо других столов, где игроки дули на кости, бросали их и свистом приветствовали результат. Мимо ряда, где предлагались партии в покер или странные игры с названиями вроде «пай гоу». И наконец они подошли к нескольким столам для игры в блек‑ джек.

Большинство крупье были мужчинами. Высокими и сутулыми, с набриолиненными волосами; или в очках и седоусыми; у одного на лице была даже хирургическая маска. Шелби не замедлила шага, чтобы поглазеть на них, и правильно сделала: в дальнем углу казино обнаружилась Вера.

Ее черные волосы были собраны сбоку в пучок. Бледное лицо выглядело исхудавшим и апатичным. Люс не чувствовала того эмоционального всплеска, какой захлестнул ее, когда она смотрела в Шасте на своих родителей из прошлой жизни. Но с другой стороны, она по‑ прежнему не знала, кем приходится ей Вера – эта усталая женщина средних лет, сейчас протягивающая колоду карт полусонной рыжей даме, чтобы та их сняла. Клиентка небрежно сдвинула колоду примерно посередине, и руки Веры начали порхать.

За другими столами в казино было полно народу, но за Вериным оказались только рыжая дама и ее низкорослый супруг. И все же она устроила для них отличное представление, раздавая карты с небрежной сноровкой, благодаря которой ее работа выглядела не требующей усилий. Судя по этой изящности движений, Вера питала пристрастие к театральности.

– Итак, – пробормотал Майлз, сдвигаясь ближе к Люс, – мы собираемся… или…

Руки Шелби внезапно опустились на плечи подруги, буквально втолкнув ее на одно из пустых кожаных сидений за столом.

Хотя ей отчаянно хотелось уставиться на женщину во все глаза, Люс не торопилась встречаться с ней взглядом. Ее беспокоило, что Вера может узнать ее раньше времени. Но глаза крупье скользнули по каждому из них лишь со слабым интересом, и девочка вспомнила, насколько изменилась ее внешность, когда она осветлила волосы. Она нервно затеребила их, неуверенная, что делать дальше.

Тогда Майлз бросил перед ней двадцатидолларовую купюру, и Люс вспомнила об игре, в которую ей полагается вступить. Она подвинула деньги через стол.

Вера вскинула подведенную карандашом бровь.

– Удостоверение личности есть?

Люс покачала головой.

– А нам нельзя просто посмотреть?

На другом конце стола рыжая дама задремала, уронив голову на напряженное плечо Шелби. Вера закатила глаза при виде всей этой сцены и отпихнула деньги обратно к Люс, кивнув на неоновый щит, рекламирующий «Цирк дю Солей».

– Цирк там, ребятишки.

Люс вздохнула. Похоже, им придется ждать, пока Вера не закончит работу. А тогда разговор с ними, вероятно, заинтересует ее еще меньше. Сокрушенно Люс потянулась за деньгами Майлза. Вера как раз убирала руку, когда девочка взяла купюру, и кончики их пальцев соприкоснулись. Они обе вскинули головы. Странный удар на мгновение ослепил Люс. Она хватанула ртом воздух. Заглянула в глубину распахнутых карих глаз Веры.

И увидела все.

Двухэтажный домик в заснеженном канадском городке. Морозные узоры на стеклах, ветер, свистящий за окном. Десятилетняя девочка смотрит телевизор в гостиной, укачивая на коленях младенца. Это Вера, бледная и хорошенькая, в отбеленных джинсах и тяжелых ботинках, в толстом синем свитере с воротом под горло; дешевое шерстяное одеяло сбилось между ней и спинкой дивана. Миска воздушной кукурузы на журнальном столике уже истаяла до пригоршни холодных, нелопнувших зерен. Толстый рыжий кот крадется по каминной полке, шипя на радиатор. А Люс… Люс – ее сестра, младенец у нее на руках.

Девочка осознала, что покачивается на сиденье в казино, отчаянно желая вспомнить больше. Почти столь же быстро впечатление померкло, сменившись следующим.

Крошечная Люс ковыляет за сестрой, вверх по лестнице, вниз по лестнице, ее ножки топочут по истертым широким ступеням, она запыхалась от смеха. Раздается звонок в дверь, и симпатичный паренек с прилизанными волосами является за Верой, приглашая ее на свидание, и та останавливается, и поправляет одежду, и отворачивается от нее, отворачивается прочь…

Мгновение спустя Люс уже сама подросток, со спутанными черными кудрями до плеч. Растянувшаяся на джинсовом постельном покрывале Веры – грубая ткань почему‑ то кажется уютной, – листающая тайный дневник сестры. «Он любит меня», – выведено Верой снова, и снова, и снова, и ее почерк становится все причудливей. А затем тетрадку выдергивают у Люс из рук, и над ней нависает разгневанное лицо сестры с ясно заметными следами слез…

И вновь другая сцена, Люс еще старше, может, лет семнадцати. Она напрягается в предчувствии грядущего.

Снег сыпется с неба, словно мягкие белые помехи. Вера с парой друзей катается на коньках по замерзшему пруду за домом, нарезает быстрые круги, счастливая и смеющаяся, а на краю скорчилась Люс, холод просачивается сквозь ее легкую одежду, пока она шнурует коньки, торопливо, как обычно, желая нагнать сестру. А рядом с ней – тепло, на источник которого ей даже не нужно смотреть, чтобы узнать. Дэниел, молчаливый и мрачный, его коньки уже туго зашнурованы. Ей явно хочется поцеловать его – и все же не видно ни единой тени. Вечер, и все вокруг мерцает под россыпью звезд, безгранично ясно и полно возможностей.

Люс поискала взглядом тени, затем поняла, что их отсутствие вполне объяснимо. Это воспоминания Веры. А снег затрудняет обзор. И все же Дэниел должен был знать, как знал и в тот раз, когда нырял в то озеро. Он должен был чувствовать это всякий раз без исключения. Его вообще когда‑ нибудь заботило, что происходит с людьми вроде Веры после гибели Люс?

С той стороны пруда, где сидит девочка, доносится хлопок, как будто раскрывается парашют. А затем посреди пурги расцветает взрыв жаркого пламени. Огромный столб ярко‑ рыжего огня выстреливает с берега в небо. Оттуда, где только что сидела Люс. Остальные бестолково бросаются туда, торопясь через пруд. Но лед тает, поспешно, гибельно, и их коньки проседают и погружаются в стылую воду. Крик Веры эхом раскатывается в синей ночи, и Люс уже видит одну лишь застывшую на ее лице муку.

В казино Вера отдернула руку, встряхнув ею так, будто обожглась. Ее губы несколько раз дрогнули, прежде чем им удалось хоть что‑ то выговорить.

– Это ты, – пробормотала она и затрясла головой. – Но этого не может быть.

– Вера, – прошептала Люс, снова протянув руку к сестре.

Ей хотелось обнять ее, забрать себе всю боль, когда‑ либо причиненную ей.

– Нет, – затрясла головой Вера, отстраняясь и грозя Люс пальцем, – Нет‑ нет‑ нет.

Пятясь, она врезалась в крупье, стоящего позади нее, споткнулась и обрушила с его стола огромную стопку покерных фишек. Цветные кружочки раскатились по полу, вызвав целую волну вздохов и вскриков у игроков, сорвавшихся с мест и бросившихся их подбирать.

– Черт подери, Вера! – перекрикнул поднявшийся гам коренастый мужчина.

Когда он, в своем дешевом сером полиэстеровом костюме и изношенных черных туфлях, вразвалочку подошел ближе, Люс встревоженно переглянулась с Майлзом и Шелби. Троице несовершеннолетних ребят не хотелось иметь ничего общего с местным начальством. Но мужчина все еще отчитывал подчиненную, раздраженно кривя губы.

– Сколько раз…

Вера слегка опомнилась, но продолжала испуганно смотреть на Люс, как будто та была дьяволом, а не ее сестрой из прошлой жизни. Ее накрашенные глаза казались белыми от ужаса.

– Ее н‑ не может здесь б‑ быть, – запинаясь, выговорила она.

– Боже, – проронил ее начальник, окинув взглядом Люс с друзьями, а затем скомандовал в рацию: – Пришлите ко мне охрану. У нас тут дети хулиганят.

Люс отшатнулась назад, к Майлзу и Шелби.

– Как насчет одного из этих проходов сквозь, Майлз? – поинтересовалась ее подруга сквозь стиснутые зубы.

Прежде чем мальчик успел ответить, трое мужчин с мощными руками и шеями возникли откуда‑ то и нависли над ребятами. Начальник махнул рукой.

– Отведите их в участок. Выясните, что они еще натворили.

– У меня есть идея получше, – вмешался девичий голос из‑ за стены охранников.

Все головы разом обернулись на звук, но просияла только Люс.

– Арриана!

Миниатюрная девочка одарила подругу улыбкой, протискиваясь сквозь толпу. На пятидюймовых танкетках, с совершенно безумной прической и глазами, едва не тонущими в темной подводке, Арриана превосходно вписывалась в странноватую клиентуру казино. Похоже, никто толком не понимал, как к ней относиться, и меньше всех – Шелби и Майлз.

Начальник развернулся к ней. От него попахивало обувным кремом и средством от кашля.

– Тебе что, тоже захотелось в участок, барышня?

– О‑ о, звучит занятно, – протянула Арриана, округлив глаза. – Но, увы, у меня на этот вечер другие планы. Я раздобыла билеты в первый ряд на концерт «Blue Man Group», и, разумеется, после выступления ожидается ужин с Шер. И что‑ то еще мне, помнится, нужно было сделать… – добавила она, потеребила подбородок, а затем перевела взгляд на Люс. – Ах да – вытащить отсюда к черту этих троих. Прошу прощения!

Она послала воздушный поцелуй кипящему от ярости начальнику, пожала плечами, извиняясь перед Верой, и щелкнула пальцами.

И все огни погасли.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒