Кодекс Союза «Волшебные Штаны» 7 страница

– Я обожала этих детей. – Грета покачала головой, а в глазах у нее стояли слезы. Бриджит и сама боялась расплакаться. – Особенно малышку. Она пришла в этот мир сразу же такой разумной, скажу я тебе.

Бриджит понимала, что, наверное, нелепо сидеть рядом с бабушкой и слушать рассказы о себе, как о каком‑ то совершенно постороннем человеке. Но Би все равно нравилось слушать.

– У нее было такое сладкое личико, – сказала Грета, – и такой необычный характер. Она была упорной и независимой и всего добивалась с первого раза. Боже, для ее дедушки она была просто центром вселенной.

Бриджит слушала, ничего не говоря и не поднимая глаз. Именно этого она и хотела: все узнать как бы со стороны. Правда, теперь она предпочла бы уже сократить дистанцию.

– Думаю, мальчику было трудно. Он был такой замкнутый и необщительный, да к тому же Би его все время задирала.

Бриджит вздрогнула, услышав свое имя. Ей стало жалко Перри. Действительно, она всю жизнь им командовала.

Грета взглянула на часы:

– О‑ ох, как я заболталась! Ты, наверное, хочешь еще поработать.

Бриджит совсем не хотела. Она хотела слушать Грету, но пришлось согласиться и встать с дивана.

– Да, уже поздновато.

Бриджит задержалась в дверях. Нет, она не могла сейчас работать.

– Может, я лучше схожу за краской?

Грета сразу же согласилась:

– Конечно. А хочешь, я подвезу тебя в Волмарт на машине?

Мысль Бриджит понравилась.

– Отлично!

Тибби достала из почтового ящика записку. Ванесса сообщала, что Тибби пришли две посылки и их можно забрать у нее. Тибби не очень‑ то хотелось идти к Ванессе и глядеть на ее родинки и игрушки, однако профессия режиссера обязывала проявить интерес к этой странной комнате.

– Войдите, – откликнулась Ванесса, когда Тибби постучала.

Дверь медленно открылась. Ванесса встала из‑ за стола.

– Привет. Э‑ э… Тибби, да? Ты пришла за посылками?

– Да, – сказала Тибби, пытаясь разглядеть комнату.

Ванесса заметила ее заинтересованный взгляд.

– Хочешь войти? – вежливо спросила она.

На Ванессе была вилиамстонская футболка и старушечьи джинсы до подмышек.

Она полезла за посылками, а Тибби разглядывала комнату. На полках, на кровати, на столе – повсюду были чучела животных, но какие‑ то особенные чучела. Тибби подошла к муляжу лобстера, который стоял на книжном шкафу.

– Можно посмотреть? – спросила Тибби.

– Конечно, – ответила Ванесса.

– Ничего себе! В нем столько частей.

– Ну да, я его делала тысячу лет.

Тибби в изумлении обернулась:

– Ты сама его сделала?

Ванесса кивнула и покраснела. Она протянула Тибби посылки. Та рассеянно положила их на кровать.

– Ты его СШИЛА?!

Ванесса опять кивнула, а Тибби без стеснения пялилась на красочных туканов, медведей коала, ленивца, свисающего с дверцы шкафа.

– Ты не могла все это сделать, – выдохнула она.

Ванесса пожала плечами:

– Правда?

Ванесса посмотрела настороженно. Она не могла понять, восхищается Тибби или считает ее психом.

– Они… невероятные, – абсолютно искренне похвалила Тибби. – В смысле, необыкновенные. Я хочу сказать, очень красивые.

Ванесса улыбнулась, но чувствовалось, что она напряжена.

Тибби взяла желтую лягушку в черную крапинку и услышала собственные слова:

– Мой младший брат просто с ума сошел бы от восторга.

Ванесса с облегчением рассмеялась:

– Правда? А сколько ему?

– Три с половиной, – отозвалась Тибби, вспомнив, зачем она сюда пришла. Она положила на место лобстера и лягушку и взяла посылки. – Большое спасибо, – сказала Тибби, пятясь к двери. У нее громко забурчало в животе.

– Пустяки, не за что. – После Тиббиной похвалы Ванесса подобрела. – Тибби! – позвала Ванесса, когда та уже уходила.

Тибби обернулась:

– Да?

– Извини, что я к тебе ни разу не зашла. Я точно не лучший помощник по расселению.

Тибби посмотрела в честные глаза Ванессы и чуть не заплакала. Она не могла допустить, чтобы Ванесса считала себя плохим ППР, хотя на самом деле так оно и было.

– Да нет, что ты. Ты классная. Серьезно, – соврала Тибби. – Просто у меня не было проблем, а так я знаю, к кому прийти.

Ванесса, конечно, поняла, что Тибби говорит неправду, но не подала виду.

– Мне очень‑ очень понравились твои звери, правда! – сказала Тибби, уходя.

Спускаясь вниз на лифте, Тибби ощутила пустоту в сердце. Она вспомнила, как Каура издевалась над Ванессой и ее игрушками. При этом Каура не могла снять короткометражный фильм, а Ванесса создала из кусочков ткани свой мир. И именно с Каурой Тибби хотела дружить!

Вернувшись в свою комнату, Тибби вспомнила о посылках. В одной оказались Волшебные Штаны, но смотреть на них сейчас было слишком стыдно, другая была из дома. В ней она обнаружила коробку печенья и три рисунка на картоне. Один был подписан именем Ники, другой – Катрины. Третий был забавным автопортретом, который мама нарисовала карандашами. По щеке у нарисованной мамы стекала слеза, а внизу была надпись: «Мы скучаем! »

«Я тоже», – подумала Тибби и расплакалась.

Пол когда‑ то говорил, что между пьяницей и алкоголиком есть отличие, потому что пьяница знает меру, а алкоголик – нет.

Кармен была алкоголиком. Крепкими спиртными напитками она не увлекалась, но гнев был для нее своеобразным наркотиком. Кармен не могла остановиться в тех ситуациях, в которых не подверженные зависимости от своих чувств люди могли.

Своей яростью она вчера упилась сполна и проснулась определенно с похмелья.

Лежа в кровати, Кармен слышала, как мама сварила кофе, а потом вышла из дома, чтобы купить, как всегда, «Нью‑ Йорк таймс».

Минуту спустя после того, как закрылась дверь, раздался телефонный звонок.

Кармен с неохотой встала и поплелась на кухню в футболке и нижнем белье. Включился автоответчик. Кармен уже протягивала руку к трубке, как вдруг услышала, чей голос записывается на кассету.

– Тина… подойди к телефону, если ты дома…

Кармен отпрянула от телефона.

– Тина… Ладно, ты не дома. Слушай, я хотел заехать за тобой в час, а потом мы бы встретились с Майком и Ким. Или можно махнуть к Большому водопаду, если ты не против. Позвони, если свободна сегодня. Хотя нет, позвони в любом случае.

Дэвид замолчал и смешно хмыкнул. Он понизил голос:

– Я люблю тебя. Я любил тебя прошлым вечером. Я думаю о тебе все время, Тина. – Он как будто подсмеивался сам над собой. – Не говорил этого тебе уже несколько часов. – Он откашлялся. – Позвони мне. Пока.

Кармен почувствовала, как будто невидимый пылесос высосал у нее из сердца остатки доброты. В сообщении было столько опасных, неожиданных моментов, что демоны Кармен даже не знали, куда лететь сначала.

Майк и Ким? Еще одна счастливая пара. Счастливая пара дружит со счастливой парой. До этого мама никогда не общалась с парами. У мамы была двоюродная сестра, мама, родная сестра и пара подруг – таких же одиноких матерей. Но в первую очередь у нее была Кармен.

Кармен всегда думала, что мама сама выбрала такую жизнь. Что она ее хотела. Но, оказывается. она желала совсем другого и никогда не была довольна?

Я ДУМАЛА, МЫ СЧАСТЛИВЫ ВМЕСТЕ.

Может, если бы у Кармен были братья или сестры и отец, она бы не придала этой истории такого значения. Но они с мамой были неразрывно связаны, и их неразрывность сама собой разумелась. Узами любви и верности? Или страха и одиночества? Кармен всегда приходила домой к ужину. Она делала вид, что это случайное совпадение, но на самом деле не хотела, чтобы мама ела в одиночестве. Но как назвать чувства Кристины к дочери? Любовь? Обязанность? Нет Ничего Лучшего?

Конечно, у Кармен были подруги, на которых она всегда могла рассчитывать, но при этом у них были родные братья и сестры. Кармен не удавалось отделаться от мысли, что при пожаре ее подруги сначала кинулись бы спасать своих братьев и сестер. Кармен из пламени вынесла бы Кристина, а Кармен, без сомнения, в первую очередь бросилась бы к маме. Мир, конечно, огромен и разнообразен, но они существовали только друг для друга.

Кармен вспомнила тот роковой вечер в конце июня, месяц назад, когда все началось. Вечер ее первого свидания с Портером. Стоп, значит, Кармен первая нарушила их негласное соглашение?

Кармен не любила перемен и не любила подводить итоги. Она не выбрасывала цветы, пока те не засыхали. Ей хотелось закричать: «Не нужны мне никакие бойфренды. Пусть все будет так, как было! »

Склонившись над автоответчиком, который теперь бешено мигал, Кармен нажала на кнопку «play». По мере того как чувства Дэвида все более обнаруживались в его словах, в ее сердце вскипала ненависть. Он что, забыл, что Кристина живет с дочерью? Что невежливо и некрасиво оставлять личные, почти непристойные сообщения? Неужели Кармен ничего не значила и Дэвид о ней забыл? Неужели Кристина тоже забыла о единственном ребенке? Кармен мстительно стерла запись, потом побежала к себе в комнату и упала ничком на разобранную кровать. Телефон снова зазвонил. Кармен не шевелилась. Автоответчик щелкнул.

– Эээ… Кристина? Это Брюс Брэттл. Я сегодня на работе и хотел задать вам маленький вопрос. Позвоните, если можете. – Долгая пауза, а затем гудок.

Несколько минут спустя Кармен услышала, как Кристина зашла в квартиру и сразу направилась к телефону. Пока мама слушала сообщение Брюса Брэттла, у Кармен учащенно билось сердце. Она могла исправить ошибку и сказать Кристине правду, но вместо этого девочка повернулась на бок и уснула.

Чуть позже в путаной полудреме ей пригрезилось, что в их квартире начался пожар. Дэвид самоотверженно спас Кристину, а от Кармен осталась лишь горстка пепла.

Кентавров тоже позвали на пир. Были они дикими и буйными, но все‑ таки дальними родственниками.

Д’Олерес «Мифы Древней Греции»

* * *

В воскресенье днем, перед тем как пойти в зал, Тибби переоделась в Волшебные Штаны.

Она надела Штаны, запретив себе слишком много думать. В конце концов, Тибби повезло, просто очень повезло, что они достались ей на премьере фильма. Ей редко так везло в жизни. Тибби стояла перед зеркалом и удивлялась: прическа смотрелась лучше, грудь выглядела немного больше – ну, по крайней мере, можно было догадаться, что она есть. И все это благодаря волшебству Штанов.

Брайана среди зрителей не было, и у Тибби полегчало на душе. Тибби собиралась отпраздновать премьерный показ фильма с Алексом и Каурой и пока не решила, пригласить Брайана или придумать какую‑ нибудь отговорку.

Тибби села одна, но рядом были два пустых места. Увидев Алекса и Кауру, она радостно им замахала и тут же почувствовала легкий укол совести. Если бы Брайан пришел, он бы не мог сесть с ними.

Профессор Грэйвс, который вел занятия по теории кино, сказал краткое вступительное слово, а затем начался просмотр. Среди первых шести фильмов были семейная мелодрама, большое интервью с бабушкой режиссера, триллер о жизни лагеря и отвратительный романтический фильм.

Алекс все время отпускал злые, но забавные шуточки, и Тибби смеялась, но, когда заметила, что Каура тоже смеется, умолкла. Она уже не хотела быть на нее похожей. Тибби поняла, что Каура ничего из себя не представляет. Типичная прилипучка, не имеющая ни своего мнения, ни своих взглядов.

Освещение изменилось. Скоро должен был начаться ее фильм.

– Тибби, – раздался громкий шепот.

Девочка с ужасом огляделась.

– Тибби!

Голос доносился из среднего ряда в левой части зала и, несомненно, принадлежал Элис.

Тибби показалось, что ей дали под дых. Она не могла дышать.

Мама махала, как ненормальная. На ее лице сияла широкая улыбка. Она, по‑ видимому, была безумно рада, что приехала и устроила Тибби сюрприз. Вот так сюрприз! Тибби вымученно улыбнулась и помахала в ответ.

– Это моя… – промямлила она и встала, чтобы пойти к маме, но возле нее не было свободных мест. К тому же начинался следующий фильм.

И тут Тибби увидела Брайана, который сидел совсем близко и смотрел так, будто все это время знал, где она.

Тибби сказала Брайану, что ей все равно, увидит ли мама фильм. Оказалось, совсем не все равно. Мама приехала, чтобы сделать Тибби сюрприз. Теперь очередь была за Тибби.

Ее фильм начинался медленно, с изображения обычного красного чупа‑ чупса. Потом послышалась музыка, и чупа‑ чупс повел себя коварно. Крупным планом было показано, как он приклеился к тщательно причесанным волосам ее мамы. Аудитория разразилась смехом, но этот смех был для Тибби подобен дождю из осколков стекла.

Каждый кадр вызывал у зрителей такую бурную реакцию, о которой любой режиссер мог только мечтать. Смех перерос в истерику, когда на экране возник элегантный тонкий каблук с использованным памперсом в качестве дополнения.

Чувствуя себя настоящей трусихой, Тибби сидела, уставившись на экран, не глядя в мамину сторону, пока не начался следующий фильм, совершенно другой по настроению. Если бы Тибби владела искусством телепортации, сейчас она бы точно его применила.

Набравшись решимости, она чуть‑ чуть повернула голову влево. Ей хотелось увидеть маму, но только не встретиться с ней взглядом. Скосив глаза, насколько возможно, Тибби увидела, что мама сидит, низко наклонив голову.

Тибби закрыла лицо руками. Что она наделала?

Алекс все еще издевался над чем‑ то, но Тибби не слушала. Она была наедине с собственными невеселыми мыслями. Зажегся свет.

– Тибби? – Алекс смотрел на нее вопросительно.

– Да?

– Ты идешь?

Не ответив, Тибби повернулась туда, где сидел Брайан, и увидела, что он ее ждет.

Она посмотрела в другую сторону – мамы в зале не было.

Кристина не удалялась от телефона больше чем на два метра. Она даже брала его с собой в туалет. Прождав до двух часов дня, Кристина спросила Кармен, не звонил ли кто‑ нибудь, когда она выходила.

Кармен пожала плечами, не глядя маме в глаза.

– Проверь автоответчик, – сказала Кармен и в общем‑ то не соврала.

– Сообщение от мистера Брэттла?

Кармен опять пожала плечами.

Кристина сникла. Ее надежды рухнули. От такого типично женского истеричного поведения Кармен снова разъярилась.

– Ты ждешь звонка? – ехидно спросила она.

Кристина смотрела куда‑ то вдаль.

– Да нет, я просто думала, может, Дэвид… – Голос ее дрожал.

Злые слова вертелись у Кармен на языке, и она приказала себе пойти в комнату и закрыть дверь, но вместо этого открыла рот.

– А один день без Дэвида провести уже нельзя, да?

Щеки Кристины порозовели.

– Конечно, можно. Просто…

– Знаешь, ты подаешь ужасный пример. Всю свою жизнь бросаешь к ногам первого попавшегося воздыхателя. Сидишь целый день возле телефона, ждешь, когда он позвонит.

– Кармен, это неправда. Я не…

– Не нет, а да! – настаивала Кармен. Она уже испила из чаши гнева, и пути назад не было. – Ты с ним куда‑ то ходишь каждый вечер. Ты одеваешься как подросток. Ты берешь мою одежду! Ты с ним занимаешься любовью в ресторанах. Это стыдно. Ты хоть понимаешь, что ведешь себя, как дура?

До этого момента Кристина была так счастлива что не реагировала на гнев Кармен. Теперь Кармен видела, что мама спустилась с небес на землю, и это было отлично.

Щеки Кристины были уже не розовыми, а ярко‑ красными.

– Нехорошо так со мной разговаривать, Кармен, тем более что это неправда.

– Нет, правда! Мелани Фостер видела, как вы страстно целовались в «Руби Гриль», и всем об этом рассказывает. Думаешь, мне очень приятно?

– Мы не занимались ничем таким! – защищалась Кристина.

– Да уж, конечно! Ты что, думаешь, я не знаю, что вы с ним спите? А разве церковь не говорит, что сначала надо пожениться? Не ты ли мне это все время твердила?

Кармен брякнула это просто так, для красного словца, но ее обвинение произвело эффект разорвавшейся бомбы, и Кармен совсем не была готова к последствиям.

Кристина вздрогнула и опустила голову.

– Не думаю, что это твое дело, – сказала она тихо и без всяких эмоций.

– Нет, это мое дело. Ты ведь, кажется, моя мама, – ответила Кармен.

Мама словно вспомнила о том, что разговаривает с подростком.

– Вот именно, я твоя мама, – непривычно твердо произнесла она.

Глаза Кармен наполнились слезами, но она не была готова к перемирию. Она взяла свое разрывавшееся от гнева и горя сердце и ушла в комнату, чтобы решить, что делать дальше.

– Привет, – сказал Брайан и внимательно посмотрел Тибби прямо в глаза.

Тибби отвела взор.

Брайан стоял и ждал ее, а Алекс и Каура недоумевали, кто этот ботаник в очках‑ иллюминаторах и футболке со «Звездными войнами».

Тибби глубоко вдохнула. Надо было что‑ то сказать.

– Это Брайан, – сказала она без всякого выражения, как будто не своим голосом.

Она указала на Алекса:

– Это Алекс. – Потом на Кауру. – А это Каура.

Брайану было явно наплевать на Алекса и Кауру.

Он грустно смотрел на Тибби своими темно‑ карими глазами. Она хотела, чтобы он поскорее ушел.

– Ну ты крут, – сказал Алекс Брайану, повернувшись к нему спиной. – Пойдем, – приказал он Тибби.

Она кивнула и поплелась за Алексом и Каурой на выход. Брайан пошел следом.

Они направились в мексиканский ресторан за два квартала от лагеря. Алекс явно злился, что не отшил Брайана. Каура тоже не скрывала своего неудовольствия.

Сейчас было самое подходящее время объяснить, что Брайан не помешавшийся на компьютерных «стрелялках» идиот, а один из лучших друзей Тибби, что он не только часто бывает у нее дома, но сейчас живет с ней в одной комнате. Но Тибби этого не сделала. Она не смогла даже произнести имя Брайана.

Они стояли в шумном баре. Алекс заказал три пива по своему поддельному удостоверению личности, близко придвинулся к Тибби и чокнулся с ней.

– Молодец, Томко. Зал был твой.

Алекс таким способом поздравлял Тибби, ей же хотелось плакать.

– Все было просто супер, – поддакнула Каура.

– Да нет, – сказал Брайан, садясь рядом с Тибби. – Ведь в зале была ее мама.

Наивный Брайан думал, что друзьям Тибби важно это знать. Его рука нашла ее локоть. Он очень переживал.

Алекс пропустил слова Брайана мимо ушей.

– Ты говоришь, тебе не понравился ее фильм? Он же был просто потрясный.

Брайан покачал головой:

– Совсем нет. – Он, как всегда, не врал.

Алекс откинулся на спинку стула:

– У тебя что, проблемы?

Брайан не смотрел на него.

– Я волнуюсь за Тибби.

– Ты ВОЛНУЕШЬСЯ за Тибби? – Злость Алекса, казалось, сгустилась в воздухе и повисла над ними плотным облаком. – Ух ты! Вот это друг. А не пойти бы тебе куда подальше и там за нее поволноваться?

Брайан посмотрел на Тибби. «Давай же, Тибби, вернись ко мне. Мы же друзья, правда? » – читалось в его взгляде. Но Тибби молчала, будто внезапно разучилась управлять своими голосовыми связками.

Алекс наклонился к Брайану:

– Два слова: «Вали отсюда». Какое непонятно?

Брайан кинул на Тибби полный отчаянья взгляд, встал и медленно вышел из ресторана.

Глаза Тибби наполнились слезами. Она провела пальцем по красному сердечку на Штанах. Она, не привыкшая к рукоделию и абсолютно неусидчивая, вышивала его прошлым летом, а под ним три слова:

«Здесь была Бейли ».

Правда ли Бейли была с ней? Где доказательства?

Тибби не выдержала.

Она подперла голову руками. Сама по себе голова уже не держалась.

Алекс все еще смотрел вслед Брайану, потом обернулся и с раздражением взглянул на Тибби.

– Ну что, Тибби, – насмешливо сказал он. – Как твои суперштаны?

Если дорога покрыта шипами, не ходи босиком.

Итальянская поговорка

* * *

Тибби ехала вдоль зеленых лугов на север. Остановившись, чтобы заправиться, она вынула адресную книгу. Как ни странно, Тибби никогда не бывала дома у Брайана, но знала его адрес. Когда Ники исполнялось три, он захотел сам послать Брайану приглашение.

Было почти десять тридцать, когда Тибби подъехала к Бесенде. Район, где жил Брайан, походил на ее, но дома там были маленькие и новые. Тибби довольно долго колесила по улицам, прежде чем нашла его дом – одноэтажное кирпичное здание. Никакой аккуратно подстриженной живой изгороди или клумб с цветами. Только голубое мерцание телеэкрана виднелось в окне.

Тибби осторожно постучалась. Все‑ таки уже поздно, да и семья Брайана ее не знает. Тибби подождала пару минут и постучалась снова.

Дверь открыл толстый лысеющий заспанный мужчина.

– Да?

– Извините, а Брайан дома?

– Нет, – ответил тот с раздражением.

– А вы не знаете, где он?

– Нет. Его вообще здесь не было уже несколько дней.

Тибби решила, что это отчим Брайана.

– Может, его мама знает?

Мужчина потерял терпение:

– Не думаю. Ее здесь тоже нет.

– Хорошо, – сказала Тибби, – извините за беспокойство.

Она села в машину и уронила голову на руль. Ей было невыносимо жаль Брайана. Она медленно поехала в сторону компьютерного центра, потом свернула к небольшому парку, где обычно собиралась его компания, наигравшись в «Повелителя драконов».

Тибби увидела Брайана. Он сидел за деревянным столом, а рядом лежали рюкзак и спальный мешок. Тибби подъехала ближе. Брайан поднял голову, увидел ее в машине, встал и, подхватив рюкзак и спальный мешок, ушел.

Тибби не собиралась ехать домой, потому что не могла встретиться с мамой. К Лене или Кармен идти было поздно. Кроме того, Тибби слишком ненавидела себя сейчас, чтобы встретиться с ними.

Сердечко, вышитое на Штанах, не давало ей успокоиться. Тибби заплакала. Она стащила Штаны и поехала к Лениному дому. Там было темно и тихо. Тибби свернула Штаны так плотно, как могла, и запихнула в почтовый ящик. Потом она поехала в Вилиамстон, сгорая от стыда и в одних трусах.

Лена лежала на деревянном полу в своей комнате, жалела себя и ненавидела всё и вся.

Хорошо бы заставить себя порисовать. Лена всегда успокаивалась, когда рисовала, но сейчас ей не хотелось успокаиваться. Она упивалась своей грустью и думала: «В мире нет красоты».

Было так жарко, как бывает в Вашингтоне только в конце июля. Ленин папа не доверял кондиционерам, потому что был греком, а мама терпеть не могла открывать окна, потому что не любила уличный шум. Лена разделась и осталась в лифчике, взятом у Кармен и поэтому слишком маленьком, и белых шортиках. Она направила вентилятор прямо себе на голову.

Лена терпеть не могла ссориться с мамой. Она не выносила криков и битья посуды. Поиграть в молчанку еще можно, но не три дня подряд! Она ненавидела себя за то, что обидела Тибби. Она страдала из‑ за размолвки между ее мамой, Кристиной и Элис. Она готова была уничтожить Костаса и его новую девушку. Она злилась на Эффи за то, что та ей все рассказала. Но она любила бабушку за то, что та не любила новую девушку Костаса.

Лена, как и Кармен, предпочитала постоянство. Последние триста семь ее обедов состояли из хлеба с ореховым маслом.

Лена услышала звонок в дверь. «Ну их всех. Пусть Эффи откроет», – подумала она, но как‑ то машинально ждала и прислушивалась. Конечно, Эффи помчалась вниз, ведь она обожала звонки в дверь и по телефону. Потом Лена услышала, как Эффи радостно закричала. Странно. Может, пришла какая‑ нибудь ее подружка с новой стрижкой?

Лена прислушалась. Обычно Эффи говорила в пять раз громче, чем все остальные люди, но сейчас замолкла. Потом послышались шаги. Эффи поднималась с кем‑ то по лестнице, и этот кто‑ то шел медленно и уверенно. Неужели мальчик? Неужели Эффи хочет отвести мальчика наверх средь бела дня? Лена могла по пальцам пересчитать случаи, когда мальчики поднимались по этим ступеням. Ее родители были очень строгими в отношении дружеских и прочих контактов и старшей, и младшей дочери.

Лена услышала юношеский голос. Да, мальчик. Эффи сейчас пойдет с ним в свою комнату, и, вполне возможно, они будут заниматься любовью.

Шаги приближались, но не к Эффиной, а к ее спальне. Вдруг Лена в ужасе осознала, что дверь в комнату открыта, а она почти голая. Такого Лена точно не ожидала! Если она подойдет к двери, чтобы закрыть, Эффи и этот парень ее увидят, если останется на месте, увидят все равно. Если она встанет и возьмет халат…

– Лена?

Услышав голос сестры, Лена вскочила на ноги.

– Лена!

Рядом с Эффи стоял юноша. Высокий, знакомый и очень симпатичный. Эффи закрыла рот рукой, чтобы сдержать крик, потому что увидела Лену в трусах и лифчике.

Юноша смотрел на Лену с удивлением и интересом. Он отвел взгляд не так быстро, как надо бы, и у Лены закружилась голова, а сердце забилось с бешеной скоростью. В горле пересохло, а все тело горело.

– Костас, – слабо выговорила Лена и захлопнула дверь прямо перед его носом.

Лена нервно ходила по комнате, и ее лицо пылало. Костас. В ее доме Костас.

Настоящий, не воображаемый, а живой Костас.

Правда ли это, или у нее галлюцинации?

Конечно, она все придумала. Она его придумала. Лена задрожала от одной только мысли, что Костас – плод ее воображения. Боже, как она хотела, чтобы он был взаправдашним!

И ведь он был. Он остался таким же. Нет, стал еще красивее.

Он видел ее в лифчике! «Ой‑ ой‑ ой! »

Никто на свете, кроме мамы, сестры и трех подруг, не видел Лену без одежды. Лена была очень застенчивой. Она заходила только в те примерочные, где двери были от пола до потолка. А Костас видел ее дважды!

Он приехал ради нее! Он проделал ради нее такую долгую дорогу. Что бы это значило?

Стоп! У него есть девушка. Что бы это могло значить?

Лена ходила по кругу, и у нее начала кружиться голова. Она изменила маршрут и направилась к двери.

«Ой‑ ой‑ ой. Одевайся. Да, одевайся ».

Волшебные Штаны спокойно висели на стуле, ожидая своего часа. Наверняка они все знают. Лена подозрительно осмотрела их, перед тем как надеть. Что задумали эти Штаны? Неужели они хотят сделать ее очень несчастной и лишь потом очень счастливой? «О, пожалуйста, нет».

Она натянула белую футболку и посмотрелась в зеркало. Ее лицо блестело от пота.

У нее были грязные волосы. У нее были какие‑ то разводы под глазами. «Ой».

А что, если Костас запомнил ее красавицей и сейчас подумал: «Боже, кто это? И зачем я сюда приехал? » Внешность всегда была Лениным козырем, но сейчас этот козырь уплывал у нее из рук.

А вдруг он даже не ждет ее? Вдруг он помчался из их дома, сломя голову, думая: «Ничего себе, как все меняется. » Наверное, он уже ждет автобуса на станции «Дружба».

В отчаянье Лена подвела губы контурным карандашом. Ее рука так сильно дрожала, что получилось неровно. К тому же карандаш оказался оранжевым. Выглядело ужасно. Лена побежала в ванную, стерла карандашный абрис и умылась, чтобы лицо не блестело. Грязные волосы она собрала в узел.

Замечательно. Если он решил, что она стала уродиной, пожалуйста. Если его интересовала только ее внешность, тогда ужасно. Да и вообще, у него другая девушка!

Лена посмотрела в зеркало. Бабушка считала ее симпатичнее новой подружки Костаса, но разве бабушка что‑ нибудь понимает?! Например, она уверена, что самая известная в мире актриса Софи Лорен. Не важно, что сказала бабушка. Конечно, Лена НЕ симпатичнее этой девушки.

Лена глубоко вдохнула «Успокойся. Успокойся ». Ей надо было справиться со своими мыслями и чувствами. «Оставьте меня в покое! » – приказала она им.

«А‑ а‑ а‑ х. Так лучше ».

Костас внизу. Она спустится вниз. Она поздоровается. Да, именно так она и сделает.

«Глубокий вдох. Отлично. Спокойствие».

Лена задержалась на нижней ступеньке. Еще вдох. Она вошла на кухню.

Костас сидел за столом. Он посмотрел на нее. Он был еще больше… таким, как раньше.

– Привет, – сказал он и вопросительно улыбнулся.

Действительно ли ее била дрожь, или ей это только казалось? Ее босые ноги стали мокрыми от пота. А что, если она сейчас поскользнется и упадет?!

Он посмотрел на нее. Она посмотрела на него. Ну же! Он мальчик, она девочка. Он мальчик, у которого другая девочка, но все же. Может, на арену пора выйти судьбе?

Она стояла и смотрела.

Даже Эффи, казалось, волновалась за нее.

– Садись, – велела она Лене.

Лена послушалась. Так было безопаснее.

Эффи поставила перед ней стакан воды. Лена не решилась к нему притронуться – слишком у нее дрожали руки.

– Костас целый месяц будет работать в Нью‑ Йорке. Разве не удивительно? – сказала Эффи.

Иногда Эффи знала, как помочь.

Лена кивнула, пытаясь осмыслить эту информацию. Своему голосу она сейчас не доверяла.

– Школьный друг моего отца возглавляет рекламное агентство, – сказал Костас. Он отвечал Эффи, но смотрел на Лену. – Он давно предлагал мне эту работу. Дедушка чувствует себя гораздо лучше, так что я решил попробовать.

В Лениной голове роилось слишком много мыслей. Она хотела бы иметь еще одну голову. Во‑ первых, отец Костаса. Костас никогда о нем не говорил.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒