Кодекс Союза «Волшебные Штаны» 10 страница

Пол честно постарался понять невозможную Кармен. Он наморщил лоб и задумался.

Как же хорошо иметь такого друга, как Пол! Она так отравляла ему жизнь прошлым летом, но Пол все простил. Он был скуп на слова, но не на поступки. Он всегда отвечал на письма или перезванивал, хотя у него было много своих непустяшных проблем. Отец Пола уже десять лет лечился в клинике от алкоголизма. До того как прошлым летом отец Кармен женился на матери Пола, Пол заботился о ней и о сестре и был фактически главой семьи. Какую бы чушь Кармен ни несла. Пол всегда внимательно ее слушал.

– Ты ревновала. – Таким был результат его напряженных раздумий.

– Да, ревновала. И вела себя как избалованный ребенок.

У Кармен на глаза навернулись слезы. Они капали прямо на лицо несчастной Рожетты. Кармен не умела просто любить. Она любила слишком сильно.

– Я не хотела, чтобы она была счастлива без меня, – дрожащим голосом сказала Кармен.

Пол подошел и сел рядом.

– Она бы никогда не была счастлива без тебя.

Кармен собиралась сказать, что не хотела, чтобы мама была счастлива, а она, Кармен, нет, но передумала. Пол объяснил ей нечто очень важное.

Пол положил руку ей на плечо. Кармен плакала.

Костас пришел за Леной тогда, когда она уже почти потеряла надежду. Лена скучала по нему за завтраком, обедом и ужином, но Костас пришел поздно вечером. Лена уже легла в постель, когда услышала стук в окно.

Лена подошла к окну и увидела Костаса. Она помахала ему рукой и кинулась вниз по лестнице сломя голову. Выскочив за дверь, Лена бросилась ему в объятья. Он сделал вид, что падает, а потом действительно упал, потянув ее за собой.

– Ш‑ ш‑ ш, – сказал он, потому что она громко засмеялась.

Они нашли в саду самый укромный уголок – под раскидистой старой магнолией.

Если родители узнают, не спасет даже то, что с ней был сам Костас Обворожительный.

Лена опять была в ночной рубашке.

– Я о тебе мечтала весь день, – сказала она.

– Я о тебе мечтал весь год, – сказал он.

Они начали медленно целоваться. Казалось, им это было столь же необходимо, как дышать. Лена просунула руки ему под рубашку и провела по груди, потом по спине, потом по плечам, а потом он отстранился.

– Мне пора, – грустно сказал он.

– Почему?

Он поцеловал ее:

– Потому что я джентльмен. А сейчас я с трудом себе доверяю.

В груди и в животе у Лены стало горячо.

– А может, я не хочу, чтобы ты себе доверял, – сказала она.

Он опять поцеловал ее:

– Кое‑ что я хочу с тобой сделать о‑ о‑ очень развратно.

Она кивнула как бы в знак согласия.

– Ты ведь этого раньше не делала, да?

Она помотала головой. А вдруг он испугается, что она такая неопытная?

– Тогда нам тем более некуда спешить.

Лену тронула его забота. Она знала, что он прав.

– Я хотела бы это сделать с тобой. Не сейчас, конечно.

Он обнял ее и так крепко прижал к себе, что она вскрикнула.

– У нас есть время. Мы это сделаем миллион раз, и я буду самым счастливым человеком на планете.

Они целовались, целовались, и наконец Лене пришлось его отпустить. А ведь столько всего могло произойти?

– Мне завтра придется уехать.

Ее глаза внезапно наполнились слезами.

– Я вернусь, что ты! Не волнуйся. Как же я могу надолго уехать от тебя? Я приеду в выходные. Идет?

– Не знаю, смогу ли я так долго быть без тебя, – с трудом выговорила она.

Он улыбнулся и снова ее обнял.

– Где бы ты ни была, где бы я ни был, знай: если ты подумаешь обо мне, в ту же минуту я подумаю о тебе.

Билли чуть не сбил Бриджит с ног, когда она шла в магазин электроники за ручкой для Гретиного холодильника. Бриджит теперь жила у Греты, платила семьдесят пять долларов в неделю и чинила все, что могла. Бриджит была в спортивном костюме, волосы она убрала под бандану. Она шла и улыбалась, думая о Лене.

– Ты не пришла на тренировку во вторник, – сказал он.

Бриджит уставилась на него:

– Ну и?

– Обычно ты приходишь.

– У меня были другие дела.

Билли как будто обиделся:

– Какие такие дела?

Бриджит хотела было возмутиться, но тут он рассмеялся, так же искренне и громко, как в семь лет. Би тоже засмеялась.

– Эй, можно я угощу тебя молочным коктейлем или еще чем‑ нибудь? – спросил он.

Он не заигрывал с Бриджит, но явно относился к ней по‑ дружески хорошо.

– Давай.

Они перешли дорогу и сели за столик на улице. Билли заказал мятный коктейль, а она – лимонад.

– Знаешь что?

– Что? – спросила она.

– Мне кажется, я тебя где‑ то видел.

– Неужели?

– Да. Ты вообще откуда?

– Из Вашингтона.

– А почему ты сюда приехала?

– Я здесь часто бывала в детстве, – сказала она, желая, чтобы он еще что‑ нибудь спросил.

Но он не спросил. Он даже не услышал ее последние слова, потому что в это мгновение перед ними остановились две девушки. Одна была большегрудой брюнеткой, а другая – маленькой блондинкой в обтягивающих штанах. Би видела их на футбольном поле. Они хихикали и болтали с Билли, пока Бриджит завязывала кроссовки.

– Извини, – сказал Билли, когда девушки ушли. – Я был дико влюблен в ту девчонку целый год.

Бриджит стало грустно. Когда‑ то влюблялись в основном в нее, а теперь как доброй тетушке рассказывают о своих сердечных делах.

– В какую именно?

– В Лизу, блондинку, – сказал он. – Я без ума от блондинок.

Бриджит машинально дотронулась до банданы.

Принесли напитки.

– Так откуда ты столько знаешь о футболе? – спросил он.

– Я раньше играла, – ответила она, зажав соломинку между зубами.

– Хорошо получалось?

– Неплохо, – сказала она, не выпуская изо рта соломинку.

Он кивнул;

– Ты ведь придешь на игру в субботу, правда?

Она пожала плечами, чтобы немного его побесить.

– Ты должна! – Он заволновался. – Вся команда с ума сойдет, если ты не придешь!

Она довольно улыбнулась. Он, конечно, в нее не влюблен, но все не так уж плохо.

– Ну так уж и быть.

– Криста пойдет с мамой ужинать в «Рокси», – объявила Кармен маме за завтраком. Ал и Лидия приехали день назад, чтобы заключить с дочерью договор о мире и отвезти ее домой.

Кристина слабо улыбнулась, впервые за много недель. «Рокси» было очень злачным местом, бывшим притоном наркоторговцев.

– Ал пойдет?

– Нет, только они вдвоем. Криста завтра уезжает.

Мама задумалась:

– Криста хорошая.

– Она милая. – Кармен запихнула в рот полвафли. – Давай тоже пойдем? – спросила она, прожевав.

Мама отвлеклась от своих мыслей:

– Наверное.

У каждой пары есть своя концепция брака, а у родителей Кармен была своя концепция развода под девизом: «Сохраним дружеские отношения». Это означало, что Ал и Лидия приглашали в ресторан не только Кармен, но и Кристину и что Кристина не может отказаться. – Ты готова встретиться с Лидией?

Кристина опять задумалась, грызя вилку.

– Да.

– Да? – Кристина была смелой. Кармен решила, что она, наверное, приемный ребенок.

Кристина хотела еще что‑ то сказать, но остановилась.

– Да.

Вот уже несколько недель они общались друг с другом только во время совместных завтраков‑ обедов‑ ужинов. Кармен хотела столько всего услышать от мамы, но боялась спрашивать. Она не заслуживала хорошего отношения.

Наверное, когда‑ то Тибби ела и спала, но она не помнила, когда именно это было. Она потеряла счет времени. Она смотрела и смотрела видеозаписи, особенно те, которые недавно взяла у миссис Граффсман, матери Бейли. Все свои материалы Тибби тоже основательно проштудировала и подвергла самой пристрастной оценке.

В ходе работы Тибби обнаружила, что ничего путевого прошлым летом не отсняла. Удачными получились лишь случайные кадры, среди них – запись интервью с Бейли. Девочка сидела на стуле и вся светилась от счастья, потому что ей выпала честь надеть Волшебные Штаны. Тибби поразило, какое у Бейли смелое, открытое лицо.

Сегодня Тибби работала над музыкой. Сначала ей казалось, что нужно просто проиграть Бетховена, но, послушав еще раз, Тибби поняла, что чего‑ то не хватает.

Тибби откинулась на спинку кресла. У нее кружилась голова, она не спала много часов. И вдруг Тибби догадалась, что под эту музыку должен свистеть Брайан. Вот оно – настоящее искусство! Ни Кафки, ни «Пиццы Хат». Лишь гармония свиста.

Он сделал мир зеленым лугом для своих прогулок.

В. Б. Витс

* * *

Да уж, это было воистину лето странных ужинов. Кармен сидела за столом между Лидией и Кристой. Кристина сидела между Алом и Полом.

Неотвязная фобия Кармен – фобия неловкого молчания во время встречи – побудила ее в очередной раз заготовить шпаргалку с темами для разговора.

Летние фильмы. (Сиквелы – хорошо это или нет. )

Попкорн – из чего его вообще делают? (Кристина может рассказать всякие страшилки про калории. )

Загар (пусть мамы потреплются).

Самый ужасный солнечный ожог в жизни (Ал может рассказать известную ей с детства историю о том, как он ходил под парусом на Багамах).

Озоновый слой (все поговорят о том, как любят его и как не любят дыры в нем).

Если положение станет отчаянным – Израиль и Палестина.

Но, как ни странно, бумажка так и осталась в кармане Кармен. Разговор завязался сам собой. Лидия рассказала про поход в «Рокси» и удивила Кармен тем, что весело над этим посмеялась. Еще больше удивило Кармен то, что Кристина засмеялась в ответ. Первый раз за долгие‑ долгие дни без тени улыбки на лице.

Потом Криста вспомнила, как потерялась в вашингтонской подземке на целых три с половиной часа. Ал тут же стал объяснять схему линий столичного метрополитена и даже достал для наглядности карту.

Затем последовал рассказ о том, как Кристина и Ал потерялись в ту ночь, когда шли с новорожденной Кармен из роддома. Кармен знала эту историю наизусть, но не очень любила, потому что там присутствовал некий рефрен – как она, Кармен, постоянно писалась и пускала слюни. Но сегодня Кармен радовалась, слушая, как родители, перебивая друг друга, вспоминают всякие забавные моменты. Даже Лидия искренне смеялась.

Рассказывая, Ал все время гладил Лидию по руке, как будто хотел сказать, что она не должна обижаться, что ее он любит гораздо больше.

Со смешным итальянским акцентом Ал заказал вино. Криста, перебирая бусы, прошептала на ухо маме что‑ то хорошее. Лидия настояла на том, чтобы Кристина попробовала ее «изумительный» салат из крабов и кукурузы.

Кармен со счастливой улыбкой смотрела на всех. Странно, конечно, но это ее семья. Не три человека, как было когда‑ то, а целых шесть!

Внимательный к деталям Пол взглянул на нее:

«Все отлично! »

Кармен улыбнулась. Даже Пола удалось расшевелить!

Она вспомнила прошлое лето и то, как в первый раз встретила Лидию, Кристу и Пола, как злилась на отца. Она думала, что всему конец, но оказалось, что это лишь прекрасное начало.

Она посмотрела на свою маму. Ал и Лидия были парой, а Кристина – одна. Мать‑ одиночка, которая целыми днями работает, женщина с разбитым сердцем.

Мама тоже заслуживала прекрасного начала.

В девять пятнадцать зазвонил телефон. Телефон мог быть Лениным лучшим другом, но бывал и злейшим врагом – чтобы узнать наверняка, надо взять трубку.

– Алло? – сказала Лена с волнением.

– Привет.

На этот раз телефон оказался лучшим другом.

– Костас. – Как же ей нравилось его имя. Нравилось произносить его. – Ты где?

– У станции метро.

У нее закружилась голова.

– В… к‑ каком… городе?

– В твоем городе.

– Нет. – «Пожалуйста, пожалуйста». – Что, правда? – выдохнула она.

– Да. Можешь за мной приехать?

– Да. Да. Сейчас. Подожди, я только… совру что‑ нибудь родителям.

Он засмеялся.

– Со стороны Висконсин‑ авеню.

– Пока.

Просто не верилось, что Волшебные Штаны были у нее! Лена натянула их и, уже убегая, соврала, что идет гулять с Кармен. Она пулей вылетела из двери, мысленно поблагодарив родителей за то, что они разрешили ей ездить на машине когда угодно.

Он стоял и ждал. Он не был видением. Лена открыла окно, чтобы Костас ее заметил. Еще не забравшись в машину, он поцеловал Лену.

– Я не могу без тебя. Я приехал сразу после работы.

Они целовались и целовались, пока Лена не вспомнила, что они находятся на проезжей части. Она посмотрела на Костаса:

– Куда поедем?

Ему было все равно. Он разглядывал Лену.

– Может, нам еще чем‑ нибудь заняться, кроме поцелуев? – спросила она. – В смысле – сделать вид, что у нас свидание? Может, ты голоден? – На самом деле Лене больше всего хотелось целоваться дальше.

Он засмеялся:

– Я голоден. И хочу тебя куда‑ нибудь сводить. Хотя нет, не хочу, потому что не смогу быть где‑ то, где к тебе нельзя прикоснуться.

Любовь вдохновила Лену.

– Я придумала.

Они поехали в супермаркет, купили пончиков, молока и клубничного мороженого. Его рука при любой возможности обнимала ее талию, его губы – пусть ненадолго – прикасались к ее щеке, уху, шее.

Лена старалась вести машину очень медленно, но вести все равно было трудно: Костас целовал ее локоть, гладил волосы. Лена ехала вдоль реки Потомак, и долина памятников открылась им как старинный город. На дороге не было машин. Вода и мраморные мосты сияли в лучах закатного солнца.

Лена с трудом нашла место, чтобы поставить машину. Они взяли еду и сели на ступени, с почтением взирая на мраморную часовню, где был похоронен Линкольн.

– На памятники лучше всего смотреть в это время суток, но почему‑ то никто сюда не приезжает, – объяснила Лена.

Конечно, соседство великого президента могло изменить чье угодно настроение, но только не Лены. Не теперешней Лены. Они ели и целовались, целовались с каждым разом все дольше и дольше. Она кормила его пончиком, а Костас смотрел на нее – на ее плечи, шею, губы, – и Лена впервые начала радоваться своей красоте.

Так же он счастлив, как она? Возможно ли это? Хотя ей, наверное, не было бы так хорошо и легко с ним, если бы он не чувствовал то же самое.

Они встали и, пройдя по какой‑ то заросшей тропинке, нашли более укромное место. Они лежали на спине, прижавшись друг к другу. Человечество поступило справедливо, оставив их сегодня наедине.

Теплый воздух дышал сладостью. Сладкий запах исходил и от набухших летних листьев. Даже из мусорного бака этим вечером пахло как‑ то сладко.

Бывает, что звезды ночью кажутся далекими и холодными, а бывает – что близкими и какими‑ то своими. Сегодня было как раз так. «Какое счастье, что сейчас лето и что надо мной и Костасом нет потолка», – думала Лена.

Сначала соприкоснулись их щиколотки, затем плечи и руки, затем Лена обнаружила, что лежит сверху и исследует все изгибы его тела.

– Я спешу? – спросила она.

– Нет, – ответил он не задумываясь, боясь, что она может остановиться. – Да и нет. – Он засмеялся. – Но пожалуйста, продолжай.

Ленины руки исследовали его живот.

– Как ты думаешь, ты бы мог сегодня не быть джентльменом, а завтра снова им стать?

Костас легко перекатился через Лену и, опираясь на руки, навис над ней.

– Может быть. Только совсем чуть‑ чуть, – прошептал он ей в шею.

Лена не думала ни о прошлом, ни о настоящем, когда Костас поцеловал ее в живот.

Потихоньку поднимая майку, он целовал каждый кусочек Лениного тела – от пупка до ребер. Не веря в то, что это происходит, Лена почувствовала, как он расстегнул ее лифчик и осторожно стянул через голову легкую рубашку. Он посмотрел на Лену с той же страстью, что и прошлым летом, когда случайно застал ее обнаженной в оливковой роще. Но тогда Лена хотела принадлежать себе, поэтому сжалась в комочек, пряча свою наготу. Этим вечером Лена принадлежала лишь ему и хотела лишь одного – чтобы Костас смотрел на нее. Не раздумывая, она тоже сняла с него рубашку. Она прижалась своим полуобнаженным телом к его телу.

Память любит расставлять ловушки, но сегодня при лунном свете Костас казался Лене точь‑ в‑ точь таким же, как тогда, на Санторини, – таким Лена его помнила и о таком мечтала дни напролет. Чувства переполняли ее, а в голове крутилась строчка из песни: «Всю свою жизнь ты ждал лишь этой минуты свободы».

Кармен решила приготовить печенье с Джиссом и Джо. По дороге на работу она забежала в магазин, купила муки, масла и драже, полагая, что придумала для детей занятие, делающее ее хорошей няней.

Но теперь, когда благородная идея претворялась в жизнь, Кармен сильно пожалела о своем желании быть образцовой воспитательницей.

– Джисс, зайчик, осторожно. Ударь легонько. Джисс со всего размаху треснул яйцом о край железной миски. Скорлупа разлетелась на тысячу кусочков. Он посмотрел на Кармен, ожидая одобрения.

– Может быть, стоит аккуратнее? Может быть, следующее разобью я?

Было слишком поздно. Джисс уже расколотил яйцо номер два.

– А‑ а‑ а‑ а! – Джо ревел и тянулся к драже.

– Джо, знаю, ты хочешь еще драже, но, боюсь, мама…

И тут Джисс схватил коробку с драже и сжал ее так сильно, что та сломалась, а цветные горошины рассыпались по всей кухне.

– Боже мой, – прошептала Кармен.

– Помешать? – радостно спросил Джисс, довольный тем, что расколошматил все яйца.

– Может, лучше попробуем…

Она поставила Джо на пол, чтобы выбрать из теста скорлупу, но Джо решительно полез на стул. Он наступил на драже, поскользнулся и моментально упал с жутким грохотом.

– О, Джо, – простонала Кармен. Она взяла его на руки и походила с ним по комнате, стараясь не наступить на драже. – Хочешь поиграть с моим мобильным? – предложила она. Пусть звонит хоть в Сингапур. – Держи. – Она усадила Джо на детский стульчик и принялась подметать.

– Помешать? – снова спросил Джо.

– Э‑ э‑ э‑ э… да, – с опаской ответила Кармен. Как же быстро дети выводят из себя! А ведь она пришла только пятнадцать минут назад.

Миссис Морган спускалась по лестнице. Кармен кинулась к Джо, чтобы смыть с его губ и щек разноцветные разводы от драже. Миссис Морган появилась в дверях. На ней был потрясающе красивый костюм.

– Ух ты, – сказала Кармен. – Здорово выглядите.

– Спасибо, – отозвалась миссис Морган. – У меня сегодня встреча в банке.

– Мама! Мама! – закричал Джо. Он отшвырнул телефон и протянул руки к матери.

«Не делайте этого», – подумала Кармен с отчаяньем, но миссис Морган взяла малыша на руки.

– Мамочка! Посмотри! – заорал Джисс.

– Ты готовишь печенье? – спросила миссис Морган с такой гордостью, будто он получил Нобелевскую премию.

– Да! – с воодушевлением ответил Джисс. – Попробуй! Попробуй!

Миссис Морган заглянула в миску.

– Ну, мам, пожалуйста! Я сам это сделал!

Миссис Морган колебалась. Кармен увидела, как Джо уткнулся маме в плечо. Это должно было случиться. Тоненькая струйка розоватой слюны потекла прямо по спине миссис Морган. Преисполненная умиления и нежности, мать ничего не заметила, а у Кармен не хватило духу сказать ей об этом.

Кармен подумала о выходной одежде собственной мамы: шелковая юбка с так и не выведенными пятнами крови, которая текла из носа Кармен, вязаный кардиган, испачканный голубым лаком для ногтей.

– Мамочка, это вкусно! – Джисс ткнул ложкой маме в рот.

Миссис Морган продолжала стоически улыбаться, даже увидев в тесте скорлупу.

– Думаю, будет еще вкуснее, когда ты испечешь настоящее печенье.

– Ну, пожалуйста! – заныл Джисс. – Я САМ приготовил!

Миссис Морган наклонилась и попробовала совсем чуть‑ чуть.

– Очень вкусно, милый! Не могу дождаться, когда попробую само печенье!

Кармен с недоверием уставилась на миссис Морган. А она, Кармен, решилась бы попробовать эту гадость? А ее мама? Да, внезапно поняла Кармен, да! Кристина непременно попробовала бы плохо размешанное тесто с кусочками скорлупы.

У матерей другая логика. Миссис Морган попробовала потому, что любит сына. И эта мысль почему‑ то очень успокоила Кармен.

Ленник162 : Кармен! Ты где? Что у тебя с мобильным? Я тебе весь день названиваю! Мне ТАК надо с тобой поговорить!

Кармабель : Мобильный сломался. Скоро перезвоню.

Тибби решила позвонить Брайану домой. Она, кажется, никогда этого не делала.

Включился автоответчик с безличной заводской записью. Тибби вспомнила, как однажды купила рамку для фотографий и так и оставила ее с картинкой из магазина.

Тибби откашлялась:

– Надеюсь, я туда попала… Брайан, это Тибби. Можешь мне перезвонить в Вилиамстон? Я очень хочу с тобой поговорить.

Она повесила трубку и стукнула кулаком по столу. С чего это Брайан будет ей звонить после всего, что случилось? Будь она на его месте, она бы в жизни не позвонила. Или позвонила бы, чтобы сказать, какая она дрянь.

Тибби снова набрала номер.

– Брайан? Это снова Тибби. Э‑ э‑ э‑ э… я забыла кое‑ что сказать. В общем, прости меня. Мне очень стыдно. Я… – Тибби посмотрела в окно. Что за глупости она творит? Изливает душу автоответчику? А вдруг это неправильный номер? Вдруг мама или отчим Брайана прослушают сообщение? Она повесила трубку.

Стоп. О чем она вообще думает? Боится извиниться после того, как обидела Брайана? Бросает трубку? Что ей важнее – не опозориться перед его родителями или хоть раз показать себя настоящим другом?

Тибби посмотрела вниз. На ней были тапочки в виде слоников, пижамные штаны и верх от купальника, потому что вся остальная одежда была грязной. Тибби замоталась в полотенце, потому что в комнатах включили кондиционеры. Она не принимала душ и никуда не выходила уже несколько дней. Что может быть нелепее?

Тибби снова набрала номер:

– Брайан? Это опять Тибби. Я хочу попросить прощения. Мне так стыдно, что слов нет. Я хотела бы извиниться не по телефону. А еще у меня будет премьера фильма, другого фильма, в субботу в три. Знаю, ты не придешь. – Она перевела дыхание. – На твоем месте я бы, наверное, не пришла. Но знай, для меня очень важно, чтобы ты был. – Она повесила трубку. Глупо? Теперь ее, наверно, будет ненавидеть вся семья?

Тибби снова набрала номер.

– И прости, что так часто звоню, – быстро проговорила она.

Лучшее лекарство от любви – новая любовь.

Генри Дэвид Торо

* * *

В пятницу вечером Бриджит пробежала почти семь миль вдоль реки, прямо до старого дома Билли. Может, он еще тут живет.

Бриджит чувствовала, что ее тело потихоньку меняется. Она еще не стала самой собой, но прошла как минимум две трети пути. Ее ноги и пресс снова стали сильными и подтянутыми. Ее волосы опять были светлыми. Бриджит бежала, сняв кепку, чтобы волосы обдувал теплый вечерний воздух.

Она зашла за мячом и направилась к футбольному полю. Играть в одиночестве при лунном свете стало для нее ритуалом.

– Гильда!

Она обернулась и увидела Билли. Наверное, он шел на какую‑ нибудь вечеринку, где все друг в друга влюблены.

– Привет, – сказала она, едва дыша, благодаря небо за то, что успела надеть кепку.

– Я думал, ты больше не играешь.

– Я снова начала.

– А, ясно… – Он посмотрел на нее. Он любил футбол так же, как она. – Хочешь сыграть?

Она улыбнулась:

– Конечно.

Ничто так не подстегивало Би, как хороший противник. Она обошла Билли слева и забила мяч одним касанием. Билли аж застонал от огорчения.

– Удачно, – сказал он, и они начали снова.

Было такое ощущение, будто они вернулись в свою старую команду. Би всегда играла настолько хорошо, насколько сама хотела, и это позволило ей обыграть Билли пять раз.

Он сел посреди поля и закрыл лицо руками.

– Что за черт! – бросил он в ночное небо.

Бриджит сдержала улыбку и села рядом с ним.

– Ты в джинсах. Не парься так.

Он убрал руки и посмотрел на нее с таким же изумлением и недоверием, что и несколько недель назад.

– Ты вообще кто?

Она пожала плечами:

– Что ты имеешь в виду?

– Может, ты Миа Хэмм на отдыхе или типа того?

Она улыбнулась и покачала головой.

– Я лучший игрок в команде! – закричал он ей.

Она снова пожала плечами. Ну что на это можно сказать? Би не в первый раз задевала самолюбие парня, когда играла в футбол.

– Знал я одну девчонку, похожую на тебя, – сказал он в пустоту.

– Да?

– Ее звали Би, и она была моим лучшим другом до семи лет. Она тоже надирала мне задницу. Так что не стоит, наверное, переживать.

Он смотрел на нее с интересом и почти с нежностью. Би хотела сказать ему, кто она на самом деле.

Она устала притворяться. Она устала прятать волосы под кепкой.

Она заметила, что он разглядывает ее ноги, загорелые и как раньше стройные от бега и ночного футбола. Билли вдруг смутился:

– Ну, мне, наверное, пора. Ты придешь завтра в пять, да? Будет предпоследняя игра перед матчем.

Она хотела хлопнуть его по плечу, но получилось, что погладила. Билли посмотрел на свое плечо, а потом на нее. Он совсем растерялся.

– Я приду, – пообещала она.

Тихо зайдя в дом, Би увидела голубое мерцание телевизора в гостиной. Она заглянула, чтобы пожелать Грете спокойной ночи, но та уже спала в кресле, запрокинув голову. В пятницу она всегда смотрела телевизор. Бриджит стало грустно. Гретина жизнь была такой маленькой и рутинной! Найдется ли в ней место для Бриджит?

Бриджит подумала о Марли. Вот чья жизнь никогда не была обыкновенной! Каждый день, каждый час был не похож на другие – хорошие ли, плохие ли. Может, именно такие люди сгорают так быстро? В эту гостиную Марли водила тысячи своих поклонников, а теперь здесь спит Грета.

Бриджит не знала, что лучше: умереть молодой и прекрасной или жить старой и уродливой.

Тибберон : Лена, я очень рада за вас с Костасом. Только, пожалуйста, не говори, что вы ЭТО сделали!

Ленник 162 : Нет, Тиб. Не волнуйся. Но я не могу врать. Я ЭТОГО хотела. Это может скоро случиться.

Кармен провела весь день у Лены и была переполнена любовью и страстью – Лениными любовью и страстью. Детство казалось совсем далеким, и она поняла, что ужасно соскучилась по маме, по маме, которая тихо лежала в соседней комнате.

Кармен надела футболку, почистила зубы, а потом пошла к маме и забралась в постель. Даже когда они ссорились, это было самым уютным и надежным местом в мире. Кристина перевернулась и положила локоть под голову. Обычно Кристина гладила Кармен по спине, но сегодня Кармен не решалась подвинуться ближе.

– Мама?

– Да?

Кармен почесала нос:

– Мне надо тебе кое‑ что сказать.

– Ладно. – Кристина, по‑ видимому, ждала этого разговора.

– Помнишь то воскресенье, когда ты еще была с Дэвидом и он весь день не звонил?

Кристина призадумалась:

– Да.

– Так вот, он звонил. Я прослушала сообщение, а потом оно стерлось, и поверх него записалось новое. Надо было тебе сказать правду, но я не сказала. – Она и сейчас не решилась сказать ВСЮ правду.

Кристина не рассердилась.

– Ты поступила отвратительно, Кармен.

– Я знаю, и мне очень стыдно. Стыдно за это и за все то, что я тебе наговорила. И за то, что сделала тебя несчастной.

Кристина молчала.

– Прости, что я все испортила. Лучше бы я этого не делала. – На глаза Кармен навернулись слезы. – Я не знаю, зачем все это натворила.

Кристина по‑ прежнему молчала. Она и раньше слушала признания и извинения Кармен молча.

– Ладно, знаю. Я боялась, что мы с тобой… ну, что тебе будет не до меня.

Мама протянула руку и погладила Кармен по голове.

– Ты совершила ошибку, но не ты одна, – медленно проговорила Кристина. – Я тоже. Я потеряла голову. – Кристина смотрела на Кармен. – Послушай, моя малышка. Что бы ни случилось, мне всегда будет до тебя.

Слеза упала на локоть Кармен и скатилась на простыню.

– Можно тебя кое о чем спросить?

– Разумеется.

– Ты давно хотела встретить Дэвида? В смысле, когда у тебя была только я, ты очень грустила?

– О, нет. Нет. – Кристина взяла голову Кармен в свои ладони и принялась ее укачивать. – Я так счастлива быть твоей мамой.

У Кармен задрожал подбородок.

– Правда?

– Это мое самое главное счастье.

– О! – Кармен слабо улыбнулась. – А я счастлива быть твоей дочкой.

Они обе лежали теперь на спине и смотрели в потолок.

– Мама чего ты хочешь?

Кристина немного подумала:

– Любовь – это прекрасно, но она меня накрыла огромной волной. Не уверена, что хочу вновь испытать такие сильные чувства.

– Х‑ м‑ м… – Кармен разглядывала подтеки на потолке.

– А ты, котенок? Чего ты хочешь?

Кармен вытянула руки вверх и похрустела пальцами.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒