Винокуренный завод 9 страница

На нижнем этаже Очистной башни после всех операций происходило накопление готового продукта и спирта-сырца, полученного путем перегонки из проспиртованного угля. Источники при этом сообщают, что после очистки спирта углем его желательно было еще раз ректифицировать до высокого градуса, а потом уже сдавать на хранение в склад, расположенный рядом с башней. В складе спирт разбавляли до нужного градуса и затем пускали в продажу.

В розницу вино в Гавриловском продавалось через лавку, которая существовала тут же при Винокуренном заводе. При этом нет никаких исторических сведений о наличии в Гавриловском кабака, которые в избытке были во всех практически волостях Гдовского уезда. На этот счет есть весьма показательная статистика земства.

Возможно, спирт, полученный на заводе, продавался определенным покупателям, в кабаки, но в годы введения государственной монополии его уже весь забирало в переработку государство.

Хранение вина

В старых пособиях по отечественному винокурению авторы редко говорили о хранении готового вина, почитая это делом незначительным. У нас предприниматели единственно следили за тем, чтобы бочки не дали течь и не придали вину запаха дерева и затхлости.

Не так обстоит дело с бочками в странах, производящих виноградное вино, коньяк или виски. – В деле производства виски бочка является главным средством придания выгнанному вину конечного вкуса и запаха. В этом и есть секрет изготовления виски, в то время как приготовление и перегонка зерна в той же Шотландии практически не отличается от русского процесса винокурения, который можно считать традиционным для всех стран планеты от Китая до США.

В рекламных роликах из Шотландии вы обязательно увидите работу бондарного цеха на старой винокурне, где рабочие расскажут и покажут, как они проверяют и поновляют бочки, использовавшиеся до этого под хранение того же бурбона или хереса.

Бочки на винокурнях по производству виски берут в дело с других винных производств, и на них существует при этом известный спрос и дефицит.

Вам обязательно покажут, как бочки собирают из старых дощечек и обжигают газовой горелкой. Обжиг придает конечному продукту «изысканный» вкус, равно дерево бочки, для чего предпочтительней сорта дуба, которые передают виски цвет и дубильные вещества, что очень ценится любителями.

Все в тех же рекламных роликах рассказывается о том, что виски бывают мягкими, и вы увидите при этом, что при дегустации готового виски все усиленно осязают спиртное из специальной посуды. Маркетинг брендов становится безграничен.

При этом в России водку в массовом порядке никто не дегустирует, поскольку она вкусовыми качествами не обладает. И мягкой водка в магазинах никогда не бывает. – Она больше похожа на отраву, каковой по сути она и является. Водочный спирт – это яд, но на водочных этикетках об этом никогда не пишут.

Кое-что говорит о бочках в своем блоге и Родионов. Он особо подчеркивает, что англосаксы всегда и всюду расхваливают свою продукцию, в то время, как менее предприимчивые производители маркетингу уделяют мало внимания. Традиционно он так же развенчивает миф о водке, как о каком-то бренде вообще:

«…у нас в России прекрасно знали о хранении вина в дубовых бочках. И «старую водку», причем многолетней выдержки, можно было обнаружить в любом русском монастыре. Да и с дубовыми бочками проблем не было. Но распространения эта самая «старка» не получила. Правда, кто-то может сказать, что бочки должы быть из-под хереса – но! Когда у англичан в избытке были бочки из-под хереса, пелись дифирамбы им, и утверждалось, что именно это классика, именно это создает единственный и неповторимый вкус виски. Потом, когда бочек из-под хереса стало не хватать, вдруг выяснилось, что бочки из-под бурбона нисколько не хуже, и в них даже есть свой кайф...

Так что – еще раз повторю – во многом все эти разговоры «от лукавого». Мне кажется, нет смысла противопоставлять разные виды дистиллятов - кому что нравится, тот то и пьет. А вот противопоставлять дистилляты и разбавленный этиловый спирт на мой взгляд можно и нужно. Я полагаю, серьезно погрузившись в эту проблему, что водка как напиток, ни в коем случае не должна занимать доминирующую, если не сказать «монопольную» позицию на рынке алкоголя. Это положение – «исторический вывих», обусловленный волей государственных чиновников, который все равно рано или поздно будет выправлен, но чем раньше, тем лучше»[192].

Вернемся, однако, к старому материалу, который рассказывает о бочках:

«Подвалы. Сохранение вина в подвалах. К сохранению вина служит сухой холодный и хорошо устроенный подвал, где устраиваются возвышенные от полу подмостки для сохранения бочек от сырости и для более удобного осмотра бочек на случай течи.

Подвал должен быть содержим в чистоте и не иметь ничего такого, что бы могло сообщить дурной запах вину или водке.

Втулки бочек необходимо должны быть плотно заколочены с тряпицею и даже засмолены. Они должны быть всегда полными и на случай устранения усыхания летом должны быть постоянно орошаемы водою и покрыты мокрыми рогожками.

Удалять всякий сквозной ветер и наблюдать за оказавшейся течью, устраняя затиранием мелом скважины или же, если этим нельзя остановить течь, то необходимо нагнать туже обручки.

Бочки делать, где есть возможность, приготовить на самом заводе или же в ближайшем месте к заводу, из мест же отдаленных их перевозить разбитыми, а на заводе опять собирать и держать в проточной воде или в чистом пруду, чтобы были [все бочки] вместе в мочке, наблюдая при том, чтобы в них не попала тина или постороннее вещество; а что гораздо лучше, там, где и этого нет, держать бочки [в том же подвале] полные чистою водою, дабы они не могли рассохнуться. Бочки, дознано [мною] по опыту, старые держанные лучше свежих тем, что они не придают вину затхлости и запаха дерева.

Лед [для охлаждения подвала] запасать [зимой] в обильном количестве и содержать его [под слоем опилок] колотым»[193].

Эдуард Карл Наполеонович Пельтцер.

(28. 1. 1837, Москва – 12. 11. 1909 ns Spetzgart bei Ü berlingen, Germany).

Родители: Наполеон Иванович Пельтцер,

Екатерина Эмилия Шарлотта Пельтцер.

Крещен в Москве 14. 2. 1837 г., в храме Св. Петра и Павла.

Крестные: фабрикант Эдуард Кёнеман и фрау Вера Шибути.

Потомственный почетный гражданин.

Совладелец и директор Товарищества Нарвской суконной мануфактуры.

С 1893 г. – прусский дворянин.

В С. -Петербурге владел тремя домами, жил по адресу –

Выборгская наб., 21 (1870, 1901).

Жена – Ольга фон Пельтцер, урожд. Фольк (27. 02. 1840 г. р., Нарва).

Э. Н. Пельтцер и отец его Н. И. Пельтцер

Нарвская Суконная мануфактура

В 1893 г., после смерти князя А. М. Дондукова-Корсакова, его сыновья Михаил и Николай Дондуковы-Корсаковы продали имение Гавриловское Эдуарду Наполеоновичу Пельтцеру, одному из представителей богатой семьи Пельтцеров из г. Нарвы.

Основателем династии Пельтцеров был гений бизнеса Наполеон Иванович Пельтцер (1802 – 1889), в 1840-е гг. петербургский и московский купец, о котором писательница Изабелла Надольны (Isabella Nadolny) в книге «Прошлое развеялось, как дым»[194] писала:

«…глава [династии Пельтцеров], прадед автора книги… в 1821 году девятнадцатилетним юношей пришел пешком в Россию из Рейнской области со ста талерами в кармане. Его звали Наполеон Пельтцер. Столь странное для немца имя дал юноше отец – большой поклонник Франции и лично Бонапарта.

Наполеон Пельтцер поступил учеником на одну из московских текстильных фабрик. Фабрика выпускала тонкое сукно. Так как пошлины на импорт крашеных тканей как раз были повышены, их российское производство развивалось очень бурно. Талантливый и трудолюбивый предприниматель, Наполеон Пельтцер скоро и сам утвердился в этой области. Спустя всего десять лет его сукно получило золотую медаль на Московской промышленной ярмарке»[195].

В 1845 г. Н. И. Пельтцер переехал в С. -Петербург, где при содействии барона А. Л. Штиглица (1814 – 1884), известного всей России и Европе банкира, приобрел в совладение небольшую суконную фабрику, Нарвской мануфактурной компании Краммера, доведенную к тому времени до банкротства. Фабрика эта располагалась бл. г. Нарва.

Кстати, А. Л. Штиглиц, был сыном придворного банкира, основателя банкирского дома «Штиглиц и К°», барона Людвига фон Штиглица (1778 – 1843) и Амалии Анжелики Кристины Готтшалк (1777 – 1838). – Отец его заработал основной свой капитал в ходе Наполеоновских войн.

Примечательно, что Наполеон Пельтцер убедил Штиглица войти непосредственно в дело и взять на себя основные расходы по фабрике. – Рассмотрев коммерческий план и выкладки Пельцера, Штиглиц, попросту купил производство, управление которым поручил Пельтцеру. Иного и быть не могло, поскольку Штиглиц не был промышленником, но принимал личное участие во многих уникальных проектах, которые были тогда на слуху у всей просвещенной России. – Простой перечень их приводит в восхищение любого, кто хоть немного знаком с предпринимательским делом.

Надольны, между тем, пишет в своей книге о Пельтцере-старшем: «… как тяжелы были первые месяцы на новом месте для его жены и [его Пельтцера] детей, но глава семьи [Наполеон Иванович] оставался непреклонным: он верил, что Нарва открывает [для него] новые перспективы».

Наполеон Пельтцер, обладавший неуемной энергией и выдающимся талантом, быстро реорганизовывал фабрику, и смог с помощью Штиглица добиться выгодных контрактов на поставку сукна в армию, из которого в то время шили офицерскую форму, отличавшуюся особым качеством.

С 1880 г. купленная суконная фабрика преобразуется в акционерное общество и называется уже «Товарищество Нарвской Суконной мануфактуры». В распоряжение руководства потекли деньги акционеров, которые верили в гений Пельтцера и его покровителя, который выстроил на краю Ивангорода родовое имение. – В нем находилась в то время усыпальница его жены, храм во имя Св. Троицы.

Храм отличался богатым декором и уникальным для православного храма интерьером. в котором было даже мраморное распятие Христа. Со временем в цокольном этаже храма похоронят самого Штиглица.

Наследников у него, к сожалению, не было, а, потому, в этой ситуации Пельтцеры становились единственными хозяевами совместного со Штиглицом дела. – В имении его в Ивангороде будет жить иногда его приемная дочь со своим мужем.

Мануфактура в целом, и отдельные фабрики при ней, приносили ежегодную прибыль, а качество продукции было достаточным для того, чтобы император удостаивал Н. И. Пельтцера наград за успехи в деле развития предпринимательства. Он в частности был награжден орденами Св. Станислава 3-й и 2-й степени, а так же орденом Св. Анны для ношения на шее. Ему так же было присвоено звание Потомственного почетного гражданина, которое переходило по закону наследования и его детям.

В составе Товарищества Суконной мануфактуры Н. И. Пельтцера были разные структуры и производства, и оно стало со временем называться «Товариществом Суконной и Льнопрядильной Мануфактур». – Владельцами их впоследствии стали единолично сыновья Наполеона Ивановича – Александр, Роберт и Эдуард.

Дети Наполеона Ивановича, после того, как дело отца стало налаживаться, выросли в атмосфере роскоши и бизнеса, и некоторые из них даже получили образование в престижных учебных заведениях. В частности, Эдуард Наполеонович учился в старейшем университете России в Дерпте, где преподавание велось на немецком языке.

В доме Пельтцеров, который имел всероссийскую славу, бывали даже царственные особы, напр., кайзер Вильгельм I и император Александр II.

«В 1913 году, в год 300-летия Дома Романовых, основной капитал мануфактуры был весьма внушителен – 2, 4 миллиона рублей. В правлении были Роберт Наполеонович и Александр Наполеонович Пельтцеры, хотя, в документах встречается и подпись Эдуарда Пельтцера в качестве директора…»[196].

Мыза Криуши

Э. Н. Пельтцер (1837 – 1909) унаследовал во многом предпринимательскую хватку отца, и первоначально занимался фабричным делом в г. Нарве совместно с братьями Александром и Робертом. – Он так же занимался лесным промыслом в Гдовском уезде. В частности, владел в означенном уезде землею близ д. Криуши, которая до Великой Отечественной войны располагалась на р. Нарове, недалеко от г. Нарва. К сожалению, в войну деревня находилась в зоне интенсивных боев и была сожжена гитлеровцами, в связи с чем, после войны она не восстанавливалась и коренные жители сюда не вернулись.

Пельтцер стал первоначально строить в Криушах мызу, со всеми полагающимися службами, налаживать лесодобычу и транспортировку леса, подвоз его гужевым транспортом в г. Нарву. Возможно, что он обеспечивал при этом так же наровский сплав леса непосредственно на мануфактуру.

Землевладение возле Криуш, 3 участка, отстоявшие друг от друга на расстоянии от 0, 5 до 2-х верст, приобретались Пельцером в период с 1879 по 1887 гг. – Совокупная сумма сделки составила при этом 30900 руб. Под лесом в Криушах было занято 300 дес., под рожью, овсом и картофелем соответственно 7, 14 и 0, 5 дес., а под покосами – 200 дес. [197]

Земля, отведенная под усадьбу в Криушах составляла – 8, 5 дес., надворных строений при этом в усадьбе было 11. – Наличие своего Кирпичного завода на мызе говорит о том, что «иностранец Пельтцер» планировал работать в Принаровье долго.

Оклад управляющего на мызе Криуши составлял в год до 1500 руб., - большие деньги для своего времени. Дело в том, что на управляющего здесь были возложены обязанности по строительству в местечке Темницы Керамического завода, а впоследствии еще и Конезавода по выращиванию породистых лошадей.

Пельцером в итоге было развернуто здесь кирпичное производство и производство печных изразцов, которые покупали для нужд облицовки печей. В Темницах по статистике 1898 г. на производстве изразцов трудилось 25 дней в году 18 чел., и совокупно оно показывало годовую прибыль в 5000 руб. [198]

Управляющий на мызе в Криушах обеспечивал лесодобычу, и это было для него «профильной темой» хозяйства, которое было совмещено с хозяйством в Темницах. Темницы в обиходе тоже стали называть мызой. Между Криушами и Темницами было ок. 2-х км.

Известно, что лесодобычей в Принаровье кроме людей Пельтцера занималась большая группа русских лесопромышленников, которая так же заключала с Нарвской мануфактурой договора на поставку дров и леса. Среди них особо можно выделить представителей богатой крестьянской семьи Громовых, которые проживали в с. Скамья, в истоке р. Нарова.

Примечательно, что Громовыми бл. д. Второя были сооружены т. н. «Громовы канавы», сплавные каналы, которые простирались в большом болоте, которое до сих пор называется – Корсаков мох, а канавы эти показаны на современных картах.

В принципе Громовы с компаньонами со временем стали контролировать весь лесосплав и проводку плотов по рр. Втроя и Нарова. Они так же занимались на реке и в озере разного рода перевозками, поскольку у них были на то свои озерные и речные суда. – Эти суда входили в «Товарищество Пароходства по р. Нарове и Чудскому озеру», сокращенно – «И. Громов, Н. Абрамов и К^°».

В Гдовском музее истории края сохранился т. н. «Пай» на 100 руб., акция означенного пароходства. И. Громов (Скамья) и Н. Абрамов (Сыренец) в деле организации своего «транспортно-пассажирского» Товарищества действовали ровно так же, как действовали братья Пельтцеры в деле организации «Товарищества Нарвской Суконной и Льнопрядильной мануфактуры».

Э. Н. Пельцер в имении Гавриловское

В 1893 г., как известно, Э. Н. Пельтцер приобрел в пог. Поля старинное имение Гавриловское, которое включало в себя лес, сельскохозяйственное производство, ловли, охоты, мост, плитоломки, водяную мельницу, барский дом и Винокуренный завод.

Очевидно, что Пельтцер бывал в Гавриловском, смотрел имеющееся хозяйство и Винокуренный завод, и мог сделать при этом соответствующие выводы о перспективах имения вообще.

Новый хозяин начал в первую очередь с лесодобычи, а производство спирта и вина на местных мощностях для него, видимо, было несущественно.

Завод, как известно, в 1910 г. при всех затратах давал лишь 10000 руб. прибыли. – На фоне доходов Мануфактуры это было немного. Ровно такая же доходность, очевидно, была на Винокуренном заводе и в предыдущие годы.

Между тем, в 1894 г. правительство предприняло ряд мер, которые внесли изменения в процесс производства и продажи спиртных напитков. Меры эти получили название «Государственная монополия на водку». – Теперь винокуренные заводы во всей стране фактически заготовляли спирт и вино для переработки на государственных складах и для продажи в государственных магазинах.

Примечательно, что условия производства спиртных напитков теперь определялись Министерством финансов. – Оно же ведало распределением заказов на выгонку спиртного на частных винокуренных заводах. В связи с этим, сегодня не совсем ясно, как работал Винокуренный завод в Гавриловском в новых условиях, и куда непосредственно поставлялась его продукция. Как работала старая лавка при заводе, тоже не ясно.

Для прояснения вопроса, приведу здесь т. н. «Положение о казенной продаже питей» (6. 06. 1894), которое является официальным документом того времени.

«Ст. 3. Продажа спирта, вина и водочных изделий на местное потребление составляет исключительное право казны.

Ст. 5. Ввоз в район казенной продажи питей частными лицами для собственного употребления спирта, вина и водочных изделий в количестве свыше 1/10 ведра воспрещается.

Ст. 10. Очистка спирта перегонкой, а равно выделка водочных изделий производится на частных и казенных заводах.

Ст. 11. Условия производства очистки перегонкой и выделки водочных изделий по заказам казны определяются министром финансов.

Ст. 12. Частные водочные заводы приобретают спирт для выделки из него водочных изделий исключительно от казны, по ценам, назначаемым министром финансов.

Ст. 15. Приготовление вина из очищенного перегонкой спирта и разлив его в стеклянную посуду для снабжения им мест продажи производятся в казенных складах.

Ст. 16. В случае надобности для разлива вина в посуду открываются тем же порядком особые разливные пункты.

Ст. 17. Продажа означенных продуктов производится из принадлежащих казне заведений, а также из заведений, содержимых частными лицами, которым эта продажа будет поручена казной.

Ст. 28. Вино и спирт поступают в продажу не иначе, как в очищенном перегонкой виде и крепостью не ниже 40 градусов.

Ст. 29-30. Низший и высший размеры цен вина, спирта и водочных изделий определяются законодательным порядком. В пределах этих размеров продажные цены назначаются министром финансов, причем цена части ведра должна быть пропорциональна цене целого ведра, с округлением долей копейки.

Ст. 40. Две трети потребности спирта для казенной продажи приобретается у винокуренных заводчиков района казенной продажи по ценам, ежегодно определяемым министром финансов и соответствующим местным условиям винокуренного производства.

Ст. 41. Остальная треть нужного казне спирта, не распределенная между заводчиками, а так же тот спирт, от поставки которого откажутся означенные заводчики, приобретается с торгов.

Ст. 42. Если торги не состоятся или если заявленные на них цены окажутся чрезмерно высокими, министру финансов предоставляется право заготовить необходимое количество спирта хозяйственным способом»[199].

Гавриловское

Лесодобыча для нужд нарвского производства

Лесосплав на р. Плюссе существовал здесь и до покупки Пельтцером имения Гавриловское, но с его приходом дело приобрело новый импульс и приняло сугубо промышленные формы.

Сельскохозяйственное производство, мельница и Винокуренный завод Пельтцера интересовали мало, а потому он основное внимание в Гавриловском уделял лесодобыче. На Мануфактуре ему и компаньонам на постоянной основе были нужны дрова. – На производстве, в жилом поселке, да и в самой Нарве, в воинских частях, в учебных заведениях, надо было топить сотни и тысячи печей, а потому в Нарву дрова везли отовсюду. – Город по тогдашним меркам был большой.

Кроме того, массовое строительство на Мануфактуре и в городе требовало большого количества бревен, досок и брусьев. Все это следовало добыть, доставить, а затем еще и разделать на специальных лесопилках. – В деле промышленной лесопереработки в Нарве были известны тогда особо предприниматели Кочнев и Зиновьев.

Видимо, управляющий Пельцера активно заключал в Гавриловском договора с местными жителями на поставку леса прямо на производство. – Крестьяне Выскатской волости возили его на Мануфактуру и в город на лошадях, где лес у них принимали согласно имевшимся нормативам. Местная поговорка рассказывает, что «В Гдовском уезде все тогда жили Нарвой».

На тему лесных промыслов у меня есть соответствующий материал в книге «Север Гдовщины». Из него видно, что больше всего крестьян В Гдовском уезде промышляло в лесу и занималось лесоперевозками в Середкинской, Выскатской и Добручинской волостях. Эти волости непосредственно примыкали к Чудскому оз. и к большим сплавным рекам – Желча, Плюсса и Нарова:

«В Середкинской волости лесным промыслом занимались 574 семьи (54% семей волости). Это наибольшее количество промысловиков данного вида.

Немалое количество участников промысла из Выскатской и Добручинской волостей обусловлено наличием хорошего леса и удобных путей доставки – дорог и сплавных рек. Основной получатель леса и дров – Нарва. Зимой дрова возили на санях (4 – 5 ходок в неделю, 2/3 куб. сажени дров за ходку). По Плюссе в незимнее время дрова сплавляли «вразброс» до Кривой Луки, где, очевидно, существовала наплавная запонь (род мостка из бревен). Прибитые к запони дрова грузили на суда, которые доставляли их к городу. Поставщик дров, один из князей Дондуковых-Корсаковых, через управляющего, осуществлял обеспечение дровами нарвских фабрик и правительственных учреждений (казарм, учебных заведений и др. ). Существовала жесткая система поставок, обусловленная договорами.

Кроме дров зимой могли возить брус. Зимняя возка осуществлялась 2 – 3 месяца, доставляя крестьянам совсем немного, 40 – 50 рублей за сезон. Надо учесть, что около половины прибыли получал поставщик – составитель договора. Когда крестьяне пытались самостоятельно скупать дрова в лесных дачах и продавать их в Нарве, они столкнулись с реальным противодействием лесопромышленников. Так было в д. Низы, где владельцы леса добились увеличения платы за аренду пастбищ. Это коснулось строптивых скупщиков дров.

Крупный лес доставлялся к берегам Плюссы зимой. По вскрытии реки лес сбрасывался в воду и вязался в плоты. Эти плоты сплавлялись поденщиками в Нарву и за Нарву. Разделка бревен осуществлялась на заводах Зиновьева, Кочнева и других»[200].

Сохранилось газетное описание формирования дровяных плотов на р. Плюссе на островах бл. дд. Б. и М. Поля, много ниже Гавриловского моста, верстах в 2-х – 3-х от имения. – Оно представляет несомненный интерес для реального описания дела, которое стало тут развиваться в новых условиях, – после прихода сюда представителей «Товарищества Нарвской суконной мануфактуры»:

«В настоящее время вся наша река Плюса запружена дровами гдовского лесопромышленника Власа Малафеева, который готовит к сплаву в Нарву, на Кренгольмскую мануфактуру 8500 сажень. На днях я отправился в деревню Подкино, где дрова складываются в плоты и затем гонятся вниз по Плюсе, чтобы полюбоваться картиной сплава и познакомиться с самой работой. Как раз против самой деревни Подкино разбросано по реке Плюсе семь островков, то совершенно голых, то покрытых мелким кустарником. Чтобы удержать плывущие сверху по Плюсе дрова, устья каналов, образованных этими островками, закрываются запонями – несколькими длинными бревнами, крепко связанными между собою. Переправившись на лодке на один из таких островков, я заметил там большое оживление: человек около тридцати, стоя по колено и выше в воде, вытаскивали дрова и связывали их в плоты, устройство которых довольно оригинально: снизу, на воду, кладутся две длинные жерди, которые занимают как раз середину между двумя толстыми бревнами, назначение коих – способствовать быстрому и легкому спуску дровяного плотас берега в реку; сверху помещается тоже две жерди; чтобы дрова не разъезжались в стороны и не сползали в воду прежде, чем окончательно будет готов плот, в дно реки вбивают два кола, которые и сдерживают напор дров. Когда пространство между жердями будет заполнено дровами, концы жердей с обеих сторон связываются длинными гибкими прутьями. Укрепив достаточно плот и отвязав его от берега, рабочие спускают его по бревнам в реку и тотчас же принимаются за нагрузку другого, чтобы не дать первому плоту далеко отплыть и успеть соединить и успеть соединить второй плот в союз. Каждый плот должен вмещать в себя две сажени дров. Сплавщики – большей частью никольские крестьяне – работают с выработки. Союзы плотятся тремя рабочими, причем сплавщик получает за каждый плот 45 к.; каждый же рабочий может выработать в день 1¹/₂ – 2 руб., на своих харчах. Дрова плотят не только мужчины, но и женщины. Работа эта, особенно в осеннее время, весьма вредно отзывается на здоровье наших крестьян, большая часть которых страдает ревматизмом, а потому несмотря на сравнительно хороший заработок, только крайняя нужда заставляет крестьян заниматься сплавкой дров»[201].

Исследователь А. Д. Лукашов по поводу перемен в имении Гавриловское писал:

«После смерти князя [А. М. Дондукова-Корсакова] 15 апреля 1893 года его сыновья Михаил и Николай Александровичи Дондуковы-Корсаковы наследуют недвижимое имение по наследству, утвержденному определением Екатеринодарского Окружного Суда от 24 Мая 1893 года. 21 декабря 1893 года наследники продают не только Гавриловское, но и земельные участки при деревнях Родино и Вербитово. Однако утверждение сделки, согласно законодательству того времени, откладывается до января будущего года. Наконец, согласно купчей крепости, утвержденной старшим нотариусом СПБ Окружного суда, 22 января 1894 года новым хозяином имения с этого дня становится «Гессен-Дармштадтский подданный Эдуард Наполеонович Пельтцер, жительствующий С. -Петербургской губернии, Ямбургского уезда, близ города Нарвы, на Нарвской Суконной Мануфактуре».

В Гавриловском Эдуарда Пельтцера, прежде всего, интересуют лесные угодья, лес идет на нужды суконной мануфактуры. Вырубив весь легкодоступный лес, раздробив и распродав пахотные земли имения по правому берегу Плюссы, включая мызу Гавриловская, Пельтцер решает продать и ту лесную часть имения, что расположена по левому берегу. При этом он оставляет себе находящиеся на берегу Наровы покосы в пустошах Рудная Баба и Рантуй. И вот 9 сентября 1899 года по акту купчей, утвержденному старшим нотариусом, имение Гавриловское перешло во владение Нарвской суконной мануфактуры. Продажа состоялась с условием, что долг банку остается за новым владельцем. Директором мануфактуры в это время был «германский подданный» Роберт Наполеонович Пельтцер – родной брат Эдуарда Наполеоновича. Продав все имение, Эдуард Наполеонович не случайно оставил за собой пустоши на реке Нарове, они представляли собой неплохие покосы и находились неподалеку от его имения Темницы. Продав Гавриловское и заложив Темницы, в следующем 1900 году Эдуард Наполеонович умер. Новый владелец покрытых лесом участков имения Гавриловского – Товарищество Нарвских Суконной и Льнопрядильной Мануфактур в течение шести лет производит платежи Петербургско-Тульскому поземельному банку и, наконец, 3-го августа 1906 года полностью погашает свой долг»[202].

Между тем, можно отметить, что лесодобычей и лесопереработкой занимался на р. Плюссе в то самое время князь Владимир Михайлович Дондуков-Корсаков. – Он являлся владельцем лесопилки в имении Марьино, бл. д. Кривая Лука. – На этом производстве с персоналом в 4 чел., которые были заняты 287 дней в году, производили продукции, досок и брусьев, на 65000 руб. в год. Это данные издания 1898 г.

В Марьино, т. е. в Кривой Луке, для нужд лесопиления работала паровая машина мощностью 30 л/с, а так же использовалась энергия водяной мельницы, движители которой исчислялись так же в «лошадиных силах», и составляли 35 и 15 л/с. соответственно. – В земской статистике они назывались «водяными двигателями»[203].

Большой лесосплав с перевалкой леса и дров в Нарву, просуществовал на р. Плюсса в дд. Б. и М. Поля, видимо, до времен революции, когда по межгосударственному договору в 1920 г. г. Нарва и с. -з. часть Гдовского уезда, с историческим погостами Скамья, Ольгин Крест и Криуши отошли под юрисдицию Эстонии. – Это было совершенно новое государственное образование на карте Европы, где новые власти практически сразу начали бессмысленную политику эстонизации русскоязычного Принаровья. На что они рассчитывали, не понятно.

Восточная граница эстонской юрисдикции прошла здесь по линии Туганы – Печурки – Гостицы, и находилась теперь в 2-х верстах от нового в этих местах пос. – Гдовские Сланцы, совр. г. Сланцы Ленинградской обл. При этом, южнее с. Скамья государственная граница прошла в 2-х верстах южнее означенного села, и таким образом, 2 версты с. -в. берега Чудского озера по Тартускому договору 1920 г. отошли Эстонии.

До войны лесосплав на р. Плюссе, обеспечивал здесь уже только нужды нового строительства. В пог. Поля «По прямому указанию Ленина» началось строительство сланцевого рудника, при котором вырос поселок, который в 1934 г. получил статус города.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8910 11 12 Следующая ⇒