Глава четвертая

Из динамиков оглушительно раздавалась детская песня, модная в этом месяце. Смутно знакомый «седан» занял привычное место Фостера на парковке, и парню пришлось пристраиваться в конце длинного ряда машин.

Тони заглушил мотор и сказал:

– Ладно, отсюда идем пешком.

Эшли, захватившая переднее сиденье несмотря на негодующие вопли младшей, более мелкой сестры, которую она затолкала назад, открыла дверцу и посмотрела на землю.

– Тут грязно, – заявила девчонка.

– Да, и что?

Тони ухватился за проем открытой дверцы, откинулся внутрь машины и напомнил себе о том, что это дочери его босса, поэтому ругаться надо поменьше. Они безнадежно опаздывали из‑ за задержки в офисе и крюка за мороженым, оказавшегося неизбежным, потому что он хотел сохранить хоть остатки слуха.

– Дождь закончился.

– Ты не можешь заставить меня идти пешком! Я папе скажу! Отвези меня до самого дома.

– Не могу.

– Урна с прахом[19] боится испачкаться. Тогда Мэйсон увидит, что она настоящая свинья, – издевательски сказала Брианна с заднего сиденья. – Хрю‑ хрю‑ хрю‑ хрю‑ хрю.

– Утихни, Сырник!

– Заставь меня это сделать, Прыщавая!

– Послушай‑ ка, иди по грязи, а когда перепачкаешься, обвини в этом меня, – вмешался Тони, стараясь не допустить, чтобы оскорбления стали жестче. – Мэйсону я не очень нравлюсь. У вас найдется тема для разговора.

– Прекрасно. – Эшли сощурила карие глаза и посмотрела на него долгим взглядом.

– Прекрасно, – передразнила Брианна.

Со всем достоинством одиннадцатилетней барышни Эшли не ответила сестре, схватила свой рюкзак и вышла из машины. Пока Тони запирал дверцы, Брианна поскакала по дороге.

– Ты ее просто так отпустишь? – возмущенно спросила Эшли. – Она может заблудиться!

– Вряд ли. Колеи, ведущие к дому, в фут глубиной.

– У тебя дурацкая машина.

Тони пошел помедленнее, вторая девочка шагала рядом.

– У мамы машина лучше, – продолжала она. – У ее нового парня три тачки, и все лучше. А на твою как будто кого‑ то вырвало.

– Так и есть. – На лице Эшли проступило недоверие, и Тони уточнил: – Старого пьяницу возле моего дома прошлой ночью. Дождь уже почти все смыл.

– Фу‑ у! Никогда не слышала ничего противнее!

Тони ощутил некое самодовольство, но тут же вспомнил, что ему уже не двенадцать.

– Слушай, мне не нравится об этом спрашивать, но почему ты называешь сестру Сырником?

– Ба! Брианна. Бри. Есть такой сыр. – Она бросила на Тони неодобрительный взгляд и стала пугающе похожей на отца. – Я думала, геи знают о сыре все.

– Наверно, я пропустил этот пункт в руководстве.

– У тебя есть руководство?

Визг Брианны избавил его от необходимости отвечать.

«Памятка на будущее! Шутливые замечания – плохая затея».

Тони побежал вперед и увидел, что младшая девочка балансировала на одной ноге. Вторая оказалась босой, сандалии нигде не было видно.

– Эта глупая грязь съела мою обувь! – объявила она, схватившись за футболку Тони. – Ты должен меня понести.

Фостер подхватил ее рюкзак, прежде чем тот успел упасть, и снова надел лямку ей на плечо.

– Иди босиком.

– Когда ходишь босиком, можешь подцепить какую‑ нибудь заразу. Так мама говорит.

– Да, на тротуарах. Но не здесь. Это парк.

– Это дорога, где ездят машины!

Для восьмилетней девочки она в совершенстве умела одной лишь интонацией передать: «Ты, придурок! »

– У нас нет на это времени! – К сожалению, запугивающее выражение лица, перенятое у Эми, не подействовало, когда Тони попытался его изобразить. – Прекрасно. Я тебя понесу.

Если Чи‑ Би хотел, чтобы девочки закончили сниматься сегодня днем, то стоило поторопиться. Основываясь на личных ощущениях, Фостер готов был поспорить, что все остальные члены киногруппы будут об этом мечтать.

Он слегка присел перед девчонкой и заявил:

– Карабкайся мне на спину.

Для такого тощего ребенка она весила немало. Тони подхватил ее руками под коленки и выпрямился.

– Тебе лучше найти мою сандалию. Иначе папа уволит тебя.

– Не уволит.

– Хочешь, поспорим?

«Вообще‑ то не хочу».

– Эшли, ты не могла бы…

– Поцелуй меня в зад. Я не собираюсь рыться в грязи из‑ за… Оп, вот она.

К удивлению Тони, девочка просунула палец под ремешок и вытащила сандалету из густой черной грязи.

– Ты передо мной в большом долгу!

– Прекрасно. Я перед тобой в долгу.

Скрыв нервную дрожь, тряхнувшую его при мысли о том, что именно эта малолетка может потребовать в счет погашения долга, Тони кивнул в сторону дома и спросил:

– Теперь мы можем идти?

С Брианной, подпрыгивающей на его почках, и с Эшли, продолжающей репортаж о его недостатках, путь к дому показался парню гораздо длиннее, чем в семь тридцать утра.

Когда они наконец поравнялись с последним трейлером, дорогу преградили две знакомые личности.

– Так‑ так, мистер Фостер. – Констебль Джек Элсон улыбнулся и насмешливо помахал пачкой каких‑ то заметок. – Как тесен мир, правда?

Элсон и его напарница, специальный констебль Гита Данверс, расследовали серию подозрительных смертей, случившихся на студии «Чи‑ Би продакшнс» этой весной. Официальное заключение гласило: «Смерть по естественным причинам в результате несчастного случая». Но Джек Элсон был убежден в том, что на студии что‑ то происходило, и решил докопаться до сути дела. К сожалению, его поневоле ждало разочарование, поскольку это «что‑ то» включало в себя смертоносных теней, пришедших из другого мира.

Тони способствовал поражению Повелителя Теней, отчего оказался в центре полицейского расследования. Констеблю Элсону оказалось некого обвинить в том, что его чувство справедливости не было удовлетворено, и при каждом удобном случае он снова показывался в «Чи‑ Би продакшнс». Тони возглавлял его черный список. Следующим в нем значился Чи‑ Би, а потом уже все остальные, без определенной последовательности.

Констебль Данверс, которая с самого начала гораздо оптимистичнее относилась к этому делу, сопровождала своего напарника на студию, но выражение ее лица ясно говорило: «Я потакаю тебе только потому, что мне интересно наблюдать за съемками сериала».

– Мы увидели машины у дороги и решили проверить, в порядке ли документы.

Давая это слишком уж веселое объяснение, Элсон не то чтобы демонстративно преграждал Тони дорогу, а просто встал так, чтобы его сложно было обогнуть. Тем более с восьмилетней девочкой на закорках. Парень молча ждал. Первое правило общения с полицейским, подозревающим что‑ то на твой счет, гласило, что не надо давать ему новой работы.

– А кто эти юные леди?

Второе правило рекомендовало отвечать на вопросы быстро и вежливо. Как следствие, врать при необходимости.

– Дочери босса.

– Приехали в гости на съемки? – спросила Данверс с искренне заинтересованным видом.

– Мы не в гости, – надменно сообщила Эшли. – Мы привидения.

– Правда? – Элсон улыбнулся Тони так, что тот сразу невесело подумал о наручниках. – Вы же не будете нарушать законы о детском труде?

Не успел Тони ответить, как Брианна задрала подбородок, который раньше вжимала в его плечо, вытянула тощую руку в сторону копа из Барнаби и возвестила:

– А я вижу козявку у тебя в носу.

– Может, вы, девочки, пока найдете Питера? – предложил Тони, опуская Брианну на землю.

– Питер! Питер! Питер! – завопила она, сунула ногу в грязную сандалету и ринулась за сестрой, у которой было три «Питера» форы.

Когда имя режиссера затихло в отдалении, у Тони появилось сильное опасение, что последствия этого предложения будут преследовать его как призрак.

«Кстати, о призраках. Не мешает пока выудить у колов немного сведений».

Полиция имела доступ к информации, которой не располагали обычные люди. Информация – ее поиск, хранение, передача наиболее выгодными способами – всегда была валютой, которую предпочитал Тони.

Поскольку он пережил все, что швырял ему в лицо этот невероятно безумный мир…

– Брианна! Нет! – Отдаленный протест Тины звучал малость кровожадно.

– Отличный дом, да? – На лице Тони было написано: «Ладно, если вы не собираетесь уходить, то я пока поболтаю». – Я так понимаю, вы уже раскололи это дело, двойное убийство и самоубийство?

– В этом доме?

Тони позволил себе принять самодовольный вид и пересказал все, что наболтала ему Эми.

– Эти преступления несколько устарели. – Констебль Элсон возвел очи к небу.

Память перенесла Тони на верхнюю площадку лестницы, где плакал ребенок.

– Значит, ничего новенького? – спросил он, вовремя стряхнул воспоминания и обнаружил, что оба полицейских пристально смотрели на него.

– Новенького? – Констебль Данверс вопросительно приподняла бровь.

– Может, ему что‑ то причудилось, – предположил Элсон.

Тони бросил на копа сердитый взгляд, тот расхохотался и продолжил:

– Может, он думает, что в доме водятся привидения? – Констебль взмахнул руками – дескать, как страшно! – и двинулся к дороге. – Пошли, Ди, я так напуган. Прочь отсюда, не то клыкастый Раймонд призовет своих темных собратьев.

Данверс с легким сочувствием взглянула на Тони, шагнула на траву, покрывавшую обочину, и последовала за напарником.

Парень предпочел бы получить ответ на свой вопрос, но не мог не признать очевидного. Оставить за констеблем Элсоном последнее слово, от которого тот не сможет удержаться, – тоже выход из положения.

– Наверное, у него на DVD есть все четыре сезона «Строго на юг», [20] – пробормотал Тони, обходя трейлер.

Он чуть не врезался в Бренду. Та казалась до смерти перепуганной.

«Так, начинается! »

– Эшли и Брианна? – Она широко распахнула глаза и вцепилась в футболку Тони. – Прошу, скажи, что призраков играют не Эшли и Брианна?

«Что ж, это не то, чего я ожидал, но ужас неподдельный».

– Увы, не могу…

– Ты когда‑ нибудь пытался одевать эту парочку? Я предпочла бы надеть чулки на мартышку!

– Спасибо тебе за этот образ.

– Тони, я не шучу! Питер знает?

Они разом вздрогнули, когда в доме раздался грохот.

– Ну, Эми собиралась ему позвонить… – Еще раз грохот, уже громче. – Теперь он знает.

– Она опять на меня таращится.

– Наверное, ты хотел сказать «все еще», а не «опять», – заметил Ли, передвигаясь вправо, чтобы дать Эшли лучший обзор. – Она оторвала от тебя взгляд всего один раз, когда ее увели в гардеробную.

Мэйсон шагнул влево, прячась от девочки за плечом коллеги, облаченного в смокинг.

– Такие взгляды меня пугают. Я знаю, что делать, когда на меня так глазеют девушки постарше, но ей одиннадцать!

– Тогда не обращай внимания.

– Легко сказать.

Эшли, наряженная в старомодное платье, сидела на стуле Питера и гладила черного кота. Тому разрешили вернуться на съемочную площадку, когда девочки завопили, протестуя на предмет его выдворения. Не сводя глаз с Мэйсона, Эшли болтала босыми ногами. Почему‑ то это выглядело очень зловеще. Когда Мэйсон шагал в сторону, она наклонялась или передвигала то, что в данный момент закрывало от нее актера.

Чтобы команде не указывали, что делать, и не нарушали расписание съемок, Питер велел Мэйсону оставаться на виду.

– Почему я не могу запереться в гардеробной? – возмущенно спросил актер.

– Ты и вправду думаешь, что ее это остановит? – задал встречный вопрос Питер. – Можешь поступать как знаешь, но я бы на твоем месте оставался на глазах у свидетелей.

За все то время, что он проработал в «Самой темной ночи», Тони не видел, чтобы Мэйсон не нашел ответа. Даже во время происшествия с ассистенткой костюмерши он ухитрился членораздельно произнести: «Проваливай отсюда к дьяволу и передай Питеру, что я буду через двадцать минут».

Теперь актер только открыл рот, снова его закрыл и вцепился в Ли так, будто тот стал его новым лучшим другим.

Николаса все это явно забавляло.

– Брианна!

Все – и съемочная группа, и актеры – повернулись к двери, когда Бренда вбежала в фойе.

Она резко остановилась у порога, безумным взглядом обвела собравшихся и спросила:

– Вы не видели Брианну?

– Только не говори, что ты ее потеряла! – Питер побледнел.

– Я отвела от нее взгляд на одну секундочку! – Бренда помахала ситцевым белым фартуком как флагом, знаком поражения. – А когда снова повернулась в ее сторону, она уже исчезла! Мне показалось, что девчонка побежала к дому!

– Тони!

Фостер почувствовал, как его сердце пропустило один удар, когда остальные уставились на него.

«Дом с привидениями заполучил первую жертву? По крайней мере, я предупреждал Чи‑ Би. Он не может винить меня в случившемся. Точно. Никто же не винил Беннифер за провал „Джильи“». [21]

– Ты их привез, – мрачно продолжал Питер. – Ты ее и ищи.

«Я их привез? Как будто у меня был выбор! »

– Думаю, нам надо разбиться на поисковые партии, – заявила Эшли, прежде чем Тони сообразил, что ответить.

Она встала, подошла к Мэйсону, взяла его за рукав и продолжила:

– Надо разбиться по парам. Я пойду с Мэйсоном.

– Нет. – Мэйсон сумел сделать полшага назад, но понял, что Эшли не отстанет от него. – Ты же слышала Питера. Тони привез вас. Он и в ответе. Официально. Вот пусть Фостер и выполняет свою работу, ищет твою сестру.

– Тони – мужлан, – насмешливо сказала Эшли.

Фостер ухитрился сдержаться, хотя ему очень хотелось сказать: «Я не мужлан и веду себя как взрослый мужчина».

– Не знаю, с чего начать, – откровенно заметил он настолько спокойным голосом, насколько того требовали обстоятельства.

– Начни с кухни, – сухо предложил Питер.

– Я не хотела его обидеть! – запротестовала Брианна, запихнула в рот сырные читос и вытерла руку о платье. – Он попал мне под ноги, и я наступила на его дурацкий хвост! Как вы думаете, теперь он меня ненавидит?

Тони взял в качестве приманки вазу с этими самыми читос, попятился от столиков с едой и ответил:

– Вряд ли. У котов не очень крепкая память.

Учитывая, с какой скоростью эта животина шмыгала из холла на кухню, шансы на то, что она могла бы так вот столкнуться с ребенком, были минимальные. Но нельзя забывать и о том, какова эта девчонка… Когда она потянулась за вазой, Тони опять сделал два шага назад. Потом еще пару.

– Я просто хотела посмотреть, что за дверью!

– Какой дверью?

Они почти вышли из кухни…

– Этой дверью!

– Там всего лишь подвал, – ответил Фостер, в руке которого ожила боль.

Он старался говорить так, чтобы Брианне стало ясно: там самое скучное место на свете.

– К тому же подвальная дверь заперта. Твой отец не хочет, чтобы мы туда спускались.

Она фыркнула, разбрызгав влажные крошки читос, повернулась к запретной двери и заявила:

– Мой отец разрешает мне ходить, куда я захочу.

«О да, это прекрасно. Еще минута, и она стояла бы по колено в воде в окружении старых проводов».

«Тони? Ты ее ф‑ ф‑ ф‑ ст? »

«Смотря что имеется в виду под „ф‑ ф‑ ф‑ ст“. Если это значит „хочешь ее придушить“, тогда ответом будет: „Господи, еще как! “»

– Это Адам, – сказал Тони, когда Брианна, прищурившись, уставилась на него. – Он говорит, что ты слишком надолго исчезла. Поэтому Эшли сказала, что будет единственным привидением.

– Эй, еще чего!

«Ух ты! А я‑ то думал, что только у кота есть моторчик! »

Эшли разобралась со скандалящей сестрой очень быстро. Она сбила Брианну с ног, а потом сидела на ней верхом до тех пор, пока та не запросила пощады. Тони подозревал, что он не единственный взрослый в комнате, испытывавший чувство зависти.

К сожалению, когда разборки закончились, девочки загнали в угол именно его, тогда как все остальные внезапно очень озаботились подготовкой к съемкам. С каких это пор требуются семь человек, чтобы проверить экспонометр?

– Я никогда не говорила, что хочу быть единственным призраком!

– А мне сказали, что ты заявила так!

– Я все расскажу про тебя отцу!

– Эшли!.. – Тони ощутил внезапный приступ вдохновения, наклонился и понизил голос: – Мэйсон наблюдает. Он подумает, что ты ведешь себя как маленькая девочка.

Глаза Эшли широко распахнулись, она захлопнула рот и с большим достоинством зашагала обратно к креслу Питера.

Фостер заметил, что Брианна с невольным восхищением таращилась на него.

– Ты такой врун! – сказала она. – Дай мне эти читос!

Тони и не осознавал, что все еще держал в руках вазу.

К счастью, фартук прикрыл все оранжевые пятна на платье девчонки.

– Почему сырные читос? – спросила Бренда, пока Питер расставлял сестричек по местам. – Зачем они нужны?

– Вообще?

– Нет, конкретно здесь, где эти барышни могут до них добраться. От сырных читос не остаются исторически достоверные пятна!

– Обычно мы не придерживаемся исторической достоверности, – успокаивающе похлопал ее по плечу Тони.

Бренда вывернулась из‑ под руки парня, возмущенно посмотрела на него и заявила:

– Я делаю все, что могу!

– Я имел в виду другое. Это неважно, потому что пятна можно будет удалить при монтаже.

– Ты сказал совсем не так.

– Знаю.

– Они не хотят надевать чулки и туфли.

– Сойдет и босиком.

– Думаешь?

– Конечно.

Почему бы и нет? Стояло лето, да и выбора у всей киногруппы, похоже, не было.

Тони внезапно почувствовал, что за ним наблюдают, и обернулся как раз в тот миг, когда Ли взглянул в другую сторону.

«Само собой. Он наблюдает не за мной, аза Брендой».

– У меня вся помада стерлась!

Если бы на втором этаже был балкон, то голос Эшли вознесся бы до него и выше. Она явно унаследовала вокальные данные отца.

– Я не могу играть без помады!

– Тони!

Так и не избавившись от звона в ушах, парень отправился к трейлеру, чтобы привести Эверетта.

Но вот что любопытно. Когда девочки действительно приступили к работе, у них получалось совсем неплохо.

– Посмотрите на Мэйсона и Ли, которые стоят на лестнице, и улыбнитесь. Пожалуйста, не показывай так зубы, Брианна. Умница. Теперь сделайте грустные лица. Хорошо! Оставайтесь грустными. Постарайтесь не шевелиться, только меняйте выражения лиц. Можете изобразить гнев? Хорошо. Теперь задумчивость. Да… Взгляд вверх сквозь ресницы, Эшли. Хорошо, девочки, снова улыбнитесь…

Съемочная группа дружно затаила дыхание, пока Питер перебирал как можно больше выражений, снимая сперва панораму, а потом крупные планы.

Тони вытер потные ладони о джинсы и осмотрел холл, выискивая настоящих призраков. Если бы Фостер был привидением, а телевидение начало бы снимать в его доме фальшивых духов, то он непременно показался бы в кадре. Парень появлялся бы медленно, сперва был бы едва различимым, а к тому времени, как его заметили бы, стал бы почти непрозрачным. Когда его ужасное появление вызвало бы неизбежные вопли, он исчез бы. Бум!

Это было бы гораздо эффектнее, чем просто внезапно возникнуть и сказать: «Бу! »

– Почему я не могу появиться за спиной детей, сказать «Бу! », а потом исчезнуть?

– Потому что нас не должны видеть. – Касси повела на брата единственным глазом.

– Но нас уже видели.

– Это вышло случайно.

– Прошу прощения? Нарядиться и притворяться живыми – это называется «случайно»?

– Тогда было другое дело. Нас принимали за людей. – Ковыряя пальцем потертые обои, сестра взглянула вниз, на съемочную группу. – Что‑ то…

– Не так. Ты уже говорила.

Стивен обнял ее за талию и положил голову ей на плечо. Она отвела руку назад и рассеянно вернула его голову на прежнее место, приложив ее к шее.

– Нет. Что‑ то мне знакомо. Хотела бы я, чтобы Грэхем был в доме. Мне надо с кем‑ то поговорить.

– Я и есть этот «кто‑ то».

– Знаю, дорогой.

Но Касси не отрывала взгляда от молодого человека, который знал, кто они такие на самом деле.

Брианна завопила и упала на пол, когда взорвалась осветительная лампа, но Эшли твердо стояла на месте, пока осколки горячего стекла дождем сыпались сверху. Она глядела на дымящееся оборудование так сердито, будто не могла поверить в то, что оно попыталось отодвинуть ее на второй план.

– Снято! – вознесся над шумом и сумятицей голос Питера. – Кто‑ нибудь пострадал?

Оказалось, никто.

– Хорошо. Тогда все в порядке. Никто не ранен, а я заснял все, что нужно.

Он огляделся, будто высматривая председателя профсоюза или представителя государственного комитета по технике безопасности, который предложил бы активнее отреагировать на случившееся. Ни тот ни другой не появились, и плечи Питера облегченно опустились.

– Те, кто не нужны в ванной комнате, могут помочь прибрать этот беспорядок. Остальные отправляются на второй этаж. Эверетт, Бренда, не отставайте. Тони, пока Адам не сообщит, что мы готовы снимать девочек, присматривай за ними.

«Присматривать? Да уж, неужели этого будет достаточно? »

Фостер пробрался через провода, сквозь толпу рабочих, в том числе и электриков, спорящих около взорвавшейся лампы, и подошел к дочерям Чи‑ Би. Девчонки сидели на деревянном полу, барабанили по нему голыми пятками и глазели на Мэйсона.

Прежде чем хоть одна из них успела сорваться в неведомые дали, объявить, что ей не хочется наверх, сообщить, что расскажет папе о взорвавшейся лампе, Тони сказал:

– А вы обе молодцы.

– Без балды? – поинтересовалась Брианна, не поднимаясь с пола.

– Без балды. – Он нарисовал крест напротив сердца.

– Ты мог бы не говорить об этом так удивленно, – заявила Эшли и фыркнула.

Она наконец‑ то отвела глаза от Мэйсона и посмотрела на Тони пугающе взрослым взглядом.

– Наша мама актриса, знаешь ли.

– Я знаю.

Мать девочек играла эпизодических, но постоянно появляющихся персонажей в первом сериале Чи‑ Би, имевшем хоть какой‑ то успех, – «Город‑ призрак».

– Она говорит, что наш папа пообещал сделать ее звездой, а потом разрушил всю карьеру. Поэтому она позаботилась о том, чтобы сучку Лидию Торрент накрыли на наркотиках, и тогда сериал пошел в тартарары.

«Этого я не знал», – подумал Тони, когда Эшли сделала паузу, чтобы набрать воздуху в грудь.

– Тебе понравилось, как я упала? – Маленькая ножка с изрядной силой пнула его по икре. – Я собираюсь всегда выполнять все трюки сама. Я ничего не боюсь. – Брианна протянула руку, чтобы Тонн поднял ее с пола. – Лампа взорвалась, а я ни капельки не испугалась.

– Наверное, ты сама ее взорвала! – опять фыркнула Эшли.

– Я этого не делала. И этого тоже, – добавила Брианна, когда кабельный ящик соскользнул с нижней полки и запрыгал вниз по лестнице.

Электрик, проходящий мимо, резко остановился. Трансформатор, который он нес, чуть не вырвало у него из рук.

Брианна убрала ногу с болтающегося провода.

– Что?

В ванной комнате на втором этаже уже было налажено освещение, еще одна камера установлена и готова к съемкам. Пусть Питер специально не готовился к появлению детей Чи‑ Би, но он был всегда настроен на это в принципе. Босс предельно ясно дал понять, что съемки его дочерей надо закончить за один‑ единственный день. Поэтому всем приходилось работать как можно быстрее, пока девочки оставались на площадке. Учитывая, сколько времени обычно проходило от одной сцены до другой, получасовой перерыв между съемками в холле и в ванной комнате уже дотягивал до стандартов любой из гонок НАСКАР[22] на североамериканской трассе.

Когда камера была подключена к питанию в холле, режиссер повторил сцену с участием всех четырех актеров. Мэйсон стоял так далеко от Эшли, как только позволяло небольшое пространство.

– Хорошо, повторяем насмешливый танец девочек с Мэйсоном и Ли в кадре. Потом вы будете танцевать вдвоем, притворяясь, что главные герои все еще рядом с вами. Затем мы снимаем снова, сверху, каждую по отдельности, для крупных планов. И еще раз сверху, но уже с кровью. – Режиссер вспомнил про возраст своих актрис и поспешно добавил: – Но это не настоящая кровь.

– Да ну вас, – протянула Эшли. – Мы знаем, что она не настоящая. Мы не идиотки. То есть я. Это Сырник – дурища.

Брианна склонила голову с короткой косичкой, торчащей вверх, и будто не услышала сестру. Питер обеспокоенно шагнул к младшей девочке и позвал ее по имени.

Она фыркнула, нахмурилась, глядя на него снизу вверх, и сказала:

– Ребенок плачет.

Вслед за этим воцарилась такая тишина, что Тони услышал, как по Дир‑ Лейк‑ роуд проезжала машина. Еще до его ушей донесся детский плач.

– Я не слышу ребенка. – Питер оглядел съемочную группу, но сделал это слишком быстро, чтобы кого‑ то рассмотреть. – Никто не слышит.

Это было утверждение, не вопрос. У них не было времени на плачущих детей.

– Я слышу! – Брианна нахмурила брови со знакомым упрямым выражением лица.

Несмотря на девяностокилограммовую разницу в весе, сейчас она пугающе напоминала отца.

– Я его найду!

Девочка опустила голову и помчалась к двери. К счастью, огибая камеру, Мауса и Кейт, она замедлила бег. Дочка босса увернулась от Мауса, проскользнула под протянутыми руками его помощницы, но Тони перехватил ее у двери и не дал выбежать в коридор.

– Почему бы мне не найти ребенка? – спросил он. – Хочешь? Откуда доносится шум?

– Это не шум, а плач. – Она выпятила нижнюю губу.

– Хорошо. Откуда доносится плач?

Девочка недоверчиво уставилась на него. Тони почувствовал, как группа дружно задержала дыхание. Мало что могло тормознуть съемки так, как погоня за восьмилетней девчонкой по дому размером с одну из стран третьего мира.

– Оттуда. – Брианна подняла тощую ручонку и показала в дальний конец коридора.

Да, именно там Тони и слышал плач.

– Ладно. Ты позволь Питеру подготовить место для съемок и проверить уровни освещения. А я пойду посмотрю и вернусь до начала съемок.

– Да, но ты обманщик.

– Если ты это знаешь, то зачем мне тебе врать?

Тони не сводил с девочки глаз, пока она обдумывала услышанное. Этому приему его научил Генри.

– Доминирующая личность не отводит глаз. Это один из простейших способов отличить охотника от добычи.

– Вы имеете в виду, что поступаете так, когда не можете пустить в ход зубы, укусы, высасывание крови и прочее?

– Хочу сказать, что я не единственный хищник в городе.

– Эй, земля вызывает Генри. Дьявол, а как, по‑ вашему, я выживал так дол… Ай!

После длинной паузы Брианна кивнула и согласилась:

– Посмотри, что там. А потом не обманывай.

– Договорились.

Тони потянулся к ручке и понял, что дверь, установленная в конце коридора, состояла из двух частей, как в фальшивых фермерских кухнях, которые показывают в рекламе маргарина. Он больше не слышал плача ребенка и поэтому сомневался в том, что эти звуки все еще доносились до Брианны. Учитывая, что она была в безопасности в ванной комнате, где над ней хлопотали Бренда и Эверетт, Фостер на секунду подумал, не соврать ли, будто он проверил, есть ли ребенок.

Но вообще‑ то парень дал слово. Глядя на дверь и чувствуя, как волоски сзади на шее встают дыбом, а спину словно гладят ледяные пальцы, Тони понял, что сейчас не время и не место нарушать обещание. Он не знал, почему так считает, и это больше всего его пугало.

Медная ручка оказалась очень холодной.

«Если мне хоть немного повезет, то дверь будет заперта. Не‑ а. Сегодня явно не мой день».

Тони приоткрыл дверь и шагнул через порог. Он ожидал услышать драматический скрип, но хорошо смазанные петли лишь прошептали что‑ то неразборчивое. Небо снова затянули тучи, дневной свет померк, раздался тихий стук дождя по стеклам.

Фостер протянул руку назад, нащупал выключатель и повернул вверх первый маленький пластиковый рычажок.

Ничего не произошло.

Киношники практически не пользовались этими помещениями, поэтому никто не сменил лампочки тридцатилетней давности.

Тони очень хотелось бы поверить, что свет не зажегся именно поэтому.

Здесь было холоднее, чем в других частях дома. Там царила приятная прохлада несмотря на яркое освещение, необходимое для работы. Это кое о чем говорило парню.

Он чуял… свиные отбивные?

Рассеянного света, просачивающегося сквозь окна, оказалось достаточно, чтобы увидеть широкий бордюр под самым карнизом, разукрашенный разноцветными гоночными машинками. Фостер разглядел гамак, подвешенный в углу и полный мягких игрушек, таких пыльных, что все они приобрели одинаковый серый цвет. Парень угадал детскую кроватку, пеленальный столик и понял, что с камина, устроенного в дальней стене, снята защитная решетка.

Света было достаточно, чтобы увидеть, что в камине горит ребенок. Судя по нарисованным на бордюре машинкам, это был мальчик, но он слишком обуглился, чтобы сказать наверняка.

У Тони в животе все перевернулось. Фостера вырвало бы, если бы его не отделяли от ближайшего туалета дюжина взрослых, два ребенка и камера.

К тому же он смотрел всего лишь запись того, что случилось в прошлом. Ему слегка помогло то, что он не видел, как на самом деле умирает ребенок.

«Старина, а ты, наверное, думал, что к сегодняшнему дню уже привык к подобному дерьму? »

Он снова слышал, как оно вопило.

Или он мог слышать, как оно вопило.

В комнате внезапно потемнело.

Тони шагнул назад и с силой захлопнул дверь. Он сообразил, что половинки разделились, закрылась только нижняя. Парень понял, что тьма почти заполнила комнату, выплюнул нужные семь слов, прозвучавших непрерывной цепочкой панических слогов, и потянулся к верхней половине двери. Она захлопнулась.

Полдюжины человек, стоявших у места съемок, наблюдали, как Тони вышел из комнаты.

– Что это была за чертовщина? – спросил Питер, высунув голову из ванной комнаты.

Мечтая, чтобы мурашки между лопатками перестали бегать вверх, вниз, вправо и влево, Тони торопливо отошел от детской.

– Давление воздуха, – объяснил он и развел руками с растопыренными пальцами, дескать, я тут ни при чем. – Дверь захлопнулась, прежде чем я успел ее придержать.

– Если бы мы как раз снимали…

– Мы не снимали, – многозначительно вмешалась Тина из‑ за мониторов, подняла руку и постукала пальцем по циферблату часов.

Питер широко раскрыл глаза и заявил:

– Правильно. Не торчи там! Жми сюда и скажи Брианне, что ты не видел никакого ребенка.

Заявление Чи‑ Би насчет всего одного дня съемок было важнее захлопывающихся дверей, неловких оправданий ассистента режиссера и загадочного плача.

Лгать в этом доме могло оказаться плохой затеей, но рассказать восьмилетней девчонке правду в данном случае было еще хуже. Тони торопливо шагал к ванной комнате и очень надеялся, что нечистая сила, замешанная в это дело, примет во внимание данное обстоятельство.

– Он видел Карла.

– Вряд ли, Касс. Никто никогда не видел Карла. Даже Грэхем. Его только слышат.

– Он не прикасался к верхней половинке двери, когда ее закрыл.

– Раньше ты никогда не теряла и эту часть мозга, – сказал Стивен, уставился на сестру и глубоко вздохнул.

– Что?..

Брат показал на то место, где ее голову разрубил топор.

– Живым нужно прикасаться к предметам, чтобы их перемещать. Он жив, следовательно, ему пришлось прикоснуться к двери. Что и требовалось доказать. Ты куда? – Стивен поспешил догнать сестру.

– Мне надо знать, что происходит в ванной комнате, – заявила Касси, не оборачиваясь.

Она неслась по воздуху, а не шла. Это всегда было дурным знаком. Касси обычно воевала за то, чтобы создавать видимость физических действий, говорила, что иначе они забудут, как работает тело.

Стивен уже много лет не видел ее такой расстроенной. Вокруг теснились бесформенные, бесплотные воспоминания, но ему не нравились те чувства, которые они в нем будили.

Поэтому брат уцепился за то, что знал наверняка, и сказал:

– Грэхем велел нам не заходить в ванную комнату, пока ею пользуются те люди.

– Это наша комната.

– Да, но он сказал…

– Грэхем не знает, что здесь происходит.

– Конечно нет, он всего лишь смотритель, который просто не может… Касс!

Брат снова вздохнул, проскользнул сквозь оператора и последовал за сестрой под яркие лампы.

– Но я хочу, чтобы Мэйсон остался! – Протест Эшли легко перекрыл голоса Рида и Николаса и прорвался мимо съемочной группы в коридор. – Он моя мотивация!

– Тут нет места.

Питер говорил с тем самым неестественным спокойствием, за которым неизбежно должен был последовать нервный срыв. При этом тон режиссера был таким ровным и гладким, как будто его голосу сделали инъекцию ботокса. [23]

– К тому же Мэйсон будет наблюдать за тобой из коридора по монитору.

К удивлению Тони, Рид, уже направившийся было в свою гардеробную, остановился, вздохнул и вернулся. Поскольку раньше фразы «Игра в команде» и «Мэйсон Рид» не были созвучными, съемочная группа и Ли посмотрели на него слегка удивленно.

– Если мы не закончим сегодня, то они вернутся, – пробормотал исполнитель главной роли.

Несколько человек широко раскрыли глаза и глубокомысленно кивнули, успокоенные тем, что Мэйсоном по‑ прежнему двигали эгоистичные мотивы.

Ли хлопнул его по плечу и прошептал:

– Нет большей любви. [24] Я принесу тебе кофе.

– Она в меня не влюблена! – прорычал Мэйсон, вид у которого был слегка паническим.

– Это цитата, здоровяк, – пояснил Николас и добавил, обращаясь уже к Адаму, взглянувшему на него: – Я вернусь через минутку. Питер даже не заметит, что я уходил.

– Только появись к тому времени, как ему понадобишься. – Первый помощник режиссера пожал плечами.

– Мне нужно, чтобы вы несколько раз протанцевали по кругу, – донеслись из коридора указания Питера. – Как будто Мэйсон и Ли все еще… Эшли, не включай воду. Брианна! Не трогай!..

Учитывая все обстоятельства, негромкое «дзынь» было разочаровывающим концом речи Питера.

Главный осветитель, стоявший за левым плечом Сорджа, откуда хорошо были видны оба монитора, нахмурился и сказал:

– Судя по звуку, галогенная лампа накрылась. Я начинаю думать, что с проводкой в этом доме серьезные проблемы. Надо привезти второй генератор.

– Хочешь заставить Чи‑ Би согласиться на такое? – фыркнул Сордж. – Желаю удачи.

Тони открыл было рот, чтобы объяснить, что проблема не в проводке, а в самом доме, но смолчал.

«У меня и так выдался паршивый денек. Не стоит прибавлять ко всему прочему насмешки, которые обязательно начнутся, если я расскажу о статистах, убитых топором, и поджаренных младенцах. Нет, лучше держаться тихо и не высовываться, раз тебя окружают люди, которые не заметили бы сверхъестественного, даже если бы оно укусило их за задницу».

Это почти в буквальном смысле слова уже случилось с Тиной, только ее укусили повыше.

– Малькольм! Адам!

Главный осветитель и первый ассистент режиссера направились в ванную.

– Эверетт!

– Мне начинает казаться, что там собирается студенческое братство, – заявила Тина, глядя, как гример продирался через толпу, используя свой чемоданчик в качестве тарана. – Сколько людей может влезть в одну ванную комнату?

– Тони!

«Будем надеяться, что там уместится еще один человек».

Фостер протиснулся мимо камеры и с особой осторожностью миновал оператора. Этой весной Маус был заложником тени. Под ее влиянием он сначала поцеловал Тони, а потом поработал над ним кулаками размером с небольшие окорока. Теоретически этот тип, как и остальные бывшие заложники теней, ничего не помнил о случившемся, но парень пару раз замечал, как тот пялился в его сторону. Возможно, у оператора все же сохранились какие‑ то воспоминания, поэтому Тони всеми силами старался держаться подальше от него. Если повезет, то Маус вспомнит только то, как бил ассистента режиссера, а не поцелуи взасос. Мордобой был неотъемлемой частью характера этого здоровяка.

Кейт тоже побывала заложницей тени, но Фостер, к счастью, в то время почти не общался с нею. Если она и пробормотала что‑ то грубое, когда он протискивался мимо, то это не имело отношения к сверхъестественному. Просто Тони был одним из тех немногих людей, которые имели на съемках еще меньше веса, чем она сама.

Ванная комната была переполнена. Девочки сидели на краю ванны, пока их пудрили, хотя в этом явно не было нужды. Вообще, учитывая, сколько сюда набилось народу и оборудования, оставалось удивляться, что тут удивительно прохладно.

«А в детской было холодно.

Вот черт, ну просто отлично!

Девочки, Эверетт, Питер, Адам, Малькольм, Маус, Кейт, один из электриков – Тони не помнил, как его зовут, – те люди и предметы, которым и надлежит тут находиться».

Потом Фостер посмотрел в зеркало и увидел двух полуодетых окровавленных подростков, то пропадающих из виду, то появляющихся снова.

Он сумел не задохнуться, когда Адам схватил его за руку и заявил:

– Тони, у меня опять сдох аккумулятор рации. Поставь его заряжаться и принеси мне новый.

– Конечно.

«Без проблем. Я просто счастлив убраться со второго этажа».

Фостер покрепче сжал аккумулятор, протиснулся обратно в коридор и направился к задней лестнице, потому что главная была слишком близко от детской. Конечно, ему пришлось пройти мимо ванной комнаты Мэйсона и плачущей тени, съежившейся возле душа, но в данный момент раскачивающиеся рыдающие призраки явно были меньшим из двух зол.

«Из трех или даже четырех!.. Нет. Не думай про зло. Не подавай ему ненужных идей».

Тони открыл дверь на лестницу, и его приветствовало то же самое тихое «скрип‑ скрип‑ скрип», которое раньше доносилось с кухни. С этого места он слышал, что звук доносился с третьего этажа.

«Не‑ ет, я не такой дурак, чтобы смотреть вверх».

Порыв ледяного ветра столкнул его с первых ступенек. Свет начал меркнуть. Тони пошел чуть быстрее, оступился на высоких неровных ступенях и стал падать. Ноги парня скользили, руки отчаянно пытались схватиться за несуществующие перила. Фостер слетел с лестницы, ведущей к кухне, и стукнулся о дверь, которая тут же распахнулась. Это помогло ему немного притормозить, но восстановить равновесие он не сумел и продолжал неудержимый спуск, пока не врезался во что‑ то теплое и настолько податливое, что Тони увлек его вместе с собой на пол.

Сердце парня бешено колотилось. Он старался вдохнуть и сперва телом, а потом уже мозгом понял, что рядом кто‑ то знакомый. Ошибки быть не могло. Фостер знал, на ком растянулся.

Мужчина.

Молодой, в хорошей форме.

Потом включился разум Тони.

«Молодой мужчина в хорошей форме, одетый в смокинг…»

Парень медленно оторвал голову от белоснежной рубашки, увидел подбородок Ли, а потом и все лицо. Актер приподнял голову и тряхнул ею, словно хотел вернуть на место мозги. Зеленые глаза приобрели сосредоточенное выражение.

– Тони?

– Да.

Нога Фостера оказалась между бедрами актера. Такая вот пародия на интимную близость. Он до сих пор был слишком потрясен, чтобы шевельнуться. Мышцы парня словно превратились в вареные макароны, выброс адреналина закончился. Однако Ли никоим образом не мог этого знать, и Тони уже ждал, что его сейчас швырнут через всю кухню. Но этого не случилось. Видимо, у Николаса тоже отшибло дух.

– Вы в порядке?

– Кажется.

Ли слегка шевельнулся, и Тони возблагодарил всех богов, слышавших его, за собственное бессилие.

– А ты как?

«Что я?.. »

Николас посмотрел на него, слегка нахмурился и Фостер внезапно вспомнил.

– Да. Со мной все хорошо. Не в том смысле, что совсем, – торопливо добавил он на случай, если Ли решит, что Тони слишком уж наслаждается ситуацией. – В смысле, я не ранен.

У парня не исчезало стойкое ощущение, что он нес полную ахинею.

– Что случилось?

– Я упал. С лестницы.

В таком ракурсе улыбка Ли почти ослепляла. Теплая ладонь взяла Тони за бицепс.

– Да неужто?

– Я не помешал?

«А вот и подъем, ожидаемый, хотя и слегка отсроченный».

Оба оказались на ногах достаточно быстро, чтобы убедить любого свидетеля в том, что никто из них не пострадал при столкновении. Вот только единственный наблюдатель прибыл уже после всего случившегося.

– Зев!

Тони провел рукой по волосам и одарил звукорежиссера «Чи‑ Би продакшнс», своего самого последнего «бывшего», слишком широкой, чересчур сердечной и не в меру виноватой улыбкой.

– Я… э‑ э… упал с лестницы. Ли оказался внизу, и я врезался прямо в него. Он просто… смягчил мое падение.

– Я заметил. – Белоснежный полумесяц на секунду мелькнул в тени темной бороды Зева, но выражение его лица осталось всего лишь нейтрально‑ озабоченным. – Вы в порядке, парни?

– Да. Повезло, правда?

– Очень. Отличный перехват, Ли.

– Конечно.

Николас покраснел, хотя это могло произойти из‑ за того, что он резко встал или недавно упал. Актер взял с кухонного стола две большие желтые мелмакианские[25] кружки с кофе.

– Вы, парни, наверно, хотите… ну, поговорить. А я должен отнести одну кружку Мэйсону.

Тони сделал шаг к Ли, протянул было руку, но замер, заметив усилившийся румянец, и сказал:

– У вас испачкана спина.

– Да ничего. Бренда сейчас увивается вокруг девочек. Она все почистит. – Николас повернулся к лестнице и остановился, явно передумав. – Похоже, безопаснее будет подняться по другой.

Когда Ли ушел с кухни, Тони заметил аккумулятор Адама, который он выронил при столкновении. Тот валялся возле раковины. Фостер поднял его, выпрямился и обнаружил, что Зев пристально смотрит на него, приподняв темные брови почти до линии волос.

– Что?

– Ты упал с лестницы?

– Да.

– Ли случайно оказался здесь и подхватил тебя?

– Да…

– Потом он осел на пол, нежно сжимая в объятиях спасенного парня.

– Вовсе нет!

– Все выглядело именно так, – ухмыльнулся Зев.

Тони возвел очи к небу, протиснулся мимо музыкального редактора и направился к кладовой, где лежали зарядные устройства для аккумуляторов.

«Если посмотреть на дело со светлой стороны, то из всех людей, которые могли бы наткнуться на нас с Ли в такой слегка компрометирующей ситуации, Зев меньше прочих способен сделать из мухи слона. С другой стороны, учитывая наши прежние отношения, существует немалая вероятность, что он начнет потом безжалостно меня дразнить. Поэтому лучше задушить такие попытки в колыбели».

– Я крепко в него врезался, поэтому он даже не осел, а скорее рухнул на пол. Ли вовсе не сжимал меня бережно или как‑ то еще. Я просто впечатался в его ребра.

– Мне показалось, что тебе там было очень хорошо.

Тони мало что мог сказать в ответ.

– Похоже, он тоже чувствовал себя весьма неплохо, – продолжал Зев.

– Ты бредишь.

Раз уж Фостер оказался здесь, он заодно вставил новый блок питания и в свою рацию, а потом швырнул остаток заряженных аккумуляторов в коробку.

Зев сунул руки в передние карманы черных джинсов и пожал плечами. Лямка рюкзака, висящего на одном из них, мотнулась вверх‑ вниз.

– Я просто говорю, что у него был вид человека, готового употребить большую упаковку пива.

– Что?

– В чем разница между гетеросексуалом и би…

Тони вздохнул, поднял ладонь и сказал:

– Ладно, я помню эту шутку. [26] Вообще не стоило рассказывать тебе про мое увлечение.

– Поскольку в ту пору мы с тобой встречались, полагаю, это и впрямь было несколько излишне. – Фостер с беспокойством повернулся к нему, но Зев ухмыльнулся и продолжил: – Потому что, понимаешь, я слепой, глупый и никогда бы ничего не заметил сам, несмотря на детальные обсуждения Эми.

– Поцелуй меня в зад.

– Извини. Ты сам отказался от такого варианта.

– Ты меня бросил!

– Ах да! Тем не менее и речи нет об укусах.

Тони вернулся на кухню, посмотрел на заднюю лестницу, потом, следуя примеру Ли, повернулся и направился в главный зал. Зев шел рядом с ним.

– Итак, зачем ты тут, если только не заглянул ради того, чтобы поиздеваться над моими ошибками в наших отношениях? – спросил Фостер.

– Фоновый шум.

– Что?

– Я собираюсь проиграть в холле Чайковского, сделать запись, а потом определить, как размеры помещения влияют на ее качество. Небольшие искажения могут пригодиться, когда я буду озвучивать серию.

– Чайковского?

– «Онегина».

– Кого‑ кого?

– Это балет по роману Пушкина.

– Хоббита?

– Русского.

– Идея Чи‑ Би?

– Из‑ за того, что ты не веришь в мою способность подбирать музыку, мы и расстались.

– А я думал, дело в том, что я не еврей.

– Это не так важно.

– Или из‑ за того, что я не в силах понять, какие достоинства ты нашел в Ричарде Дине Андерсоне. [27]

– Да это уже куда более серьезная причина, – ухмыльнулся Зев, стянул рюкзак с плеча и поставил его на пол около осветительного оборудования, расположенного в дверях зала. – А у тебя разве нет дел, ассистент режиссера?

Они у него были. Адам до сих пор оставался без аккумулятора, хотя, учитывая качество связи и тот факт, что значительная часть съемочной группы находилась в шести футах от него, он едва ли страдал от этой потери.

– Не хочешь пойти выпить пива после работы?

Музыкальный редактор взглянул на часы и заметил:

– Уже больше шести. Я практически закончил работу. Поэтому все зависит от того, во сколько освободишься ты.

– Чи‑ Би сказал, что заберет девочек в восемь.

Зев вздрогнул, вспомнив, какие звезды приглашены сегодня играть в сериале, и спросил:

– Они под присмотром наверху, верно?

Грохот, донесшийся со второго этажа, ответил на его вопрос прежде Фостера.

– Почему они едят?

– Что?

– Суп из чашек. Почему они едят и не уходят? Я хочу получить обратно свою комнату. Это наше место.

Стивен наблюдал, как сестра расхаживала взад‑ вперед. Она мерцала, проходя сквозь людей и оборудование, временами пропадала даже с его глаз.

Он сказал больше для себя, чем для нее:

– С тобой все будет прекрасно, как только они уйдут. Вот увидишь.

– Итак, я только что говорил с вашим отцом, – сказал девчонкам Мэйсон. – Он пока не может вас забрать. Поэтому оставайтесь и заканчивайте сцену, если хотите. Или Тони отвезет вас обратно на студию.

Эшли кивнула, не отрывая взгляда от кинозвезды.

– Хотите остаться?

Брианна раскинула руки, закружилась по коридору, врезаясь в людей и оборудование, и проговорила:

– Мне нравится быть привидением.

Алые брызги казались очень яркими на фоне блестящей ванной. Сперва Касси потрогала пальцем пятна на стене, потом – на плече маленькой девочки. Лица, одежда, волосы сестер сочились алым. Одна из них слизывала с руки что‑ то красное.

Как сироп.

Красное как…

Касси опустила взгляд на багряную жидкость, оставшуюся на кончике ее пальца.

– Стивен, я вспомнила. Все дело в крови…

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒