Глава девятая

– Послушайте, я обожаю всю эту культурную фигню больше, чем кто бы то ни было, но мне казалось, вам хочется спасти вашего друга.

– В театре Ламберта водятся привидения.

– Неужто? Я медиум с выходом в Интернет, забыли? – Грэхем захлопнул дверцу машины, подождал, пока Генри присоединится к нему на тротуаре, после чего зашагал к театру. – Тут чуток бузили полтергейсты. Вам не захотелось бы общаться с этими маленькими засранцами. Несколько раз появлялась темная фигура в длинном плаще. Предположительно Алистер Макколл, актер, умерший во время спектакля. Он играл в «Генрихе Пятом». В театральных обозрениях говорилось, что это была не самая лучшая сцена смерти в его исполнении.

– Грубо, – улыбнулся Генри, несмотря на серьезную ситуацию.

– Что ж, нас с вами там не было. Может, журналисты и правы. Итак, вы хотите, чтобы я попробовал поговорить с Макколлом?

– Если это действительно Макколл, то он жил примерно в одно время с Крейтоном Каулфилдом. Вероятно, они вращались в одних и тех же кругах. Каулфилд был нуворишем, а Макколл – местной знаменитостью.

– Ладно, конечно. Если это Макколл, то прекрасно. А вдруг нет?

– Тогда разузнайте все, что сможете.

– Мертвые обычно не любят тесноты. – Грэхем кивнул на людей, толпящихся под навесом у входа. – Непохоже, чтобы эта толпа собиралась уходить.

– Верно. Сегодня спектакль идет поздно вечером.

– Да. Итак…

– Вам придется посильнее сосредоточиться, чтобы ничто не смогло вас отвлечь, верно?

Генри взял смотрителя за локоть. Это движение было и сдерживающим, и угрожающим.

Грэхем посмотрел на пальцы Фицроя – бледные полоски на фоне темно‑ зеленой ткани – пожал плечами и заявил:

– Ладно. И что? Просто возьмем и войдем?

– Да.

– Потому что у вас есть билеты?

– Не совсем.

Они проскользнули мимо двух молодых женщин, поглядывающих на наручные часы и обсуждающих невероятные способы мести, протиснулись мимо группы парней чуть помоложе, которые могли быть студентами‑ первокурсниками Института киноискусств, судя по их напыщенным беседам. Потом вампир и смотритель обошли курильщиков, неистово накачивающихся никотином, перед тем как зайти внутрь.

Одежда всех трех групп представляла собой такую эклектическую смесь, что ни белая шелковая рубашка и джинсы Генри, ни рабочий комбинезон Грэхема не выглядели здесь неуместными.

Мускулы, татуировки и планшетка преграждали вход в открытую дверь.

Генри осторожно, но очаровательно улыбнулся билетерше и назвал имена:

– Генри Фицрой. Тони Фостер.

Очарование отскочило от женщины, не поцарапав ее. Она проверила список, провела две черты.

– Проходите и садитесь, если хотите. Начало задерживается. Вторая камера застряла в чертовой пробке.

– Вы не знаете, сколько придется ждать?

– Если бы знала, то уже танцевала бы от радости! – рыкнула дамочка. – Хотите – садитесь, хотите – нет, мне без разницы.

Театр Ламберта был построен в самом конце девятнадцатого века, когда денежки рекой потекли в Ванкувер благодаря шахтам, продаже леса и обдиранию доверчивых охотников за сокровищами, направляющихся на север, к Юкону, где началась золотая лихорадка. Группа самых выдающихся и богатых граждан молодого города, которые были обижены результатами федерального исследования, гласившими, что Ванкувер возглавляет доминион по количеству поглощенного алкоголя, поклялась сделать культуру обстоятельством первостепенной важности. Они подкрепили свои слова деньгами, и всего пять месяцев спустя в новом театре состоялось первое представление.

Через сто лет похожая группа богатых энтузиастов избавилась от экранов, кинопроекторных будок и навесных потолков, чтобы театр обрел прежнее великолепие. Владельцы восстановленного театра Ламберта получили лицензию на продажу алкоголя и стали продавать местные вина в фойе во время антрактов.

Генри оценил такую иронию.

– Господи! – Грэхем запрокинул голову и уставился на позолоченных граций и херувимов, украшающих потолок. – Это уже легкий перебор, да?

– Если ты тратишь государственные деньги, то почему бы не пустить их на барокко?

– Что?

– Неважно.

Лампы на лестницах, ведущих к балконам, не горели. Поэтому логично было предположить, что во время представления там никто не устроится. Вот вам и необходимое уединение. Генри потащил Грэхема через фойе.

– Пойдем.

– Нам нельзя туда подниматься.

– Тогда лучше забраться туда так, чтобы нас не поймали.

Грэхема, похоже, это не утешило.

Он нахмурился, остановился у подножия лестницы и заявил:

– Свет не горит.

– Вы разговариваете с мертвыми и боитесь темноты?

– Дело не в… Ладно, неважно.

Смотритель бросил нервный взгляд через плечо, высвободил руку и ринулся на второй этаж. Топот его рабочих ботинок, и без того приглушенный ковром, потонул в музыке с нового диска «Радиограммы», [42] доносящейся из колонок акустической системы.

Генри встретил его на верху лестницы.

– Конечно, обогнали старика. – Тяжело дыша, Грэхем привалился к стене, оклеенной рельефными обоями.

– Вам надо больше тренироваться.

– А вам – не лезть в чужие дела. – Смотритель выпрямился и двинулся к главному балкону. – Если мы собираемся этим заниматься, то я хочу сесть.

Балкон был пуст, но Генри заметил провода, идущие к тому месту, где должна была находиться опаздывающая вторая камера.

Внизу полдюжины членов съемочной команды бегали туда‑ сюда, улаживая последние детали. На сцене двое актеров проверяли расстановку. Генри не знал их, хотя Тони уверял его, что сейчас они знамениты. Зал был заполнен примерно на три четверти. Публика еще не начала волноваться, но уже шумела.

«Шум – это хорошо, – подумал Фицрой. – Он заглушит беседу, которую Грэхем Бруммель собирается вести с мертвецом».

– Ну?

– Что «ну»? – Копия сиденья конца девятнадцатого века, обитая красным бархатом, запротестовала, когда Грэхем плюхнулся в кресло.

– Он здесь?

– Конечно. Но вы задали неправильный вопрос. Следовало бы спросить, захочет ли он разговаривать. Вообще‑ то… – Грэхем задумчиво почесал лысину, едва прикрытую волосами. – Самый важный вопрос: смогу ли я понять, что он скажет. Мертвые обычно не слишком четко формулируют свои мысли. Это теперь Стивена и Кассандру не заткнуть, но мне пришлось потрудиться пару недель, прежде чем я смог хоть чего‑ то от них добиться. А ведь нас с ними связывают узы крови.

– А здесь у вас есть я.

– Вы и тридцать два бакса семьдесят пять центов, чтобы купить упаковку пива. – Грэхем вздохнул. – Мне не помешало бы хлебнуть.

– Вы уже достаточно выпили. Зовите или концентрируйтесь. Делайте то, что должны.

– Вы же понятия не имеете, как это, к дьяволу, работает, как… – Грэхем обернулся, посмотрел на Генри и застыл. – Да, ладно. Значит, я просто… э‑ э…

Фицрою очень не хотелось этого делать, но он отступил, скрыл охотника, живущего в нем.

«Уничтожение этого раздражающего человечишки не поможет освободить Тони и остальных. Какая жалость».

Генри ухватился за спинку кресла Грэхема и ждал.

– Все‑ таки почему он решил являться именно мне?

– Подобное притягивает подобное. Послушайте, про вас ведь столько всего болтают. Нет, не про вас лично, а вообще про вампиров. Легенды, всякие там выдумки. – Тони широко раскинул руки. – Вокруг вас клубится своего рода метафизический туман. Держу пари, это и привлекло внимание нашего призрака.

Теория Тони, изложенная между посещениями последнего призрака, с которым пришлось столкнуться Генри, имела определенный смысл.

«Да, подобное притягивает подобное. За исключением, конечно, тех случаев, когда притягиваются противоположности. Нам это не поможет».

Ткань под пальцами Генри начала рваться, он тихо и раздраженно рыкнул.

Температура на балконе резко упала.

– Он здесь, – возвестил Грэхем, изо рта которого вырвалось облачко пара.

– Я догадался.

На том месте, где должна была стоять вторая камера, начала материализовываться высокая фигура. На балкон проникало слишком мало света, чтобы как следует рассмотреть очертания, темнота сливалась с темнотой. Фицрою казалось, что бледное, презрительно улыбающееся немолодое лицо и высокий чопорный воротник начала XX века витали в воздухе без поддержки.

– Он жалуется насчет театра, похоже имеет в виду не само здание, а всю эту штуку. – Грэхем махнул рукой в сторону сцены.

– Почему я его не слышу?

– Потому что вы не медиум. – Смотритель захихикал. – Держу пари, с таким ростом вы едва тянете на маленького. [43] Что? – В этот момент призрак нахмурился. – Кажется, он считает, что я храбрый, раз говорю с вами так, потому что вы обитаете во тьме. Господи, лапмы‑ то не горят. А кто тут не во тьме?

У Алистера Макколла, пять раз выходившего на поклон за роль Фауста, и Генри Фицроя, некогда герцога Ричмондского и Сомерсетского, было почти одинаковое выражение лица.

– Да‑ да, обитатель ночи. Какого черта… – Грэхем, широко открыл глаза, медленно повернулся и посмотрел на Генри. – Ох, парень, я с первого взгляда понял, что вы странный, но чтобы вампир?

Генри улыбнулся, даже не стараясь казаться обворожительным, и предложил:

– Спросите его насчет Крейтона Каулфилда. Мы не можем потратить на это всю ночь.

– Хартли пропал? – Глаза Бренды мучительно распахнулись, она обеими руками сжала ладонь Ли так, что у нее побелели костяшки пальцев. – Дом! Это все дом! – взвизгнула женщина.

Ли накрыл ее ладони своей, не столько ради утешения – Тони был достаточно мелочным и вполне мог это заметить! – сколько ради того, чтобы заставить женщину ослабить хватку.

– Он его съел! – заявила Бренда.

– Не съел! – огрызнулась Эми, нахмурилась и повернулась к Тони: – Так ведь?

Тот пожал плечами и взглянул на Стивена и Касси, которые наконец‑ то вновь присоединились к ним. Девочка по‑ прежнему слегка нервничала, что выглядело вполне резонным. Ведь танцевальная музыка все еще играла контрапунктом к плачу Карла. Но ведь Касси была мертва, поэтому, с точки зрения Тони, не могла поддаваться волнению.

– Дом вас не ест, он использует энергию вашей смерти, – сказала она ему, разглаживая юбку, забрызганную кровью, и сердито глядя на Бренду.

В ее взгляде ясно читалось: «Ты идиотка! »

Фостер повторил слова Касси, стараясь убрать схожее выражение из своего взгляда.

– Поскольку никто еще не погиб, Хартли должен быть жив, – добавил он. – С самого начала предполагалось, что сперва произойдет убийство, потом – самоубийство.

– Значит, он отправился на поиски выпивки, – вздохнул Питер.

– Или пошел искать кого‑ нибудь, чтобы убить! – Кейт скрестила руки на груди и принялась переминаться с ноги на ногу.

– Кого? – нетерпеливо спросила Эми. – Мы все здесь.

– Значит, он хочет, чтобы мы начали его искать. Когда мы разделимся, он убьет одного из нас.

Многие закивали в знак согласия.

– Да… – Эми поджала губы, отдавая должное логичности такого предположения. – Звучит резонно.

– Том не был убийцей, покончившим с собой, – мрачно пробормотал Маус.

Тина бросила на него недружелюбный взгляд и заявила:

– Хватит говорить про убийства и самоубийства при детях!

Брианна, пристроившаяся около Зева, возвела глаза к потолку. Эшли оторвала ее руки от своих ушей.

– Во‑ первых, я не ребенок, – проговорила старшая девочка. – А во‑ вторых, вряд ли мы услышим что‑ нибудь новенькое. Мы смотрим «Закон и порядок», знаете ли.

– Как будто можно где‑ то спрятаться от этого сериала, – буркнул Адам.

Люди снова закивали.

– С Томом произошел сверхъестественный несчастный случай, – напомнила Эми. – Он не собирался кончать жизнь самоубийством, поэтому его смерть не считается.

Кейт скривила губы и спросила:

– Если одну смерть можно не заметить, то кто поручится, что другие тоже будут не в счет?

Последовали новые кивки.

– Хартли хочет выпить, – продолжала Кейт. – Так что дом, это существо…

– В подвале, – перебила Эми.

– Ладно. Существо, живущее в подвале, внушает ему, что бутылка спирта для растираний – как раз то, что он ищет. В следующий миг парень возьмет да отравится.

– Да бросьте, ребята, – развела руками Эми. – Это же Хартли. Он способен отравиться бутылкой спирта для растираний и без помощи твари из подвала.

Люди продолжали кивать.

Весь круг начал выглядеть так, будто в нем собрались куклы с качающимися головами.

– Так мы будем искать его или нет? – спросил Тони.

– Тебе бы этого хотелось, верно? Улизнуть куда‑ нибудь в одиночку, потом вернуться и рассказать нам фигню, в которую, как ты ожидаешь, мы поверим. Нам нужно всего лишь дожить до утра. Думаю, наши шансы возрастут, если мы слегка обмотаем Тони скотчем, чтобы помешать ему пускаться в свои вояжи. – Кейт похлопала по катушке с клейкой лентой, висящей у нее на поясе. – Кто со мной согласен?

– Никто никого не будет обматывать скотчем, – заявил ей Питер. – По крайней мере, пока я не прикажу.

Поднялись крики.

Стивен подплыл поближе к Тони и сказал:

– Ему это нравится. Оно любит гнев и сильные эмоции, – задумчиво добавил он, когда Сордж пихнул Павина, а Маус встряхнул Кейт, попытавшуюся броситься на Питера.

Эми, Адам и Сайлин старались перекричать друг друга. Они сбились в кучку, но орали каждый свое. Тину, Зева, Мэйсона, Ли с Брендой и девочек отпихнули к дальней части круга.

– Все‑ таки гнев использовать проще всего, – продолжал Стивен.

– Да? – Тони отшатнулся от Кейт, размахивающей руками.

Она не целила в него, но парню все равно не хотелось попасть ей под руку.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю что?

Тони повернулся, сердито уставился на призраков и пояснил:

– Откуда ты знаешь, что именно ему нравится?

Касси поглядела в потолок, шагнула вперед и сказала:

– Оно питается нашими смертями, помнишь? Мы такие же пленники, как и вы, просто находимся здесь дольше, потому и знаем больше.

– Стокгольмский синдром. [44]

– Что?

– Или Хельсинкский? – Тони нахмурился. – Неважно. Дело вот в чем. Откуда мне знать, что вы не перешли на его сторону? Можно ли вам доверять?

– Эта тварь уже работает над ним, – пробормотала Касси.

– Думаешь? – хмыкнул Стивен.

– Ничего подобного! Скорее это вы работаете с ним вместе, а не со мной против него, потому что вы и оно… Ай!

Тони обеими руками вцепился в промежность и отшатнулся назад, прямо сквозь Стивена. Это Маус приподнял Кейт. Он схватил ее за руки, но она вольна была пинаться. Несмотря на боль, а может, благодаря ей, Фостер почувствовал, что его сознание стало таким ясным и холодным, каким не было уже довольно давно.

– Парень, да ты просто ледяной! – заметил он.

– Тепло – это энергия. – Стивен поправил голову. – Лишней у нас нет.

«Тепло!.. »

– Вы воспользовались теплом осветительных ламп, чтобы этим утром казаться настоящими.

– Ламп и людей. Мы…

– Это что, так важно? – перебила Касси, голос которой сейчас очень напоминал Эми, и махнула окровавленной рукой в сторону съемочной группы. – Я знаю, что это забавно и все такое прочее, но тебе не мешало бы как‑ то их унять!

Тони отвлекся. Тем временем тьма сгустилась за пределами круга света, отбрасываемого лампой. Она как будто выжидала. Образ избитый, но верный.

Продолжались старые споры и начинались новые. Мэйсон и Ли почти нос к носу орали что‑ то про фан‑ сайты. Бренда стояла между ними на коленях. Из‑ за смокингов не видно было, чем она занята. Зев пытался оттащить ее за плечи. Тина вышла из круга и барабанила во входную дверь, требуя, чтобы Эверетт очнулся. Эшли, натянув фартук на голову, сидела на полу со скрещенными ногами и во все горло распевала «Дэнни Бой». [45]

«Странный выбор для одиннадцатилетней девочки. Все как будто сорвались с катушек», – понял Тони и медленно выпрямился.

Он понятия не имел, как, к дьяволу, ему вправить всем мозги.

– Я ХОЧУ ПИСАТЬ!

«Хорошо, сорвались с катушек не все».

Брианна встала посередине круга, уперла руки в бока. Пока эхо, разбуженное ее криком, медленно гасло, она сердито уставилась на взрослых, внезапно притихших.

– Я хочу писать! Немедленно! – повторила девчонка чуть тише, но так же пронзительно и махнула босой ногой. – Заткнись, Эш! – «Дэнни Бой» прекратился. – Вы меня слышите? Я хочу писать!

– Думаю, тебя услышали даже в Виктории. – Эми вздрогнула.

– А в Виктории есть туалеты? – поинтересовалась Брианна. – Потому что если есть, то я хочу туда! Сейчас же!

– Хорошо‑ хорошо. – Зев вышел из‑ за спины девочки и похлопал ее по плечу. – Думаю, в таком большом доме полно туалетов.

Он выжидающе посмотрел на остальных, и Тони вспомнил, что звукорежиссер провел в этом месте примерно полчаса, прежде чем дом захлопнул двери.

– Верно? – переспросил Зев.

– И да и нет, – признался Питер. – Здесь шесть туалетов, но использовать разрешено только один – в гардеробной Мэйсона.

Эми открыла рот, чтобы сказать что‑ то грубое, но Зев остановил ее, подняв руку. Остальное сказала его улыбка.

– Учитывая ситуацию – мы же заперты в доме с призраками и все такое! – думаю, можно проигнорировать это правило, – заявил он.

– Конечно, если мы собираемся остаться здесь навсегда. Но это одно из указаний Чи‑ Би, – возразила Эми. – Я не собираюсь попасть из огня да в полымя, предпочту оставаться на горящей сковородке.

– Она пописает на горящую сковородку, – зловеще предупредила Эшли.

– Прекрасно. – Поскольку времени на споры не было, Зев сдался. – Мы воспользуемся туалетом в гардеробной Мэйсона.

– Не ты, – сказала Тина, беря Брианну за руку. – Мы воспользуемся. Думаю… – Она осмотрела людей, находящихся внутри круга, ненадолго задержала взгляд на остальных трех дамах и Эшли. – Надо идти всем женщинам. Вместе.

– Нет!

– Да ради всего святого, Мэйсон! – Эми зажгла вторую лампу, Тина кинула испепеляющий взгляд на звезду «Самой темной ночи». – Повзрослей и научись делиться.

– Пошла ко всем чертям, – пробормотал Мэйсон, вытащил из внутреннего кармана смокинга помятую сигарету и протянул руку за зажигалкой. – Дело не в том, чтобы делиться, а в тенях. – Он затянулся и посмотрел на Тони поверх пламени.

– Она пописает и на тени, – захихикала Эшли.

– На тебя, Прыщавая!

– Только попробуй, Сырник!

Брианна рванулась в бой, насколько ей позволяла длина рук Тины.

– Довольно! – резко заявил музыкальный редактор.

Когда девочки притихли, все уставились на Зева. Его вмешательство произвело впечатление.

Потом все головы повернулись к Тони.

Он вздохнул и начал:

– В той ванной комнате что‑ то есть…

– Ричард, – перебила Касси. – Единственный сын Крейтона Каулфилда. Он был умственно отсталым. Мы думаем, он прожил в этой комнате всю жизнь.

– И умер там, – добавил Стивен.

– Он не такой, как мы, потому что не… Мм… – Сестра нахмурилась и начертила в воздухе несколько кругов.

– Не участвует в повторах? – предположил Тони.

– Да. Он просто остается в ванной комнате. – Когда Касси пожала плечами, голова ее осталась на месте, не то что у брата.

– Тони? – Ли возвысил голос на втором слоге, сжал ладонь Бренды, нахмурился и убрал ее со своей руки.

– Больно. – Она скривила губы в плохом подобии извиняющейся улыбки.

– Извини. – Улыбка Ли была столь же неискренней.

– Само собой.

«Какого дьявола творится с этими двумя? »

Потом Тони понял, что никто больше не заметил случившегося. Потому что все они, в том числе Ли, ждали, когда парень детально объяснит, почему Мэйсон выкрикнул: «Нет! »

– Э‑ э… там много теней, но безопасно. – Он посмотрел на Рида, который глубоко затянулся, выкурив разом полдюйма сигареты.

– Да какая разница! – Брианна двинулась к лестнице, таща за собой Тину.

– Подождите! – Эми взяла лампу и трижды качнула ею над линией из соли. – Вот теперь можно перешагивать.

Стивен тихо заржал. Он перелетал туда и обратно над соляной чертой, пока Тони не бросил на него сердитый взгляд. Фостер знал, что Эми занимается полной чушью, но участок соли, через который перешагивали женщины, и впрямь казался ему тусклее поблескивающей полоски остальной части круга.

– «Верить – значит видеть», – задумчиво пробормотал он.

– Что?

– Рождественский фильм, «Уолт Дисней пикчерс», тысяча девятьсот девяносто девятого года, режиссер Джон Пасквин… Неважно, это было уже намного позже вашего времени.

– Бренда? – Эми помедлила снаружи круга. – Ты идешь?

– Я останусь с Ли.

– Нет, не останешься, – заявила Тина с нижней ступеньки лестницы. – Иди сюда.

– Но…

– Немедленно! Он ни с кем не сбежит, пока тебя не будет.

– А почему тот парень в шляпе так на тебя косится? – спросил Стивен, когда Бренда нехотя присоединилась к остальным женщинам.

«Парень в чем? Да, Зев».

Тони понятия не имел, почему тот косится.

– Касси?

– Я скоро вернусь. – Она улыбнулась брату с лестницы.

Когда на втором этаже хлопнула дверь гардеробной Мэйсона, Питер спросил:

– Объясните, почему женщины всегда ходят в туалет группками?

Все мужчины, оставшиеся в круге, пожали плечами.

Стивен поправил голову.

Генри добрался до конца дороги и услышал, как трое членов съемочной группы разговаривали возле обслуживающего трейлера. Их сердца бились немного быстрее обычного. На Фицроя произвело впечатление, как спокойно они реагировали на столь экстраординарные обстоятельства.

Может быть, работники телевидения привыкли считать странности нормой, а нечто эксцентричное – тем, что стоит заснять? Или заклинание Арры, стершее их память о битве в павильоне звукозаписи, имело длительный успокаивающий эффект? Может, в присутствии Чи‑ Би не разрешалось бурно реагировать или же просто не было необходимости это делать?

Исполнительный продюсер «Самой темной ночи» стоял у заднего крыльца, сунув руки в карманы плаща и свесив голову ниже массивных плеч. Если бы можно было открыть дверь одной силой воли, то предмет его внимания уже превратился бы в щепки и куски скрученного металла.

Чи‑ Би лишь повернул голову, когда Генри и смотритель вышли на свет.

– Ну?

– Грэхем поговорил с актером по имени Алистер Макколл, – начал Генри.

– Актером? – Чи‑ Би чуть ли не плюнул. – Только этого нам и не хватало! Еще одно проклятое ходячее самомнение.

– Этот актер, похоже, и вправду проклят, по крайней мере в самом нехорошем смысле слова.

Быстрый жест помешал Грэхему заговорить, а Генри встретился взглядом с Чи‑ Би.

– Самое важное вот в чем. Он приезжал в этот дом на спиритические сеансы, когда Крейтон Каулфилд был еще жив.

– Продолжайте. – Широкие напряженные плечи слегка расслабились.

– Он сказал, что Каулфилд начал коллекционировать диковинные предметы: палец, якобы принадлежавший ведьме, казненной во времена инквизиции, череп кота, принесенного в жертву на сатанинском ритуале, склянку с пеплом. Ему сказали, что это останки одного из не‑ мертвых, питающихся кровью.

Чи‑ Би приподнял бровь.

Генри пожал плечами.

– Вероятно, все это было ложью.

Оба они не обращали внимания на давящиеся звуки, которые издавал Грэхем.

– Так или иначе, около тысяча восемьсот девяносто второго года Каулфилд перестал коллекционировать подобные предметы и начал собирать книги. Макколл сказал, что от некоторых из них ему становилось очень не по себе.

– Он еще сказал, что кое‑ какие тома были теплыми, – добавил Грэхем, содрогнувшись.

Чи‑ Би снова приподнял бровь.

– Это возможно, – произнес Генри. – Содержимое некоторых книг таково, что требует специфического вместилища.

В личной коллекции Фицроя имелся гримуар, [46] в котором было записано двадцать семь демонических имен. Они были подлинными, и у него не возникало желания выяснить, как разузнал их автор книги. Пергаментные страницы и толстый кожаный переплет всегда имели постоянную температуру, такую же, как у человеческого тела и крови.

Генри забрал гримуар у человека, призывающего демонов в наш мир. Он сделал это примерно в то же время, когда Каулфилд начал собирать книги, от которых Макколлу становилось не по себе.

Фицрой знал, что его гримуар был одним из трех, сохранившихся на земле. Почему Каулфилд не мог заграбастать один из оставшихся двух?

– С появлением книг начались спиритические сеансы, – продолжал Генри. – Они были очень распространены в те времена.

– Да, уж вам ли не знать, – заявил смотритель, но Генри с Чи‑ Би снова проигнорировали его.

– По словам Макколла, Каулфилду хотелось связаться с тварью, которую он называл Арагот.

Чи‑ Би повторил это имя, сопроводив его презрительным фырканьем.

– Так как в этом имени нет силы, подозреваю, что Каулфилд выдумал его, – пожал плечами Генри. – Кем бы ни была эта тварь, она не имела имени, пока человек ее не нарек.

– Не слишком оригинально. Если бы такую чушь предложил один из моих сценаристов, то я отобрал бы у них Лавкрафта. [47]

– Итак, Каулфилд был не оригинален. И что с того? – спросил Грэхем. – А еще он не по‑ детски увлекся тьмой. – Смотритель сжал кулаки и принялся так быстро крутить головой, глядя то на Генри, то на Чи‑ Би, что волосы, зачесанные на лысину, растрепались. – Сколько можно не обращать на меня внимания?!

– Прошу прощения. Вы желаете продолжить?

– Нет. – Чи‑ Би пристально посмотрел на Грэхема, тот быстро сник и промямлил: – Все в порядке. – Носок обшарпанного рабочего ботинка прорыл желобок в мокром гравии. – Генри хорошо объясняет.

– Благодарю. Но Грэхем прав, – признал Фицрой, – Каулфилд и вправду всерьез увлекся тьмой. Если верить Макколлу, спиритические сеансы часто проходили бурно. Температура в гостиной резко падала, сгущалась тьма. Медиумы, к услугам которых прибегал Каулфилд, уже никогда не становились прежними. Одна из самых уважаемых спириток умерла. Врачи сказали, от кровоизлияния в мозг. Но Макколл, сохранивший редкостную память, несмотря на свое нынешнее состояние, заявил, что то, с чем она связалась, оказалось не под силу мозгу женщины. Спустя некоторое время спириты отказались посещать этот дом.

– Кто смог бы их в том винить? Если от них ожидали, что они будут общаться с тварью, живущей в подвале… – Грэхем нахмурился и задумчиво почесал между пуговицами комбинезона. – Вот только в ту пору она могла обитать в другом месте.

– Это совершенно неважно. Надо знать, где гадина сейчас. Как нам… – Чи‑ Би покосился в сторону дома. – Как им ее одолеть?

– Каулфилд вел дневник своих исследований, – сказал Генри. – Писал о сеансах и о том, что узнавал из книг. Он был полон решимости научиться управлять темной силой, которую нашел… приобрел… на которую наткнулся. Кто знает.

– Где этот дневник?

– Наверное, давно утерян…

– Но в доме есть призраки слуг, которые были живы в то время, когда дневник еще существовал, – добавил Грэхем, не дав Генри продолжить.

Чи‑ Би снова повернулся к дому. Судя по выражению его лица, он утратил интерес к Грэхему.

– С чего вы взяли, что им было известно, чем увлекался их хозяин? – спросил Честер.

Теперь пришла очередь Генри приподнять бровь. Если Чи‑ Би считал, что его экономка остается в неведении даже о самых мелких аспектах жизни хозяина, то это значило, что он сам решил оставаться слепым. По своему опыту Фицрой знал, что так и следовало обращаться с хорошей прислугой. Фальшивое неведение было основой нормальных взаимоотношений обеих сторон.

– Думаю, слуг почти наверняка интересовало, на что их хозяин тратит столько времени и сил. Но не следует забывать также, что эти призраки погибли при… – Генри перебрал и отверг несколько слов. – Да, при схожих обстоятельствах. Какая‑ то служанка столкнула лакея с кухонной лестницы, а потом повесилась на площадке третьего этажа. Это был первый случай убийства с последующим самоубийством, спровоцированный нашим злом. Возможно, дом смог добрался до служанки, потому что она прочитала дневник. Тони должен с ней поговорить.

– Итак, теперь он в придачу еще и медиум? – спросил продюсер.

Генри улыбнулся тому, что в усталом голосе Чи‑ Би не было ни капли удивления, и ответил:

– Нет. Но мы знаем, что он видел кузенов Грэхема, поэтому заскочили в его квартиру и взяли это. – Фицрой снял с плеча лямку и продемонстрировал сумку с ноутбуком.

– А разве это не… компьютер Арры?

– Он самый.

– Она оставила в нем то, что может помочь?

– Понятия не имею. Но там восемьдесят гигабайт инструкций по волшебству. Надеюсь, Тони сможет подогнать что‑ нибудь к данному случаю.

– Я почему‑ то не уверен в этом.

– Он умный парень. Сообразит.

– Да. Но это может показать его способности всем остальным. Вы не рассматривали возможность, что ему такого не захочется?

Теперь на дом пристально уставился Генри. Он слышал биение сердец пяти мужчин, оказавшихся на подъездной дорожке: Чи‑ Би, Грэхема и трех членов съемочной группы. Но из дома не доносилось ни звука. Ни жизни, ни смерти – ничего. Этот дом, этот Арагот, пытался браконьерствовать на его территории.

– При данных обстоятельствах совершенно неважно, чего хочет или не хочет Тони. – Генри вздернул губу, обнажая зубы. – Он сделает то, что требуется.

Молчание заставило его обернуться. Немногие могли смотреть в глаза вампира даже тогда, когда охотник был скрыт. Если же он прорывался так близко к поверхности…

Генри знал лишь двоих, которые пытались хотя бы рискнуть выдержать его взгляд.

После затянувшейся паузы Чи‑ Би кивнул, отвел глаза и спросил:

– Что теперь?

– Грэхем подзовет своих кузенов к двери. Потом они отправятся к Тони и расскажут ему о слугах и о дневнике.

– Знаете, я их вытащил в настоящее время. Раз парень их видит, они могут… – Смотритель нахмурился. – Если только пробудившийся дом не доставит им проблем. – Он сделал шаг назад, когда исполнительный продюсер и вампир повернулись к нему. – Но скорее всего, не доставит. Ладно, парни, можете и дальше не обращать на меня внимания.

– Тони втащит ноутбук в дом и использует имеющуюся в нем информацию, чтобы поговорить со служанкой, – продолжал Генри, многозначительно следуя последнему предложению Грэхема. – Она расскажет, что было в дневнике Каулфилда. Фостер воспользуется этим, чтобы победить тьму, засевшую в подвале, или заставить дом открыть двери.

– В этом плане слишком много «если», – заявил Честер.

– У вас есть предложения получше?

– Я предвижу другую проблему, – сказал Чи‑ Би, не потрудившись ответить на вопрос Генри. – Ноутбук может не включиться. Мои люди говорят, что батарейки там то и дело садились.

– Но этот комп работает не от аккумулятора. – Фицрой похлопал по сумке.

– Волшебство?

– Наверное.

Чи‑ Би отошел от крыльца, жестом велел Грэхему приблизиться и сказал:

– Тогда начнем.

Смотритель, бочком проходя мимо Честера, остановился, внимательно вгляделся в его лицо, потом украдкой посмотрел на Генри и заявил:

– Он вампир. Вы знали об этом?

– Да.

– Вас это не беспокоит?

– Вы же разговариваете с мертвыми.

– Да, но я не пью кровь.

– Если верить вам на слово.

Брианна вышла из‑ за лампы, стоящей на пороге. Таков был компромисс между тем, чтобы все разом столпились в туалете, и уединением.

– Ладно, следующая. Не волнуйтесь, мальчик просто боится, потому что в его комнату входят странные люди. – Она оглядела полукруг безмолвных женщин. – Что?..

– Какой мальчик? – рявкнула Эшли.

– Тот, который там живет, Прыщавая. – Младшая девочка возвела глаза к потолку. – Он ни капельки не кошмарный. Хочу посмотреть на того младенца.

– Минутку! – Тина помешала Эшли ответить и, возможно, напасть на младшую сестру. – В туалете есть мальчик?

– Да, но сквозь него все видно, так что… – Брианна поджала губы, пренебрежительно хмыкнула.

– Ты видишь в туалете мальчика‑ призрака?

– Ага.

– О господи! О господи!

– Бренда, успокойся. – Тина отпустила Эшли, ухватила ассистентку костюмерши за руку и не дала ей броситься наутек.

– Успокоиться? Как я могу? В туалете мертвец!

– Сейчас здесь будет еще одна покойница, если ты, к дьяволу, не заткнешься! – рыкнула Кейт.

Эми шагнула вперед, заглянула через порог и заявила:

– Я ничего не вижу.

– Может, потому что и ты во всем этом замешана. – Кейт сложила руки на груди, когда Эми подалась назад и бросила на нее гневный взгляд. – А что, такое вполне может быть.

– Она и ребенка не слышит, – пожала плечами Брианна, склонив голову. – Да и я тоже.

– Может, ты слишком далеко?

– Его было слышно всегда.

– Только если Тони снова не затеял игру в привидения, – поджав губы, сказала Кейт.

– Черт побери, говорю тебе в последний раз! – огрызнулась Эми. – Тони тут ни при чем! Ты его не знаешь, до сегодняшнего вечера едва перемолвилась с ним парой слов и совсем уже сходишь с катушек.

– Лучше от этого не будет, – предупредила Тина, когда девушки начали надвигаться друг на друга. – Все вы сумасшедшие, люди!

Бренда распахнула глаза, рывком высвободила руку и бросилась к двери в спальню.

Тина выругалась и побежала за ней.

Остальные четверо наблюдали, как ассистентка режиссера пересекла гардеробную и исчезла в темной комнате. Они дружно вздрогнули, услышав звук столкновения и грохот упавшей мебели.

Через несколько секунд Тина, прихрамывая, выступила на свет, уже одна, и сказала:

– Я потеряла ее в темноте, но думаю, что она добралась до коридора. Я уверена, Бренда с лестницы увидит свет другой лампы и направится прямо к нему.

– Ага, прямо к Ли, – заявила Эми.

Кейт захихикала, соглашаясь, и спросила:

– Мы пойдем за ней?

– Я пойду. – Брианна уже проходила мимо, но Тина ухватила ее за руку.

– Нет, ты не пойдешь.

– Вы можете делать, что хотите, а я пойду писать. – Эшли протиснулась мимо Эми, все еще стоящей в дверях ванной комнаты. – Пусть только там появится какой‑ нибудь мальчишка, и я врежу ему, идиоту.

– Еще как врежет!

Брианна попробовала высвободиться из хватки Тины, но поняла, что ничего из этого не выйдет, успокоилась, снова прислонилась к ее боку и сказала:

– Она так врезала Стиви, что у него кровь из носа пошла. Это было так противно.

– С Брендой все будет в порядке.

В голосе Тины слышалось: «Пусть только ассистентка костюмерши попробует не быть в порядке! »

Эми сунула руки в карманы рабочих черных брюк, качнулась вперед на носках и начала:

– Знаешь, это очень похоже на знаменитое последнее настав… – Выражение лица Тины заставило ее замолчать. – Ладно, неважно.

Бренда не ожидала, что будет так темно. Она раскрыла глаза настолько широко, что ей стало больно, оттолкнулась от двери гардеробной, выбежала в коридор, раскинула руки, принялась раскачиваться на месте и попыталась понять, где находится.

Кто‑ то был здесь вместе с ней.

Очень злой!

Слишком напуганная, чтобы завопить, она развернулась, побежала, споткнулась, восстановила равновесие и помчалась дальше.

Левым боком Бренда врезалась во что‑ то, сдвинувшееся с места, и, падая, вцепилась в это.

«Дерево, причем гладкое. Ручка».

Дверь, ведущая на заднюю лестницу, распахнулась.

Бренда бежала не в ту сторону, но теперь могла спуститься в кухню, а потом найти остальных, прежде всего – Ли. Он позаботится о том, чтобы все было в порядке.

Эми прищурилась и подошла к краю света, отбрасываемого лампой.

– Вы слышали?

– Это туалет. – Тина скрестила руки и с вызовом уставилась на спутниц. – Я же не велела спускать воду, пока мы все не закончим! Электричество выключено, поэтому осталась только та вода, которая сейчас в трубах.

– Туалеты так не стучат.

– Как будто кто‑ то что‑ то рубит? – бодро спросила Брианна. – Хрусть. Бух.

– Нет.

– Это был туалет, – повторила Тина. – Последите, чтобы девочки не сбежали, пока я туда схожу.

– Я никуда не денусь, – пробормотала Эшли, когда Эми взяла Брианну за руку. – Не трогайте меня.

– Это был не туалет, – настаивала дочка босса.

– Скорее похоже на стук топора, – кивнула Кейт.

Лестница оказалась достаточно узкой. Бренда могла касаться обеих стен. Она спускалась так быстро, как только позволяли крутые неровные ступеньки. Когда они внезапно закончились, женщина снова споткнулась, нащупала стол, ведя рукой по его длинной стороне, пошла мимо. Вот и край. Не отпуская стола, второй рукой она потянулась к стене.

Ее пальцы коснулись чего‑ то твердого, холодного.

Подвальная дверь.

Оно в подвале.

– Ли!

Тони встряхнулся, когда перестал слышать, как погибали Стивен и Касси. Именно в этот миг Ли стремительно вскочил и подошел к краю круга. Актер споткнулся о ноги Адама, но не обратил внимания на изощренные ругательства первого ассистента режиссера.

– Бренда?

Невесть откуда они услышали слабое перепуганное:

– Ли!..

– Бренда!

– Где она, проклятье?! – Николас пошел вдоль внутренней стороны круга.

– Не наверху, – заметил Мэйсон.

– Да неужто?

Рид пожал плечами, зажег еще одну сигарету и заявил:

– Прекрасно. Значит, моя помощь тебе не нужна.

Ли развернулся на пятке и двинулся в другую сторону. Тони подумал, что актер выглядел так, будто пытался учуять Бренду.

«Или же я просто слишком много времени провожу с Генри».

– Бренда! – Ли снова пересек круг. – Я иду за ней.

– Ты даже не знаешь, где она, – пробормотал Павин.

– И не возьмешь эту штуку. – Мэйсон зацепил лампу ногой и подтащил поближе к своему креслу.

– Прекрасно! – Ли упал на одно колено возле коробки со свечами. – Мне не нужна проклятая лампа, но я иду за Брендой.

– Никто никуда не пойдет, – рассудительным тоном заявил Питер, раскинув руки.

– Она в беде.

– Ты этого не знаешь. – Рассудительность начала переходить в раздражение, но режиссер овладел собой. – Она просто пошла в туалет.

– Да, но она меня зовет. Подозреваю, что Бренда уже не там! – Ли выхватил у Мэйсона зажигалку и зажег свечу. – Я пойду в…

При свече было видно, что озадаченное выражение на лице Ли сменилось облегченным.

Тони понимал его колебания. Дом так исказил голос Бренды, что он мог доноситься откуда угодно. Тут вдруг разбилось стекло.

– Она в столовой!

– Перешагни через соль! Перешагни! Иисус, он прошел прямо по…

Тони схватил свечу и последовал за Ли.

Бренда думала, что свет идет из холла, но горела не лампа, а свеча, которая стояла на полу и была заслонена так, что если бы Бренда вышла из кладовой под другим углом, то не увидела бы ее.

Свет блестел, отражаясь в стекле.

– Хартли?

Звукооператор сидел на полу возле открытого шкафчика, одна дверца которого болталась под сумасшедшим углом. Он выпрямился и поставил рядом с собой пустую бутылку.

Почувствовав сильный прилив облегчения, Бренда даже ухватилась за спинку стула. Если кто и мог найти выпивку в пустом доме, так только Хартли.

– Рада тебя видеть, – пробормотала Бренда, когда тот встал, держа бутылку в опущенной руке. – Я думала, что иду на голос Ли, но, похоже, ошиблась.

– Его здесь нет.

Хартли покачнулся и шагнул к ней. Хотя трудно было сказать, куда именно он направлялся, поскольку его глаза оставались за маленьким кругом света. Похоже, мужчина не мог как следует сфокусировать взгляд.

– Ты пьян? А ведь Чи‑ Би сказал…

Ее прервал звон бутылки, разбившейся о край стола.

– Бренда!

– Ли?

Она повернулась, не выпуская спинки кресла.

В столовой было так темно, что Хартли как будто нарисовал теневую линию на горле Бренды. Тони не утешали тени, но они были куда предпочтительнее жидкости, освещенной огоньком свечи. Она, поблескивая, текла по груди ассистентки костюмерши. Глаза Бренды распахнулись. Она поднесла руку к горлу, задохнулась, забулькала, согнулась.

Ли бросился вперед – это движение задуло его свечу – и поймал Бренду, прежде чем та ударилась об пол.

Тони уставился мимо них на Хартли, который поворачивал разбитую бутылку так, что темное пятно блестело в мерцающем пламени свечи, оплывающей на полу.

«Убийство.

Самоубийство.

Дерьмо!

Это не „повторный показ“. Все по‑ настоящему. Реальная смерть. Настоящее событие».

Ли вопил. Ему отвечали голоса из холла.

Тони каким‑ то образом ухитрился добраться до Хартли, не загасив своей свечи.

Звукооператор посмотрел на него, моргнул и, запинаясь, выговорил:

– Ненавижу п‑ проклятую музыку.

Потом он отшвырнул в сторону разбитое стекло, нагнулся и вынул из буфета еще одну бутылку.

Тони воткнул свою свечу в стоявший на серванте канделябр и прыгнул на спину звукооператора. Порыв воздуха задул оба огонька.

Грэхем сел на пятки, вытер со лба капли пота и сказал:

– Они не отвечают.

– Продолжай звать, – велел Генри. – Может, их просто отвлекли. Мы понятия не имеем, что там происходит. – Фицрой оглядел лицо медиума и нахмурился. – Так ведь?

– Кто‑ нибудь знаком с женщиной по имени Бренда Тарпин? – спросил смотритель.

Старое дерево содрогнулось, когда Чи‑ Би шагнул на маленькое крыльцо и ответил:

– Она работает на меня.

– Работала, – прозаически поправил Грэхем. – Эта женщина мертва.

– Заперта? – спросил Генри. – Как и остальные?

– Я не чувствую, чтобы она ушла…

– Но ощущаете ее смерть?

Грэхем кивнул и добавил:

– Это событие не было красивым.

– Гибель никогда такой не бывает.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒