Annotation 19 страница

В голове Анны-Карин крутилась старая поговорка: хочешь узнать своего врага, примерь его ботинки. Пока ей очень нравилось находиться в ботинках Иды, точнее, в ее теле. Анна-Карин попробовала пробежаться по дорожке между коттеджей — ноги летели, почти не касаясь земли. Тело было сильным и легким, казалось, оно вообще не устает. Пройдя несколько кварталов, она увидела дом Иды. Подошла к калитке, прислушиваясь к собственному дыханию. Даже оно звучало непривычно. Сколько раз Анна-Карин пыталась представить, как живут люди в этом доме. Пыталась придумать тайны, которые скрываются за зеленым фасадом. Тайны, которые объяснят существование феномена Иды Хольмстрём. Анна-Карин забыла, каким ключом открывать входную дверь, и пока подбирала на связке подходящий, вспоминала все, что было написано в ее памятке. Папу зовут Андерс, маму — Карина, брата — Расмус, сестру — Лотта. Комната Иды находится на втором этаже возле лестницы. Ее зубная щетка красного цвета. Она мажет тело кремами серии, название которой Анна-Карин не может выговорить, а спит в лифчике, чтобы к старости не отвисла грудь. Наконец Анна-Карин отперла дверь и вошла в прихожую. Из кухни доносились голоса и звон приборов. — Ида? — крикнул с кухни женский голос. Никто не вышел, Анна-Карин сняла сапоги и, распрямившись, снова подумала, насколько тело Иды послушнее, чем ее собственное. Ее собственное тело всегда казалось ей довеском к голове. Оно было нужно, чтобы Анна-Карин могла передвигаться с места на место. Но эту бесформенную массу приходилось прятать под многослойной одеждой. — Ида? — снова крикнула женщина. — Да, — неуверенно ответила Анна-Карин. Ей все еще было непривычно слышать голос Иды не снаружи, а изнутри. Так он звучал как будто глуше, чем обычно. — Мы уже поели. Ты идешь? Набрав полную грудь воздуха, Анна-Карин вошла в кухню. Все вокруг было белым. Страшно даже дотрагиваться до чего-нибудь, не дай бог, оставишь отпечатки пальцев. Все выглядит холодным и дорогим. Такое же впечатление производят люди, сидящие за кухонным столом. Анна-Карин видела родителей Иды раньше и считала, что они слишком правильные. Как будто их только что вынули из подарочной упаковки. Младшие брат и сестра казались уменьшенной копией Иды. Анна-Карин внутренне вздрогнула: перед ее внутренним взором промчались неприятные воспоминания детства. Интересно, эти детки похожи на Иду только внешне или по характеру тоже? Отец Иды поднял голову, и Анна-Карин поразилась, как сильно он похож на Эрика Форслунда. Светловолосый Эрик Форслунд средних лет. Она опять вздрогнула. — Ты что стоишь, вытаращив глаза? — спросил папа. — У тебя сейчас глаза выскочат из черепа! — крикнул Расмус, и они с Лоттой захохотали преувеличенно громко, как, бывает, смеются дети, когда они смеются просто, чтобы посмеяться. — Расмус! — строго сказала мама. — Но у нее правда глаза почти выскочили, — заупрямился Расмус. — Есть собаки, у которых выскакивают глаза. Анна-Карин подходит и садится на свободное место. Мама пододвигает к ней салатницу. — Рыба на плите, — говорит она. Анна-Карин накладывает себе салат и встает за рыбой, приготовленной на пару. Едва начав есть, она замечает, что тело Иды очень проголодалось. Еда кажется необычайно вкусной. Не чета полуфабрикатам, которые едят дома у Анны-Карин. — Как у тебя дела? — спрашивает мама Иды. Анна-Карин проглатывает кусок рыбы и поднимает на нее глаза: — Хорошо. Ответ почему-то маме не нравится, на ее гладком лбу появляется морщинка. — Дети, вы можете пойти поиграть, — говорит мама Иды, не спуская глаз с Анны-Карин. Расмус и Лотта радостно спрыгивают со стульев и с криками несутся по лестнице вверх. — Девочка моя, почему ты не расскажешь нам про то, что случилось? — начала мама. Анна-Карин смотрит на обеспокоенные лица родителей. Если бы они были вредными, злыми, ей было бы легче понять Иду. И гораздо легче простить ее. — Мы слышали про Эрика и эту девочку, — сказал Андерс. — Это ужасно. — Как она может распространять про него такие слухи, — возмущается Карина. — Она явно психически больна. — Это ее не извиняет, — говорит отец, бросая на мать выразительный взгляд. — Нечего с ними цацкаться. — Да, конечно, — соглашается мама Иды. — Ты, наверно, ужасно перенервничала, Ида. Они смотрят на Анну-Карин, ожидая ответа. — Ммм, — это все, на что она сейчас способна. — Тем более Эрик — такой славный мальчик, — продолжает Карина. — Робин — другое дело. У его мамы много проблем, ничего удивительного, что мальчик сбился с пути. Но Эрик! Сказать про него такое! — Эрик — один из лидеров в классе, так же как Ида, — говорит Андерс. — Всегда найдутся завистники. «Вот именно поэтому Ида и стала такой», — подумала Анна-Карин, и, не сдержавшись, выпалила: — Эрик вовсе не славный. — А потом добавила: — И я далеко не подарок. — О чем ты говоришь? — удивляется Карина. — Нельзя всегда быть милым и добрым, — возражает Андерс. — Коровы добрые, но их режут на мясо. Анна-Карин еле сдерживается, чтобы не замычать ему прямо в лицо, но тут раздается звонок в дверь. — Я открою! — кричит Лотта, сбегая с верхнего этажа. — Кто это может быть? — Мама Иды вытягивает шею, пытаясь разглядеть посетителя. — Это Эрик! — кричит Лотта. — Легок на помине, — шутит папа Иды. Анна-Карин вскакивает из-за стола, причем, не рассчитав свой вес и силу, чуть не опрокидывается назад. — Я не хочу его видеть, — говорит она. Она слышит, как Эрик в прихожей что-то рассказывает Лотте самым что ни на есть приятным голосом — такого зятя любые родители примут с распростертыми объятиями! — и это делает ситуацию еще более страшной. Прыгай, а то мы тебя столкнем! Анна-Карин бежит к двери, находящейся в противоположном от прихожей конце кухни. — Ида, куда ты? — кричит Карина. Анна-Карин оказывается в гостиной и в отчаянии оглядывается. Слышит, как в кухне Эрик спрашивает про Иду. Не дожидаясь, что скажут родители, Анна-Карин в одних чулках выскакивает на деревянную террасу, тихо закрывает за собой дверь, бежит по влажным деревянным доскам, потом по лестнице сбегает в сад. Земля холодная и мокрая, чулки сразу промокают, но Анна-Карин этого не замечает. Она видит впереди игровой домик и со всех ног бежит туда. Оглядывается назад. Коттедж семейства Хольмстрём возвышается сзади, как средневековый замок. В освещенные окна видно, как в гостиную входит Эрик. Анна-Карин забегает за угол домика и прижимается к стене. Ида никогда бы не стала бегать от Эрика. Но Анна-Карин не может встречаться с ним. Она всегда его боялась, а уж теперь — тем более. «Если он пойдет сюда, перелезу через забор и убегу», — обещает она сама себе. На террасе открывается дверь, Анна-Карин напрягается всем телом, готовясь к бегству. — Ида! — кричит Эрик. Эхо разносится по саду. — Иди сюда! Анна-Карин уверена: сейчас она услышит приближающиеся шаги. Но ничего не происходит. И скоро дверь террасы закрывается. Анна-Карин ждет. Сырой холодный ветер забирается под тонкую кофту Иды, Анна-Карин запахивается поплотнее. Ей хочется бежать отсюда, переселиться в своего лиса, но эта возможность для нее пока потеряна. Скоро хлопает калитка, и Эрик выходит на улицу. Только тогда Анна-Карин решается выйти из своего убежища. Намокшие чулки превратились в тряпки и оставляли на белом полу гостиной грязные следы, пока Анна-Карин не догадалась их снять. — Ида, подойди сюда и объясни, в чем дело! — рявкнул из кухни Андерс Хольмстрём. Анна-Карин ничего не ответила. Она через две ступеньки взлетела по лестнице и захлопнула за собой дверь комнаты Иды. К ее большому облегчению, в двери был ключ. — Ида! — кричит Карина. Анна-Карин слышит на лестнице ее шаги. Стук в дверь заставляет ее отпрянуть к окну. — Эрик сказал, что ты дружишь с этой девочкой. Он сказал, что она наркоманка. Мы с папой не хотим, чтобы ты общалась с подобными людьми. Открой! Она дергает дверь. — Мы не допустим, чтобы ты общалась с криминалом! — Ты не знаешь Эрика! Не знаешь, что он за человек! — отвечает Анна-Карин. Ручка двери снова дергается. На этот раз сильнее. — Ну что ж, это твой выбор. Оставайся здесь до конца вечера, — шипит Карина. — Да пожалуйста! — кричит Анна-Карин. Голос Иды звенит у нее в ушах. — Что с тобой? Ты не начала принимать наркотики? — Конечно, нет! — В твоем возрасте такие выходки просто неприличны! Мы поговорим об этом завтра. Карина Хольмстрём спускается по лестнице вниз, и по ее шагам слышно, что она крайне рассержена. «Если бы она только знала, что за человек Эрик Форслунд», — думает Анна-Карин. Но мама Иды никогда такому не поверит. Откажется верить, и всё. * * *

Отпивая из чашки остывший чай, Линнея смотрит на себя саму, сидящую напротив. Она столько раз пыталась представить, какой ее видит Ванесса. И вот теперь она в прямом смысле слова залезла в шкуру Ванессы и смотрит на себя ее глазами. Хотя это, конечно, не то же самое. Потому что Ванессой по-настоящему она не стала. Это одна видимость. К тому же смотрит она не на себя, а на Мину. — Хочешь еще бутерброд? — спрашивает Яннике Даль и протягивает ей корзиночку с хлебом. — Очень вкусно, — говорит Мину. — Очень вкусный чай. Она улыбается благовоспитанной улыбкой, которая на лице Линнеи смотрится очень странно, но мама Ванессы ничего не замечает. Линнея пытается игнорировать пса, который сидит рядом с ней на полу. Фрассе смотрит на нее и тяжело дышит с широко открытым ртом. Похоже, Яннике не замечает в своей дочери ничего необычного. Но собака и Мелвин почуяли неладное. Когда Яннике попросила Ванессу почитать брату сказку на ночь, он устроил такой крик, что заложило уши. — Спасибо, что разрешили у вас переночевать, — говорит Мину. — Пожалуйста! Мне приятно познакомиться с друзьями Ванессы. Я так много слышала о тебе, Линнея. Линнея опускает глаза, чтобы скрыть свою радость. — Надеюсь, хорошего? — шутит Мину. Каким-то образом ей удается произносить эти банальности естественно. Наверно, потому, что взрослые всегда принимают ее всерьез и относятся с уважением. — Вы поспите ночью на одной кровати? — спрашивает мама Ванессы. Мину и Линнея быстро переглядываются. — А у вас нет запасного матраса? — спрашивает Мину. — Его забрал Никке при переезде. Есть еще диван, но Мелвин обычно рано просыпается. Лучше вам лечь у Ванессы в комнате и закрыть к себе дверь. — Хорошо, — говорит Мину и поднимается из-за стола. — Извините, я на минутку. Линнея старается не думать, что Мину в ее теле сейчас пошла в туалет. А она сама осталась один на один с женщиной, которая думает, что она ее дочь. — Ванесса, — Яннике понизила голос почти до шепота. — Сегодня утром мне звонил Никке. — Да? — говорит Линнея, стараясь держаться невозмутимо. — Он сказал, что встретил тебя ночью у Линнеи. Сказал что-то про вечеринку и дым столбом. А потом ты приводишь сюда Линнею и говоришь, что у нее взломали квартиру. Я не знаю, что и думать. Ты была у нее ночью? В учебный день? Линнея по своей извечной привычке готова замкнуться и промолчать. Пусть Яннике думает, что ей заблагорассудится. Но как бы в этой ситуации поступила Ванесса? — Я поехала к ней ночью, когда узнала, что у нее случилось, — осторожно начала Линнея. — Глупо, конечно, что я тебе ничего не сказала, но я ужасно испугалась за Линнею. А Никке все неправильно понял. Яннике с беспокойством смотрит на Ванессу, но ничего не говорит. — Квартиру взломали, — говорит Линнея. — Правда. Она замолкает, неуверенно смотрит на Яннике. — Я тебе верю, — говорит мама Ванессы. — Не думаю, что ты будешь лгать о таких серьезных вещах. Но на будущее не убегай втихомолку. Скажи мне. Линнее остается только кивнуть. — Я рада, что ты беспокоишься о друзьях, — говорит Яннике. — Линнея славная девочка. Чересчур вежливая, но приятная. Мину возвращается в кухню. Яннике обнимает Линнею, чмокает ее в лоб и выходит из-за стола. У Линнеи перехватывает дыхание. Тело Ванессы не удивилось этому прикосновению, но Линнее ласка Яннике напомнила о том, чего она с детства была лишена. И чего у нее никогда не будет. * * *

Мину позаимствовала из гардероба старую футболку Ванессы. Удалила яркий макияж и теперь протирала лицо влажным, незнакомо пахнущим полотенцем. Она была напряжена до предела. До самых кончиков пальцев. Нервы были натянуты как струна. Еще чуть-чуть, и она выпрыгнет из кожи, которая к тому же не ее. «Я схожу с ума, — думала Мину, глядя в зеркало на чисто вымытое лицо Линнеи. — Я схожу с ума». Все было очень странно. Мину никогда не думала, что можно разделить душу и тело. Но теперь она в этом уверена. Чувства Линнеи к Ванессе находятся в ее теле. Когда Мину смотрит на Ванессу, которая на самом деле никакая не Ванесса, а Линнея, она чувствует сильное притяжение. И ей даже кажется, что не Линнея, а она сама, Мину, влюблена в Ванессу. Голова идет кругом, и Мину отворачивается от зеркала. На кого она сейчас смотрит и кому принадлежат мысли, которые вертятся в ее голове? Если у нее сейчас мозг Линнеи, значит, мысли и чувства тоже принадлежат Линнее? Или все-таки у нее осталось сознание Мину, хотя и пересаженное в тело и голову Линнеи? Чей бы мозг у нее ни был, он того и гляди взорвется. — Как ты? — спрашивает Линнея, когда Мину входит в комнату Ванессы. — Я чувствую себя очень странно. Чешутся кончики пальцев и кружится голова. Надеюсь, это не результат ритуала. Линнея смотрит на нее. Потом заливается смехом. Смехом Ванессы. — Ты просто хочешь курить, — говорит она. — То есть это я хочу курить. * * *

Линнея вертится в кровати, рядом тихо посапывает Мину. Мину заснула сразу после того, как они сходили в подъезд покурить. Линнея тоже хотела взять сигарету, но решила не загрязнять легкие Ванессы. Теперь ей было очевидно, что ее зависимость от сигарет была психологической. Ей пришлось показать Мину, как нужно курить. — Бред какой-то, — с отвращением фыркнула Мину. — Мне противно, но мое, то есть твое, тело просит еще и еще. — Радуйся, что я завязала с наркотой, — засмеялась Линнея. Мину улыбнулась и неумело затянулась сигаретой. — Для тебя все случившееся должно быть вдвойне странно. Ты стала Ванессой. В которую ты влюблена. — Я стараюсь об этом не думать. Иначе можно свихнуться, — сказала Линнея. Свихнуться можно. Она лежит без сна на кровати Ванессы. На ее простынях. Кровать узкая, и Линнея чувствует тепло собственного тела совсем рядом. Тело Ванессы реагирует на эту близость. Линнея не знает, как это понять. Может, это просто реакция на близость другого человека? Или какая-то часть Ванессы действительно неравнодушна к ней? От всех этих мыслей Линнее становится совсем нехорошо — тут и вправду можно свихнуться, — и она никак не может заснуть, хоть и очень устала. Она смотрит в потолок. Слушает завывание ветра за окном. И понемногу начинает засыпать, когда мобильник Ванессы на полу вдруг начинает вибрировать. Линнея поворачивается на кровати, на ощупь находит телефон. Мину бормочет что-то нечленораздельное. Линнея смотрит на дисплей. Сообщение. «Думаю про поцелуй. Хочу еще. Вилле». Линнея тихо кладет телефон на пол. Снова переворачивается на спину. Если ей были нужны доказательства, — пожалуйста, она их получила. Линнея жмурится, две слезинки стекают на виски. Она находится в теле Ванессы, но Ванесса для нее недосягаема. 57

Ванесса медленно-медленно поднимается по лестнице в школу. Тело Анны-Карин тянет ее вниз, и дело вовсе не в избыточном весе. Впечатление такое, будто у нее застой крови, а ноги не могут оторваться от земли. Ванесса думала, что ей будет трудно изображать Анну-Карин, ее движения, походку. Но тело делает это автоматически. Позвоночник не хочет распрямляться. Плечи отказываются расправляться. Тело привыкло к полусогнутому положению. Сунув руки в карманы полупальто, Ванесса направилась к шкафчику Анны-Карин, завесив лицо распущенными волосами. Она ни на кого не смотрит, и никто не смотрит на нее. Примерно так было, когда Ванесса становилась невидимой. Ида ждет ее у шкафчика, держа в руках плотно исписанный листок. — Мину прислала мне мейл, — говорит Ида, тыкая пальцем куда-то в середину листка. — Тут написано, какие учебники нам нужны на первом уроке. У Иды лицо Мину. Голос Мину. И все равно это не Мину. — Ванесса! — кричит кто-то в коридоре. Ванесса машинально оборачивается. Видит себя. Видит, как Эвелина обнимает ее, Ванессу. Видит в глазах Ванессы испуг Линнеи. — Что ты сделала с волосами? — восклицает Эвелина и чмокает ее в щеку. Линнея нервно проводит рукой по волосам Ванессы, которые безжизненными прядями свисают на плечи. — Мало времени было, торопилась, — говорит Линнея, и Ванесса удивляется: неужели она всегда говорит так пискляво? Как они проживут этот день в школе? Не говоря уж о процессе, когда на них будут смотреть недоброжелательные глаза членов Совета? Эвелина и Линнея уходят. Ванесса думает: интересно, как чувствует себя Линнея в ее теле? Сама она сегодня едва смогла принять душ. Ей даже пришлось зажмуриться: проделать такую интимную процедуру с чужим телом было непросто. Ванесса нашла учебники и заперла шкафчик Анны-Карин. Она и Ида бок о бок поднялись по лестнице в класс, не обменявшись за это время ни словом. В классе еще было мало народу. Ванесса и Ида посмотрели на пустые парты и переглянулись. — Мину написала, где они обычно сидят? — тихо спросила Ванесса у Иды. — Нет, — так же тихо ответила Ида. — Но Мину наверняка любит сидеть где-нибудь впереди. — А Анна-Карин — возле стенки, чтобы можно было привалиться, — добавила Ванесса. Они увидели два места, соответствующие этим требованиям, и сели туда. Одноклассники отреагировали спокойно. Ханна А. и Ханна Х. сидели сзади них. Они тихо перешептывались, но Ванесса слышала имена Иды, Линнеи и Эрика. Было очевидно, что и Ида слышала их. Она смотрела куда-то в пустоту, пальцы машинально трогали шею, наверно, искали отсутствующее серебряное сердечко. — Правильно Эрик турнул эту стерву, — заявил Кевин, входя в класс в сопровождении группы ребят. — Она ведь еще фригидная. Парни засмеялись, Ванесса обернулась и с отвращением посмотрела, как Кевин усаживается на последний ряд. — Ты мне чё-то хочешь сказать? — крикнул он ей. — С тобой мне говорить не о чем, — ответила Ванесса. — Точно, потнику лучше заткнуться! Ванесса отвернулась. Класс потихоньку заполнялся, и Ванесса допустила оплошность, встретившись глазами с Виктором. Ей показалось или он действительно что-то заподозрил? Ладони Анны-Карин мгновенно вспотели. Темные глаза Виктора внимательно смотрели на нее, Ванесса потупилась. Волосы упали на лицо. Сейчас она чувствовала себя почти как Анна-Карин. — Прошу всех сесть! — раздался типично «учительский» голос. Ванесса подняла голову. Женщина в очках, стоя у учительского стола, вынимала из портфеля пачку ксерокопий. — Сегодня будет проверочная работа по индукции, — сказала она. Класс застонал в унисон. — Нельзя давать контрольные без предупреждения! Нам надо подготовиться! — заорал Кевин. — Можно! — сказала учительница, и Ванессе показалось, что в ее глазах мелькнуло торжество. — Это особый тип проверочной работы, она проводится без предупреждения. Ванесса бросила рассеянный взгляд на первую страницу контрольной. И ничего не поняла из того, что там было написано. Абсолютно ничего. Она мысленно попросила прощения у Анны-Карин. * * *

Ида садится в столовой за столик и видит себя. Анна-Карин ухитрилась скомбинировать черную юбку с красной мешковатой кофтой, которую Ида никогда не надевает, потому что она ее полнит. Но сейчас это Иду совсем не волнует. Мысли ее целиком заняты шепотом в зале, и она знает, что шепчутся о ней. Ида искоса поглядывает в маленькую комнату. Там сидят Робин, Фелисия, Юлия и Кевин. Эрика нет. «Хоть бы он остался сегодня дома», — просит Ида. Вчера она воспользовалась компьютером Мину, чтобы зайти на свою страничку. Эрик не только порвал с ней, он еще удалил ее из друзей. Многие последовали его примеру, сопроводив свои действия обидными комментариями. Они смаковали гадости, как будто давно мечтали высказать ей все это, но раньше не осмеливались. Потом позвонила Анна-Карин. Ида просто выслушала ее. Возможно, на ее месте она поступила бы точно так же. Встреча с Эриком вселяет в нее ужас, который не идет ни в какое сравнение с боязнью темноты. Она поворачивается к остальным Избранницам. Делает глоток воды. Смотрит на руку, держащую стакан. Каждый раз, когда она видит руки Мину вместо своих собственных, она испытывает легкое головокружение. — У меня голова трещит оттого, что я постоянно пытаюсь вспомнить, кто есть кто, — говорит Ванесса. «То есть нет, — напоминает себе Ида. — Это Линнея. Линнея в теле Ванессы». — Только трещит при этом моя голова, — хихикает Анна-Карин. Хотя на самом деле это, конечно, Ванесса. Мину смотрит на Иду глазами Линнеи: — Состояние совершенно нереальное. Как будто смотришь про себя фильм. — Суперзавороченный 3D-фильм, причем ты сам и публика, и актеры, — говорит голосом Анны-Карин Ванесса. Ида берет нож и вилку, но откладывает их в сторону, опять увидев руки Мину. Нет, это выше ее сил! — Ида! — слышит она голос Линнеи. Ида поднимает глаза. Ей снова приходится напомнить себе, что говорит сейчас Мину. — Попробуй воспринимать нас так, как если бы ничего не изменилось. Иначе правда крыша может поехать. Ида смотрит на Избранниц. На каждую поочередно. В принципе, это возможно. Если постараться. Потому что, несмотря на новую внешность, у каждой из них сохранились прежние манеры. — Давайте обсудим, что произошло с тех пор, как мы вчера расстались, — говорит Мину. — Кого-нибудь дома заподозрили? — Кот зашипел на меня вчера, когда я пришла после школы домой, — говорит Ванесса. — Но, думаю, он меня не выдаст. Твою маму, Анна-Карин, я почти не видела. Она была дома, но практически не выходила из своей комнаты. — Фрассе и Мелвин меня спалили, — сказала Линнея. — Бедный Мелвин… — начала было Ванесса, но ее прервала Анна-Карин. — Эрик! — прошептала она. Страх, который испытала Ида, отразился на лице Иды, сидящей по другую сторону стола. * * *

Эрик шел туда, где сидела Анна-Карин. Его лицо было багровым от ярости, красные пятна покрывали шею от горловины джемпера почти до подбородка. Сколько раз Анна-Карин со страхом смотрела на Эрика. Но тогда он смотрел на нее с холодным любопытством или с веселым возбуждением. Мучить ее вошло у него в привычку. Иногда в его издевательствах проскальзывала усталость, они как будто начинали утомлять его. Сейчас ситуация была совершенно иной. Эрик никогда не смотрел на нее с такой яростной ненавистью. Такую ненависть люди испытывают только к тем, кто их предал. Разговоры за соседними столами стихли. Ванесса привстала, чтобы лучше видеть происходящее. — Что с тобой происходит, Ида? — обратился Эрик к Анне-Карин. В столовой воцарилась мертвая тишина. Кое-кто вставал, стараясь ничего не пропустить. — Как ты можешь сидеть за одним столом с дебилками? Которые распространяют про меня всякую хрень! Линнея почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Ванесса перегнулась через стол и взяла ее за руку. — Говори же, ну! — рявкнул Эрик. В мозгу у Анны-Карин как будто произошло короткое замыкание. В голове не было ни единой мысли. Язык не слушался. — Даю тебе шанс, — сказал Эрик. — Или ты сейчас же уходишь отсюда со мной, или всё, конец! Поняла? Конец нашим отношениям и конец тебе! Анна-Карин смотрит на настоящую Иду в теле Мину. Ее глаза расширились от испуга, но она тихо кивает Анне-Карин. Дает ей разрешение. Когда-то Эрик, по приказу Анны-Карин, описался на глазах у всех ребят. Теперь Анна-Карин магической силой не обладает. Но у нее есть другая сила. Которую ей дает тело Иды. Ида может позволить себе сказать все, что угодно. — Вали отсюда, Эрик-зассыха! — говорит она. — Как ты меня назвала?! — переспрашивает он, и его голос звенит от злости. Первое желание Анны-Карин — бежать куда глаза глядят. Но она перебарывает страх: — Я сказала правду. Ты забыл, как описался на глазах у всей школы? — Ты совсем дура, да?! — Красный цвет на лице Эрика переливался разными оттенками. — Нет, — ответила Анна-Карин. — Я была дура, что общалась с тобой. Ты психопат! И должен сидеть в психушке. — Не думай, что Юлия, или Фелисия, или кто-нибудь еще будет на твоей стороне, — сказал Эрик. — После такого никто не захочет иметь с тобой дело. — Ты думаешь, ее это расстроит? — спросила Ида-Мину. Эрик повернулся к ней: — Ты кто такая?! Тебя вообще никто не спрашивает! — Она тебя не любит, — сказала Ида. — И никогда не любила. — Точно, — кивнула Анна-Карин, и Эрик опять повернулся к ней. — Тебя не за что любить. В тебе нет ничего хорошего. Уж я-то тебя хорошо знаю. Эрик сжал кулаки, Анна-Карин не сомневалась, что он хочет ее ударить. — Давай! — сказала она. — Пусть все узнают, какой ты на самом деле. Кулаки Эрика разжались. — Ты сделала свой выбор. Теперь не плачь, Ида. Он развернулся и ушел. Разговоры в столовой возобновились. Анна-Карин смотрит на Иду. — Даже я не смогла бы это сделать лучше, — пробормотала Ида. 58

Передвигаться по городу в обличье Линнеи было очень непривычно. Мину всегда хотелось одеться экстравагантно, но она стеснялась экспериментировать с одеждой. Зато сейчас на ней была черная тюлевая юбка, усыпанная металлическими заклепками, которые при ходьбе звякали друг о друга, привлекая взгляды прохожих. Один немолодой мужчина даже крикнул ей вслед: правда ли, что в город приехал цирк? — Тебя не раздражает, что на тебя все таращатся? — спросила Мину Линнею по дороге в соцорганы. — Это тест для идиотов, — ответила Линнея. — Сразу понятно, у кого какой диагноз. Статистика неутешительная. Соцорганы находятся недалеко от редакции «Энгельсфорсбладет», и Мину наверняка сто раз проходила по этой улице. Но никогда не обращала внимания на табличку. Белая вывеска с черными буквами не имела к ней никакого отношения. Линнея остановилась перед входом. — Ты готова? — спрашивает она у Мину. — Насколько возможно, — отвечает Мину. — Что мне еще нужно знать о Диане? — Я уж сама не знаю, что про нее нужно знать, — говорит Линнея. — Раньше она была на моей стороне. Она мне верила. Не пойму, что случилось. — Может, ее заколдовали? — предположила Мину. — Теперь мы выяснили, что в «ПЭ» занимаются магией. И не надо забывать, что Хелена тебя ненавидит. Линнея смотрит на Мину карими глазами Ванессы. — Надеюсь, — говорит она. — Надеюсь, что сама Диана относится ко мне иначе. Мину кивает. Смотрит на дверь. — Волнуешься? — спрашивает Линнея. — Нет. Но я же понимаю, что от этого зависит вся твоя жизнь. Линнея слабо улыбается и нажимает кнопку, стеклянная дверь открывается. Мину смотрит исподтишка на людей, сидящих и стоящих в коридоре, пытаясь угадать, кто здесь посетители, а кто сотрудники. Потом она одергивает себя: а почему, собственно, клиенты должны чем-то принципиально отличаться от работников соцслужбы? Девушки долго идут по коридору, выкрашенному в густо-зеленый цвет, из-за которого все сидящие тоже кажутся зеленоватыми, словно страдают морской болезнью. Вот и дверь с белой пластиковой табличкой, на ней написано: «Диана Эхн». Мину стучит в дверь, выходит женщина. Диана моложе, чем представляла себе Мину, но ее лицо напряжено, как будто она чем-то сильно озабочена. — Здравствуй, Линнея, — со вздохом говорит она. Ее тон не предвещает ничего хорошего. Диана смотрит на настоящую Линнею. — Ванесса пришла, чтобы поддержать меня, — быстро говорит Мину. — Мне очень жаль, но ей придется подождать тебя в коридоре, — говорит Диана. — Ну почему?! — восклицает Линнея. — Ладно, ничего, — останавливает ее Мину. — Я сама справлюсь. Она проходит за Дианой в кабинет. Дверь со стуком закрывается. — Садись! — говорит Диана. Ее слова звучат как приказ, и Мину опускается на жесткий диван. Диана перегибается через письменный стол и смотрит на нее. Смотрит так пристально, что скоро Мину стаскивает с себя искусственную шубу Линнеи — ей становится душно и жарко. — Ты меня очень разочаровала, — произносит Диана. — Можно я вам все расскажу… Диана качает головой: — Не хочу слушать твои отговорки. — Дайте мне, пожалуйста, шанс… — начинает Мину. Диана обрывает ее: — Ты пропускала наши встречи, закатывала дома пьянки, устроила ложный вызов службы спасения и, ко всему прочему, оговорила двух мальчиков. Еще хорошо, что они не заявили на тебя в полицию. — Я не собираюсь оправдываться. Я просто хочу рассказать, что на самом деле произошло. — Нет. — Но… — Никаких «но», Линнея. Достаточно. Мину приходит в отчаяние. Теперь она понимает, почему Линнея всегда такая колючая, злая и почему она считает, что нападение — лучшая защита от всех авторитетов. Но она не имеет права сдаваться. Она должна бороться ради Линнеи. — У меня в квартире действительно была кража со взломом. А про ложный вызов я ничего не знала. Для меня это тоже было неожиданностью. — В понедельник ты должна освободить квартиру. Мину лихорадочно ищет аргументы. Но в голову ей приходит только вопрос: — Вы же не можете просто выгнать меня? — Могу. И тебе еще придется заплатить за ущерб. — И куда я пойду? — Тебе повезло. Освободилось место в приюте для молодежи. Они работают с девушками, у которых есть проблемы в поведении. Но сначала тебе придется побыть на карантине, пока ты не докажешь, что можешь жить в коллективе. Сердце Линнеи в груди Мину начинает отчаянно колотиться, по спине течет струйка пота. Накатывает паника. Но она старается дышать спокойно, так ей советовала Линнея. — Зачем меня запирать на карантин? — спрашивает она. — Мне это тоже крайне неприятно, но ты сама виновата. Кроме того, это делается для твоего же блага. — Я могу жить у подруги, — говорит Мину. — Могу прямо сегодня с ней договориться. — «Я попрошу папу, чтобы он разрешил Линнее жить у нас. Я объясню ему, что произошло». — Летом мне исполнится восемнадцать. Разрешите мне пожить у нее. Это всего несколько месяцев. — Это та девушка, что сидит в коридоре? Та, с которой вы вместе устраиваете гулянки и пьянки? — Нет. — Впрочем, неважно. Обсуждение закончено. Она наклоняется вперед и впивается глазами в Мину: — Ты должна быть здесь завтра в девять часов. Если тебя не будет, за тобой приедет полиция. Из ворота блузки Дианы выскальзывает тонкая серебряная цепочка, на ней висит маленький кулон. Знак металла. — Я надеялась на твою сознательность и ответственность. Но ты не оправдала мое доверие. «Что означает этот кулон? И вообще, значит он что-нибудь или это просто совпадение? Мог ли какой-нибудь ювелир случайно создать треугольник с вертикальными полосами? Или все-таки это знак металла и в таком случае Диана — ведьма? А вдруг ее заколдовали и она ведет себя так странно именно из-за этого кулона? » Серебряная цепочка тонкая. Мину быстро соображает — сделать или не сделать? Они хотят поместить Линнею в карантин. Она должна сделать это. Мину резко наклоняется вперед и хватается рукой за кулон. Резко дергает. Цепочка сразу рвется. — Ай! — Диана трет себе шею. — Меня как будто кто-то укусил. Она выпрямляется и растерянно оглядывается. — Про что мы говорили? Увидев в руках Мину кулон, она никак не реагирует. — Вам знакома эта вещь? — напряженно спрашивает Мину. Диана качает головой. — Я что-то совсем неважно себя чувствую, — говорит она. — Давай перенесем нашу встречу. Слишком много работы… Она замолкает. Берет со стола несколько анкет, перекладывает их с места на место, словно пытаясь собраться с мыслями. — Так что мы решили с квартирой? — спрашивает Мину. Диана непонимающе смотрит на нее. * * *

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒