Annotation 17 страница

Мину зажигает свечу на письменном столе. Перебои с электричеством, начавшиеся прошлой осенью, происходят достаточно регулярно, и она успела к ним привыкнуть, даже полюбила. Тишина. Спокойствие. Но мысли о предстоящем разговоре портили все удовольствие. Сегодня вечером она должна поговорить с Линнеей о Ванессе. Это надо сделать до проведения ритуала, до суда. Сегодня самый подходящий случай. А нужно ли вообще это делать? «Может, плюнуть на все? — Мину задувает спичку. — В конце концов, это не мое дело». «Но проблемы членов группы могут стать проблемой для всей группы, — отвечает она сама себе. — И потом, на месте Линнеи… разве я не хотела бы знать? Я ведь разозлилась, когда она сказала, что может читать мои мысли». Мину берет мобильный. В сомнении смотрит на телефон. Откуда ей знать, чего хочет Линнея? Может, все-таки не звонить? Может, позвонив, она только все испортит? Нет, хватит трусить. Есть причина, по которой она должна позвонить. Самая главная причина. Линнея очень переживает. И Мину беспокоится за нее. Мобильный в руке Мину начинает вибрировать. На дисплее имя Иды, и Мину с облегчением нажимает кнопку ответа, радуясь, что получила короткую отсрочку. — Это я, — слышит она в трубке запыхавшийся голос Иды. — Я только что была в «ПЭ», и там кое-что произошло. — Зачем ты… — начинает Мину, но Ида прерывает ее: — Я все знаю, не надо меня учить. Это было в первый раз, и я не собираюсь приходить туда снова. Ида тяжело дышит, кажется, она куда-то бежит. — Что случилось? — Магия, — говорит Ида. — Сильная магия. Лампы замигали, свет нафиг выключился, и теперь я, блин, в полной темноте иду и ни хрена не вижу. — Ты знаешь, кто… — Неужели ты думаешь, что я бы не сказала тебе, если бы знала? — фыркает Ида. Ведьма в офисе «Позитивного Энгельсфорса». Значит, все это время они были правы в своих предположениях? Неужели Хелена получила благословение демонов и помогает им приблизить апокалипсис? Или это Кристер? Или кто-то еще? А может, это просто обыкновенная ведьма, которых, судя по всему, в нашем городе — пруд пруди. — Алло! — сказала Ида. — Ты меня слушаешь? — Слушаю, — ответила Мину. — Но нам надо сосредоточиться на процессе. Мы не можем бороться с двумя врагами одновременно. Из трубки доносится звук, похожий на всхлипывание. — Ты что? — спрашивает Мину. — Супер! — шмыгает носом Ида. — Просто супер! Оказывается, мои родители, мои друзья и мой парень — члены какой-то демонической секты! Мину хочет поправить Иду. Сказать, что секта, может быть, не демоническая, а обычная. Но от этого Иде вряд ли станет легче. — Алло, — опять говорит Ида. — Ты слушаешь? — Да. — Я иду домой, — задыхаясь, говорит Ида. — Мы можем немного поболтать? — О чем? — Фиг знает. О чем угодно, только не о конце света. — Ида, — говорит Мину, зная, что потом будет жалеть об этих словах. — У тебя могут быть друзья совсем не в «ПЭ». Мы можем быть твоими друзьями, если ты… — Если я что? Почему именно я должна меняться? Почему я всегда во всем виновата? Что во мне не так? — Жаль, что ты этого не понимаешь, — отстраненно произнесла Мину. Ида замолчала. В трубке слышалось только ее тяжелое дыхание. — Я дома, — сказала она наконец. Мину слышит звук отпираемой двери. — Пока, — говорит Ида и отключается. Мину смотрит на свой телефон. Ну что ж, можно приниматься за следующий тяжелый разговор. * * *

Ингрид появляется со склада, неся в руках два фонаря со свечками. Она ставит их на прилавок рядом с Линнеей и смеется: — Смешно выглядишь! Линнея косится на нее. — Могу себе представить, — бурчит она. Стоя у кассы, она складывает счета в папку, одновременно пытаясь удержать плечом и подбородком карманный фонарик. — Как всегда, — говорит Ингрид, становясь перед зеркалом в раме из винных пробок. — Свет отключили именно в тот день, когда мы решили разобраться на складе. И еще неизвестно, когда дадут снова. Иди домой. Продолжим завтра. — Ничего, я не спешу. Ингрид распускает длинные белые волосы. Снова собирает их в пучок на затылке. — Ты настойчивая, — говорит она. «Может, и так», — думает Линнея. На самом деле она просто не хочет сейчас выходить в темноту. Не хочет оставаться в этот вечер одна. Не знает, куда себя деть. Все время оглядывается. Вздрагивает от малейшего звука. Ингрид идет к полкам с распродажным товаром и вынимает оттуда тролля, сделанного из шишек. — Сколько ты уже здесь лежишь, дружочек? — говорит она ему. — Никто не хочет тебя брать. Наверно, пора тебе перебираться в мусорное ведро. Сдув пыль с несчастного тролля, Ингрид ставит его обратно на полку. Линнея знает, что ему ничего не грозит. Ингрид никогда ничего не выбрасывает. — Хочешь взять белую кружевную ткань, которую мы недавно получили? — спрашивает она у Линнеи. — С этими пятнами мне ее не продать, а ты все равно все красишь в черный цвет. — Спасибо, — говорит Линнея. — С удовольствием. Она не может понять, каким образом Ингрид удается сводить концы с концами. Клиентов у магазина почти нет. Говорят, Ингрид живет на наследство, оставленное мужем, который когда-то выиграл большие деньги в лотерею. Ходят сплетни, что дети Ингрид с матерью не общаются. И что сама Ингрид была одним из активных посетителей клуба свингеров, до пожара находившегося в квартале Малая Тишина. Но все это для Линнеи было неважно, важно было то, что Ингрид общалась с ней как с обычным, нормальным человеком. Резкий сигнал прорезает тишину, Линнея вздрагивает и роняет фонарик. Он ударяется о прилавок и падает на пол. Гаснет. — Господи, — говорит Ингрид. — Кто звонит в такое время? Линнея снимает трубку старого, висящего на стене телефона. — «Магазин Ингрид», — говорит она в трубку. Молчание. — Алло! Короткие гудки. Линнея смотрит на Ингрид и пожимает плечами. В следующее мгновение начинает звонить телефон в сумке Линнеи. Чертыхнувшись, она начинает его искать. Он замолкает, но принимается звонить вновь, лишь только она берет его в руки. Это Мину. Не иначе как опять какая-то хрень случилась. — Что-нибудь случилось? — спрашивает Линнея вместо приветствия. — Да, — говорит Мину. — Это ты сейчас звонила в магазин? — В магазин? Линнея вздыхает: — Забей. Бросив на Ингрид извиняющийся взгляд, она берет один из фонарей и идет в подсобное помещение, на ходу слушая рассказ Мину о том, что произошло в «ПЭ». — Вообще-то не очень удивлена, — сказала Линнея, когда Мину закончила. — Но ты права. Не надо спешить. Пока у нас есть другой враг. — И еще… — Мину делает паузу. — Что? Взгляд Линнеи упирается в стол, на котором разложены коллекционные тарелки с портретами членов королевских семей Европы. — Ты можешь сейчас прийти ко мне? Во время перебоев с электричеством в редакции начинается хаос, значит, папа придет поздно. И мы будем одни. Если ты можешь, конечно. Было бы здорово, если бы ты сейчас могла прийти. Линнея понятия не имеет, зачем Мину ее зовет, но слышит, что она очень взволнована. — Хорошо, я приду, — говорит она.
Линнея освещает карманным фонариком дом Мину и констатирует про себя, что именно таким она его и представляла. Большая двухэтажная вилла. Высокие деревья, ухоженный сад. Неподалеку раздается треск мопеда. Линнея замирает. Ей показалось, что она уже слышала этот звук, когда выходила от Ингрид. Неужели ее кто-то преследует? «У тебя мания преследования, — убеждает она сама себя. — Расслабься». Сделав последнюю затяжку, она бросает сигарету, идет к двери и звонит. — Входи, — приглашает Мину, открывая ей дверь. Она держит в руках подсвечник на четыре свечи. Пламя колышется на сквозняке. Линнея входит в холл, стягивает свою леопардового рисунка шубу из искусственного меха и пристраивает ее на вешалку среди темной верхней одежды. Да, стиль одежды в семействе Фальк Карими скучноватый. Мину ведет ее в гостиную. На столе уже стоит коричневый чайник и такие же чашки, сахар и молоко. На блюде два сорта печенья. И всюду свечи. Впечатление такое, будто Мину просто решила пригласить ее на чай. Линнея садится на диван и оглядывает комнату. Все устроено со вкусом, не придерешься. Красиво, но как-то скучно. Только книги могут рассказать что-то о живущих здесь людях. Мину наливает чай в две чашки. — Не знаю, с чего начать, — говорит она, придвигая Линнее чашку. Она тоже садится на диван. — Помнишь, тогда в столовой, когда Макс взял тебя в плен, Ванесса вдруг услышала твои мысли? — Да, — ответила Линнея. Она взяла чашку и осторожно отхлебнула чай. Стараясь не показывать своего беспокойства. — Ты тогда ведь не знала, что ты, ну, как будто зовешь ее, да? — Нет. Почему ты об этом вспомнила? Мину покусала нижнюю губу: — Потому что это случилось снова. В прошлый понедельник. Но в этот раз твои мысли услышала я. Линнея чуть не пролила на себя чай. — Это невозможно, — сказала она. — Тебе показалось. «Это невозможно», — повторила она про себя. Конечно, это невозможно. В тот раз с Максом она ужасно испугалась, думала, ей пришел конец. — Ты думала про Ванессу… — сказала Мину. — Что ты… Что она… Линнея с грохотом отставила от себя чашку. Чай выплеснулся на блюдце. — Линнея… Линнея встала. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. — Мне надо домой, — сказала она. Вот, значит, что чувствует человек, когда его мысли прочитали. Теперь стало понятно, почему девчонки так сильно разозлились, когда услышали про ее магические способности. — Пожалуйста, не уходи, — попросила Мину. — Тебе надо об этом поговорить. — Мне ничего не надо, — огрызнулась Линнея, вышла в холл и стала в темноте искать среди одежды свою «леопардовую» шубу. Мину подошла к ней и взяла ее за руку: — Это надо сделать. Помнишь, весной ты сказала мне, что я должна кому-нибудь рассказать про черный дым. И ты была права. Я хочу сказать, что понимаю, ты, может, не хочешь говорить про Ванессу со мной, но поговори с кем-нибудь. Освободись от этих мыслей. Иначе они опять полезут наружу против твоей воли. Мину говорит так быстро, что Линнея едва за ней успевает. — А вдруг в следующий раз твои мысли услышит Ванесса. Ты хочешь, чтобы она обо всем узнала таким образом? — Я вообще не хочу, чтобы она об этом узнала, — фыркает Линнея. — Почему? — Потому что мне все равно ничего не светит. Слова повисают в тишине. Некоторое время девушки молча стоят в темной прихожей. — Пойдем в гостиную, — предлагает Мину. * * *

Чай совсем остыл, когда Мину наконец собралась его допить. Она старательно делала вид, что рассказанное Линнеей ее совсем не удивляет. Хотя на самом деле она была очень удивлена. Во-первых, тем, что Линнея вообще стала с ней на эту тему разговаривать. И теперь Мину не знала, что ей делать с этим неожиданно свалившимся на нее доверием. Момент был очень деликатный, и Мину боялась по неловкости чем-то оскорбить Линнею. — Не знаю, как ты выдержала мою историю, — сказала Линнея, потирая лоб. Она избегала встречаться с Мину взглядом. — Я сама тебя об этом попросила. — Ты не знала, о чем просишь, — пробурчала Линнея. — Мне надо покурить. — Я с тобой, — сказала Мину и, взяв пепельницу и два одеяла, устроилась рядом с Линнеей на лестнице. Только они уселись на ступеньки, как зажужжали лампы и включилось электричество. Внутри дома тоже зажглись огни, и на газон легли светлые прямоугольники. От земли стал подниматься туман. — Хочешь? — спросила Линнея, помахав пачкой перед Мину. — Нет, спасибо. — Почему-то я так и думала, — ухмыльнулась Линнея. — Спасибо, ты всегда напоминаешь мне, какая я правильная, — улыбнулась Мину в ответ. Линнея глубоко затягивается: — Какая же ты правильная. Соблазнила учителя. — Я была за это наказана, — сказала Мину, Линнея засмеялась. Мину посмотрела на нее и почувствовала к ней такую нежность, что сама удивилась. — Спасибо, — сказала Линнея. — За то, что сказала. — Я знаю, что значит любить кого-то и не иметь возможности об этом ни с кем поговорить. Тебе повезло, у тебя вкус лучше, чем у меня. Линнея опять засмеялась: — Это исключение. Видела бы ты моих бывших парней! Вот так всегда: влюбишься в достойного человека, а ты ему и не нужен. Пора завязывать с любовью. Для моего же собственного благополучия. — Попробуй! — иронически заметила Мину. Попробуй! Слово выскочило само собой, и Мину отвернулась. Она вспомнила разговор в парке. В тот осенний день Ребекка сказала ей то же самое. С той же интонацией. Это было сказано в ответ на обещание Мину разлюбить Макса. — Эй, — спросила Линнея. — Ты что? — Я вдруг подумала про Ребекку, — ответила Мину. Линнея внимательно на нее посмотрела. — Жаль, что я ее почти не знала, — сказала она. — И жалко, что ты не успела как следует узнать Элиаса. Ты бы ему понравилась. Из уст Линнеи это была самая высокая оценка. — Я немного узнала его. За те несколько секунд, что я освобождала его от Макса. Линнея кивнула. Мину вспомнила, каким был Элиас в детстве, когда они вместе учились в младших классах. Но воспоминание было нечетким. Светлые волосы и настороженный взгляд, который он сохранил на всю жизнь. Линнея затушила сигарету и встала: — Пожалуй, пойду домой. Она сложила одеяло, которым были укрыты ее плечи, и протянула одеяло Мину. — Ты уверена, что знаешь, что чувствует Ванесса? Мне кажется, она тебя любит. — Как друга, да. И на всякий случай хочу тебе напомнить, что Ванесса очень любит парней. — Может, она еще не разобралась в своих чувствах? — Я не хочу надеяться, — сказала Линнея. — Мне так будет только тяжелее. Мину кивнула. Она понимала, что имеет в виду Линнея. Но она совсем не была уверена, что Линнея права в отношении Ванессы. 51

Линнея так устала, что к своему дому подошла как во сне. Но усталость была приятной. На душе было гораздо легче. Она только сейчас поняла, как сильно ее тяготила необходимость скрывать свои чувства к Ванессе. Половина дома Линнеи заволокло туманом, и его верхние этажи, казалось, терялись среди облаков. Где-то по соседству был праздник. Музыка грохотала громко и агрессивно. Чем ближе к дому приближалась Линнея, тем громче звучала музыка. Линнея узнала мелодию. Это была одна из любимых песен Элиаса. Подойдя к подъезду, она услышала где-то наверху звук разбившегося стекла. Посыпались осколки. Линнея успела закрыть голову руками. Несколько самых крупных осколков упало на землю совсем близко от нее. Из-за этих идиотов она получила взбучку от Дианы. Линнея в ярости рванула на себя дверь подъезда. Музыка грохотала вовсю, звуки эхом отражались от стен. Лифт медленно пополз вверх. Линнея смотрела в окошко кабины, на каждом этаже пытаясь разглядеть признаки вечеринки. Музыка слышалась все громче. Дом гудел и ходил ходуном, и в конце концов Линнее показалось, что ее сердце начинает биться в такт с песней. Лифт прополз мимо шестого этажа. Седьмого. На восьмом этаже музыка накрыла ее. И Линнея поняла, откуда она доносится. Из ее собственной квартиры. Она даже не успела испугаться. Лифт рывком остановился, автоматическая блокировка дверей отключилась. Распахнув дверь наотмашь, Линнея выскочила из лифта. Да, музыка играла в ее квартире. Линнея попыталась войти. Заперто. Дрожащими руками она нашла в сумочке ключи и открыла замок. Вошла в прихожую. Музыка играет так громко, что больно ушам. Под ногами валяется пустая бутылка, пахнет спиртным. Линнея заглянула в гостиную. Обивка дивана изрезана, из разрезов торчат куски желтоватого поролона. Картины сорваны со стен, смяты, порваны, светильники опрокинуты, но продолжают светить красноватым светом, и посреди всего этого с бейсбольной битой в руках стоит Эрик. Эрик. Осколки стекла блестят на его черном свитере, он смотрит прямо на нее. Откуда она здесь взялась! Ненависть, звучащая в мыслях Эрика, парализует Линнею. Превращает злость в страх. Она видит, как из спальни и кухни выходят еще трое. Кевин смотрит на нее пустым и как будто невидящим взглядом. А Робин и Рикард натягивают на лица чулки, но она уже видела их, и они об этом знают, она читает их сумбурные мысли. Почему она здесь? Нам конец! Черт, все пропало! Надо что-то делать… Черт, надо что-то делать! Надо было не снимать маски! Надо было поставить кого-то на стреме. Почему меня никогда не слушают! Эрик крепко сжимает ручку бейсбольной биты и с улыбкой смотрит на Линнею. Ужас Кевина можно сравнить разве только с ужасом самой Линнеи. Нет, нет! Он что, спятил?! Рикард что-то кричит, но Эрик не слышит, он натягивает на лицо чулок и идет к Линнее, а она не может сдвинуться с места, страх парализовал ее, она переводит глаза на Робина и видит, что тот принял решение и готов присоединиться к Эрику. У нас нет выбора! У нас нет выбора! Эрик поднимает бейсбольную биту, и тут наконец оцепенение проходит, руки и ноги опять начинают слушаться. Линнея выскакивает из квартиры, захлопывает за собой дверь и, повернув торчащий в замке ключ, несется вниз по лестнице. Теперь, чтобы открыть изнутри дверь, им потребуется время, и это дает ей небольшое преимущество во времени. Линнея прыгает через две ступеньки, крепко держась за перила, смертельно боясь поскользнуться. Музыка грохочет, эхом отдаваясь от бетонных стен. Линнея пока не слышит своих преследователей. И вдруг в голове опять раздается голос Эрика. Не дать ей уйти! Третий этаж. Второй. Первый. В любой момент она может получить толчок в спину, пинок, удар бейсбольной битой по голове. В панике она в два прыжка преодолела последнюю лестницу, с грохотом приземлилась на зеленый бетонный пол и уронила сумку. Я убью тебя, шлюха, я убью тебя, я убью тебя. Линнея распахнула дверь подъезда, выбежала на улицу в туман и тут услышала сзади шаги своих преследователей. Адреналин кипел в ее крови, и она бежала так, как не бегала никогда. Робин думал, что все пошло к черту, что он никогда больше не будет слушать Эрика и делать так, как он говорит, он никогда больше… Он боится того, что может произойти, если они ее не догонят, он боится того, что может произойти, если они ее догонят. Эрик вообще ни о чем не думает. Он сосредоточен на охоте. Линнея помчалась в парк, побежала по мокрой траве, надеясь, что густой туман скроет ее следы. Робин был где-то слева от нее, Эрик где-то справа. Оставив позади парк, Линнея побежала по пустынным улицам Энгельсфорса. «Ах ты, шлюха…» — пропыхтел Эрик сзади нее, где-то очень близко. — Помогите! — крикнула Линнея, хотя воздуха в легких уже почти не осталось. Ответа не было. Энгельсфорс молча и безразлично взирал на происходящее. Мобильник остался в сумке, которую она уронила в подъезде. Линнея кричит снова, без слов. Видит синий свет телевизора в одной из квартир, но на ее крик никто не выходит, и она бежит дальше, дальше. Недалеко отсюда живет Анна-Карин, но Робин может перерезать Линнее дорогу. И если даже она добежит до дома Анны-Карин, что делать дальше? Вдруг подъезд окажется заперт? Остается бежать вперед. Во рту появился сильный привкус крови. Линнея бежит вперед. * * *

Анна-Карин сидит на кровати. Под ней — мягкий матрас, на ней — пижама, но она видит мир глазами лиса. Под прикрытием тумана он подошел к старой усадьбе почти вплотную. На площадке перед входом припарковано несколько машин. В последние дни в старый дом приехало много чужих людей. Жаль, что нельзя увидеть, что происходит за освещенными окнами усадьбы. Лис все время чувствует присутствие полевок в кустах и рвется поохотиться на них. Его охотничий инстинкт так силен, что Анна-Карин тоже ощущает его. «Позже, — обещает она, — позже». Лис послушно остается на месте. Открываются двери, и из дома выходит Виктор. Он спускается на площадку, где стоят автомобили. Поддевает ногой камешек. Потом наклоняется и разглядывает свой ботинок. Вдруг он резко выпрямляется, словно услышав что-то, недоступное даже чутким ушам лиса. Стоит некоторое время, зажмурившись, потом, словно решившись, возвращается в дом и закрывает за собой дверь. Опять воцаряется тишина. Анна-Карин отпускает лиса на вечернюю охоту. * * *

Сердце Линнеи выскакивает из груди. Еще немного, и оно не выдержит. Она прижимается к опоре моста и, закрыв обеими руками рот, старается дышать как можно тише, хотя легкие разрываются от недостатка кислорода. С воды доносится легкий плеск волн. Линнея больше не слышит мысли Эрика и Робина и не может напрячься, чтобы узнать, где ее преследователи сейчас. Все силы уходят на то, чтобы не упасть. Над ее головой нависают выкрашенные зеленой краской металлические балки моста. На другой стороне канала виднеются освещенные окна старой усадьбы. Может, побежать туда? Искать спасения у врагов? Мост был ярко освещен, но туман стал плотнее. Надо рискнуть. Линнея дрожит всем телом. Только бы не потерять сознание. Если они найдут ее здесь, все пропало. Она последний раз оглядывается, внимательно прислушивается. Затем делает несколько глубоких вдохов и начинает карабкаться наверх. Она продирается через кусты, тонкие ветки царапают лицо. Ботинки скользят по мокрой траве. Пахнет землей и сыростью. Руки Линнеи дрожат от напряжения, когда она преодолевает последние метры. Ноги не держат ее, и некоторое время она стоит на четвереньках в ядовито-желтом свете уличных фонарей. Потом выбегает на ярко освещенный мост. Небольшой подъем скоро заканчивается, значит, она достигла середины. Скоро начнется спуск. Она должна выдержать. Должна. Быстро ты бегаешь! Услышав это, Линнея резко останавливается. Оглядывается и видит, как из тумана к ней приближается силуэт с бейсбольной битой в руках. Попалась! Она поворачивается в другую сторону и видит, что с другого конца моста ей навстречу двигается другая фигура. Робин. Даже издалека слышно, как тяжело он дышит. Но теперь он не торопится, идет так же спокойно, как Эрик. Они никуда не спешат, понимают, что ей деваться некуда. Глаза смотрят на нее через дырки в чулках. Гады. Трусливые гады. Она не покажет им, что боится. — Привет, Линнея, — говорит Эрик. — Иди к черту, — отвечает она. Он смеется и подходит к ней, везя за собой бейсбольную биту. Бита глухо скребется об асфальт, подпрыгивая на неровностях. — Мы так не договаривались, — говорит он. — Ты слишком рано вернулась. Шлюхи обычно работают по ночам. Но раз уж так вышло, ничего не поделаешь. Они встали по обе стороны от нее. Линнея дернулась в сторону, но Робин удержал ее. Крепко схватив девушку за руки, он подтащил ее к Эрику, стоявшему возле перил. — Блин, Линнея, ты меня разочаровала, — сказал он. — Я думал, ты не прочь повеселиться. Эрик схватил Линнею за волосы, она вскрикнула от боли. На глаза навернулись слезы. Он рванул назад ее голову и заглянул в глаза: — Ну что, страшно? — Нет. Эрик еще сильнее оттягивает ей голову назад, у Линнеи вырывается стон. И тут она отчетливо слышит мысли Робина. Хоть бы все быстрее закончилось, хоть бы все быстрее закончилось. — Отпусти меня, Робин, — хрипло говорит Линнея. — Робин, пожалуйста, отпусти меня! Она ненавидит себя за то, что унижается до мольбы. Но Робин начинает колебаться. Эрик тоже видит это. Он поднимает бейсбольную биту. — Прыгай! — говорит он, ударяя Линнею головой о перила. * * *

Анна-Карин просыпается от вспышки белой молнии и садится на кровати. Она опять переселяется в лиса. Он бежит вдоль канала и не сводит глаз с моста. В ярком свете фонарей на мосту видны три фигуры, но из-за тумана пока нельзя различить лиц. Лис слышит их голоса. — Прыгай! — настойчиво говорит один из них, и Анна-Карин узнает голос Эрика. — Прыгай, иначе мы тебя столкнем. — Правда, прыгай! — вторит другой голос. Робин. — Правда, прыгай! — передразнивает его Эрик. — Будь мужчиной! Ты не хуже меня знаешь цену этой шлюхе. — Отпусти меня, Робин, пожалуйста! — слышит Анна-Карин умоляющий голос. Линнея. Анна-Карин рывком вскакивает с кровати. Полиция. Надо звонить 112. Помешать тому, что там происходит. Она хватает мобильный, но замирает, не набрав номер. А вдруг полиция засечет номер ее телефона? Как она объяснит, откуда узнала про нападение? Да они ей просто не поверят. — Прыгай, я тебе сказал! — повторил Эрик. — Такие, как ты, мечтают отправиться на тот свет. Вот тебе хорошая возможность. Над головой Линнеи что-то просвистело. Она вскрикнула. — Надо было бы тебя трахнуть напоследок, но боюсь подцепить СПИД. Он делает что-то, но Анна-Карин не видит, что же именно. Линнея опять вскрикивает: — Я сейчас прыгну! — Блин, Эрик… — говорит Робин. «Робин, помоги ей! — думает Анна-Карин. — Помоги ей! » Она выбегает из подъезда на площадь. Окна «Позитивного Энгельсфорса» светятся, но внутри никого не видно. Телефонная будка находится за углом, Анна-Карин рывком снимает трубку. Она находится здесь, но мысли ее — там, на канале, и, только моргнув несколько раз, она смогла разобрать, какую нажимать кнопку. Всхлипывая, Линнея закидывает одну ногу на парапет и теперь сидит на нем верхом. — Пожалуйста. — Она пытается встретиться взглядом с Робином, но тот отворачивается. — Давай… — хрипло говорит он. — Да, Линнея, давай! — повторяет Эрик. Линнея уже перекинула вторую ногу и теперь стоит по другую сторону парапета, крепко ухватившись за него руками. Женский голос отвечает: «Служба спасения», и Анна-Карин почти кричит в трубку: «Срочно пошлите кого-нибудь на мост через канал! Эрик Форслунд и Робин Сеттерквист убивают Линнею Валин! » * * *

Линнея смотрит на черную воду. Если она переживет падение, то наверняка умрет от холода. Она смотрит на Эрика и Робина: как жаль, что эти двое — последнее, что она увидит в своей жизни, и все же она заставляет себя посмотреть им в глаза. Потом прыгает. Она падает, падает, падает, надеясь только на то, что там, на той стороне, ее ждет Элиас. Она жалеет только о том, что Ванесса так никогда и не узнает о ее чувствах. «Почему я побоялась ей открыться? » — думает Линнея. Она касается воды. Холод, шок, и нет никаких мыслей, а она уходит куда-то в глубину, в темноту и тишину. 52

Ванесса спит и знает, что спит. Однако сон кажется слишком реальным. Она пытается найти дом Линнеи и не может, блуждает среди каких-то чужих домов. Она пытается позвонить Линнее, кому-нибудь из Избранных или хотя бы Вилле, но все номера исчезли из мобильника, а на память она не помнит ни одной цифры. Тут земля начинает сотрясаться. Как будто кто-то хочет выбраться наружу. Пробиться наверх через слои земной коры, через асфальт. Ванесса просыпается. Мобильный на полу вибрирует, и она протягивает руку, чтобы его взять. — Алло, — хрипло говорит она. — Кое-что случилось, — слышит она голос Анны-Карин.
Ванесса видит в тумане синие мигалки. Они вспыхивают там, возле моста. Рядом полно людей в униформе. Пожарные. Полиция. Скорая. Лучи фонариков шарят в темноте по берегу. Большой прожектор с моста освещает воду. Увидев Мину и Анну-Карин, Ванесса прибавляет скорости. — Где она? — спрашивает она, едва добежав. — Не знаем, — тихо говорит Анна-Карин. Мину молча мотает головой. — Я пыталась почувствовать ее энергию… — говорит Анна-Карин. — Но я… я не чувствую ее. — Она отключила мобильный, — говорит Мину. — Мы пытались дозвониться, но… — Попробуй еще! — Это не имеет смысла, — вздыхает Мину, и все же достает телефон и звонит, но тут же выключает мобильный: — У нее автоответчик. Ванесса зажмуривается. Настраивается на восприятие чужой энергии. Она сразу ловит энергию Мину и Анны-Карин, но не может обнаружить и следа Линнеи в этой темноте. А ведь она всегда легко находила ее во время упражнений в магии. Если она не чувствует ее, значит, ее тут нет. Или есть только ее тело. Ванесса открывает глаза. Пытается прогнать страшные картинки: мертвенно-бледное лицо Линнеи, черные волосы распластаны по воде. Нужно держаться. Ради Линнеи. Пока есть хоть малейший шанс, нельзя сдаваться. Если Линнее удалось выбраться из воды, она насквозь промокла и замерзла. Нужно ее найти как можно быстрее. Ванесса смотрит на мост. Никке там не видно, но среди одетых в униформу людей стоит черноволосая женщина. Паула. — Что им известно? — спрашивает Ванесса. — Вы с ними разговаривали? — Нет, — ответила Мину. — Мы же не можем объяснить, что все это видел лис. Анна-Карин звонила анонимно. Но она сказала, что Линнею столкнули. И назвала имена тех, кто… это сделал. При упоминании Эрика и Робина Ванессу чуть не стошнило. — Я убью их, — бесцветным голосом сказала она. — Я их убью. Мину ничего не ответила. Поколебавшись мгновение, она обняла Ванессу. И та не выдержала. Всхлипнула. Чувства рвались наружу, и сдерживать их не было сил. Ванесса вывернулась из объятий Мину. — Я не могу… — сказала она. — Я не могу… Мне кажется… если я… значит, она и вправду умерла… Ванесса замолчала. — Я понимаю, — сказала Мину. Ванесса снова посмотрела на полицейскую машину. — Подождите здесь, — приказала она и, не дожидаясь ответа Мину и Анны-Карин, побежала на мост. Паула смотрит на нее, но, похоже, не узнает. — Вы нашли ее? — спрашивает Ванесса. — Нет. Это ты звонила в полицию? — Нет, я просто услышала, что… девушка упала в воду. Есть ли шанс?.. Ванесса не успела договорить. — Мы ждем водолазов из пожарной команды. Но им нужно время, чтобы доехать. Мы также ищем ее на берегу. Возможно, ей удалось выбраться из воды, — говорит Паула. — Мы не сдаемся. Но ее тон свидетельствует об обратном. Ванесса смотрит на канал, на черную холодную воду под мостом. Ей хочется кричать. Кричать, пока не рассеется этот кошмар и она не вернется в реальность, в ту реальность, где жива Линнея, где все в порядке и все хорошо. Ведь так должно быть. Это кошмар. На самом деле Линнея жива. Так должно быть. После всего, что они пережили, не может быть, чтобы Эрик Форслунд и Робин Сеттерквист… Ванесса разворачивается и уходит. На обратном пути, чтобы не разреветься, она старательно считает шаги. — Что они сказали? — спрашивает Мину, когда Ванесса подходит к ним. Ванесса не может говорить. Если она откроет рот, крик вырвется наружу, и она не сможет совладать с ним. В кармане куртки звонит мобильный, Ванесса выхватывает его и смотрит на дисплей: номер неизвестен. — Да! Мгновение кажется вечностью. — Это я, — говорит Линнея. Ванесса не может произнести ни слова. — Алло, Ванесса? Наконец Ванессе удается выдавить из себя: — Ты где? — Я только что пришла домой. По лицу Ванессы текут слезы. — Я думала, ты… — всхлипывает она. — Я думала, ты… Мину тянет ее за куртку: — Это она? Ванесса кивает. — Откуда ты знаешь, что случилось? — Лис Анны-Карин все видел… — говорит Ванесса. — Тебя ищут. Я ужасно рада, что ты жива. — Она снова начинает плакать и, совсем обессилев, садится на корточки. — С тобой точно все в порядке? — Да, — говорит Линнея. Ее голос дрожит. — Ванесса… Прости. Я не знала, что вы знаете. Я бы позвонила сразу. Но… Ванесса не может больше говорить, она захлебывается слезами. Мину берет у нее трубку и продолжает разговор. Линнея жива. Жива. 53

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒