Внимание! 21 страница

Остальные женщины собрались на чердаке под защитой Гвен, жены Сабина. На случай, если кто-нибудь проберется в крепость снизу, как объяснил Торин. Оливия не поняла, что воин имел в виду, хотя тот упомянул о какой-то «СМС». В любом случае ангелу с первого взгляда понравилась гарпия – та появилась в крепости напуганная, ненавидя себя за то, кем является. Теперь же Гвен излучала уверенность. Счастье.

«Совсем как я хотела для себя».

Оливия была благодарна за приглашение присоединиться, но не хотела оставлять беспомощную спящую Легион без присмотра. А когда Гвен предложила отнести демоницу наверх, стоило уступить, но ангел опять отказалась. Оливии не хотелось проводить свою последнюю ночь в крепости среди по сути незнакомых женщин. Они стали бы расспрашивать об Аэроне, а говорить об этом сейчас не хотелось.

Вдобавок Торин все равно присматривал за каждым сантиметром замка и поднял бы тревогу, если б кто-нибудь, помимо повелителей, даже просто приблизился к зданию.

Вздохнув, Оливия подошла к двери и закрыла ее, затем не спеша направилась обратно к балкону. По пути ангел взглянула на соперницу. Та по-прежнему валялась на кровати, рассматривая свои ногти с таким видом, словно не могла поверить, насколько они прекрасны.

На чем они остановились?

– Если кого-то любишь, – начала Оливия, – то желаешь ему счастья. Так?

– Ну да. Поэтому я и хочу переспать с Аэроном. Это сделает нас обоих счастливыми.

Ну конечно, как же Оливия сразу-то не догадалась?

– Нет. Это сделает счастливой тебя. Аэрон относится к тебе, как к дочери. Если вынудишь его это сделать – то просто уничтожишь. Заставишь вечно терзаться виной – совсем, как татуировки на его теле – «напоминания» о том, кто он есть, что он натворил и чего у него никогда не будет.

Демоница впилась ногтями в простыни.

– А ты, значит, считаешь, что сможешь сделать его счастливым?

– Я знаю, что смогу, – тихо ответила Оливия.

Или знала, что смогла бы. То, как они в последний раз занимались любовью… речь шла уже не просто о взаимном удовольствии, а о слиянии душ. Они словно дали друг другу обещание, которому никогда не суждено сбыться.

– Я ему нужна.

За спиной вдруг раздался очень мужской смешок.

– Так-так. Повелитель преисподней влюбился в ангела. Как же мне везет, поверить не могу!

Оливия широко открыла глаза и резко обернулась. Она не узнала голос – нет, это не Люцифер – и никого не обнаружила позади себя. Ну отлично. Еще один невидимый мучитель. И кто на этот раз? Похоже, это ей за то, что она сама некогда незримо шпионила за Аэроном.

– Кто это сказал? – спросила Легион.

– Ты его слышала?

Но что…

Внезапно сильные руки схватили Оливию за плечи, невидимка вытащил ее наружу, на балкон. Не успела ангел среагировать, как те же самые руки перекинули ее через перила, которые она восстановила в отсутствие Аэрона, и бедняжка полетела вниз.

Впервые в жизни Оливия испугалась, что разобьется.

– Вода, – успела она крикнуть Легион. – Не забудь…

Но тут что-то твердое зажало ей рот, не давая говорить. Что-то такое же твердое обвилось вокруг талии и дернуло назад, впечатывая в стену из каменно-твердых мускулов. И Оливию вдруг потащило все выше и выше…

«Мужчина, – догадалась она. – Меня держит какой-то мужчина». Не Аэрон и не Лисандр – от похитителя веяло опасностью. Оливия принялась изо всех сил вырываться, царапая кожу, которую не видела, но чувствовала, пиная обхватившие ее ноги.

– На твоем месте я бы не дергался, – сказал невидимка.

Тот самый голос, который она слышала в комнате.

– Кто ты? Что тебе от меня надо?

Они пробили слой облаков; больше никто с земли их бы не увидел.

– Ты мне сейчас просто в душу плюнула, честное слово. А я-то надеялся, что моя слава идет впереди меня.

Гален. Злейший враг Аэрона. Ублюдок раздобыл Покров Невидимости, как сказал Торину повелитель Гнева. Вот как Гален смог пробраться в крепость незамеченным, вот как он проскользнул в комнату Аэрона.

Вот как он разрушил все то немногое, что еще осталось от ее жизни.

Торин не вел наблюдение за спальнями, зато его камеры стояли снаружи и наверняка зафиксировали ее прыжок и полет. Любой, кто увидит запись, поверит, что Оливия просто отправилась обратно на небеса. И если Легион не расскажет, как все было на самом деле, то Аэрон решит, что ангел ему солгала. Подумает, что она бросила его, даже не попрощавшись.

Кровь застыла в венах Оливии. Ей необходимо убедить Галена вернуть ее назад.

– Не знаю, чего ты там хочешь добиться, но уверяю: ничего у тебя не выйдет. Аэрону на меня плевать. – Вопреки ее мечтам и надеждам. – Он меня отпустил.

– Сильно в этом сомневаюсь, но я все равно не из-за тебя приходил в крепость. Ты просто последнее средство.

– А чего ты надеялся достичь?

Гален сжал ее крепче.

– Ты что, правда думаешь, будто я выболтаю тебе все свои секреты?

– Ты собираешься меня мучить? Хотя бы на этот вопрос ответь.

– И испортить весь сюрприз? – хмыкнул похититель. – Нет. Лучше я тебе покажу.

Он сложил крылья, и они с Оливией полетели вниз…

* * *

Аэрон резко очнулся. Секунду назад воин тонул в обжигающей боли, охватывающей его тело, превращавшей внутренние органы в пепел… и вдруг на него словно пролился прохладный дождь. Дождь, который Аэрон мгновенно узнал. Река Жизни. Оливия здесь и снова его вылечила.

Вот только, сфокусировавшись, обнаружил склонившуюся над ним Легион и вынужден был бороться с разочарованием.

– Сработало. – Демоница просто светилась от счастья. – Правда сработало.

И хотя воину до чертиков хотелось спросить: «А где же Оливия? », он промолчал, не желая навлекать на себя неприятности.

– Что с остальными?

Голос Аэрона был грубее обычного, но не из-за обожженного дымом горла – вода его вылечила. Просто от мыслей об Оливии воина всегда охватывало желание.

– Да какая разница? – Легион водила пальцем по его груди. Демоница полуприкрыла веки, но сквозь длинные ресницы Аэрон все равно видел ее сиявшие страстью глаза. Нет, не страстью – в их глубинах сверкала решительность. – Знаешь, раз ты теперь здоров… у нас есть кое-какие незаконченные дела.

Он перехватил ее запястье и крепко сжал.

– Остальные, Легион. Что с ними?

Вздохнув, она только отмахнулась.

– Ну им по-прежнему плохо. Все? Доволен? Но они и так сами поправятся, я уверена.

Не после этих пуль, отравлявших организмы бессмертных.

– Хочешь сказать, им не давали воду из Реки Жизни?

Вот где, наверное, сейчас Оливия – заботится о благополучии его друзей. Так на нее похоже. Отзывчивая, всегда готовая помочь.

– Нет, не давали. – Черты лица Легион стали жестче. – Итак, насчет незаконченных дел…

Проклятье. Она все-таки вынудила его задать опасный вопрос.

– Фиал у Оливии?

Оставив наконец попытки соблазнить Аэрона, Легион отвела взгляд. По крайней мере не вспылила из-за того, что воин произнес это прекрасное изумительное имя.

– Нет, – ответила демоница. – В нем ничего не осталось. Прости.

Вряд ли. В последний раз воды было столько, что на целую армию бы хватило. Аэрон сел и провел рукой по лицу. Итак. У Оливии флакона нет – значит, он у Легион, раз самому воину кто-то только что дал драгоценной воды, а кроме демоницы здесь больше никого нет.

Но тогда… И тут воин все понял и нахмурился. Ну конечно. Легион задумала сберечь остаток воды для него.

– Почему бы мне не переодеться во что-то более удобное, – предложила демоница.

Ага, все-таки с соблазнением еще не покончено. Аэрона передернуло.

– Отдай мне фиал, Легион, и перестань пытаться со мной переспать. Я знаю, что нам придется, но не сейчас.

Гнев зашевелился у него в голове, потянулся и зевнул.

– Нет, я…

– Легион. Я жертвую собой, чтобы спасти тебя. Меньшее, чем ты можешь мне отплатить – отдать флакон.

Нахмурившись, она скрестила руки на своей внушительной груди:

– Ты так говоришь, будто я… ну не знаю, уничтожаю тебя.

Воин выгнул бровь и выразительно промолчал. Демоница только сильнее разозлилась. Жизнь без Оливии и правда была бы ничем.

«Легион – твой избалованный ребенок».

Вот только слово «ребенок» ей больше не подходило.

«Ты не можешь ее ненавидеть».

Отлично.

– Отдай мне воду, иначе я наконец устрою тебе трепку, которую ты заслуживаешь.

Гнев замурлыкал.

Демону что, понравилась идея наказать Легион? Раньше такого не было.

– Ладно, – проворчала она, выуживая фиал из лифчика. – Только по одной капле каждому, не больше.

Так как больше и не требовалось, Аэрон буркнул «обещаю» и схватил сияющий голубым светом флакон. Тот оказался наощупь таким холодным, словно его только что достали из морозилки. Воин рывком встал и оглядел себя. Он все еще был с головы до ног перемазан кровью и сажей. Джинсы разорваны, рубашки нет. Сойдет.

– Оставайся здесь.

С каждым шагом к двери кровь быстрее бежала по жилам Аэрона, а сил прибывало.

– Если собрался искать ангела, – напряженным голосом крикнула вслед Легион, – то знай: она ушла.

Мурлыканье демона стихло.

Аэрон замер и обернулся.

– Ушла? В смысле – в другую комнату?

– Не-а. Ушла из замка.

Нет. Нет. Оливия не могла так с ним поступить. Она пообещала остаться, пока он не вернется и они не поговорят обо всем.

Гнев хранил гробовое молчание.

– Вижу, ты мне не веришь, – вздохнула Легион и плюхнулась обратно на матрас. – Она прыгнула с балкона и улетела. Даже не попросила меня попрощаться с тобой от ее имени. Очень грубо, если хочешь узнать мое мнение, но сомневаюсь, что тебе это интересно, – ворчливо прибавила она.

«Нет! »

Мысленный крик Аэрона смешался с воплем его демона. Воин вылетел из комнаты и помчался по коридору. Видимо, Легион последовала за ним, потому что внезапно возникла подле, схватила за руку и попыталась остановить.

Аэрон даже не замедлил шаг.

– Оливия! – позвал он.

«Рай! »

– Я же сказала: она ушла. Ушла навсегда.

Воин вырвался из ее хватки и сжал кулаки. Оливия лгуньей не была. И пусть в ее голосе больше не было отзвука Истины, она не стала бы ему врать. Ложь просто не в ее характере. Аэрон это знал. Он знал ее. Должно быть, что-то случилось. Что – он понятия не имел, но намеревался выяснить.

– Оливия!

Гнев захныкал.

«Мы ее найдем».

Остановив первого попавшегося воина – Страйдера – и сунув флакон ему в руки, Аэрон быстро проинструктировал друга, как пользоваться водой, а сам ринулся на поиски своего ангела.

– Аэрон, – в голосе Легион звенело отчаяние. – Пожалуйста. Ты же все равно ее потерял бы. А тебе, Страйдер, лучше вернуть мне флакон, как только закончишь, иначе я позабочусь, чтобы у тебя никогда не было детей!

Аэрон ворвался обратно к себе и принялся рассовывать по карманам оружие.

– Неважно, потеряю я ее или нет.

Оливия, единственная женщина, за которой он всегда будет гоняться – и к черту гордость и обстоятельства! – пропала.

– Она моя. Наша, – прибавил Аэрон, прежде чем Гнев успел возразить. – И мы не успокоимся, пока ее не вернем.

Глава 26

Пощечина. Губа треснула.

Удар. Воздух вылетел из легких.

Треск. Тяжелый кулак впечатался в предплечье, сломав кость.

Все это время Оливия молчала, терпела, но не могла сдержать льющиеся из глаз слезы. Пытка началась час назад. Целую вечность назад. Ангел сидела на крохотном деревянном стуле с привязанными к его ручкам запястьями; избитая, перепачканная собственной кровью, переломанная.

Волосы намокли: мужчина по имени Дин Стефано несколько раз опускал ее головой в воду и держал, не давая вздохнуть, вынуждая глотать жидкость. Теперь Оливию покрывали ледяные капли, не давая отключиться, чтобы она наверняка чувствовала каждую крупицу боли.

«В аду было хуже, – говорила себе ангел. – Ты выживешь. Должна выжить».

– Гален поручил мне о тебе позаботиться, – поведал Стефано, чье лицо было перемазано сажей и покрыто волдырями. – Он особенно настаивал на допросе. И я выбью из тебя информацию. Обещаю. Видишь? Это твои друзья со мной сделали. Сожгли меня и то, что стало моим домом. Я едва успел сбежать, и за мной должок. Или два.

Оливия отвела взгляд от его безумных глаз. Ее держали на каком-то складе. Складе с бетонным полом и железными стенами. Комната, где ангел сейчас находилась, большими размерами не отличалась. Стол с кучей ножей, которыми, как сильно подозревала Оливия, ублюдок мог воспользоваться в любой момент. Бассейн, достаточно глубокий, чтобы ее утопить – с ним несчастная успела познакомиться лично, притом столько раз, что со счету сбилась. И, собственно, стул, на котором она сидела.

– Ну что, ангел, готова говорить?

Голос Стефано внезапно стал совсем спокойным, словно вовсе и не принадлежал жестокому мерзавцу.

«Стоит мне рассказать ему все – и я спасу повелителей от агонии проигранной войны», – подумала она… и прикусила язык. Нет. «Нет! » Наверное, поблизости Гален. Должно быть, его демон, Надежда, играет с ней, потому что мысль ангелу не принадлежала.

«Держись».

– Тебе нужно лишь сказать, где повелители прячут Клеть – и допрос прекратится. – Стефано мягко улыбнулся своей жертве. – Уверен, тебе этого хочется.

Хотела ли она прекратить пытки? Да. А кто бы не хотел? Но как только Оливия расскажет то, что знает, палач ее убьет.

«Не забывай об этом».

Она упрямо сжала губы.

Стефано подобрал с пола перо, оброненное Галеном, когда тот швырнул ее сюда, и провел кончиком вдоль подбородка Оливии.

– Клеть. Где она? Скажи мне, пожалуйста. Я не хочу больше причинять тебе боль.

«Ты знаешь, что должна сделать», – внезапно прорычал голос в ее голове. Не Люцифер, не Гален – уже третий за день. На этот раз ангел едва сдержала всхлип облегчения. Лисандр. Он здесь. Оливия не могла ни увидеть его, ни почувствовать, но знала, что друг рядом.

Значит теперь она больше не одна.

– Ангел! – рявкнул Стефано, сжимая руку в кулак прямо перед ее носом и готовясь снова врезать по уже сломанному предплечью. Перо, кружась, упало на пол и теперь лишь дразнило несчастную своей мягкостью. – Говори.

– Я не… я не знаю, где она, – прохрипела Оливия.

Ложь. Она никогда не думала, что будет рада иметь возможность врать. Конечно, мучитель все равно мог ей не поверить, но все же.

«Оливия. Попроси – и я заберу тебя домой».

О, она знала, что может исчезнуть. Вернуться на небеса, как задумала, и избежать всего этого: боли, унижения. Но Оливия дала слово Аэрону и твердо решила сдержать обещание. Она должна попрощаться с ним напоследок. И попрощается.

– Знаешь, – возразил Стефано. – Ты неделями невидимкой шныряла по крепости. Ты наверняка видела Клеть.

«Оливия, прошу, вернемся. Не могу видеть, как над тобой издеваются. Невыносимо чувствовать эту беспомощность, знать, что могу тебя спасти, но не иметь права вмешаться».

– Я не могу, – ответила она Лисандру.

Стефано ударил ее по руке, как Оливия и ожидала, и короткий вскрик наконец-таки сорвался с ее губ. Перед глазами замелькали звезды, голова закружилась, в висках застучало.

«Оливия! »

– Я не могу, – задыхаясь, повторила она.

Удар.

– Можешь, можешь, – ответил Стефано, думая, что пленница говорит с ним. – Ты недооценила мои способности, усомнилась в том, что я могу сделать – и сделаю! – и задела мои чувства.

И без того разбитые губы ожгло болью.

«Оливия, – снова прорычал Лисандр, – это безумие. Ничто не стоит таких страданий. Идем домой. Пожалуйста. Я не смогу вмешаться, пока ты не попросишь».

– Твоя жена… такого бы… не одобрила.

На этот раз Оливия обратилась к Стефано, не отвечая на призыв Лисандра. Хорошо, что друг здесь, но сдаваться она не собиралась.

Шпионя за повелителями, Оливия узнала, что Дарла, та самая жена, покончила с собой из-за Сабина, хранителя Сомнений, и самого Стефано – двух мужчин, которые ее любили. Бедняжка оказалась меж молотом и наковальней и сочла смерть единственным выходом.

Стефано сощурил глаза, почти скрыв темные радужки.

– Ее обманули. Демон задурил ей голову, заставил себя полюбить. – Мучитель нагнулся, положил ладони на покалеченную руку Оливии – прямо на перелом – и надавил. – Соображай она здраво, посоветовала бы мне сейчас не останавливаться.

Еще один всхлип сорвался с губ ангела. Острая боль пронзила все тело, а затем взорвалась в желудке.

«Оливия! »

– Ох, как меня возненавидит Аэрон, когда я пошлю ему один из твоих пальцев, – произнес Стефано так же спокойно, как когда ласкал ее пером. – Явится за тобой, умрет ради тебя. И ты готова заплатить такую цену? Скажи, где Клеть, и я сохраню ему жизнь.

Ну вот, опять. Надежда на счастливый исход. Если она расскажет Стефано про Клеть, он ее отпустит; Оливия сможет вернуться к Аэрону, и они навсегда будут вместе. Снова станут заниматься любовью, может, даже создадут семью.

Знал ли Гален о том, какими методами его подручный выбивает нужную информацию? Волновали ли это вообще хранителя Надежды? Догадывался ли он, как его соседство на нее влияет?

«Оливия, проклятье! Ты ничего не должна рассказывать и ничего не обязана терпеть. Просто пойдем домой».

Вдох, выдох. Ангел боролась с собой, боролась со своими желаниями. С глупой надеждой, с болью. Оливия открыла рот, сама не понимая, что собирается сказать. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, Стефано ее ударил… у Оливии потемнело в глазах… и она полетела куда-то вниз, все глубже и глубже… теряясь в благословенном забытьи…

* * *

– На это уйдет куча времени и, возможно, мы так ничего и не добьемся.

Аэрон стоял и смотрел на друга, едва сдерживаясь, чтоб не схватить того за мощные плечи и не встряхнуть хорошенько. Разноцветные глаза Люциена – один карий, другой голубой – взирали на хранителя Гнева с неумолимой решимостью.

– Да мне плевать, сколько времени это займет. Просто сделай.

Аэрону хотелось самому себе дать оплеуху, что не подумал об этом способе раньше.

Все в замке верили, будто Оливия вернулась на небеса, как и сказала Легион. Черт, да они вместе просмотрели запись с камеры Торина. Ту, на которой ангел прыгнула с балкона его спальни.

Аэрон снова и снова проигрывал в памяти сцену. Вот Оливия стоит в комнате, смотрит на ночное небо. Потом вдруг напряглась, обернулась. Повернулась обратно, вышла на балкон; ее губы двигались, словно она с кем-то разговаривала. Легион заявила, будто ангел бормотала что-то о том, как рада будет снова встретиться с друзьями, но черты лица Оливии искажал ужас. Затем она прыгнула. Летела вниз, вниз – потом взмыла вверх. Без крыльев.

Как Оливия могла летать без крыльев? Чего она испугалась?

Остальные решили, что причиной тому страх перед неизвестностью, что Оливия не знала, как ее примут другие ангелы. Да ничего подобного. Она не стала бы их бояться. Оливия говорила, что ангелы великодушны – точнее, терпеливы – и примут ее с распростертыми объятиями.

Единственное разумное объяснение – Легион солгала. Опять. А значит Оливию похитили, как он поначалу и предположил. И только одно существо пошло бы на такое. Гален. Гален использовал Покров Невидимости.

«Спаси ее. Накажи его».

То, что демон ставил спасение Оливии на первое место, а мщение на второе, доказывало глубину его привязанности к ангелу.

Аэрон обшарил всю Буду, сверху донизу, вламывался в дома, пугал жителей, убивал. О да, он с удовольствием прикончил нескольких ловцов, что по-прежнему шатались неподалеку. Возможно, повелителю теперь никогда до конца не отмыть кровь со своих рук. Но нигде он не нашел Оливии. Ни следа, ни запаха. Никто о ней не слышал, никто не видел. Аэрон. Был. В отчаянии. И это отчаяние с каждой минутой лишь росло.

– Идем. Самое время начать.

Воин провел Люциена по коридору и распахнул дверь своей спальни.

Легион, снова валявшаяся в кровати, тут же села. Простыня спала до талии, открыв взору обнаженные груди демоницы.

– Ну наконец-то. Так ты готов уже переспать со мной или нет?

Воин не обратил на нее внимания – он игнорировал демоницу с тех пор, как сунул фиал Страйдеру. Аэрон настолько злился на Легион, что просто не знал, как дальше себя с ней вести. Повелитель Гнева шагнул в сторону, давая Люциену пройти в комнату.

– Гости? Сейчас? – раздраженно вздохнула Легион.

Гнев зашипел на назойливую девицу.

Аэрон чувствовал, что она по-прежнему нравится демону – как и ему самому, невзирая на злость, – потому что не испытывал желания причинить ей боль. Однако больше ее близость не успокаивала Гнев. Легион уничтожила их с Аэроном кусочек рая, и ни воин, ни демон этого не забудут.

Люциен, старательно отводя глаза от кровати, прошел в центр комнаты, остановился и медленно повернулся вокруг себя, пытаясь уловить духовный след Оливии – след, по которому повелитель Смерти мог потом найти ангела, где бы ту ни держали. Аэрон сжал кулаки.

– Боги, – произнес Люциен с явным благоговением в голосе. – У нее самая чистая душа, какую я только видел.

– Знаю, – кивнул Аэрон.

Пусть он не мог увидеть душу Оливии, зато мог почувствовать.

– О ком речь? – спросила Легион, надув губы.

И снова Аэрон проигнорировал демоницу. Пусть ему и придется переспать с ней через шесть дней – и все равно воин не был уверен, что сможет себя заставить, даже ради спасения друзей.

– Я отправлюсь по следу до самого конца, – начал Люциен, – и если…

– Не если. Когда, – поправил друга Аэрон с еле слышным рычанием.

С ней все в порядке. Должно быть все в порядке.

Люциен кивнул.

– Когда я ее найду, то вернусь к тебе, – с этими словами воин исчез, отправившись по духовному следу ангела.

Боги, Аэрон чувствовал себя беспомощным. Хотел – до чертиков хотел – выбежать из крепости и самому отправиться на поиски. Но первая попытка не принесла результатов, и в глубине души воин понимал, что и от второй толку не будет. Гален мог унести Оливию куда угодно, и Люциен настигнет их куда быстрее. Если Аэрон сейчас уйдет, то другу, когда тот обнаружит ангела, придется искать уже самого повелителя Гнева.

– Аэрон! – Завернувшись в простыню, Легион спрыгнула с кровати, хмуро глядя на воина. – Вы об ангеле, да? Все, она ушла. Вот пусть там и остается. Нам без нее лучше. Как ты этого не понимаешь?

– Ничего нам не лучше! – рявкнул Аэрон, не в состоянии больше сдерживать ярость. Он развернулся к демонице, пронзив ее полным гнева взглядом. Ну почему она никак не поймет, как же ему нужна Оливия? – Она лучше любого из нас.

Разочарование заблестело в глазах Легион, словно слезы.

– Я ей не верила, но она права. Ты… ты ее любишь.

Аэрон не стал утруждаться ответом. Если признается, пусть даже самому себе, что любит Оливию, то не сможет отпустить ее потом, когда настанет время. Захочет удержать своего ангела, невзирая на последствия.

– Расскажи, что случилось, как она ушла. Скажи мне правду, черт тебя подери!

Легион открыла рот… приготовившись соврать. Аэрон знал наверняка, Гнев это почувствовал.

– Не смей. – С любым другим собеседником воин почувствовал бы потребность солгать в ответ. Проступки Легион никогда прежде не тревожили Гнев, демон вообще не обращал на них внимания, но теперь все изменилось и оба – Аэрон и Гнев – злились на подопечную. – Правду, проклятье! Только правду. Неужели после всего, что я для тебя сделал, я не заслужил правды?

– Т-ты прав, п-прости. Я просто думала… что тебе будет проще, если ты решишь, что она… ушла сама.

«Нет. Блин, нет! »

Отчаянный крик обоих – воина и демона.

– Значит, Гален…

– Похитил ее. Да. Мне жаль, Аэрон. Мне так жаль.

Подозрения подтвердились… что ж, с тем же успехом воин мог просто вырвать себе сердце из груди и сжечь его. Его милая Оливия действительно в руках врага, возможно, терпит немыслимую боль – милосердием подручные Галена не отличались.

Повелитель запрокинул голову и зарычал.

– Аэрон. Скажи, что я могу сде…

– Тихо! – опалив Легион сердитым взглядом, воин до крови закусил щеку изнутри. – Ты причинила вред женщине, которая отказалась от беззаботной жизни, чтобы спасти нас. Нас. Не только меня одного, но и тебя тоже. Только благодаря ей ты до сих пор здесь.

– Мне жаль, – неуверенно повторила демоница, отводя взгляд и уставившись в пол. – Правда, жаль.

– Неважно. – Жалостью Оливию назад не воротишь.

«Накажи».

Приказ Гнева, брошенный с такой решительностью, заставил Аэрона собраться, хоть демон уже и требовал до этого покарать обидчика.

«Она нас предала».

Осторожно.

«Может, нам лучше заняться спасением Оливии? » – спросил «напарника» Аэрон.

Ярость мгновенно сменилась скорбью.

«Рай».

Что ж, примем это за «да».

Выбросив Легион из головы, Аэрон большими шагами подошел к шкафу и принялся готовиться к возвращению Люциена, цепляя на себя столько клинков и пистолетов, сколько вообще мог выдержать.

На всякий случай прихватил с собой остатки воды из Реки Жизни – полфлакона. Страйдер не особенно придерживался инструкции, но лучше столько, чем совсем ничего. Будем надеяться, крайние меры Оливии не потребуются. Но если Гален действительно причинил ей боль, то в мире не останется дыры, куда бы ублюдок мог заползти, и тряпки, за которой он смог бы спрятаться. Аэрон все равно его достанет.

«Месть».

О да. Он отомстит.

* * *

«Что же я натворила? » – в ужасе думала Легион, когда Аэрон выбежал из комнаты, которую в свое время украсил, чтобы порадовать подопечную. Он страдал. Из-за нее, Легион. Аэрон прав: он всегда был добр с ней – а она… сотворила с ним такое. Взгляд повелителя утратил любой намек на мягкость, голос звенел от отчаяния.

Демоницу затошнило. Она сделает все, все, что угодно, лишь бы исправить ситуацию. Может… может, даже отступит и позволит ему быть с Оливией.

«Нет. Даже не думай».

Легион заключила эту дурацкую сделку с Люцифером – теперь ее путь предрешен. И путь Аэрона тоже.

«Но должно же быть что-то, что я могу сделать! Что-то, что вернуло бы Аэрону радость. Вроде…»

Ответ ударил точно молотом, и демоница закрыла глаза.

«Нет. Нет, нет, – подумала она. Затем: – Да. Только так».

Ради Аэрона.

Трясущимися руками Легион натянула на себя одежду: штаны и футболку, что одолжила у Даники. «Я смогу вернуть ангела». Не для того, чтобы соперница снова была с Аэроном, а чтобы он наконец мог с ней попрощаться. Легион не обладала способностями Люциена, но могла чувствовать своих собратьев. Именно так она впервые нашла Аэрона: ощутила его демона неподалеку. Так же Легион могла выследить и Галена.

«Ну зачем я дала ему украсть ангела?! »

Несмотря на Покров, демоница ощутила присутствие чужака в тот же миг, как тот переступил порог комнаты, но ничего не сказала, отчаянно стремясь уничтожить соперницу.

«Я плохая, плохая девочка».

«Найди Галена».

Да. Именно так она и поступит. Принесет Аэрону обоих – и Оливию, и Галена.

«Тогда Аэрон снова меня полюбит».

* * *

– Оставь меня, дитя.

– Никакое я тебе не дитя. – Джилли стояла, уперев руки в бока – воплощение раздраженной женщины. Излишне юной женщины. – Кто-то же должен позаботиться о твоих ранах!

– Мои раны прекрасно заживают сам по себе, – нахмурившись, ответил Уильям.

С того момента, как он весь в порезах перешагнул порог крепости, Джилли только и делала, что суетилась вокруг.

Ну да, ему это понравилось – а какому мужчине не понравится, когда о нем заботятся? Но то, что приходилось без конца напоминать себе о возрасте Джилли, сводило Уильяма с ума. Он не должен был постоянно убеждать себя, что предпочитает более зрелых и опытных женщин.

Замужних женщин. Боги, как же он любил чужих жен! А еще – дамочек с разбитым сердцем. Ими так легко поживиться! И вообще, любая с заниженной самооценкой действовала на воина, как афродизиак. Да он просто дурел, глядя, как они расцветают от его льстивых похвал. Но милая малышка Джилли?

Нет. Нет, нет, нет. Она под запретом. Навсегда. И неважно, сколько ей лет. После всех своих женщин – и да, Уильям переспал с тысячами любовниц – воин крепко запомнил одно правило: не стоит баловаться с игрушками у себя дома. Слишком большой бардак остается. Лучше баловаться с чужими игрушками дома у кого-нибудь другого.

– Почему ты так себя ведешь? – Джилли заправила темную прядь за ухо. За свое изящное ушко. Вот бы уткнуться в него носом…

«Идиот! »

– Уходи, – выпалил Уильям грубее, чем рассчитывал.

Джилли вздрогнула, и боль исказила ее милые черты:

– И куда мне пойти? Остальные девушки все сейчас сидят со своими любимыми, а мне не хочется околачиваться с кем-то из свободных ребят.

Гм, логика, ты где?

– Я ведь тоже свободный.

– Да, но ты не такой, как они, – ответила Джилли, уставившись в пол.

С этим не поспоришь. Он куда красивее и умнее. Наверное, даже немного смертоноснее остальных.

– Джилли, – начал Уильям, вздохнув, – пожалуй, нам пора кое о чем поговорить. Я понимаю, что у тебя ко мне… чувства. И не виню тебя. Черт, да я даже отдаю должное твоим уму и пониманию прекрасного. Но мы с тобой просто друзья, и так оно впредь и останется.

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒