Внимание! 18 страница

Углядев в отражении затвердевшие соски, слегка ущипнул их – и ангел уронила голову к нему на плечо, полуприкрыв глаза. Толстый длинный член повелителя вжался между половинками ее попки, мучительно пульсируя от желания проникнуть внутрь этого сладкого тела, и Аэрон с шипением выдохнул сквозь сжатые зубы.

Если он продолжит в том же духе, то растянуть удовольствие не получится.

Ладонь воина скользила ниже и ниже – пока не достигла развилки меж ее бедер. Пальцы пробрались сквозь темные мягкие завитки в горячее, влажное лоно. Аэрон ввел в нее сперва один, затем и второй палец.

Любовники застонали в унисон. Повелитель поцеловал Оливию в шею, не спуская взгляд с отражения в зеркале. Какой контраст они образовывали! Темное, разрисованное татуировками тело и ее нежный, цвета облаков силуэт на его фоне. Самое эротичное зрелище в жизни Аэрона.

Нет. Постойте-ка. Оливия потянулась назад, завела одну руку за голову и обхватила его затылок, чтобы углубить поцелуй, а другой сжала ягодицу воина. Вот это – самое эротичное зрелище в его жизни.

- Я готова, клянусь.

Еще, еще чуть-чуть… Аэрон ввел в лоно третий палец, растягивая ее, растирая блестящую смазку. И когда достиг доказательства невинности ангела, то остановился, упиваясь затопившим его чувством обладания – «моя, только моя» - а затем осторожно прорвал преграду.

«Моя», - воскликнул Гнев.

«Моя». Настойчивое требование.

Оливия напряглась, прервала поцелуй.

- Аэрон.

Уж лучше он причинит ей боль пальцами, чем членом.

- Прости. Боль. Будет легче. Клянусь.

Он изъяснялся, как неандерталец, но сейчас просто не мог сформулировать предложения так, как надо. Оливия принадлежит ему. Только ему. Сознание воина зациклилось на этой мысли, на ней одной.

Когда ангел расслабилась, повелитель завладел ее губами, стал играть с язычком, страстно и жарко целуя, и вот уже она начала тереться о его тело, забывшись в наслаждении. Вскоре Оливия стала истекать смазкой, как ему и хотелось.

Вот теперь она готова.

Хотя ему совершенно не хотелось выпускать любимую из рук даже на секунду, он все же сделал это, чтобы сжать свой пульсирующий член, который практически дернулся от прикосновения, жаждая больше, настолько больше, что повелитель опасался, как бы не кончить, едва проникнув в лоно Оливии. «Отвлекись». Он прикусил язык до крови, усмиряя бурлящее желание. «Так, получилось». Аэрон свободной рукой мягко толкнул любимую обратно грудью на комод, затем приставил головку члена к влагалищу.

- Точно готова?

- Сейчас, Аэрон. Сейчас!

Медленно, сантиметр за сантиметром, он погрузился в нее, давая возможность привыкнуть к размеру его достоинства, прежде чем войти глубже. Оливия задыхалась, стонала, умоляла о большем. И Гнев вторил ей. Наконец, повелитель овладел ею полностью; его взгляд затуманился от невероятно сильного желания толкаться, толкаться внутрь и никогда не останавливаться.

- Аэрон, - с мольбой простонала Оливия.

Он двинулся назад, вышел почти полностью, затем снова погрузился в ее лоно. С уст повелителя сорвалось ругательство: ангел выгнулась ему навстречу, и все остатки разума воина улетучились, а внутри будто что-то сломалось. Словно рухнули сдерживавшие его оковы.

И вот так просто Аэрон забылся. Потерял контроль, забыл, кто он, забыл все на свете, кроме желания наполнить собою эту женщину. Он все двигал и двигал бедрами, беря ее именно так, как хотел. Полный решимости, возбужденный, одержимый чем-то куда большим, чем просто какой-то демон.

Он впился пальцами в ее бедра – наверное, останутся синяки, наверное, он ей так что-нибудь сломает, - но Аэрон просто не мог остановиться. Он стал диким, беспощадным, жил одним лишь этим мгновением. Этой женщиной. Она была для него всем. Такой же частью его сути, как и Гнев. Он не сможет жить без нее. Не станет без нее жить.

- Аэрон! – Оливия больше не шептала, она кричала. – Не останавливайся, не останавливайся, не смей останавливаться! Еще. Еще!

В его голове эхом отдавалось лишь одно слово. «Моя». «Моя, моя, моя». Он уже тысячи раз слышал его прежде, но теперь сознание просто кричало: моя, моя, моя! Слово звенело у него в ушах, заполняло всю его суть, выводило на новый уровень, клеймя и уничтожая того Аэрона, которым он был прежде, предавая забвению то, чем он был – и одновременно возрождая воина, делая кем-то новым, совершенным, правильным; мужчиной, которым он всегда должен был стать. Ее мужчиной. И тогда «моя» затихло, уступая место другому, более сильному, куда более важному слову. «Твой». Аэрон хотел принадлежать Оливии. Быть всем, о чем она когда-либо мечтала, исполнять любое ее желание.

- Аэрон, - выдохнула ангел.

«Твой».

Он должен был это предвидеть, должен был понять, чем она становится для него, но упрямство ослепило его. Теперь же, обнажив глубины своего «я», Аэрон чувствовал себя ранимым, уязвимым, действовал так, как подсказывала интуиция.

Оливия принадлежала ему, а он – ей.

Повелитель заставил ангела развести ноги пошире, проникая в лоно чуть глубже. Зазор между ее телом и комодом позволил ему дотянуться и ласкать любимую там, где она так хотела. Закричав, Оливия испытала оргазм, и когда она сжала его член своими внутренними мышцами, воин сам достиг пика, извергая во влагалище горячее семя.

- Аэрон, - воскликнула Оливия.

«Твой».

Он без сил, задыхаясь, рухнул на нее и понял что в его плане «переспать с ней лишь один раз» имелся существенный изъян. Одного раза никогда не будет достаточно. Ни ему, ни его демону.

Им нужно больше; наверное, они не угомонятся, пока не возьмут ее всеми возможными способами. Именно так. Да. Нечего бояться. Аэрон утратил контроль над собой, но Гнев не напал на Оливию. Воин утратил контроль, но не повредил ей.

Ангел и прежде была неотразима, но теперь… Она нужна ему, иначе жизнь воина никогда не станет полноценной. Ему нужно любить ее каждую ночь, просыпаться с ней каждое утро – чтобы снова заниматься с ней любовью. Нужно баловать ее, дарить все, чего она ни захочет. Вроде веселья. Радости. Страсти.

Вроде его самого.

- Оливия, - Аэрон осекся, но в одном этом слове прозвучало обещание, обещание дать ей все, что она пожелает. Навсегда?

«Что ты творишь? О чем ты думаешь? Ты не можешь это сделать».

Повелитель прижимался скользкой от пота грудью к спине Оливии и заставил себя выпрямиться.

Гнев захныкал.

- Аэрон, - позвала она.

А затем вновь раздалось:

- Аэрон!

Нет, это уже не Оливия. Воин оглянулся, как и ангел, и оба застыли. Дверь комнаты была распахнута, а на пороге стояли Уильям и красивая блондинка – Легион, напомнил себе Аэрон, в который раз удивляясь произошедшей с ней перемене.

Повелитель развернул крылья и укрыл любимую от чужих глаз. А тем временем, Уильям изо всех сил пытался удержать человекоподобную демоницу – но как бы он ни был силен, она все равно тащила его за собой вперед, не сводя с ангела убийственного взгляда.

Глава 21

Оливия была просто шокирована сложившейся ситуацией, учитывая то, что минуту назад происходило с Аэроном, и то, что начало твориться с приходом Легион.

Сплетение обнаженных тел, секс, наслаждение, счастье, надежда… все полетело к чертям.

Ангел нагнулась, чтобы подобрать свое одеяние, и натянула его через голову дрожащими руками. К счастью, все это происходило под покровом крыльев Аэрона. Как бы ей хотелось еще понежиться в затухающих волнах оргазма! Узнать, произвело ли на воина произошедшее такое же сильное впечатление, как на нее саму.

Секс оказался… куда более захватывающим, чем все, что Оливия себе представляла – а она много чего себе представляла с тех пор, как повелитель подарил ей первый оргазм. Удовольствие, удовлетворение, сознание того, что ты сводишь партнера с ума… Близость, единение, возможность дарить наслаждение и получать его. Каждая минута была настоящим чудом.

Оливия прожила несколько столетий – так почему же она никогда не занималась любовью? Хотя ангел подозревала, что с любым другим мужчиной все прошло бы совсем иначе. Только с Аэроном. С ее Аэроном. С мужчиной, который заставлял ее пылать… и мечтать.

Пронзительные вопли Легион вернули Оливию к реальности.

- Сука! Шлюха! Я убью тебя!

Искушение захохотал в голове ангела. Во время секса голос молчал, видимо радуясь, что добился своего. Так зачем он вернулся?

Уильям все еще сдерживал демоницу, хотя она в любую секунду могла вырваться из его хватки. Оливия почти надеялась на такой исход событий. Кому-то нужно указать Легион ее место, а ангел почтет за счастье просветить соперницу.

«Я просто хотела спокойно насладиться своим оргазмом, черт вас всех подери! »

- Оденься, - сказала Аэрону Оливия, не желая, что какая-то другая женщина – особенно эта – видела его обнаженным.

Все эти татуировки – ее и только ее, и ангел собиралась хорошенько обласкать все сразу и каждую в отдельности. Взглядом или каким-нибудь иным способом. Ей хотелось облизать их все.

В следующий раз.

А он будет, этот следующий раз?

С жестким, ничего не выражающим лицом Аэрон натянул штаны и застегнул их. Он по-прежнему не убрал крылья, поэтому не мог надеть рубашку. По крайней мере, воин наконец пришел в себя и стал действовать. Он ринулся вперед, подхватил Легион за талию и закинул на плечо, как мешок с картошкой.

Демоница молотила по всему, до чего могла дотянуться.

- Пусти! Я доберусь до нее!

- Можешь идти, - обратился Аэрон к другу. – Я разберусь.

Лицо и руки Уильяма украшали кровоточащие царапины. Он кивнул и улыбнулся, явно забавляясь:

- Удачи, друг мой. И кстати, чтобы ты знал, у нас собрание в комнате для вечеринок через десять минут. – С этими словами воин вышел в коридор, что-то насвистывая, и прикрыл за собой дверь.

Аэрон отнес питомицу в глубь комнаты и швырнул на кровать. Демоница упала с такой силой, что матрас спружинил, но попыталась вновь пробиться к ангелу, не сводя с нее глаз.

- Лежать! – рявкнул воин.

Легион застыла, глядя на него… пока инстинкт самосохранения не взял свое. Черты ее лица смягчились. Но на смену самосохранению вскоре пришла решимость, и демоница устроилась на краю кровати, оперлась на локти, выпятила грудь, поставила ноги на пол и раздвинула их, готовясь опоясать ими Аэрона.

- Не присоединишься ко мне? – хрипло спросила Легион.

О, нет, черта с два! Оливия разозлилась, Искушение тоже протестующее взвыл.

«Хватит! »

Ангел промаршировала вперед, не проронив ни слова обогнула Аэрона и встала перед Легион. Прежде чем оба – и воин, и демоница – успели что-либо понять, Оливия ударила соперницу в челюсть.

Голова Легион мотнулась в сторону; нижняя губа треснула, на ней выступила кровь. У ангела заныли костяшки пальцев, но она только обрадовалась боли.

«Попытайся сейчас его поцеловать».

Сильные горячие руки легли ей на плечи и заставили ее развернуться. Аэрон смотрел не на Оливию, а выше – на Легион.

- Сиди.

Демоница зарычала в ответ, но подчинилась.

Воин, наконец, встретился взглядом с ангелом. Удивление отражалось в этих прекрасных фиолетовых глазах, придя на смену ярости.

- Никогда не думал, что мне придется говорить тебе, как нужно себя вести.

Оливия вздернула подбородок:

- Не собираюсь терпеть, когда меня так оскорбляют.

- И не придется. – Его взгляд снова переместился к Легион. – Ясно?

Такая поддержка удивила ангела. Неужели он… выбрал ее, а не Легион? На миг у Оливии перехватило дыхание. Она едва удержалась на ногах. Однако не время сейчас упиваться победой. Аэрон обошел ангела так, будто уже позабыл про нее, и навис над Легион.

- Тебе нельзя причинять вред моей… ангелу. Я люблю тебя, - произнес он. – Ты же знаешь. – Теперь его голос был мягким, заботливым. – Скажи, что знаешь.

- Да. Знаю. – Вся ярость демоницы испарилась, она коснулась ладонью его подбородка, попыталась притянуть к себе для поцелуя. – Я тоже тебя люблю.

Аэрон мягко, но решительно отвел ее руки прочь:

- Я не то имел в виду. Я люблю тебя как дочь. Скажи, что понимаешь это.

Сперва на лице демоницы отразился гнев. Потом шок. А за ним – страх. И все это за одну секунду. Подбородок Легион задрожал, слезы невероятного отчаяния наполнили глаза:

- Но я же красивая.

- Ты и раньше была красивой, но мои чувства от этого не изменились.

Демоница потрясла головой:

- Нет. Ты должен быть со мной. Ты должен…

- Этого никогда не произойдет, девочка.

Несколько слезинок пролились и потекли вниз по ее щекам:

- Это… это из-за ангела?

- Оливия тут ни при чем.

Ангел вдруг захотела оказаться где-нибудь в другом месте. Ей не стоит здесь находиться. Нельзя из праздного любопытства наблюдать за таким личным моментом. Да, она так и поступит. Уйдет куда-нибудь. Запинаясь, Оливия направилась к двери.

«Стой! Ты что делаешь? »

Искушение. Ну когда он уже оставит ее в покое?

- Ты лжешь! – выплюнула Легион. – Ты любишь ее.

Уже собиравшаяся повернуть дверную ручку Оливия застыла.

Молчание. Ответ… ей так нужно узнать ответ.

- Легион, - вздохнул воин.

Разочарование сдавило Оливии горло, но она все еще не могла заставить себя выйти. Еще нет. Может, он…

- Ты не можешь ее любить, - закричала демоница. – Ты должен любить меня.

- Я сказал, я люблю тебя.

Как свело желудок… Скажи им. Скажи.

- Нет! Ты должен любить меня, как жену. Ты должен овладеть мной. Иначе…

- Иначе? – резко переспросил воин.

Оливия напряглась. О, Боже. Сделка. Она совсем позабыла о сделке Легион с Люцифером. Ужасно, так ужасно. Задрожав, ангел повернулась и прижалась к деревянной двери спиной. Оливия ждала ответа – ждала даже больше, чем объяснения в любви.

- Расскажи ему, - приказала она Легион. – Он заслуживает правды.

- Расскажи мне, - повторил Аэрон.

Демоница сглотнула.

- Если за восемь дней я не смогу соблазнить тебя, Люцифер… он… он завладеет моим новым телом, - прошептала она. – Если я не справлюсь, то он… он, с моей помощью, убьет тебя и твоих друзей.

Нет. «Нет! »

Аэрон бросил на Оливию быстрый, неуверенный взгляд, не понимая весь ужас признания Легион:

- Физически он не может выбраться из ада. Не может…

- Может. Если он завладеет Легион, то сможет абсолютно все, - выдавила Оливия, схватившись за горло. Но ее ужас не продлился долго. Кровь застыла в венах, замораживая все эмоции. Так близко подобраться к раю… только чтобы рухнуть в ад. – Сводить ее с кем угодно по своему желанию, захватить контроль над ловцами, заморочить голову людям, настроить их против вас. Даже добраться до сферы ангелов и истребить мой род.

Аэрон напрягся; его позвоночник стал таким же жестким, как стальная труба:

- Зачем ему все это?

- Как зачем? Власть. Свобода. Злоба. Он презирает ангелов. Они могли последовать за ним, но вместо этого предпочли остаться с Единым Истинным Богом. Но больше всего Люцифер презирает Истинного Бога. Дьявол жаждет его уничтожить – это главная цель. Если демонические Высшие повелители смогут свободно расхаживать по земле, то у Люцифера будет отличный шанс осуществить задуманное.

«Хватит всяких глупостей. Заткни ее», - приказал Искушение.

Оливия сперва не обратила на него внимания … «Подождите-ка». Ангел смущенно моргнула. «Он». Лив уже знала, что голос принадлежит мужчине, но сейчас поняла, что этот самый мужчина хочет, чтобы она завоевала Аэрона – а точнее, чтобы Легион проиграла. Искушение хотел помешать сопернице убедить воина переспать с ней.

Значит, это все-таки не простой демон.

«Люцифер», - осенило Оливию. Искушение – это Люцифер. Ему не нужно покидать ад, чтобы обратиться к кому-то, нашептать человеку грешные мысли. Ему просто нужно связаться с открытой для разврата душой.

Прощай благословенное оцепенение. Страх и ужас вновь нахлынули на ангела, вдобавок смешавшись со стыдом. Ну как она могла не понять? Как упустила истинную суть вещей?

«Глупый ангел».

- Зачем ты заключила эту сделку? – спросил Аэрон.

Слезы не переставая текли по щекам Легион:

- Хотела стать красивой. Стать той, кто тебе нужен. Думала, что завоюю тебя, заставлю позабыть ангела. Думала, что смогу сделать тебя счастливым.

Аэрон с такой силой провел рукой по лицу, что остались алые царапины от ногтей:

- Не могу поверить. Ты хоть понимаешь, что натворила? Понимаешь, какие механизмы запустила?

Демоница кивнула, ее подбородок дрожал:

- Мне жаль. Мне так жаль.

Воин помолчал несколько мгновений, затем печально произнес:

- Мне тоже.

Стоило ему сказать эти слова, как Оливия все поняла. Он уже принял решение. Он переспит с Легион. Овладеет ее телом так же, как овладел ангелом. Лишь бы спасти демоницу от одержимости. Спасти друзей от Люцифера. Не дать ловцам выиграть войну.

Ангел заморгала, прогоняя навернувшиеся на глаза слезы. Если он пойдет на это – значит, все, что было между ними, гроша ломаного не стоит. Если он переспит с Легион, Оливия уйдет. Он должен понимать, что она уйдет.

«Интересно, ему легче было бы принимать решение, зная, что тем самым он выгонит меня? » - с горьким смешком подумала бедняжка.

Она ни за что не останется здесь, если он переспит с другой. И плевать на причину.

Похоже, ей самой придется сделать выбор. Да, Оливия уйдет, тут даже и сомневаться не стоит. Не сейчас. Но стоит ли ей вернуться на небеса и, возможно, спасти Аэрону жизнь, или же просто переехать куда-то в другое место на земле?

Скорее всего второе, ведь как ей теперь вернуться домой? Она изменилась, стала человеком во всех смыслах этого слова. На небе Оливия будет несчастна, никому не сможет принести радость – и меньше всего себе самой. Станет бесполезной. И если потом она передумает, то пасть второй раз ей не позволят. Нет, ее приговорят к смерти или навсегда упекут в ад. Не существовало иного выбора для ангела, дважды сбившегося с пути.

Но как ей остаться на земле и жить, зная, что она могла спасти Аэрона и не воспользовалась возможностью? Даже если «спасти» значит «отдать его сопернице»?

Настолько ли Оливия самоотверженна?

Нет. Ей следвало убить воина, когда была возможность и избавить их обоих от этой боли. Она снова горько рассмеялась, на этот раз вслух.

Аэрон поднялся; его движения были резкими, неслаженными:

- У нас мало времени. Разберемся с этим позже.

Значит, воин не собирался спать с Легион прямо сейчас. Ну что ж, малое – но все же утешение.

- Спасибо, - благодарно выдохнула демоница, обрадованная и смущенная одновременно. – Обещаю, я ни за что…

Он резко развернулся, оборвав этот поток извинений. Оливия не могла налюбоваться на воина. Его мужская красота, его мощь. «Нет, дело не в самоотверженности, просто я люблю его», - поняла ангел.

Любовь. Слово эхом отозвалось в ее сознании. Она любила его. Любила всецело, без оглядки, всем своим существом. Ради него бьется ее сердце, он – источник ее радости. Она пошла бы ради него на смерть. Аэрон, сильный, храбрый, страстный и заботливый. Самоотверженный, щедрый. Ну как такого не полюбить?

Оливия останется здесь, с ним, пока он не переспит с Легион. Насладится каждым моментом подле любимого. А потом… вернется на небеса. И проследит, чтобы Лисандр выполнил свою часть сделки и выступил перед Советом с просьбой сохранить Аэрону жизнь.

Хотя все равно нет никакой гарантии, что они прислушаются к этой просьбе.

Ну что ж, придется найти другой способ спасти Аэрона.

«Сколько всего может поменяться за несколько дней», - с грустью подумала Оливия. Она пришла в крепость, смирившись с неизбежной скорой гибелью воина, радуясь тому недолгому времени, что им досталось, твердо вознамерившись испытать все прелести человеческой жизни. Однако стоило ей провести несколько дней в обществе Аэрона, как все переменилось. Она больше не собиралась мириться с мыслью о его смерти и о том, что такая храбрость и сила может исчезнуть с лица земли.

- Не волнуйся, Аэрон, - начала Оливия, расправив плечи. – Скоро я уйду, и вы с Легион будете в безопасности.

Обещание словно выжгло клеймо на ее душе.

Легион изумленно воззрилась на ангела.

Люцифер жутко взвыл в ее голове.

Аэрон оскалился, а его глаза вспыхнули алым огнем. Демоническим огнем.

- Я сказал, что у нас есть время. Разберемся позже. А значит, ты останешься. И хватит об этом. Мне нужно идти на собрание. Вы вдвоем останетесь здесь и будете паиньками. Понятно? Обещаю, вам не понравится то, что я сделаю, если вы причините вред друг дружке. – Не дожидаясь ответа, он вылетел из комнаты.

В отличие от Уильяма, воин не стал аккуратно прикрывать за собой дверь. Он с такой силой грохнул ею, что картины на стенах задребезжали.

После всего, что она выстрадала, поняла и решила, небольшое вознаграждение – поцелуй на прощание, например, – не помешало бы.

Оливия посмотрела на Легион. Та уставилась на соперницу в ответ.

- Что ж... - смущенно начала ангел, не зная, что сказать.

У нее все еще ныло между бедер после вторжения Аэрона. Она все еще ощущала влагу, что он оставил на ее теле. И вскоре эта женщина так же окажется в объятиях воина, как и она сама только что.

- Не собираюсь сидеть здесь с тобой, - отрезала Легион.

- Взаимно. Я ухожу.

Заулыбавшись, Легион подпрыгнула:

- Ты уже возвращаешься на небо?

- Еще нет. Собираюсь подслушать, что они решат на собрании.

Улыбка демоницы подувяла, но она посмотрела на дверь:

- Если ты так плохо слышишь, может, тебе нужен помощник, чтобы ты смогла разобрать слова?

Ангел не ответила. Ей бы ненавидеть соперницу… но никак не получалось. Для ненависти нужны силы, а прямо сейчас лишних сил у Оливии не наблюдалось. Кроме того, если все пойдет, как она хочет, то демоница вроде как станет ее падчерицей. Более того, Легион просто сделала все, что могла, лишь бы завоевать своего мужчину. Так же, как и сама Оливия.

Вот только демоница выиграла.

* * *

«Как хорошо дома», - думал Страйдер, обводя взглядом комнату для вечеринок. Здесь собрались все мужчины и женщины. Человек триста, судя по общему впечатлению. Кроме Гидеона, который, если верить цыпочкам-сплетницам и Уильяму (петуху-сплетнику, как он метко себя назвал), в подземелье строил глазки новой пленнице.

Воины, большие, мускулистые, казалось, занимали все пространство, насыщая воздух тестостероном. Женщины устроились на диванах и креслах, отчего мужчинам прошлось подпирать стены. Ну то есть, те стены, место у которых не успели занять другие.

Люциен с Сабином играли в пул и о чем-то беседовали – возможно, пытались разобраться в ситуации, прежде чем вынести ее на общее обсуждение. Уильям сидел у телевизора, погрузившись в видеоигру. В дальнем углу Аэрон с Парисом передавали друг другу фляжку. Оба казались унылыми, особенно Аэрон. Его лицо напоминало гранит – живой гранит, а татуировки ярко выделялись на фоне теперь бледной кожи. А глаза… вот черт. Глаза сияли алым демоническим огнем.

«Все еще выздоравливает после отравленной пули? Или что-то более личное? »

Страйдер всего сутки провел дома, но уже был наслышан о проблеме парня с ангелом. Наслышан из трех разных источников: от Камео, Кайи и Легион – необычайно похорошевшей Легион. Все три предоставили совершенно разную информацию. Камео Оливия понравилась, воительница рассказывала, какую помощь принесла ангел, поделившись своими знаниями. Кайя сообщила, насколько «отпадно горячей» оказалась Оливия на самом деле. А Легион считала гостью «сукой, жаждущей убить Аэрона, пока тот спит».

Кайя думала, что повелитель Гнева женится на Оливии. Камео считала, что он вышвырнет девчонку и больше никогда ее не увидит. А Легион уверяла, что ангел – сучка и убийца. (Именно так и сказала. Ой, нет, подождите. Она еще попросила Страйдера прикончить эту «сучку и убийцу»). Когда воин отказался, демоница пригрозила, что кто-нибудь поплатится «своей свободой».

- Я жду! – позвал Страйдер. – А ждать я не люблю.

Люциен и Сабин наконец закончили игру, кивнули друг другу, словно придя к взаимопониманию, и вышли в центр комнаты. Все разговоры постепенно стихли.

Оба мужчины заложили руки за спину и расставили ноги. Всей своей позой они выражали готовность действовать. Хорошо. Остальные присутствующие замерли в напряжении, желая поскорее узнать их решение.

- Мы созвали собрание, чтобы каждая из групп могла рассказать другой, что произошло в Риме и в Буде, - заговорил Сабин. – Начну я. Неназываемые хотят, чтобы мы принесли им голову Крона, но если мы убьем царя титанов, они вырвутся на волю. А если эти твари окажутся на свободе… - воин вздрогнул, - нет смысла говорить, какое зло они принесут в мир.

- Однако, - продолжил Люциен, когда Сабин замолчал, - Неназываемые решили подстраховаться и обратились с тем же предложением к ловцам. Кто бы ни преуспел в задании – мы или враги – победитель получит четвертый и заключительный артефакт.

Жезл разделения. Никто понятия не имел, как он выглядит. Нет, честно. Но даже будь предмет совершенно бесполезен, Страйдер перебил бы целую армию, лишь бы завладеть им. Если есть хоть малейший шанс, что артефакт обладает хоть какой-нибудь силой, то ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он попал в руки врага.

- Но Крон – бог, - заметил Мэддокс. А повелители уже однажды выступали против богов. Поэтому и оказались здесь, а не на небесах. Поэтому в них и вселили демонов. – Нам с ним не справиться. – Несмотря на мрачную тему для разговора, парень выглядел счастливым, как никогда.

«В чем дело? Ладно, разберемся позже». Боги всегда обладали куда большей силой и с легкостью могли повергнуть воинов ниц просто из прихоти, одним взмахом руки.

- Но Крон тоже одержим, - ответила Камео. – Его демон и станет его слабостью. Как и у всех нас.

Какая же агония звучала в ее голосе! Страйдер так и не смог вникнуть в смысл слов воительницы.

- Его демон – Жадность. – Это уже сказал Аэрон, но агония в его голосе была в тысячу раз хуже, чем у Камео.

«Черт, да мне уши себе придется отрезать и… стоп, стоп, стоп. Отмотайте-ка назад». Крон одержим Жадностью. Люциен уже упоминал об этом, но Камео очень верно заметила: у всех демонов есть слабые места. А слабости делают воина уязвимым. Стоило самому Страйдеру проиграть – и он впадал в кому. Кто угодно мог напасть на него, а повелитель не сумел бы защититься.

В чем же слабость Крона?

Такая информация могла бы оказаться решающей в ходе боя… не то, чтобы Страйдер собирался сразиться с царем титанов, но следует быть готовым ко всему.

Краем глаза повелитель Поражения заметил, как Аман принялся жестикулировать.

- А как насчет картины Даники? – перевел Страйдер. – Той, на которой она предсказала, что Гален обезглавит Крона? – и добавил, уже от себя: - Знаю, мы надеемся, что в наших силах изменить ход событий, но может, и не нужно убивать Крона самим? Может, лучше постараться убить Галена?

- Но у Галена есть Покров, - заметил Рейес, направляясь к дивану, где сидела Даника. Воин поднял девушку на руки, уселся сам и устроил ее у себя на коленях. – Возможно, убить его еще труднее, чем бога.

- У Галена есть Покров, - повторил Аэрон, - так почему он ничего не предпринимает? Его отряды уже давно затаились неподалеку. И опять же: почему они не нападают на нас?

Мэддокс пожал плечами.

- Может, выжидали, пока не добьются успеха со своим небольшим экспериментом с Недоверием. Ну а теперь…

- Мы должны ударить первыми, - предложил Аэрон, - захватить их врасплох. Если повезет, сможем существенно подсократить число врагов, выиграем время, чтобы решить, как быть с Недоверием, и может, даже заставим Галена выползти из укрытия.

Классное предложение, но неужели его жажда крови вернулась? У повелителя Гнева не только глаза сияли алым, он еще и сжимал кулаки и вообще вся его поза выражала крайнее напряжение.

- А мы точно застанем их врасплох? – засомневался Рейес. – Что если они как раз и ждут нашей атаки? - Те солдаты на острове явно ждали. Может, это новый стиль ловцов. Вдобавок, большинство воинов все еще восстанавливались после сражения. Они были не в лучшей форме, а для победы такого уровня нужна самая лучшая форма. – И давайте не забывать, что на их стороне Рея. Не хочу даже представлять себе, как она им поможет.

- Неверно, - впервые подал голос Торин. Он установил в комнате микрофон и монитор, чтобы все видеть и слышать, но не появляться в переполненном помещении. – Я говорил с Кроном. Сегодня он постарается отвлекать свою «любимую» женушку как можно дольше. Поэтому я и попросил Люциена с Сабином созвать собрание сейчас. Сегодня, что бы ни происходило – произойдет без божественного вмешательства. Как со стороны царицы, так и царя.

Никто не станет мешать – но и помощи ждать неоткуда.

Негромкое бормотание прокатилось по комнате, пока присутствующие обсуждали предложение. Затем одно и то же слово эхом зазвучало со всех сторон:

- Да.

- Все равно мы не можем спать, - проворчал Мэддокс. – Не с Ночными Кошмарами под боком. Кстати, когда мы собираемся от нее избавиться?

Никто не ответил на этот вопрос. С предыдущим, однако, все было намного проще. Сегодня они нападут на ловцов.

Глава 22

Гидеон слышал шум шагов воинов над своей головой. Поспешных шагов – и даже, кажется, различил звуки передергиваемых затворов и лязг вкладываемых в ножны клинков.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒