Внимание! 16 страница

Дерьмо. Он и не заметил, как она подошла. Так отвлекаться опасно.

- Брат, - ответил бессмертный, слегка обидевшись, что его сочли достаточно взрослым, чтобы иметь семнадцатилетнюю дочь.

Ну да, он разменял пару тысяч лет, но у него же ни морщинки, черт подери!

- О. Как мило, - она улыбнулась и протянула Уильяму листок бумаги. – Если захотите обсудить ее курс обучения, вот мой номер. Звоните в любое время.

- Я определенно свяжусь с вами. – Воин тоже улыбнулся, хотя в его случае улыбка была вымученной. Уильям сунул листок в карман, зная, что никогда не воспользуется предложением. – Образование – это так важно.

Это замечание заставило администратора захихикать, и бессмертный постарался не поморщиться в ответ.

Женщины. Одновременно и благословение, и проклятие. Секс ему нравился. Уильям нуждался в нем, жаждал его. Секс не с той женщиной привел его в тюрьму. Из-за секса с богиней, навещавшей его в заточении, воина выкинули с небес. Однако это не умерило его либидо. На самом деле, ничто не могло умерить его либидо. Даже нависшее над головой проклятие.

Однажды необычайно красивая и могущественная женщина соблазнит Уильяма. Обманом заставит его влюбиться в себя. Поработит. И убьет.

Таково предсказание.

Вполне возможно – ладно, не так уж и возможно – бессмертный мог избегать всех женщин на свете и избавить себя от смертного приговора. Но даже это не спасло бы его. Об этом тоже говорилось в пророчестве: избегая женщин и секса, Уильям лишь обрек бы себя на скорейшую и гораздо более мучительную смерть.

Единственный способ остановить эту безымянную женщину и разрушить проклятье хранился в книге. Книге, которую было почти невозможно расшифровать, так что ему пока не удалось найти путь к спасению. Да к тому же теперь книгой владела чертова младшая богиня Анархии и возвращала ему украденное по одной жалкой странице. Уильям возненавидел бы Анью за подобное, если бы так чертовски сильно ее не любил.

Они несколько сотен лет просидели в Тартаре в соседних камерах. И лишь благодаря ее остроумию воин не рехнулся.

- Уильям? – внезапно раздался хрипловатый голос Джилли.

Воин развернулся… и вот она, стоит в конце длинного коридора. Стройная, с темными волосами, темными глазами и гораздо более… мудрая, чем положено быть девушке в ее возрасте. Вероятно, это и был ключ номер один к разгадке.

Возможно, Уильям чувствовал это, но не хотел признавать.

Джилли сегодня надела джинсы, футболку и кеды со спрятанным в подошве отслеживающим устройством, о котором даже не подозревала. Собрала волосы в хвост, а на ее лице не было ни грамма косметики.

Но, похоже, парня рядом с ней это не волновало. Он пялился на нее так, будто его загипнотизировали. Но, услышав имя Уильяма, парень нахмурился. А проследив за взглядом Джилли и увидев, к кому она обращалась, нахмурился сильнее и побледнел.

Бойфренд? Или потенциальный бойфренд?

Кому-то нужно это прекратить. Джилли слишком юна, у нее слишком тяжелое прошлое. Ей нужно побыть одной. Пока ей не стукнет, по крайней мере, сорок.

- Эй, милашка, - окликнул Уильям, подзывая ее пальцем.

Улыбнувшись, Джилли ринулась к нему и через мгновение оказалась в объятиях воина. Бессмертный сжал ее покрепче, прежде чем перехватить запястья подруги и мягко отстранить. Может, она ему и нравилась, может, он и хотел для нее лучшего, но воин больше не собирался поощрять ее влюбленность.

- Что ты здесь делаешь? – спросила Джилли.

Парень, с которым она пришла, немного подвинулся за ее спиной. Для подростка он был высоким – чуть выше плеча Уильяма – с каштановыми волосами и голубыми глазами.

- Ты кто? – бесцеремонно поинтересовался воин.

- К-Корбин, сэр.

- Что за имя такое – Корбин Сэр? И если ты когда-либо обидишь Джилли, клянусь богами, я лично…

Джилли похлопала Уильяма по плечу:

- Перестань. Кори – мой друг. Он просто хотел удостовериться, что я без проблем доберусь до офиса.

- Просто замечательно, - отозвался Уильям, не сводя прищуренных глаз с парня. – До тех пор, пока он думает только о твоей защите.

Корбин оттянул воротник своей рубашки:

- Вы ее… бойфренд или что-то вроде того?

- Брат, - ответил Уильям, в то время как Джилли сказала: «Да».

Воин наконец перевел взгляд обратно на подругу и поднял бровь. Да? Тогда им следует поговорить. Хотя, наверное, попозже. От ответа Джилли что-то сжалось у него в груди. И сперва бессмертный выяснит, что же значила такая его реакция.

- Так почему ты здесь? – снова спросила Джилли, покраснев.

Уильяму не понравилось, что он поставил ее в неловкое положение, но помочь он ничем не мог.

- Аэрон пострадал. В городе неспокойно, и мы хотели, чтобы ты пожила вместе со всеми в крепости, пока все не уляжется.

- Аэрон? – переспросил Корбин.

- Еще один брат, - проинформировал его Уильям.

Глаза парня расширились:

- И сколько же у тебя братьев?

- Много, - устало вздохнула Джилли. – А ты тоже будешь там, Лиам? В крепости?

Лиам. Прозвище, что она ему дала. Когда-то оно ему нравилось. А теперь он видел в этом проявление нежных чувств. О, да. Им определенно стоит поговорить. Ох уж эта его чертова неотразимость!

- Да, я буду там. Пойдем домой, милашка. Аэрон в машине, и ему срочно нужен врач.

Несмотря на страх перед повелителями, Джилли побледнела от волнения, схватила Уильяма за руку и потащила к выходу из здания.

- Пока, Кори, - крикнула она через плечо.

- Пока, - отозвался парень. Звук получился немного высоковатым.

Уильям заметил «Эскаладу», но не разглядел Оливию сквозь тонированное стекло в отличие от чертовой уймы оленей, столпившихся вокруг машины. Тем не менее, ему не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять: если им не удастся довезти Аэрона в крепость в целости и сохранности, то ангел, несмотря на всю свою доброту, превратится в кипящий котел женской ярости. Она таилась в ее глазах, эта бурлящая, неодолимая страсть, готовая вот-вот выплеснуться наружу. Может, Оливия сама не подозревала, что способна на такое, но Уильям-то знал, потому что, в отличие от его тупости с Джилли, понял все мечты ангела, страхи и желания с того самого момента, как впервые увидел ее.

Аэрон был для Оливии всем. Если он умрет, даже боги не смогут укротить ее ярость.

Глава 18

Оливия сидела на краю кровати Аэрона, прижавшись бедром к его бедру. Легион сидела по другую сторону от воина, так же бедром к бедру с ним. Беспокоясь за самочувствие повелителя Гнева, они вместе умудрились раздеть его. Оливия не позволила себе смотреть на пенис воина, как бы часто не призывал к этому голос.

И да. Искусительный голос вернулся.

Аэрон был слишком слаб, чтобы на него заглядываться. Настолько слаб, что ни разу не шевельнулся. Даже стонать прекратил, хотя ангел больше не пела. И вряд ли подобное могло оказаться хорошим признаком.

Его рана по-прежнему кровоточила, и хотя кусок одеяния Оливии, обернутый вокруг плеча воина, обладал способностью очищаться сам по себе, ткань не могла сдержать такой напор и промокла насквозь. Разрисованная татуировками кожа больше не пылала и не сочилась потом, а стала холодной и влажной. Чтобы согреть раненого, ангел и демоница укутали его в одеяла, но это никак не повлияло на стремительно падавшую температуру.

В последней надежде на спасение они сели рядом, молясь, чтобы тепло их тел послужило магическим лекарством.

- Что ты с ним натворила? – спросила Легион, довольно грубо лаская воина.

- Ничего, - ответила Оливия, хотя и не смогла сдержать виноватых ноток в голосе. Ей следовало сделать для Аэрона больше. – Его подстрелили ловцы.

- Потому что ты его не защитила.

«Дай ей пощечину».

Игнорировать голос теперь стало нетрудно, беспокойство за Аэрона затмило все остальное.

- Что я могла сделать?

Вопрос вызвал новую волну мук совести.

- Ты могла заслонить его собой. Я бы так и сделала.

Да, пожалуй, Легион смогла бы. «Подружка из меня никудышная». Не то, чтобы Оливия была подружкой Аэрона. Но она хотела ею стать, а значит, должна была действовать соответствующе.

- Даже если он это переживет… - а он должен, на меньшее ангел не согласна, - он все равно вскоре умрет из-за тебя.

Ох, Боже. К мукам совести добавилась скорбь.

- Лгунья! – Несмотря на резкое слово, Легион склонилась к Аэрону и нежно поцеловала его в бровь. – Ты слышал, милый? Твой ангел – лгунья. Ты никогда не умрешь. Я тебе не позволю.

«Оттолкни ее и заяви права на своего мужчину».

И снова Оливия с легкостью проигнорировала голос и ту тьму, что явилась вместе с ним.

- Через девять дней за ним явится ангел-убийца. Этот убийца обезглавит Аэрона. Из-за тебя. Из-за того, что ты не осталась в аду, где тебе и место.

Муки совести и скорбь уступили место ярости.

Легион выпрямилась, затем изогнулась в сторону ангела и оскалилась. А ее глаза снова засияли демоническим красным светом:

- Еще слово, и я заколю тебя, пока ты спишь.

- Пока я буду спать с Аэроном? – насмешливо уточнила Оливия, нисколько не жалея о сказанном.

- Ах ты, сучка!

- Ого! Кажется, намечается кошачья драка, - донесся от дверей веселый голос.

Уильям.

Ну почему она не влюбилась в Уильяма? Он соблазнил бы ее в первый же день, а так как его привязанности длились лишь несколько суток, то Оливия с легкостью покинула бы его по истечении двухнедельного испытания.

И если бы ангелу приказали, то она, наверное, смогла бы отрубить ему голову, и тогда не пришлось бы жертвовать своим будущим ради нескольких дней в его компании. Где Аэрон проявлял бескорыстие, там Уильям вел себя как законченный эгоист. В любом другом человеке подобная черта жутко раздражала бы, однако Уильяму она отлично подходила, это уж точно.

Он стоял, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к дверному косяку.

- Прости, что пытались заколоть тебя, когда приехали домой, - извинился воин перед Легион.

Они с Парисом совершенно не ожидали появления незнакомки, которая сбежала вниз по лестнице, выкрикивая имя Аэрона.

Повелители тут же повалили ее на пол, и лишь объяснения Оливии, кто же это такая и как демоница стала тем, чем стала, удержали их от смертельного удара.

«Надо было промолчать», - подумала ангел. Не то, чтобы это чем-то ей помогло. Торин, у которого, похоже, по всей крепости имелись глаза и уши, тут же подтвердил ее историю.

- Хотя, ты не можешь в этом нас винить, - вкрадчиво продолжил Уильям. – Перемена просто невероятная. Вдобавок, я полагал, будто мы уже давно выбрали лимит на хорошеньких женщин и вряд ли могли рассчитывать, что нам повезет обзавестись еще одной.

Фу. Опять флиртует. Уильям что, никогда не остановится? Единственный раз, когда воин ни с кем не заигрывал, так это по дороге обратно в крепость. Джилли пыталась обратить на себя его внимание, но тот был необычно молчаливым.

- Ну не то чтобы мы с вами по-настоящему дрались, - проворчала невольно польщенная демоница.

Конечно, польщенная, разве с Уильямом когда-то было иначе?

- Ты задела мою гордость, - схватился он за грудь. – Нам стоит потом еще раз сразиться и выяснить, кто же победит. Предпочитаю бороться обнаженным. А ты?

- Ты сказал, что собираешься поговорить с остальными, - вмешалась Оливия, прерывая их милую беседу. – У кого-нибудь есть предположения, что же не так с Аэроном?

- Именно поэтому я здесь, - отозвался Уильям, не возражая против смены темы. – Торин считает, что его отравили.

Яд. В этом есть смысл. И учитывая связи ловцов с крупными «шишками», можно побиться об заклад, что отрава неземного происхождения. Человеческий яд, так же как и обычный алкоголь, не возымели бы столь серьезного действия.

- Торин уже нашел лекарство? – с надеждой спросила Оливия.

Уильям яростно потряс головой:

- Он поручил женщинам проверить старые свитки, что раздобыл Рейес, поэтому на твоем месте я бы подождал еще несколько часов, прежде чем начинать паниковать.

Часов? А у Аэрона они есть? Ангел сглотнула, чувствуя, как глаза обжигают навернувшиеся слезы. Наверное, пора снова сменить тему. Если Оливия расклеится, то уже никому не поможет.

- Как Скарлет? – дрожащим голосом спросила она.

- Взаперти и все еще спит. Она такая милашка, - прибавил воин, словно охваченный запоздалой идеей. – Я мог бы попытать с ней счастья.

- Как по мне, так она уродина, - фыркнула Легион. – Как и ангел.

- Падший, - поправила ее Оливия, при этом даже не посмотрела в сторону соперницы, сосредоточившись на Уильяме. – Эта милашка может поубивать здесь всех. Передай повелителям и женщинам, чтобы бодрствовали как можно дольше. Стоит им уснуть, и Скарлет сможет проникнуть в их сны, даже если сама будет без сознания. Они начнут верить, будто то, что происходит во сне – правда, их тела отреагируют соответственно, и каждая рана, полученная в кошмаре, станет реальной.

Постойте-ка. Аэрон… спит… кошмары… А вдруг Скарлет уже напала на повелителя Гнева? Оливии пришлось подавить рыдание. Она должна разбудить воина. И поскорее.

Уильям поджал губы:

- А ты не могла поделиться с нами этой дивной новостью до того, как мы привезли Скарлет сюда?

- А что бы изменилось?

Чем бы это помогло Аэрону? «Да из меня подружка еще хуже, чем я думала».

- Ничего, - вздохнул Уильям. – Пожалуй, ничего.

Он и в самом деле так считает или просто пытается избавить ее от угрызений совести?

- Кстати о кошмарах, - произнес воин, - там у крепости собрались звери, так же, как раньше вокруг машины в кампусе у Джилли и на кладбище. Ничего не хочешь объяснить?

- Да если бы я сама знала, - ответила Оливия, внезапно почувствовав благодарность к эгоистичному плейбою. Она постарается помочь ему всем, чем только сможет. – С тех пор, как я вышла из того склепа, они следуют за мной по пятам, и я не пойму, в чем дело.

До этого она лишь вызвала свой внутренний свет и…

Вот вам и ответ. Внутренний свет. Конечно же. Животные почуяли его и искали источник. Ангел объяснила все Уильяму.

- Прикольно, но это и вправду всех с ума сводит. Действительно всех. Люциен перенес сюда парней – ну тех, что были в Риме. И вот тебе лакомая новость, - ухмыльнувшись, воин потер ладони. – От телепортации Рейесу стало плохо, и ему пришлось распихивать руками птиц и грызунов, пока его рвало.

- Мне жаль.

- Да уж конечно. – Легион бросила хмурый взгляд в сторону Оливии. – От тебя одни неприятности. Ничего не идет так, как надо, когда ты поблизости.

- Ой, да заткнись ты! – огрызнулась ангел. – Нам надо придумать, как помочь Аэрону. Ну или в крайнем случае, где найти ему доктора.

- Ему не нужен доктор. Ему нужна я. Вот я ему и помогу. – Легион стала стягивать платье, которое нашла, пока Оливия с Аэроном сражались за свои жизни. Платье, что явно призвано было конкурировать с прежним вызывающим нарядом ангела.

Оливия изумленно посмотрела на демоницу:

- Ты что, собираешься помочь ему, изнасиловав его, пока он спит?

- Именно. – Ничуть не смутившись, обнаженная Легион ухватила одеяла, в которые они укутали повелителя Гнева, и отбросила их прочь, явно собираясь осуществить задуманное.

- Ну, с этим придется обождать. Легион, сладкая, мне нужно, чтобы ты пошла со мной, - поманил Уильям демоницу.

Нахмурившись, та резко застыла, и ее внушительные груди всколыхнулись:

- Зачем?

- Зачем? – повторил воин, словно не продумал ответ заранее.

- Да, зачем?

- О, ну мне нужно представить тебя парням, которых не было в городе. Тогда они не станут пытаться напасть на тебя, когда придут проведать Аэрона. А они так и сделают. В смысле, придут и набросятся на тебя.

Он сочинил это все на ходу, пытаясь хоть ненадолго оставить ее наедине с Аэроном, догадалась Оливия. Ей захотелось крепко обнять Уильяма за такую услугу.

- Но я не могу его оставить, - захныкала Легион.

- Да мы всего на минутку. – Воин послал ей обворожительную, веками отточенную улыбку. – Обещаю.

- Ладно, - проворчала демоница, натянула через голову платье и расправила белую ткань по угрожающе пышным бедрам. Затем зашипела на Оливию: - Посмеешь его тронуть, и я съем твои глаза, а тебе придется сидеть и смотреть, и ты не сможешь меня остановить!

Ангел не стала указывать на изъяны в ее плане. Парочка покинула спальню, и, уже закрывая дверь, Уильям подмигнул Оливии через плечо. Не зная, как долго продлится передышка, ангел не стала тратить время и сама растянулась рядом с Аэроном.

«Поцелуй его…»

Когда все утрясется, она выяснит, кто же залазит ей в голову и зачем.

Целовать воина ангел не собиралась, но стала молиться.

Поглаживая ладонью грудь Аэрона, Оливия закрыла глаза:

- Дорогой Всевышний Бог, прибегаю к Тебе, как Твоя смиренная, любящая слуга. Этот мужчина – не зло, невзирая на демона, что гнездится в нем. Он добр. Он внимателен к другим. Он способен на огромную привязанность и нерушимую преданность. Все то, что Ты так ценишь. Я знаю, он умрет. Но не сейчас. Не так. Ты, кто в силах исправить все, даже худшие раны, можешь исцелить его, сделать еще сильнее. Ты, кто давным-давно победил смерть, можешь его спасти.

«Прошу, услышь меня. Помоги мне».

- Зачем ты так, Оливия? Он же все равно в итоге умрет.

Лисандр. Ответ на мольбы пришел даже быстрее, чем она надеялась.

«Спасибо, спасибо, тысячу раз спасибо! »

Голос – Искушение, как ангел назвала его – мучительно взвыл.

«Только не он, кто угодно, только не он! Не выношу этого ублюдка».

- Тогда проваливай, - огрызнулась Оливия, охваченная внезапным подозрением.

Искушение явно ненавидел ее наставника-ангела, а ангелов ненавидели лишь одни существа. Демоны.

Значит, Искушение – демон.

«Я-то уйду. Увидимся позже, детка».

Когда демон вернется – а он точно вернется, сомневаться не приходится – ей надо бы получше подготовиться к его появлению.

- Оливия? – позвал Лисандр.

Она резко открыла глаза. Ну конечно, наставник стоял рядом. Высокий, внушительный, излучающий силу. Золотые крылья дугами изгибались над плечами, а одеяние развевалось вокруг лодыжек.

О чем он там спросил? Ах да. Зачем она так себя мучает?

- Аэрон не заслужил такой смерти.

- Многие не заслуживают той смерти, которой умирают.

Оливия свернулась рядом с Аэроном, прикрывая его собой, точно щитом, как и положено настоящей подруге.

- Тебе дали второй шанс с твоей гарпией. Я заслуживаю второго шанса с Аэроном.

- А когда его время выйдет, ты потребуешь третий?

Чтобы ответить, как он ожидал, ей пришлось бы солгать.

- Почему ты здесь, Лисандр?

Наставник стиснул зубы:

- Я здесь, чтобы сказать тебе: твои молитвы услышаны. Чтобы передать: твой Аэрон исцелится, но взамен ты должна принести жертву, как у нас заведено.

Жертва. Да, так обычно все и было. С начала времен самопожертвование, неоспоримое доказательство любви, всегда могло впечатлить ее Бога – и изменить мир.

- Я согласна. Делай то, зачем тебя послали и уходи.

Лисандр не пошевелился:

- Тебе все равно, чего ты лишишься?

- Да.

- Уверена? Неважно. Я все равно тебе скажу. Ты утратишь свой Глас Истины. Больше никто не будет верить всему, что ты скажешь. Больше никто не будет принимать твои слова без колебаний. Ты больше не сможешь различать ложь. И даже если решишь вернуться на небеса и снова стать ангелом, как и должно, Глас Истины к тебе не вернется. Ты утратишь его навсегда.

Оливия инстинктивно сжала свое горло. Утратить истину? Да она лучше пожертвует своими руками, как Гидеон. Как ей быть, если Аэрон станет в ней сомневаться, даже если сама она будет знать, что говорит правду?

Она вскинула глаза на Лисандра. Такой неподвижный, такой бледный. Такой суровый.

- Подумай хорошенько, - посоветовал наставник. – С каждым часом, с каждой минутой, путь, который ты избрала, становится все опаснее. И знаешь, что я вижу в конце этого пути – и неважно какое направление ты выберешь? Ты знаешь, что ждет тебя там? Смерть, Оливия. Твоя смерть. И ради чего? Ради нескольких дней с ним. Ради нескольких дней с человеком, который заключил со мной сделку.

- К-какую сделку?

- Я поклялся, что если он уговорит тебя вернуться на небеса, то я постараюсь убедить Совет сохранить жизни ему и его демонической подружке.

Оливия открыла рот… и закрыла его, не произнеся ни звука. От шока, что Лисандр теперь готов был спорить с Советом – хотя всегда отказывал, когда об этом просила она, но больше от боли. Признание наставника многое объясняло. Тайный визит Лисандра к Аэрону. Отказ воина подарить ей оргазм. Его стремление показать ей битвы, тяготы жизни.

Она – ничто для Аэрона. Вообще ничто. А как иначе, если он так стремился использовать ее словно козырь в сделке? И тем не менее, он по-прежнему оставался мужчиной, которым она восхищалась. Мужчиной, готовым пойти на что угодно ради спасения тех, кого любит. Ради спасения Легион.

Если бы только эта любовь была направлена на нее саму.

- Если я вернусь с тобой, ты можешь гарантировать, что Аэрон будет жить? – прохрипела Оливия.

- Я постараюсь. – Вряд ли этот ответ мог сойти за гарантию. – Важнее то, что он согласился, - прибавил Лисандр, прежде чем ангел успела ответить. – Он готов отказаться от тебя, чтобы спастись.

Боль разрослась, поглощая Оливию, сдавливая ей горло.

- Ты не передумала насчет исцеления? – тихо и с надеждой спросил Лисандр. – Насчет жертвы?

- Нет, - ответила она, не колеблясь. Аэрон поставил благополучие Легион превыше нее, да, но ангел этого ожидала. А вот чего не ожидала – так это потерять воина до того, как их время истечет. Не смотря ни на что, она не могла его потерять. – Я по-прежнему согласна на обмен.

Глаза Лисандра наполнились грустью:

- Тогда да будет так.

Стоило последнему слову сорваться с его губ, как ее голосовые связки сдавило. Какой-то миг Оливия не могла произнести ни слова. Не могла даже сглотнуть или ахнуть, или вдохнуть. Ангел схватилась за горло; ее разум затуманился, а по венам словно текли реки изо льда и пламени.

- Это пройдет, - произнес Лисандр, внезапно оказавшись прямо перед ней и поглаживая ее висок.

Он всегда так делал, когда Оливии не удавалось принести радость своему смертному подопечному. Дарил утешение. Лисандр всегда желал ей лучшего – по-прежнему желал. Он не плохой человек, и ей лучше об этом помнить.

Как и обещал наставник, кислород, наконец, стал просачиваться в горло и легкие. Жар утих, лед растаял. Туман рассеялся. Полная благодарности, Оливия раз за разом втягивала воздух.

- Сделал бы Аэрон то же для тебя? – спросил Лисандр. – Нет. Не отвечай. Просто подумай о том, что я тебе сказал.

Она кивнула. На большее ангел сейчас не была способна.

- Будь начеку, милая Оливия. Аэрона вполне могут снова так ранить. Боюсь, Рея дала ловцам воду из пяти рек, текущих в царстве Аида.

Девушка вздрогнула. Использовать эту воду как оружие значило обречь жертву на верную смерть. Один глоточек, одна капля – и прощай навсегда. Даже душу выжигало. Единственный способ нейтрализовать жуткий яд – выпить из Реки Жизни. Реки, о местонахождении которой не знала даже Оливия.

- Они делают пули, и в каждой из них содержится по капле отравы. – Лисандр выудил из складок одеяния небольшой фиал. – Достаточно одной капли из склянки, чтобы Аэрон исцелился. Остальное я приберегу. На всякий случай. Однако, используй ее аккуратно, потому что когда израсходуешь запас, больше не получишь.

Вода из Реки Жизни? Оливия взяла фиал дрожащей рукой.

- Но не думай – даже на секунду – что эта вода спасет его после обезглавливания. А Аэрона обезглавят, Оливия. Убийца явится.

Она опустила глаза. Лисандр хорошо ее знал – ангел как раз об этом и подумала. Неважно. Она тряхнула головой, прогоняя прочь разочарование и вновь укрепляясь в своей решимости. Оливия просто найдет другой способ спасти воина.

- Я думала, ты будешь просить Совет за него.

- Так и есть. Мы знаем результат. Прошения отклонят. Они очень снисходительны к тебе, но ты же одна из нас. А он демон. Никакой снисходительности не будет.

А что, если рассказать ему?

- Ты меня так беспокоишь, Оливия, - вздохнул Лисандр. – Но сейчас я ухожу – у тебя явно есть дела поважнее.

Глава 19

Гидеон, Повелитель Лжи, метался по кровати. Боксеры прилипли к потной коже, перевязанные руки – точнее, то, что от них осталось – болезненно пульсировали. Кровь проступила сквозь повязки, но такого не бывало уже несколько недель, он же исцелялся! Неужели регресс?

Он спал, но в то же время сознавал, что происходящее вокруг него до чертиков странно. Воин словно угодил в ловушку из самой непроглядной тьмы, которую только видел. И снова странно, хотя технически верно. Во всяком случае, для его демона. Тьма внутри ларца Пандоры была точно такой же: удушающей, сводящей с ума. И Ложь не переставая вопил об этом с тех пор, как они оказались в странном царстве. Крики демона смешивались со стонами, наполнявшими тьму. Тысячи и тысячи разрозненных воплей, и каждый еще мучительнее предыдущего.

И выбраться оттуда не представлялось возможным.

- Гидеон. Гидеон, дружище, проснись. Тебе нельзя спать.

Воин слышал голос Париса, хотел подчиниться… но не мог. Тьма была слишком плотной, обволакивала его, крепко сжимала, он почти тонул в ней. А затем Гидеон и правда пошел на дно, потеряв все ниточки, которые еще удерживали его в сознании.

«Не могу дышать…»

Пелена разорвалась, и воин жадно глотнул воздуха… но тут же отшатнулся обратно. О, черт, нет. Паук!

«Не успокаивайся», - посоветовал демон.

«Сам не успокаивайся! »

Гидеон прижался к стене, тяжело дыша и стараясь не завизжать, как девчонка. Чудовищный паук подползал все ближе, его восемь лап с силой вбивались в землю, а похожие на бусинки глаза практически заглядывали в душу.

«Враг», - определил Ложь. То есть, друг.

Вряд ли. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Каждой клеточкой мозга, затуманенного чертовой паникой, Гидеон внезапно четко и ясно осознал, что тварь сейчас им пообедает. Да пусть его лучше сожгут! Или повесят! Черт, да пусть хоть кишки выпустят, только не это!

- Я такой вкусный! - отчаянно крикнул повелитель.

То есть, что на вкус, он как дерьмо – но даже сейчас, во сне, Гидеон не мог сказать правду. По крайней мере, так он сам считал. Воин никогда не испытывал судьбу. И не станет. Последствия могут оказаться во сне такими же ужасными, как и в реальности. Боль, боль, сплошная боль.

Воспоминания о том последнем случае, когда он отважился высказать правду, были еще свежи в памяти. Несколько недель назад Гидеон сказал ловцам, что на самом деле чувствует – ненависть, и что на самом деле хотел делать – ранить, мучить, убивать их. А все потому, что воина, который мог учуять неправду за тысячу миль, обвели вокруг пальца, заставив поверить, будто Сабин, повелитель Сомнения, погиб. Как глупо. Но когда боль затопила сознание Гидеона, он сам вызвался стать добровольной жертвой пыток, чтобы спасти друзей. Что для него значило еще немного мучений?

Вот тогда-то он и потерял руки – их ему отпилили ножовкой. Теперь у повелителя отрасли культи с несколькими пальцами. Он и во сне остался с ними же, поэтому не мог нормально защититься против мистера Я-чертовски-голоден, а тот по-прежнему смотрел на свою жертву так, будто Гидеон был куском говядины. И повелителю не оставалось ничего иного, как метаться из угла в угол по снившейся ему комнате.

Но эта самая комната вдруг стала сжиматься, а пространство между ним и пауком сокращаться.

Черт. Нет.

- Иди ближе!

«Убирайся прочь! »

- Ты меня съешь.

«Ты не хочешь меня есть. »

«Не успокаивайся», - повторил Ложь.

Времени раздумывать над странным поведением демона не было. Одна из заостренных, точно клинок, волосатых лап паука одним сильным движением метнулась в сторону Гидеона и поранила воина в бедро. Видимо, конечность выделяла яд, потому что жжение из раны разлилось по всему телу, и воин рухнул на колени, корчась в таких сильных спазмах, что едва не ломались кости.

- Еще, - прохрипел он.

«Заткнись, заткнись же! » Гидеон редко так ненавидел своего демона. Чаще ублюдок ему даже нравился. Нравилось быть сильнее, жестче, благодаря своему маленькому другу. Но не сейчас. Сейчас повелителю хотелось проклясть чертового паука на вечные адовы муки.

Гидеон понятия не имел, почему так боится пауков, просто всегда их не любил.

Еще один удар паучьей лапы. Еще одна рана – на этот раз на спине, потому что воин попытался увернуться. Жжение быстро разлилось по всему телу, а мышцы скрутило в сильном спазме. И на этот раз кости в руке Гидеона сломались.

- Еще, - повторил повелитель, выплюнув слово сквозь сжатые зубы. – Еще.

«Не успокаивайся! »

Паук замер, наклонил набок свою мерзкую голову, изучающе рассматривая жертву. Черт! Гидеон не мог отодвинуться, не мог пошевелиться.

- Останься!

«Проваливай! »

Тяжелое дыхание эхом раздавалось в ставших слишком тесными стенах.

- Почему ты произносишь обратное тому, что говорит твое лицо?

Голос раздался словно из ниоткуда. А может, это паук сказал? Вот только, пожалуй, эта мерзкая тварь была мужского пола, а голос – явно женским. Даже каким-то знакомым. Нежным – и в то же время сильным.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒