Внимание! 15 страница

Да, ему просто необходимо убить сегодня кого-нибудь.

А еще, будто всего прочего недостаточно, Легион смотрела на Аэрона так, как он хотел бы, чтобы на него смотрела Оливия. Демоница заключила сделку с создателем зла и откровенно врала воину об этом. В конце концов, Аэрон больше не мог обманывать себя на ее счет. Легион буквально излучала коварную решимость.

Ну и что ему с ней делать? Как, предполагается, Аэрон сможет с ней управиться? Он по-прежнему любил демоницу как дочь, по-прежнему хотел, чтобы она присутствовала в его жизни. Ни за что он не оставит Легион. Просто… должно быть какое-то решение проблемы.

«Не думай об этом. У тебя есть задание».

Задание. Точно. Итак, вернемся к Скарлет - текущей проблеме. Знает ли о ней Гален?

- Она несколько раз пыталась жить в церкви, - виновато поведала Оливия, прежде чем воин успел сказать, что им пора. – Но у нее не получилось.

Почему виновато? Потому что привела его сюда? Возможно.

«Не расслабляйся».

Нельзя позволить ее чувству вины разжечь его собственное.

- Кажется, я попросил вести себя тише.

- Я же сказала, она не проснется.

- Откуда ты знаешь?

Глупый вопрос. Временами казалось, что Оливия знает все. А значит, она понравится Сабину. Парень обожал информацию. Но благодаря Единому Божеству, ангел исчезнет еще до возвращения Сабина. «Очень не хотелось бы вонзать кинжал в друга, если тому вздумается допросить мою женщину».

При этой мысли Гнев радостно захихикал.

Ну, может, и не так, чтоб не хотелось бы. В конце концов, он должен Сабину.

«И Оливия не моя женщина! »

- Не обращая внимания. Неважно. Нам стоит поторопиться, чтобы не столкнуться с другими посетителями.

- С кем, например?

- С ловцами.

- О.

Может, Аэрон и жаждал подраться с Ночными Кошмарами, но никак не с армией Галена. Воину не хотелось втягивать Оливию в нечто подобное. Он покажет ей ужасы своей жизни по-другому. С безопасного расстояния.

Склеп Скарлет находился достаточно далеко от «Убежища», так что это очко в их пользу.

- … так темно, - раздался вдруг незнакомый голос. Слова эхом отдавались от бетонных ступеней над головой и проникали в небольшую комнату.

- У меня фонарик не работает.

- Ничего не вижу.

- Черт, да давайте просто медленно идти вперед!

Вот зараза! А день и вправду мог стать еще хуже. Ловцы здесь, как Аэрон и опасался. Следил ли кто-нибудь за ним? Использовал ли Покров Невидимости?

А может, прямо сейчас кто-то наблюдает за ним, угрожает безопасности его женщины?

Аэрон сжал кулаки. Он снова оглядел склеп, но не увидел ничего необычного. Перевел взгляд на Оливию, которая по-прежнему сияла, но теперь нахмурилась. Потом посмотрел на Скарлет, что продолжала спать. Затем - на дверной проем.

Темное открытое пространство – единственный выход отсюда. А чтобы добраться до него, нужно прорваться прямо через людей. Которые, скорее всего, вооружены.

Смертные не могли видеть во тьме, а без света Оливии и Аэрон был беспомощен. Но с этим ее сиянием все друг друга увидят.

Был лишь один выход. Единственная возможность сохранить Оливию в безопасности.

Аэрон сунул кинжал ей в руку.

- Держи его у горла девчонки, - прошептал воин. – Если она хоть чуть-чуть пошевелится, режь не задумываясь.

Не дав возможности ответить, Аэрон схватил Оливию за талию и уложил в гроб к Скарлет. Спящая женщина не пошевелилась, а ангел собралась было что-то сказать, но Аэрон тут же зажал ей рот ладонью и покачал головой. Оливия испуганно сглотнула, но кивком показала, что поняла, чего он хочет. Молчания.

- Убери свет.

Она снова кивнула, и сияние ее кожи постепенно угасало… стало едва заметным… наконец полностью исчезло. Тени, видимо, только и ждали подобного, потому что тут же ринулись вперед, заволакивая каждый дюйм пространства удушливым мраком.

- Дерьмо! Смотри, куда идешь!

- Прости.

Голоса зазвучали ближе.

Аэрон понимал, что со своим ростом не поместится в гроб, чтобы прикрыть собой Оливию, как щитом, без риска раздавить. Вместо этого, воин сжал рукой ее плечо – вернее то, что посчитал плечом. И отдернул горящую ладонь, потому что на самом деле накрыл ею прекрасную грудь ангела. И ее сосок немедленно напрягся.

«Моя. Защити».

Двигаясь в этот раз с большей осторожностью, Аэрон нацелился выше. Так, плечо. Хорошо. Дрожит. Плохо. Это означало, что Оливия возбуждена – и отвлеклась – из-за его ошибки. Или напугана. Аэрону больше понравилась мысль о возбуждении.

Нет, если честно, то это он отвлекся. Резким движением Аэрон заставил Оливию лечь и замереть. К счастью, она не сопротивлялась. Воин не знал, поступила ли ангел так, как он приказал, и приставила ли нож к горлу Скарлет. На всякий случай он нащупал второй рукой… лицо Ночных Кошмаров. Хорошо. Она по-прежнему лежала неподвижно, Аэрон ощутил ее теплое ровное дыхание.

Он не заметил ловушек вокруг самого гроба, поэтому осторожно пробрался к переднему краю, прочь от входа в коридор. Двигаясь, он ни на миг не отпустил ни одну из женщин. Ему хотелось, чтобы Оливия знала: он здесь, он ее защитит. Всегда. Аэрон закрыл бы крышку, но не хотел лишних препятствий, на случай если Скарлет на самом деле проснется.

- Погодите, - произнес один из ловцов. – Стойте.

- Что?

- Воздух. Чувствуешь легкий ветерок?

- Должно быть, мы у самого входа.

Еще ближе.

Послышалось чье-то шарканье. Нескольких человек. Оливия задрожала сильнее, и Аэрон сжал ее плечо, чтобы подбодрить.

- Здесь должна быть комната. – Пауза. Треск. – Да. Да! Слишком широко для еще одного коридора.

- Не может быть. Она не смогла бы выбраться наружу.

- Девчонка одержима чертовым демоном Ночных Кошмаров. Конечно, она нашла бы путь наверх. Просто… двигайтесь наощупь. Она спит. Если почувствуете теплую кожу, сразу начинайте стрелять.

Откуда им столько известно? Неужели Крон рассказал своей жене? Или же кто-то воспользовался Покровом и подслушал частные беседы?

- Черт, нет. Никакой стрельбы. Мы же перебьем друг друга.

- Лучше так, чем позволить демону разгуливать на свободе.

Повисло шокированное молчание, пока остальные ловцы переваривали реплику своего напарника.

- Либо мы прирежем ее, либо я пас, - наконец резко произнес кто-то. – Я не подписывался на самоубийство.

- Так режь, черт побери, только удостоверься, что вывел ее из строя. Нам надо перевезти девчонку, не боясь, что ей хватит сил напасть. Каждый наш дурной сон – ее вина. Каждое несчастье, что произошло с нами – из-за нее.

Снова раздалось шарканье. Аэрон напрягся в ожидании. Если хоть кто-то из них доберется до гроба, он…

Вдруг кто-то закричал.

- Что за…

Еще крик. Бульканье. Затем еще одно и еще.

Никто до гроба не доберется.

Ловушки Ночных Кошмаров об этом позаботятся. Кое-кто из ловцов стал стрелять, позабыв про страх попасть под пулю от своих, но тьма скрыла вспышки пороха. Одна из пуль угодила Аэрону в плечо и отбросила его назад.

Воин выпрямился, а воздух прорезали еще несколько криков. И хотя Аэрону не нравилось мысль запирать беспомощного ангела с девчонкой, ему также не хотелось, чтобы Оливию подстрелили. Поэтому он захлопнул крышку гроба.

- Что случилось?

- Режь, - выдавил кто-то между приступами кашля.

Новый крик, на этот раз смешанный со все нараставшими стонами боли и запахом свежей крови.

- Отходим, - прохрипел кто-то из ловцов. – От…Ар-р!

Снова раздалось шарканье, но число идущих ощутимо сократилось. А затем раздались новые крики и стоны, а звуки шагов полностью стихли. Вот и все. Готово. Вот ему та битва, которой Аэрон так жаждал – хотя он выиграл ее, даже пальцем не шевельнув.

Дождавшись тишины, воин откинул крышку гроба и произнес:

- Свет.

Оливия тут же подчинилась. И вновь ее слепящее сияние появилось, разрослось и победило тьму. Ангел выглядела бледной, но невредимой. Скарлет по-прежнему не шевелилась.

- Аэрон, я так… - Оливия села и перегнулась через бортик гроба, чтобы увидеть его. Ее лицо мгновенно стало напряженным. – Ты ранен.

Воин посмотрел вниз: в плече зияло отверстие, из которого сочилась алая кровь, стекая по кубикам пресса и впитываясь в пояс штанов. Теперь, когда волнение за Оливию отступило, а адреналин улетучился, Аэрон ощутил боль. Жар распространялся быстро, уверенно, будто вместо крови по венам бежал бензин.

Неважно.

- Я в порядке, - заверил он. – Меня и сильнее ранили, так что не о чем волноваться.

- Я ничем не могу помочь, - закусив губу, ангел потянулась и провела кончиками пальцев по его подбородку. – Я волнуюсь за тебя.

Жест должен был его успокоить. Но как всегда, ее прикосновение стало настоящей пыткой. Аэрон хотел большего. Гнев хотел большего, хныча у него в голове.

«Сейчас не время».

Окровавленные тела громоздились друг на друге, из каждого торчало лезвие. Кто-то из ловцов упали лицом вниз, кто-то – на спину. Но все умерли. Аэрону следовало бы поблагодарить Скарлет за ее пристрастия в декоре. Именно они, а не сам воин, спасли Оливии жизнь.

Аэрон не знал, смог ли кто-нибудь из врагов выбраться из этой комнаты страха, но не собирался дожидаться, чтобы выяснить, не вернутся ли они с подкреплением.

Воин помог Оливии подняться на ноги – дерьмо, рана при этом разошлась – затем поднял на руки Ночные Кошмары, как и собирался сделать до того, как их прервали.

- Держись поближе, - приказал он. – Ступай строго по моим следам.

- Хорошо.

Аэрон стал пробираться к открытым дверям, всю дорогу перешагивая через тела и морщась, так как жар внутри усилился.

«Больно», - захныкал Гнев.

Воин нахмурился.

«Тебе тоже? »

«Плохо».

«Мы идем домой. Отдыхать».

На ступенях не было ни следа крови – ни единой капельки. Значит, никто из ловцов не выбрался. Отлично. Вот только… когда Аэрон дошел до верха лестницы, его охватила дрожь. Слабость. Глаза стекленели, он шел будто в тумане.

Гнев застонал.

Жар наконец спал – но только лишь чтобы смениться ледяным холодом.

- Аэрон?

Воин ступал все медленнее, движения стали вялыми, ноги заплетались:

- Вытащи телефон из заднего кармана моих штанов.

В таком состоянии у него не хватит сил отнести обеих женщин в крепость.

- Что с тобой? – спросила Оливия, выполняя его просьбу. – Это из-за твоей раны? Ты же сказал, что все в порядке!

Аэрон проигнорировал вопрос и ее беспокойство. Ему не хотелось снова лгать Оливии, говорить, что все будет отлично – просто не знал, что ответить. Ни он сам, ни Гнев никогда так не реагировали на обычное пулевое ранение.

- Умеешь писать сообщения? – Они повернули за угол.

- Нет. Я видела, как люди это делают, но сама ни разу не пыталась.

- А звонить?

Впереди наконец забрезжил свет, пробивающийся в склеп. Пот покрывал все тело Аэрона, хотя никак не мог растопить лед. Движения воина замедлились еще больше, он едва волочил ноги.

- Нет, - ответила Оливия. – Извини.

Черт. Стоит ему опустить ношу, и он уже не сможет подхватить ее снова. Это Аэрон знал наверняка. Черт, черт, черт!

Было лишь два варианта, которые могли бы объяснить его реакцию. Либо ловцы использовали какие-то особенные пули, либо он еще не совсем оправился от последнего нападения. Ни одна из версий не сулила ничего хорошего.

Снаружи – наконец-то, хвала богам! – Аэрон осмотрелся на предмет поджидающих их ловцов. Он никого не заметил, но неизвестно, потому ли, что врагов здесь не было, или же потому, что его зрение продолжало падать. По крайней мере, никто на них не выпрыгнул.

На крыльях или нет, но Аэрон не мог сам добраться домой.

Он снова осмотрелся, на этот раз ища место, где можно спрятаться.

Впереди, в нескольких ярдах, стояло широкое надгробие. Всевозможные цветы увивали его, образуя скрытую беседку.

- Сюда. – Аэрон тяжело двинулся вперед, слабея с каждым шагом.

Оливия обняла его за талию, стараясь поддержать.

- Вот, обопрись на меня.

Аэрон не хотел так поступать, смутился, что придется подчиниться, еще больше смутился, когда ему на самом деле понравилось, что кто-то о нем заботится, но с помощью Оливии ему удалось добраться до цели.

- Спасибо.

Он попытался опустить Скарлет, но колени подвели, и воин со своей ношей просто рухнули. Ночные Кошмары тяжело плюхнулась на землю, и Аэрон рядом с ней. Но Скарлет даже не пискнула.

И Гнев тоже. Сейчас демон молчал. Так зловеще.

Аэрон перекатился на бок и увидел, как Оливия принялась передвигать и по-новому закреплять цветы, чтобы защитить их обоих от любопытных глаз.

- Хорошая… девочка, - похвалил воин.

Улыбка, что она ему послала, была полна храбрости и железной воли. Из-за нее сердце Аэрона пропустило один чертов удар. И либо ему казалось, либо у ангела над головой и правда порхали бабочки. Еще у ног Оливии сидели белки, а птицы слетались на траву вокруг нее. И все они смотрели на ангела, словно ожидая ее внимания.

Определенно, у него галлюцинации. А значит, ему даже хуже, чем он предполагал. Зная, что не сможет разглядеть цифры на телефоне, воин рассказал Оливии, как набрать номер.

- Вызов пошел, - сказала она и прижала устройство к уху Аэрона.

- Торин, - произнес воин, когда друг отозвался, - отследи сигнал. Заберите… нас.

Аэрон не услышал ответа. Тьма, очень похожая на ту, что мучила его в склепе, сомкнулась над воином, и на этот раз он мог лишь приветствовать ее.

Глава 17

Оторвав от подола своего одеяния полоску ткани и перевязав ею плечо Аэрона, Оливия вытащила один из кинжалов из ножен, прикрепленных к лодыжке повелителя.

«Я защищу его. Любой ценой».

Так же, как он сам защитил ее. Ангел, пригнувшись, замерла возле воина, поджидая, когда же придут его друзья. Или ловцы. Если кто-нибудь кроме повелителей осмелится приблизиться, она, не колеблясь, бросится в атаку.

Никогда прежде Оливия не чувствовала себя настолько воинственной, уверенной в себе и в то же время настолько обеспокоенной – за мужчину, лежавшего рядом. В него и прежде стреляли, и она это видела. Его кололи, избивали, резали ножами, ранили стрелами. Но никогда Аэрон так не реагировал. Не бледнел, не стонал, не дрожал. Не истекал кровью, становясь все слабее и слабее.

Проходила минута за минутой, но состояние воина не менялось. Ну где же, во имя Небес, эти повелители? Лучше им поспешить, и не только ради самого Аэрона. Если друзья станут выжидать слишком долго, то сгустятся сумерки, и проснется Скарлет. И она будет очень, очень рассержена.

Тогда точно никто не выживет.

С другой стороны, стоило Оливии покинуть крепость, как искусительный голос умолк и перестал настаивать, чтобы она сделала те ужасные – и в то же время сладкие – вещи. Хотя, вряд ли это обстоятельство можно считать обнадеживающим. Ни это, ни что-либо иное. Звери, что столь неожиданно заинтересовались их парой, теперь сгрудились среди цветов и кустов и, наверное, привлекали внимание случайных прохожих. Неужели они пытались держаться поближе к ней? Или к Аэрону? Оливия не могла припомнить, чтобы животные вообще приближались к воину, но и не могла поверить в то, что все эти белки, кролики, птицы, кошки и даже пес стремились именно к ней.

- Брысь! – прошептала она, не желая, чтобы звери пострадали, если и впрямь развяжется драка.

Но те не пошевелились. Наоборот, даже потихоньку подползли ближе. К ней. Значит, их действительно привлекала именно она. Но почему?

- Вы должны уйти…

Хрустнула ветка, и Оливия замолкла.

Собака зарычала, кошки зашипели, но никто не попытался удрать. Совсем наоборот, животные припали к земле, готовясь броситься в атаку.

Ангел сжала губы, каждый мускул ее тела застыл. Она даже дыхание задержала. Кто там? Повелители? Или ловцы? Ее рука, сжимавшая кинжал, задрожала. «Ради Аэрона», - подумала она, пригибаясь к земле по примеру животных. Внезапно ангел обрадовалась, что зверьки не послушались и остались с ней.

Двое людей шагнули сквозь листву, и поначалу Оливия их не узнала. Она слишком настроилась драться, слишком преисполнилась решимости спасти мужчину, которого… любила? Но когда ангел бросилась на незваных гостей, пес одновременно ринулся вперед и впился зубами в цель.

- Ой! Отвали от меня, ты, идиот блохастый! – взвыл пострадавший.

Оливия узнала голос – Уильям – но не успела вовремя опустить клинок, слишком разогнавшись и продолжая двигаться по инерции. За секунду до удара твердая рука перехватила ее запястье и дернула в сторону, чтобы утихомирить воительницу.

- Эй-эй, Лив, - со смехом окликнул второй мужчина. Его голос тоже был ей знаком. Парис. – Я ведь могу звать тебя Лив, да? Отдай кинжал, ладно?

У ангела словно гора с плеч рухнула. Оливия выпустила кинжал.

- А теперь вели этому придурку отпустить меня! – закричал Уильям.

- Это мои друзья, - объяснила она псу. – Теперь мне ничто не угрожает.

Собака отпустила лодыжку Уильяма, и все животные разбежались, словно только этого и ждали – заверения в ее безопасности.

Ну что за лапочки!

- Спасибо! – с благодарностью крикнула она им вслед.

- Теперь, когда Уильяма должным образом поприветствовали, - снова рассмеялся Парис, - нам пора приниматься за работу. – Тревога омрачила его прекрасное лицо, когда воин заметил Аэрона. Парис наклонился, подсунул руки под все еще пребывающего без сознания друга и перекинул его через плечо. – И долго он так?

- Слишком долго.

Уильям похромал к Скарлет и проделал то же самое – только устроил ее в своих объятиях так, будто она была драгоценным сокровищем:

- По крайней мере, моя ноша посимпатичнее.

- Ага, удачи тебе с ней, - отозвался Парис. – Пожалуй, в итоге мне все-таки больше повезло. Предположительно она одержима Ночными Кошмарами.

Уильям закатил глаза:

- И что, это плохо?

- Ну, если тебя не устраивает, что твои яйца по-прежнему при тебе, – то да, наверное, это хорошо.

- Иди к папочке, - проворковал Уильям, сжимая Скарлет покрепче.

Оливия слушала их шутливую перепалку, крутя головой туда-сюда:

- Хватит. Вообще-то сюда приходили ловцы. Здесь опасно. Более того, с Аэроном что-то не так. Я хочу поскорее уложить его в кровать.

- Конечно-конечно, - кивнул Уильям. – Мы с самого начала это знали. Но с забавами тебе придется подождать, пока он не проснется. Хотя, когда закончишь с ним, я с удовольствием сам тобой займусь. Покажу, что такое быть с тем, кто знает свое дело… ну и все такое.

Оливия сжала кулаки. Он что, ничего не воспринимает всерьез?

- Мы припарковались там, - кивнул в сторону Парис.

Ну наконец-то.

- Идем.

Вместе они пробрались сквозь кусты, и каждый воин держался настороже. За секунду Парис и Уильям словно превратились в совершенно других людей. В укрытии они подшучивали друг над другом, дразнили Оливию по поводу ее желания оказаться в постели с Аэроном. Но теперь они были солдатами, жесткими и способными на все.

Так часто ангел наблюдала ту же перемену в Аэроне. Но до сегодняшнего дня ей не доводилось по-настоящему оценить это качество.

Аэрон. Храбрый, раненый Аэрон. Когда истекут девять дней, и его отнимут у нее, куда она пойдет? Что станет делать? Вряд ли повелители пригласят ее остаться. Да и захотела бы она сама жить в крепости? Аэрона там больше не будет, а воспоминания о нем станут дразнить ее из каждого угла.

Уже второй раз Оливия обнаружила, что грустит: у них с Аэроном так мало времени! Может, есть способ спасти его. Может, они все-таки смогут быть вместе вечно. Да. Конечно же. Ее Бог – творец любви. На самом деле, ее Бог и есть любовь. Он захочет, чтобы два любящих друг друга человека были вместе. Ведь так?

Но Оливия еще сомневалась, действительно ли она по-настоящему любит Аэрона? Восхищалась им – да. Желала его самого, жаждала его прикосновений – о, да. «Но согласилась бы я умереть вместо него? » - снова задалась вопросом Оливия. И снова не могла ответить наверняка. Ангел отдала все, чтобы быть с ним – все, кроме собственной жизни.

Смогла бы она?

Вдобавок, умерев за Аэрона, Оливия одновременно умерла бы за Легион. Потому что знала: Аэрон не был бы счастлив без своей маленькой – теперь вообще-то уже большой – деспотши. А если воин останется в живых, то ангел, конечно же, желала бы ему счастья. И все же перспектива умереть за какого-то лживого, вероломного, плохо воспитанного ребенка… не очень-то радовала.

Более того, для такого поступка Аэрон должен любить саму Оливию. А сейчас он точно не питал к ней нежных чувств.

Ангел вздохнула и забралась во внедорожник. Воина положили на заднее сиденье, и она устроила его голову у себя на коленях. Парис сел за руль, а Уильям плюхнулся на пассажирское место, не выпуская из рук Скарлет. Оливия впервые ехала на машине. Прежде она с нетерпением ждала такой возможности, но сейчас ей было все равно. В голове царил полный разброд.

Она никогда не рассматривала смерть применительно к себе. Ну, не совсем так. Просто Оливия всегда была и знала, что всегда будет. А теперь она могла умереть. И даже не ради чьего-то спасения, а просто так, скажем, если ее собьет машина. И как к такому относиться? Ангел не знала. Она лишь знала, что умереть, так и не испытав всего задуманного – просто гадость какая-то! Но продолжать жить без Аэрона – куда хуже.

Оливия видела смерти тысяч, миллионов людей – и ни одна из них ее не затронула, ибо все они были лишь частью круга жизни. У всего на свете есть начало и конец. Может, поэтому мысль о неизбежной потере Аэрона поначалу не слишком-то и огорчала. Его уход стал бы просто очередной смертью в длинной череде смертей, коим она была свидетелем.

Но теперь Оливия воспринимала это как личную трагедию. Ангел близко узнала воина, целовала его, пробовала на вкус. Испытала с ним высшее наслаждение. Спала в его объятиях, уютно устроившись сбоку. Аэрон защитил ее. Он мог бы сам спрятаться в этом гробу, но не стал так поступать. Воин укрыл внутри ее, Оливию, позаботившись о ее безопасности, а не о собственной.

Получается, он готов был умереть за нее. Но почему? Оливия по-прежнему не испытывала иллюзий, будто Аэрон ее любит.

Она снова тяжело вздохнула и провела ладонью по его голове. Коротко подстриженные волосы покалывали ей руку. Ангел решила чуть позже позвать Лисандра. Расспросить его обо всем этом – и заодно выяснить, зачем он прежде прилетал к Аэрону. Наставник не сможет ей солгать. И если его ответ огорчит ее, уничтожит всякую надежду на будущее с этим замечательным мужчиной, то она… что? Оливия сглотнула.

- Нам нельзя оставлять Джилли у нее дома, - внезапно произнес Уильям, отвлекая ангела от ее мыслей. – Теперь, когда враги вьются вокруг точно мухи, это опасно.

- Во-первых, Аэрона нужно поскорее доставить домой. Во-вторых, ей лучше держаться там, отдельно от нас. – Парис отрегулировал зеркало заднего вида, поглядывая то вперед, то назад. – Ловцы и понятия не имеют…

Уильям хлопнул рукой по разделявшей их консоли.

- Вынужден не согласиться, Секс. Они знали про Скарлет, а разве мы с ней контактировали? Да почти что нет. А сколько нас связывает с Джилли? Слишком многое. А раз Рея присоединилась к команде Тихушников, то нам нельзя оставлять Джилли саму по себе. Кроме того, Аэрон бессмертный. Он продержится. Поэтому повторю: нам нельзя оставлять Джилли одну.

- Дерьмо. Ты прав.

- Я всегда прав.

- Мы заберем ее по дороге в крепость.

- Она, должно быть, в школе, - сообщил Уильям. Парис выругался и совершил разворот в неположенном месте. Шины завизжали.

Оливия собиралась было запротестовать. Ей хотелось доставить Аэрона в безопасное место и оказать ему помощь как можно скорее, но повелители были правы. Джилли смертная, ее нужно защитить.

- Дерьмо, - повторил Парис. – Она учится в Будапештской Международной Американской Школе, а это в кампусе Наджиковаси. По-моему. Придется сделать приличный крюк.

- Оно того стоит.

В голосе Уильяма появлялась странная нежность, когда он говорил о девушке. Хотя для него она была слишком юной. Не только для него, но для любого в крепости. Если Оливии придется отгонять Лиама от Джилли, то ему не понравятся методы ангела. Они включали в себя нож и небольшой пластиковый пакет.

«Принимаешь образ жизни воина, то, от чего некогда так легко отказалась? »

- Сомневаюсь, что Джилли нам обрадуется, - заметил Парис.

- Говори за себя. Если верить Анье, Джилли на меня запала. - Кажется, Уильям этим гордился.

- Она еще ребенок, - напомнила ему Оливия.

«Плевать, воин я или нет, но честное слово, вот одолжу у Аэрона один из его ножей…»

Уильям развернулся на сиденье, практически не потревожив Скарлет. Его губы изогнулись в порочной улыбке.

- Знаю, но когда дело касается моей привлекательности, возраст не важен. И пол тоже. Я неотразим.

- Каковы твои намерения касательно Джилли?

Он закатил глаза:

- Да нет у меня никаких намерений. Мне нравится, когда мной восхищаются, а ей нравится восхищаться мной. И не более того.

- Хорошо. – Оливия не услышала в его голосе лжи. Но тем не менее, рисковать было нельзя. Тем более благополучием Джилли. – У нее была трудная жизнь. Муж ее матери… кое-что с ней сделал. – Наверное, не стоило выбалтывать секреты Джилли, но Оливия знала, как воспоминания отравляли душу бедняжки. Может, если наконец-то поведать о них, это станет первым шагом к выздоровлению? – Она рассказала маме, но та отказалась ей верить. Даже обвинила Джилли в попытке разрушить ее новую прекрасную жизнь.

- Да, мы знаем, - мягко ответил Парис. – Даника нам говорила.

- А мне – нет! – Уильям повернулся обратно, однако Оливия успела заметить проблеск абсолютной, неразбавленной ярости на его лице. – А ты-то откуда знаешь?

- Когда-то мне было поручено о ней заботиться.

Остаток пути прошел в напряженном, тягостном молчании. Наконец, они свернули в какой-то пригородный район. Дома здесь казались замечательными и гостеприимными. Густые зеленые деревья окружали территорию; часть естественной ограды величественно вздымалась на холме.

Парис остановил машину на парковке и взглянул на Уильяма:

- Вернусь через минуту. Пригляди за багажом.

Но бессмертный, без предупреждения и позабыв о всякой осторожности, перекинул Скарлет на колени Парису так быстро, что тот ничего не успел поделать.

- Это я сейчас вернусь. Ты напугаешь Джилли, а я не собираюсь с этим разбираться. По крайней мере, не сегодня.

- Я не пугаю женщин. Я дарю им наслаждение. Кроме того, тебя нет в контрольном списке, а я есть.

Уильям закатил глаза – видимо, его излюбленное действие – и выбрался из машины:

- Можно подумать, меня это остановит. Ты видел мои глаза? Они такие возбуждающие. Стоит проверяющей в них взглянуть – и меня тут же внесут в контрольный список.

- Хватит хвастаться, поспеши, - не выдержала Оливия как раз, когда бессмертный захлопнул дверцу.

Тот поприветствовал ее усмешкой.

Ангел смотрела, как Уильям направился к школе, а сама водила пальцем по становившейся все горячее и горячее брови Аэрона. Состояние воина не улучшалось, его даже начало немного трясти. На брови выступил пот, а сам повелитель Гнева закусил нижнюю губу.

Не зная, чем еще помочь, Оливия принялась напевать прекрасные умиротворяющие и исцеляющие мелодии. После нескольких аккордов из гимна Аэрон перестал дрожать, и его измученное лицо даже как-то немного смягчилось.

- Боги, - резко выдохнул Парис.

Оливия замолчала и посмотрела на него:

- Что? Что-то не так?

Аэрона снова начало трясти.

- Не останавливайся! – попросил Парис. – Кажется, я уже пристрастился к твоему пению и хочу еще.

- О. Спасибо. – Оливия начала новую серенаду.

А снаружи всевозможные животные выбирались из леса и приближались к машине. Аэрон вновь успокоился, а ангел едва не разрыдалась от радости.

Могла ли она умереть ради него? Оливия обвела пальцем одну из скелетообразных татуировок на скуле воина. Возможно.

* * *

Уильям стоял в главном кабинете школы, дожидаясь Джилли. Администратор уже ее позвала. Стоило ему представиться Парисом Лордом, как за девушкой тут же послали. Проблема со списком миновала.

Администратор оказалась невысокой, фигуристой, слегка за тридцать, с каштановыми волосами, уложенными в гладкий пучок, и карими глазами – теми самыми глазами, которыми она сейчас мысленно раздевала гостя. Все как всегда. Обычно Уильяма такое радовало. Но не сейчас. Ему просто хотелось утащить Джилли отсюда ко всем чертям. Ему нравилась эта маленькая нахалка, и он не успокоится, пока она не будет в безопасности.

Уильям и понятия не имел, что ее жизнь была настолько ужасна, и ему стало стыдно. Он же знал женщин. Да ему беглого взгляда хватало, чтобы выяснить о них всю подноготную. Так почему он не догадался о страданиях Джилли?

Ох уж ее долбаная мамаша и так называемый отчим! Они же должны были оберегать дочь! Ну, теперь с ней Уильям, и уж он-то убедится, что ничего подобного больше не произойдет. Бессмертный боролся с искушением перерезать глотки матери Джилли и ее отчиму. Может, преподнести девушке на Рождество их головы или что-то в этом роде?

- Вы отец Джилли? – поинтересовалась администратор. Она оставила свой пост и теперь устроилась у стойки напротив Уильяма.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒