Миюки Миябэ 27 страница

– Странно слышать это от вас.

– В самом деле? Поймите меня правильно, детектив Исидзу. Я глубоко уважаю людей вроде вас, тех, кто предпочитает уступать дорогу пешеходам. Я всего лишь хочу сказать, что иногда этого недостаточно и требуются люди, способные двигаться стремительно, когда это необходимо. – Мужчина встал, намереваясь уйти, но внезапно вспомнил кое‑ что и, похлопав себя по карману, повернулся к Тикако. – Я хотел вручить это вам. – Он протянул ей пакет с фотографиями. – Я отпечатал их с пленки, отснятой Фусако Эгути.

Тикако посмотрела на снимки. Там был Идзаки, и рядом с ним за столом сидели двое молодых людей.

– Красивая была пара! – сказал сержант.

– Выглядят счастливыми, – согласилась Тикако.

– Так и было – на мгновение. Счастье вообще таково – всего лишь миг, точка в пространстве, которая никогда не становится линией, – вздохнул Кинугаса. – Правда тоже такова.

Он пошел прочь, неуклюже ступая по снегу, но Тикако окликнула его:

– Сержант Кинугаса!

Тот обернулся.

– Передадите от меня привет капитану Ито? Вы, наверное, знаете, что меня перевели в другое место.

Мужчина помахал рукой и зашагал вперед. Тикако решила еще побыть в парке, и компанию ей составила Дзюнко Аоки, ее лицо на снимке озаряла улыбка.

В полночь зазвонил телефон.

– Алло?

– Звонить в такое время!

– Не могла дозвониться до вас раньше. Вас все не было дома.

– Дел у меня полно.

– Да ладно, я все понимаю. Я бы и сама работала так же, не будь у меня мужа, который даже воды себе вскипятить не может самостоятельно.

– Что‑ то не похоже на вас, детектив Исидзу. Ладно, я сам собирался вам звонить. У меня новость, которая вряд ли попадет в вечерние газеты.

– Новость?

– Умер господин Курата.

– Да что вы?!

– Они с госпожой Курата встречались у адвоката по делу о разводе, чтобы обсудить последние детали. В приемной на него упал книжный шкаф и убил на месте.

– Надо же, книжный шкаф?

– Вот именно. Прибежали трое помощников адвоката и пытались что‑ то сделать, но не могли поднять с него этот шкаф.

– С чего бы это огромному книжному шкафу падать?

– Многое на свете трудно объяснить. Госпожа Курата, кстати, не пострадала.

– Я так и думала.

– Когда упал шкаф, в приемной, кроме них, никого больше не было.

– Случается же такое!

– Да, совпадение.

– Госпожа Курата чувствует себя хорошо?

– Да, только выглядит очень усталой.

– А Каори?

– Ей гораздо лучше. Фусако Эгути о них хорошо заботится.

– Макихара?

– Да? Еще что‑ нибудь?

– Не стоит уходить из полиции.

– Что это вдруг вам в голову пришло?

– Пусть мы действуем медленно, но обществу нужны полицейские вроде нас, чтобы делали свое дело, не сбивая пешеходов.

– Вот это метафора!

– Не смейтесь!

– Я вовсе не смеюсь, и я не собираюсь уходить из полиции. Надо же чем‑ то зарабатывать на жизнь. Кроме того, Дзюнко Аоки возложила на меня трудное поручение.

– Позаботиться, чтобы Каори… не превратилась в ее подобие?

– Но я же не могу пойти на полную учительскую ставку, ведь я преподаю один‑ единственный предмет, – со смешком сказал Макихара и повесил трубку.

В конце месяца Тикако, ведя за руку Каори Курата, посетила квартиру Дзюнко Аоки в Таяме. У Дзюнко не оказалось родственников, которые позаботились бы о ее имуществе. Когда домовладелица обратилась, вся в слезах, в полицию, Тикако взяла это на себя.

Дзюнко Аоки была женщиной аккуратной, и квартира оказалась в идеальном порядке. Каори оглядывалась вокруг с огромным интересом. Она понюхала мыло, которым пользовалась хозяйка, взяла джемпер, висевший на спинке стула в кухне, и накинула его на плечи, даже примерила комнатные туфли девушки. Тикако предоставила Каори самой себе, а сама занялась укладкой вещей в картонные коробки. Мебель и шторы были самые дешевые; Тикако решила, что для домовладелицы интерес мог представлять только новенький компьютер последней модели, стоявший на кухонном столе.

Каори обошла всю комнату и остановилась у кровати, взяв в руки игрушечную собачку. Уставившись на нее, девочка пробормотала, словно про себя:

– Она плакала.

Тикако обернулась, чтобы узнать, в чем дело, но Каори не обратила на нее внимания.

– Что ты сказала?

– Я ничего не говорила.

Тикако поняла, что она распознала что‑ то в собаке, как раньше увидела в памяти Макихары воспоминания о погибшем брате.

– Ну, значит, мне показалось.

– Детектив Исидзу!

– Да?

– Как вы думаете, я могу оставить себе эту собачку?

Это была старая, довольно потрепанная игрушка. У нее не хватало одного уха, а один глаз едва держался на ниточке. Похоже, самодельная, – может, еще мать Дзюнко сделала ее для дочери.

– Конечно оставь, – сказала Тикако. – Приглядывай за ней хорошенько.

– Пригляжу, – пообещала Каори, прижимая к себе собачку.

Тикако закончила разборку вещей, и они покинули квартиру. Возле крыльца стояла молодая женщина с острым подбородком и крашенными в красный цвет волосами. В руках она держала букетик цветов. Тикако окликнула ее и спросила, кого она ищет.

Девушка затеребила воротник куртки. Она нахмурилась и ответила с вызовом, словно ожидала, что ее могут прогнать:

– Я принесла цветы для человека, который жил здесь раньше.

– Именно здесь?

– Да. Она умерла. В общем, ее убили. Парень сначала убил ее, а потом покончил с собой.

– Вы говорите о Дзюнко Аоки? – Тикако округлила глаза.

– Да. – Девушка нервно провела свободной рукой по волосам. – Я узнала из новостей по телевизору. Они показали ее фотографию, и я узнала ее, а потом позвонила на телестудию и упросила их дать мне ее адрес.

– Понятно, – сказала Тикако. – Можно узнать, как вы с ней познакомились? – Она назвала себя и предъявила полицейское удостоверение, объяснив, зачем здесь оказалась.

Девушка, похоже, совсем не удивилась:

– Значит, вы из полиции.

– Совершенно верно.

– Мы встречались с Дзюнко всего однажды. Она искала моих знакомых, очень плохих парней, с которыми я раньше водилась. – Девушка пожала худыми плечами, казавшимися еще худее под слишком свободным пуховиком. – Они тоже мертвы.

– Вы всего однажды видели ее и в память о ней принесли сюда цветы?

– Да, а что такого? Разве не так принято, когда кто‑ то умирает? Она показалась мне очень одинокой.

– Уверена, что ей было бы приятно. Можно я заберу их?

– Меня зовут Нобуэ Ито. – Девушка кивнула и отдала Тикако букетик.

– Спасибо вам, Нобуэ.

Девушка снова пожала плечами, видимо прощаясь. Она повернулась, собравшись уходить, но тут ее взгляд упал на Каори, терпеливо стоявшую позади Тикако и слушавшую их разговор. Нобуэ и Каори внимательно посмотрели друг на друга. Внезапно лицо девушки озарилось улыбкой.

– Госпожа полицейская…

– Да?

– Это младшая сестра Дзюнко? Хотя… нет, вряд ли у нее могла быть сестра такого возраста.

– Все правильно. Это была моя сестра. – Каори заговорила прежде, чем Тикако успела ответить.

Пораженная Нобуэ внимательно оглядела ее:

– Знаешь что, ты вырастешь еще красивее. Но будь осторожна и держись подальше от плохих парней. Их много, и они повсюду!

– Я буду осторожной, – сказала Каори.

Нобуэ ушла и быстро скрылась из виду. Девочка протянула руку, предлагая Тикако отдать цветы ей.

– Хорошо, возьми и позаботься о них. – Тикако вручила Каори букетик и взяла ее за руку. – Ну и холод!

Спустившись с крыльца, девочка остановилась и обернулась. Она словно застыла на несколько мгновений. От мороза щеки у нее разрумянились.

– В чем дело?

– Мне показалось, что меня кто‑ то окликнул. – Каори сосредоточенно вслушивалась, но потом улыбнулась. – Нет, послышалось, должно быть.

В глазах Каори Тикако увидела отражение цветов Нобуэ. Они были похожи на звезды. Похожи на саму любовь.

[1] Сотоба – в Японии: деревянный столбик, вырезанный в форме стилизованной ступы, на котором пишется посмертное имя усопшего, а также изображаются знаки пяти стихий и различные пожелания; прислоняется к специальной подставке рядом с надгробным камнем или позади него. – Здесь и далее примеч. пер.

[2] Пачинко – японский пинбол.

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 22 23 24 25 2627