Миюки Миябэ 21 страница

– Судя по всему, вы не питаете ненависти к Дзюнко Аоки. – Она взглянула на Макихару, и ей на секунду показалось, что в его глазах промелькнул страх.

– Насчет ненависти не знаю, – ответил он. – Я даже не знаю, она ли это.

– Понятно.

– В одном я, однако, уверен, – сказал детектив, выдыхая морозный пар. – Мы с ней, возможно, очень похожи.

– Чем ты занимаешься?

– Зачем тебе знать?

– Ни за чем. Просто из любопытства.

– Зачем ты вообще звонишь?

– Не будь такой бессердечной!

– По делу?

– Именно, барышня.

– Значит, я теперь тоже состою в Стражах?

– Разумеется, а ты что, сомневалась?

– Ну, меня никто не вызывал на собеседование, никаких анкет, ничего такого.

– Ничего такого и нет! Это же не на работу устраиваться. Мы прекрасно знаем, на что ты способна. Потому‑ то мы тебя и разыскивали.

– Значит, никакой официальной церемонии посвящения?

– Имеешь в виду, как у масонов? Было бы забавно, но, увы, ничего подобного.

– И не надо встречаться с другими членами организации?

– Только если вдруг мы получим задание, для которого нас двоих окажется недостаточно, тогда кто‑ нибудь еще поможет. Не раньше.

– Значит, до поры до времени мы работаем вдвоем?

– Правильно, составляем золотой дуэт.

– Мне как‑ то не по себе от этого.

– Эй, ты меня оскорбляешь.

– Ну а ты много знаешь об остальных Стражах?

– Да ладно тебе, солнышко, не стоит так сразу беспокоиться об этом.

– Разумеется, я беспокоюсь. Как я могу участвовать в делах организации, ничего о ней не зная?

– Кто‑ то говорил, что может о себе позаботиться.

– Откуда ты знаешь? Ты с ним разговаривал?

– Конечно, это мой начальник.

– Но с ним‑ то я могу встретиться?

– Нет.

– Почему?

– Потому что твой начальник – я. Со мной можно встречаться и даже выполнять мои распоряжения. Разве не так обстоит дело в фирмах? Ты ведь получаешь распоряжения не прямиком от президента или высшего руководства. Ты подчиняешься начальнику отдела.

– Да, но, поступая на работу в компанию, удостаиваешься приветственной речи от президента. Узнаёшь хотя бы, как он выглядит.

– Ладно, считай, что ты поступила на работу между двумя приветствиями. Послушай, ты умеешь пользоваться компьютером?

– Понятия не имею. Никогда не пробовала.

– Значит, у тебя его нет.

– Он мне не нужен.

– Хорошо, тогда пошли покупать компьютер. Я сейчас подъеду за тобой.

– Спасибо, не надо.

– Не имеешь права отказываться. Это приказ. Мы все обязаны иметь компьютер. А также мобильник.

– Зачем?

– Для передачи информации друг другу. Разве в наше время можно обмениваться сведениями об объекте задания по обычной почте? К тому же надо знать о местонахождении друг друга в любое время. Можно посылать электронное сообщение в нужный момент и стирать его, когда дело сделано.

– А… Я над этим не задумывалась.

– Ладно, я куплю все, что надо, и научу тебя, как этим пользоваться. Буду через час. Помой голову, переоденься и сделай макияж.

– В такой холод я не собираюсь выходить с мокрой головой.

– Ну до чего упряма! – Коити Кидо сердито смотрел, как Дзюнко, сложив зонтик, садится в машину. – Почему ты не надела то, что я купил для тебя?

– Я не могу принимать вещи, на которые у меня нет права. – Девушка пристегнула ремень безопасности. На ней был старый акриловый свитер, купленный на распродаже, джинсы и кроссовки. Правда, волосы она завязала сзади, как показала ей владелица бутика. Просто потому, что они отросли и очень ей мешали.

Коити тоже был в джинсах, но Дзюнко не сомневалась, что они стоили на порядок дороже. На нем был бежевый свитер, из‑ под которого выглядывала рубашка. Длинные волосы он завязал в хвост темно‑ синей плетеной тесемкой, в отличие от простой черной резинки Дзюнко. Он выглядел так еще моложе, чем в прошлый раз. Девушке пришло в голову, что любой, кто увидит их вместе, решит, что это старшая сестра с младшим братом.

С самого утра шел дождь с мокрым снегом. До Рождества оставалась всего неделя, и холодало не по дням, а по часам. На следующий день обещали хорошую погоду, но на Японию надвигался очередной погодный фронт, так что высока была вероятность снежного Рождества.

Подъезд к дому, где жила Дзюнко, был очень узкий, и Коити пришлось долго маневрировать, чтобы выехать на шоссе. Пока он сосредоточился на этом, девушка разглядывала нелепого клоуна. Как только они добрались до перекрестка, Коити внезапно заговорил:

– Можно?..

– Можно что?

Молодой человек убрал левую руку с руля, обнял Дзюнко и притянул к себе. На секунду он зарылся лицом в ее волосы и легким движением погладил ее по затылку. Потом он выпустил ее и нахмурился:

– Почему ты не помыла голову, как я просил?

Девушка до того удивилась, что не сразу нашлась с ответом.

На затылке словно остался след его нежного прикосновения. Кровь бросилась ей в лицо.

– Да ты покраснела!

Коити рассмеялся и повернул на перекрестке, как только загорелся зеленый. Дзюнко до того рассердилась, что молча отвернулась к окну. Как он исхитрился так разозлить ее и в то же время заставил учащенно биться сердце? В глубине души она уже знала ответ, но безопаснее было притвориться перед самой собой, что она ни о чем не догадывается.

– Я тебя рассердил? – спросил ее спутник с озорной улыбкой. – У тебя кто‑ нибудь был?

Дзюнко промолчала.

– У меня так перебывала куча подружек, – продолжил он посмеиваться.

Девушка принялась считать капли мокрого снега, стекавшие по лобовому стеклу.

– Зато я получал кучу подарков в Валентинов день, когда еще учился в школе, а школа у нас была очень передовая для тех лет. Девочек, правда, там училось немного.

– Неужели? – ехидно пробормотала Дзюнко.

Коити не обратил внимания на сарказм и продолжил вспоминать:

– И представляешь, единственная девочка, которая мне действительно нравилась, не обращала на меня внимания! Нам тогда еще не было четырнадцати, и все парни в школе были от нее без ума. Мне казалось, что рано или поздно она меня заметит: я ведь был так популярен! Но она предпочла другого парня, постарше, питчера из школьной бейсбольной команды, жутко способного.

Дзюнко перестала считать капли.

– Я решил пойти напролом и написал ей любовную записку. Целый день потратил, пока сочинил. Использовал для этого любовные романы. Моя мать глазам своим не верила: чтобы я сидел и читал, когда меня никто не заставляет? Она даже испекла торт!

Девушка против воли рассмеялась.

– Я не спал всю ночь. Окончательный вариант представлял собой настоящий шедевр. Я сам до слез растрогался. Объяснение в любви, крик души. На следующий день я вручил ей свое послание. Два дня спустя оно вернулось по почте. Нераспечатанным.

Дзюнко повернулась и посмотрела на него. Он искоса глянул на нее и снова рассмеялся:

– Правда ведь, могла бы прочитать? Заглянуть хотя бы.

– Может, ей не хотелось.

– В самом деле? Почему?

– Ну, может, она считала, что чтение письма станет чем‑ то вроде измены тому, другому, мальчику. В этом возрасте девочки бывают жутко старомодными. Разве тебе понравилось бы, если бы она открыла письмо и читала его вместе со своим парнем?

– Какой ужас! Как тебе такое в голову пришло?

– Видишь ли, девочки могут так рассуждать.

Помимо ужасной погоды и толп народу, повсюду то и дело возникали пробки. Машина медленно ползла вперед, останавливалась, снова ползла и снова останавливалась. При каждой остановке клоун покачивался туда‑ сюда.

– Это меня доконало. – Коити отрешенно смотрел перед собой. – И я использовал на ней свои способности. «Подтолкнул» ее.

Дзюнко перестала улыбаться. Коити сообщил ей, что он впервые осознал свою способность контролировать чужую волю, когда ему было тринадцать лет, так что он едва ли научился ею по‑ настоящему распоряжаться, когда все это происходило.

– Ты перестарался?

– Она разбила мое сердце. – По его лицу все еще блуждала легкая улыбка.

– Что произошло?

– Мы встретились.

– Ты «подтолкнул» ее на свидание с тобой?

– Н‑ да. Еще в школе я заставил ее согласиться, а после школы я пришел за ней к ним домой. Я даже представился ее матери. Когда мое воздействие ослабело, я снова ее «подтолкнул». Потом еще раз. Я опасался, что, если она придет в себя и скажет, что хочет домой, возникнут сложности.

– Куда вы пошли?

– Куда обычно ходят школьники? Много разных мест. Мы пошли в картинную галерею. Я решил, что ее родители не станут возражать. Стратегический прием.

Некоторое время они ехали молча, потом Дзюнко спросила:

– Тебе это понравилось?

– Нет, совсем не понравилось, – без колебаний ответил Коити.

Девушка не сомневалась в этом. Она закрыла глаза. Представила себе, как двое четырнадцатилетних подростков, держась за руки, неуклюже бредут по просторным залам картинной галереи. Должно быть, взрослым они казались очаровательной парой. Неужели никто не оглянулся и не посмотрел им вслед, обеспокоенный чем‑ то странным? Неужели никто не догадался, что на самом деле это не пара, а кукловод с куклой?

– Потом, когда я провожал ее домой, меня три раза вырвало.

Должно быть, Коити превысил свои тогдашние ресурсы.

– Божья кара?

– Что‑ то вроде этого. – Молодой человек нахмурился, и Дзюнко вспомнила, с чего начался разговор. Он спрашивал, был ли у нее кто‑ нибудь.

– Я всегда одна, – сказала она. – Я ни с кем не встречаюсь.

– Я так и думал, – уважительно заметил Коити.

– В отличие от тебя, со всеми твоими поклонницами.

– Наверное, ты очень стараешься, чтобы тобой никто всерьез не увлекся.

Простое замечание, но оно достигло цели.

– У меня даже друзей никогда не было. Когда я была маленькая, мы то и дело переезжали.

Ее сила проявилась задолго до того, как Коити узнал о своей. Родителям приходилось с нее глаз не спускать, когда она была еще грудным младенцем. Невозможно было предугадать, когда она зажжет огонь.

Дзюнко рассказала Коити о своих родителях, дедушках и бабушках. Родители никаких особых способностей не имели, но понимали, что это такое. Они опекали ее, потому что ощущали свою невольную вину в том, что она появилась на свет с таким опасным даром. Девушка, со своей стороны, не винила в этом родителей. Она знала, что ее дети или внуки никогда не затаят на нее обиду, потому что у нее не будет ни детей, ни внуков.

Она знала, что на ней пресечется род ее родителей, дедушек и бабушек и прочих предков, потому что вряд ли найдется мужчина, способный влюбиться в женщину‑ огнемет.

– Мои родители изо всех сил старались обучить меня управлять этой способностью. Но это все равно что дрессировать дикое животное. Мои чувства то и дело выходили из‑ под контроля, я зажигала огонь, и нам приходилось снова и снова переезжать и менять школу за школой. Учителя не знали, как со мной быть.

– Тебе, наверное, было одиноко.

Дзюнко про себя согласилась с ним. Но вслух сказала нечто иное:

– Зато меня любили родители.

Коити бросил на нее быстрый взгляд и снова отвернулся. Мокрый снег повалил еще гуще, чем раньше.

– Они пожертвовали всей своей жизнью ради меня. Они отказались от всего – успеха, карьеры, денег – и жили исключительно для меня. Оглядываясь назад, я с трудом верю этому. Я бы так не смогла. Не сумела бы вырастить такое опасное дитя. Но мои родители не оставили меня до конца – пока не умерли.

За серым занавесом мокрого снега возникли рекламные огни магазинов электроники в Акихабаре. Дзюнко внезапно смутилась, удивленная собственной разговорчивостью, и торопливо сменила тему:

– Неужели тайные организации покупают оборудование в обычных магазинах?

– Как раз закупки в таких обычных местах и затрудняют возможность отследить нашу деятельность, – с важным видом заявил Коити, но не выдержал и расхохотался. – Будто бы! На самом деле мы просто экономим когда можно.

Выяснилось, что Коити неплохо разбирается в компьютерах. Дзюнко почти ничего не поняла из его разговоров с продавцами в разных отделах.

– О чем вы говорите? – снова и снова спрашивала она.

– Потом объясню, – был ответ.

– У меня крошечная квартирка – надо покупать что‑ то не очень большое! – не выдержала наконец Дзюнко.

– Компьютер должен быть мощный.

– Какая особая мощность нужна для электронной почты? Ты не для меня выбираешь компьютер, а для себя!

– Что, так заметно?

В конце концов они остановились на небольшом десктопе. Коити погрузил его в тележку, вывез на парковку и уложил в машину.

По дороге к Дзюнко домой они остановились пообедать. За обедом они не заговаривали ни про Стражей, ни про свою жизнь; вместо этого Коити наставлял девушку в основах компьютерной грамотности. Дзюнко забросала его вопросами, и его оценки варьировались от «Ты просто гений! » до «Это к делу не относится». Девушка смеялась до слез. Внезапно они заметили, что мокрый снег превратился в настоящий.

– Это ненадолго, – заявил Коити.

– Похоже, скоро прояснится, – оптимистично добавила Дзюнко.

Однако, когда они подъехали к ее дому, снег повалил еще гуще. Они подхватили покупки и кинулись в подъезд. Коити окинул квартиру критическим взглядом.

– Что ты так разглядываешь?

– Ты права, действительно крошечная.

– Ну уж простите великодушно.

– Давай сдвинем вот эту полочку, тогда все поместится. Да, надо было купить компьютерный стол.

– Для него места не хватило бы, – возразила Дзюнко. – Можно поставить все на кухонный стол.

– А есть ты где будешь?

– Я обычно ем вон за тем столиком.

– Суровый стиль!

Определив место, Коити начал распаковывать коробки. Дзюнко посмотрела на часы. Половина девятого.

– Ты собираешься настраивать все это прямо сегодня?

– Детка, нельзя терять времени. Предстоит работа.

– Это надолго?

– Часа два. – Молодой человек искоса глянул на нее. – Не бойся, я не собираюсь к тебе приставать. Не хочу скончаться в жареном виде.

– Придурок.

Коити принес из кухни стол и приступил к работе, подсоединяя провода, нажимая кнопки и бормоча что‑ то на компьютерном жаргоне. Дзюнко предоставила ему заниматься всем этим самостоятельно. Она сообразила, что пакеты с одеждой из бутика придется убрать, чтобы освободить место для компьютера. Коити тоже обратил на них внимание.

– Могла бы и раньше убрать, – недовольно сказал он. – Возвращать их все равно поздно.

– Я отдам это в благотворительный фонд.

– В каждой твоей косточке сидит упрямство, – вздохнул он. – Ладно, у меня идея. За все это заплатит организация.

– Они не станут платить!

– Конечно же станут. Усвойте, барышня: выполняя поручения Стражей, нам приходится появляться в самых разных местах, включая шикарные отели, и при этом выглядеть соответственно. Так что эта одежда входит в командировочные расходы.

Она принялась разбирать покупки.

Впервые в ее доме оказался посторонний – ни здесь, ни в ее предыдущих жилищах не бывал никто. Она никого не пускала в дом, даже Кадзуки Таду. У него она бывала, но никогда не приглашала к себе. Ему достаточно знать, что она для него – орудие мести, а ее частная жизнь его не касалась. Может, она впустила бы его, если бы он захотел, но он не выражал такого желания.

Дзюнко стояла в дверях за спиной Коити и наблюдала за его работой. Он держался раскованно и работал с увлечением. Она едва знала его, но вот он сидит, погруженный в работу, чувствуя себя как дома. Почти семейная картина. Дзюнко была довольно высокой, но Коити был настолько рослый, что при нем вся ее мебель казалась чуть ли не игрушечной. Девушка вспомнила, как она одно время работала в мебельном магазине. Хозяин объяснил ей, что это, строго говоря, женская мебель. «Когда вы выйдете замуж и поселитесь вместе с мужем, госпожа Аоки, вы поймете, что я имею в виду», – заявил он. Может, он имел в виду то, что она ощутила сейчас? Ей показалось – а может, так оно и было, – что и она вместе с мебелью уменьшилась в размерах. Ничего неприятного в этом не было. Девушка выглянула в окно и увидела, что снегопад продолжается. Сквозь стекло начал просачиваться мороз.

Дзюнко решила приготовить кофе и направилась к раковине. Свежий молотый кофе был единственной роскошью, которую она себе позволяла. Вынув пакет с зернами кофе, она вдохнула тонкий аромат.

– Потрясающе! – услышала она за спиной голос Коити и обернулась. Он сидел возле компьютера, облокотившись на стол рядом с клавиатурой. – Всю жизнь мечтал, чтобы кто‑ нибудь приготовил мне кофе.

– Я не для тебя готовлю.

– Ты несгибаема.

– Работай побыстрее.

– Я почти закончил. Единственное, что осталось, – это научить тебя этим пользоваться.

Дзюнко налила две большие кружки кофе и присела рядом с молодым человеком. Сначала он объяснил ей, как включать аппаратуру. Потом поменялся с ней местами, так чтобы она села перед экраном. Она думала, что все поняла, когда он рассказывал ей за обедом, но оказалось, что даже управляться с мышью – нелегкое дело.

– Мне доводилось встречать и более тупых, – великодушно заметил Коити. – Ничего, ты привыкнешь. – Он показал ей, как отправлять и принимать почту, а потом предупредил ее, что настало время самого важного этапа. – Ты сетовала на цену этой игрушки, – сказал он, указывая на небольшую коробочку, подсоединенную к компьютеру, – но без нее не обойтись. – На ней был только красный индикатор и выключатель. – Это определитель голоса.

– Это что?

– Оно срабатывает на звук твоего голоса. – Коити пощелкал клавишами, и Дзюнко увидела новое окно на мониторе. – Ты регистрируешься и получаешь доступ к своей почте от Стражей. При этом зарегистрироваться можешь только ты. Это дополнительная безопасность – важное условие для тайного общества.

В окошке появилась надпись: «Введите пароль».

– Я должна назвать какие‑ то цифры?

– Нет, не надо. Я потом скажу тебе, какие цифры я ввел, но это двухэтапная процедура. На этом этапе машина считывает твой голос, определяет, что ты – это ты, и ты получаешь доступ к своей почте. Правда, здорово?

– То есть мой голос срабатывает как ключ?

– Да, ты должна произнести пароль.

– Как насчет «Страж»?

– Шутки в сторону. – Коити погрозил ей пальцем, как режиссер, недовольный актером.

– Мне больше ничего в голову не приходит!

– Тогда я придумаю за тебя.

– Ну, если что‑ нибудь приличное.

– Как насчет «Я люблю Коити»? Ой! – взвизгнул он, когда Дзюнко лягнула его по ноге.

– Скажи спасибо, что я босиком.

– Ну ладно, я тут придумал одно слово… – Молодой человек, потирая ушибленную ногу, перевернул инструкцию к компьютеру и показал ей слово, написанное им на обложке.

– Что это означает?

– Тебя.

На экране светилась все та же команда. Дзюнко колебалась. Коити кивком подбадривал ее.

Наконец она произнесла: «Огненосец». На экране высветилось отражение звуковой волны, и она услышала собственный голос из динамиков компьютера: «Огненосец».

– Замечательно!

На экране высветилась надпись «Регистрация завершена» и появилось новое окно. На бледно‑ голубом фоне белый ангел с серебряным мечом устремлялся в небо. Заставка напоминала духовную живопись.

– Добро пожаловать в сеть Стражей! – сказал Коити.

Снегопад прекратился, но на крыльце лежал тонкий слой снега. Не заботясь о том, что может поскользнуться, молодой человек быстро сбежал по ступенькам, подошел к своей машине и взглянул на небо:

– Жаль, что снегопад кончился.

По небу стремительно неслись тучи. Холодало на глазах, и Дзюнко почувствовала, как онемели мочки ушей.

– Ты бы позволила мне переночевать у тебя, если бы все еще шел снег?

– Ты же видел, что у меня нет места! Пришлось бы тебе спать в ванной. Да и матраса лишнего у меня нет.

– Найди квартиру попросторнее!

– Я же не избалованный богатенький мальчик!

Вертя связку ключей, Коити смотрел на Дзюнко, слегка склонив голову набок:

– Тебе будут платить.

Девушка оглянулась вокруг. В большинстве окон свет уже погас. Оно и неудивительно после полуночи. Их голоса далеко разносились в тихой морозной ночи.

– Давай не будем здесь об этом, – сказала она вполголоса.

– Ты в настоящее время нигде официально не работаешь? – тоже понизив голос, спросил Коити.

– Я нигде не работаю ни официально, ни нелегально. В настоящее время. – Девушка подошла к нему поближе, чтобы он мог расслышать. Снег заглушал ее шаги. – Последнее время я работала в кафе, но только на полставки.

– Может, тебе стоило бы устроиться на работу вроде этой.

– Мне можно работать?

– Разумеется. Стражи ведь дают задания не каждый день. Можешь устраиваться на любую работу, только не на полную занятость. Ну и вообще, для прикрытия. Но знаешь что? – Коити ухмыльнулся и положил руку ей на плечо. – Я был бы спокоен, если бы ты работала где‑ нибудь в безопасном месте.

Дзюнко посмотрела ему в лицо:

– Почему? Потому что мы партнеры?

– Именно, – серьезно ответил молодой человек.

Они молча смотрели в глаза друг другу. Наконец девушка улыбнулась одними уголками рта, как это делал Коити.

– В таком случае договорились, – коротко заключила она.

Но Коити не улыбнулся в ответ, продолжая смотреть в глаза Дзюнко, словно заглядывал ей в душу. Так они и стояли на пустынной заснеженной улице, словно статуи, только морозный пар от их дыхания поднимался в ночной воздух.

Внезапно Коити наклонился и обнял девушку. Вместо того чтобы оттолкнуть его, она уткнулась головой в его плечо, обтянутое толстым свитером. Раньше он казался ей очень худым, но теперь она обнаружила, что он гораздо крепче, чем выглядит на первый взгляд. Она почувствовала, как он коснулся ее волос подбородком, а потом губами. Все мысли вылетели у нее из головы. Она только почему‑ то дрожала, но не от холода и не от страха.

Потом ей вдруг пришла в голову мысль, и она тут же высказала ее вслух:

– Ты совсем одинок?

Молодой человек вздрогнул от удивления.

– Я это знаю по себе. – Дзюнко отстранилась и посмотрела ему в глаза, казавшиеся совсем темными. Слова вырвались у нее сами собой. – Но ты должен знать, что я никому не доверюсь всей душой, пока мы вместе не убьем кого‑ нибудь. Пока вместе мы не отметимся и не замараем руки в крови.

Коити прищурился и осторожным движением смахнул слезу со щеки Дзюнко.

– Я тебе не Кадзуки Тада, – заявил он, обдав ее морозным дыханием. – И не забывай, пожалуйста: мы не убиваем.

– А что же мы делаем?

– Вершим правосудие. – Молодой человек наконец улыбнулся.

Он обхватил лицо Дзюнко обеими ладонями, коснулся лбом ее лба и закрыл глаза. Девушка тоже закрыла глаза. Они словно молились вместе, хотя она не знала кому и о чем.

– Спокойной ночи. – Коити отстранился, улыбнулся ей и направился к машине. – Беги домой, а то простудишься.

Он открыл дверцу машины, сел и завел мотор. Он больше не оглядывался на Дзюнко, а она все стояла и смотрела ему вслед, пока свет задних фар не пропал за поворотом.

Только теперь Стражи стали для нее реальностью. Она всем сердцем ощутила, что ступила на путь, откуда нет возврата.

Обрезая пожухлые от холода листья и стебли в саду, Тикако услышала, как в доме зазвонил телефон. Она вбежала в кухню и схватила мобильник, оставленный на кухонном столе. Звонила Митико Кинута. После их последнего разговора девушка заметно успокоилась, но все еще казалась озабоченной. Тикако постаралась ее подбодрить:

– Я живу неподалеку.

– Я вам правда не помешаю?

– У меня сегодня отгул, мне велено было догулять несколько дней отпуска.

Митико сообщила, что приедет примерно через час, и отключилась. Тикако закончила домашние хлопоты и отправилась в кондитерскую за тортом для угощения гостьи. От Кадзуки Тады вестей по‑ прежнему не было. Ее беспокоило, что его беременная невеста может заподозрить его в особых отношениях с Дзюнко Аоки. Не дай бог, еще примется следить за ним – в ее‑ то положении, да при такой погоде.

Макихара был убежден, что Дзюнко Аоки обязательно попытается связаться с Тадой, но Тикако почти не сомневалась в обратном. В прошлом молодые люди не «сработались» как партнеры по преступлению, а теперь Дзюнко узнала, что Тада помолвлен и скоро станет отцом, а значит, будет держаться от него подальше.

Если Дзюнко Аоки, как она заявила Таде, олицетворяла собой правосудие, призванное отомстить за смерть его сестры и тем облегчить его страдания, велика вероятность того, что она не станет теперь, когда больше не нужна ему, подвергать опасности его семейное счастье.

С другой стороны, только Тада мог связать их с Дзюнко Аоки. Если они упустят его, Макихара не сможет ее поймать.

Тикако прислонилась к раковине на кухне и погрузилась в размышления. Если даже они арестуют Дзюнко и обнаружат, что она действительно способна сломать кому угодно шею ударом высокотемпературной энергии и может продемонстрировать это прямо в камере для допросов, никакой суд не вынесет ей приговор. Время от времени кто‑ нибудь заявляет, что может убить человека посредством проклятия. Но даже при наличии самого убедительного признания это будет квалифицировано как «невозможное преступление». Верить можно во что угодно, но закон не признает этого. Исидзу понимала, что Макихаре все это известно не хуже ее, но ему необходимо было найти Дзюнко Аоки – не как полицейскому, а как брату убитого ею мальчика. Намерения Тикако были более прозаичными: она просто хотела разобраться в этом деле, чтобы представить внятный отчет начальству.

Когда приехала Митико Кинута, Тикако даже обрадовалась, что можно на время отложить мучительные размышления о паранормальных явлениях.

Девушка странным образом выглядела ниже ростом, чем во время их первой встречи. Она пала духом и осунулась.

– Дядя Ито задал мне жару.

Тикако постаралась отвлечь Митико от мрачных мыслей, усадив ее в удобное кресло, но девушка нервно ерзала, примостившись на самом краешке сиденья.

– По‑ моему, вы никаких особых ошибок в отношении Каори не допустили.

Митико, конечно, непозволительно близко сошлась с семейством Курата, но отчет о подозрительных возгораниях она представила вполне объективный. Дело оказалось ей не по силам, но ее вины в этом не было.

– Господин Курата приходил к дяде Ито и нажаловался на меня.

– Отец Каори?

– Он самый. Он заявил, что я забыла о своем долге как следователя, слишком снисходительно обращалась с Каори и тем самым затянула следствие.

Тикако слушала ее с удивлением:

– Значит, он считает, что в этих возгораниях виновна Каори?

– Он с самого начала решил, что она виновна, – сказала Митико.

– Ну надо же! Даже самые что ни на есть недоумки выглядят предпочтительнее по сравнению с отцом, который подозревает собственную дочь в преступлении и приводит в дом полицию, требуя расследовать ее вину. Пускай даже Курата убежден в виновности дочери, но ведь, прежде чем вызывать полицию, он должен хотя бы поговорить с ней, выяснить, в чем дело.

– Курата считает, что здесь сказалось дурное влияние ее матери. Что это из‑ за нее девочка стала такой неуправляемой.

– Влияние госпожи Курата? – Внезапно Тикако вспомнила все, что рассказала госпожа Курата о генетическом предрасположении к паранормальным способностям и о загадочных Стражах.

– В подробности он не вдавался, но утверждает, что она склонна к нездоровому мистицизму и из‑ за этого в их семейной жизни с самого начала постоянно возникают проблемы. Господин Курата намерен развестись с женой и оформить опекунство над Каори, чтобы оградить ее от вредоносного влияния матери.

– Уверена, что она не смирится с этим, – сказала Тикако, вспомнив заплаканное лицо госпожи Курата. – Да, она ни за что не отдаст ему дочь.

Тикако поняла, что Митико и не подозревала о неурядицах в этом семействе, пока не услышала от дяди о заявлении господина Кураты. Похоже, сочувствие к Каори мешало ей оценить истинное положение дел. Девочка по‑ детски искренне привязалась к Митико, однако не рассказала ей о своих способностях к пирокинезу, да и мать не поощряла ее в этом. Вот где молодой детектив потерпела неудачу, и вот почему господин Курата так ею недоволен. Тикако посочувствовала Митико, которую так недопустимо использовали.

– Дядя Ито в последнее время так занят! Он ведь еще не обсуждал это дело с вами?

– Нет, не обсуждал. Я представила отчет, но с тех пор мы еще не встречались.

– Я приехала к вам, чтобы извиниться за себя и за него. Вам стоит забыть о Курата. Расследование по этому делу передали кому‑ то другому в нашем отделении. Но я вам очень благодарна за то, что вы согласились неофициально помочь такому неопытному следователю, как я.

«По правде сказать, – подумала Тикако, – я вообще ничего не сделала. До сих пор». Но теперь она утрачивает всякий официальный предлог, позволяющий иметь дело с семьей Курата. Она составила отчет и глубоко вникла в положение дел, но теперь, когда капитан Ито отстранил от этого дела Митико Кинута, в ее участии тоже перестанут нуждаться.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒