Линси Сэндс 7 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 21Следующая ⇒

начинала ненавидеть двери.

Опустив плечи, она прислонилась к двери и закрыла глаза. Она была очень позитивным

человеком, как правило, и всегда думала, что человек мог сделать что угодно, если его

достаточно обработать, но это было до того, как она встретила неподвижный объект:

Люцерна. Человек был так же упрям как … ну, как она. Возможно даже больше.

Кейт подумывала сдаться, упаковать свои вещи и вернуться в Нью‑ Йорк с поджатым

хвостом, но это было не в ее характере. Она очень не хотела быть таким вредителем и ей

было жаль, что она не могла оставить его мирное существование, но по мнению компании

было весьма неблагоразумно для них ожидать, что Люцерн Аржено будет содействовать.

Они тратят большие деньги, чтобы рекламировать его книги; он мог бы по крайней мере

сделать небольшое усилие. И она главным образом согласилась с этим. Она только должна

была убедить его. Черт, она считала бы великой победой, если заставит его согласиться на

несколько интервью по телефону.

Кейт медленно выправлялась. Это может сработать. Она зациклилась на туре раздачи

автографов, но возможно ей больше повезёт с интервью.

‑ " Люк? " ‑ позвала она. Ответом ей была тишина, но Кейт это не остановило. ‑ " Смотри, я

знаю, что ты не хочешь сделать тур раздачи автографов, ладно. Но, пожалуйста, по крайней

мере, не мог бы ты рассмотреть возможность нескольких интервью? "

Она ждала в тишине, затем добавила, ‑ " Только подумай об этом. Хорошо? "

Решив оставить это на ночь, Кейт повернулась к двери комнаты для гостей. Она должна

подумать об аргументе, о некотором плане, который сможет убедить его. Она займётся этим

утром.

Люцерн знал, когда Кейт сдалась и ушла. Он чувствовал ее отсутствие так же как слышал

открытие и закрытие двери комнаты для гостей. Он сидел в течение долгого времени за

столом, слушая ее перемещения и подготовку ко сну, потом звуки ночи, когда она

остановилась.

Он думал сыграть в Жажду крови II, но это было не то без нее. Он думал писать, но был не в

настроении. Таким образом, он сидел в молчаливой темноте, слушая ночь. Крики ночных

птиц, песни сверчков, шепот ветра, вздохи … Кейт, он понял. Тот сонный хриплый

звук издавала Кейт. Люцерн мог услышать его, если напрягался. Он также мог чувствовать

ее запах. Аромат казалось окружил его. Напоминание ее прикосновений к нему, когда они

танцевали, он наклонил голову и понюхал его жакет. Аромат был силен там. Волнующий.

Стоя, Люцерн сбросил пиджак и бросил его на спинку стула, но запах все еще

кажется, цеплялся за него. Или возможно он просто был в воздухе, проник в его дом, как и

она. Прекратив попытки избавится от ее аромата, он подошёл к двери его кабинета и открыл

её; потом остановился там и закрыл глаза. Если он сконцентрируется, сквозь другие звуки

ночи, он сможет сосредоточиться на ее звуках ‑ шелесте постельного белья, когда она

расправляла постель, небольшие мягкие вздохи, когда она мечтала, случайный ропот, но

главным образом ее дыхание, мягкое и успокоительное, вдох, выдох – снова и снова.

Он почти мог чувствовать ее дыхание на своей коже, теплый, влажный выдох. Тогда он

понял что чувствовал его около своей руки. Он стоял рядом с кроватью, неосознанно, ноги

принесли его туда, где его тело стремилось быть.

Люцерн посмотрел на неё через залитый лунным светом мрак, улыбаясь тому, как невинно

она спала. Кейт лежала в позе эмбриона, а ее рука находилась под подбородком. Потом его

взгляд опустился от ее лица вниз по ее телу. Это была теплая ночь, и кондиционер, казалось, не достиг верхних комнат, так как нижних. Кейт скинула покрывало и осталась лежать в

тонком белом хлопке ночной рубашки, которая обернулась вокруг ее бедер. Его

пристальный взгляд осматривал ее тонкую фигурку и её положение. У Кейт были

прекрасные ноги, длинные и красивые. Люку удалось побороть искушение слегка провести

пальцами по жемчужно ‑ белой коже, но он вообразил то, на что она должна походить и знал, что она будет теплой и мягкой на ощупь.

Лёгкий вздох слетел с губ Кейт, и она перевернулась на спину, одна рука медленно

проскользила через ее грудь прежде, чем лечь на кровать. Люцерн взглядом последовал за

движением руки, затем возвратился по ее следу, чтобы обосноваться в вырезе ее ночнушки.

У ночнушки были пуговицы, ведущие вниз к ее талии. Первые две были расстёгнуты, и

третья казалось, готова просунуться в отверстие, оставив больше голого пространства для

рассмотрения. Пристальный взгляд Люка остановился на молочных вершинах ее груди, он

наблюдал их взлет и падение с каждым дыханием. Взлет и падение. Он представил, как

расстёгивает ту третью пуговку, чтобы открыть больше кожи, за ней следующую и так далее, наконец, полностью обнажая ее грудь.

Люцерн вообразил, как её полные полушария появятся в лунном свете. Как сочно. Он знал, что был бы не в состоянии сопротивляться желанию коснуться их, приласкать губами и

языком, утонуть в их сладости.

Кейт выгнулась на кровати и застонала. Люцерн почти застонал с ней. Ее духи здесь пахли

сильней; они смешались с запахами ее шампуня, мыла и сущности. Комбинация

была головокружительной. Он мог почувствовать это на губах. Из‑ за нехватки

прикосновений, он смог представить, что он действительно: посасывает, облизывает,

покусывает дорожку по ее коже от одной груди до другой.

Люцерн закрыл глаза, чтобы лучше представить это, он почти мог чувствовать ее теплую

кожу под его губами. В его воображении, он позволил рукам скользить вниз по ее платью, под него, к внешней стороне ее бедер. Он мог чувствовать ее дрожь от его прикосновения, она беспокойно шевельнула ногами, в то время как ещё один стон слетел с ее губ.

Кейт выгнулась в приглашении, также желая его, прося, чтобы он заполнил ее и сделал ее

целой, потушил, разожженный им, огонь.

Люцерн был рад. Он позволил своей воображаемой руке пройтись по ее ногам и отодвинуть

ткань ее рубашки вверх, затем раздвинул ее мягкие бедра так, чтобы он мог лизать там вены.

Он представлял, как касается ее, ласкает, облизывает ее блестящую кожу, как погружается в

ее горячее тело. Он почти чувствовал ее вокруг себя, задыхающуюся и постанывающую ему

в ухо, ее мягкое дыхание на его коже, её ногти, впивающиеся в его плечи и спину.

Кейт стонала от удовольствия, когда он входил в нее снова и снова, пока она не стала

содрогаться под ним, пока ее внутренние мышцы сжимались и разжимались.

‑ " Люцерн".

Его имя на её губах заставило Люка открыть глаза, посмотрев вниз, на спящее лицо Кейт он

увидел выражение экстаза. Она задыхалась, вспотела и извивалась на простынях, впиваясь

руками в подушку, она содрогалась от экстаза. И только после этого Люцерн понял, что в то

время как она отдыхала, ее разум был так же широко открыт для него, как и закрыт когда она

бодрствует. Она только что испытала все, что он вообразил, получив его мысли, как будто

это произошло на самом деле.

Знание было почти болезненным. Он мог бы взять ее, если бы пожелал. Она хотела его. Люк

тяжело дышал, с нуждой, пульсировал желанием войти в неё. В тот же время, он стремился

вонзить зубы в её шею, получая ее кровь и тело одновременно. Он знал, что это был бы

самый невероятный опыт в его жизни. Но он не мог. Если бы он взял ее сейчас, Кейт

отдалась бы ему только потому, что он хотел, чтобы она хотела его.

Встряхнув головой, чтобы стереть эротические картины, Люцерн отошёл от постели и

вышел из ее комнаты. Он не остановился, пьяно пошатываясь по коридору к лестнице. Она

занимала все его мысли. Ему нужно проветриться. Желание обладать ей было подавляющим.

Выйдя из дома он пошел к своей машине. У него не было плана, когда он завел двигатель, была просто необходимость уйти от Кейт и искушения, которое она представляла. В конце

концов, он разъезжал час или около того, пока, наконец, не оказался около дома Бастьена.

Дом его брата был тёмен и тих, и он мог слышать, что он был пуст. Он уже собирался

развернуться, когда фургон Бастьена подъехал к нему.

Люцерн вышел из машины и с облегчением встретил своего брата, он поведал о его

неприятностях с Кейт. Это заняло долгое время. Он рассказал своему младшему брату все.

Когда он закончил, Бастьен просто спросил: ‑ " Что ты будешь делать? "

Люцерн на мгновение задумался. Разговор не помог ему отчистить его голову. Он все еще

был растерян. Он не любил неразбериху. Он не любил какие‑ либо нарушения в его жизни.

Ответ казался простым: Избавится от неразберихи.

‑ " Я собираюсь сделать все возможное, чтобы посадить ее завтра на самолёт ", ‑ решил он.

Вот. Разговор с его братом помог.

Кейт зевнула и потянулась в постели, с улыбкой на губах. Она так хорошо не спала уже

очень давно. И она никогда не просыпалась, чувствуя себя так прекрасно. Она была

расслаблена и насыщенна. Удивленно моргнув, она поняла, что это правда ‑ она чувствовала

себя насыщенной. Ее тело было счастливое, теплое и готовое сделать все, что она захочет.

Встав, она пошла в душ. Всё было прекрасно, когда она намыливала себя, проводила мыло

по ее телу, пока она не вспомнила сон. Ее руки замедлились, а глаза расширились, когда она

вспомнила: Люцерн ласкал ее, посасывал её грудь, погружаясь в нее.

Покалывание в груди обратило ее взор к ней, и она позволила своим рукам опуститься,

смущаясь ‑ того, что подсознательно ласкала их. Ее соски торчали и были твердыми. Хуже

того, она почувствовал влажность, собравшуюся между ног, и она не имела ничего общего с

водой, льющейся ей на спину. Развернувшись, она уперлась руками в стену под душевой

насадкой и позволила

воде струится по ее телу. Но сон не исчез, он был самым ярким из всех на её памяти,.

На одну минуту, Кейт испугалась, что это был не сон, что это случилось на самом деле и

просто казалось сном, потому что она была сонной. Но потом она покачала головой на

глупые мысли. Если бы это на самом деле произошло, она бы хотела поцелуев, а он не

поцеловал ее ни разу. Кейт бы схватила его за волосы и притянула его рот, если бы

потребовалось, но поцелуи бы были. Она любила целоваться.

Нет, этого не было, думала она, хихикая, и понимая, как облегчение охватывает ее. Это был

только удивительный сексуальный сон. Влажный сон.

Смеясь над собой, Кейт закончила принимать душ и вышла. Сон или нет, но она

чувствовала себя великолепно. Она также чувствовала благосклонность к хозяину за

удовольствия от сна. Не важно, что он ничего не сделал в реальности; он породил этот сон, и

там он доставил ей огромное удовольствие. Ага. Он был развязным парнем.

Широко улыбаясь, Кейт оделась, причесалась, а потом покинула ее комнату и спустилась

вниз, на кухню. Она собиралась сделать Люцерну завтрак. Большой завтрак. Она собирается

сладко сказать ему, что отказалась от попыток заставить его сделать тур раздачи автографов.

Может быть, тогда он почувствует облегчение, и согласиться дать интервью или два.

Она сделала: стейк с кровью, яичницу, оладьи, тосты и кофе. Потом задумалась. Что делать?

Люцерна пока нет, а все было готово. Следует ли ей пойти и постучать в дверь спальни, тем

самым рискнув сделать его сварливым? Вряд ли это поможет ей. Или ее следует принести

завтрак в постель? Это не походит на хорошую идею. После этого сна, она подумала, что

лучше держаться подальше от Люцерна и кровати, иначе она может запрыгнуть на бедного

мужчину в надежде, что в реальности будет так же хорошо.

Вздохнув, Кейт взглянул на печь, где она оставила еду, чтобы она осталась теплой. Она

решила, что она будет просто наводить порядок на кухне, и если он не проснётся к тому

времени, как она закончит, то она рискнёт его настроением и разбудит его.

Включив радио на кухне, она принялась за работу, танцуя вокруг кухни под классическую

рок станцию.

Визгливый предсмертный крик животного разбудил Люцерна. По крайней мере, он так

думал. Он внезапно сел, а затем остановился, чтобы послушать звуки в его доме.

Кто‑ то грохотал по всей кухне, и была слышна металлическая музыка где‑ то внизу. Но крик, который разбудил его не был ни одним из этих звуков. Это Кейт плакала от боли? Подумал

он, чувствуя напряжение. Или на неё напал какой‑ то сумасшедший, который теперь

разрушает кухню?

‑ " Роохсаааан! "

Глаза Люцерна расширились от ужаса, когда скрипучий звук повторился, играя на нервах, как ногтями по доске. О Боже, это были попытки Кейт петь.

Он упал на спину с ворчанием отвращения и изнеможением, подавляющим его. Он не спал

до рассвета. Он еще не был готов проснуться.

‑ " Роооксан"! визг повторился.

Кажется Кейт готова разбудить его.

Бормоча себе под нос, Люцерн встал и поплёлся в душ. Там он пытался разбудить себя и

смыть прочь своё плохое настроение. Он твердил себе, что сегодня он избавиться от нее, а

после этого сможет выспаться. Это не помогло. Он чувствовал себя невероятно сварливым, когда спускался по лестнице.

Кейт услышала, как Люцерн спускается по ступенькам и перестала петь. Кружась вокруг

плиты, она схватила прихватку и быстро начала доставать завтрак. Она только поставила

тарелку оладьев на стол, когда он вошел в кухню.

‑ " С добрым утром! " ‑ пропела она весело.

Люцерн поморщился и застонал, потом его взгляд остановился на столе, и ворчливость

сменилась удивлением. ‑ " Ты сделала все это? "

‑ " Да, " ‑ Кейт вздохнула с облегчением. Вроде он не очень расстроился, что она разбудила

его. Только чуть‑ чуть. ‑ " Сядь и ешь, пока не остыло. "

Он сел и рассмотрел предложенное, затем, наконец, принялся за еду. Кейт налила кофе для

них обоих и присоединилась к нему за столом. Она позволила Люцерну поесть в покое,

решив, что они обсудят тему интервью после того, как он будет сыт и счастлив.

Когда Люцерн закончил есть и отодвинул тарелку, Кейт встала и взяла кофейник, чтобы

наполнить чашки. Она думала, что скажет, пока ставила чашку назад, когда Люцерн вдруг

сказал: ‑ " Одно событие".

Кейт повернулась в замешательстве. ‑ " Одно событие? "

Люцерн кивнул. ‑ " Если это единственный способ избавиться от тебя, Кейт К. Ливер, я

согласен на одно событие гласности".

‑ " Правда? " – Она пыталась подавить надежду, бушевавшую в ней. Она ждала подвоха.

‑ " Да. Но это всё. Только одно событие. После этого ты должна оставить меня в покое".

‑ " Хорошо", она согласилась.

Люцерн посмотрел на нее подозрительно. ‑ " Ты больше не будешь звонить и беспокоить

меня? Не будешь присылать письма? Не будешь устраивать лагерь на моем пороге? "

‑ " Нет, я обещаю, " ‑ торжественно сказала Кейт.

‑ " Очень хорошо. " ‑ Он вздохнул. ‑ " Одно событие, желательно Р. Т., о котором упоминала

мама. "

Глаза Кейт почти выскочил из орбит. ‑ " Р. Т. "?

‑ " Да. Сделает ли это твоих боссов счастливыми? "

‑ " О, да, " ‑ Кейт едва дышала, не веря своей удаче. Она упоминала о конференции Маргарет

на свадьбе, и призналась, что ей хотелось бы убедить Люцерна присутствовать, но она

никогда не

думала, что он согласится. Кажется женщина взялась за это. Кейт решила, что она обожает

Маргарет Аржено. Маргарет ‑ замечательная женщина.

‑ " Хорошо. Тогда устрой это. Я дам интервью Р. T. Теперь, когда ты собираешься оставить

меня в покое? "

Кейт посмотрела на кухонные часы. Почти полдень. Она позвонила раньше и узнала, что

есть рейсы в час, в три и пять часов. Она думала, полететь одним из этих рейсов, и она все

еще может, если захочет провести больше времени с ним. Но его слова прервали её мысли. ‑ "

Хорошо. Тогда я дам интервью Р. T. " – Р. T еще не просили дать интервью. Единственное

мероприятие Р. Т была конференция. Мать Люцерна ввела его в заблуждение? Умышленно?

‑ " Эмм... Люк, что именно твоя мать сказала о Р. Т"?

Автор пожал плечами. ‑ " Она сказала: " Я предлагаю тебе сказать ей, что ты сделаешь Р. Т "

Она подумала, что это, вероятно, лучший вариант для нас обоих. "

‑ " И это все, что она сказала? " ‑ осторожно спросила Кейт.

Люцерн кивнул и добавил: ‑ " Да, и она сказала, что это журнал".

Кейт рассмотрела этот вопрос. Маргарет привела сына в заблуждение, и единственная

причина, почему другая женщина это сделала – это попытка помочь ей. Кейт почувствовала

вину.

Но она сразу позволила ей уйти. Маргарет не сделает ничего, чтобы навредить её сыну. Она

думала, что он тоже пойдёт. И это будет хорошо для него. Кейт не собиралась копаться в

этом. Он сказал, что он сделает Р. T. , поэтому она оставит все как есть.

Она также хотела бы убраться отсюда скорее, прежде чем он поймёт, что это конференция, а

не интервью, и попытается отказаться.

‑ " О, я не думала, что так поздно" ‑, выдохнула она, вглядываясь в ее наручные часы с

притворным удивлением. Затем она сладко улыбнулась Люцерну. ‑ " Ты спросил, когда я

собираюсь оставить тебя в покое. Ну, есть часовой рейс, поэтому если я потороплюсь, то

успею! "

И с этим она, развернувшись выбежала из кухни.

Люцерн уставились на качающуюся кухонную дверь. Он хотел, чтобы она ушла, но ее

стремление привело его в замешательство. Он склонил голову и хмуро посмотрел на

потолок, слыша стуки разразившиеся наверху. Она явно мечется там как бешеная. Кажется, она не может выйти из его дома достаточно быстро. Но оказалось, что она была упакована, потому что очень скоро он услышал ее шаги по коридору над головой.

Он вошел в гостиную вовремя, чтобы увидеть ее спускающуюся вниз по лестнице.

Автомобиль просигналил в тот же момент, как ее нога опустилась на первом этаже.

‑ " О! " ‑ Кейт повернулась к кухне, а затем остановилась. Она улыбнулась с облегчением, когда увидела его. ‑ " Вот ты где! Хорошо! Мое такси здесь, и я не хотела уезжать не

попрощавшись ".

‑ " Такси? " ‑ спросил Люцерн с недоверием.

‑ " Да. Я позвонила из своей комнаты в то время как собиралась. Парень, они здесь быстрые, да? "

Когда Люцерн тупо уставился на нее, Кейт заколебалась. Наконец, поднимая ее чемодан,

она сказала: ‑ " Ну, Спасибо за все. Я знаю, я была нежеланной гостьей, но всё было очень

хорошо. И я ценю… черт! " ‑ Пробормотала она, когда такси просигналило снова.

‑ " Подожди! " ‑ Люцерн позвал, когда его редактор повернулась и открыла входную дверь.

Она помахала водителю, чтобы он знал, что она идет, потом обернулась. Люцерн на самом

деле не знал что сказать, он просто хотел увидеть ее. После размышления о чем сказать, он

наконец придумал: ‑ " Что насчет интервью? Когда ты это устроишь? И ты должны знать мой

номер телефона, чтобы сообщить мне, когда оно будет. И мой е ‑ мейл, тоже ", ‑ добавил он.

‑ " Гм... " ‑ Она вздрогнула, потом призналась: ‑ " Твоя мать дала мне твой номер и е ‑ мейл".

‑ " Она? " ‑ Он был поражен, хотя знал, что не должен быть. Не с его вездесущей матерью.

‑ " Да". ‑ Кейт продвинулась боком чуть дальше к двери, пораженная выражением на лице.

Она посмотрела так, как если бы должна была сказать ему что‑ то, но не очень хотела.

Выражение лица Люцерна изменилось когда она сделала еще один шаг боком в сторону,

прежде чем пробормотать ‑ " Р. Т не хочет, интервью. "

‑ " Не хочет? "

‑ " Нет. Р. Т, о котором говорила твоя мать делают конференцию". – Боль исказила её лицо, и

в то время, как Люцерн пытался осмыслить это, она добавила: ‑ " Но не волнуйся, ты не

пожалеешь. Я буду там с тобой приглядывать за тобой все это время. " ‑ Она все еще боком

продвигалась к двери и потом пролепетала: ‑ " Я вышлю всю необходимую информацию и

билеты, тебя заберут из аэропорта. Так что не волнуйся! "

Такси выбрало этот момент, чтобы дать еще один нетерпеливый гудок.

‑ " Уже иду! " – крикнула Кейт, и дверь закрылась с хлопком. Звук разнесся по дому, затем

звук ее устремляющейся вниз с крыльца. Затем наступила тишина.

Люцерн замер, как столб. Конференция? Его мать ничего не говорила о конференции. Она

сказала Ромэнтик Таймс это журнал о книгах. Кто –то, кто хотел бы интервью. Кейт

перепутала. Боже, уж лучше бы она перепутала.

Он поспешил к двери и смотрел через затененное стекло, как такси отъехало. Люцерн

просто наблюдал.

Он постоял минуту, проигрывая слова Кейт в голове, а потом он повернулся и пошел вверх

по лестнице. Р. T. Уж лучше бы она перепутала. Он найдёт Ромэнтик Таймс в интернете

только, чтобы убедиться, что она перепутала.

Не прошло и трех минут, как рев Люцерна разнесся по дому.

Глава седьмая

‑ " Я не сделаю это" ‑, объявил Люцерн, ярость лежала в основе его спокойного

произношения.

‑ " Сделаешь" ‑. Маргарет Аржено заполнила еще одно слово в своей ежедневный кроссворд.

Она делала это с тех пор, как он приехал.

Маргарет не любила запах и шум города. Отец Люцерна, Клод, не выносил этого тем более.

Кроме того, проживание в городе означало переезд каждые десять лет, чтобы не привлекать

нежелательное внимание к факту, что они не стареют. Родители Люцерна избегали всего

этого, купив несколько участков земли в часе езды от Торонто, и построили их дома там.

Таким образом, соседей не было достаточно близко для беспокойства, и не нужно

переезжать вообще, если они не захотят. По крайней мере, они не делали этого на

протяжении тридцати лет, с тех пор, как они построили эти дома.

Люцерн сидел в семейном особняке и наблюдал за матерью, заполняющей ещё одно слово.

Он понятия не имел, почему ей не надоели кроссворды; века жизни в сочетании с

совершенной памятью делали его очень простым. Пожав плечами, он посмотрел на нее и

повторил: ‑ " Я не сделаю этого. "

‑ " Сделаешь".

‑ " Нет".

‑ " Да. "

‑ " Нет".

‑ " Да. "

‑ " Ладно, вы двое, прекратите" – прервал Бастьен. Он приехал после звонка, непонятного

разглагольствования и крика Люцерна о том, что он собирается свернуть своей драгоценной

матери шею. Бастьен на самом деле не думал, что его брат сделал бы это, но любопытство

заставило его прибежать, чтобы увидеть, что произойдет. Он прибыл как раз за Люцерном, вошел в дом, наступая на пятки брата, и до сих пор не знал, что его расстроило.

Он действительно хотел узнать. Редко можно увидеть Люцерна с огнем в глазах.

Ворчливый, угрюмый, нетерпеливый? Да, Люк часто такой. Нетерпеливый от ярости? Нет.

Кейт К. Ливер зажгла в нём огонь, подобного которому Бастьен не видел в его брате пятьсот

лет. И Бастьен был уверен, что нужно что‑ то сделать с этим неоценимым редактором. Люк

выкрикивал ее имя, как проклятие несколько раз во время разговора по телефону. Это было

одно из немногих слов, которые Бастьен действительно понял.

Обратившись к брату, Бастьен спросил: ‑ " Так в чём проблема, Люк? Я думал, ты дашь

интервью этому Ромэнтик Викли, чтобы избавиться от Кейт. Что изменилось? "

‑ " Ромэнтик Таймс" ‑, исправил Люцерн. ‑ " И это не интервью – вот что изменилось. Это

чёртова конференция. "

‑ " Конференция? " ‑ Бастьен взглянул на мать подозрительно. ‑ " Ты знала это? "

Маргарет Аржено мягко пожала плечами, что было похоже, как будто она на исповеди. ‑ " Я

не вижу проблему. Это всего лишь пара дней в отеле с несколькими читателям ".

‑ " Пять дней, мама" ‑, сломался Люцерн. ‑ " Пять дней в отеле с около пятью тысячами

фанатов. А ещё балы, подписи книг и…"

‑ " Одна подпись книг" ‑, прервала его мама. ‑ " Одна подпись книг с парой сотен других

писателей. Ты не будешь в центре внимания. Ты будешь счастливчиком, если на тебя вообще

хоть чуть‑ чуть обратят внимание ".

Люцерн не успокоился. ‑ " А что насчет балов и обедов с наградами и…"

‑ " Всё находится в отеле. Тебе не нужно будет рисковать из‑ за солнца и…"

‑ " Я не буду рисковать на солнце, потому что я не поеду! " ‑ взревел Люцерн. ‑ " Я не могу

пойти".

‑ " Ты поедешь" ‑, начала твердо Маргарет, но Бастьен перебил ее. ‑ " Почему ты не можешь

пойти? " спросил он Люцерна.

‑ " Это в Штатах, Бастьен" ‑, сказал его брат мрачно. ‑ " Я не могу провезти кровь через

таможню. И я не могу обойтись без крови в течение пяти дней. " ‑ Он мог бы, на самом деле, но не очень удобно. Судороги сделают его калекой, и его тело начнет потреблять себя.

Бастьен нахмурился. ‑ " Я мог бы прислать кровь к тебе, как только ты окажешься там. Мы

делаем такое постоянно. "

‑ " Вот. Видишь! " ‑ Их мать проворковала с триумфом. ‑ " Ты едешь".

‑ " Спасибо, брат. " ‑ Люцерн усмехнулся ему, потом яростно посмотрел на мать. ‑ " Я не еду! "

‑ сказал он снова.

‑ " Ты дал слово".

‑ " Вы вытянули его из меня обманом. Ты заставила меня поверить, что это интервью. "

‑ " Я никогда не говорила, что это интервью, " ‑ спорила Маргарет. Затем она подчеркнула:

‑ " Ты дал слово и ты поедешь".

‑ " Может быть, я дал слово, но я не подписывал никакой контракт. Я не еду".

Маргарет отшатнулась, как если бы он ударил ее. Ее слова были медленные и холодные.

‑ " Слово мужчины нерушимо. "

Люцерн вздрогнул, но прорычал: ‑ " Так было раньше. Времена изменились. В этом мире, человек не делает ничего, если это не подтверждено в письменной форме. "

‑ " В этот день и год, это правда" ‑, она согласилась, глаза сузились. ‑ " Но вы были воспитаны

не так, Люцерн Аржено. Ты больше не человек своего слова? "

Люк стиснул зубы, его гнев и беспомощность смешались. Его мать использовала мощное

оружие,

подняв вопрос о его чести и использовав его полное имя, чтобы показать, что ей стыдно за

то, что он просто предложил отойти от его слова. Неужели он действительно разочаровал ее?

Кейт кусала свои ногти и ходила у терминала прибытия. Ее самолет прибыл рано, а самолёт

Люцерна Аржено опаздывал, что означало, что она ждала почти два часа. И она даже не

была уверена, был ли Люцерн в самолете.

Она послала билеты и всю информацию о конференции Ромэнтик Таймс на следующий день

после

того как покинула Торонто. Она не получила письмо ответ, где говорится, что Люцерн не

приедет, но так же не получила подтверждения, что он будет. Кейт знала, что он даже не

прочитал это проклятое письмо. Как обычно. Она могла бы позвонить, у нее был номер, но

Кейт вдруг обнаружила, что она трусит. Она не звонила, опасаясь, что он скажет ей, куда она

может воткнуть эти билеты.

Кряхтя, она расхаживала взад, вперёд, с тех пор, как приехала. Прошло уже четыре недели и

три дня после её отъезда из Торонто. Её хвалили и поздравляли, все это время в офисе

Раундхауз Паблишин. Эллисон был поражена тем, что ей удалось сделать то, что не удалось

Эдвину, они не забыли упомянуть, что это миленький лакомый кусочек. Казалось, ее работа

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒