Призыв. Разделенный мир. В тени луны

Призыв

Пыль и паника смешались горечью на моем языке, но, когда я посмотрела на зверя, я была потрясена. Он тряхнул гривой, и она ангельски заблестела, словно на нее падал свет, льющийся из витражного окна собора. Сколько бы книг я ни читала, я не смогла бы представить такое красивое существо.

«Здравствуй, львица», - сказал в моей голове единорог.

«И тебе привет, единорог», - ответила Тиа.

«Ах, он милый», - сказала Эшли.

«Погодите, он вас слышит? » - спросила я, отпрянув от влажного бархатного носа единорога. Мое движение не отпугнуло его. Он быстро приблизился, прижался ко мне головой. Он словно не мог сдержаться. А я была испугана тем, каким знакомым это казалось.

«Так и должно быть, - ответила Тиа. – Интересно. Он не мог слышать меня раньше без твоей помощи, хотя мог ощущать. Похоже, теперь наши голоса слышны бессмертным, даже таким простым, как единороги. И не заглядывайся на него, Лили. У него есть тяга к юным девам».

«Следи за языком, львица, - предупредил он, сияя глазом. – Ты, может, показала себя достойным товарищем для Лили, но еще не завоевала мое доверие».

«Тогда я сделаю это, потому что мы в тяжелой ситуации. Лили… забыла себя».

«Забыла себя? – единорог фыркнул и тряхнул гривой. – Как такое возможно? ».

«Ее разум разбился на осколки, когда мы вернулись в мир смертных», - сказала Тиа.

«Эй, я здесь и могу говорить за себя», - а вслух я сказала:

- Да я забыла все о Египте. Хотя я еще могу кое-что, я…

«Она не помнит Амона», - перебила Тиа мрачным тоном.

Единорог повернул голову и посмотрел на меня глазом с густыми ресницами, щурясь. От него пахло звездами, ночным ветром и прохладной пустыней. От его взгляда мне было неудобно, я переминалась с ноги на ногу. Я отодвинулась на пару дюймов и смогла дышать свободнее.

- В общем, это доктор Хассан и Мельда, моя бабушка, - сказала я, указав на двух моих спутников.

Доктор Хассан записывал так быстро, как только мог человек, спешно набрасывал рисунок зверя. Я видела, что у него была тысяча вопросов, которые он хотел задать. Бабушка отодвинула шляпу назад, ее пальцы прикрывали рот. Я почти слышала ее недоверчивое восклицание, хотя она сдерживалась. Указав на них, я добавила:

- Нам нужно в Египет. Нужно пробудить мумий, чтобы они помогли нам в битве со злодеем.

«Единороги – не ездовые кони».

Я быстро пошла на попятную. Я не хотела злить единорога.

- Я не это хотела сказать, - я повернулась к бабушке и доктору Хассану и добавила. – Дайте нам минутку, - они отошли и ждали, бабушка шептала вопросы доктору Хассану.

Единорог развернулся, словно собрался уходить.

«Боишься, Небу», - обвинила его Тиа.

«Тиа! » - мысленно зашипела я, но она не слушала.

«Я ничего не боюсь, - возмутился он, развернувшись. – Даже смерть не лишит меня честности».

«Но ты встревожен, - не унималась она. Мгновение тишины Тиа оценивала то, что мы ощущали. – Ты… боишься Разрушителя, - сказала она. – Этот запах на твоей шкуре. Не отрицай».

Единорог поднял голову к солнцу, словно в поисках благословения. Когда он опустил ее, он сказал:

«Этот бой нам не победить. Если Сетх узнает, что я помогаю вам, он сотрет моих детей. Я не могу так рисковать. Только я их защищаю».

«Порой защита – это участие в бою», - сказала Эшли.

Небу топнул копытом и ткнулся в нас головой, я пошатнулась.

«Боги уже забрали душу, ту, кого я любил больше всех, они забрали мой аликорн. Почему я должен рисковать семьей и помогать им? Назови мне вескую причину».

Я хотела попросить Тию оставить единорога в покое, но она сказала:

«Не мне объяснять поступки богов. Львы тоже пострадали от них, но я могу смотреть не только на свою гордость. Ты так не можешь? ».

«Ха. Ты слишком долго жила как человек. Ты начала думать как они, - сказал Небу. – Я живу ради детей, это моя последняя надежда. Как я могу рисковать ими? Лучше избегать войны и Сетха».

«Не ожидала такой трусости от единорога».

Если бы я могла мысленно прогнать ее взмахами рук, я бы это сделала. Тиа и единорог явно были знакомы, хоть их отношения и были переменчивыми. Я могла лишь кривиться во время их спора, и надеяться, что она знала, что делала. Даже без аликорна такой жеребец мог растоптать нас.

«Наверное, ты слишком многого ждала, - сказал единорог. – Как я буду атаковать без рога? Без силы? Я слаб. Скован. Чем мне бороться? ».

«Зубами и копытами. Силой ног и сердца, как любой зверь! » - воскликнула Тиа.

Единорог склонил голову.

«Сила сердца. Как сердце может быть сильным, когда оно разбито? Ты попробовала первую любовь, юная львица. Это придало тебе смелости, надежд. Я бы посмотрел, как бы ты защищала свою позицию, если бы потеряла того, кого любишь».

И тут я застыла.

«Погодите. Ты влюблена, Тиа? В кого? Когда это случилось? » - спросила я.

Она снова меня не слушала.

«Ты великий зверь, - сказала Тиа, - но великие существа не всегда мудрые. Не ошибись. Сетх разрушит все. Даже если ты доживешь до конца боя, он придет за тобой. И когда он сделает это, ты встретишь смерть, зная, что мог быть героем, а выбрал путь страха. Ты лучше прятался бы в норе, как жалкая мышь, пытаясь закопаться все глубже, пока змея ползет у прохода, чем рисковал в почетной охоте. Я думала, ты не такой».

«Мы не победим, львица. Он слишком силен».

«Ты не видишь, Небу? Дело не в победе или поражении. Мы не можем управлять своей смертью. Мы можем выбирать, как мы живем. И победа не создает героев. Герои рождаются из тех, кто борется».

«Дерево фей всегда говорило мне, что можно все преодолеть, помогая друг другу. Ты будешь бороться с нами? – с надеждой спросила Эшли. – Пожалуйста».

Единорог фыркнул и топнул, развернулся и побежал к дереву. Он брыкнул задними ногами, тряхнул головой и обошел нас по широкому кругу. Наконец, он вернулся ко мне и ткнулся носом в плечо. Я погладила его шею, а он закрыл глаза и тихо вздохнул.

«Хорошо, - сказал он. – Я пойду с вами и возьму двух своих детей, которые добровольно вызовутся помогать вашим взрослым. Остальные останутся в укрытии. Я не буду рисковать ими. Надеюсь, ты права. Ради всех нас».

«Я рада, что ты вернул хоть немного чувств лошади».

«Я так далек от лошади, как ты от домашнего кота. Я был бы благодарен, если бы ты проявляла заслуженное уважение».

«Когда ты его заслужишь, тогда и проявлю».

- Спасибо, - быстро сказала я, похлопала зверя по плечу, надеясь прервать спор.

Единорог тряхнул гривой.

«Пожалуйста, Лили. Идем, нужно пробудить сыновей Египта», - подняв голову, он издал зловещий свист, мое сердце затрепетало в груди. Через миг стало слышно отзвук галопа существ из другого мира.

Золотая кобылица и еще один жеребец выпрыгнули из дерева и подошли к лидеру, покачивая головами. Я подвела бабушку к кобылице, держа ее за руку. Бабушка провела пальцами по сверкающей гриве, погладила изящную шею зверя.

- Ее зовут Захра. Ты ей нравишься, - сказала я ей. – Она рада видеть опытного взрослого.

- Лили, - сказала бабушка, склонившись. – Ты говорила, что это единороги.

- Да.

- Тогда где их рога?

- Тиа говорит, что это длинная история. Она потом тебе расскажет, но вкратце – их лишили рогов.

- Лишили? О, бедняжка. Не переживай из-за этого. Ты – самое прекрасное создание из всех, на ком я каталась, не в обиду старому Бобу. Он – хороший конь. Но ты ведь не просто лошадь, да, милая?

Я оставила бабушку ворковать с ее единорогом и помогла доктору Хассану, который чувствовал себя с лошадьми не так свободно, как бабушка.

- Его зовут Кадир, - сказала я. – Он говорит, что, если будете крепко держать его и сжимать ногами бока, он не даст вам упасть.

- Да, я постараюсь, - сказал доктор Хассан.

Я хотела отойти, но Тиа предложила предупредить его.

- Тиа говорит, что шляпу лучше спрятать в сумку. Если вы потеряете ее в пути, то уже не сможете вернуть.

- Я запомню, - он сказал это, снял драгоценную шляпу, провел ладонью по густым белым волосам и серьезно задумался.

Я схватилась за гриву единорога и относительно легко забралась на его спину.

«Ты меня совсем не помнишь, Лили? » - спросил зверь, когда я устроилась.

«Нет, мне жаль».

«Мне тоже жаль. Мне нравилось наше совместное время».

«Я не сомневаюсь», - сказала я.

«Зато можно произвести первое впечатление во второй раз».

Единорог встал на дыбы, ударил воздух сияющими копытами и побежал к бреши в дереве. Она была слишком узкой для него, но, когда я подняла руку, чтобы спастись от удара, мы уже пробрались внутрь.

Все перевернулось, словно мир стал черно-белой фотографией. Яркий пейзаж со сладостью утра стал холодным и тусклым. Словно все целое и хорошее в мире пропало, остались только нежеланные кусочки. Мы бежали по роще деревьев, но вместо лиственных вершин, стволы были голыми, похожими на скелеты, тянулись вверх, словно молили холодную голубую луну о смерти.

Где были посевы фермы, я заметила поля крови, что были единственным цветом в тусклом пейзаже. Мы приближались, и оказалось, что там алые крохотные цветы, но от этого мне лучше не стало. Эшли и Тиа тоже были встревожены. Пошел мелкий снег, но не таял на теплой коже, а обжигал, как пепел.

«Единорог, что это за место? » - спросила я, пугаясь того, что не слышала птиц или шелест листьев. Лес был тихим, это место словно окутывала полночь, где ходили только мертвые.

«Зови меня Небу, - ответил жеребец. – Обычно я не выбираю этот путь, но он для вас короткий. Я подумал, что лучше выбрать Менее хоженые тропы, чтобы избежать ненужного внимания».

Менее хоженые тропы. Жуткое предчувствие охватило меня, ощущение лезвием пронзало живот. Я поежилась, боясь того, что впереди. Холод проникал в кожу, я подняла капюшон, поблагодарив Эшли за идею.

Хассан и бабушка молчали, двигаясь по бокам от меня. Даже мои внутренние спутники молчали. Мы ехали без отдыха несколько часов. Наконец, когда я подумала, что Небу стоит остановиться для перерыва, он сообщил, что мы близко. Тропа сузилась, деревья вокруг были покрыты мхом, переплетали ветви над головами все сильнее, пока мы не перестали видеть мутное небо.

Мы двигались по темнеющему проходу. Изогнутые ветви деревьев торчали, как острые выпирающие зубы, от этого тусклая тропа казалась открытой пастью голодного монстра. Мы бросились в центр пасти и ударились о барьер.

Мы оказались на другой стороне, и я ощутила тепло солнца раньше, чем что-либо увидела. Оно ранило холодную кожу, но эта боль была хорошей, я словно погружалась в слишком горячую ванну. Притяжение изменилось, мы попали в утреннее небо, и я поняла, что мы были высоко над Египтом, и мы падали.

Ветер окружил меня, и я слышала крики бабушки и Хассана. Небу развернул тяжелые крылья. Мы выровнялись, и Эшли завопила с такой радостью, что я была готова отбросить страх и наслаждаться полетом вместе с ней, хотя бедра горели от того, как крепко я сжимала бока Небу. Я не знала, смогу ли распутать пальцы и его гриву.

Хассан, похоже, давал указания своему единорогу, потому что мы развернулись на восток, где солнце только пересекло горизонт, окрашивая мир в розовый и оранжевый. Мы опустились на песок пустыни вдали от современных городов Египта. Огромные резные камни усеивали землю, раньше там мог быть храм. Они были навалены, как кусочки разбитого пазла, их секреты были давно забыты и пока не были обнаружены.

- Где мы? – спросила я, пытаясь прогнать дрожь в ногах. Даже опытная бабушка была потрепана после поездки.

Хассан так хотел отвести нас, куда нужно, что упал со своего единорога. Мы помогли ему встать, и он робко посмотрел на бабушку, а потом ответил:

- Мы в старом заброшенном храме в сорока пяти минутах от Луксора. Я принес мальчиков сюда и собирался переместить их в убежища, но не успел. Вы ведь знаете, - он многозначительно посмотрел на меня, - у нас были дела в последнее время.

Он опустил сумку у еще стоящей прямо части. Она упала на песок, как комок теста на доску с мукой. Пыль поднялась облаком, тихо упала вокруг нас, припорошив нашу обувь. Как только он открыл сумку, он вытащил шляпу и водрузил на голову.

«А ты молодец», - сказала я Тие.

Хассан вытащил инструмент из сумки и осторожно коснулся им иероглифов, очищая поверхность камня мягкой кистью, нажал на последний. Камень задрожал, пыль летела водопадом вокруг него, он подвинулся, открывая проход.

- За мной, - сказал Хассан, вернув инструменты в сумку и подняв ее. Мы спустились в темное подземелье, температура упала на пятнадцать градусов через несколько ступенек. Высокие резные колонны поддерживали то, что осталось от храма наверху, отбрасывая темные тени, затмевая немного света, что падал из проема. Я вела пальцами по поверхности камня, быстро моргала, пока глаза привыкали. Зловещее зеленое сияние озаряло комнату, и я легко могла различить, что вокруг меня.

Проем над нами закрылся, но я видела и без света.

«Ночное зрение? » - спросила я у Тии.

«Львы видят лучше людей во тьме», - ответила она.

Бабушка врезалась в меня, и я поймала ее рукой. Я вела Хассана голосом, говорила, сколько ступенек ему осталось, а потом луч света пронзил тьму, он включил фонарик.

Когда мы добрались до низа, он провел нас в комнату и начал зажигать факелы. Даже до этого я легко смогла различить формы перед собой. Три гроба, вырезанные, разрисованные, стоящие на возвышениях. Когда Хассан зажег первый факел, мое зрение стало обычным, зеленовато-серые тени обрели цвета.

Они были прекрасными.

Я хотела коснуться отполированного деревянного саркофага, обвести яркого скарабея на поверхности. Я обошла саркофаг, нахмурилась, увидев изображение боя у пирамид на боку. Я прищурилась, увидев девушку, стоявшую с парнем на вершине пирамиды. На крышке гроба, где должна была лежать мумия, скрестив руки, я увидела две фигуры, обнимающие друг друга.

У женщины были длинные темные волосы со светлыми прядями среди них. Ее лицо было в профиль, закрывало часть изображения мужчины, но он, в отличие от нее, смотрел прямо. Темная бровь, изящная, как нарисованная птица в полете, была нарисована над ярко-зеленым глазом, что пронзал меня взглядом. Его голову окружало сияние солнца. Его полные губы были сжатыми, словно ему нужно было что-то сказать, но он не мог.

«Красивый сосуд для костей мертвеца».

- Это Амон, - сказал доктор Хассан. – Ты должна вызвать его своей силой. Мы не можем позвать его, как раньше, потому что у нас нет Глаза Гора.

- Даже если бы был, я бы не помнила, как его использовать.

- Ты сможешь, Лили, - сказал он. – Это как вызов гончей. Нужно только понять его истинное имя.

- Как я это сделаю? Я должна заглянуть в чью-то душу. Тиа уже знала имя гончей, а он мне никаких подсказок не даст.

Доктор Хассан задумался на минуту.

- Может, это поможет тебе.

Он начал двигать крышку саркофага, меня охватил ужас.

- Оскар, - сказала бабушка, схватив его за запястье. – Не думаю, что это лучшая идея.

Он замер, посмотрел на нее, а потом на меня.

- Ты видела их в таком состоянии раньше.

- Может, но я не помню.

Бабушка не отступала:

- Она тогда его не любила.

Я переминалась с ноги на ногу.

- Технически, я него не люблю и сейчас, так что… Давайте, если это может помочь.

Бабушка с жалостью посмотрела на меня, но кивнула и отошла, обхватила рукой мои плечи. Мурашки побежали по моим рукам, когда крышка с тяжелым стуком упала на пол. Доктор Хассан осторожно убрал бинты с лица мертвого и поманил меня ближе.

- Все не так плохо, - сказал он. – Анубис умеет сохранять плоть.

Сглотнув, я ответила:

- Рада слышать, - и, запинаясь, прошла вперед. Под белыми бинтами было лицо. Даже в смерти точеные черты были красивыми. Он выглядел как статуя египетского бога, и я понимала, что меня могло привлечь к нему. Я пыталась изо всех сил, но не могла ничего вспомнить о мужчине, лежащем передо мной.

«Как звучал его голос? Был ли он серьезным? Задумчивым? Было ли у нас что-то общее? Было ли чувство юмора? » - я не представляла, как мы подходили друг другу. Удивительно, но Тиа молчала. Наверное, она хотела, чтобы я поняла это сама.

- Ты сможешь? – спросил Хассан, перебивая мои мысли.

- Я попробую, - прошептала я.

Он указал, что, когда появится дыхание сифе, что бы это ни был, бабушка должна помочь ему освободить силы мумии, открыв сосуды канопи, которые были в небольшом отделении в изножье саркофага. Когда они были готовы, Хассан кивнул мне.

Тиа и Эшли слились с моим разумом, и я закрыла глаза. Вытянув руки, я ощутила нашу силу, заполнившую меня. Голосом Уасрет я прокричала:

- Амон, - я вдохнула. – Я вызываю тебя из загробного мира. Вернись в смертный облик. Пусть моя энергия ведет тебя. Приди к нам!

Мы ждали, но ничего не происходило. Я подняла голову, назвала его так, как предложила Тиа:

- Открыватель, мы зовем тебя. Явись!

Изменений не было. Тиа и Эшли отделились.

- Не работает, - сказала я.

«Может, это из-за того, что ты его не помнишь, потому и не видишь его истинное имя», - предположила Тиа.

«Но разве это не наша сила? ».

«Да, но мы не могли найти истинное имя и Пожирательницы», - добавила Эшли.

«Может, проще будет начать с Астена», - предложила Тиа.

Мне было все равно, и я сказала Хассану, что мы хотим начать с Астена. Он кивнул и убрал сосуды первой мумии. Он снял крышку второго саркофага, убрал бинты с лица. Тиа бросилась к власти.

- Астен! – закричала она моим голосом, а потом быстро отпрянула, позволяя мне занять главное место. Ее печаль ударяла по нам волнами.

«Ах, так это его ты любишь, - сказала я. – Когда это произошло? ».

«Он… я… это сложно, - сказала она. – Астен… думал, что это была ты».

«Он думал, что я влюбилась в него? ».

«Да».

«Нам с тобой явно нужно поговорить, подруга».

«Не издевайся, Лили. Я не хочу усложнять. Так получилось. Я пыталась ради тебя игнорировать импульсы, но… я скучала по нему».

Тиа смотрела на лицо мужчины моими глазами, и я ощущала ее тоску. Он тоже был красивым. Может, даже слишком. Точно не мой тип. Я не доверяла таким прекрасным парням. Но мне нравилась ямочка на его подбородке. Она добавляла характер.

Мы снова соединили разумы, пытаясь пробудить Астена, и мерцающий свет заполнил комнату. Богиня вышла из света и рухнула на землю перед нами, выронив шкатулку, что была под ее рукой. Она в отчаянии схватила ящик.

- Госпожа! – Хассан подбежал и помог ей встать.

Волосы женщины были спутаны. Ее гладкая темная кожа была в порезах и синяках, ее платье было изорвано. Но она стояла настолько гордо и прямо, насколько позволяло тело.

- Вы не можете пробудить его, - сказала богиня.

Я шагнула вперед. Я не успела задать вопрос, Тиа дала ответ.

- Маат, - сказала я. – Рада встрече с вами.

- Нефтида сказала, что ты заблокировала свои воспоминания. Я надеюсь, что они вернутся вовремя.

Я хотела спросить: «Что значит, я заблокировала воспоминания? » и «Что за вовремя? », но боялась слышать ответ. Вместо этого я спросила:

- Почему я не могу пробудить его? Я думала, это вы от меня и хотите.

- Вы не можете его пробудить, потому что загробный мир в опасности. Я спрятала сыновей Египта в подземную темницу, чтобы сохранить до момента, когда вы призовете их.

- О, и вы не можете высвободить их магией?

Богиня уперла руки в бока.

- Темницу забывают. Даже боги не могут найти ее. Я сама не могу вам сказать, где это.

- Это немного усложняет дело, да?

- Не обязательно. Способ еще есть.

Она отряхнула пыль со шкатулки, прошептала заклинание и открыла ее. Изнутри она вытащила перо.

«Это Перо Правосудия», - сказала Тиа.

- Возьмите, - сказала Маат – Вы сможете защитить его лучше меня.

- Хорошо, - сказала я, взяв перышко двумя пальцами. – И вы хотите, чтобы я сохранила для вас перо?

Маат раздраженно вздохнула.

- Нет. Да, - она глубоко вдохнула и объяснила. – Им можно призвать сердце единственного сына Египта, которого еще не судили. Он – искатель пути. С его помощью вы найдете темницу и освободите двух других. Но спешите. Мы не можем долго сдерживать Сетха.

Она подняла голову, словно слышала что-то, что не слышали мы.

- Я должна идти. Анубису нужна моя помощь, - Маат схватила меня за плечо. – Удачи, Лили. Спеши, - она развернулась, но замерла. – О, когда призовешь его, оставь Перо на хранение взрослой. Лучше не терять его в бою в космосе.

На этом богиня исчезла, мерцающая пыль упала там, где она стояла.

Я судорожно вдохнула.

- Похоже, сражение идет плохо.

- Да, - ответил Хассан. – Все плохо.

- Значит, нужно поднять этого. Искателя пути?

«Его зовут Ахмос», - сказала Эшли.

- Ахмос. Верно, - не ожидая, пока доктор Хассан снимет крышку, я подошла к третьему саркофагу. Сжимая Перо Правосудия в руке, я соединила разум с Эшли и Тией и громовым голосом прокричала. – Искатель пути, Пером Правосудия я вызываю твое сердце и приказываю. Вернись в смертный облик!

Перо засияло, словно горело изнутри, и свет опустился по моей руке. Он заполнил мое тело, пока сияние не стало таким сильным, что бабушка и Хассан прикрыли руками глаза. Порыв ветра отбросил назад мои волосы, Хассан вытащил из скрытого ящика сосуды канопи и быстро открыл их.

Серебряные частички вырвались из каждого сосуда как четыре лунных луча. Они стали шарами света, и только один стал птицей с длинной шеей. Один за другим, они погружались в закрытый саркофаг и пропадали.

Моя сила угасала, Тиа, Эшли и я разделились. Мы с Хассаном и бабушкой стояли, глядя друг на друга, не зная, что делать дальше.

А потом мы услышали гул, я отскочила, выхватила ножи из-за спины. Еще один гул, Хассан подбежал к бабушке и прижал к себе, она испуганно вскрикнула. Пыль сыпалась на головы, я прищурила глаза и навострила уши, пытаясь определить источник угрозы.

Когда гул раздался в третий раз, крышка саркофага взлетела вверх, словно под ней взорвалась бомба. Я взмахнула ножами, приготовилась к бою, когда фигура в бинтах резко села.

Я сглотнула, а мумия рвала бинты на руках и лице. А потом он посмотрел на меня. Кашлянул, прочищая горло. Его голос был хриплым, пересохшим.

- Поможешь немного, Лили? – спросила мумия.

Разделенный мир

Я не двигалась, потрясенно смотрела на существо, глядящее на меня сквозь изорванные бинты.

«Лили! – сказала Эшли. – Перестань. Это просто Ахмос».

«Я не… не… не могу», - жалобно проскулила я своим спутницам.

«Тогда дай мне».

Я с готовностью отступила, пропустив Эшли. Она быстро прошла к Ахмосу и заворчала, как будто он был озорным мальчишкой, который поиграл в грязи.

- И на что ты теперь похож? – сказала она. – Так дело не пойдет.

Она убрала бинты с его головы. После этого он размял шею, вертя головой.

- Да, конечно, у тебя будет болеть шея почти день. Но считай, что тебе повезло. Думаю, это лучше, чем быть мертвым.

- Точно, - сказал мужчина и тепло улыбнулся мне… ей… нам, Эшли принялась разматывать пожелтевшую ткань на его руке.

«Святые небеса, - подумала я. – Этот такой же красивый, как и остальные. Его улыбка может растопить луну», - погодите. Это не было на меня похоже. Было сложно оставаться разумной, когда голову со мной делили две девушки. Наши мысли вполне могли смешиваться.

«Тиа, - возмутилась я. – Перестань думать так громко».

«Это не я, - возразила она. – Может, это ты. Хотя даже я признаю, что у него хорошие зубы. Если бы он был львом, это значило бы, что он – выдающийся охотник и защитник. И он очень мускулистый. Мне нравилось быть в его объятиях».

«Что? Нет. Знаешь, что? Я не хочу знать. Не говори мне ничего о его теле. Ладно? Просто… хватит».

«Не понимаю, что тебя злит. Помнится, и тебе нравилось быть рядом с ним».

«Я… ах! » - мне не нравилось, что Тиа знает такое обо мне, о нас и о моем прошлом. Это ощущалось неправильно. Словно мое тело украли, а я этого не помнила. Погодите. Так это и произошло.

Эшли перешла к его ладони. Каждый палец был обмотан отдельно, и он шевелил каждым, освобожденным от ткани. Бабушка подошла к нему с другой стороны, переступив через факт, что она разматывает мумию. Она всегда вела себя как опытный медик, принимая роды у коровы или заботясь о ранах ее животных. Видимо, это было похожим случаем. Я бы завидовала, если бы мне было дело до такого. Но в этот раз я была рада позволить Эшли делать это. Хватало того, что я могла все чувствовать.

Мельда представилась моей бабушкой, и мужчина с уважением поклонился ей, насколько мог в бинтах. Он сказал, что для него часть встретить старшего родственника Лили. То, что она была здесь, в Египте, его не удивило.

Когда его руки были свободны, Эшли принялась разматывать его грудь, попросила поднять руки, когда дошла до плеч. Он послушался, убрал упавшие на глаза темные волосы. Тиа была права. Руки и плечи парня были мускулистыми.

Бабушка прошла к изножью саркофага, они с Хассаном развязывали ноги. Вскоре его грудь стала обнаженной. Очень обнаженной. И твердой, как гранит. Если бы телом управляла я, то застыла бы и пялилась.

Когда Эшли приблизилась к его поясу, она склонилась, чтобы передать моток бинтов из одной руки в другую, но он остановил ее, поймал ее ладонь, мою ладонь, и прижал к своей груди.

- Спасибо, - сказал он. – Думаю, дальше я справлюсь.

И хотя мою ладонь и его грудь разделяла ткань, я ощущала тепло его тела. Я ожидала, что от него и/или саркофага будет пахнуть гнилью, но этого не было. Сильнее всего ощущался запах кедра. Мои ноздри невольно раздулись, обострились чувства.

К счастью, мумия пахла приятно. Почти как залитый светом луны лес осенью. Хотя бинты пахли как вспаханная земля и старые листья. Его лицо было в дюймах от меня, серые глаза с любопытством смотрели на меня. Сердце забилось быстрее.

Вряд ли я была так близко к мужчине. Я не помнила, чтобы такое было. Но я была не против. Мумия без бинтов оказался самым красивым мужчиной из тех, что я видела. То, что он казался мне привлекательным, меня даже пугало.

Эшли, заигрывая, сказала:

- Уверен? Я нее против развернуть все.

«Эшли! » - возмутилась я, смутившись и поняв, что мы слишком долго касались этого парня. Он не отпускал мою руку, и все же мы держались дольше, чем было уместно.

Я сказала ей уступить место, но она упрямо игнорировала меня. А потом мужчина радостно рассмеялся, звук напоминал волну, обрушившуюся на берег. Его смех привлек меня еще сильнее, чем вид, это уже что-то говорило.

- Может, когда я проснусь в следующий раз.

- Ладно, - Хассан шагнул вперед. – Думаю, лучше я помогу Ахмосу с остальным. Дамы, возьмите мой фонарь и подождите в соседней комнате.

Причины, по которым я боялась мумии, рушились так же легко, как колонны храма над нами.

«Думаю, я в порядке, Эшли».

«Уверена? Я хорошо лажу с Ахмосом. Я не против пока повести».

«Я в порядке, - ответила я. – И мне нужно привыкать к этому. Я не смогу вспомнить, если я буду прятаться за вами каждый раз, когда меня что-то пугает».

Я ощущала сомнения Эшли, но она пропустила меня. Пока мы ждали, я пообещала ей и Тие, что их очередь вести наступит скоро.

Когда Хассан позвал нас, я с удивлением увидела, что новый член нашей команды одет как воин в кожаную тунику, плотные штаны, мягкие сапоги и наручи, украшенные серебром. Окинув его взглядом и подавив девичий смешок, что поднимался от того, что я была рядом с тем, кто сошел со страниц «GQ: Издание со средневековыми рыцарями», я задала единственный умный вопрос, который пришел в голову:

- Где твое оружие?

Он с любопытством склонил голову.

- Я призываю оружие из песка. Ты не помнишь, Лили?

- Боюсь, Лили ничего не помнит, - сказал доктор Хассан.

- Что значит, не помнит?

- Она забыла все о Египте, когда попала в царство смертных.

- Она была ранена?

- Привет. Я здесь, - я помахала рукой. – Можно спросить и у меня.

- Прошу прощения, Лили, - сказал Ахмос. – Ты была ранена в последней битве?

- Вроде, нет. Тиа? – спросила я.

«Мы не были ранены так, чтобы пострадал твой разум».

- Она говорит: нет.

Он шагнул ближе и поднял ладони.

- Можно?

Я нахмурилась, нервничая от близости незнакомца.

- Что можно?

- Я могу исцелять магией. Если я тебя коснусь, я смогу ощутить ущерб и все исправить.

- Л-ладно. Возможно.

Хассан и бабушка с любопытством смотрели, как мужчина подходит к нам, поднимает большие ладони и прижимает к моей шее. Его прикосновение было нежным и легким, что было удивительно, ведь он выглядел так, что мог поднять грузовик своими руками. Он закрыл глаза, и я ощутила, как в моем теле загудела его энергия. Она покалывала, растекалась по моим конечностям. Больно не было. Было даже приятно. Напоминало массаж изнутри.

- Ну? – спросила я, когда он убрал ладони и отошел. Его серьезный взгляд говорил мне, что новости плохие.

- Исцелять нечего. Она невредима, как и два сердца, связанные с ней.

- Ах, - сказала я. – И ты расстроен, потому что…

- Лили, - он замешкался. – Если физически все в порядке…

- То что-то не так с… чем? Моей душой? Моей… головой? – лучше бы что-то было с моей душой, чем мозгами, но я бы ничего из этого не хотела.

Он опустил ладонь на мое плечо.

- Я не могу сказать. Может, я почувствую больше, когда мы покинем царство смертных.

- Так Хассан рассказал, что я не смогла поднять остальных?

Кивнув, он посмотрел на тела двух мумий.

- Я отведу тебя к ним. Тебе потребуется войти в темницу, а потом ты сможешь воссоединить их с телами.

- Уверен, что эта темница не как Аризона или Тайвань?

Он покачал головой.

- Уверен. Место, в котором нас спрятала Маат, в дальнем уголке космоса.

- Дальнем уголке… - я замолчала, не смогла закончить. Я повернулась к бабушке с большими глазами, а та сжала мою ладонь.

- Я буду в порядке, Лили-лапушка.

- Боюсь, вам с Хассаном придется остаться здесь, - сказал мужчина моей бабушке. – Смертные не могут ступать на тропу, которой мы пойдем.

Повернувшись к Хассану, он добавил:

- Вам нужно остаться и охранять тела моих братьев. Нельзя, чтобы слуги Сетха нашли их. Я постараюсь скрыть этот храм чарами. У великого визиря есть своя сила для таких случаев. Пока вы живы, тела нельзя разрушить.

Доктор Хассан гордо выпрямился.

- Я, конечно, исполню свой долг.

- Хорошо, - ответил мужчина. – Можете отдать мне вещи, необходимые для их пробуждения, когда мы попадем в темницу?

Хассан кивнул и пропал в комнате с саркофагами.

Мумия коснулся моего плеча.

- Тебе нужно прощаться, пока я поищу лучшие пути. Нужно спешить, Лили.

Он пошел по узким лестницам, присыпанным песком, не обращая внимания на темноту. Я смотрела ему вслед.

- Бабушка, я не могу, - пролепетала я, размахивая руками. – Вы хотите, чтобы я отправилась неизвестно куда на другой стороне космоса с этим… незнакомцем?

«Он не незнакомец», - сказала Эшли.

«Молчи, - ответила я. Они были недовольны. – Для меня он незнаком».

Бабушка обняла меня, а доктор Хассан пришел со своей объемной сумкой.

- Оскар, мы точно не можем отправиться?

- Если Ахмос так говорит, значит, мы не можем. Лили пришлось стать сфинксом, чтобы ходить по этим путям, так что мы можем не пережить это путешествие.

Они ничего больше не предлагали. Я видела, что бабушка не пыталась склониться меня к какому-то решению. Она обняла меня и крепко сжала.

- Что ты хочешь сделать, Лили-лапушка? – прошептала она в мое ухо.

Бабушка всегда знала, что мне нужно услышать. Она давала мне выплеснуть недовольство, но разворачивала к проблеме. Бабушка ждала, что я буду действовать с ответственностью, обдумывать действия и делать правильный выбор.

Я вздохнула в ее плечо и поступила согласно своему возрасту.

- Я хочу в магазин обуви. Но я собираюсь отправиться в космос, чтобы пробудить еще мумий.

Я отошла на шаг, она обхватила мое лицо.

- Ты всегда была смелой.

- Я не чувствую себя смелой. Думаю, это из тех случаев, когда величие бросили на меня, хотела я того или нет.

- Ты всегда была великой для меня.

- Ага. Это нужно высечь на моей могиле.

- Не вредничай, Лиллиана, - сказала она и подавила ответ, обхватив мои плечи и поцеловав мой лоб.

Она почти никогда не звала меня Лиллианой, и это задело. Слова были опасными. Она не хотела, чтобы меня пришлось похоронить рядом с дедушкой. Если… если будет что хоронить.

«Скорее всего, мы затеряемся в пространстве среди звезд», - сказала Тиа.

«Прекрасно. Спасибо за пояснение».

«Мы вряд ли умрем. Несколько тысяч лет – точно», - добавила она.

«Еще лучше. Ладно, девочки, пора в путь», - сказала я.

- Вы здесь справитесь вдвоем? – спросила я, мы направились к лестнице.

- У меня есть связь с ребятами неподалеку, которые могут нам привезти припасы, - сказал Хассан.

Я кивнула, чувствуя себя подавленно из-за мысли, что оставлю его и бабушку здесь.

Я поднималась и отметила, что не пришлось полагаться на свое ночное зрение. Проход нам нами остался открытым. Я опустила ладонь на нож, выходя, осмотрела пустыню, но расслабилась, увидев Ахмоса, присевшего в песке, чертящего борозды на нем, три единорога с любопытством наблюдали за ним.

Он увидел нас, встал и пошел ко мне.

- Небу и Захра возьмут нас. Кадир останется и поможет Хассану и твоей бабушке, если будет нужно.

- Ясно, - сказала я, опустила плечи и пошла к единорогу, направившемуся ко мне. Я собиралась ехать на Захре в этот раз. Забравшись на ее спину, я развернулась и слабо улыбнулась бабушке, а потом вручила ей Перо Правосудия.

- Пожелай мне удачи, - сказала я.

- Девочки, позаботьтесь о моей Лили, - ответила она.

Тиа собиралась ответить, но ее опередил парень-мумия.

- Я клянусь защищать ее своей вечной душой, - сказал он, а ко мне подошел Небу. Бабушка напряженно кивнула ему, а я вскинула бровь.

Мумия поднял руки и начал скандировать заклинание:

Великие предки в этих гробницах,

Построившие это место,

Обретшие покой.

Стены, которые вы возвели, рассыпались пылью,

Но ваша сила осталась.

Одолжите свою силу этой крепости.

Скройте ее от наших врагов.

Защитите от Разрушителя,

Который никогда не спит.

Как вы слушались фараонов,

Послушайтесь теперь меня.

Служите богам,

Служите сыновьям Египта,

И ваши сердца будут вознаграждены

В судный день.

Земля загудела, вокруг широким кругом рассеялся песок. Что-то двигалось под песком, и я вскрикнула, когда дюжина змей выбралась, извиваясь черными телами. Они устроились друг за другом, создали широкий круг чешуи вокруг храма. А потом они широко раскрыли пасти, впились в хвосты змей перед собой. Как только все они соединились, они застыли и превратились в камень.

- Они… могут пересекать круг?

- Ты про бабушку? – спросил он.

Я кивнула.

- Пересекать границу не рекомендуется. Но духи мертвых не навредят им.

Я посмотрела на бабушку, она быстро дышала, но улыбнулась мне и помахала.

Я ответила, а парень забрался на спину Небу.

- Нам пора, Лили. Не переживай за них. Пока что они в безопасности.

* * *

Небу развернулся и побежал к песчаной дюне, что открылась, как пещера. Захра следовала за ним, и я оглянулась на бабушку, а потом мы погрузились во тьму.

Даже с объединенными чувствами я ничего не видела. Даже свою ладонь перед лицом или сияющую гриву единорога. Наконец, я различила свет вдали, темный силуэт двигался перед ним, и я определила его как Небу. Захра убедила меня, что тьма для этого прохода – норма, но все во мне тянулось к свету.

Когда мы вырвались из тьмы на солнечный свет, я ожидала, что местность будет как на Менее хоженой тропе, но этот пейзаж отличался. Он был почти… чужим. Нет. Он был чужим. Мы вышли из бреши в горе с видом на широкую долину. Блестящая река вилась там, но вода не была голубой. Она была фиолетовой.

Высокие деревья широко раскинули ветви, но напоминали зонты. Рядом с нами был кактус с шипами и ветвящимися отростками, напоминавший перевернутую люстру Чихули. Растения с шипами, почти черные, были с золотыми цветами наверху, от них пахло карамелью.

Птицы на горе больше напоминали ящериц. Их крылья были голубыми мембранами, а не из перьев, а длинные хвосты и кожа на теле были в чешуе. Хотя я заметила, когда один повернул голову, что у них были перья. Пучки венчали их головы.

Две луны озаряли небо: красный полумесяц напоминал широкую улыбку Чеширского кота, а дымчато-голубая выглядывала из-за горизонта, как подмигивающий глаз. Их было видно, хотя высоко горело оранжевое солнце.

«Куда ты привел нас, Небу? – спросила Тиа, единорог расправил крылья, собираясь прыгнуть со скалы. – Это не тот путь, на котором были раньше».

«Не тот, - ответил он. – Это единственный открытый нам путь, и он самый опасный. Другие под вопросом. Стражи Сетха разрушили ту, где мы проходили раньше. Его дозорные всюду».

Небу спрыгнул, мумия прижимался к его спине. Захра не отставала. В этот раз я не могла наслаждаться полетом, как это делала Эшли. Я старалась сдержать тошноту от резкого спуска. Я отчаянно цеплялась за спину Захры. Мы приблизились ко дну, единороги коснулись земли и побежали, сворачивая крылья. Они замедлились и направились вперед, осторожно двигаясь вдоль реки, их копыта постукивали по разноцветным камешкам, что сверкали в свете чужого солнца.

«Почему мы не летим дальше? » - спросила я у Захры.

«Здесь есть существа, которые хотят нас съесть. Плоть единорога для них – деликатес».

«Разве не логичнее тогда спешить убраться отсюда? ».

«Расстояние слишком большое, даже единорог не сможет легко сориентироваться. И растения… тревожатся, когда звери проходят слишком быстро мимо них, они сообщат охотникам, летающим по воздуху. Мы яркие и это делает нас простыми мишенями с неба. Они увидят нас издалека».

«Потому… нужно двигаться как улитки? ».

«Не так медленно, но да. Нужно осторожничать. На это уйдет часть недели, может, больше, если нам будут мешать».

Я не знала, чего ждала, но точно не того, что путь будет таким долгим. Одежду я сделать могла, но у нас не было припасов. Мои внутренние спутницы не переживали. Я посмотрела на фиолетовую реку и сглотнула, уже ощущая жажду.

«Мы не взяли еду», - сказала я единорогу.

«Мы можем есть траву», - сказала Захра.

«Да, - нетерпеливо ответила я. – А как же мы? ».

«Мы будем охотиться», - сказала Тиа.

«Да. Вы будете охотиться, - повторила Захра. – Мы скажем, какие звери съедобные и не нападут в ответ. Их не так и много, но есть съедобные травы и много рыбы в реке. Некоторые даже не кусаются».

Отлично. Я вдруг вспомнила все программы про чудовищных рыб, которые видела по каналу «National Geographic». Пить из реки совсем не хотелось, особенно, когда я поняла, что все раздутые зеленые дыни размером с баскетбольный мяч – это жабы. Они вопили, падали от нашего приближения, спешили в воду, откуда поглядывали на нас с подозрением, мигая желтыми глазами, похожими на мячики от пинг-понга.

Мы шли так несколько часов, словно попали в общую серию «Затерянного мира» и «My Little Pony». Я часами задавала единорогу вопросы, чтобы не слушать Тию. Это ее обижало, но все, о чем она говорила, было связано с нашей прошлой историей, включая кровавые обеды, и мне становилось не по себе.

Когда я не говорила с единорогом, я разглядывала мужчину, едущего перед нами. Он часто слезал с Небу, сходил с тропы, приседал и разглядывал землю. Его плечи были напряженными, как и тело, словно ему, как и мне, не нравилась окружающая среда. Я обращала на него слишком много внимания. Он напоминал безмолвный столб огня, двигающийся вкруг меня. Порой он был впереди, порой позади, но я всегда ощущала на себе его взгляд.

Бабушка любила читать Библию, так что я знала историю об израильтянах, идущих за Моисеем. Я не знала, может ли мумия заставить фиолетовые воды расступиться, вытянуть воду из камня, но не отрицала, что в его присутствии было спокойнее. Я была рада, что рядом мой столб огня, даже если нервы покалывало, когда он был близко. Тиа и Эшли безгранично доверяли ему. И они злились каждый раз, когда я думала о нем как о мумии, а не о мужчине, но не заставляли меня говорить с ним.

Он застыл с рукой в воздухе. Небу тихо заржал и склонил голову в сторону мрачной чащи. Там слышался шелест, семья желтых животных с колючками на спине вышла из укрытия к реке. Мои ощущения обострились, я выхватила лук и выпустила стрелу, не думая об этом. Я выдохнула, не зная, что задерживала дыхание, и словно рухнула в себя. Руки задрожали, я убрала лук за спину. Сказать, что я была удивлена своим действием, было бы преуменьшением.

«Тиа? Это ты? » - спросила я.

«Нет».

«Эшли? ».

«Не я».

«Но и не я», - возразила я.

Небу подошел к нам с Ахмосом на спине.

- Что случилось? – спросил он.

- Я… мы не знаем.

Он склонил голову, глядя на меня серыми глазами.

- Дашь мне руку?

Я послушалась, он обхватил мою ладонь и прошептал заклинание. А потом перевернул ладонь и осмотрел, словно разглядывал линию жизни.

- Это была сила Уасрет, - сообщил он.

- Но мы не собирались стрелять в того зверя. Даже Тиа не думала об охоте.

- Уасрет обеспечивала твое выживание.

- Ты говоришь так, словно Уасрет – личность.

- Так и есть, - он явно увидел, что я не в восторге от такого открытия. – Идем, - сказал он. – Мы поговорим об этом. Тебе многое нужно понять. Это место подходит для ночлега. Единороги говорят, что в темноте лучше не ходить.

Я была рада размять ноги. Я собрала хворост до огня, пока он разглядывал нашу добычу. Он с интересом отметил, что я не использовала одну из ценных стрел, данных Исидой. Они были в колчане, так что простая деревянная стрела с голубыми перьями, подозрительно похожими на те, что были на ящероптицах, вызывала интерес. Откуда она взялась? Откуда я знала, что нужно взять ее, а не одну из остальных?

К счастью, он готовил мясо, так что мне не потребовалось потрошить добычу. Он развел костер, щелкнув пальцами. От этого появилась некая молния, и она зажгла собранный мной хворост.

Когда мясо оказалось на вертелах, истекая соком, солнце село, поднялась еще одна луна. Эта была абрикосовой. От запаха мяса во рту появилась слюна, хоть и я опасалась.

- Смотри, - сказала я, указывая на темнеющий горизонт. – Еще одна луна, - я обернулась, но мой спутник успел уйти в лес. Небу и Захра отошли на хороший участок земли за травой. И я осталась одна.

Конечно, я не была одна. Со мной всегда были Тиа и Эшли. Это меня уже не волновало так сильно. Не так, как в начале. Наверное, я начинала привыкать к ним.

- Девчата, мы остались одни, - сказала я. Видимо, я поспешила, потому что сразу же Ахмос тут же вышел из-за деревьев с кожаной сумкой, из которой что-то капало.

- Что там? – спросила я.

- Вода, - ответил он и протянул мне.

Я приняла сумку и уставилась на нее.

- Она, кхм, фиолетовая? – спросила я.

- Да. Это естественный цвет воды в этом мире, она чистая. Я призвал ее с неба и попробовал сам. Единороги сказали, что ее можно пить.

- Ох, - сказала я, сделав осторожно глоток. – Сладкая, - я принялась жадно пить воду.

- Мне тоже понравилось, - мужчина сел рядом со мной и склонился, чтобы перевернуть мясо.

- А ты можешь призвать воду из камня? – сказала я, вытирая рот. – Похоже, я нашла аналог Моисея.

- Я забыл, что ты не помнишь о моих силах. Одно из моих имен – Приносящий бури. Я могу вызывать ветер, дождь и молнию.

- Удобно.

Он слабо улыбнулся, и улыбка напомнила полумесяц наверху.

- Да порой.

Огоньки небольшого костра отражались в его глазах, как в камнях, манящие в серую глубину. Я догадывалась, что за этими глазами скрывается много секретов. Может, даже сокровищ, если найдется смелый искатель и отыщет их. Я ощущала не опасность, но движение, словно поток в нем бросал вызов всякому проплыть и не утонуть в нем. Хотя он выглядел спокойным, как замерзшее озеро, на глубине было больше. Намного больше.

- Итак, - сказала я. – Раз мы узнаем друг друга заново, - я протянула руку для рукопожатия. – Я Лили. Рада знакомству.

Он обхватил мою ладонь, но не пожал. Он нежно держал ее, а потом отпустил почти с неохотой, наши пальцы соприкасались на миг дольше. А потом он улыбнулся искренне и красиво, как в стихотворении о любви. Его серьезный вид прогнала улыбка, словно эти два состояния не могли существовать одновременно.

- Приятно снова познакомиться, Лили. Меня зовут Ахмос.

- Ахмос. Мне нравится, - я притянула к себе колени и обняла их. – Это не единственное твое имя. Ты сказал, что ты еще и Приносящий бури. Есть и другие имена?

- Да. Их много. Например, Искатель пути.

- Имена – моя суперсила, кстати.

- У Уасрет много способностей.

- Точно. Кстати, что там о твоей теории насчет выстрела в зверя? – спросила я, указав на вертел.

- Думаю… - он замолчал, посмотрел на меня, а потом склонился и снял с огня вертел с мясом. Он подул и отдал мне. – Осторожно, горячее.

- Продолжай, - сказала я, пробуя мясо. Напоминало свинину. – Ты сказал, что Уасрет действовала отдельно от нас.

- Возможно, «отдельно» - не лучшее определение, ведь без тебя она существовать не может в полной мере. Уасрет – это ты, но она – это вы втроем. Она появляется, когда вы сливаетесь.

- Это мы уже знаем, - я отцепила кусочек мяса пальцами, сунула в рот и принялась жевать, слизывая сок с большого пальца.

- Нет. Не совсем. Лили, я проследил твой путь, и в конце пути, в котором вы побеждаете Сетха, есть только Уасрет. Тиа, Лили, Эшли… вас не будет. Уасрет родится из вас. У нее есть доступ к вашим мыслям, чувствам и желаниям, но она – не вы. Не совсем вы.

Я сглотнула, мясо застряло в горле. Тиа и Эшли тоже были охвачены холодным страхом.

- Мы пропадем полностью? Ты… уверен?

- Я уверен в своих способностях, как в своем оружии.

- Звучишь ты уверенно, - я смотрела на огонь, забыв о вертеле с мясом.

- Мне жаль, что я принес такие плохие вести, - сказал он. – Знаю, это больно для тебя. А ты уже в хрупком состоянии…

- Ага, - я опустила вертел на камень, чтобы он мог доесть мою порцию, и изобразила жалкое подобие смелости на лице. – Прости, но мне… нам… нужно в дамскую комнату.

Он нахмурился в смятении, и я продолжила:

- Мы скоро вернемся.

Он, казалось, понял и кивнул.

Я прошла за деревья и побежала. Я тяжело дышала. Ощущения обострились, я слышала вдали вопль незнакомой птицы, под землей копошились грызуны, шуршало что-то в траве. Я злилась на это усиление, я хотела быть просто человеком в этот миг, и я пыталась подавить их, выключить. Я задыхалась от усилий, паника расцвела в груди. Слова Ахмоса душили крохотное семя надежды, которое я лелеяла мыслями, что в конце все будет хорошо.

Через пару мгновений я заметила, что золотые лучи света преследовали меня, как актера на сцене. Я пошатнулась и замедлилась, обернулась на оставленный мной беспорядок. Свет трех лун превращал пейзаж в подобие внутренностей раковины моллюска. Растения, что были зелеными или зелено-лиловыми, стали разных цветов. Они сияли изнутри, словно кто-то раскрасил их краской, святящейся в темноте, и луны питали ее.

Мой путь назад был длинной озаренной тропой, растения повернулись в мою сторону. Я услышала стук, что-то ударилось о мой плащ. Я потянула ткань к себе и увидела фрукт, которым бросили в меня. Он был размером с кумкват, но был мягким и легко давился. Он лопнул от прикосновения и упал на землю сияющим озером липкого сока и семян.

Я замешкалась и отпрянула на пару шагов, еще одно растение выстрелило в меня, но в этот раз шипами. Один пронзил плотную ткань на моих бедрах.

- Ай! – закричала я, вытаскивая шип размером со спицу из ноги и бросая его.

«Нужно двигаться медленнее, - напомнила Тиа. – Мы потревожили растения. Единорог предупреждал нас».

«Да. Медленнее».

Я осторожно шагала по тропе сияющей фауны, во тьме, используя ночное зрение. Я не выпускала из виду сияющие растения, но двигалась достаточно далеко, чтобы они не выстрелили в меня фруктами или иглами. Но тут они погасли один за другим, и я осталась в темноте, только мои ощущения вели нас обратно. Это не было проблемой, ведь львица легко могла следовать по запаху.

Я шла осторожно и тихо, но тут кое-что ощутила. Присутствие животного в лесу. Охотника. И большого.

«Нужно бежать», - сказала Тиа.

«Нет, прятаться! На дереве», - закричала Эшли.

«Если мы побежим, нападут растения», - сказала я.

«Лучше растения, чем зверь», - возразила Тиа.

Я согласилась с ней и бросилась бежать.

Мы были близко. Оставалась пара минут до места ночлега. Мы попали на местность с пухлыми большими коконами, мы бежали, а зверь отстал. Я хотела выдохнуть с облегчением, но одна из больших сфер вдруг поднялась перед нами. Она сияла желтым пульсирующим светом. Она сильно пахла. Вспаханной землей и цветами.

Я медленно шагнула назад, потом еще раз, но тут шар раскрылся, развернул сверкающие оранжевые лепестки. Это был самый большой цветок из всех, что я видела. Запах был прекрасным. Как клубника в шоколаде. Лепестки были в густом нектаре. Он был красивым, но я знала, что нужно бежать отсюда.

Я попятилась еще сильнее, но тут длинная оранжевая тычинка выстрелила и обвила мою руку. Она была сильной. Сильнее меня. Я тянула, но меня одолевали. Я потянулась за спину, вытащила нож и занесла над головой. Маленькие иголки вылетели из листьев цветка.

Большая часть попала по плащу, но часть вонзилась в ладонь и шею. Я пошатнулась и ножом освободила руку, но так же быстро, как действовала я, еще два пухлых отростка заменили тот, что я отрезала. То, что было в иглах, действовало быстро. Вскоре только растение удерживало мое тело.

Глаза закрывались, я пыталась позвать Ахмоса или Небу, но губы онемели, и я не могла больше ощущать лицо. Тиа уже спала, что было интересным. Я думала, мы отключимся одновременно. Последним я услышала голос Эшли, а потом и сама потеряла сознание. А Эшли снова и снова мысленно вопила одно слово.

«Ахмос».

В тени луны

Меня разбудило потрескивание хвороста. Я застонала и попыталась пошевелиться, но тело было тяжелым.

- Расслабься, Лили, - сказал голос. – Я рядом, ты в безопасности. Я исцелил раны, твое тело борется с ядом, это медленный процесс. По тебе попало много игл, и моя сила никак не может вернуть тебе подвижность.

- Ахмос? – попыталась сказать я, но язык был чужим в моем рту. Я чуть подвинулась, ощутила тяжелый вес плаща, укутанного вокруг меня, как покрывало снега. Было тепло, удобно, пока мои чувства не обострились. Я поняла, что мое тело онемело, словно я оказалась под снегом. Мягкий мех щекотал нос. Я содрогнулась от воспоминания того, что меня поднимал огромный цветок.

Он собирался съесть меня. Эта планета была с растением с отростками с шипами, сияющими как рубины, и она могла стать моим личным магазинчиком ужасов. Все красивые сияющие цветы там хотели мяса, и я могла дать им много. Если бы я могла двигаться, я бы ударила Захру по ноге за ее неопределенность. Она сказала, что фауна тревожится. Правда? Растения были голодными.

Открыв глаза, я посмотрела на растения за костром. Теперь каждое зеленое растение словно зло подмигивало мне, пока листья шелестели на ветру. Они ждали лучшего момента, чтобы проглотить меня. Ближайшие деревья пахли заманчиво нормально – как кипарис, мох и сосна. Они не выдавали, что были хищниками. Если бы я была львицей, то уже ощетинилась бы от мысли о таком. Кстати о шерсти, кошка из моей головы все еще не отвечала.

«Тиа? » - спросила я.

«Она спит», - ответила Эшли.

«Не понимаю, почему на нас подействовало по-разному. Вы же в моем теле, так что должны отключаться, когда мое тело спит».

«Не думаю, что это так работает. Я была в сознании все время, пока растение пыталось съесть нас. Я слышала, как сражается Ахмос. Ощущала, как он нес нас, хотя твоя кожа онемела».

«Яд на тебя не подействовал?

«Похоже, нет. Это было похоже на дерево фей изнутри. Я не могла открыть твои глаза или пошевелиться. Твое тело не отвечало».

«Это нормально? – спросила я. – Феи быстро исцеляются? ».

Эшли задумалась на миг.

«Не думаю, что это работает, когда я не в своем теле. Меня никогда не ранило растение. Мое тело убили огненные скорпионы, так что животные могут мне навредить. Как-то у меня была заноза. Болело, но, как только я вытащила ее, рана сама закрылась. Может, дерево дало мне исцеление».

«Мы могли делать так раньше? До тебя? ».

«Не знаю. Я не была с вами до этого, и мы не говорили об этом. Спросим Тию, когда она проснется».

«Ты же не думаешь, что она… в опасности? ».

«Вряд ли. Не больше, чем ты. Когда ты спала, я все еще ощущала тебя, так что сознание не пострадало. Ты просто… не отвечала. Тиа ощущается так же».

«Хорошо».

Я снова заерзала, в этот раз язык заработал.

- Ахмос? – прохрипела я. Со стороны послышался шелест. А потом он опустился передо мной с водой в кожаном мешке. Он осторожно помог мне сесть и пить. Он не отступил, пока я не выпила всю фиолетовую жидкость до дна.

Когда я закончила, он придвинул бревно, чтобы я могла опереться спиной. Ощущения возвращались частями, а остальные части болезненно покалывало, словно они спали. Одна рука вернула достаточно сил, и я смогла подвинуть ноги, что до этого были неловко подогнуты подо мной. Ахмос сел на бревно рядом со мной.

- Единороги сторожат нас, - сказал он, - так что можно поспать.

- Долго я была без сознания?

- Несколько часов.

- Можешь поспать, если нужно, - сказала я, видя, как опущены его плечи от слабости.

Он покачал головой.

- Не раньше тебя.

- Вряд ли я смогу спать. По крайней мере, пока не знаю, что случилось. Нас преследовал большой зверь. Тиа не поняла, кто это, но была напугана, а если Тиа была напугана, то я не хочу знать, что это было.

- Сейчас там ничего нет. Единороги предупредят, если появится крупный хищник. Н думаю, что он захочет идти мимо растений, а их тут много вокруг нас. Завтра нам нужно будет пройти мимо некоторых, но это пройдет быстро.

- Рада слышать.

- Небу сказал, что тебя поймало растение под названием лампа рыболова. Они заманивают добычу красивыми огнями, а потом нападают. Есть три вида – рыболов, западня и импульс. Первый заманивает, второй ждет, пока добыча войдет в ловушку, а третий выделяет на листьях липкое вещество, и когда на него наступаешь, он обвивает добычу побегами. От третьего не могут сбежать даже единороги. Повезло, что ты попалась самому простому.

- Простому? Серьезно? Я не смогла сбежать. Ты мне помог.

- Да. Но теперь мы знаем, почему должны ходить медленно.

- И смотреть под ноги. Все же летать безопаснее.

- Единороги сказали, что западня не растет рядом с рыболовом. Они соперничают. И в небе охотятся хищники, что опаснее растений и зверей на земле.

Я скрестила руки.

- Ты шутишь, да?

- Не знаю, что это означает.

- Это значит, что ты дразнишь меня. Ты не серьезно.

- Я всегда серьезен.

Взглянув краем глаза на его лицо, я поняла, что он не врет. Мысль о том, что мы еще шесть дней будем бродить здесь, ужасно пугала. Чтобы отвлечься от переживаний, я решила сменить тему.

- Значит, ты всегда серьезен? – я вспомнила, как он смеялся над комментарием Эшли, пока она разматывала его, и открытая радость в этом была… чудесной. Даже заразительной. Мне стало любопытно, какой он, какие скрывает секреты. – Почему? – спросила я.

- Что означает, почему?

- Почему ты всегда серьезен? Тебе ведь это не нравится.

Он напряженно пожал плечами.

- Моя жизнь… сложна, а счастье мимолетно.

- Почему ты так думаешь?

- Может, ты не помнишь, но когда-то я любил девушку. Она была противоположностью всего в моей жизни. Она была весной и надеждой, жизнью и смехом. Когда я был с ней, я забывал себя. Я был очарован ее улыбкой, блеском глаз. Ее счастье и радость заполняли пустоты в моей душе. Это было во время нашего пробуждения. Две недели быстро прошли, и я никогда не был так рад жизни. А потом, за два дня до церемонии, я обнаружил Астена в страстных объятиях с той, кого я любил.

- Ох, это… это не правильно.

- Да. Я поклялся, что убью ее за ее соблазнение. Никогда еще я так не злился на человека. Никогда так не срывался. Это не в моем характере. Я не люблю сражаться. Просто я знаю… знаю, что не проиграю.

- Откуда ты знаешь, что не проиграешь?

- Потому что я знаю пути всех своих соперников. Но когда через пару мгновений я превратил лицо Астена в избитый помидор, я достаточно пришел в себя, чтобы услышать смех. Девушка, которую я полюбил, смеялась над нами. Она думала, что это забавно, что она смогла поиграть с двумя богами. Потребовалось больше двухсот лет, чтобы я простил Астена. Он все разрушил, но причина была ясной. Я бы всем пожертвовал за нее. Я был слеп от любви к Тиомбе и не видел, какая она на самом деле. Она бы рассмеялась над моими жертвами.

- Мне жаль, Ахмос. Она была дурой, раз так поступила с таким человеком, как ты. Но не переставай искать счастье. Ты его заслуживаешь.

- Я счастлив видеть твое знакомое лицо. Ты мой… Может, ты не помнишь, но ты мой друг.

- Я рада другу. У меня мало друзей-парней. Их вообще нет, если подумать. Странно, когда твой друг порой бывает мумией, но бывает и хуже, - я толкнула его плечом и была награждена его ослепительной улыбкой. – Значит, друзья? – спросила я.

Он обхватил мою ладонь, переплел пальцы с моими. Это было ближе, чем должен был делать парень-друг. Может, дело было в разнице культур или бессмертии, это могло означать не то, что я думала.

- Раз ты искатель пути, ты смотрел мой нынешний путь? Мой, а не Уасрет? Меня не съест растение или что-то подобное? Я бы хотела предупреждение на будущее.

Ахмос застыл, его пальцы напряглись в моих.

- Пути меняются. Я вижу возможные варианты. Куда можно пойти. Что можно выбрать. Некоторые сильнее других, по ним ты, скорее всего, пойдешь. Я не знал, что ты убежишь, потому что не изучал твой нынешний путь, я пытался разглядеть общую картину, но да, я посмотрел на путь, что перед тобой.

- И? – с волнением спросила я. – Мы сможем? Мы пробудим твоих братьев и одолеем Сетха?

- Путь, ведущий к моим братьям, сейчас сияет ярче всех. Я могу с долей уверенности сказать, что мы их пробудим. А потом путь разделяется на много дорог.

- Что это значит?

- Что тебе придется делать выбор. Жертвовать. И не ясно, как ты поступишь.

- Жертвовать? – я сглотнула. – Ты про Уасрет и потерю себя? Ты сказал, что в конце останется одна Уасрет. Если ты об этом, то я не хочу знать.

Я надеялась, что он скажет мне, что мои выборы впереди не были связаны с Уасрет. Что он может ошибаться. Что мы с Тией и Эшли сможем как-то выжить. Конечно, я не знала, как жить в реальном мире с львицей и феей в голове, но лучше пробыть с ними до конца жизни, чем пропасть, чтобы родилась Уасрет.

Ахмос повернулся ко мне, все еще сжимая мою ладонь. Тревожные серые глаза смотрели в мои. Свет луны касался его лица, он почти сиял.

- Я вижу многое в твоем будущем, Лиллиана Янг. Много опасного, много печального, - он коснулся кончиком пальца моей челюсти. – Я бы очень хотел забрать боль и укрыть тебя от опасности. Хотя наши пути переплетены, я знаю, что не могу влиять на тебя. Я не могу быть подножкой на пути к тому, чем ты станешь.

Слезы выступили на моих глазах.

- Я не хочу потерять себя, Ахмос. Я не хочу становиться Уасрет.

Он обвил меня руками и крепко обнял. А потом схватил за плечи и отодвинулся.

- Не думай сейчас о Уасрет. Сосредоточься на текущем задании. Сегодня одно, а завтра уже другое. Впереди будут потери, но ты и многое обретешь. Это груз смертности. И помни, что за тобой всегда остается право выбора.

Я всхлипнула, вытирая глаза.

- Спасибо. Спасибо за дружбу. Я не знала, что мне так нужен был друг.

- Я тоже нуждаюсь в такой, как ты, - он тихо добавил. – Ты не знаешь как сильно, - если бы у меня не было острого слуха сфинкса, я бы не уловила эти слова. Я решила не комментировать это, пока не обдумала, что это значит.

Устроившись у бревна, я начала изливать все тревоги и страхи моего сердца. Я поделилась тем, как странно все происходящее, рассказала ему обо всем, что произошло на ферме бабушки после появления Хассана.

Он спрашивал о моих чувствах насчет пробуждения Амона, а я сказала, что пока не готова говорить о нем. Ощутив напряжение из-за моего предполагаемого парня, он сменил тему и рассказал о себе, Астене и Амоне, когда они были младше, бодрым тоном. Наконец, он сказал:

- Тебе нужно отдохнуть, Лили. Завтра будет долгий день пути. Прошу, поспи.

- Ты тоже отдохнешь?

- Да. Скоро. Устраивайся удобнее.

Я легла и наблюдала, как он сел у бревна, отклонил голову и изучал звезды, и я поняла, что впервые после того, как проснулась с голосами в голове, ощущаю себя в безопасности. Словно появился тот, кто понимал, как себя чувствуешь, когда слишком много знаешь и за слишком многое несешь ответственность. Ахмос понимал меня так, как не могли бабушка и Хассан.

Ахмосу я могла доверять. Я знала инстинктивно, что он не заставить меня делать что-то не то или становиться той, кем я не хочу.

- Спокойной ночи, Ахмос, - сказала я.

Глядя на меня, он нежно улыбнулся.

- Спокойной ночи, Лили. Сладких снов, - мое сердце пропустило удар, пока мы смотрели друг на друга. А потом он повернул голову к лунам. Мне стало интересно, какие пути он видел на небе, и сама посмотрел на созвездия. Мои глаза закрылись, и я задремала – отчасти спала, отчасти бодрствовала.

Я вскоре услышала тихие голоса. Они смешивались и напоминали шум реки на камнях, успокаивающий и постоянный. Я словно смотрела сцену во сне.

- Телу Лили нужно отдохнуть, Эшли, - сказал Ахмос.

- Как ты понял, что это была я?

- Тот, кто обращает на женщину внимание, поймет.

- Приятно, что ты обращаешь внимание.

- Пора спать, Эш, - рассмеялся Ахмос.

- Еще немного, милый, - ответила Эшли. – Я хотела задать вопрос.

- Какой?

- Ты сказал, что исцелил нас. Ты смог увидеть, что не так с разумом Лили? Ты сказал, что попробуешь посмотреть, когда мы будем не в царстве смертных.

- Я пытался. Странно, но там есть пространство. Оно скрыто, я не могу добраться туда. Думаю, это связано с ее силой. Маат говорит, что она – камень куриный бог. Это идет отдельно от вас с Тией. Но эта способность скрывает вас от Сетха, так что я не посмел ее трогать. Я не знаю, могу ли даже пытаться исцелить ее.

- Может, Амон исправит это, когда мы его пробудим.

- Возможно.

- Не хочешь рассказать, что ты скрываешь?

- Скрываю?

- Я тебя понимаю, красавчик. Я знаю, когда мужчина избегает правды. Ты врал Лили, и это я заметила. Зачем ты это сделал?

Он улыбнулся и с дразнящим блеском в глазах сказал:

- Что феи знают о людях?

- Достаточно. Когда-то я была смертной девушкой, и хотя меня избили и превратили в нечто новое, я помню, как парень смотрел на меня, когда что-то утаивал.

Ахмос склонил голову.

- Ты напоминаешь мне луну, - сказал он. – Большую часть времени ты скрыта в тени остальных, но когда ты сияешь во всем своем величии, от твоего света не сбежать. Ты знала, что я вижу тебя, даже когда ты за ликом Лили? Слабые очертания, но все же я вижу, кто ты.

- Слова красивые, но я все же напомню, что ты ушел от ответа.

Ахмос вздохнул.

- Лили не нужно знать того, что я видел. Это ее запутает.

- О, ты полон секретов, как клещ в магазине мясника. Я могу помочь, если позволишь. Моя магия связана с землей, но она тоже сильна.

- Знаю. Ты знала, что я могу следовать по путям в обе стороны?

- О чем ты?

- Я могу видеть и прошлое, и будущее, - Ахмос посмотрел на землю. – И мне жаль, что с тобой произошло такое.

- Я уже поняла, что лучше не оглядываться с сожалением. Нужно делать выводы. Неудачи могут преследовать тебя всю жизнь. У тебя есть только два выбора. Скорбеть из-за судьбы, замедлиться и дать ей нагнать тебя и окутать печалью, или бежать, чтобы тебя не догнали. Я выбрала последнее.

- Тогда ты умнее, чем был я. Я дал неудачам нагнать меня.

- Так убеги от них. Мама всегда говорила: «Любовь сладка, как мед, но лучший мед можно найти в тихих забытых местах. Не ищи шумный улей, иначе ужалят». А ты, похоже, ужален, Ахмос.

Он сладко улыбнулся, лунный свет таял на его волосах, они сияли, как его глаза.

- Я так и сделал.

- Спокойной ночи, Ахмос.

- Спокойной ночи, Эш.

* * *

Следующим утром вернулась Тиа, и мы рассказали ей, что она пропустила, хотя она, похоже, помнила обрывки, словно сквозь сон. Мы обсудили, почему на нее яд цветка подействовал сильнее всего, и мы с единорогами решили, что Тиа была ближе к их естественной добыче, чем мы с Эшли.

Было страшно думать, что яд мог навредить Тие или Эшли. Уверена, Хассан нашел бы решение лучше нашего. Тиа не хотела долго думать об этом. Ее больше интересовал зверь, охотившийся на нас, чем растение. Она считала смерть от растения самой позорной для львицы.

Следующие несколько дней шли с определенным порядком действий. Тиа учила меня охотиться. Когда мы доставали стрелы, они были с голубым оперением. Когда мы проверяли, колчан был полон стрел Исиды.

Ахмос предлагал идеи того, почему такое случалось, и больше чего он верил в то, что мы подсознательно старались уберечь самые сильные стрелы для грядущего боя. Мне это не нравилось. Я думала, что колчан был как-то зачарован и создавал стрелы, которые нам требовались. Тиа не верила ничему и предпочитала охотиться без стрел, а когтями и ножами.

Порой, пока мы ели странную рыбу, дикий лук, съедобные цветы и сладкую воду, которую он призывал с неба, я ощущала взгляд Ахмоса, который задерживался на моем лице дольше необходимого, и он стал чаще ехать рядом со мной и беседовать.

Его многое интересовало. Мы долго говорили о современном мире, он задавал много вопросов. Ахмос хотел знать все, начиная с того, как в город поступает вода, как ее греют для душа, что ему нравилось в моем времени, и заканчивая тем, что я учила в школе, и как работают машины.

Но он и очень вежливо спрашивал Тию о ее жизни львицы, о потерянной сестре – этого я не знала или не помнила – и долго говорил с Эшли о ее жизни в Ирландии. Я давала девочкам отвечать самим, когда он задавал вопрос, я была только рада отдать им управление.

Эшли рассказала ему интересную историю о себе, когда ей было десять, и она собирала яблоки для женщины, которая горбилась так сильно, что не могла достать до них сама. Однажды ее кудрявые рыжие волосы зацепились за ветку, и она вопила, пока старушка не вышла к ней.

- Что ты от меня хочешь, девочка? – спросила она. – Я не могу до тебя дотянуться.

- Возьмите топор, - прокричала Эшли. – Срубите дерево. Девочка важнее яблони.

- Ах, - сказала старушка, - но яблоню нужно годами растить, чтобы появились плоды. Я заботилась о ней с детства. Она важна для меня. Ее яблоки кормят меня весь год. Птицы садятся на ее ветви и поют мне, когда мне одиноко. Боюсь, без дерева я погибну.

- А как же я? – выла Эшли. – Я не могу остаться так навеки!

- Тогда я выучила самый важный урок в своей юной жизни, - рассказывала Эшли Ахмосу, который слушал с интересом. – Старушка больше ничего не говорила. Она не спорила и не возражала. Она не мешкала. Она подняла топор и была готова ударить. Но перед этим я крикнула ей: «Погодите! Не делайте этого». Я попросила дать мне кухонный нож. И хотя я рыдала, я обрезала свои красивые рыжие волосы и освободилась. И хотя я думала об этом, как только застряла, я не хотела, чтобы это произошло. Я была наивной девочкой, ждущей, что кто-то будет жертвовать за меня, хотя моя жертва причиняла меньше боли. В тот день я поняла, что нужно перестать вести себя эгоистично. И по сей день я думаю о старушке, когда вижу яблоко.

- Ты правильно поступила, помогая ей.

- О, я не хотела. Все думали, что она ведьма, и отец боялся ее. Когда она попросила о моей помощи, он побоялся отказать.

- Люди часто считают, что те, кто отличается, обладают магией.

- Но так и было. Она была ведьмой. Она показала мне дерево фей. Она была его стражем и знала, что скоро покинет мир. Когда она умерла, заботиться о нем стала я.

Единороги шли дальше, Ахмос и Эшли молчали какое-то время. А потом он сказал:

- Ты скучаешь по своим рыжим волосам.

- Айе, скучаю. Они были красивыми. Вились, как побеги тыквы, и были красными как дикие маки. Я скучаю, - Эшли быстро поправила мои волосы в прическу, которую сделала утром. – Но волосы Лили тоже красивые. Мне просто не хватает кудрей.

Ахмос похлопал меня по ноге, с сочувствием глядя на Эшли, но промолчал. Она отступила, отдав власть мне.

Вскоре я начала замечать и другие приятные мелочи, которые делал Ахмос. Он помогал спуститься с единорога после долгого дня пути, оставлял красный цветок на моем плаще, когда я уходила за деревья одна. Он всегда замечал, была ли это я, Тиа или Эшли, он поздравлял Тию с добычей, здоровался с Эшли и спрашивал, что она думала о чем-то, о чем мы с ним говорили до этого.

* * *

На шестой день мой разум был полон обрывков историй и снов из ночного общения Ахмоса и Эшли. Один сон был о фее с зелеными глазами и маленьким тонким телом. Она сходила с ума от луны, танцевала в ее свете, тихо пела. Опьяненная любовью фея плакала каждый раз, когда луна садилась, думала, что он умер, но радовалась, когда он возрождался на следующую ночь. Она верила, что луна заберет лучом фею, когда та умрет, и принесет к себе. Но фейри не могла выбирать, когда умрет, так что она ждала, смотрела на него с тоской ночь за ночью.

Другая история или сон была о мужчине в ловушке луны. Он смотрел на царство смертных и заметил красивую девушку. Он тут же влюбился в нее. Но он знал, что им не быть вместе, так что он смотрел на нее, учился по-новому любить ее каждый день. Но в этот день она могла умереть.

Девушка узнала, что ее выдадут за нелюбимого, и она бросилась с башни, чтобы не быть с ним. Луна, отчаянно пытаясь спасти ее, дотянулась сверкающими руками и поймала девушку, но свет был слишком сильным, а мужчина на луне ослаб от усилий. Девушка ослепла, ее называли ослепленной луной.

Он молил богов о помощи, и они погрузили ее в глубокий сон. Она не старела, ее красота не увядала, и он мог вечно смотреть на ее лицо. Женщина никогда не умрет. Он мог касаться ее лунным светом, но их сердца не были вместе. Его любовь не утешала его, ведь он терзался из-за пира, который видел, но не мог попробовать. Свет вокруг него потускнел, луну закрыла тьма.

Время шло, мужчина в плену луны скорбел. Наконец, он сказал богам, что готов отпустить ее. Чтобы она обрела покой. Боги улыбнулись и коснулись пальцами глаз девушки. Она проснулась и посмотрела на луну, нашла лицо человека, любящего ее.

- Теперь она твоя, - сказали они. – Ведь ты доказал, что ее благополучие для тебя важнее твоего.

Его новая невеста оказалась в его объятиях, она смеялась, а он кружил ее. Они были свободны от оков луны, ткань пространства дала им шанс начать жизнь в другом мире. Их ноги коснулись голубой травы, они посмотрели на луну, окруженную ореолом, которая напоминала им всегда думать друг о друге.

Если они забудут и станут эгоистами, их снова разделят. Луна предупредит их, когда они будут в опасности. Потому луна, окруженная ореолом, - знамение. Это знак холодов. Но это и предзнаменование потери и печали.

Я думала об этих историях, пока шла за Ахмосом по краю реки. Что-то изменилось между нами. Когда он забрался на выступ в поисках пути, я поймала себя на том, что любуюсь его мускулистой спиной и руками, когда он тянулся к земле. Несмотря на то, что он не любил сражения, он был сложен как воин. После дней, проведенных рядом с ним, я поняла не только то, что он был красив и изнутри, и снаружи, но и то, что я не могла без него.

Я быстро стала рассчитывать на его поддержку. На его дружбу. Может, страх того, что ждет впереди, заставлял меня действовать, но ощущения не казались неправильными. Все во мне, каждый удар сердца, говорили, что это правильно. Может, поспешно. Может, стоило сначала поговорить об этом с Тией и Эшли, но я не ощущала их недовольства. Они в тайне надеялись. Так мне ощущалось.

Ахмос сказал, что мне придется делать выбор. Я не чувствовала такого с момента, как проснулась на ферме бабушки. Вес мира лежал на моих плечах, и мне рассказывали истории о том, что я делала и кого любила, но я этого не помнила. Я знала только настоящее. Мои чувства были настоящими. Правильные или нет, но они были здесь. И я сделала выбор.

Ахмос вернулся ко мне, и я обнаружила, что учащенно дышу. Сердце колотилось от его приближения. Когда он прижал большие ладони к моей талии, помогая спуститься, я обвила руками его шею. Я не отошла, ощутив под ногами землю. Его темные волосы поблескивали солнцем в свете садящегося солнца. Я смело убрала прядь с его щеки, наслаждаясь шероховатостью щетины под кончиками пальцев.

Он нежно убрал мои руки с его шеи и поцеловал мое запястье.

- Уверена, что хочешь выбрать этот путь? – тихо спросил он. Он отводил взгляд, словно не хотел знать ответ, но я видела пронзительный блеск его серебряных глаз, они манили меня к себе. Сердце билось так быстро, что я ощущала себя новой звездой, сияющей, как бриллиант на солнце. Я могла озарить собой весь мир.

- Этот путь делает меня счастливой, - просто сказала я.

Он медленно поднял руку и прижал ладонь к моей щеке. Выражение его лица сменилось с серьезного на радостное, и эта радость была как у мальчишки.

- Меня он тоже делает счастливым.

И он поцеловал меня. И поцелуй был сладким. От него подгибались ноги. И мы оказались на коленях, но он не отпускал меня. Его ладони прижались к моим бедрам и остались там, он притягивал меня к своему теплому телу. Его твердая грудь напоминала щит, защищающий его сердце. Враги боялись его силы, но для меня он был другим.

Он запустил пальцы в мои волосы, и прическа, которую делала Эшли, была разрушена. Золотые шпильки со скарабеями упали на землю. Это не имело значения, ведь он накручивал пряди моих волос на свои теплые пальцы. Я обвила его руками, притягивая еще ближе. Казалось, мы не перестанем целоваться и касаться. Когда он отодвинулся, мы оба задыхались, но он широко и радостно улыбался.

Он провел большими пальцами по моим скулам, и я задержала дыхание, ожидая бархатное прикосновение его губ к моим. Ахмос был прекрасен. Каждая девушка мечтала о том, чтобы парень смотрел на нее так, как он смотрел на меня, словно я была для него всем миром. И хотя я не хотела, чтобы что-то испортило момент, мое любопытство взяло верх.

- Ты видишь этот путь? Нас?

Улыбка Ахмоса стала мягче, серьезнее, он заговорил тихим тяжелым голосом:

- Я знал о таком шансе с первой нашей встречи, - он закрыл глаза, счастье потускнело. – Я не подталкивал тебя, - сказал он, словно я хотела обвинить его в своих чувствах. – У тебя были сотни вариантов, которые привели бы тебя к другому пути.

- Но этот путь светился ярче других, - сказала я.

- Да, - признался Ахмос. – И я не жалею об этом, - он обхватил мои ладони и медленно поцеловал их. – Надеюсь, ты тоже.

- Не сожалею, - тихо прошептала я и увидела блеск его серебряных глаз. Короткие волоски щетины щекотали чувствительную кожу моего запястья, по спине пробегала дрожь.

Он поднял голову, я пошатнулась, но он поймал меня.

- Из всех чудес, что я испытывал. Из всех увиденных путей. Ты – единственная истинная магия, которую я видел. Которую держал в руках.

А потом Повелитель зверей и бури, известный как искатель пути, целитель и Ахмос, встал, утягивая меня за собой. Он обнял меня, прижимая к груди. Я была в безопасности, была защищена и, что важнее всего, любима. Капля упала на рукоять ножа, торчащего из доспехов, которые я беспечно оставила на земле.

Ахмос посмотрел на небо. Солнце село, поднялась голубая луна. Ее окружал темный зловещий ореол. Хмурясь, Ахмос сказал:

- Идем, любимая. Буря близко. Нам нужно найти укрытие.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒