Тренировки помогают… наверное

Прошла неделя, а память так и не вернулась. Не вернулись те воспоминания, на которые все надеялись. А все, казалось, зависело от них.

Хассан не спешил рассказывать мне, как пробудить мумий, ведь я не понимала, что делала. Скорее всего, их призыв отличался от призыва адской гончей. Я должна была знать их – вспомнить – чтобы попытаться и рискнуть. Он переживал, что, если я не справлюсь с заклинанием, я запру их навеки в загробном мире, и это ухудшит ситуацию. Он не верил, что я достаточно сильна, чтобы победить то жуткое зло без их помощи. И он не хотел, чтобы я – точнее, видимо, мы – шли не подготовленными.

Что-то было не так с моей – нашей – силой. По их словам.

Проблема была в том, что, что бы они ни делали, какие бы упражнения не повторяли, как бы ни описывали мои поступки в прошлом, память не возвращалась. Я помнила родителей, окончание старшей школы, поступление в колледж, бабушку, даже музей. Но я не помнила ничего о Египте, и, честно говоря, если бы не безумная львица, которая часами говорила мне о том, как мы оказались в одном теле, или еще более безумная фейри, постоянно общающаяся со мной, я бы спряталась в комнате под одеялом.

Было странно делить голову с другими. Даже во время обычных занятий они делились мнениями. И они могли спорить почти обо всем. Вскоре они поделили обязанности. Эшли собирала яйца, помогала бабушке на кухне, делала записи с Хасаном, а еще была и одевала мое тело. Пока она приводила нас в порядок, я кривилась, не узнавая себя в зеркале. Было жутко смотреть на себя, видеть, как в ответ смотрят твои глаза. О, глаза-то были моими, но свет в них был чужим. И выражения лица были не теми. Это не было похоже на одержимость из фильмов ужасов, но все равно считалось одержимостью.

Я отступила дальше. Порой проходили часы, и я не помнила, как оказалась в амбаре или на тренировочном поле. Когда наступал черед Тии, я не интересовалась происходящим. Она отвечала за физические тренировки, еду (это она делала с радостью), а еще, что странно, она доила Босси.

Я не только теряла себя из-за двух пассажиров в голове, я теряла и бабушку, что ранило даже больше. Бабушка часто смотрела на меня с сочувствием, но я понимала, что она разочарована. Чем больше бабушка выделяла их, тем дальше я уходила.

Порой мы входили в комнату и замечали, что бабушка сидит рядом с Хассаном и шепчется. Когда она замечала нас, то тут же отходила, вытирала руки о фартук и направлялась на кухню. Тию ничто не тревожило. Но Эшли была рада тому, что у бабушки и Хассана могут быть отношения. Но мечтательный взгляд Хассана в сторону моей бабушке был только глазурью несъедобного торта, каким стала моя жизнь.

Хассан все внимание сосредоточил на тренировке моих способностей. Я оставалась в стороне и смотрела порой, как Тиа работает. Когда дело доходило до нападений на пугала или преследований куриц, я… мы (как же глупо) были экспертами. Мы могли вонзить стрелу в яблочко с большого расстояния, бросать копья-ножи с предельной точностью. Но каждый раз, когда Хассан просил нас отточить слияние разумов или призыв гончей, я не поддавалась.

Я делала вид, что пыталась, но что-то во мне замерзало. Тиа винила меня. Эшли доводила меня, перечисляя бодрые высказывания, как «У кого нет силы, тот должен быть умным» и «Нескладный жеребенок может стать сильной скаковой лошадью», а еще была моя любимая фраза, от которой я ощутила укол вины: «Забытый долг не означает отплаченный».

Даже ночью я не могла отдохнуть. Они обе всегда были там. Когда в доме было тихо, и все спали, они оставались в моей голове, их мысли были белым шумом. Наконец, после недели бессонных ночей, усталость победила, и я провалилась в глубокий сон.

Я не была одна в мире сна, куда ускользнуло мое сознание, и это не удивляло, но я ощущала незнакомые разумы, что было сюрпризом. Я стояла на вершине песчаной дюны, со всех сторон раскинулся океан пустыни. Песчинки двигались, скрывая страшные вещи, словно снег скрывал кости.

А потом моего лица коснулся ночной ветерок. Я подняла голову и увидела бриллианты звезд, и я почти слышала их разговоры. Кости под ногами были забыты, голоса, похожие на перезвон колокольчиков, шептались, сливались, пока они передавали послания. Это запутывало.

Одна звезда сияла ярче других, купала меня в сияющем свете. Белая птица пролетела над головой, закрыла все звезды, кроме самой яркой, а потом пропала в ночном небе. Мои ощущения обострились. Я словно стояла в центре незримой бури, меня кто-то оберегал.

Мужской смех обрушился на меня теплым водопадом. Я хотела погрузиться в него и уплыть. Ветер ласкал мою щеку, я развернулась и коснулась кончиками пальцев лица, но там никого не было.

Луна поднялась, как серебряный феникс, и звезда, которой я восхищалась, уступила свету луны, померкла на фоне. Я подняла голову, и сияние скользнуло по моему лицу. Я закрыла глаза. Луна двигалась по небу, и я поворачивалась, чтобы оставаться лицом к ней. Я ощущала тяжелый взгляд, пространство между нами было заполнено секретами, тоской и неисполненными желаниями.

Показалось, что чьи-то губы нежно прижимаются к моему лбу, но там снова никого не было. Я посмотрела на бледный лик луны, серебряный свет отражал глаза, дикие, как у волка на охоте. Они моргнули на поверхности луны и пропали.

Луна опустилась, поцеловав напоследок мое лицо своим прекрасным светом, и растаяла за горизонтом. Я страдала из-за ее исчезновения, ожидала, что вернется прекрасная звезда, но этого не случилось. Потеря дружелюбной звезды и серьезной луны жалила ножом живот.

Вскоре тьма вокруг меня стала плотнее. От нее сзади покалывало шею, словно от прикосновений холодных призрачных пальцев. Почти нежно они скользили по моей спине. Я ждала, едва дыша, когда ледяные кончики прорвут тонкую ткань моего платья и вонзятся кинжалами в плоть.

Ветер окружил мое тело, я подняла нос и втянула воздух. Близилась буря. Или, возможно, без моих защитников буря могла, наконец, обрушить на меня свою ярость. Я слышала смех, жестокий и резкий, как молния, вопли лошадей, рев огромного зверя и крики мучающихся людей. Я моргнула, песок пустыни передвинулся и показал, что скрывалось под ним. Земля была покрыта останками армии.

Смерть усеяла землю. Гнилые трупы людей смешивались с телами павших зверей. Я прижала ладонь ко рту, чтобы подавить крик, и рухнула на колени, слезы наполнили глаза.

Несмотря на нехватку света, кости засияли сами, изнутри, от этого стало четче видно пустые глазницы и грудные клетки. Я была причиной этого. Я знала это. Я была виновата.

- М-мне так жаль, - прошептала я. Мой голос, хоть и тихий, разнесся над песком. – Я не хотела, чтобы так вышло.

А потом край земли озарило яркое пламя. Рассвет показался на горизонте, окрасив мир в оттенки золота. Яркое солнце протянуло руки ко мне. Когда свет упал на тела, они пропали. Когда солнце дотянулось до меня, я оказалась в объятиях, полных тепла и любви, и все печальные мысли ушли вслед за тьмой.

Все затихло, и я снова оказалась под защитой. Пыль и песок, которые легко мог потревожить ветер, не осмелились двигаться и раскрывать жуткие секреты в присутствии чего-то настолько сильного. Я закрыла глаза.

Лучи солнца гладили мое лицо, осушили за мгновение слезы, оставляя пульсирующее сияние. Я думала, что свет сияющей звезды и блестящей луны был красивым, но это нельзя было сравнить с силой солнца.

Я поглощала тепло. Нежилась в нем. Я была пчелой в соте, полной меда. Насыщенность и решимость, сладость и лето окутывали меня в этих объятиях. Если бы я могла остаться на этом месте навеки, даже умерев, я бы выбрала этот вариант.

Свет медленно угасал, и я проскулила:

- Прошу, не оставляй меня.

Солнце играло лучами с моими волосами. Кожу головы тепло покалывало. В центре солнца на миг появился силуэт мужчины, но свет был слишком ярким, чтобы я могла увидеть его лицо.

- Я не оставлял, - сказал мужской голос, который мог озарить солнцем луга, согреть океаны.

С моих губ сорвался крик:

- Как мне найти тебя снова?

- В твоих снах, - сказал голос, тепло угасало, как угли.

Солнце скользнуло за горизонт, и я снова осталась во тьме. Без солнца я задыхалась, его нехватка давила на грудь якорем. Я побежала по дюне, пытаясь догнать последние лучи, но в спешке споткнулась и упала. От этого я проснулась.

Одеяло бабушки было на полу, луна слабо светила на кровать – жалкая копия свети из моего сна. Я обхватила себя руками и дрожала. Слезы текли по лицу. И хотя я ощущала себя невероятно одинокой, я знала, что это не так. Два моих призрака с любопытством следили за мной из разума.

«Интересно».

«Очень интересно».

Я громко всхлипнула и вытерла глаза рукавом.

- Рада, что мои слезы вас забавляют, - возмутилась я.

«О, не слезы, милая, - сказала Эшли. – А то, что власть у тебя».

- У меня? Это вы называете властью? Если бы я владела собой, вас двоих здесь бы не было.

«Это знак, - сказала Тиа. – Он позвал ее, и она услышала».

Я застонала.

- Разве Хассан не говорил, что вы должны спать на рассвете?

«Он говорил о привидениях. А мы – не привидения, - фыркнула Эшли. – Если ты больше ничего не знаешь, запомни хотя бы это».

- Не важно. Спите и занимайтесь своими делами.

«Но ты – наше дело, Лили, - сказала мягко Тиа. – Что мы без тебя? ».

- Не знаю? Оплаченная поездка в город безумцев? Или скажете что-то еще?

Они молчали. Я обрадовалась, решив, что поставила их на место, но тут же пожалела о своих словах.

- Я не это хотела сказать.

«Это. Мы знаем, когда ты говоришь правду», - сказала Тиа.

- Хорошо, это, - я подняла одеяло с пола и укуталась в него, подоткнула под ноги. – Но я не хотела вас обидеть. Простите.

«Я же говорила, - Эшли обратилась к Тие. – Сытый голодному не товарищ».

- И как это понимать?

«Это значит, юная мисс, что все произошедшее было не зря. Теперь ты знаешь, каково это, когда ты – пассажир».

- О чем ты?

«О тебе. Теперь, когда ты вернулась к власти, ты должна лучше понимать, что чувствуешь на задней части телеги с яблоками».

Я услышала тихое рычание.

«Твои волосы выбились, Лили», - сказала Тиа.

- Волосы? – я нащупала ослабившуюся резинку. Я забросила волосы через плечо. – Эм, спасибо? – со смятением сказала я. – Но это было не в тему.

«Я к тому, глупая девчонка, что мы не поднимали твою руку. Это сделала ты. И ты говоришь».

- Я? – я подняла пальцы, коснулась лица и губ. – Да! Я управляю собой! Это я!

«Да. Ты снова управляешь телом. Интересно, что стало причиной».

- Разве это важно? – спросила я Тию.

«Да, потому что, если ты снова уйдешь на фон, нам нужно знать, как это исправить».

«Разве не очевидно? Это был Амон», - сказала Эшли с мечтательной ноткой.

- Амон? – повторила я, хмурясь. – Ты о мумии?

«Он мумия только в царстве смертных», - объяснила Эшли.

- Все равно не вижу, как он с этим связан.

«Лили, - сказала Тиа. – Он был солнцем».

- Солнцем? – значит, мужчина в солнечном свете мне не померещился? Я сглотнула, вспомнив объятия. – То есть, это было на самом деле?

«Да. Вы связаны во снах», - объяснила Тиа.

- Ясно.

Но ясно не было. Не совсем. Я не хотела это понимать. Они говорили мне, что у меня были с ним отношения, но я ничего не помнила. Не в моем стиле было отдавать все ради мужчины. Я была очень привередливой касательно мужчин. Мой список, который я хранила в голове, отметал любого парня, который пытался поговорить со мной. Большая часть парней из старшей школы не отвечала даже пяти основным требованиям, куда там до полного списка. Так что я не понимала, как могла выбрать мумию. Нужно было добавить еще один пункт в список. Живой. Не думала, что мне нужно будет добавлять такое.

- Что ж, поговорили содержательно, - сказала я Тие и Эшли. – Мы хорошо поработали. Давайте, продолжим утром и оценим прогресс?

«Почему она так говорит? » - спросила Эшли у Тии.

Львица тихо зарычала.

«Она пытается заглушить нас».

«О, ладно. Тогда спокойной ночи, девчата».

«Хороших снов, фея, - сказала Тиа. Я почти чувствовала, как она свернулась в моем сознании, как смотрит на меня сияющими глазами, покачивая хвостом. – Спокойной ночи, Лили».

- Спокойной, - я устроилась удобнее, укутала ноги. Пошевелив пальцами ног, чтобы проверить, что я могу это, я закрыла глаза и уснула без снов.

* * *

К моему ужасу, Тиа и Эшли решили полениться следующим утром. Я потянулась и насладилась душем, радуясь тому, что управляю я, но позже, когда я попросила Эшли заняться моими волосами, она просто ответила:

«Нет, спасибо», - и хотя я знала, что ей это нравилось, она упрямо отказывалась.

Тиа поступила так же, когда нужно было доить Босси. Я пыталась пробудить ее, разгоняя котов. Они жалобно мяукали и терлись о мои ноги. А потом они начали нападать на ногу Босси, пока корова не замычала. Коты разбежались к тюкам сена. Тиа не была рада, но молчала. Вскоре я перестала ощущать и ее недовольство.

- Не знаю, что вы задумали, - проворчала я, неся ведро молока в дом. – Я думала, вы хотели научить меня, каково быть на заднем сидении, - они не ответили. – О, вам виднее.

Я опустилась на стул за маленьким столом на кухне, смотрела, как бабушка готовит завтрак. Я улыбнулась. Она будет рада узнать, что я стала собой. Ну… почти.

Бабушка поставила передо мной большую стопку оладий с голубикой и свежим сливочным маслом, а еще бутылку кленового сиропа, а потом отвернулась к сковороде.

- Думаю, я буду только яйцо всмятку и чай, - бодро сказала я.

Бабушка застыла с лопаткой в руке, а потом повернулась ко мне.

- Лили-лапушка? – осторожно сказала она.

Я кивнула, мой смех стал сдавленным, когда она обняла меня и крепко сжала.

- Как ты? – она убрала волосы с моего лица и посмотрела мне в глаза.

- Не знаю точно. Думаю, как после похищения.

Я чувствовала, что Тиа и Эшли недовольны, но мне было все равно.

- Эм, другие девочки с тобой? – спросила бабушка.

- Да. Они еще здесь.

Бабушка кивнула с серьезным видом. Ее глаза блестели, но я не знала, от радости или печали. Она взяла меня за подбородок и разглядывала лицо.

- У тебя круги под глазами. И, несмотря на старания Тии, ты выглядишь так, словно похудела. Ты уже худая. А теперь кожа натянулась на костях так, словно ты месяц голодала в яме. Мне это не нравится. Хассан? – позвала она.

Он прибежал в комнату, вытирая волосы полотенцем.

- Что такое, Мельда? – спросил он.

Я уставилась на него.

- Кто вам позволил называть ее по имени? – возмутилась я.

- Попрошу быть вежливее с нашим гостем, - сказала бабушка. – Вообще-то я ему разрешила. И причина – не твое дело.

- Лили? – он шагнул вперед и заглянул в мои глаза, словно был врачом, а не египтологом. – Как это произошло?

Я не слушала его и повернулась к бабушке, указав на него большим пальцем.

- Он тебе нравится? – возмущалась я. – Не думаешь, что так ты предаешь дедушку?

Хассан густо покраснел, что было сложно, учитывая его загорелую кожу. Красный цвет растекся по его шее, пропал за воротником рубашки. Он залепетал:

- Я… мы… Прошу прощения за все, что нарушил.

- Не смей извиняться, - сказала ему бабушка. – Ты не сделал ничего неправильно. Лиллиана, я тебе удивляюсь. Ты лучше всех знаешь, как сильно я любила – и еще люблю – твоего дедушку. Хассан был мне хорошим другом эти недели. Это не значит, что мы собираемся жить вместе. Даже если и собирались бы, я бы хотела, чтобы ты уважала мой выбор, или хотя бы сдержанно выражала свое мнение по теме. Я жду от тебя лучшего поведения, даже если твоя жизнь сейчас в полном беспорядке. Ты меня поняла, юная леди?

Я посмотрела на ее строгое лицо и кивнула, чувствуя себя отруганной. Даже Тиа и Эшли присмирели от ее лекции.

- Да, мэм, - сказала я.

Гранит в ее глазах смягчился до привычного василькового цвета. Она улыбнулась.

- Вот это моя девочка. Я рада, что ты вернулась. Хассан? Лучше принеси записи, над которыми мы работали прошлым вечером. Знаю, ты не любишь компьютеры, но я думаю, что нужно все организовать, чтобы было проще искать. Принесешь и мой ноутбук? – она повернулась ко мне. – Завтракай, юная леди, а потом нас ждут дела.

Хассан ушел, я скрестила руки на груди.

- Я не хочу этого, бабушка. И вряд ли смогу.

- Если у кого и есть силы, то это у тебя. И не смей думать, что не сможешь. Вера – половина боя.

Взяв ее за руку, я сжала пальцы и тихо пробормотала:

- Мне страшно.

Она сжала мою руку и погладила волосы другой рукой.

- Конечно. Было бы глупо не бояться. А моя внучка не глупая, - бабушка вздохнула. – Пусть страх поможет тебе, смягчит грубые углы. Отдайся ему, пусть течет по твоим венам, конечностям, а потом отгони его. Скажи, что его яд на тебя больше не действует. Страх напоминает нависшую волну, но она всегда разбивается о камни решимости. Ты справишься, Лили-лапушка, и ты станешь лучше.

Бабушка прижала палец под моим подбородком и подняла мою голову, чтобы посмотреть на меня. Я сглотнула и глубоко вдохнула.

- Ладно, - сказала я, наконец.

- Вот и славно, - ответила бабушка. – А теперь, пока мы ничего не попробовали, тебе нужно стать здоровее. Хассан? – она обратилась к вернувшемуся археологу. – Что мы можем сделать? Больше отдыха? Кормить ее?

Он потер подбородок.

- Я подозреваю, что тело Лили увядало, пока ее разум был скрыт. Тело не может существовать без разума.

- Но в моем теле три разума, так какая разница?

- Это важно, ведь это твое тело. Оно знает, что Тиа и Эшли не были в нем изначально. Ты вернулась к власти, и, даже если память не восстановилась, результат скоро станет положительным.

- Но мы все еще сильны и можем делать то, что требуется от сфинкса.

- Да. Но ты не будешь сфинксом. Ты больше, чем это. Чтобы тебе обрести всю силу, нужно принять то, какой ты стала. Нужно принять имя Уасрет и все, что оно с собой несет.

Я не двигалась. Сладкий запах свежесрезанных цветов на столе щекотал нос. Мутный рассвет уступил золотому солнцу, подмигнувшему мне из-за подоконника, согревшего руку лучами. Я воспринимала все. Надежду во взгляде бабушки, мозаику плитки на стене, воздух, движущийся в моих легких, мысли двух девушек, поселившихся в моей голове.

В один миг я была Лили, девушкой в невозможной ситуации, что была опаснее всех историй, что я читала. А в следующий я была чем-то совсем другим. Я вдохнула, нежно притянула к себе два сознания. Они окружили мой разум идеями и мыслями, надеждами и мечтами, пока мы не стали едины. Мы стали Уасрет.

- Начнем? – сказала я голосом, что был старым, как космос, сильным, как новорожденная звезда.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒