Необратимость 4 страница

Трагикомичная ситуация — слепой спрашивает у слепых советников, как выйти из леса. Ощупав деревья вокруг, они указали курс. Вычислили его, исходя из того, где деревья потоньше. Они предположили, что дальше деревья будут еще тоньше, а в итоге вообще кончатся. Слепые не видят, что деревья тоньше, потому что дальше или болото, или скалы, кончающиеся пропастью. И всей гурьбой идут в пропасть. «Они — слепые вожди слепых; а если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму» (Мф. 15, 14).

Квартет

Когда СССР встал перед необходимостью связать завоеванную Восточную Европу в единый экономический и финансовый союз, он скопировал Бреттон-Вудскую систему, создав Совет Экономической Взаимопомощи — СЭВ. Из-за нарастающей диспропорции между объемом золота и экономики обе системы были обречены. Но если США понимали Бреттонвуд как очередной шаг в заданном к цели направлении, к отвязанной от золота финансовой системе, то СССР ничего такого близко не понимал. Он просто копировал, исходя из оставшегося со старых времен шаблона, что золото — это самые-самые деньги.

Советская система была даже прочнее западной, она могла противостоять кризису административными методами. Но США, через Ямайскую систему, вывели мировые финансы на новый уровень, где экономика обходилась без золота. У советской же экономики диспропорция росла снежным комом, и в итоге СССР рухнул.

Когда на одной стороне была Бреттонвудская система, а на другой ее аналог СЭВ, это на некоторое время уравновесило мировую финансовую систему. Сегодня Россия снова пытается восстановить равновесие, пытаясь скопировать Ямайскую модель.

Она пытается объединить с траны БРИКС(Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР) в финансовый союз. В рамках союза принимать оплату друг у друга не долларом, а новым платежным средством.

Логика понятна… Ямайская система возникла в результате договоренности ряда государств брать друг у друга в качестве оплаты не золото, абумагу, на которой написано «доллар». Кажется, страны БРИКС тоже могут договориться брать друг у друга в качестве оплаты не бумагу, на которой написано «доллар», а бумагу, на которой написано, например, рубль или тугрик. И как после ямайского соглашения для стран — участниц финансового союза золото перестало быть международными деньгами, так после бриксовского соглашения доллар перестанет быть международной валютой для участников нового союза.

Все кажется логичным. Никаких проблем на первый взгляд нет. Но тогда почемудело не идет д альше разговоров? Страны БРИКС не раз торжественно декларировали намерения, подписывали договоры, обнимались/целовались и все такое. Но воз и ныне там.

Инициатива БРИКС сильно напоминает событие столетней давности, когда в Париж после первой мировой войны съехались главы основныхгосударств заключить договора, исключающие мировую войну. Правители тех лет так же обнимались и целовались, демонстрируя почтенной публике искренность своих намерений. Ради благородной цели (мир на века — не шутка) они учредили организацию под названием «Лига Наций».

В истории эта организация запомнилась своей невероятно мощной… импотенцией. Она была мертворожденной, ибо противоречила природе общества, государства и власти. Правители говорили на публике высокие слова, но реально имели целью не мир во всем мире, а свои узкие сиюминутные интересы. И не потому что они все, как на подбор, были двуличными мелкими людьми, а потому что иначе не может быть.

В природе не может быть правителя, исходящего из мировых интересов. Исходить из мировых интересов можно, если весь мир под твоей властью. Если же этого нет, каждый исходит из интересов своей страны. Если же попадется чудак, исходящий из интересов всего мира, его страну просто съедят. Так что каждый всегда исходит из своих интересов.

Мировой капитал умилялся, глядя на этих бородатых детей, обещающих друг другу с три короба, и тут же выторговывающих свое. Потому что понимал: обнимающиеся и целующиеся правители начнут друг с другом воевать, как только Банку это потребуется.

И действительно, через 25 лет Лига Наций, прозванная «славной шуткой», развалилась. Друзья начисто забыли клятвы о вечной дружбе. И приступили к делу — начали с усердием истреблять друг друга всеми доступными им способами.

Этим же духом пахнет от декларации БРИКС создать свою финансовую систему. Договаривающиеся не понимают сути предмета. Одни высказываются в стиле «хорошо бы иметь финансовую систему, отвязанную от доллара…». Другие глубокомысленно тянут: «Да-а-а… хорошо бы…». Беда, что все участники этих публичных и закрытых диалогов не имеют ни малейшего понятия, как реализовать свои прекрасные намерения на практике.

Ситуация как в анекдоте: мыши пришли к филину за советом, как защититься от кота. Мудрая птица подумала и посоветовал мышам стать ежиками. Мыши обрадовались, стали высказывать восхищение глубокому уму мудреца, подносить дары. Потом три дня гуляли, отмечая победу. Но при реализации намерения возникла загвоздка. Ни одна мышь не знала, что нужно делать, чтобы стать ежиком. Снова мыши пошли к филину, так мол и так, научи нас превращаться в ежиков. Мудрец важно ответил мышам: «Я теоретик, а не практик».

Инициаторы бриксовского финансового союза хорошо учились и запомнили: деньги должны быть на чем-то основаны. Платежное средство Бреттонвудской системы и СЭВ основывалось на золоте. Платежное средство Ямайской системы (нынешний доллар) тоже основано на экономике стран, входящих в Ямайский союз (так учебниках написано, а они у экономистов в роли святого писания). Опираясь на эту истину, они задаются вопросом: что у нас будет новых мировых денег будет обоснованием? Экономики стран БРИКС.

Все вроде бы складно и в точности так, как учебники излагают. Но только вот беда, едва экономисты взялись за реализацию этого проекта, как попали в положение разведки Наполеона, укравшей карты с дорогами России. На бумаге дороги есть, а на земле их нет(ибо деньги украли). Аналогично и тут: в учебниках написано, что финансовая система работает, если платежное средство обеспечено экономикой государства. Они все сделали точно по инструкции, а система не работает. Внутри одного государства работает, но стоит поднять масштаб, и все — не работает. Такой вот немасштабируемый эффект.

Учебники по факту обманывают через недоговаривание. Они говорят, что на потолке можно прикрепить воду. Но не говорят, что одну каплю можно. А вот больше уже нельзя. Чтобы больше прикрепить, нужны совсем иные технологии, о которых молчок.

Но в чем же проблема? Почему не получается? Что мешает БРИКС напечатать бумагу и договориться принимать ее друг у друга? Может быть, технические сложности? Нет таких сложностей, которые не могли бы решить усилия нескольких государств.

Так в чем же дело? А в том, что за внешней простотой скрыты фундаментальные тупики и непреодолимые сложности, про которые учебники ни гу-гу. Например, кто будет производить новое международное средство платежа, эти независимые рубле-тугрики?

Возможных вариантов три. Первый: производит одна из стран-участниц. Этот вариант не проходит по той же причине, по какой американские штаты не смогли договориться, где будет столица. Статус столицы дает огромные преимущества. Каждый штат видел в роли столицы центр своего штата, а не соседнего. Единственным выходом был компромисс — построить новый город, Вашингтон, который и стал столицей США.

Та же ситуация у стран БРИКС. Монополия на эмиссию денег дает намного больше преимуществ, чем получает областной город от превращения его в столицу. Никто по доброй воле не откажется отдать другому преимущество, которое может взять себе.

Американцы решили проблему, построив новый город под столицу. Страны БРИКС не могут решить проблему по той же технологии. В теории ради такого дела они могут создать новое государство, которое будет монополистом на эмиссию денег, но это ничего не решает. Просто в новом финансовом союзе стало бы большена одного участника. И также остался бы вопрос: почему монополистом является не мое государство, а другое?

Второй вариант —всем участникам по очереди выступать в роли эмиссионного центра —тоже не проходит. Деньги — тонкая материя. Тут нужна точность часовщика, а не строителя сараев. Достигнуть ее можно, если у системы один постоянный хозяин. Если же система оказывается под властью сменяющих друг друга временщиков, у каждого из которых противоположные интересы, ни о какой точности говорить не приходится.

Кроме этого, государственное мышление ориентировано на благо своей страны и народа, а не на гармонию мировой финансовой системы. Если одно государство будет иметь монополию на эмиссию международных денег, оно будет ориентироваться, в первую очередь, на свои интересы. Такой уклон гарантирует раскол финансового союза.

В качестве примера можно привести католичество — наднациональную систему. В XIV веке Франция без малого 70 лет контролировала Папу римского. В этот период Франция была фактическим монополистом на производство христианской истины. Католическая система с наднационального уровня опустилась на национальный.

Когда началась Столетняя война с Англией, Франция в своих интересах использовала находившегося в авиньонском пленении Папу. В Англии возникли антипапские настроения. Как мы помним, это сыграло на руку Банку, строившему из Англии свой плацдарм.

Аналогично произойдет и с финансовой системой, заявленной надгосударственной, если она будет во власти одного государства. Власть гарантированно будет злоупотреблять своим положением (всякая жизнь стремится к своему благу). В итоге с надгосударственного уровня финансовая система опустится на национальный. Производимое средство платежа станет не международным, а региональным.

Анализ показал: государства не могут создать финансовый союз не по техническим, а по фундаментальным причинам. Но как объяснить создание Ямайской системы? Или одни могут, потому что умные и честные, а другие не могут, потому что не имеют таких качеств?

Такое объяснение похоже на учебники, рассказывающие, почему США сильнее всех в десять раз. Искать причину в разной природе государств бесперспективно: все они одной природы — плесень. Но если так, как, все же, объяснить, почему одни «плесени» смогли объединиться в финансовый союз, а другие, как ни стараются, не могут?

Государства соединяются в единую конструкцию только вокруг надгосударственной сущности, не зависимой ни от одной страны в мире. Например, католические государства соединял воедино Ватикан — монополист на генерацию католических истин.

Чтобы он был независим ни от кого, построили сложную политическуюмодель, обложив ее разными договорами. Главным в этой конструкции было мировоззренческое основание. Социум в ту пору реально верил, что Ватикан и Папа, и от них короли, — все это представители Бога. Не будь этой основы, никакие договоры бы не помогли. Ее фундаментом было христианство, а договора —скрепами внутри конструкции.

Государства Ямайского союза связывает воедино надгосударственный институт — ФРС. Он в роли ствола, удерживающего укорененные в нем ветви. Стоит стволу исчезнуть, как система тут же развалится, и США уподобятся арабской стране без нефти.

Ямайская система представляет собой сочетание двух сущностей разной природы, не зависимых друг от друга, но при этом не способных полноценно функционировать друг без друга. Одна сущность выполняет роль мирового политического центра — США. Другая сущность выполняет роль мирового финансового центра — ФРС.

В ее архитектуре бросаются в глаза знакомые принципы. Демократия через выборы создает иллюзию, что президент чем-то управляет. В реальности он флаг на танке, а не танкист. И как флаг не управляет танком, так и американский президент не управляет США. Аналогично и с ФРС: системой никто из собранных в нее людей не управляет так же, как ни один муравей, включая муравьиную матку, не управляет муравейником.

Если бы производитель доллара зависел от государства (не важно, от США или иного), доллар не мог быть мировой валютой. Зависимая эмиссия рождает только региональную валюту. Тут как с золотом: если бы его залежи были только на территории одной страны, оно бы не смогло стать мировым средством платежа. Золото было бы просто товаром, каким оно является сегодня.

Мировой валютой золото стало, потому что оно есть повсеместно. Производит золото не зависимый от государства институт — природа. Аналогично и с долларом: он мировая валюта, потому что его производит ни от кого не зависимый институт — ФРС.

Для объединения БРИКС не хватает центральной детали — надгосударственного элемента. На горизонте нет даже кандидата на эту роль. Финансовые намерения стран БРИКС ухвачены в отрывке басни Крылова «Квартет»: Проказница-Мартышка/ Осел/ Козел/ Да косолапый Мишка/ Затеяли сыграть Квартет/ Достали нот, баса, альта, две скрипки/ И сели на лужок под липки/ — Пленять своим искусством свет».

Все персонажи угадываются. Мишка — Россия. Осел — Китай (трудолюбивый). Индия — проказница-Мартышка (цыганская природа). Бразилия — Козел (упрямый индеец). ЮАР недавно появилась, и потому в основной состав не входят. Она в запасных игроках сидит. Собрались они пленить мир новой мировой финансовой системой. Можно догадываться, с каким удовольствием Банк смотрит на новую «Лигу Наций».

Россия, равно как и любое государство, не может создать аналог Ямайской системы. Для этого нужен не зависимый от государства институт типа ФРС или Ватикана, а власть не может создать такой институт. В силу стоящих перед государством задач, она имеет соответствующий шаг по масштабу и времени. И этот шаг недостаточен для создания надгосударственного института. Власть может способствовать рождению и развитию надгосударственного института, как Рим, например, способствовал развитию одной из версий иудаизма (христианства). Или как США способствует ФРС. Но изначально оно его создать не может. Один этот факт ставит крест на финансовом союзе БРИКС.

Крипто

Стратегия догоняющего развития тупиковая сама по себе. Если бы даже чудом страны БРИКС реализовали свои финансовые намерения, возникло бы противостояние двух систем, по аналогии СЭВ и Бреттонвуда. Победит в этой окопной войне тот, у кого больше ресурсов. Сравнивая ресурсы стран Ямайского союза и БРИКС, мы видим результат. Если к этому добавить вопиющую разницу в масштабе мышления, результат еще очевиднее. Для решения ситуации нужна другая стратегия — не в лоб идти.

Чтобы показать ее, представьте армию динозавров, атакующих армию медведей. У медведей два варианта ответа: можно в лоб противостоять, а можно запустить процесс похолодания (допустим, медведи это могут). В первом случае динозавр съест медведя. Во втором наступит ледниковый период. Рептилия уподобится Гитлеру зимой 1941 года под Москвой, и утратит дееспособность.

Мощь США основана на централизованной мировой финансовой системе. Если Россия создаст условия, где централизованные финансы будут невозможными, если она запустит процесс всемирной финансовой децентрализации. Точнее, не запустит, он и так уже инициирован прогрессом, а придаст ему революционную скорость, США будут ровно в положении нефтеносного араба, у которого кончилась нефть.

Перед изложением стратегии скажу, что ценность денег определяет не материал, из которого они сделаны, а насколько они ускоряют движение товаров и услуг. Чем деньги удобнее в хранении и меняемые в любое время на любой товар, тем больше способствуют движению товаров и услуг. Чем выше скорость товарооборота, тем быстрее развивается экономика. Какие деньги способствуют скорости, те самые ценные.

Представьте два общества. В одном деньги — это кусочки дерева. В другом эту роль выполняют кусочки золота (монеты). Чтобы ответить на вопрос, какие деньги лучше, деревянные или золотые, нужно сравнивать не качества дерева и золота, а темпы роста двух экономик. Если экономика на деревянных деньгах растет быстрее экономики на золотых, из этого следует, что деньги из дерева для экономики лучше золотых.

Деревянные деньги в этом случае даже на вес будут ценнее золотых. Это кажется странно, как кусок дерева может быть дороже куска золота того же веса. Но вспомним деньги Генриха I, появившееся в XII веке средство платежа в виде полированных досок, известных как мерные рейки, где одна доска имела ценность 25 тысяч фунтов стерлингов. Да и зачем далеко ходить: в 2018 году один грамм зеленой американской бумаги (стодолларовая банкнота) стоит в два раза дороже одного грамма чистого золота.

Деньги для экономики как цифры для математики. Роль цифр могут исполнять хоть слоны или бриллианты, ими можно оперировать как счетными палочками. Но абстрактные цифры для математики лучше самых дорогих бриллиантов и самых больших слонов. Аналогично и с деньгами: в их роли могут быть табак, соль, ракушки, лошади. Но для экономики самые лучшие лошади-деньги хуже самой плохой бумаги-денег. На бумажных деньгах экономика будет в сто раз быстрее расти, чем на любых вещественных деньгах.

Вчера золото было лучшими деньгами не потому что оно блестит, а потому что лучше всех остальных кандидатов способствовало товарообороту. Когда доллар стал лучше золота выполнять роль денег, он вытеснил благородный металл. Но за тысячи лет культа золота у нас в подсознании укоренилось, что золото — самое надежное и лучшее средство платежа.

Первые деньги были вещественные, имели самостоятельную ценность и функционал: соль, шкурки, скот и прочее. Вторые деньги были из золота, непрактичного металла. Его ценность и функционал ниже соли или шкурок. До современной медицины и электроники у золота не было самостоятельного функционала. Его ценность была имиджевой, только для украшений. Третий тип денег бумажный. Сам по себе кусок бумаги с обозначенным номиналом (банкнота) не имел никакой самостоятельной ценности и функционала.

Тенденция: чем меньше в деньгах собственной ценности, тем лучше они для экономики. До недавнего времени лучшими деньгами были электронные — деньги на вашей пластиковой карточке. Наличные деньги система начинает вытеснять.

Сегодня возник четвертый тип денег — криптовалюта. Это новейшее средство платежа на технологии блокчейн. Деньги отвязались от материального носителя. Теперь это чистая абстракция, как цифры в математике.

Дематериализованные и децентрализованные деньги позволяют сделать новую финансовую систему, не требующую зданий, штата специалистов и техники. Как язык живет за счет говорящих на нем людей, не беря с людей платы за то, что они им пользуются, так криптовалюта существует за счет пользующихся системой людей, не беря с них платы за свое использование. Если быть точным, берет, но она такая мизерная по сравнению с традиционной стоимостью финансовых услуг, что можно говорить о ее отсутствии. Качество услуг сильно повышается, а их цена резко понижается.

Старая банковская система не только дорогая и громоздкая, но и очень уязвима. Ваши деньги, помимо вашей воли, могут снять мошенники и государство. Но если от мошенника еще можно защититься, то перед государством вы совершенно беззащитны.

Власть может изъять деньги у населения через финансовые реформы, инфляцию или просто заявить, что вчерашние деньги больше не деньги. В 1991 году советская власть заявила, что крупные купюры деньгами больше не являются и к оплате не принимаются.

Но самый эпичный грабеж, на который способно государство, продемонстрировали власти Кипра в 2013 году. Они без всяких объяснений просто забрали себе часть денег вкладчиков. Причина — деньги очень были нужны. Грабеж назвали налогом на вклады.

Деньги забрали по праву сильного. Никто из пострадавших ничего не смог сделать. Тут даже жаловаться некому, потому что в роли грабителя выступало государство. Кому же на него жаловаться? Другому государству? Чтобы оно на грабителя войной пошло?

Если бы вкладчики хранили свои активы не в централизованном платежном средстве, а в децентрализованном, в криптовалюте, с ними подобного невозможно было сделать. Максимум, что могло сделать государство, чтобы отнять криптовалюту, — силой принудить «добровольно» выдать коды, открывающие доступ к вашим счетам. Но это именно в теории. Власть может так поступить с отдельным лицом. Но чтобы отнять по такой технологии деньги у многих людей — это нереально, так как возмущает социум.

Есть негласный социально-политический закон: если возмущаются десятки человек, их сажают в тюрьму. Если сотни, их разгоняют дубинками. Если тысячи, им выписывают штрафы. Когда сто тысяч протестуют, им обеспечивают безопасность. Если миллион, к нему политики всех мастей наперегонки побегут выражать верноподданнические чувства.

Финансовая децентрализованная система на криптовалюте создает более выгодные условия, чем децентрализованная золотая система и централизованная долларовая. Минусы долларовой — монополист создает перекос в свою пользу. Минусы золотой системы — золотодобыча всегда отстает от роста экономики.

У криптовалютной системы нет минусов. Гигантский плюс нового платежного средства — оно порождение прогресса. В какой мере нельзя уничтожить прогресс, в такой же нельзя уничтожить его продукты. Чтобы извести цифровые деньги, надо уничтожить компьютер, интернет, и отбросить человечество хотя бы в ХХ век. Но это фантазирование. В мире нет такой силы (если только инопланетяне прилетят, но это уже другая история).

Более эффективное всегда вытесняет менее эффективное. Децентрализованная криптовалюта эффективнее централизованного доллара, и потому вытеснит его. Сначала она обрушит национальные банковские системы, и в итоге обрушит Ямайскую модель.

Третий раз в истории человечества мощное государство с его ресурсами оказывается абсолютно беспомощным против, казалось бы, ничтожной силы. Первый раз это было во времена Галилея, когда чистая абстракция в виде расчетов движения небесных тел плюс телескоп, разрушили христианскую цивилизацию.

Второй раз феодальное государство не смогло противостоять против, казалось бы, смешной угрозы — против средства для устроения фейерверков (против пороха). Порох вошел в феодальный мир помимо воли феодализма и, не церемонясь, обратил его в прах.

И вот грядет третий крах государства, самый крупный за всю историю. Предыдущие крахи были подобны слому верхней части здания. Фундамент и подвалы не затрагивались. Старый фундамент предопределял принцип нового здания. Не важно, либеральным оно будет или авторитарным. В любом случае оно могло быть только централизованным.

Блокчейн ломает сам фундамент. Конструкция старого типа больше невозможна. Новый фундамент в этой ситуации построить тоже невозможно. Единственное, что можно, — строить принципиально новую модель, у которой не будет центральной детали.

Когда золото было мировой валютой, никто не мог монополизировать золотодобычу. Когда криптовалюта выступит в этой роли, монополизация так же будет невозможна. Все смогут добывать криптовалюту. Не право имеют, которое сегодня добрые люди дали, а завтра забрали, а неустранимую возможность, порождаемую природой самой системы.

Возникает ситуация, аналогичная золотому стандарту. До ямайской системы в роли ФРС была природа — она эмитировала мировые деньги. Теперь в роли природы будет технический прогресс — не зависимый от государства институт, эмитирующий деньги.

Сегодня криптовалюта выступает в роли средства платежа между частными лицами, максимум, между юридическими лицами. Между государствами она не выступает в роли платежного средства, и потому не является мировой валютой. Но что будет, если страны БРИКС договорятся принимать друг у друга в качестве оплаты криптовалюту…

Чтобы увидеть, какие развернутся процессы, нужно исходить из фундаментального положения: всякая жизнь стремится к своему благу. Для государства плацдарм для такого стремления — независимость. Политическая независимость следует из экономической, а ее, в свою очередь, рождает финансовая независимость.

Можно даже закон сформулировать: пока сохраняется финансовая централизация и монополия на эмиссию мировых денег, все государства, в силу порядка вещей, неизбежно попадают в зависимость к монополисту. На политическом уровне это означает зависимость от представителя монополиста — от США.

Как бы государства ни трепыхались, чтобы освободиться они физически не могут, пока в начале цепочки стоит ФРС — монополист на эмиссию мировой валюты. Но если монополия на эмиссию становится невозможной, государства становятся свободными.

В погоне за независимостью государства лавинообразно начнут переходить из долларового стандарта в криптовалютный. Первое время внешне это будет незаметно. Криптовалюта и доллар будут параллельно на финансовом рынке и обращаться на равных. Далее сработает закон Грешема-наоборот: лучшие деньги начнут вытеснять хорошие. А это означает, что для мирового динозавра наступает Ледниковый период.

Необратимость

Вспомним образ социума — яблоневый сад. Государство, централизованная система, в роли садовника в этом саду, собирающего яблоки. По артериям системы текут налоговые потоки, стекающие в единый бассейн, откуда распределяются на социум в виде различных услуг и благ (армия, дороги, здравоохранение, ЖКХ, наука и прочее). На артериях системы сидят люди, называемые чиновниками. К бассейну имеют доступ лица, называемые политической элитой. Те и другие откачивают из системы ресурсы на личное потребление.

Все живое, и животное, и человек, защищают систему, с которой кормятся. Хищник охраняет свои охотничьи угодья. Человек защищает свою кормушку, в чем бы она ни выражалась. У чиновников и политической элиты кормушкой является централизованная система, наложенная на социум. Если намечаются перемены, ведущие к утрате кормушки, чиновники и политическая элита сопротивляются им, насколько хватает сил. Здесь корни консерватизма традиционной власти — люди защищают свои средства к существованию.

Как писал классик, если человек выскочит «чуть-чуть из казенной, узаконенной для него обычаем колеи — и он сейчас же не знает, что делать. В колее всё ясно: доход, чин, положение в свете, экипаж, визиты, служба, жена — а чуть что и — что я такое? Лист, гонимый ветром» (Достоевский, «Подросток»). Никто не хочет быть таким листом.

Базовым принципом феодальной конструкции была монополия на насилие через холодное оружие. Рыцари стояли на вершине социума. Базовый принцип сегодняшней конструкции — централизация. Кто сидит на артериях системы, на ее ключевых узлах, и имеет доступ к центральному бассейну, тот оказывается на вершине социума. Блокчейн и иные возможные технологии децентрализации устраняют само понятие вершины, что лишает чиновников власти. Поэтому чиновники, как сознательно, так и подсознательно, всей душой против децентрализации. Все они были бы несказанно рады, если бы любые технологии, способные разрушить централизацию, исчезли бы как сущность. Но так как прогресс не остановить, технологии не исчезнут. Напротив, они будут только совершенствоваться. И потому исчезнут чиновники.

В централизованной системе они подобны рыбакам, сидящим на многоводной реке, к ресурсам которой припадают вместе с родней, друзьями и приятелями. Если система децентрализуется, они уподобятся рыбакам, сидящим на берегах пересохшей реки.

Уникальность и трагикомичность трансформации феодальной системы была в том, что рыцари наперегонки вкладывались в сущность, уничтожавшую рыцарей как сословие. Они возмущались огнестрельным оружием, но не пустить его в систему не могли. Порох был эффективнее меча, и если один рыцарь отказывался от него, он не просто ничего не добивался, а ослаблял себя и усиливал своего противника, пользовавшегося порохом.

Сегодня наблюдается те же уникальность и трагикомичность. Чиновники не могут закрыть систему от проникновения технологии блокчейн по той же причине, по какой рыцари не могли закрыться от пороха. Закрытие ни к чему не приведет, кроме отставания. И потому они так же наперегонки будут развивать то, что в перспективе их уничтожит.

Когда на змею феодализма наступил порох, она страшно шипела, извивалась и всеми способами возмущалась. Но, несмотря на это, начала пожирать сама себя, заглатывая себя с хвоста. И так продолжалось, пока не сожрала себя всю — скрутилась в точку и исчезла.

Сегодня на змею централизма наступил блокчейн. И она тоже страшно возмущается — шипит и извивается. Послушайте, что говорят о порожденных блокчейном продуктах чиновники. Умные договора (смарт-контракты) они называют угрозой обществу, так как они ломают концепцию центрального регулирования и администрирования.

Из криптовалюты, которая эффективнее известных денег в той мере, в какой порох эффективнее меча, чиновники от финансовых регуляторов делают пугало. Они уверяют почтенную публику, что через нее финансируют терроризм, оплачивают заказные убийства, торгуют наркотиками. И на этом основании призывают запретить ее. Но они не говорят, что до криптовалюты эти же самые оплаты делали с помощью доллара, а до него золотом. По логике, нужно запретить любые деньги, потому что именно ими оплачивают преступные операции. Если довести эту логику до предела, нужно запретить автомобили, телефоны и многие другие вещи. Даже слова нужно запретить, потому что преступники пользуются ими для коммуникации во время приготовления и совершения преступлений.

Заинтересованные в сохранении центрального регулирования чиновники врутбез стыда и совести, называя децентрализованные платежные системы финансовыми пирамидами. Или, второй вариант, если не врут, тогда искренне не понимают предмета.

Финансовая пирамида — это афера, где первые получают высокие проценты за счет вложений вторых. Пока от вкладчиков поступает больше денег, чем нужно выплачивать процентов, пирамида стоит. Когда выплаты становятся больше притока новых денег, пирамида рушится. Ее организаторы исчезают вместе со всеми вкладами.

⇐ Предыдущая 64 65 66 67 68 69 707172 73 Следующая ⇒