Необратимость 2 страница

Ни нация, ни республика не субъект международного права. И поэтому Татарстан, если бы даже он на 100 % состоял из одних татар, и они решили бы отделиться, дальше намерений дело не могло пойти. А если бы пошло, как это случилось в 1991 году, когда Чеченская республика провозгласила себя независимой, собственник пространства, где проживали чеченцы, не позволил бы у себя отторгнуть его. Сами проживающие на этой территории люди могут уехать куда угодно и взять с собой свое имущества. Пространство от государства они отторгнуть не могут никаким образом. Возникает такая возможность только в случае, если собственник пространства исчезает, как это произошло с СССР. Но так как Россия, собственник пространства, была в наличии, ни о каком самоопределении не могло быть и речи. Вот если развалится Россия, как недавно СССР, тогда да, нации тут же начнут самоопределяться. А пока она жива, слова про право на самоопределение не могут перейти вдела. Эти слова для красоты демократической, а не для реальности.

Демократическая теория породила юридические казусы в виде «народ определил не самоопределяться». Всем понятно, чтоэто демагогия и крючкотворство, но иного выхода нет. А кто упорно настаивает на праве на самоопределение, у того начинаются проблемы.

Если борец за права начнет тыкать властям в нос международным принципом про право народа и основанной на этом принципе Конституцией, ему укажут международный принцип о суверенитете, единстве и территориальной целостности государства, о его нерушимости и неприкосновенности границ. Покажут статью Конституции о целостности страны. Реализовать одни международные принципы и статьи Конституции, не нарушив другие международные принципы и статьи Конституции, в теории невозможно.

Человек может считать приоритетным право народов на самоопределение. Но власть считает приоритетным принцип территориальной целостности. Если у двух сторон равно убедительные аргументы, чья правда восторжествует? Правильно, того, кто сильнее.

В XIV веке в Европе возникло движение за чистоту Церкви. Его активисты, опираясь на слова и образ жизни Христа и апостолов, призывали своих пастырей, церковное начальство, соответствовать евангельскому образу. Они упорно настаивали на этих фактах и в подтверждение тыкали в нос почтенным епископам и кардиналам Евангелием.

Ну и что в этой ситуации было делать утопающим в роскоши святым отцам? Отказаться от сытой жизни? Какая глупость… Святой Дух им открыл, что они так живут не для себя, а во славу Божью, чтобы показать славу Церкви. Папа Иоанн XXII нашел выход. Он постановил считать ересью упорное утверждение, что Христос и апостолы не имели имущества. Обратите внимание, он не отрицал, что Христос с учениками не имели имущества. Это действительно так было, и отрицать этот факт у Папы не было никакой возможности. Оптимально —запретить упорно утверждать бедность Христа и апостолов.

Во времена доминирования Ватикана всем было известно, что Папа непогрешим, ибо он от лица Церкви говорил, которая считалась видимым проявлением Бога, телом Христа. Папа был как бы ртом этого тела, от лица которого говорил. После слов Папы всякий, что тыкал бедностью Христа и апостолов в лицо священноначалию, получал статус еретика. Как мы знаем, Церковь боролась с любой ересью каленым железом.

Понятно, что велико сомнение в том, что Святой Дух открыл священноначалию эту информацию. Понятно, что они не могли сказать, что сами придумали эту «истину», и при помощи демагогии и крючкотворства слуги божьи так оправдали свою роскошную жизнь.

Но что делать, если теория вступает в неснимаемое противоречие с практикой? Отрицать бедность Христа и его учеников? Нельзя, это противоречит фактам. Разрешить открыто говорить об апостольской бедности? Тоже нельзя. На фоне таких разговоров служители Церкви будут выглядеть кем угодно, только не сторонниками Христа.

В теории можно было устранить вопиющее противоречие теории и практики, сделав служителей Церкви бедными как Христос. Но только в теории. На практике это немыслимо. Пришлось бы всю систему перестраивать. Но, во-первых, не было силы для проведения такой операции. Во-вторых, а если бы и была, первое движение в этом направлении давало огромную смуту. Закачались бы основы государства. Гарантированно это вылилось бы в затяжную гражданскую войну, уничтожающую людей и экономику.

Решение Папы запретить упорно указывать на бедность Христа, а роскошную жизнь церковных начальников представить разновидностью служения Христу, противоречило христианской истине. Но если охватывать всю ситуацию, это решение было оптимально.

Эстафетная палочка купаться в роскоши «во славу божью» передается от прошлых церковных начальников к нынешним. Особняки, лимузины, обслуга — все по-прежнему не чуждо главным священникам любой религии. Ибо не для себя, а во славу божью.

В эту же копилку понятие «запрещенная законом информация» современного Китая. Закон там наказывает не за распространение ложной информации, а за распространение запрещенной информации. Она может быть истинная, и власть в этом не сомневается. Но компартия находит эту информацию вредной и запрещает ее хранение и распространение, как Церковь запрещала распространять информацию об апостольской бедности. Китаец может хранить у себя в голове запрещенную информацию, туда власть не научилась залезать, но говорить вслух эти истинные факты означает совершать преступление.

И вот теперь с высоты этого знания поставьте себя на место правительства, на всех углах заявляющего себя демократическим, у которого нет большей цели, чем обеспечить народу реализацию прав и свобод, обозначенные в теории, которая жестко конфликтует с практикой? Отрицать право народа и наций на самоопределение нельзя, это противоречит всей демократической теории. Стоит правительству заявить подобное, как оно мгновенно будут выглядеть кем угодно, только не сторонниками демократии. Разрешить реализацию этого права тоже нельзя, это сразу взорвет любую страну(многонациональную в первую очередь). Мононациональные тоже долго не задержатся, потому что у любой страны есть Юг и Север. Политическим элитам не составит труда уговорить народ отделиться.

На территории России много народов. Если все они начнут реализовывать права и свободы, начнется распад страны. При распаде СССР погибли сотни тысяч мирных людей. При распаде России счет пойдет на миллионы. Если при распаде СССР граждане не мыслили темы выше, как ларьки поделить (заводы/пароходы), то сейчас они понимают, что главное — власть. И будут ее делить. А это самое кровавое дело.

За призыв к священникам в средние века жить в апостольской бедности, как написано в Евангелии, грозил костер. За призыв к нации реализовать свое право на самоопределение, как написано в Конституции, грозит тюрьма. Ничего личного, просто у всех форм жизни во главе угла свое благо, а не истина. И если одна истина противоречит другой, система позволяет реализовывать выгодную ей истину. Невыгодная истина как бы и не истина вовсе, а что-то типа христианских апокрифов — так называются писания апостолов, которые Церковь решила не включать в Новый Завет. Она не говорит, что они не истина. Равно как не говорит, что они истина. Они апокриф — непонятно что, тайна.

Все демократические страны пишут в своей Конституции право на самоопределение. Но потом все пишут уголовную статью за призыв реализовать конституционное право. В общем, все, как в СССР со свободой республик, — все свободны, но только на бумаге. Кто рот открывал на тему практической реализации права, того сажали в тюрьму или дурдом.

Такой позиции придерживается любое государство. Возьмите последние события в Испании, где население ее провинции, Каталонии, числом более 91 %, проголосовала в 2017 году за отделение от Испании. Ну и каков результат этого народного волеизъявления? Каталонские политики, инициировавшие процесс, сидят в тюрьме и просят испанские власти о милости. Это повод сказать о масштабе этих политиков: народ они вывели, референдум устроили, а что дальше делать — понятия не имели. Потому что черпали вдохновение из книг и фильмов про революцию. Там говорится, что как только народ единодушно выразил свое мнение, так и хэппи-энд. Но реальность несколько иная.

Тут вроде бы хороший повод возмутиться двуличностью власти. Но если не забывать, что государство есть небиологическая форма жизни, а всякая жизнь стремится к своему благу, такое поведение выглядит естественным. В условиях, в какие государство ставит демократическая теория, другого варианта у него просто нет.

В реальности практически все демократические права, как только они применяются на масштабе, превышающем бытовой, работают при условии, что они в руках сильного. У слабого нет права реализовывать эти права в государственном масштабе.

Демократия есть право сильного перекраивать политическую карту мира. Народ с его правами суть инструмент в руках сильного. Если ему нужна территория другого государства, он призывает народ того государства реализовать право на самоопределение. Если власть сопротивляется отчуждению свой территории, он, сильный, выступает за права и свободы демократии. И применяет силу, чтобы народ мог реализовать свои права.

В 1938 году судетские немцы, проживающие на территории Чехословакии, провели референдум, на котором пожелали присоединиться к Германии. Казалось бы, если хотите в Германию, собирайте свой скарб и езжайте на историческую родину. Но Гитлер разрешил им взять с собой пространство Чехословакии — Судеты, и передать его Рейху. А его юристы нашли, что этот шаг соответствует всем международным законам. Равно как юристы Чехословакии нашли это грубым попранием международных законов. В общем, юристы мало чем отличаются от богословов, что им власть говорит, то они и делают. «Юриспруденция — продажная девка политики». (Геббельс).

А вот немцам, проживающим в США, фюрер не мог разрешить взять с собой вместе со скарбом пространство США. Но если бы у него была атомная бомба, волеизъявление американских немцев присоединиться вместе с территорией к Рейху стало бы возможно. Но так как у фюрера не было бомбы, территория США осталась при США.

Жители советской Прибалтики смогли реализовать свое право на самоопределение, потому что СССР был слаб, а США имели большой интерес к этой территории. Поэтому прибалты при живом СССР вышли из его состава вместе с территорией точно так же, как в свое время они вошли туда, когда СССР конкурировал с Рейхом, кто первый возьмет их под себя. СССР оказался ловчее — провел всенародное голосование, на котором к выборам допустили только нужных людей. А потом эти люди, опять же, по просьбе народа, попросили Москву лишить их страну автономности и включить в состав СССР.

Когда жители Абхазии заявили, что хотят реализовать право на самоопределение и стать независимым государством, Россия, заинтересованная в таком повороте, сказала, что народ имеет такое право. Абхазы провели референдум, на котором территорию Грузии, где они проживали, объявили независимым государством. Абхазию признали такие же «независимые» государства, и на сегодня она находится под протекторатом России.

Когда жители Крыма заявили, что хотят выйти из состава Украины, Россия снова заявила, что народ имеет право на самоопределение. Крымчане провели референдум, как в свое время его провели прибалты, и постановили выйти из состава Украины вместе с ее территорией, чтобы воссоединиться с исторической родиной — Россией.

Несложно заметить, что из двух концепций — территориальная целостность и право на самоопределение — реализуется та, которая в данный момент выгодна сильному. Все остальное — бла-бла-бла… Когда США было выгодно, чтобы прибалты отделились от СССР, они заявляли, что народ имеет право на самоопределение. Когда было не выгодно, чтобы абхазы и крымчане реализовали это право, они возмущались и говорили о территориальной целостности тех государств, от которых они хотели отделиться.

Точно так же и Россия, будучи советской, возмущалась прибалтами за реализацию их конституционного права выйти из состава СССР. Но когда ей было выгодно, что бы абхазы и крымчане реализовали это право, она говорила об уважении к воле народа.

Есть анекдот: посетитель зоопарка спрашивает: «А лев может съесть 30 килограммов мяса? » Ему отвечают: «Съест-то он съест, да кто ж ему даст». Лев из анекдота съест мясо, на которое имеет право, при условии, что ему дадут. Народ реализует демократические права, в том числе и право на самоопределение, при том же условии — если дадут. Ну а если не дадут, тогда народ предстанет в роли льва из анекдота, который право на мясо имеет, а мяса нет.

Чтобы окончательно поставить точку в этой теме, посмотрим, как США приобрели свое пространство. Собственником территории Северной Америки, на которой приживали колонисты, была британская корона. По всем законам только собственник имел право распоряжаться своей собственностью. Но колонисты посчитали, что если они недовольны действиями собственника, это достаточный повод, чтобы присвоить его имущество.

этой территорией. принадлежалаземли.

Это решение противоречило всем Ну нет у людей права распоряжаться пространством только потому, что они в нем проживают. Но люди решили: если они недовольны властью, их мнение приоритетнее закона. И на этом основании

Сначала они составили документ, названный Декларацией независимости США, где написали, что Творец дал людям право на жизнь, свободу и счастье. Указали, что люди склонны терпеть ущемление этого права, пока зло выносимо. «Когда же зло становится невыносимо, — говорится в документе, — право и долг народа свергнуть власть, творящую зло». Далее перечисляет список невыносимых зол, творимых собственником: он не утверждает полезные законы, стесняет землевладение, мешает правосудию, наращивает аппарат чиновников, облагает население налогами без его согласия и далее в том же духе. В 1776 году провели референдум, на котором постановили не считать себя британскими подданными (проще говоря, под данью больше не будут, и налогов от них не дождетесь). На этом основании объявили собственность британской короны, а именно территорию Северной Америки, независимой страной, а себя объявили ее властью.

Если уходить в корни Декларации независимости, в его точку отсчета, непонятно, из какого источника черпается утверждение, что Творец дал людям неотъемлемое право на жизнь, свободу и счастье, и плюс дал право народу свергать власть. В Библии нет ничего на эту тему. Ни одна религия не заявляет ничего подобного. Напротив, там все сводится к тому, что единственное основное право и обязанность — подчиняться власти.

Разговор не про то, хорошо это или плохо, просто факт таков: никаких неотъемлемых прав и свобод, о которых говорится в Декларации, христианство людям не дает. Оно дает только обязанности — выполнять заветы Бога. И так как эти заветы в интерпретации Церкви сводятся к подчинению представителю Бога, в роли которого выступает власть, то все слова колонистов про права и свободы — отсебятина и вкусовщина.

Утверждение про право и долг народа бунтовать против власти, если ее действия ему не нравятся, это перевернутые вверх тормашкамирелигиозные утверждения. Церковь утверждает: грех даже мыслить про неподчинение власти, не говоря уже о бунте.

Американцы утверждают божественность перечисленных прав и ссылаются на Бога. Какого Бога? Если у христианского Бога подобных заявлений нет, значит, они имеет в виду другой источник. Какой? В Торе и Коране тоже ничего подобного обнаружить не удается.

Может, американские колонисты в своих утверждениях опираются на информацию, содержащуюся в коренных религиях Южной и Северной Америки? Но, во-первых, с чего бы им, людям, позиционирующим себя христианами, ставить индейскую религию выше христианской? А во-вторых, в индейских доступных источниках нет таких утверждений.

Получается, когда американцы говорили, что «Бог дал право», они имели в виду не какого-то конкретного Бога. Они через упоминание слова «Бог» придавали своим словам легитимность. Типа это не мы придумали про неотъемлемость прав и свобод, а Бог сказал. Вот только с указанием источника, где конкретно такое сказал Бог, какой именно Бог, у них проблема. Но если даже допустить, что Бог действительно благословляет восставать против неугодной власти, как объяснить, почему американцы признавали право на восстание только за белыми, а за неграми, находящимися у них в рабстве, не признавали?

Если бы базовые установки американской Декларации были заявлены как мнение людей, мы так считаем, и точка, тогда их нельзя было бы назвать высосанными из пальца. Источник понятен — общество. Но Декларация заявляет, что опирается на Бога. И вот тут есть основание обвинить американцев в подлоге с целью манипулятивного эффекта.

Основная масса колонистов была религиозной (американцы и сейчас народ весьма религиозный). Чтобы подвигнуть их к действию, требовалась отсылка к Богу. Звучит красиво и кажется истиной, что Бог дал человеку право бунтовать против власти, если она не устраивает людей. Уточняющие вопросы колонистами не приветствовались.

Итак, с религиозных и светских позиций Декларация — филькина грамота. Сейчас есть хотя бы концепция под названием «право народов на самоопределение». Но тогда подобных документов не было и в помине. Так на каких же основаниях Декларация?

Сила

Если сухо, без эмоций и отсылок к хорошим манерам, отвечать на поставленный в предыдущей главе вопрос по существу, а не общими словами, нужно начинать с того, что всякая жизнь, в силу природы, стремится к своему благу. Не стремящаяся к благу жизнь невозможна, как круглый квадрат. Базовое благо жизни — сохранение самой себя.

Максимальные шансы достигнуть этого блага дает сила. Слабых отфильтровывает эволюция. Шанс сохранить себя пропорционален силе. Получается, высшая истина жизни — сила. Все остальное — словеса и инструменты достижения своего блага.

В каждом правиле можно найти исключения. Нет исключений в одном правиле: «сила есть истина». Бог, о котором говорят религии, самый сильный. На этом основании любое его заявление, как бы абсурдно оно ни звучало, верующие считают истиной в последней инстанции. Он сказал Аврааму «зарежь своего сына ради меня», и Авраам счел это истиной. Если бы то же самое сказал кто угодно другой, кто слабее Бога, от того Авраам не принял бы информацию как руководство к действию и повел бы себя иначе.

Когда люди оценивают большую информацию, которая заявляет понятия добра и зла, шкалу ценностей, нормы и табу, они ориентируются не на логическую стройность сказанного и иные подобные признаки, а на стоящую за этими заявлениями силу.

Насколько силен источник, из которого идет информация, — вот первый вопрос, каким задаются люди. До содержания информации им дела нет. Пример из жизни. В Москву из нефтеносных районов переехал человек с состоянием в сотни миллионов долларов. У него была странная для московского уха постановка ударений. Он говорил не добЫча нефти, а дОбыча нефти. Не будь у него состояния, над ним бы посмеивались. Но так как состояние имелось, окружение переняло такую манеру речи.

Если новое лакомство дать сначала низшим членам обезьяньего стада, высшие обезьяны его отринут. Лакомство будет очень медленно распространяться наверх, до элиты. Если это лакомство дать сначала элите, оно сразу распространится на все стадо.

Любое стадо, не важно, обезьянье или человеческое, относится кинформации не по качеству, а по источнику, из которого она исходит. Людям важно не что сказано, а кто сказал. Если информация исходит от слабого, люди никогда не признают ее истиной. Если уважаемый человек «… сказал нелепость, и оправдали его. Подвергся несчастью бедняк, и еще бранят его; сказал разумно, и его не слушают. Заговорил богатый, — и все замолчали и превознесли речь его до облаков; заговорил бедный, и говорят: ‘это кто такой? ’ И если он споткнется, то совсем низвергнут его» (Сир. 13, 25-29).

Идущая снизу информация не воспринимается истиной ни элитой, ни массой, всегда подражающей элите. Даже если масса убедится, что информация истинная, а элита ее не признает за истину, масса отвернется от истины. Равно и наоборот: если масса убедится, что информация ложная, но элита заявляет ее истиной, она займет сторону элиты.

Хороший пример на эту тему — курение. Оно противно природе человека. Кто первый раз курить, ощущает все признаки отравления. Но если курят те, кого человек считает сильнее себя, он преодолевает естественное отвращение и начинает курить.

Если бы индейцы Северной и Южной Америки оказались сильнее прибывших к ним без приглашения в гости европейцев, в мире были бы иные понятия добра и зла, другая шкала ценностей, другие нормы и табу. Но так как европейцы оказались сильнее, их понятия добра и система ценностей восторжествовали над индейскими понятиями.

Закон жизни: сильный сидит в кресле судьи, а слабый — на скамье подсудимых. История не знает случая, чтобы слабые судили сильных. Если бы фашистская Германия оказалась сильнее антигитлеровской коалиции, в Нюрнберге судьи поменялись местами с подсудимыми, и немцы судили бы американцев за таблички «черным вход воспрещен». Но так как американцы оказались сильнее, они судили немцев за таблички «евреям вход воспрещен». Если бы Ирак, Ливия, Египет и любая страна, где США судили правителей, была сильнее Америки, судьи гарантированно поменялись бы местами с подсудимыми.

Закона в этом смысле нет. Есть сила. Сильный не равен слабому. Кто запретит сильному полезное ему заявлять истиной и добром, и вредное ему называть ложью и злом. Утверждение, что сила в правде — красивые киношные слова и химера. Жизнь говорит ровно обратное — правда в силе. Кто сильнее, тот и прав. Слабый всегда неправ.

Отдельно стоит сказать, что сила — не мощность сама по себе, а в первую очередь соответствие ситуации и своей природе. Сила зайца не в зубах и когтях, а в умении волка вовремя обнаружить и убежать. Храбрый заяц — слабый заяц, и соответственно, мертвый.

Для многих ситуаций трусость не порок, а конкурентное преимущество. Кто не может уступить перед силой, когда это оптимальный вариант, кто запрограммирован на одну модель поведения для всех ситуаций, быть всегда храбрым, тот в итоге проигрывает.

Подлинная сила — способность действовать по ситуации, а не по шаблону и некой абстрактной истине. Если вы попали в конфликтную ситуацию с громилой, у вас непроизвольно включается одна модель поведения. Если оппонент равен вам — другая модель. Если оппонент слабее — третья. Это называется не беспринципностью и трусостью, а жизнью. Жизнь жива соответствием ситуации, в которой оказывается.

Истина всегда конкретна. Абстрактной истины, в отрыве от субъекта, чтобы и волки сыты, и овцы целы, не существует. Это химера, с помощью которой умные ведут глупых туда, куда глупым совсем не нужно и даже вредно. Зато нужно умным.

Когда американцы слышат призывы соблюдать абстрактную истину, их рука тянется к пистолету точно так же, как тянулась у фашистских лидеров, когда они слышали слово «культура». Это глубокая мысль высказана немецким драматургом (фашистским главарям ее приписывают, хотя кто ее конкретно говорил, непонятно, но похоже, говорили).

Глубина мысли в том, что всякий призыв к культуре есть призыв действовать не по ситуации, а по абстрактным ценностям. Иначе говоря, попытка манипулировать вами, чтобы вы не делали то, что нужно вам. Кто прислушивается к таким призывам, не важно, какой у них оттенок, культурный, демократический, гуманистический, тот в итоге всегда жертва, или не делающая то, что ему выгодно, или делает то, что выгодно призывающему.

Есть знание для жизни, а есть против. Знание для жизни — когда знаешь, что с помощью доброго слова и пистолета получишь гораздо больше, чем с помощью только доброго слова. Посмотрите на одну из христианских знаковых икон, где Георгий Победоносец поражает змея. Он его не проповедью поражает, а копьем.

Знание против жизни всегда пахнет морализаторством. Нагруженный таким знанием полагает, что все вопросы можно решить только добрым словом. Его всегда используют Кто ориентирован на абстрактную истину, тот ориентирован на чужую истину. Тема высшей справедливости является главным ингредиентом в технологии манипуляции. Нет никакой высшей справедливости. Есть личное благо, оно же истина и справедливость.

Истина — это что несет вам ощущение внутренней удовлетворенности, гармонии, счастья. В этой парадигме если деньги дают вам счастье, они для вас и есть истина, а уменьшение вашего счета в банке есть ложь. Если знание дает вам ощущение счастья, то обладание знанием и есть ваша истина. Злом будет невозможность увеличивать ваше счастье — ваши знания (например, отрезать ученого от его работы). Если созерцание гор или океанадают вам счастье — они есть ваша истина.

Каждый ищет то, что рождает счастье, не важно, деньги это или знания, плотские удовольствия или созерцательные. Источник — это, в конечном итоге, частность. Не важно качество внешнего источника. Важно качество внутреннего состояния — счастье.

Если общество считает счастьем деньги и позволяет сокращаться своему богатству, оно допускает зло. Если общество увеличивает свое богатство, оно творит добро. То же самое можно сказать о любой сущности, которую общество считает источником своего счастья: увеличение этой сущности есть добро, а уменьшение есть зло. Вот и вся истина.

Когда у папуаса спросили, что такое добро и зло, он ответил: «Если у меня украли корову — это зло. Если я украл корову — это добро». Слова папуаса принято приводить как образец глупости и детской наивности на грани слабоумия. На самом деле он выразил истину жизни без политеса. Выразил суть Декларации независимости США.

Есть право на самоопределение. Есть закон о территориальной целостности страны. Какое из двух положений истинно? То, что делает вас сильнее. Закон — это инструмент для добычи своего блага, не более. Не объект поклонения, не кумир, а инструмент.

США ведет реал-политику и живет по принципу: добро есть то, что несет благо нашему народу и государству. Зло есть то, что несет вред нашему народу и государству. Всё прочее, все абсолютные истины и высшие справедливости, а также вытекающие из них законы и красивые слова, — инструменты достижения американцами своего блага.

Если американский, немецкий, прибалтийский, славянский и любой другой народ реализует право на самоопределение на пользу США — это добро, и потому Америка грудью встает на защиту демократических завоеваний и прочее бла-бла-бла. Если право реализуется во вред США, это же самое действие квалифицируется ровно наоборот, как попрание международных принципов о территориальной целостности и прочее бла-бла.

США никогда не оценивает действие само по себе. Оценка идет только в привязке к вреду или пользе Америке. Будь действие хоть святое, если оно вредитее интересам—оно плохое. И наоборот, если действие людоедское, но несет пользу, политики всегда придумают как оправдать его и, в итоге, оценить положительно.

Такой подход практикуется как на государственном уровне, так и на человеческом. Например, в индуизме оценка поступка зависит не столько от его содержания, сколько от социального положения совершившего его человека, его возраста, родства и прочее. Один и тот же поступок, совершенный разными людьми, оценивается по-разному.

Для нас такой подход выглядит двойной моралью. Мы уверены, что поступок нужно оценивать вне зависимости от того, кто его совершил, богатый или бедный, сильный или слабый, умный или глупый. Признать, что сильному позволено больше, чем слабому, нам кажется несправедливым. Справедливым мы считаем только когда всем поровну. Почему мы так считаем — на эту тему мало кто задумывался, ибо очевидней очевидного кажется.

Но это только кажется. Вспомните образ Останкинской башни, если дать основанию тысячную долю свободы шпиля, вся конструкция рухнет. Правильно и поровну — это не синонимы. Социум может жить, если разрешает умным и сильным то, что не позволяется глупым и слабым. Первые знают меру и способны себя контролировать, тогда как вторые, словно медвежонок Винни-Пух, если в их распоряжении оказался горшок с медом, они от него не оторвутся, пока не съедят. А потом умрут от передозировки.

Дать человеку горшок с медом — это хороший или плохой поступок? На этот вопрос невозможно ответить, пока непонятно, кто получатель — умный или глупый. Если умный, оценка положительная; если глупый — отрицательная. Цицерон сказал в сенате: «Каждому — свое». Фраза выражает не фашистские взгляды, а отражает реальность.

Пока Россия носится с навязанными ей понятиями высшей справедливости, как дура с писаной торбой, она обречена на проигрыш. Чтобы выигрывать, России нужно изменить взгляд на мир и образ мышления. Добро для России — это не что в разных декларациях написано, а что несет благо стране и ее народам. Зло — что несет ей и народу вред.

Если реализация права нации на самоопределение несет нам благо, — это добро. Если вред, — это зло. Истина — ориентироваться на свое благо, а не на благо оппонента. Кто пребывает в этой истине, тот процветает. Все, точка. Все остальное — лукавство.

США эту истину понимают намного глубже других. И потому всем предлагают на абстрактную истину ориентироваться, не привязанную к ситуации, но сами действуют исключительно по ситуации. Поэтому они удачнее других играют в шахматы.

Когда России сегодня не дают новые кредиты плюс требуют вернуть ранее взятые, — у нее откачивают кровь. Уменьшение объема крови ведет к замедлению всех процессов. Экономика начинает стремительно сжиматься, как шагреневая кожа. Следом замедляется развитие во всех сферах жизни. Государство, как организм, постепенно впадает в анабиоз.

⇐ Предыдущая 64 65 66 67 686970 71 72 73 Следующая ⇒