Фокус. Монополист

Фокус

К концу Второй мировой войны грандиозная операция по сбору металла закончена. В хранилищах ФРС лежало достаточно золота, чтобы приступить к реализации второй части операции — выпустить мировые бумажные деньги, частично обеспеченные золотом.

В 1944 году Банк устами США предлагает вести расчеты на международном рынке не золотом, а долларом, на 100 % обеспеченным золотом — фактически распиской на золото. Образно говоря, поверенный Банка предлагает каждой стране завести личный сейф, где хранить свое золото, а взамен получить расписки, которыми и рассчитываться друг с другом при международных операциях — это удобнее и надежнее, чем живым металлом. Не нужно больше возить свое добро по всему миру, через океан. Золото будет совершать путь в рамках подземного хранилища, а двигаться будут только бумажки.

Одни принимают предложение по доброй воле, потому что оно реально удобное. На других, кто артачится, оказывают давление. Все напоминает приготовление Рима к первому вселенскому собору. Как в результате достигнутых с христианами-отступниками в Никее договоренностей был установлен приоритет императора в христианстве, так в курортном местечке Бреттон-Вудс в американском штате Нью-Гемпшир был установлен паритет доллара и золота. Сорок четыре страны подписали договор, по которому их валюты привязывались к доллару. Это соглашение получает название «Бреттон-Вудского».

Советскому Союзу тоже предлагается подписать это соглашение. Среди советских экономистов были ярые приверженцы этой системы, потому что она была действительно удобной. Но Сталин видит дальше экономистов и категорически отказывается.

Нельзя сказать, что Сталин понимал весь масштаб проводимой Банком операции. Скорее, он, будучи политическим животным, чувствовал расставленные сети. Не понимая, в чем конкретно подвох, он предпочел не вступать в финансовый союз. Вместо этого создал аналог Бреттон-Вудской системы, охватывающей СССР и Варшавский блок.

В 1949 году, в год появления советской атомной бомбы, возникает СЭВ — Совет Экономической Взаимопомощи. Все подконтрольные СССР страны так же дружно входят в него, как все страны, на которые США имели влияние, входят в Бреттон-Вудс.

Сталин писал: «Социалистическому государству не стоит рассчитывать на финансово-экономическую самостоятельность и стабильность, если оно привязывает свою денежную единицу к капиталистическому доллару». Убегая от этой опасности, он через привязку к золоту надеется отвязаться от доллара.

В 1950 году он ставит задачу рассчитать стоимость рубля по отношению к доллару. Получалось примерно 1/14. И это при том, что покупательную способность определяли крайне предвзято (например, сравнивали стоимость советских кирзовых сапог в рублях со стоимостью американских кожаных ботинок в долларах). Плюс добавляли разные поправки и коэффициенты на всевозможные изменения курса. И все равно меньше 1/14 никак не получалось. Но Сталина и эти расчеты не устраивали. Он их перечеркнул и написал: «Самое большее — четыре рубля». После хрущевской реформы стало 0, 4 рубля.

Поклонники экономических талантов Сталина восторгаются волевым решением вождя, хотя здесь плакать нужно. В этом поступке Сталин, по сути, мало чем отличается от французских революционеров, пытавшихся волевыми и силовыми решениями построить финансовую систему Франции. Подобные решения демонстрируют не просто полную беспомощность перед проблемой, но и абсолютное непонимание предмета.

СЭВ скопировал все основные принципы своего конкурента. В качестве платежного средства используется не золото, а бумага, заявленная как на 100 % обеспеченная золотом. На американской бумаге писали обещание выдать предъявителю по первому требованию указанный объем золота. На советской бумаге писали: «Банковский билет обеспечен золотом, драгоценными металлами и прочими активами государственного банка».

Советская и американская бумаги позиционируются как стопроцентный аналог золота, но при этом в лучшие времена обеспечение бумаги золотом не превышало 10 %, и несоответствие неуклонно падало. Оно и понятно, западная и советская экономика росли быстрее, чем золотодобыча. Сейчас эта диспропорция называется «парадокс Триффина».

США и СССР прекрасно сознают, что их деньги не обеспечены золотомна 100 %, и ни при каких условиях не могут быть обеспечены. Но не изобличают друг друга. Причина очевидна — изобличение противника означало изобличение себя. Все всё понимают, и потому все всех обманывают. Без такого обмана рынок не принял бы бумагу как аналог золота, и международная торговля резко сузилась бы, что было всем невыгодно.

У Банка было больше золота, чем у СССР, но и западная экономика была больше. Нарастающая диспропорция между экономикой и золотом сокращала содержание золота в бумажных деньгах. Бумаги выпускали все больше, а золота в ней было все меньше.

Специалисты обеспокоены нарастающим несоответствием и заявляют, что проблему вскоре невозможно будет физически скрывать. На горизонте обозначается крах золотого стандарта: золотое покрытие американских и советских денег приближалось к критическому показателю — покрытие перед концом системы не превышало 3 %.

Казалось, выхода нет даже в теории. Если искусственно сдерживать рост экономики, чтобы она увеличивалась пропорционально добыче золота, во-первых, непонятно, как это технически сделать. А во-вторых, это вело к деградации системы. Если не сдерживать рост, очень скоро станет очевидно, что за расписками на золото (бумажными деньгами) в реальности нет никакого золота, что это просто бумага. Дальше неизбежны те же события, какие случаются с банком, в который приходит слишком много желающих поменять свои бумажные деньги на золото, только в мировом масштабе. Во что бы вылился крах мировой экономики, про это даже думать было страшно. Куда ни кинь, всюду клин.

СССР имел авторитет победителя фашизма, располагал самой сильной армией в Европе и второй в мире, имел атомное оружие, дееспособные науку, технику. Но все это никак не помогало устранить нарастающую диспропорцию между экономикой и золотом.

Кремль находит временный выход — негласно запрещает странам-участницам СЭВ требовать обмен бумаги на золото. Формально любая страна могла обменять бумажные деньги на металл, но этим правом настоятельно никому не рекомендуют пользоваться. Так рубль из обеспеченного золотом становится «условно-обеспеченным», то есть бумажкой, на которой написано обещание, исполнения которого никто не вправе требовать.

Бреттон-Вудская система внешне выглядит еще хуже. Но для Банка все идет по плану. Это была промежуточная модель, крах которой был запланирован в рамках краха золотого стандарта. СССР просто плыл к краху, движимый текущими обстоятельствами, а Банк был в роли капитана, который вел этот процесс к запланированной развязке.

Советская плановая модель экономики могла некоторое время сохранять себя за счет административно-командной системы. Западная рыночная модель не имела такой возможности, и первый толчок обещал ее обрушить. Этот толчок не заставил себя ждать.

Однажды генералу де Голлю рассказали анекдот: «Аукцион. Продается картина Рафаэля. Араб хотел заплатить за нее нефтью, русский — соболями, а немец — машинами. Но американец перебил всех, выложил доллары и забрал картину». «А в чем смысл? » — спросил де Голль. «Американец купил Рафаэля... за цену бумаги», — таков был ответ.

В 1965 году де Голль отправляет в США 750 миллионов долларов с просьбой выдать по ним золото. Америка, имеющая многократное военное преимущество над Францией, могла спокойно сказать своему кредитору, ой, извините, я банкрот (или мошенник, не имеет значения). Но она так не сказала, потому что подобное заявление сразу обрушило бы Бреттон-Вудскую систему. Но время еще не пришло. Америка поменяла Франции бумагу на металл. За Францией потянулись Германия, Канада, Япония и другие страны.

В воздухе повисла тяжелая атмосфера надвигающегося финансового урагана… Как хороший актер, Банк выдержал паузу, и когда ситуация накалилась до предела, он в 1971 году устами президента Никсона объявил, что США больше не будет выдавать золото по своим распискам. Весь мир застыл от удивления. И рот открыл… Как не будет?

Доллар в качестве оплаты принимали только потому, что США обещали поменять его в любое время на золото по номиналу. Америка брала у своих международных торговых партнеров товары, рассчитываясь расписками, которые у нее принимали, потому что она обещала погасить их в любое время золотом. Доллар был обещанием получить металл. И вдруг Америка говорит, что не будет давать золото держателям своих расписок.

Это был шок для всего мира. Требовались объяснения. Но какие тут объяснения, если вам не отдают то, что вы сдали на хранение и получили расписку, а теперь назад хотите забрать сданные ценности по выданной вам кладовщиком расписке…

Никсон мямлит маловразумительные фразы про то, что США не будут выполнять свои обещания, написанные на каждом долларе, потому что это вынужденная защита национальных интересов Америки от «международных валютных спекулянтов, борьба с инфляцией и создание новых рабочих мест». В общем, старое доброе бла-бла-бла.

В том же духе в 2013 году во время кипрского кризиса банкиры объясняли клиентам, почему вклады обложены двадцатипроцентным налогом. Говоря человеческим языком, у людей просто отняли 1/5 часть сбережений, назвав грабеж (открытое хищение средств граждан) налогом. США поступили круче ровно в пять раз — вклады обложили стопроцентным налогом — открыто присвоили себе все, что им сдали на хранение.

Произошло то, что всегда происходило с бумажными деньгами, частично покрытыми золотом: если слишком много вкладчиков единовременно устремлялись менять их на золото, бумажные деньги мгновенно превращались в бумагу. Банк в этом случае объявлял себя банкротом. Держатели бумажных денег расходились плакать по поводу утраченного.

Но теперь в роли вкладчиков выступали целые государства — участники Бреттон-Вудской системы. И их не предполагалось отпускать домой плакать. Главный фокус ждал всех впереди.

Пока мир пребывает в предынфарктном состоянии, на сцене появляется Банк. Весь в белом, с сигарой во рту и голливудской улыбкой. Излучая уверенность, жизнерадостность и силу, он делает пригорюнившимся вкладчикам предложение, от которого невозможно отказаться.

Он говорит: «Давайте считать выпускаемую мной бумагу золотом. Не распиской на золото, а именно саму бумагу считать золотом. Доллар теперь будет аналогом золота. К нему мы привяжем ваши национальные валюты. Как в прошлом основой всех денег, использовавшихся в международных расчетах, было золото, так теперь будет доллар. В этом случае никто не потеряет свои сбережения. Имеющиеся доллары сохранят свою покупательную способность, — говорит господин в белом, прохаживаясь по сцене от возбуждения пружинящей походкой и крутя тросточкой. — Мы будет покупать и продавать за доллары товары друг другу так же, как делали вчера. Только теперь вы не будете требовать у меня обмена долларов на золото. Теперь доллары для всех нас будут новым типом золота — основным средством международного платежа. А золото будет просто товар, такой же, как любой другой металл или продукт, как древесина или уголь».

Введение нового «золота» означает, что не будет больше вечных проблем с нехваткой «финансовой крови». Это значит, что кризисы, рождаемые диспропорцией между объемом золота и экономикой, уйдут в прошлое. Учреждая в качестве международного средства платежа доллар, Банк гарантирует быстрое и бесперебойное развитие экономик.

Все это звучит очень убедительно, потому что действительно решает казавшиеся еще вчера неразрешимыми проблемы, создаваемые парадоксом Триффина. Мешает сразу это принять только инерция — непривычно считать бумагу такой же сущностью, как золото.

На участников Бреттон-Вудской системы с одной стороны давит здравый смысл, который всем понятен и очевиден. С другой стороны, если они отказываются принять это предложение, на них, как из ящика Пандоры, сыплются все несчастья.

Во-первых, если Бреттон-Вудская система рушилась, не трансформируясь в другую, все оставались как без золота (оно лежало в хранилищах США, и Америка не собиралась его отдавать), так и без доллара. Доллар в ситуации краха из международного средства становился внутренней валютой США и мгновенно обесценивался как мировая валюта. Клиенты Бреттон-Вудса теряли деньги так же, как вкладчики обанкротившегося банка.

Во-вторых, обрушение единой мировой финансовой «кровеносной системы» рушило единую экономику. Это со стопроцентной гарантией вызывало девятый вал социальных волнений. Для демократических правителей это означало потерю власти (может и головы).

И последний аргумент: военный бюджет США серьезно превышал бюджет Европы того периода (он и сейчас превышает, а тогда еще больше превышал). Фактически США были для Европы «крышей» от СССР. Советы имели вторую экономику мира и самую боеспособную после США армию. Только США могли обеспечить военную безопасность своих экономических партнеров.

Участники Бреттонвудского союза оказались в ситуации, из которой был только один выход, предложенный США. Заартачиться они никак не могли. Войной идти на Америку, Европа такого даже мыслить не могла. Поругаться тоже не могла. Это означало бы остаться без крыши и перейти под власть Москвы.

Предложение ФРС считать платежным средством именно саму бумагу, было выгодно по всем параметрам: политическим, экономическим, социальным. Вкладчики не теряли свои деньги. Они теряли право поменять их на золото, но с утратой этого права система не только не рушилась, а наоборот, еще сильнее становилась. Они избегали экономических и социальных волнений, и значит, сохраняли свою власть. Европа оставались под крылом США, что всем представлялось очень немаловажным в условиях, когда у тебя под боком до зубов вооруженный сосед в виде СССР с атомным оружием и угрозой коллективизации.

Под давлением таких в высшей степени веских интеллектуальных политических и экономических аргументов в 1976 году в городе Кингстоне на Ямайке участники Бреттон-Вудского соглашения договариваются считать доллар новым международным средством платежа. Золото по этому договору демонетизируется — утрачивает статус мировых денег и становится просто товаром. Таким же, как лес, металл или любое иное сырье и актив.

Непосредственно за золото теперь нельзя ничего купить на рынке точно так же, как нельзя купить за недвижимость или соль и другие активы. Чтобы владелец золота обрел покупательную дееспособность, ему сначала нужно продать золото за доллары и только потом совершать покупки. А как раньше, сразу за золото купить — такое невозможно.

Максимум, владелец золота мог рассчитывать на натуральный обмен, если продавец готов взять в уплату за свой товар его металл. Но все равно сделка будет привязана к доллару. Товар и золото будут оценены в долларах и обменены в этой пропорции. Расчет по сути произойдет не в золоте, а в долларах.

Достигнутое соглашение получает название Ямайского. По его условиям цены на все стратегические позиции (на металл, нефть, газ, золото зерно и прочее) устанавливаются теперь не в золоте, а в долларах.

Рождается новое понятие «ценность денег». Раньше их ценность определял материал, из которого они сделаны. Самыми ценными были деньги из золота. Твердой валютой называли бумажные деньги, в любое время свободно меняемые на золото.

Ямайское соглашение меняет базовый принцип. Теперь твердой валютой называют бумажные деньги, в любое время меняемые на доллар. До Ямайского соглашения ценность марки, франка, фунта и прочих твердых валют определялась содержанием в них золота. После Ямайского соглашения ценность определяется содержанием в них доллара.

Так деньги делают первый шаг на пути к абстракции. Теперь материал, из которого они изготовлены, сам по себе не имеет ценности. Имеет ценность количество нарисованных на бумаге нулей. Объем бумаги в однодолларовой и стодолларовой купюре одинаковый. Но одна банкнота дороже другой в 100 раз из-а двух нулей.

Стодолларовая купюра весит один грамм. Если сравнить грамм американской бумаги и грамм золота, бумага дороже золота. Подчеркиваю, именно сама бумага стоит дороже золота как сущности, а не некие ценности, стоящие за бумагой или золотом.

* * *

Чтобы достойно оценить масштаб операции, важно знать: вместе с кризисом Бреттон-Вудской системы в 1971 году английская колония, именуемая ныне Объединенные Арабские Эмираты, получает независимость.

Эта история заслуживает отдельного внимания. Колония представляла собой голую пустыню, населенную дикими племенами. Англия ее удерживала как плацдарм для баланса сил в регионе. Когда в пустыне в 50-х годах ХХ века нашли богатейшие залежи нефти и организовали ее добычу, колонизаторы в 70-х годах этого же века, на период принятия Ямайского соглашения, вдруг ушли.

Наверняка никто не сомневается, что нефть в пустыне нашли не бедуины, и не они ее добычу организовали. Получается, голую пустыню Англия удерживала, а когда нашла там неисчислимые сокровища, вдруг оставила. Где логика?

Массам объясняют, что Англия совершила этоиз соображений гуманности. Терзаемая чувством вины за колониальное прошлое, она этим жестом компенсировала вред, нанесенный арабам, которых бесчеловечно угнетала. Такая вот она благородная.

Если вам подобная мотивация покажется убедительной, вспомните, что государство суть плесень. Человеческие понятия государству чужды в той же мере, в какой они чужды трактору. Как трактор не может действовать, движимый раскаянием, так и государство.

Второй тип объяснений дают историки в том же духе, в каком объясняют победы поваров с сапожниками над профессиональной армией. Беря за точку отсчета, что народ является сам по себе великой силой, а народ, борющийся за свободу и братство, — вообще атомная бомба, они строят такую логику: нефтеносная пустыня была населена гордым свободолюбивым арабским племенам. И вот однажды они решили бороться за свободу.

По версии историков, гордые воины-кочевники взяли свои кремниевые ружья, сели на боевых верблюдов, и продемонстрировали желание сражаться за свободу и независимость до последней капли крови. Видя такую решимость, —продолжают историки, — британская империя, имея за спиной мощнейшую профессиональную армию, не решается на конфликт своинами, восседавшими на кораблях пустыни и потрясавшие своим оружием позапрошлого века.

Пикантность такому объяснению придает тот факт, что число жителей Эмиратов на тот момент было сопоставимо с численностью британской армии. Против кораблей пустыни были авианосцы, а против кремниевых ружей ракеты и танки, исход столкновения легко предсказывается. Но Англия не решилась конфликтовать. До открытия нефти решалась и делала это походя, а вот как открыли нефть, ее решимость пропала. И она сочла за благо в этой ситуации предоставить своей колонии независимость без боя.

Еще одна версия, по которой Англия отказалась от своей брызжущей черным золотом колонии, —уважение к частному бизнесу. Если бизнес сам нашел нефть и организовал добычу, она подумала, что бизнесменам, наверное, будет удобнее развиваться, если подарить колонии независимость. И подарила. Так колония стала независимой.

Как относиться к подобным объяснениям, решайте сами. Но имейте в виду: Эмираты получили независимость в том же году, в каком доллар стал исполнять функции золота — в 1971-м. В 1973 году ОПЕК (сообщество стран — экспортеров нефти) привязали цену нефти к доллару. В 1976 году мировая экономика полностью перешла на доллар. Банк сосредоточил в своих руках два ключевых узла управления миром — деньги и энергию.

Монополист

Для государств, образующих мир, Ямайское соглашение по значимости примерно то же самое, что для динозавров столкновение Земли с астероидом. Миллионы лет назад астероид положил конец эпохе тропиков. Начался Ледниковый период — принципиально новый мир, не оставивший гигантским рептилиям шанса выжить. На сцену выходят новые хозяева жизни — теплокровные.

Ямайское соглашение положило конец эпохе децентрализованного производства мирового платежного средства. Началась эпоха централизованной эмиссии. В новом мире у государства, небиологической формы жизни, рожденной условиями эпохи децентрализованной эмиссии, нет шанса на выживание. Мир переходит к новым хозяевам.

Если бы до Ямайского соглашения на планете иссякли все золотоносные рудники, а у одного государства открылся бы бездонный золотой рудник, это была бы менее чудесная ситуация, чем та, которую создало Ямайское соглашение. Реальность превзошла фантазию.

Банк создал немыслимый ранее прецедент, возведя в статус денег сущность, которая сама по себе не имеет ценности. Раньше все, что выступало в роли денег, соль, шкурки, виски, зерно, металл и прочее, имело самостоятельную ценность. Банк сделал мировой валютой сущность, не имеющую самостоятельной ценности.

Если представить, мировая экономика рухнула (война, катастрофа), доллар будет стоить как опавшие листья, даже ниже: листья хоть перегной дадут для будущего урожая, а доллар ничего не даст. Это будет просто вредный мусор.

Изготовление бумажной полиграфической продукции стало аналогом добычи золота, но с той особенностью, все золото мира в одном руднике. Непосредственно создает эту продукцию Бюро гравировки и печати при министерстве финансов США. Деньгами она становится после того, как Банк освятит ее — подпишет акт приема-передачи. После этого — вуаля! Бумага превращается… бумага превращается… Превращается в деньги! И потом этими деньгами платят тому, кто напечатал эту бумагу.

Это примерно, как золотоискатель добыл золото, принес его на приемный пункт, у него приняли, взвесили, и потом вернули часть этого же самого золота в качестве оплаты труда. Такой сюжет если бы кто и взялся фантазировать, его бы отнесли к тому же жанру, к которому относится Алиса в стране чудес.

Банк превзошел все фантазии. Эмиссии международного средства платежа сводится к священнодействию — акту приемки полиграфической продукции. Это поистине чудо не меньше тех, что рассказывают религии, приоткрывающее дверь в совершенно иной мир.

До Ямайского соглашения система сама создавала международные деньги — золото. Ни у кого на планете не было монополии на эмиссию международного средства платежа. Такая монополия даже в теории была невозможна, пока золото рассредоточено по всей территории Земли, и мир состоял из независимых государств. Каждое государство, никого не спрашивая, самостоятельно организовывало на своей территории добычу золота.

Согласно парадоксу Триффина, добыча золота всегда отставала от потребностей растущей экономики. Но это отставание не было выборочным. Оно распространялось на все государства. Как следствие, все они имели равную политическую и экономическую свободу, равные шансы на развитие. Сила государства зависела только от него самого.

В такой ситуации даже один сильный человек при удачном стечении обстоятельств мог с нуля создать империю. Например, Мухаммед создал огромную мусульманскую империю. Чингисхан создал не менее огромную Золотую Орду.

Первый шаг, сделанный Банком на пути к демонтажу децентрализованной системы, Бреттон-Вудская система, не нарушил это правило. Финансовая эмиссия мировых денег осталась децентрализованной — роль мирового средства платежа продолжало играть золото. Доллар пока еще не заменил собой золото, не стал самостоятельной ценностью. Мир пока лишь приготавливался к этому чуду. А пока доллар был лишь распиской на золото. По факту частично обеспеченной, но заявлялся доллар на 100 % обеспеченным.

Второй шаг Банка, Ямайское соглашение сокрушает децентрализованную систему и устанавливает централизованную. С этого момента в мире только один источник мировой финансовой крови — Банк. Никто мимо него не может добыть ни одной единицы мировых денег. Единственный способ получить мировое платежное средство — попросить у Банка.

Чтобы зримо представить, что произошло, нарисую картину в предельно крупных штрихах. Мировую экономику можно представить организмом, национальные экономики органами, образующими этот организм, а мировую валюту кровью, омывающей организм в целом и каждый орган в частности. Каждый орган постоянно растет, что ведет к росту всей мировой экономики. Объем финансовой крови тоже должен пропорционально расти.

До Ямайского соглашения каждый орган (национальная экономика) самостоятельно вырабатывал средство коммуникации с другими органами (национальными экономиками). После Ямайского соглашения все органы утратили эту функцию. Но появился новый орган — Банк. Он был один-единственный, кто мог творить кровь. Остальные могли только ею пользоваться. Кроветворные функции у всех органов были начисто утрачены.

Раньше государство, участвующее в международной торговле, могло увеличить свою денежную массу через добычу золота. Бумагу, не обеспеченную золотом, не было смысла выпускать, так как инфляция приводила ее в соответствие с объемом золота.

В новой ситуации государство, участвующее в международной торговле, может увеличить свою денежную массу через увеличение объема долларов. Не обеспеченную долларом бумагу снова нет смысла печатать— инфляция подравняет лишнее.

Деньги суть перевозчики товаров и услуг, как кровь в организме перевозчик энергии. Не важны природа и принцип работы перевозчиков. Важно, чтобы они справлялись со своей работой — доставляли грузы в нужном количестве и в нужное время.

Когда основным средством платежа было золото, система была саморегулирующимся организмом, как лес или речка — сама определяла и производила себе перевозчиков. Когда золото сменил доллар, в экономике произошел тектонический сдвиг. Теперь не система определяла количество перевозчиков, а Банк.

Монополия на производство финансовой крови дает Банку чудовищные возможности. Чтобы увидеть эти возможности, нужно помнить, что всякая экономика по своей природе растет. Одним из важнейших факторов роста является, включена она в международную торговлю или нет. Если включена, растет вместе с другими экономиками. Если не включена, скорость резко падает, и другие экономикамиее сжимают.

Тут аналогия с наукой: если она изолирована, развитие резко падает. Максимальное развитие только у открытой науки, когда ученые беспрепятственно коммуницируют друг с другом. Всякое ограничение на коммуникацию ученых сразу тормозит развитие.

Чтобы национальная экономика росла со скоростью не ниже других, она должна быть встроена в мировую экономику. Должна коммуницировать с другими экономиками. Говоря простым языком, должна что-то покупать у них и что-то продавать им.

Такой товарообмен возможен двумя способами — бартер, натуральный обмен, или торговля, обмен своей продукции на мировые деньги, которые в любое время примет любой участник рынка. При натуральном обмене товарооборот идет с низкой скоростью. Чтобы идти с высокой скоростью, нужен не бартер, а торговля. Но для этого нужны мировые деньги. Если их нет, участие в мировой торговле невозможно.

После Ямайской конференции мировыми деньгами стала чудо-бумага — доллар. Банк стал единственным местом, где можно добыть эту чудо-бумагу. Добыча зависела не от усилий добывающего, а от воли Банка, предоставлявшего мировые деньги в виде кредита на определенных условиях. Если государство соглашалось, экономика получала мировые деньги, и экономический рост шел максимально быстрыми темпами. Это инициировало развитие науки и техники, в результате чего рос уровень жизни, расцветали культура, искусство, спорт и иные показатели. Сфера политического, материального, научного и культурного влияния такого государства неизбежно расширялась.

Если государство не соглашалось на условия Банка, экономика не получала мировых денег. Скорость экономического развития не соответствовала общемировой. Замедлялся научно-технический прогресс, снижался уровень жизни населения. Культура и искусство приходили в упадок. Сфера влияния такого государства сжималась, как шагреневая кожа.

В перспективе просчитывалось, если ничего не изменится, внутреннее ослабление приведет к нарастанию внешнего давления. Обозначался тренд на исчезновение страны с политической карты. Если на ее территории имелось какое-либо сырье, она превращалась в сырьевой придаток. Если ничего такого нет, ее ждала судьба запустевшей деревни.

Всякая экономика, в которую не поступает финансовая кровь, подобна лягушке в холодильнике. Физических повреждений ей не нанесено, все органы на месте. Но ей не хватает энергии. Ее движения тормозятся, она впадет в анабиоз — состояние мнимой смерти. Но стоит ее вытащить из холодильника, она оживает и возвращается к жизни.

Аналогично и государство, экономике которого Банк закрыл кредитную линию. Все его активы сохранятся в целости и сохранности, но только радости от этого мало. Без денег скорость товарооборота неизбежно начнет падать. Далее упадет жизненный уровень, затормозится развитие науки, искусства и прочих областей.

Такое государство первое время будет как лягушка, помещенная в холодильник, прыгать в поисках дороги к теплу. Но со временем ее движения начнут замедляться. Вскоре она будет еле шевелиться и, наконец, замрет.

Очевидцы Великой Депрессии в СШАописывали возникшую в экономике ситуацию как результат заклинанию злого волшебника. Все заводы со станками, склады с товарами, магазины с прилавками — все это никуда не делось. Но только жизнь остановилась. Люди не могли позволить себе элементарного. Начались голодные бунты, для подавления которых власть привлекала армию. Социум умирал медленной смертью.

Единственным в той ситуации, кто мог вывести государство из анабиоза, был Банк. Стоило ему открыть финансовые задвижки, и экономика из умирающего организма вмиг превращается в организм, получивший недостающую кровь. Скорость и объем товаров начинают расти, и вчерашний доходяга снова становится полноценным игроком.

Чтобы ощутить всю фантастичность сложившейся ситуации, представьте: у людей перестали работать кроветворные органы. Теперь кровь можно получить только от медицинского гиганта, расположенного на территории самого мощного в мире государства. Кто получает кровь, те полны энергии: ходят румяные, энергичные, умные, сильные и жизнерадостные. Кому отказано, те еле ноги волочат: ходят бледные, слабые, мрачные и злые на весь мир.

В такой ситуации мир выстроится под монополиста, как это изображено на однодолларовой купюре — усеченная пирамида с висящей над ней верхушкой. Смысл оторванности верхушки от основной массы — инаковость системообразующей силы.

⇐ Предыдущая 43 44 45 46 474849 50 51 52 Следующая ⇒