Иллюзия. Разгадка. Сексуальность

Иллюзия

Разобравшись, почему государству необходимо производить самураев и манкуртов, почему высокотехнологичное убийство мирных граждан называют миротворческими акциями, а кустарное терроризмом, рассмотрим теперь вещества, объединенные под общим названием «наркотик». Это понятие так же опирается на инстинкт самосохранения, как понятия патриотизма, терроризма, справедливости или равенства.

Прежде чем сформировать свое мнение, определю понятие «наркотик». Так называют вещество, имеющее три признака: а) вызывает физическую зависимость; б) несет вред здоровью; в) последствия его употребления несут опасность для общества. Чем ярче выражены все три признака, тем более опасным квалифицируется вещество.

Рассмотрим вещество, позиционированное одним из самых опасных — героин. Все мы слышали, какой вред он наносит здоровью, как страдают зависимые от него люди и какую они представляют опасность для общества.

Начнем с зависимости. Ее корни в природе человека. Мы состоим из костей, сухожилий, мышц, кожи и множества органов. Все они пронизаны нервами. Это сигнальная система информирует спинной и головной мозг о состоянии тела, позволяя управлять им. Если бы не нервы, мы не могли бы знать координаты рук-ног в пространстве.

Мы двигается, наши мышцы, сухожилия, кожа, органы все взаимодействует между собой, трется друг о друга, пульсируют. Нервы соприкасаются, и это должно вызывать невыносимую боль. Но мы не чувствуем боли. Работает противоболевая система.

Важнейшими компонентами системы являются три вещества: эндорфин, дофамин и серотонин. В просторечии их называют гормонами удовольствия. Мозг вырабатывает их для снятия болевых ощущений. Это обеспечивает нам нормальную жизнедеятельность.

Если боль превышает естественный предел, значит, у нее другая причина. Мозг ищет ее во внешней среде или внутри организма и думает над решением проблемы. В теории мозг мог любую внешнюю и внутреннюю боль решить дополнительной порцией гормонов, но он этогоне делает, побуждая человека искать решение проблемы. Если бы не было боли, человек не обращал бы внимания на проблему, пока она не убила бы его.

Как было сказано ранее. гормоны ответственны еще за чувство, называемое счастьем, блаженством, удовольствием. Все наши положительные, приятные эмоции, не важно, солнечное утро это или сексуальные эмоции, крупная сумма денег или достижение заветной цели, все они — результат действия гормонов.

Они выполняют мотивирующую функцию. Благодаря им человек делает то, чего без них не стал бы делать. Например, не стал бы заниматься сексом. Секс без удовольствия — бессмысленный набор нелепых поз и телодвижений. Человек стремится все это делать, преодолевая различные трудности, опасности, тратя кучу времени и сил, потому что имеет мотив. Он знает: если сделает это, получит удовольствие. Даже когда он еще ничего не сделал, а только задумался про это, мозг уже поощряет его малыми порциями, как бы давая понять, что он идет в верном направлении. Такая морковка перед носом. Она еще не откушена, но сам ее вид и запах рождают приятное чувство, стимулируя к действию.

Мозг поощряет в двух случаях. Первый: когда человек достигает инстинктивных целей, например, занимаясь сексом. Или побуждая питаться, потому что процесс питания приятный, а голод несет дискомфорт. Но в погоне за приятными ощущениями люди часто переходят норму. Они занимаются сексом до истощения или едят не потому что голодны, а ради удовольствия от вкуса, в итоге имея проблемы, связанные с перееданием. Так что мозг не такой умный, как принято думать. Он поощряет там, где этого делать не следует.

Второй случай, когда мозг выдает поощрение: когда человек достигает целей, встроенных в подсознание. Не имеет значения, что именно записано на подсознание. Если человек достигает то, что ему предписано достигать, он награждается гормонами счастья.

Граждане Древней Спарты, выставляя напоказ шрамы, полученные в бояхили свой аскетичный образ жизни, испытывали точно такие же чувства, какие сегодня испытывают люди, демонстрирующие дорогие вещи и образ жизни в стиле «потребление напоказ».

Вспомним Антисфена, выставлявшего напоказ дыру в своем плаще, на что Сократ ему сказал, что через эту дырку видно его тщеславие. Нищенскими одеждами можно хвастаться в той же степени, что и дорогими. Все это лишь форма выражения тщеславия.

Человеку хочется продемонстрировать то, что в данном обществе считается крутым. Плутарх пишет в «Сравнительных жизнеописаниях», что в Фивах в огромном почете были люди, у кого было большое состояние, но в тех кругах круто было иметь простую одежду и скромный стол. Они полагали для себя постыдным заботится о теле больше, чем самый неимущий фиванец. Так они показывали, что они хозяева денег, а не их рабы.

Когда одному из таких граждан, Пелопиду, указали, что необходимо внимательнее относиться к деньгам, он ответил «Да, необходимо, клянусь Зевсов, но разве что вон тому», — и указал на слепого калеку. Этим он показал, что тому немощному деньги действительно как костыль необходимы. А ему, умному и здоровому, нет в них такой надобности. И нет сомнений, во время произнесения этих слов он получил свою порцию эндорфина.

В каждой системе свои индикаторы успеха. Чем больше шрамов и дыр в одежде, или чем больше бриллианты и длиннее яхта, тем больше восхищенных взглядов. Мозг выдает обладателю этого добра порцию гормонов удовольствия, побуждая двигаться дальше.

Сами по себе шрамы и вещи человеку не нужны. Как я говорил ранее, ему нужны эндорфины, которыми его награждает мозг за соответствие природной или приобретенной программе — инстинкту или шаблону. Стоит убрать этот элемент, человек резко потеряет интерес и к шрамам, и к бриллиантам. Они будут примерно, как секс без удовольствия.

Влюбленный сходит по человеку с ума, восторгаясь каждым его словом и жестом. И все потому, что мозг выдает гормоны счастья. Но как только выдача заканчивается, сразу как отрезало. Бывший влюбленный как бы приходит в себя и думает, а чего это я нашел в том человеке такого, отчего с ума можно сходить… Ему даже неудобно за свои выходки.

Но стоит мозгу возобновить выдачу гормонов счастья в виде реакции на этого человека, как любовь сразу же вспыхнет с новой силой. И разлюбивший снова станет влюбленным. Он снова будет думать, как это я мог не видеть этого чудесного человека, как мог не дрожать от восторга в его обществе, слыша его голос, касаясь его руки и прочее.

В теории этот механизм позволяет побудить человека делать что угодно. Потому что дело не в самом характере действия, а в результате, какой приносит действие. Если вы в итоге испытываете счастье, действие оценивается вами как положительное.

Здесь как со здоровьем: не важно, как вас вылечат, иглоукалыванием или таблетками. Важно достигнуть цели — здоровья. Аналогично и тут: человеку не важно, что делать, копать яму или закапывать. Ему важно счастье получить. Способ не имеет значения.

В этом смысле мотивация человека ничем не отличается от мотивации циркового животного, выполняющего трюки исключительно ради кусочка сахара. Сами по себе трюки и реакция почтенной публики ему не нужны. Не будут животному давать сахар, и у него пропадет всякий интерес с таким азартом прыгать и скакать.

Героин копирует действие эндорфинов. Введение его в организм дает человеку такие же удовольствия, ради каких раньше он должен был основательно потрудиться. Героин дает счастье даже сильнее обычного за счет большей дозы.

При постоянном введении героина в организм мозг сокращает производство гормонов удовольствия, и однажды останавливает его полностью. Естественная противоболевая система теперь отключается за ненадобностью. Ее функцию выполняет героин. Пока он бесперебойно поступает в тело, человек так же не чувствует боли, как если бы работала естественная противоболевая система. Плюс он полон ощущением сильнейшего счастья.

Но если очередная порция героина не поступает, боль снимать нечему. Человек быстро превращается в сплошной комок оголенных нервов. Нет ни одного участка, который бы у него не болел. Любое движение несет страдания, любая поза нестерпимо неуютна. Ему больно лежать, дышать, двигаться. Жить становится больно. Это называется ломка.

Мозг фиксирует боль, анализирует ситуацию, и ищет причину. Пока находит причину боли и принимает решение о возобновлении производства эндорфина, человек все это время мучается. Процесс восстановления естественной противоболевой системы занимает несколько дней. Когда она включается, человек снова приходит в обычное состояние.

У большинства людей нет сил вынести эти несколько дней. Да и зачем, смысл какой, если порция героина мгновенно выполняет функции противоболевой системы, и боль сменяет блаженство. На фоне недавних страданий оно кажется большим наслаждением, чем обычно. Это как после сильной зубной боли, которая прошла, и само отсутствие боли — это уже блаженство. А если после этого есть вкусную пищу, так вообще райские ощущения. Так героин становится для человека Богом, а кайф раем.

После пережитой ломки у человека появляется второй стимул употреблять героин. Первый — эффективное достижение приятного состояния, ради которого люди делают все, что они делают. Второй стимул — страх перед болью, которая его поглотит, если он не введет вовремя дозу. Сзади человеку угрожает шило, а впереди висит кусочек сахара.

От страха бегут быстрее, чем к благу. Тут обозначается второе совпадение с цирковым животным. Им движет не только кусочек сахара, но и кнут дрессировщика. Петух пляшет под дудочку на арене не за сахар, а потому что до этого его ставили на горячую сковородку и играли на дудочке. Он обжигался и подпрыгивал. И так до тех пор, пока не сформировался условный рефлекс на звуки дудочки. Заслышав знакомую мелодию, птица начинает подпрыгивать, к великой радости детворы и их родителей, говорящих детям, что петушок очень любит плясать под дудочку доброго дяди-дрессировщика.

Люди с искусственной противоболевой системой социально опасны. Они знают, что их ждет, если в час икс у них не будет под рукой дозы. Чтобы ее купить, нужны деньги. Добыть их нужно надо быстро. Бизнес и работа по найму отпадают. Остаются криминал и проституция. Как утопающему совершенно неважно, на что опереться, чтобы добыть глоток воздуха, на кусок бревна или своего ребенка, оказавшегося рядом, так человеку перед страхом мучений не важно, что делать, чтобы добыть денег.

Нелегальная проституция — рассадник венерических болезней. Криминал — грабежи и убийства. Желание общества защититься от всего этого естественно. Весь вопрос, как это сделать максимально эффективно. В теории есть два пути: запретить и легализовать.

По мировой практике запрет работает из рук вон плохо. Самые жестокие наказания, включая смертную казнь, на выходе имеют рост коррупции и стоимости вещества. Если смотреть мировую статистику, количество потребляющих героин неуклонно растет.

Если запрет не работает, почему не пойти по пути легализации вещества, как сделали с алкоголем? Алкоголь по всем параметрам подпадает под определение наркотика. Если бы его открыли сегодня, он на 100 % сразу бы попал в список запрещенных веществ.

Государство пробовало бороться с потреблением этого опаснейшего наркотика (алкоголь) через запрет. Но отказалось от этого, потому что на выходе получало обратный результат. Освободившуюся нишу мгновенно занимает криминал. Как следствие, рынок заполняли алкогольные суррогаты. Растут смертность и отравления.

Выбирая из двух зол меньшее, государство пошло по пути меньшего — легализовало употребление психоактивного вещества по имени этанол. Оно не называет его этанолом и наркотиком, а алкоголем. Этанол — это да, это наркотик. А алкоголь — какой же это наркотик. Это просто для веселья…

Чтобы вполне понимать, что есть алкоголь, представьте, на основе опия сделали коктейль из клубники и называют этот отвар не опием, а клубнарием каким-нибудь. Вопрос: этот продукт наркотик или нет? Конечно да, потому что если основное активное вещество опий, а он наркотик, то и весь раствор, с чем его не смешивай, тоже наркотик.

Аналогично и с любым растворов на основе этанола — этанол это что? Наркотик. Значит, любой отвар или настойка на его основе — наркотик. Но называние вещей своими именами ломает всю концепцию. Получается, одни наркотики можно употреблять, другие нельзя. Начнется брожение умов. Чтобы этого избежать, любую смесь на основе одного психоактивного вещества, героина, называют наркотиком. А любую смесь на основе другого психоактивного вещества, этанола, называют не наркотиком, а алкоголем. Негативных ассоциаций от названия нет, порядок, можно употреблять.

Вывод из употребления сутевого термина и замена его эвфемизмом — технология манипуляции. Но государство и не собиралось доносить до подданных знания. Оно всегда ищет как управлять ими и дань с них собирать. А знания — это сфера науки, а не власти.

Чтобы минимизировать вред от употребления алкоголя, параллельно власть говорит о его вреде. Народ усваивает, что алкоголь вреден и злоупотреблять им не стоит. Но иногда можно. И если потреблять, то обязательно качественный продукт. Плюс реклама здорового образа жизни ведет к сокращению объемов потребления алкоголя, отравлений и смертей.

Легализация героина даст такой же эффект. Если свободно продавать качественный продукт по цене пива, это убьет криминал. Снизятся показатели отравления и смертности. Уйдет социальная опасность — никто из страха ломки не пойдет грабить и убивать.

Запрет героина дает точно такой же эффект, как запрет алкоголя. Криминал заполняетнишу. Растет коррупцияи преступления на почве наркомании. Рынок заполняет суррогат — уличный героин. Самого героина там мало, в основном наполнители, которые уличные торговцы подмешивают в продукт, чтобы увеличить свою прибыль. Суррогаты героина так же увеличивают число отравлений и смертей, как и алкогольные суррогаты.

Оказавшись перед выбором запретить или легализовать этанол, государство из выбирает меньшее зло. Оказавшись перед выбором запретить или легализоватьгероин, государство выбирает большее зло. Как объяснить такой выбор?

Официальные источники объясняют это тем, что героин несравнимо ядовитее алкоголя. Он почти как цианистый калий, и потому его легализация недопустима. Тут они скрывают факты, как компания Фордскрывает неприятный факт своей истории, подчистив на эту тему интернет. Суть проблемы: одна из моделей Форда из-за дефекта топливной системы загоралась при аварии, и люди сгорали заживо. По всем нормам авто нужно было отзывать и исправлять. Но компания сравнила убытки от выплаты компенсаций и от отзыва машин. Оказалось, что дешевле платить компенсации. На этом основании компания решила не отзыватьмашины. Люди сгорали на автомобильных кострах точно так же, как на кострах инквизиции. Только теперь не во славу Бога, а во славу Форда.

Создание героину образа разрушительного для здоровья вещества не соответствует фактам. В начале ХХ века героин прописывали детямот кашля. Многие десятилетиями употребляли менее качественный аналог героина, морфий. Например, Говард Хьюз, первый миллиардер в мире, и Кэрол Льюис, автор «Алиса в стране чудес». сидели на морфии.

Что такое объективная оценка эффекта от употребления того или иного вещества? Когда оценивается действие чистого вещества, принимаемого в норме с соблюдением условий приема. На чем основаны оценки действия героина наркологами? На наблюдении своих клиентов, имеющих ужасное физическое и психическое состояние. В результате чего эти люди стали такими? В результате потребления ядовитых смесей в огромных дозах с недопустимой частотой на протяжении многих лет в ужасных антисанитарных условиях.

Наркологи говорят, что их клиентов довел до такого состояния героин. Это неправда. Их до такого состояния довели грязные ядовитые смеси, в которых присутствовал героин. Они употребляли эти смеси годами в огромных дозах.

Если, опираясь на эти результаты, можно сказать, что так действует чистый героин, с тем же успехом можно оценить здоровье бомжей, годами пьющих алкогольные суррогаты, и, опираясь на полученные данные, заявить, что причина ужасного состояния этих граждан — алкоголь. И умолчать, какого качества алкоголь, в каких дозах, как часто. Намеренно подать информацию так, чтобы люди услышали: не важно, какой алкоголь. Важно, что алкоголь любого качества и количества делает из человека вот такое несчастное существо.

Когда намеренно что-то выпячивают и подтягивают за уши, что-то не договаривают и передергивают, подменяя понятия с целью исказить реальность и навязать мнение, — это называется пропагандой в плохом смысле. Если объективно оценивать исходящую от наркологов информацию, она на 100 % подпадает под определение «манипуляция».

Наркологов можно понять. Бизнес есть бизнес: не обманешь — не продашь. Чем больше они испугают потенциальных клиентов и их родственников, тем выше прибыль. Это дает основания полагать, что наши знания о запрещенных веществах имеют тот же уровень объективности, что о христианстве, демократии, терроризме, равенстве, сексе, атеизме и обо всем остальном, что было разобрано выше. Говоря проще, знания вообще никакого нет. Есть манипулятивный эффект, на который мы и ориентируемся в своих оценках.

Но почему государство с потреблением этанола борется по эффективной технологии, через легализацию, а с потреблением героина по самой неэффективной технологии, через запрет? Снова всплывает мысль, что героин настолько ядовит, что алкоголь по сравнению с ним выглядит глюкозой. Но потом вспоминаешь, что это не так. Иначе бы смертность среди героинщиков была выше смертности среди алкоголиков. Но это не так. Если учесть, что одни употребляют чистый продукт, а другие грязный, картина еще больше меняется. Истинную картину показало бы сравнение отравлений и смертей среди героинщиков и алкоголиков, употребляющих именно суррогаты.

Эти факты заставили меня погрузился в тему, чтобы разобраться. Оказалось, что героин вообще… безвредный. Вред образуют примеси, которыми наполнено уличный продукт, антисанитарные условия приема, чрезвычайное превышение нормы, ломки, несущие страшное перенапряжение всему организму. Чистый героин можно всю жизнь употреблять и оставаться абсолютно здоровым человеком, если соблюдать норму.

Под нормой понимаетсяне доводитьорганизм до состояния, когда его естественная противоболевая система сменяется искусственной (героиновой). У каждого эта норма своя, но можно с высокой долей вероятности предположить, что потребление рекрационной дозы раз в квартал не может принести вреда, как бокал качественного алкоголя по праздникам.

В европейской культуре считается, что хороший алкоголь полезен. Действительно, красное сухое вино, например, содержит флавоноиды, танин, макро- и микроэлементы, витамины. Эти вещества делают сосуды эластичнее, укрепляет иммунитет, нормализуют кровь и прочее. Только этанол, основой любого алкоголя, как был ядом, так и остается.

Перемолотые головки опийного мака, смешанные с медом или вареньем, называются на сленге кухнар. Говорить о пользе вина, потому что там танин с флавоноидами, это все равно что говорить о пользе кухнара, потому что там мед или варенье. Но насколько мед полезнее в чистом виде, без опиатов, настолько танин полезнее без этанола.

Вино подобно лекарству на спирту. Если вещества, образующие лечебный эффект, употреблять без спирта, пользы будет больше. Но вино пьют преимущественно не ради пользы, а в погоне за эйфорией. В винодельческих регионахболезней сердца действительно меньше. Но и цирроза печени больше. Потому что чистый этанол по своей природе —яд.

А вот чистый героин (диацетилморфин) по природе — безвредное вещество. Другой вопрос, что приобрести чистый героин в условиях запрета почти нереально, но уже вопрос не к качеству вещества. Для правильного представления о веществе нужно рассматривать его в химически чистом виде. Оценка суррогата не можно считаться оценкой вещества.

Вред несет превышение нормы и побочные примеси, которые уличные торговцы ради прибыли туда щедро подмешивают. Но тот же эффект будет и от злоупотребления меда. Если вы будете в день есть по килограмму чистого меда, у вас будут проблемы. Если мед еще и не чистый, а преимущественно из вредных примесей, вреда будет еще больше. Но это будет вред не от меда, а от злоупотребления по количеству и от вредных примесей.

Кстати, уличный мед торговцы разбавляют различными посторонними веществами, в лучшем случае сахаром, но также мелом, крахмалом, иногда могут опилок накрошить. Можете представить, чем разбавляют вещества вне закона — там ситуация сильно хуже.

Цианистый калий или ртуть и прочие сильные яды, какими чистыми их не делай, не утратят своих ядовитых свойств. Этанол тоже самое, как его не чисти, его природу от него не отделить. Алкоголь может быть не ядовитым только в одном случае — если это не алкоголь, а безалкогольный напиток со вкусом алкоголя.

Когда героин встроен в организм и выполняет функцию обезболивающей системы, его можно сравнить со вставными зубами. Пока они на месте, от них нет никакого вреда. Вред возникает, если импланты удалить, и такими деснами жевать пищу. Тут будут и боль, и инфекция. Но это будет вред не от самих имплантов, а от их отсутствия.

Вред от героина возникает не от него самого, а от его удаления, если он уже встроен. Но если так, почему государству не пойти по проверенной технологии — легализовать его? Причин две. Первая в природе человека. Вот сколько детям ни говори о вреде излишнего потребления конфет, для них эта информация — белый шум. Как только они получат неограниченный доступ к сладкому, будут есть его, пока умещается.

Аналогично и с героином: если его легализовать, прилавки наполнит качественный продукт. В магазинах возникнет отдел продукции на психоактивных веществах. На одной витрине будут настойки, основанные на этаноле. На другой настойки на опиатах. В третьей витрине будет продукция на основе иных психоактивным веществах.

Но пока настойки на одном психоактивном веществе называют алкогольной продукцией. А настойки на других психоактивных веществах называют наркотиками. Как говорится, ничего личного, просто факты.

Для здорового человека употребление чистого героина не выше нормы с частотой раз в квартал или полгода безвредно. Но только вот проблема: для людей (не забываем, люди суть дети, только туловище у них побольше, чем у детей) эта информация в одно ухо влетела, в другое вылетела. Задержалось только «безвредный».

Человек попробует. Понравилось. Сильно. Хочется повторить. Но он пока еще боится частить. Пока на него давит предупреждение, что чаще нельзя, чаще — это смерть. Но вот на него накатывают бытовые или личные проблемы. С любимым человеком расстался, деньги потерял, с работы уволили, машину разбил. Мир в черных красках. И тут он точно вспомнит, что выход есть. Все предупреждения в этом момент будут проигнорированы.

И вот все свои проблемы он разом снимают. Человек полон счастья. И теперь думает: «Я же умный, взрослый и владею собой». И попробует чаще. И снова ничего. Жизнь теперь непрерывное счастье. Он думает: «Как у меня все здорово получается. Может, я какой-то особенный? » Будучи уверен, что владеет собой и все под контролем, он сам не заметит, что его естественная противоболевая система сменилась искусственной. И он теперь абсолютно зависит от героина и бросить не может. «Когда можешь остановиться, ты не хочешь. Когда хочешь, не можешь» (к/ф «Кенди»).

Читатель может про себя подумать — ну и что страшного в зависимости? Человек много от чего зависит. Например, от воздуха, минуты без него прожить не может. Но если он в изобилии, никаких проблем не возникает. Аналогично и с героином: если он доступен, для социальной опасности предпосылок нет. Зависимые от героина не опаснее зависимых от инсулина диабетиков. У одних инсулин не вырабатывает поджелудочная железа, у других эндорфин не вырабатывает мозг. Те и другие зависят от внешнего поставщика. Но если государство удовлетворяет потребность, никаких проблем не возникает.

Все верно, с личного масштаба никаких проблем не видно. Но с государственного тут проблемы огромные. Чтобы увидеть их, исходим из того, что люди стремятся к благу в целом, и в частности всегда ищут к нему самый короткий путь. Если появится таблетка, которая стройнит вашу фигуру точно так же, как ежедневное годовое занятие фитнесом, и нет побочных эффектов, никто фитнесом заниматься не будет. Потому что, а зачем идти сложным путем, если есть простой? Зачем ходить на свой этаж, если есть лифт?

Если цирковое животное научилось доставать сахар без дрессировщика, зачем ему выполнять трюки? Раньше стимул был очевиден, а сейчас он в чем? По инерции? Наверное, некоторое время так и будет. Но всякой инерции приходит конец.

Утяжелим ситуацию, что у дрессировщика реально нет сахара. Если даже он захочет, ему нечем поощрить питомца. А питомец знает тайное место, где лежит сахар. Эти факторы говорят, что в долгосрочной перспективе животное прекратит делать трюки.

Зачем секс, если у мозга нет эндорфинов, которыми он может наградить человека за выполнение нелепых телодвижений? Зачем учиться, делать карьеру, зарабатывать деньги, покупать вещи и искать прочих предписанных системой целей, если, во-первых, ты открыл прямой путь к удовольствию, а, во-вторых, знаешь, что у мозга нечем поощрять тебя? «Все. Кина не будет. Электричество кончилось» (из к/ф «Джентльмены удачи»).

Так как государство — форма жизни, оно стремится к своему благу. Минимум, оно хочет сохранить себя. Для этого должно быть сильным. Силу дает развитие экономики, науки, технологий. Чем интенсивнее люди стремятся к целям, поставленным системой, одни производят, другие потребляют, тем выше развитие и, как следствие, сильнее государство.

Легализация героина превратит граждан в овощей, живущих в своем мире, которым ни до чего нет дела. Двигатели современного социума: карьера, бизнес, секс и бриллианты — все они резко обесцениваются в нуль. Если героин дает такое же удовольствие, какое вы получаете от денег, секса, популярности и прочее, зачем вам идти к ним окольным и трудным путем, если обнаружен более простой и легкий путь?

Люди на героине будут неспособны выполнить самую низовую для человека работу — потреблять. Сейчас они покупают вещи, потому что получают от этого удовольствие. Им нравится ходить по магазинам, выбирать, приобретать и использовать вещь. Но если они не будут получать от этого удовольствие, у них исчезнет мотив работать потребителем.

По сути человек на героине — вещь в себе. Он живет в своем удивительном, ярком мире, где получает все мыслимые удовольствия без всякого труда. Как будто в рай попал и там в непрерывном блаженстве. Его состояние могут выразить слова русского поэта Афанасия Фета: «Неизбежно, Страстно, нежно Уповать, Без усилий С плеском крылий Залетать. В мир стремлений, Преклонений И молитв; Радость чуя, Не хочу я Ваших битв».

Понятно, зачем такой человек нужен самому себе. Но зачем он нужен государству? Оно может создавать людям райские условия, если имеет с этого пользу. Какая же польза от таких людей государству? Никакой. Сплошной вред. Тогда зачем?

Если бы число тотально зависимых от героина люди в силу каких-то условий не росло выше предельной нормы, как диабетики, государство могло их терпеть. Это была бы цена за избавление общества от криминальных последствий. Но при легализации героина количество зависимых людей будет расти по экспоненте, пока не охватит все общество.

Государство уподобится полю, на котором растут овощи. Социальные, политические и экономические механизмы встанут. Государство умрет. Абсолютное большинство людей к тому времени станет биомассой под капельницей, и умрет в муках ломки вслед за государством — некому будет обеспечивать их героином. Далее можно фантазировать об эволюции выживших после ломки, но это уже отдельная тема.

С такого масштаба становится понятно, почему власть не предоставляет социуму на эту тему объективную информацию, заполняя это пространство эмоциональными пугалками. Зачем оно состояние уличных наркоманов выдается за результат употребления героина. Иначе, если выдавать на массу объективную информацию, толпы маленьких людей пойдут на улицу искать вещество. Там они найдут только суррогат. Далее ситуация развивается предсказуемо: они станут аналогом раковых клеток для общества.

Выше я заявил, что максимальный шанс на достижение бессмертия появляется, если демонтировать цивилизационную конструкцию и на ее месте построить новую. Стратегия демонтажа — «подпиливать» понятия, образующие костяк, на котором держится модель. В первую очередь это понятия, спекулирующие на сильных инстинктах — на инстинкте самосохранения и сексуальном инстинкте. Понятие «наркотик» опирается на инстинкт самосохранения. Следовательно, донесение объективных знаний до общества играет нам на руку — разрушает конструкцию современной цивилизации.

Но если смотреть в большем масштабе, объективная информацию ударит и по нашему делу. Если предположить, что героин легализован, государство разрушится. Останется никуда не пригодный материал — люди-овощи. Разорванная цепь ударит «…одним концом — по барину, другим — по мужику! » (Некрасов, «Кому на Руси жить хорошо»).

Из этого вывод: не всеми техниками, разрушающими социальную структуру, нужно пользоваться. Некоторые вещи способствуют удержанию современного государства, нам нужно не разрушать, а напротив, укреплять. В частности, демонизацию героина.

Кажется, последнее утверждение противоречит сказанному. Фактически что я сделал? Я же снял завесу с героина. И как же это стыкуется с моим заявлением о его демонизации? После этой информации у некоторых представителей масс возникнет смутная мысль, «а не попробовать ли мне…». Постепенно она созреет, и маленький человек пропал. Все верно. Но только чтобы эта информация дошла до него, он должен прочитать эту книгу. Но маленькие люди на то и маленькие, что информацию они черпают из каких угодно источником, но только не из толстых книг без картинок.

Для тех же, кто читает такие книги, о них можно говорить, как о людях другого уровня. Узнав все плюсы и минусы героина, т. е. узнав объективную информацию, они отнесутся к ней не как маленький человек, не с эмоциональных, а разумных позиций.

Разгадка

С героином и его аналогами, а также любым веществом, встраивающимся в организм и формирующим зависимость, все понятно. Но как быть с веществами, не формирующими никакой зависимости и вообще не приносящими организму никакого вреда? Я имею в виду психоделики. У них нет ни одного признака наркотика. Это вещество не вредит здоровью, не вызывает привыкания и, соответственно, не несет социальной опасности. Однако государство поставило его на одну ступень с героином.

Чтобы разобрать в причинах, рассмотрим ситуацию пристальнее. Возьмем популярного представителя семейства психоделиков — ЛСД… Это самое безопасное из всех известных на сегодня веществ. Употребляя слово «вещество», я имею ввиду не те, что отнесены к наркотикам, а вообще любые вещества, включая яблоки или шоколад, мясо или молоко. Под минимальной нормой вещества я понимаю объем, производящий эффект. Что не производит никакого эффекта, к тому понятие вещество в нашем случае неприменимо.

Например, в нашем организме присутствует цианистый калий в размере миллионных долей, способствуя обмену веществ, но это не повод говорить, что все мы наполнены ядом. Человек начинает ощущать минимальный эффект, когда цианистый калий попадает в тело в размере тысячных долей грамма. Смертельная доза примерно 0, 15 грамма. Разброс сильно зависит от индивидуальной чувствительности к яду. Но в миллионных долях это не яд.

Аналогично следует сказать и про вещества, производящие оздоровительный эффект. Если объем меньше минимума, с которого начинается действие. Он в нашем масштабе не подпадает под понятие оздоровительного вещества. Его равносильнонет.

И вот после этого уточнения я еще раз говорю: ЛСД является самым безвредным веществом из всех известных. Это заявление выглядит дико на фоне мнения миллиардов людей, которые считают, что ЛСД является страшным ядом. Но массе простительно, она так считает не потому, что понимает тему, а руководствуясь лозунгом: «Не читал, но осуждаю! » (в СССР по этому принципу клеймили Пастернака рабочие и колхозники).

Но факты есть факты. До 1970-х годов психоделик не был под запретом, и ученые могли с ним свободно экспериментировать. За все это время, с 1943 года, со времени обнаружения его психотропного эффекта, вреда здоровью не было обнаружено. ЛСД не встраивается в организм, как героин и множество других. Быстро и без остатка выводится естественным путем. От него не наблюдается побочных эффектов типа похмелья.

Как утверждают сами исследователи, это удивительно безопасное вещество. Науке не известно второго такого. Как показатель: если человек в тысячу раз превысит дозу любого вещества, хоть воздуха или пищи, соли или воды, он или заметно пострадает, или умрет. Единственное известное вещество, смертельная доза которого неизвестна, — ЛСД. Задокументированы случаи разового употребления объема, в полторы тысячи раз превышающего дозу. Никто не умер. Никаких последствий не зафиксировано.

Статистика из 60-х годов ХХ века, составленная в ходе экспериментов, говорит, что 99, 66 % людей, употребивших ЛСД под наблюдением ученых, не имели проблем со здоровьем. Психоз имели 0, 18 %. Желание себя убить высказали 0, 12 %. Реальное убили себя 0, 04 %. Отмечается, что все, на кого ЛСД негативно подействовал, или уже имели психические отклонения, или перед приемом находились в угнетенном состоянии.

Тут читатель может подумать, если даже этот ЛСД несет пусть и незначительный вред, но все же несет, кажется, одного этого достаточно, чтобы запретить его. Но если быть последовательным в деле запрещения, то придется запретить широкий спектр вещей, потому что у них негативный эффект выражается не в сотых долях процента, а в единицах и десятках. Например, можно представить результат от эксперимента, если собрать 10. 000 человек и дать им вволю напиться водки.

Еще стоит добавить, что любое психоактивное вещество вызывает эффект, зависимый от настроения человека перед приемом и от его психического здоровья. Чтобы правильно оценить данные по ЛСД, их нужно смотреть на фоне алкогольной статистики.

Если взять две группы людей, где одна на протяжении десяти лет употребляет ЛСД, а другая этанол, во втором случае негатива для здоровья будет несравненно больше. Но при этом этанол — это старый добрый алкоголь. ЛСД — это ужасный наркотик, от которого, как пишут на наркологических сайтах, от однократного приема можно сойти с ума.

ЛСД по своей природе не способен вызвать физическую зависимость. Даже наркологи, чей хлеб зависит от того, найдут они зависимость или нет, вынуждены признать: физической зависимости он не вызывает. И сразу добавляют: зато есть психологическая.

Стоп-стоп-стоп… Если психологическая зависимость — достаточный признак, чтобы определить вещество наркотиком, нужно признать таковыми, например, сахар, соль, кофе. Одни солят или сластят продукт до того, как попробуют. Другие без кофе шагу не ступят.

Если с таким мерилом определять, что есть наркотик, у нас этот список вырастет до небес. В нем окажутся не только вещества, но и явления. Например, футбол, театр. Театралы или футболисты абсолютно зависимые люди. Сюда же библиофилы, филателисты и так далее.

Если театр, власть или охота формируют психологическую зависимость, естественно, психоделики, от которых ощущения намного ярче, ее тоже формируют. Однажды зайдя в другой мир, где было интересно и хорошо, человеку хочет повторять свои прогулки.

Зависимости нет, вреда здоровью нет. Может, есть социальная опасность? Увы, тоже отсутствует. Человек пребывает в состоянии созерцания. Его не тянет на подвиги, он в своей Вселенной. По социальной опасности водка не в сто, в тысячу раз опаснее ЛСД. Однако ее не признают наркотиком, а психоделики, не имеющий ни одного признака наркотика, его признают. Это весьма и весьма странно. Просто очень даже странно.

Как объяснить, что вреднейший этанол не запрещается, к нему не применяется термин «наркотик», и оно свободно продаются, а безвредный ЛСД не просто числится в статусе наркотика, но и в числе опаснейшего? Объясняют эту странность тем, что алкоголь — традиционно потребляемое вещество, встроенное в культуру. Психоделики не являются таковыми, не вмонтированы в культуру, и потому их относят к наркотикам.

На такое мощное, твердокаменное объяснение сразу даже и не знаешь, с какого конца смотреть. При чем тут традиционность вещества и его качества? Не-традиционность — это что, признак наркотика? А традиционность — признак дозволенности? Давайте тогда ртуть считать лекарством. Ей тысячелетиями приписывали целительные свойства.

Мало того, что объяснение про традиционность странное, оно не соответствует фактам. Психоделики употребляют тысячи лет. В Америке задолго до европейцев индейские цивилизации употребляли мескалин (аналог ЛСД из кактуса) и аяуаску (аналог ДМТ из лианы).

Если психоделики ни по одному пункту не определяются наркотиком, почему власть их запрещает? В поисках объяснения снова исхожу из того, что всякая жизнь стремится к благу. В этом нужно искать корень позиции государства относительно психоделиков.

Освежу высказанную ранее мысль: государство живет в постоянно меняющихся условиях. Сегодня оно заявляет одну «святую истину», завтра другую. Иначе быть не может, потому что нет абсолютной истины на все времена и для всех ситуаций. Истина относительна ситуации. И так как ситуация меняется, истина всегда будет меняться вместе с ней.

Когда в 1939 году СССР вместе с Третьим Рейхом успешно делили Польшу, советская пропаганда заявляла: «…оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем — Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора» (В. Молотов).

Он же говорил, что «…не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за уничтожение гитлеризма». «Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это — дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой».

Когда ситуация изменилась, все кинулись утверждать, что бороться с гитлеризмом не преступно, а как раз наоборот, святой долг. И в этот раз любой честный человек понимал, что эту идеологию, оказывается, не просто можно, но и необходимо уничтожить силой.

Государству нужны благонадежные граждане. Признаком благонадежности является не просто готовность считать белым то, что государство назвало белым. В этом нет никакой доблести в смысле благонадежности. Доблестью считается вчерашнее белое, если сегодня государство назвало черным, искренне считать черным. Подчеркиваю, не притворно, а с той же степенью истовости белое считать черным, как вчера считал его белым.

Ценность массы, если смотреть на нее как на материал, образующий конструкцию, в первую очередь в обладании такой способностью. Говорю это без всякой иронии. Если бы массы не имели такого качества, государственная конструкция была бы очень хрупкой.

Это удивительное качество можно наблюдать, когда толпа аж заходится от ярости по отношению к тому, что вчера боготворила. Инквизитор знал это удивительное свойство массы, и потому уверенно говорил Христу, что те, кто сегодня тебе ноги лезут целовать, завтра уголья будут подгребать к костру. На таких людях держится всякое государство.

Не обладай народные массы таким качеством, всякое изменение среды, а значит, истины и направления, завершалось бы глобальным катаклизмом. Это качество позволяет социуму довольно быстро трансформироваться под новые условия и полностью изменить свои взгляды. Что называется, прозреть. Что вчера было добром, становится злом, а что было злом, в том масса неожиданно для самой себя вдруг обнаруживает добро.

Когда в романе Оруэлла «Скотный двор» складывается ситуация, что животных нужно показать выше человека, правители скотного двора предложили лозунг: «четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо! ». Верные граждане, овцы, «восторженно приняли новое изречение и часто, находясь на пастбище, они все хором начинали блеять: «Четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо! Четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо! » — И так могло продолжаться часами, без малейшего признака усталости».

Когда правители-свиньи стали ходить на двух ногах, старый лозунг стал мешать. Тогда правители выдвинули противоположный лозунг: «четыре ноги — хорошо, две ноги — лучше! ». Овцы с тем же рвением декларировали новый лозунг, как до этого старый.

Оруэлловские овцы — эталонные граждане любого государства. Это люди с короткой памятью и шорами на глазах. Лошадь с шорами на глазах лучше бежит к цели, чем без шор. Такая лошадь не отвлекается по сторонам и всегда в истине. «Узость сознания есть социальное требование» (Кафка).

Раньше эту узость формировала религия. Показатель ее эффективности, насколько она строила прочные решетки в голове, служат ситуации из современности. Когда СССР воевал в Афганистане, советские военные пытались раздавать земли местным крестьянам. Для крестьянина земля — предел мечтаний. Но они ее не брали. Они говорили советским офицерам: «Ты что, Бог, чтобы землю раздавать? ». И не брали…

В современную эпоху эту узость формирует целая развлекательная индустрия. Я не с осуждением это говорю, а как факт. Если не формировать узость мышления у широких масс, сохранить структуру общества невозможно. Вместо конструкции куча будет.

Психоделики снимают шоры. До приема человек подобен лошади, которой в голову не приходят вопросы: «А куда это я бегу? », «А нужно ли мне туда бежать? » После приема он подобен лошади, которая вертит головой по сторонам и задается многими вопросами. И не просто задается, но следует найденным ответам. Она перестает бежать туда, куда нужно сидящему в карете, и бежит в поле, пытаясь скинуть упряжь. Ну и зачем такая лошадь нужна седоку? Хорошее вьючное животное не должно принадлежать себе.

Представьте, что будет с потребительским обществом, члены которого, вместо того, чтобы отслеживать выпуск новой модели телефона, нового сериала, следить за жизнью поп-звезды, начнут задаваться вопросами, выходящими за бытовой масштаб. Катастрофа.

Благополучие системы требует, чтобы народ был, с одной стороны, политически и экономически активным, с другой стороны, строго в предписанных рамках. Должен на выборы ходить и не задаваться вопросом, как это он умудряется выбирать без знаний.

Образец правильной политической активности демонстрируют американцы. Их поделили пополам по экономическому признаку. Нижняя половина, от самых бедных до средне бедных, всегда голосует за демократов — они обещают им увеличить пособия и блюсти традиции. Верхняя половина, от среднего достатка до богатых, всегда за республиканцев — они обещают сократить пособия и ориентироваться на свободу и права.

Политическая активность людей не выходит за границы выяснений: что же лучше — две ноги или четыре? Теория вероятности предсказывает: на посту президента будут поочередно сторонники идеи «четыре ноги лучше», и потом их сменят сторонники идеи «две ноги лучше». Теория на 100 % сбывается на практике.

Вы не думали, почему в США так много всяческих самых невероятных официально зарегистрированных организаций типа церкви сатаны? Официальное объяснение известно — побочный эффект свободы и демократии. Наверное, это так. Но есть и второй эффект: собранных в группуграждан проще направить нужным курсом, договорившись с лидером этой группы, нежели не собранных. Кто знает американскую систему изнутри, тот знает, как с лидерами групп активно работают кандидаты в президенты в выборный период.

Ну и о чем еще можно мечтать власти при таких гражданах… Это же не граждане, а просто счастье какое-то… Рассказываешь им, что президента Кеннеди убил одиночка, что никакого заговора не было, и они верят. А то, что пуля не может летать зигзагами — это просто игнорируется. Та же история с атакой на башни-близнецы и прочие события. Власти их интерпретируют достойным всяческого удивления образом. Но масса не удивляется. Она хоть и поругивает СМИ, но всегда верит, что четыре ноги хорошо, а две ноги лучше.

Как образец экономической активности выделить некого. В любом потребительском обществе, вне зависимости от географии, национальности и иных признаков, если реклама выстроена правильно, масса одинаково активно идет за новыми утюгами и телефонами.

Государство заинтересовано, чтобы люди были активны в предписанных им границах. Если активность вдруг выходит за предписанные рамки, государство стремится выяснить причину ненужной, и, в итоге, вредной, активности и устранить ее.

Представьте себя на месте власти. Вы наблюдаете, как граждане азартно скандируют лозунги про ноги, и другими вопросами не задаются не потому что подавляют в себе это желание, а потому что нет перед ними таких вопросов. Как у вас нет вопроса, как возможно, что галактики крутятся вокруг центра, а в центре нет чего-то, что могло бы играть такую же роль, какую играет Солнце в солнечной системе, или вы не задаетесь вопросом, за счет какой энергии галактики с ускорением разлетаются, так и перед массой нет вопросов, зачем это я всю жизнь посвящаю неинтересной мне работе, в итоге имею штаны с брендом? Или к каким это меня призывают выборам, если я понятия не имею о предмете выбора? Для вас достаточным ответом про крутящиеся или разлетающиеся галактики будут слова науки, что неведомая сила, называемаячерной материей и черной энергией. И вам «все понятно» (хотя термин темная наука употребляет в том смысле, что абсолютно непонятно что такое. Для масс достаточный ответ, зачем они живут так, как живут, тоже в рамках примерно таких же ответов. Им сказали, что так нужно, они и пошли на работу. Сказали, что они умные и могут выбирать власть, они пошли выбирать. И никаких знаний им для этого не нужно…

Вы смотрите на своих граждан, обсуждающих новые аксессуары, имеющие политическую активность в рамках «четыре ноги/ две ноги», и умиляетесь, как взрослый над детьми в песочнице. И представьте, вдруг вы видите, что граждане нарушают алгоритм. Ранее они собирались, кричали свои лозунги, «выбирали» нового президента и шли по магазинам. А теперь они сбиваются в устойчивые толпы, и ладно бы если дальше от избытка чувств скандировали лозунги… Так нет же, они говорят что-то невообразимое.

Вы слышите, что они рассуждают о вопросах, о которых, по их положению, статусу в социуме, горизонту видения и тысяче других причин не положено рассуждать. А они вдруг рассуждают… Если появилось то, чего ранее не было, значит, появилась причина, породившая это. И вы, как хозяин, неизбежно начнете выяснять, что же такое случилось с вашим благонадежным, понятным и предсказуемым народом.

В таком положении оказались власти США, когда вдруг увидели, что смирные обыватели, у которых верхом политики было обсуждение пособий, сбиваются в устойчивые толпы и требуют от власти вывести войска из Вьетнама, прекратить испытания атомной бомбы, рассуждают о справедливости капиталистического строя перед социалистическим.

Это можно сравнить со случившейся в IV веке ситуацией в Римской империи, когда поварихи, сапожники, воины, купцы и прочие добрые люди вдруг начали собираться на городских и базарных площадяхи рассуждать о природе Бога: троична она или едина. Тогдашний император Феодосий сразу понял, во что это может вылиться, и специальным указом запретил обсуждать темы, по которым Святой Дух открыл истину Церкви.

Феодосию эту технологию позволялаиспользоватьгосударственная конструкция. Но как быть, если демократическая конструкция исключает такие методы. Но и не реагировать тоже нельзя. Если пустить дело на самотек, начнутся рассуждения о природе демократии, о цели и смысле жизни. Для демократической страны, фундаментом которой является активность масс в границах бытовых проблем, это смерти подобно.

«Массы внезапно стали видны… Они существовали и раньше, но оставались незаметными, занимая задний план социальной сцены: теперь они вышли на авансцену, к самой рампе, на места действующих лиц. Герои исчезли, остался хор» (Ортега-и-Гассет).

Ситуация, в которой оказался Запад относительно неизвестного явления, копирует положение Рима относительно христианства. Сначала Рим пробует физической силой все решить. Когда понимает, что явление более сложное, и силой тут никак, он анализирует ситуацию, устанавливает ее корни, вырабатывает стратегию и решает вопрос.

Точно так же и Запад сначала пытается решить вопрос силой. Масса документальной хроники, где полицейские разгоняют водометами и дубинками мирные демонстрации (цена заявлений про свободу уличных шествий на Западе). Когда видит, что это ничего не решает, а лишь умножают проблему (дубинки только укрепляли в намерении стоять за правду), власти подходят к проблеме основательно — анализируют ее и ищут корни.

Сначала думали, за этим стоит СССР. Более глубокий анализ показал невозможность подобного. СССР способен использовать стихию (что он и делал), но организовать такое он был не в состоянии. Не могла советская пропаганда так раскачать западных людей.

Устанавливается, что костяком всех этих движений являются люди, употребляющие недавно открытое вещество по имени ЛСД. Причина явления установлена. Осталось выработать стратегию устранения причины. Для этого нужно понять природу вещества.

Справка говорит, что это абсолютно безвредное вещество, потребление которого не имеет побочных эффектов. У него хорошие перспективы в медицины. Есть удивительный эффект, известный сегодня как расширение сознания. Под его действием мышление становится глубоким, у людей раскрываются творческие способности, появляется иной взгляд на вещи, увеличивается кругозор. Люди под ЛСД уже не могли с таким же упоением кричать правильные лозунги, т. е. утрачивали благонадежность.

Это был его единственный вредный эффект, и он перевесил все остальные. Потому что, как было сказано, у государства нет цели нести человеку благо. Его максимальная цель — сохранить себя. Все, что мешает этой цели, воспринимается государством как зло.

Разобравшись с ситуацией, власти берутся за дело. Здесь тоже параллели с Римом в вопросе христианства. Как власти Рима высосали из пальца информацию, позволяющую обвинять христиан, не поклонявшихся императору, в ереси, а позже и в связях с дьяволом, так теперь власти Запада высасывают из того же места информацию, позволяющую заявить о ЛСД как о страшно вредном веществе. Ученые того периода говорили, что это не так, что ЛСД очень перспективное вещество, и неправильно обществу самому себя кастрировать…

Дети… Они не знали, что целью государства в первую очередь является сохранение себя. Перспективы в медицине, науке и других областях глубоко вторично. Что ученые суть те же дети, подтверждает факт, что они слова государства о благе народном считают руководством к действию. Они не понимают, что это слова для трибуны. В реальной политике государство руководствуется совсем другими мотивами.

Лечение болезней и развитие науки, дело, конечно хорошее, — думали носители власти, как Василий Темный про объединение Церквей, — но только, а как же наша власть… И как благочестивый христианин Василий стал думать, как решения VIIIвселенского собора отменить, так всенародная власть стала думать, как употребление ЛСДзапретить. И как Василий его быстро нашел, так нашел и Запад.

Власть запрещает психоделики, что сразу криминализирует рынок. Его наполняют суррогаты. Их употребление действительно рождает проблемы. Масса забывает, что ЛСД на протяжении десятилетий не имел вреда. Теперь она уверена, что он страшно вредный. Да и как в это не верить, если СМИ показывают разные страшилки, а потом говорят, что во всем виноваты страшные психоделики. Волну подхватывает наркологический бизнес.

Под легализацией алкоголя лежит практический опыт. Под запретом психоделиков тоже лежит практический опыт. В обоих случаях государство заботится о своем благе. Ему не важно, что представляет собой явление. Ему важно, усиливает оно его или ослабляет.

Если христианскому государству угрожает Христос, оно объявит его Антихристом. Если государство позиционирует себя приверженцем мир мира, свободы и знания, но ему угрожают мир, свобода и знание, она объявит войну — миром, рабство — свободой, а незнание — знанием.

«Что говорит Старший Брат, никто не расслышал. Всего несколько слов ободрения, вроде тех, которые произносит вождь в громе битвы, — сами по себе пускай невнятные, они вселяют уверенность одним тем, что их произнесли. Потом лицо Старшего Брата потускнело, и выступила четкая крупная надпись — три партийных лозунга:

ВОИНА — ЭТО МИР

СВОБОДА — ЭТО РАБСТВО

НЕЗНАНИЕ — СИЛА

Но еще несколько мгновений лицо Старшего Брата как бы держалось на экране: так ярок был отпечаток, оставленный им в глазу, что не мог стереться сразу. Маленькая женщина с рыжеватыми волосами навалилась на спинку переднего стула. Всхлипывающим шепотом она произнесла что-то вроде: «Спаситель мой! » — и простерла руки к телеэкрану. Потом закрыла лицо ладонями. По-видимому, она молилась» (Оруэлл, «1984»).

Многие интеллектуалы как употребляли это вещество, так и употребляют по сей день. Им это помогает решить то, что в обычном состоянии не удается. Френсис Крик сообщил, что под воздействием ЛСД открыл принцип кодирования информации ДНК, за что получил нобелевскую премию. Еще один лауреат нобелевской премии за 1993 год, Керри Муллис, заявил, что сделал свое открытие благодаря ЛСД. Основатель Apple Стив Джобс говорил, что решение попробовать ЛСД было для него одним из самых важных в жизни. Билл Гейтс, основатель Microsoft, косвенно признался в том же самом. Создатель ЛСД Хоффман на своем столетнем юбилее сказал: «ЛСД лишь инструмент, помогающий стать теми, кем нам предназначено быть». Но в основном люди, избегая лишних пересудов и домыслов, не будоражат общественное мнение такими публичными заявлениями.

Из всего сказанного видно, что ЛСД — не героин. Тот факт, что государство ставит его в один ряд с героином, говорит не о том, что оба эти вещества одинаково вредны, а об одинаковой опасности героина и ЛСД именно для государства, а не человека.

Очень похоже, что на ЛСД нужно смотреть через римскую максиму: «Что позволено Юпитеру, не позволено быку». Если человек ищет решение больших задач, ЛСД может помочь (не факт, это не волшебная палочка, но, судя по нобелевским лауреатам, шанс есть, и он не нулевой). Если же человек для развлечения употребляет его, безусловно, для демократической конструкции это опасно. А для нас? Я считаю, пока не пришло время работы с массами, нет смысла их активировать. А для себя каждый сделает выводы.

* * *

Чтобы осветить тему полностью, осталось упомянуть еще два вещества, отнесенные к наркотикам, — кокаин и каннабис (гашиш, марихуана). Если сравнивать чистый кокаин и чистый этил (алкоголь), последнее вещество по всем параметрам вреднее первого. От кокаина нет физической зависимости. От алкоголя есть. Даже при неумеренном потреблении кокаина похмелья от него не бывает. Неумеренное потребление алкоголя гарантирует похмелье. Человек под алкоголем более опасен — он не отдает отчета в своих поступках, и на следующий день может вообще ничего не помнить. Под кокаином он ясно мыслит, восприятие окружающего мира не тормозится, а напротив, активизируется.

Еще он снимает усталость, глушит боль. Действие этанола и кокаина сходно по приливу активности, снятию страха. Но если под этанолом человек хуже мыслит, чем до его приятия, то под кокаином ровно наоборот — это вещество как бы наводит резкость.

Проще говоря, овцы под этанолом могут не только поочередно скандировать два противоположных лозунга, они смогут скандировать один противоречивый лозунг: «Четыре ноги хорошо! Четыре ноги плохо! ». Причем, делать это более истово и активно, чем в трезвом состоянии, и вместо противоречия видеть в этом сокровенный смысл. А под кокаином они никак не могли бы скандироватьпротиворечащие друг другулозунги.

Масса в обычном состоянии не обратит внимания ни на разность лозунгов, ни на их подмену. Под кокаином она не может этого не заметить. Не сможет сегодня называть белым то, что вчера считалось черным. СМИ не будет для массы источником истины — он все их манипуляции считает. Начнутся ненужные вопросы… Ну и как такими управлять?

Правители инков понимали: чем уже и незамысловатее мыслит масса, тем управлять ею проще. Поэтому кокаин разрешался только элите — жрецам и правителям. Массе жевать листья коки разрешали только в исключительных случаях, перед битвой или гонцу со срочным сообщением. Самовольное потребление коки без специального разрешения было строго запрещено. Нарушение этого запрета считалось серьезным преступлением.

Власть запрещает употребление кокаина по тем же мотивы, что и ЛСД. Все его слова по заботу о здоровье граждан гроша ломаного не стоят. Если от него и есть вред, то меньше, чем от алкоголя. Легализация сводит его еще ниже.

Главная опасностьлегализации кокаина для государства: оно получит слишком много слишком умных граждан. Традиционная власть будет невозможна. Поэтому государство считает: «Умные нам не нужны. Нам нужны верные» (Стругацкие, «Трудно быть богом»).

Последнее вещество из списка запретных — каннабис. Чтобы не говорить много слов, скажу, что никотин вреднее каннабиса. Для многих будет открытием, но никотин вреднее даже одного из самых известных ядов — цианистого калия.

Теперь сравните его с каннабисом. Во-первых, каннабис не вызывает зависимости. Во-вторых, от него нет социальной опасности. Про этот момент вообще смешно говорить: человек в своем мире, подобно Шиве, индуистскому божеству, которое вечно обкурено, — это его нормальное состояние. Помимо психоактивного эффекта каннабис имеет лечебный эффект. Вред от каннабиса тоже есть, но он меньше никотина и несопоставим с алкоголем. На Востоке каннабис — аналог сухого вина в винодельческих районах Европы.

Опасность каннабиса для государства — он задает человеку созерцательный настрой. В этом состоянии он не против карьеры или денег, не против вещей и секса, но не будет стремиться к этим целям с такой страстью, с какой стремится сейчас. Если цирковому животному ввести каннабис, оно будет делать трюки за сахар. Но не так расторопно.

Этот эффект хорошо заметен на конкуренции цивилизаций. Для Европы традиционно потребление алкоголя, для Востока — каннабиса. Пьяная Европа явно выиграла забег у обкуренного Востока. Для здоровья алкоголь вреднее, но для активности полезнее.

Государству нужны не просто стремящиеся к заданным целям люди, а активно стремящиеся. Легализация каннабиса уменьшит активность. Поэтому его запрещают под предлогом заботы о здоровье. Криминализация рынка сдерживает распространение.

Очень точно сформулировал вред каннабиса один из советников британской власти. Он сказал, что единственный серьезный вред, какое это вещество может принести своему пользователю — судимость. Все, другого вреда от него меньше, чем от вина и никотина.

Сексуальность

Рассмотрев установки, укорененные в инстинкте самосохранения, перейдем к установкам, укорененным в сексуальном инстинкте. Начну с утверждения, что секс — высшее благо, доступное человеку. Мозг дает за него самое большое поощрение.

Все виды удовольствия, какие может испытывать человек, можно расположить на шкале снизу вверх по оценке их обществом. В нижней части удовольствия, получаемые от страданий других людей. Например, маньяку тем приятнее, чем сильнее мучается его жертва. Следующим стоит удовольствие, когда человек испытывает приятные эмоции, наблюдая, как другие ему завидуют. Он видит, что им плохо, и ему от этого хорошо.

Прежде чем идти дальше, скажу, что нам приносит дискомфорт сам факт осознания, что человек по своей природе способен испытывать удовольствие от мучений себе подобных. Но, увы, научные эксперименты говорят: есть у человека такое качество. При определенных условиях ему может быть приятно оттого, что другому больно. Как говорил Милгрем, поставивший эксперимент, где доброволец до смерти запытал человека током: «Действия человека определяют не его особенности, а ситуация, в которой он находится». Другой ученый, Зимбардо, поставил схожий эксперимент, где добровольцам, играющим роль охранников, нравилось издеваться над добровольцами, играющими роль заключенных. Эти признаки мы находим в сексуальных играх, где человек получает удовольствие от насилия (пусть и игрового, но он фантазирует его настоящим).

Объем продаваемых кнутов сегодня примерно равен объему столетней давности. Но только гужевого транспорта нет. С какими же целями люди покупают эти предметы? Для сексуальных игр. В самих по себе играх нет ничего плохого. Человек хочет ощущений, которых традиционными способами не получить. Игра насыщает его желания.

Выше на этой шкале расположены удовольствия, несущие удовольствие, но другим от них ни вреда, ни пользы. Еще выше удовольствия, получаемые от того, что другим приятно, но для этого нужно приложить усилия. Например, чтобы получить радость от счастья своего ребенка, вам придется сделать что-то такое, что его обрадует. Если люди дарят друг другу подарки не для дела, а от избытка чувств, от желания принести близкому радость, дарящий имеет не меньшее удовольствие, чем получающий. «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20, 35). Но подарок требуется найти и купить.

На самый верх ставлю удовольствие, которое достигается через принесение другим блага, и для его получения не требуется никаких усилий, специальных навыков или талантов. Для его получения достаточно обладать обыкновенной природой человека.

Перебирая возможных кандидатов занять вершину, я нахожу единственного — секс. Он на 100 % соответствует всем параметрам Удовольствие не основано на причинении кому-то вреда. Его получение не требует никакого таланта — эротическая дверь открыта любому здоровому человеку. Все участники процесса получают радость.

Даже когда внешне кажется, что один обижает или унижает другого, но при этом оба, и унижающий и унижаемый, получают удовольствие, — это благо, потому что у них такая игра и они являются друг для друга источником счастья. Точно так же, как одному нравится готовить, а другому кушать, одному сочинять музыку, а другому слушать — люди счастливы счастьем другого. И выше этой технологии удовольствия нет ничего.

Если освободиться от шаблонов и объективно смотреть на секс — он самое чистое благо. Нет ничего подобного. Даже сравнить не с чем. Эрос вне конкуренции. Это в прямом смысле и без аллегорий чистейшее проявление божественной энергии.

Все остальные удовольствия, все без исключения, даже внешне самые безобидные, основаны или на страдании другой жизни, или получение приятных ощущений требует особых талантов. Например, за радостью человека от вкусной еды стоит смерть животных, их предсмертные страх и муки. Даже вегетарианец, который мухи не обидит и питается растениями, несет вред растениям — убивает живых существ.

Удовольствие от творчества выглядит близким к идеалу. Творец испытывает счастье от самого процесса. Поклонники наслаждаются его талантом. Это не несет никому вреда, а все, соприкасающиеся с ним, получают удовольствие. Но само творчество требует таланта. Восприятие творчества тоже не каждому открыто. Гениального скрипача увидит только гениальный слушатель. У того и другого должен быть гениальный слух. Если таланта нет, получить удовольствие ни от того, ни от другого невозможно.

Утолять жажду или дышать чистым воздухом тоже удовольствие. От его получения никто не страдает и никаких навыков для этого не требуется. Но причислить эти и подобные варианты к удовольствию не совсем корректно. Тот факт, что у человека две ноги, — это не удовольствие, а данность. Кроме того, ощущения от чистого воздуха и созерцания природы по насыщенности проигрывают сексуальным переживаниям.

Негативное отношение к этой сфере человеческой жизни принесла Церковь. Она превратила самую чистую сущность в самую грязную. «Христианство дало Эросу выпить яду, но он не умер от этого, а превратился в порок» (Ф. Ницше).

До христианства древний мир смотрел на секс как на дар богов. У древних греков Эрос— одно из высших божеств, на уровне с Зевсом. Он распоряжался сексуальной энергией — производной божественного мира. Отсюда растут сексуально-религиозные культы и храмовая проституция. В отличие от коммерческой это было не постыдное, а почетное дело.

Логика храмовой проституции — каждый служит богам самым ценным. Если бы птицы служили божествам, они служили бы крыльями. Если женщина сильна не мускулами и рациональным мышлением, а сексуальностью, естественно, ей этим и служить божествам. «Человек настолько должен пользоваться всем созданным, насколько оно ему помогает в достижении его цели, и настолько должен от него отказываться, насколько оно ему в этом мешает» (И. Лойола, «Духовные упражнения»).

Сейчас слово «храм» и «секс» кажутся несовместимыми. Такое восприятие привила Церковь. До нее мир подобного отношения к сексу не знал. На всех древних фресках дохристианских культур, шумерских табличках, камнях Ики, папирусах Египта и храмах Индии изображены сцены сексуальной радости самых разных форматов.

Древний мир не регламентировал техники, число и пол партнеров. Предполагалось, что взрослый человек сам ответит на эти вопросы согласно своему вкусу, настроению и ситуации. Все было, как сейчас с питанием — никто не указывает, сколько и какой пищи кушать. Вам могут рекомендовать не есть слишком много, не есть вредную пищу, но как вы поступите — ваше личное дело. Никому в голову не придет оценивать человека, хороший он или плохой, исходя из его рациона питания. Оценивать личность человека, хороший он или плохой, через сексуальные вкусы — это какая-то жуткая дикость. Цезаря называли женой всех мужей и мужем всех жен, и это нисколько не умаляло его величия.

Были императоры, соревновавшиеся сдрузьями, кто больше денег заработает в роли гомосексуального проститута. Это можно сравнить с развлечениями жен богатых людей, соревнующихся на пасху, кто больше денег соберет на паперти в роли нищенки.

До христианства человек с хорошим сексуальным аппетитом считался символом силы (мужчина) и плодородия (женщина). С приходом христианства людей, обладающих такой природой, называют развратными, аморальными, бессовестными и распущенными.

Если бы Церковь обнаружила пользу в гастрономическом аскетизме, она бы его непременно установила. Деликатесы считалось бы неприличными, столовые приборы и сервировка стола — признаком распущенности. Нормальным считалось бы под одеялом есть самую простую пищу из очень грубой посуды и, желательно, руками. Кто посмел бы разнообразить свой стол, и тем более сервировать его, считался бы развратным человеком.

Часто можно слышать, что излишнее буйство в сексе приведет к охлаждению и потере вкуса. И так нам это долго внушали, что мы вроде и привыкли к этому, и логику в этом видим. Но продолжим логику на другие сферы. Например, на гастрономию. Если вы красиво сервируете стол или виртуоз в поварском искусстве, тем самым вы охлаждаете любовь к самому процессу питания. И посему нужно есть из как можно более простой посуды как можно более простую пищу. О всякой эстетике нужно забыть. Но почему же люди, имеющие потребность в красоте приема пищи, не охладевают к ней?

Каждый человек индивидуален. У всех свое представление о благе — свой вкус. Он не может быть истинным или ложным, дурным или высоким, равно как не может быть универсальным. Что хорошо одному, плохо другому. Если во вкусе, не важно, музыкальный он или сексуальный, не может быть нормы, не может быть и отклонения от нормы — не от чего отклоняться. Понятие истины в этой сфере индивидуально. Эталона не существует. Каждый счастлив тем, к чему расположен. Когда понимаешь это, «сразу становится понятно, в какой большой степени это всего лишь мои истины» (Ф. Ницше).

Фрейд говорил: «Сексуальным отклонением можно считать только полное отсутствие секса, всё остальное — дело вкуса». Умом люди признают право каждого следовать своим вкусам. Признают, что одним нравятся жареные насекомые, а от мысли есть корову их вытошнит. Другим нравится говядина, а от мысли тащить в рот насекомых им дурно. Все понимают, что разница в гастрономических или иных вкусах — не повод ругаться. Но наша природа такова, что в нас рождается неприязнь к человеку, имеющему вкус за рамками наших представлений о допустимом. Нам было бы неприятно общаться с людьми, про которых мы знаем, что только что они съели тухлого тюленя, не говоря уже о том, чтобы целоваться с ними. Программа у нас включается помимо нашей воли.

У всякого человека есть граница комфорта. За ней начинается дискомфорт. И как бы я логично и правильно не объяснил про право каждого следовать своему вкусу, а не чужому, если эти вкусы за границами приемлемого данного человека, у него возникнет дискомфорт, который не даст воспринять никакую логику факты и аргументы.

Сексуальные вкусы с привычных позиции могут быть настолько экстравагантными, что наша толерантность не способна их вместить. Например, зоофилия или секс 20-летних детей и 40-летних родителей, исключающий зачатие, за границей восприятия большинства. Никто не может объяснить, в чем проблема. Просто нельзя и все. Это программа. О ней не рассуждают. Ее выполняют. На что человек запрограммирован, на том он и будет строить отрицательно или положительно оценку всякого действия. Само действие вне оценки.

В сети есть ролики, где девушки каблуками давят живых лягушек. Просмотров достаточно много. Это значит, как минимум, девушки не видят в этом ничего плохого, а максимум, им нравится. А зрителям просмотр дает сексуальное возбуждение.

У большинства подобные практики вызывают крайнее возмущение. Но если бы тех же самых лягушек убили ради не сексуального удовольствия, а гастрономического, нас это нисколько бы не возмутило. Мы бы даже не поняли, чему тут возмущаться.

Получается, возмущает нас не то, что лягушек ради удовольствия убивают, а то, ради какого удовольствия. Это как с убийством человека: если преступник его убил просто так — это ужасно, а если за деньги — это в некоторой степени оправдательный мотив. Убийцу как бы понять можно по-человечески…Он же не ради эстетики убил, а ради денег.

В дохристианские времена, и по сей день в культурах, которых не коснулся гуманизм и христианство, считалось, что в людях, имевших потребность выражать себя то в мужской роли, то женской, как бы проявлялась ангельская природа (у ангелов совмещены мужские и женские черты). Или считалось, что в них одновременно живут две души, мужская и женская. Такие люди считались выше человека, жестко привязанного к своему полу.

Но иудейский Закон гласил: «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие» (Втор. 22, 5). Так эксклюзив при христианстве стал извращением.

Если спросить людей, отрицательно оценивающих бигендеров, на что они опираются в своих оценках, если это окажутся религиозные люди, они укажут источник: Тора, Библия и Коран. Но если это будут неверующие люди, вразумительного ответа не даст никто. Они будут демонстрировать поведение компьютерного бота, оперируя общими словами. Боту не нужно знать, что в основе его оценки лежит утверждение Бога, в которого он не верит.

Здесь сталкиваются рациональная и эмоциональная природа человека. С одной стороны, все согласятсяс Губерманом, что: «Любым любовным совмещениям/ Даны и дух, и содержание/ А к сексуальным извращениям/ Я отношу лишь воздержание». С другой стороны, перенести на практику выводы своего ума практически невозможно. Как бы ясно вы ни понимали, чувства не контролируются. Сердцу не прикажешь. В поиске благу вы уйдете на дистанцию от таких людей в зону комфорта — к людям ваших вкусов.

Каждый осуждает пристрастия, которые ему не нравятся, но ищет оправданий для близких ему оригинальностей. Умные это делают про себя и потихоньку удаляются из зоны дискомфорта. Глупые выражают свое возмущение неправильными желаниями других публично. Они искренне видят в себе мерило истины и образец для подражания.

И умные, и глупые, когда сталкиваются с тем, на что программа реагирует крайне болезненно и выражают свое негативное отношение. Это наша природа, и никто не может идти против нее. Чтобы идти против, нужно перестать быть самим собой.

Но в целом люди признают, что одна из составных счастья — это жить сообразно своему вкусу. Когда нас из благих побуждений понуждают жить сообразно усредненным нормам, мы даже внешне становимся несчастны, как плакучие ивы осенью.

Чтобы этот момент прочувствовать лично, представьте какую-то совершенно для вас недопустимую сексуальную практику. А теперь представьте, что вы живете в мире, где эта практика считается единственно нормальной. А ко всем остальным, от мастурбации до традиционного секса, отношение такое же, как сегодня к педофилии. И вот как бы вы себя чувствовали в таком обществе? Скрывались бы по углам в поисках удовлетворения?

Счастье можно сравнить с теплом в доме. Не важно, чем отапливают ваш дом, сушеным навозом или бриллиантами (эти камни при определенной температуре горят, сказывается угольное прошлое). Важно чтобы в доме было тепло.

Теперь представьте, общество считает, что пользоваться энергией сушеного навоза унизительно. Такой способ добычи тепла неприличный — он умаляет ваше достоинство. В обществе считается, что нормальные, порядочные люди должны получать тепло только от энергии угля. Также представьте, что во всех домах этого общества установлены разные системы отопления. Для одних систем лучше подходит уголь, для других навоз.

У кого угольные системы, тем повезло. У них и дома тепло, и общественному мнению соответствуют. У кого иные отопительные системы, перед теми выбор: или плюнуть на то, что принято, топить свой дом навозом и иметь тепло. Или второй вариант: топить углем, жить в холодном доме, зато соответствовать мнению общества.

Есть еще третий вариант: днем напоказ завозить уголь, а ночью сушеный навоз. И по-тихому топить навозом свой дом. Цена тепла — постоянный страх, вдруг откроется двойная жизнь и подлинный источник тепла. И прощай статус порядочного человека…

Несмотря на все прогремевшие сексуальные революции человек до сих пор живет в обществе, где отношение к нему определяют его сексуальные вкусы. Это указывает на то, что старый мир еще не весь вытек. Еще много его осталось в нашей эпохе…

Понятно, зачем христианских табу придерживаются христиане. Но зачем ни во что не верующие люди их придерживаются? Зачем им следуют воинствующие атеисты? На этот вопрос ни у мирных атеистов, ни у воинствующих никогда не было внятного ответа. Были попытки обосновать это привычкой, но привычка — не синоним истины. В современном же обществе сексуальные запреты преподносятся как истина, а их несоблюдение как грех.

«Когда общество считает, что жизнь не имеет смысла, мы должны смотреть на всё глазами Эроса. Со временем только Эросу предстоит восстановить равновесие между жизнью и смертью в споре, в котором сейчас побеждает смерть» (Андре Бретон).

* * *

Коснувшись темы секса, нельзя обойти вниманием любовь. Люди веками ищут ей определение, да только воз и ныне там. Не умея ухватить ее суть, они ее рисуют общими словами как чистое чувство, свободное от всякой корысти, романтизм и все такое.

Ключ к пониманию любви лежит в оценке чувства, испытываемого влюбленным. Оно ему очень приятно. А если так, значит, любовь —стремление к своему приятному. Когда один человек говорит другому про любовь, реально он говорит о любви к своим положительным ощущениям, которые испытывает в обществе этого человека, или в думах о нем, в мысленном общении с ним. На него в это время накатывают волны эндорфина, дофамина, серотонина. Он говорит, что не может без любимого/любимой жить, не может ни минуты не думать о нем/ней. Все это чистая правда. Он так зависит от ощущений, какие возникают в обществе любимого, что уже действительно не может без них жить.

Чтобы еще и еще получать это чувство, он готов на любые безумные поступки. Но как только объект любви перестанет приносить влюбленному приятные ощущения, его любовь тут же кончается. Вмиг. Словно отрезало. А все потому, что мозг перестал выдавать вкусненькое.

Если нет вкусненького, нет и стимула прыгать на задних лапках. В крайнем случае остается шило. Страх перед общественным осуждением, чувство долга, ответственности и прочих шаблонов заставляют человека продолжать имитировать умеренную любовь.

Эти факты принято вуалировать бантиками. Поэты и писатели заполонили мир информацией, побуждающей считать, что влюбленным движет не свое благо, а благо любимой/любимого. Лишь бы ей/ему было хорошо, а мне уж ладно, я уж как-нибудь…

Допустим, это действительно так. Значит, влюбленный должен быть счастлив, если объект любви испытывает удовольствие. Радость любимой/любимого не может раздражать, не важно, кто источник этой радости. Раздражает радость врага.

Но влюбленный человек рад радости любимой/любимого только в том случае, если он является ее источником. Если источник не он, радость раздражает его. И это показатель махрового эгоизма. Показателем отсутствия эгоизма у влюбленного было бы, если бы он был рад радости любимого, как мать рада выздоровлению ребенка, не важно, кто вылечил его, она сама или посторонний человек. Главное, что вылечил. У влюбленных все не так… На счастье любимого, источник которого другой, влюбленный реагирует ревностью.

Очень ярко эгоизм заметен в сфере интимных отношений. Если вы — причина удовольствия любимого/любимой, его счастье делает вас счастливее. Но если причина радости не вы, его счастье делает вас несчастным. Любящий готов убить объект любви за то, что он испытывает счастье и удовольствие, причиной которых является не он.

Есть зубные щетки, которые переливаются нежными цветами и издают звуки радости, когда ими пользуются. Когда вы чистите зубы и видите/слышите радость щетки, вам это приятно. Но если другой человек зайдет в ванную комнату, и вы услышите оттуда звуки своей щетки, вас накроет неприятное чувство. Вашей вещью пользуются…

Люди рядят свои эгоистические стремления в романтические одежды, потому что у них стоит программа, предписывающая скрывать эгоизм. Чтобы яснее уловить суть любви, замените ее термином «собственность», и ситуация обнажится.

Когда один человек говорит другому: «Я тебя люблю», более точно смысл передаст фраза «ты моя собственность». Не важно, какие слова говорит признающийся в любви. Важно, что он воспринимает любимого/любимую собственностью, типа зубной щетки.

Если объект любви пытается демонстрировать независимость, заявляет оправе на свободу, это жутко раздражает влюбленного. Какая свобода, я тебя люблю! Ты теперь мой/моя собственность, источник моего удовольствия. Пока ты со мной, мой мозг мне такие шикарные порции гормонов счастья выдает… А ты про какую-то свободу…

Подчеркивает сказанное понятие «любовь с первого взгляда». Она может быть только адресована туловищу. Все остальное, таланты, личность, разум с первого взгляда просто невозможно увидеть. А вот форму тела и лица можно. И вот к нему, к туловищу и форме лица, возникает любовь. Увидел человек формы, на которые его мозг запрограммирован выдавать гормоны удовольствия, и все, влюбился…

По сути это в чистом виде биохимический процесс. Такой же, как у животных или насекомых. Самка накопила жиру, и в мозг пошел сигнал: есть ресурс, пора размножаться. Она пошла искать себе самца. Тот же самый процесс у женщины при виде богатого мужчины — жир есть, можно размножаться. Любовь она и в Африке любовь.

Если называть вещи своими словами, а это очень удобно, когда нужно отыскать корень, не отвлекаясь на слои бантиков, слово любовь — эвфемизм, вуалирующий желание получить источниксвоего удовольствия в собственность.

Основа любви — желание обладать источником счастья как вещью, иметь его под рукой. Суть любви отражена в анекдоте про помидор: «Ты помидоры любишь? Есть — да, а так — нет». Любят всегда вкус помидора, а не сам помидор. Если помидор будет тем же, но его вкус перестанет ощущаться или нравиться, любовь к помидору тут же пропадет.

«— Ты с ума сошёл. Любовь — это божественное чувство.

— Всеобщее заблуждение. Огонь тоже считался божественным, пока Прометей не выкрал его. Теперь мы кипятим на нем воду» (Граф Калиостро, из к/ф «Формула любви»).

⇐ Предыдущая 28 29 30 31 323334 35 36 37 Следующая ⇒