Главная

Контакты

Случайная статья

• Автоматизация
• Антропология
• Археология
• Архитектура
• Биология
• Ботаника
• Бухгалтерия
• Военная наука
• Генетика
• География
• Геология
• Демография
• Деревообработка
• Журналистика
• Зоология
• Изобретательство
• Информатика
• Искусство
• История
• Кинематография
• Компьютеризация
• Косметика
• Кулинария
• Культура
• Лексикология
• Лингвистика
• Литература
• Логика
• Маркетинг
• Математика
• Материаловедение
• Медицина
• Менеджмент
• Металлургия
• Метрология
• Механика
• Музыка
• Науковедение
• Образование
• Охрана Труда
• Педагогика
• Полиграфия
• Политология
• Право
• Предпринимательство
• Приборостроение
• Программирование
• Производство
• Промышленность
• Психология
• Радиосвязь
• Религия
• Риторика
• Социология
• Спорт
• Стандартизация
• Статистика
• Строительство
• Технологии
• Торговля
• Транспорт
• Фармакология
• Физика
• Физиология
• Философия
• Финансы
• Химия
• Хозяйство
• Черчение
• Экология
• Экономика
• Электроника
• Электротехника
• Энергетика

Глава XXXI

Рейд в Северную Каролину. — Смерть полковника-мятежника Уокера

Двигаясь обратно, мы обнаружили, что река Элк-Ривер вздулась, поэтому, оставив наших лошадей у местного юниониста Хью МакЛэймора, мы пошли берегом реки вверх по течению — чтобы найти лодку, поскольку попытка переправиться вплавь, без сомнения, закончилась бы весьма печально. Проехав не менее десяти миль, мы увидели стоявшее у противоположного берега каноэ — оно принадлежало старому, убежденному мятежнику. Двое из нас спрятались, а третий попросил его переправить на тот берег. Не имея никакого представления о том, кто мы, но, наверняка предполагая, что свои — солдаты мятежников — он сразу же отправил к нам одного из своих негров, но как только он причалил, мы выскочили из кустов и бедняга просто остолбенел от страха и ужаса.

Добравшись до конюшни, мы конфисковали у старого мятежника двух прекрасных мулов и упряжную лошадь, а старик все это время расхаживал вокруг и бранился на чем свет стоит. Мы лишь посмеялись над ним и продолжили свой путь, никак не попортив его собственности и не причинив вреда ему самому — нам нужны были только лошади, вот и все.

Здесь мы узнали о некоем капитане Ричардсоне — командире партизанского отряда и пребывающего сейчас в месте под названием Бетел-Черч. Мы немедленно отправились в указанный пункт, но нашли там лишь одного из его людей и двух лошадей — видимо кто-то заранее уведомил его о нашем подходе. Этот парень как раз собирался уезжать — с двумя великолепными лошадьми — но заметив нас, он — по узкой тропинке кинулся бежать, ну, а мы, конечно, сразу же бросились в погоню. Перед самым выездом на дорогу, на нее свернул человек — в запряженной двумя совершенно дикими и горячими жеребцами повозке, и когда мы тоже решили выйти на нее, они рванули вперед и оказались как раз между нами и улепетывающим от нас партизаном. Теперь погоня стала поистине захватывающей. В общем, мы все неслись как попало, вместе с почти с той же скоростью, что и партизан мчавшимися вперед дикими быками, и старались сделать все возможное, чтобы обойти и их, и ту повозку, к которой они были привязаны, чтобы поймать этого «джонни».

Управлял этими жеребцами коренастый и очень толстый человек, и как только его повозка загрохотала по выпиравшим из земли корням и пням, он сразу бросился на ее дно и лишь испуганно вскрикивал от страха. Кара, постигшая его, должно быть, была очень болезненна, поскольку были моменты, когда он взлетал в воздух на три или четыре фута, а затем, возвращаясь в свою повозку, он снова громко кричал — но на этот раз от боли. Но в связи с тем, что после его появления на нашем пути партизана мы упустили, мы погнались за ним — примерно еще милю — до той поры, когда его быки совершенно не выбились из сил. Затем, добравшись до ведущей в Афины дороги, мы, уверенные в том, что именно он сообщил о нас партизанам, дали ему несколько небольших советов, а по окончании этой небольшой проповеди, отправились в Афины.

Это был когда-то красивый маленький городок, солидный, украшенный с большим вкусом построенными зданиями и знаменитый тем, что именно здесь впервые один из наших командиров это было несколько знаменито, как первое место, где один из наших командиров объявил о необходимости ответных действий. Теперь он почти весь лежал в руинах — в отместку за налеты партизан, генерал О. М. Митчелл приказал сжечь все его самые значительные здания.

Из Афин мы отправились в Хантсвилл, а оттуда в Браунсборо, где встретились с генералом Круком — очень довольным оттого, что мы добились успеха и не зря потратили ради него столько своих сил и стараний.

Изображение 20

В силу своей уверенности, что он еще некоторое время будет командующим 2-й кавалерийской дивизии, генерал немедленно сформировал разведывательный отряд — я тоже был включен в него. Его план состоял в том, чтобы члены этого отряда, хорошо поработав и набравшись опыта, сообщали ему о том, что происходит в пределах расположений вражеских войск, а также, сопровождая его войска на марше, охраняли их с флангов, в случае чего сообщая об опасности. Те, кто служили в этом отряде, были храбрыми парнями, они отлично справились со своими обязанностями, но генералу Круку приказали продолжить службу в Вирджинии, а пришедшему ему на смену генералу Гаррарду не понравился наш «стиль» и поэтому он и распустил нашу команду.

Вскоре после создания, генерал Томас отправил нас в рейд, целью которого было сжечь большой железнодорожный мост у Огасты, Джорджия, и в случае успеха еще один — у Конгари, на дороге между Бренчвиллем и Колумбией. Желательно также было добраться до Айкена — где мы могли бы изрядно попортить коммуникации противника, но главной целью была Огаста, так как она являлась основным производителем пороха Конфедерации, а также одним из самых активных и крупнейших транспортных узлов. Уничтожить как пороховой завод, так и мост, означало нанести непоправимый урон мятежникам, а значит, важным шагом на пути к полной победе.

Дело было зимой — мы пустились в путь и добрались до небольшого городка Мерфи, графство Чероки, Северная Каролина, а там выяснилось, что толщина покрова выпавшего в горах снега была так велика, что двигаться дальше возможным не представлялось, и исходя из этого, мы, естественно, обратили свое внимание на то, что происходило в ближайших окрестностях этого города. Нас сопровождало несколько местных жителей — они, как только можно помогали нам и сообщали обо всем, что имело для нас значение. Мы узнали, что некий полковник У. С. Уокер, ранее командовавший бригадой у Камберленд-Гэп, но теперь, имея все права для рекрутинга находившийся у себя дома, стал истинным бедствием для всего графства. В его распоряжении имелись довольно мощные силы, а сам, по натуре своей, он был очень жестоким человеком. В расположенный у Нотли-Ривер он отправил уже очень много принудительно призванных новобранцев, но некоторые из них сумели сбежать и, добравшись до наших позиций, присоединились к войскам полковника Лонга, впоследствии сражавшегося у Чарльстона, что стоит на Хивасси-Ривер, штат Теннесси. Тем не менее, нисколько не огорченный этим Уокер продолжал собирать людей везде, где бы он ни находил их, и хотя в лагере у него имелось лишь сорок или пятьдесят достойных доверия людей, тем не менее, для полка с максимальным количеством солдат у него было столько офицеров, что их бы хватило на целый полк — и такое их количество можно объяснить лишь чрезмерной амбициозностью южан, а точнее, я бы сказал, их сецессионизмом.

После тщательного обдумывания и обсуждения, мы решили полностью отказаться от нашей первоначальной миссии, взять «храброго» полковника в плен и отвезти его в Чаттанугу. Последовавшие за сим события все же убедили нас в истине старой поговорки, что для совершения сделки требуется по крайней мере двое, поскольку сдаться полковник отказался.

В ночь нового, 1864 года, мы покинули свое укрытие, и, окружив дом Уокера, призвали его сдаться. Он немедленно пожелал узнать, кто мы такие, и мы ответили, что мы солдаты янки. И что если он сдастся, к нему будут относиться как к джентльмену и «военнопленному», но он поклялся, что никогда на это не пойдет. Затем я сообщил ему, что сопротивление бесполезно, дом его окружен, и что мы в любом случае возьмем его, мертвого или живого. На этот ультиматум он ответил так: «Вот когда захочу, вот тогда я и сдамся».

Зная, что у него есть личная охрана, я решил — прежде, чем она подоспеет к нему на помощь — штурмовать дом. Грохнув в дверь коротким и тяжелым поленом, я ворвался внутрь, а другие в то же время, пытались войти в него с противоположной стороны. Уокер отступил в дальнюю комнату и старался продать свою жизнь как можно дороже, дважды отказываясь сдаться. Вскоре, как и наружные, мы вынесли и две двери в эту комнату. Все еще стараясь сохранить его жизнь, я навел на него револьвер и снова предложил ему сдаться. В его руках был карабин Шарпа, совершенно готовый к выстрелу, но он не успел бы этого сделать, к счастью, я оказался намного быстрее него. Понимая, что сила на моей стороне, я снова призвал его сдаться, и тогда, немного поколебавшись, он ответил:

— Да, ребята, я сда…, — и уже повернулся, чтобы положить свой карабин на кровать, как внезапно, резко рванув мою руку вниз, его жена сбила ее с цели. Мгновенно осознав, что теперь он может застрелить меня, он поднял ружье, но тут на помощь мне подоспели наши люди, а его дочь — красивая юная леди, видя, что его жена все еще держит мою руку, кинулась к нам. Тем не менее, он, похоже, решился все-таки на выстрел, и я приказал своим парням стрелять. Джек Кук из 37-го Индианского нажал на спусковой крючок, и тот без единого звука мертвым упал у наших ног — пуля прошла прямо через его сердце.

На все это ушло намного меньше времени, чем на работу моего пера, но времени у нас не было — нам нужно было подготовиться к защите. Из противоположной части дома до нас донесся какой-то шум, мы собрались перед дверью занимаемой его охраной комнаты, а затем навалились на нее. Мне посчастливилось — ударом тяжелого полена я выбил ее, и она очутилась в самом центре комнаты, в самой гуще готовых к сопротивлению мятежников. Но мы действовали столь стремительно, что лишь на одно мгновение наши враги были полностью парализованы, и в этот самый весьма короткий промежуток времени мы получили определенное преимущество, став первыми, добравшимися до цели, и «джонни» сразу же сдались. Всего их было шестеро или восьмеро, включая и сына Уокера — первого сержанта полка. Без единого выстрела всех их мы взяли в плен.

Затем, взяв всех принадлежавших полковнику лошадей, а также все то, что мы могли найти в окрестностях, мы выступили обратно в Чаттанугу. Тяжелым и утомительным был наш путь по заснеженным и обледенелым Фрог-Маунтинс — да и холодно — почти невыносимо.

Вид, открывающийся с вершин Фрог-Маунтинс — один из самых впечатляющих в Северной Америке, но у нас не было времени на любование этим великолепным пейзажем, поскольку у нас были все основания предполагать, что за нами идет погоня. В Мерфи, в семи милях от дома Уокера, находилось около тридцати ополченцев, в Дактауне, в пяти милях от нас, примерно столько же, да и в Блэрсвилле — весь батальон Янга, в то время как у меня — всего десять человек и еще несколько местных — не слишком много для так далеко забравшегося на вражескую территорию отряда. Тем не менее, мы были хорошо вооружены и экипированы, а патронов было — хоть отбавляй.

Изображение 21

Жутко замерзшие, изнемогающие от голода и усталости, мы, в конце концов, пришли в Чарлстон и передали наших пленников полковнику Лонгу.

Мы шли так быстро, что у молодого Уокера появились сильные боли в груди, так что я решил, что лучше всего будет не мучить его, а отпустить под честное слово, что я сделал, оставив его в доме одного известного сецессиониста — тот обещал ухаживать за ним до тех пор, пока он не окрепнет достаточно, чтобы благополучно вернуться к себе домой.

Несколько позже я вновь побывал в Южной Каролине и совершенно случайно узнал, что молодой Уокер переселился в этот штат, чтобы спасти себя от мести своих соседей-юнионистов. С тем же успехом он мог бы остаться и дома, поскольку какой-то из местных юнионистов подстерег его у Тайгер-Тэйл-Крик, убил, а его тело отправил в Уолхоллу.

Незадолго до отъезда из Северной Каролины я освободил еще одного пленника, попросив его передать всем офицерам Уокера, чтобы они немедленно покинули штат, иначе я, вернувшись с более многочисленным отрядом, отправлю всех их к их полковнику, а потом, спустя некоторое время, снова проезжая по тем местам, я узнал, что все они — без исключения — воспользовались моим советом. Кроме того, мы заглянули к некоему капитану Стэнхоупу Андерсону, но его в тот момент дома не было, а потому сняв с гвоздя его ранец, мы просмотрели его бумаги, а затем и ранец, и все его содержимое бросили в его собственный камин. Потом, воспользовавшись его револьвером и его же патронами, мы наделали дырок в его яблоках и вынесли из его дома все, что могли унести. И уж напоследок мы послали ему сообщение, что если он не оставит мятежников и не станет хорошим юнионистом, мы вернемся и отнимем у него его жизнь. По возвращении я узнал, что и он тоже прислушался к нашему предостережению, и в тот момент времени был абсолютно лоялен, да и те, кто изначально поддерживал Союз — его соседи — тоже хорошо отзывались о нем после того, как он изменил свои взгляды.

Поступая на службу к мятежникам, он публично поклялся вернуться домой либо со смертью в руке, либо с победой на острие своей сабли, и я думаю, что он должен по-настоящему быть благодарным мне за то, что я потрудился над его обращением, не доведя его до крайности.

Я рассказал об этом инциденте только для того, чтобы наглядно проиллюстрировать свою любимую идею, а именно: «Общественное мнение тоже можно создать — также как, к примеру, сапоги или ботинки».

После отдыха в лагере полковника Лонга у Чарлстона, мы — на добытом в Коттонпорте каноэ — отправились в Чаттанугу, и, наконец, прибыв туда, я отчитался перед генералом Томасом. А потом я вернулся к генералу Круку в Хантсвилл.