Вместо эпилога 21 страница

– Зря торопились, можно было достать вторую машину во дворе казармы.

– Рисковать не имею права. Мы не знаем, какие у них силы. Вы же видели во дворе мастерских два броневика. Их расчет, возможно, квартирует где-то поблизости и сейчас бежит по тревоге в мастерские. Могут дать хлесткую отмашку. Свою тактику менять не буду. Это сложившийся почерк.

– Но вы же били по броневикам бронебойными, повредили изрядно.

– Да, баки без горючего. Но мы не знаем, что у них внутри ангаров. Язык наш – был рядовой шофер, мало что знал, мало дал информации. У них много техники, это мы видим. Пока они очень богаты, подмяли под себя всю экономику Европы.

– Времени на изучение сил противника у нас, действительно, нет. Могут подбросить подкрепление, – согласился полевод.

Подкатил мотоцикл. Встал напротив дверки машины.

– Что заглох? – раздался вопрос Ботагова.

–Нет, подождём погоню. Надо завершить операцию музыкальным аккордом! – весело ответил командир.

– Чесанули мы их, товарищ командир, как вы говорите, – сказал Иван. – Поди, без офицеров остались, Степан их в легковушке всех прошил? Кто наладит погоню?

– Первый раз бил из мотоцикла. Ловко придумано, – сказал Степан.

– А я первый раз метнул гранату с мотоцикла! Тоже ловко получилось! – под общий несколько нервный смех бойцов сказал сержант.

– Как там наши девчоночки, извелись, поди, – заботливо молвил Иван.

Татьяна и Валентина сидели в секрете в тревожном ожидании событий. Под руками автоматы. Рядом адская машинка, которую Таня готова привести в действие в любую секунду. Смущала опускающаяся темень. Угадает ли точно, когда вражеская машина наедет на заряд.

– Угадаешь, не волнуйся, – успокаивала Валентина подругу. – Командир первым прибежит сюда, как бросит машину за поворотом.

– Я не сомневаюсь. Стоп! Слышишь, взрывы и пулемёты!

– Да, где-то недалеко. Бой идет сюда. Я пока не дралась. Страшно!

– Привыкнешь. Я теперь спокойна. Наши бьют, живы! Приготовились!

И вот близко полыхнул свет фар, сзади машины тарахтел мотоцикл. Таня вцепилась в ручку адской машинки, подобралась.

– Таня, это мы! – раздался голос командира, и он выскочил из кабины. Машина остановилась, из кузова посыпались остальные бойцы.

– Мы здесь! – откликнулись дружно девушки.

Через низкий кустарник, лавируя меж деревьев, диверсанты быстро подошли к секрету. Подкатил мотоцикл, остановился.

– Как вы там?

– Снова хорошо чесанули. Скот на воле, бродит по лесу. Склад с ящиками присоленного и подвяленного мяса сожгли.

–Жалко отсель не видно зарева, – возбужденно подтвердил Иван, – полыхнуло знатно! Даже жареным мясом напахнуло.

– Вы не видели знатного пожарища на станции! – сказала Таня. – Жуть! Где же немцы?

– Молчат, не решаются соваться ночью в лес. Снимаем заряд и уходим в Баранки.

– Вот как! – не то обрадовано, не то разочарованно сказала Валентина. – Мое первое боевое крещение не состоялось.

– Десант в тыл врага это и есть боевое крещение, – урезонил радистку командир. – У вас иные задачи. Не хотел одну оставлять в незнакомом селе, вот и взял вас на операцию. Всем грузиться в машину.

Командир взял адскую машинку и стал сматывать провод. Подойдя к дороге, быстро отыскал заряд, снял взрыватели, извлек из земли мину.

– Готово, – убедившись, что группа вся в сборе, сказал: – Никита Иванович, двигаем в Баранки.

Полевод включил скорость, и машина двинулась по дороге. Следом катил мотоцикл.

Через два дня дозорный сержант Ботагов находящийся на взлобке, где отряд разгромил карателей, увидел широкую цепь солдат, двигающуюся в сторону Баранок с двумя овчарками. Впереди шли минеры с миноискателем прощупывая дорогу. Сзади цепи медленно двигалась с остановками тяжелая бронемашина, за ней «оппель» с офицерами. Следом катила машина с радиопеленгатором. Наученные горьким опытом, немцы сменили тактику. Этого и опасался Белухин.

Диверсанты в эти два дня заложили в глухой балке схрон с оружием, боеприпасами. Подготовленные к уничтожению машины немедленно были взорваны, раненого Глеба, его жену и несколько оставшихся в селе престарелых женщин, устроили на две подводы, и они ушли окольным путем на Заячий хутор. Баранки окончательно опустели.

Каратели входили в село осторожно. Вымершее оно пугало своим беззвучием. Ни людей, ни собак, ни ворон. Не затаилась ли в тишине смерть каждого? Притихли и офицеры, забыв все команды, лишь ровно гудели моторы машин, медленно продвигаясь за минерами. Вот центр села, чадно догорают во дворе машины, а из самой конторы несёт трупным запахом.

По приказу офицера солдаты растеклись по усадьбам и, не обнаружив ни жителей, ни партизан, в звериной злобе сожгли огнемётами все дома. День стоял ветреный, раздувая пожар. Огненные вихри смели с лица земли все деревянные постройки, перескочили в близкий лес с восточной стороны, и пожар долго трещал там, устрашая самих поджигателей.

Поиск здесь же и оборвался. Овчарки на дорогах, что шли с разных сторон в село след не взяли. Он был тележный и лошадиный.

Отдохнув сутки на хуторе, отправив на Широкое Ивана, Кривича и Валентину с задачей готовить базу для зимовки, лейтенант с боевой группой ушёл к шоссе, по которому беспрерывно двигались на восток вражеские войска. И сколько было пролито пота на маршах, отдано сил, как справлялись диверсанты с нервным напряжением, и с бесконечным недосыпанием, как говорил Степан, одному Богу известно. Но они продолжали драться, рвать железную дорогу и пускать под откос поезда врага, машины на шоссе, сжигать их, выводить надолго из строя автоброневики, уничтожать живую силу противника. Они били наверняка, маневрировали и снова били захватчиков. Кроме того радистка Валентина передавала в Центр разведанные о передвижении вражеских войск и их дислокации…

Вместо эпилога

В кабинете главнокомандующего товарища Сталина собрались генералы, отвечающие за партизанскую войну, разведку и диверсионную деятельность спецподразделений в тылу врага. Моложавые, иные седовласые – они сидели за столом с дерматиновыми папками, готовые ответить на вопросы вождя. Сталин стоял у оголовка с курительной трубкой в руке.

– У нас есть примеры героических действий разведчиков-диверсантов? – спросил Сталин, пристально всматриваясь в лицо генерала, попыхивая трубкой.

– Есть, товарищ Сталин, и много, – ответил генерал из разведывательного управления, вставая.

– Назовите для примера характерную группу.

– Небольшая, но очень мобильная группа лейтенанта Белухина за год пустила под откос девять вражеских эшелонов с горючим, боеприпасами, техникой, уничтожено в общей сложности до трёх рот солдат и офицеров. И что характерно, отряд почти не имеет потерь личного состава.

Сталин прошёлся вдоль стола, обдумывая полученную информацию.

– Вот как надо воевать, товарищи генералы! – взмахнул главнокомандующий рукой с трубкой. – Вы можете кратко рассказать, как лейтенанту Белухину это удаётся?

– Он очень хорошо подготовленный офицер: разведчик, минёр и снайпер. Прекрасно владеет любым оружием, чему учит своих бойцов. Белухин тщательно разрабатывает операции, наносит удар и отходит, снова удар и манёвр! Сам он называет такую тактику сберегающей. В её основе внезапность, натиск и отвага.

– Сколько же лет нашему герою?

– Двадцать один год, товарищ Сталин.

– Вот как! У нас живой Александр Невский. Передайте мою личную благодарность капитану Белухину, ну, а от вас – представление к наградам по его заслугам. И – распространение опыта!

– Есть, товарищ Сталин! – ответил генерал.

– Садитесь, продолжим работу.

***

Ночами всё чаще падали легкие заморозки, но лист держался на багряных берёзах и клёнах, на черешчатых дубах и бузине с кровавыми кистями ягод, на липе и осине. Среди них янтарными взрывами стояли сосны и ели. Богатейшая осенняя палитра радовала глаз, восхищала душу и сердце. Но с каждым днём лесная постель всё больше пухла, словно заботливая хозяйка перед сном взбивала перину. Прелого листа пока не было: стояла относительно сухая почти безветренная погода, и грязноватые осенние облака медленно кочевали на восток, откуда лесные люди с нетерпением ждали гостинец. Самолёт сел точно между горящих костров на опушке недалеко от Широкого. К нему побежали Степан с перевязанной рукой, старшина Ботагов, ефрейтор Осинин, Люся, Иван, Тимофей, Никита, радистка Валентина и трое юношей. Капитан Белухин, можно сказать, силой вёл к самолёту санинструктора сержанта Таню. Она была тяжела.

– Таня, любовь моя, не рви моё сердце, не упирайся. Как ты не поймёшь, что я не смогу с прежней силой бить врага, зная, что ты и наш младенец в опасности.

– А я не смогу нормально жить вдали от тебя, зная, что ты гораздо больше подвергаешься опасности, чем я на острове.

– Таня, ты моя жена, я не приказываю, я умоляю: лети и рожай сына или дочь в нормальных условиях.

– Хорошо, я выкормлю младенца грудью, поручу его маме и через полгода вернусь к тебе.

– Согласен, если ты сможешь отдать дитя в другие, пусть и в родные руки.

– Это будет видно. Обещай мне, что не будешь возражать о моём возвращении.

– Обещаю. Будь умницей. Летчики торопят, надо быстрее разгрузить самолёт. Ночь не хмурая, рассвет придёт рано. Я должен быть уверен, что ты благополучно пересечешь линию фронта.

– Вам будут радировать о прибытии?

– Обязательно. Постарайся передать в Центр информацию о рождении ребёнка и своём самочувствии.

– Но как?

– Я же тебе говорил – коротким письмом. Адрес ты знаешь. Ну, всё, до свидания, любовь моя! Береги себя и нашего первенца.

Капитан сдержанно принялся целовать Таню, но она нервически всхлипывала, и поцелуи её вылились в бурю чувств. Наконец, груз из самолёта был вынут, и, не глуша мотора, пилоты махали руками, призывая к посадке Таню. Белухин подхватил жену на руки и ссадил в чреве самолёта на разостланный матрас, сам выскочил наружу. Тут же закрылась дверка, и самолёт медленно двинулся, набрал скорость, круто взлетел. Ночь быстро поглотила убегающую тёмную точку.

Конец

С. Сухобузимское, февраль – июль 2018-2019 гг.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 16 17 18 19 2021