INSIDE STAR TREK: THE REAL STORY 14 страница

Сериал так и не был снят, а двенадцать сценариев остались собирать пыль на Universal.

Леонард Нимой вспомнил интересную историю о своем кратковременном сотрудничестве с “Пленками Квестора”. После того, как NBC заказала пилот, Джин Родденберри позвонил Нимою и спросил, не заинтересован ли тот в главной роли как в пилоте, так и в возможном сериале. Нимой прочитал сценарий, который ему направил Родденберри, и высказал свой интерес к этому проекту. Он попросил своего агента провести переговоры по поводу его участия в сериале в качестве ведущего актера.

Затем Родденберри договорился с Нимоем о встрече, чтобы обсудить сценарий и начать примерку костюмов. Они должны были встретиться в гардеробной на Universal. Нимой приехал и стал ждать Родденберри, тем временем болтая с костюмером, нанятым для пилота. Он знал, что Родденберри, будучи занятым человеком, иногда опаздывал на встречи.

«Костюмер выглядел очень обеспокоенным, - вспоминает Нимой, - и вскоре вышел, чтобы сделать телефонный звонок».

Вскоре пришел режиссер Ричард Колла и, после обычного обмена приветствиями, спросил Нимоя, зачем тот пришел.

− Ну как зачем, я должен примерить костюмы для пилота, - ответил актер. - Как я понимаю, ты его режиссер, Дик.

− Да, я… - согласился Колла. Поколебавшись немного, он продолжил, - … но разве тебе никто не сказал?

− Сказал что? - спросил Нимой.

Дик Колла был очень взволнован:

− Ну, сказал тебе правду, что мы уже взяли другого актера на главную роль.

Нимой понимающе улыбнулся, поблагодарил Дика Коллу за его прямоту и уехал домой. Позже он со смехом рассказывал об этой истории Солоу и Бобу Джастману, хотя и не без доли сожаления. И они тоже посмеялись, когда ее услышали, хотя тоже не без сожаления. Они, так же, как и он, знали, что Джин Родденберри не любил сообщать плохие вести.

В 1977 году Родденберри и Paramount попытались запустить новый сериал, “Стар Трек: Фаза II” (“Star Trek: Phase II”). Родденберри написал сценарий для двухчасового пилота и доработал «руководство для писателей», намереваясь воссоздать атмосферу и изначальную концепцию оригинального сериала. Однако Леонард Нимой, искавший в своей карьере новые направления, отказался участвовать в сериале. А без вулканца новый “Энтерпрайз” никогда не смог бы взлететь.

В конце концов, в 1978 году Paramount, осознавая большой потенциал “Стар Трека” для широкого экрана, отложила в сторону свои разногласия с Родденберри (держа в уме важность его имени) и заключила с ним контракт на продюсирование фильма “Стар Трек: Кинофильм” (“Star Trek: the Motion Picture”). Тем не менее, благодаря плохому планированию, плохому сценарию и плохому руководству фильм стал абсолютной неудачей. Из-за неожиданно высоких затрат на его съемки он не стал финансово успешным, как ожидала того Paramount, хотя в итоге и принес прибыль. Студия посчитала, что Родденберри был недостаточно подготовлен для продюсирования художественного фильма, и вычеркнула его имя из списка кандидатов на продюсирование всех будущих фильмов.

Тем не менее, миф о Родденберри и легенда о “Стар Треке” так сильно укоренились в умах миллионов фанатов, что Paramount, стараясь избежать падения кассовых сборов, смягчилась и наняла Джина для работы над последующими фильмами, но только на должность «консультанта по сценариям». Он имел право знакомиться со сценариями и вносить свои предложения, но студия не была обязана учитывать эти предложения и воплощать их в жизнь.

ВСЕ НАШИ ВЧЕРА

Без сомнения, Джин Родденберри стал той искрой, что зажгла пламя. Но угольки разгорались все сильнее и сильнее по мере того, как множество профессионалов вносили свой вклад, ставший топливом для роста и развития “Стар Трека”, вклад настолько значимый, что без него раскаленные угольки погасли бы.

Имена этих людей навсегда выгравированы в наших умах и в нашей памяти.

Герберт Солоу:

Прежде всего, давайте поговорим о парнях с NBC – Вернере, Тинкере, Шлоссере и Стэнли. Они профинансировали оба пилота и весь остальной сериал, были нашими представителями в общении со своим руководством и держали нас в эфире на протяжении трех полных сезонов, несмотря на низкие рейтинги и плохие обзоры.

Я помню, как каждый раз, когда Морт Вернер возвращался в Нью-Йорк после визита к своим партнерам с западного побережья, он тратил время в полете на написание открыток продюсерам и руководителям студий, которые показывали свои программы на его телеканале, с благодарностью за помощь. “Стар Трек” обязан своим существованием Морту.

Очень легко помнить Гранта Тинкера. Он был и до сих пор является самым надежным, достойным, внимательным и талантливым руководителем из всех, с кем я когда-либо имел дело. Значительная часть поддержки, которую “Стар Трек” получил от телекомпании, возникла из-за того, что Грант всегда стремился к пониманию нашего творческого процесса. Благодаря нему NBC мирилась с тем, что мы постоянно расширяли границы нашего телевизионного продукта, и он нередко защищал нас от критики внутри NBC. Грант любил “Стар Трек”, понимал Джина Родденберри и был доступен для нас всегда, когда мы в нем нуждались. Мог ли я просить о большем?

Я помню, как вскоре после того, как Герб Шлоссер переехал в Лос-Анджелес, он пережил свое первое землетрясение. Он позвонил мне, чтобы рассказать о «странном случае», заявив: «В моем бассейне настоящие волны с белыми гребнями». Когда он коверкал испанские названия улиц и городов, я объяснял ему, что La Cañ ada произносится не как Ла Кан-а-да, а как Ла Кань-яда, а La Sienega не нужно произносить как Ла Си-а-негга.

Наша личная дружба была ключевым фактором в его поддержке “Стар Трека”. Она позволяла ему получать из первых рук информацию о том, что из себя представлял сериал, а мне позволяла лучше понять желание NBC «заставить сериал работать».

Я помню Джерри Стэнли, который однажды ворвался на очень важное совещание на MGM, чтобы сообщить конфиденциальную информацию – неподалеку опрокинулся грузовик с дефицитными свежими финиками, и десять тысяч фунтов этих фруктов лежали на дороге для всех желающих. Он знал, что я обожал финики, и я уже приготовился покинуть совещание и отправиться за ними, когда узнал, что вся эта история была им придумана. Тот случай не имел ничего общего со “Стар Треком”, но он напомнил мне о том, что у Джерри всегда было странное чувство юмора. Как иначе он мог поддерживать некоторые из тех вещей, которые мы использовали в сериале?

Я помню, как через семь лет после того, как я покинул Paramount, я прогуливался по Беверли Хиллз с одной из моих дочерей, когда вдруг услышал резкий хриплый голос: «Герб, где находится магазин Джорджио? » Мы повернулись и уставились на пожилую женщину с красными волосами и глубокими морщинами. «Герб, так где магазин Джорджио? » - спросила она снова.

Я не узнавал ее до тех пор, пока моя дочь на прошептала: «Папа, это Люси». Это был первый раз, когда Люси разговаривала со мной, с тех пор, как она продала студию.

В тот раз у нас был очень напряженный разговор по поводу моего отказа дать ее мужу Гэри Мортону руководящую роль в производстве всех трех сериалов. Люси свирепо посмотрела на меня: «Герб, ты думаешь, что мой муж – полное дерьмо, так ведь? » «Пожалуйста, прекрати вести себя как Люси Рикардо! » - нашелся я. Мы смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, а затем то, что оказалось последней встречей начальника со своим подчиненным, закончилось.

Двенадцать лет спустя на многолюдной улице все выглядело так, будто ничего подобного не произошло. Я ответил на ее вопрос: «Извини, Люси, но я не знаю, где этот магазин».

Мы немного поговорили, не упомянув ни “Стар Трек”, ни “Миссию”, ни “Мэнникс”, ни нашу бывшую студию. Люси поздравила меня с некоторыми из тех вещей, что я сделал, а затем развернулась и медленно пошла прочь. Та часть моей жизни, что была связана с Desilu, завершилась. Больше я никогда не встречал Люси.

Я помню актеров. Мне нравилось с ними работать, но особенно среди них выделяется Леонард Нимой. В то время, как большинство постоянных актеров сериала волновал размер их роли – «Сколько у меня строк? » - Леонарда больше волновало качество его строк и вклад Спока в общую сюжетную линию эпизода. Борьба за драматическую целостность не всегда способствовала расположению тех, кто был вынужден постоянно переписывать сценарии одновременно с битвой с бюджетом, расходами, графиком выхода в эфир и политикой студии. Но идеи Леонарда пошли на пользу не только его персонажу, но и взаимоотношениям всех персонажей сериала. Он был неоплачиваемым защитником драматургии. Легко понять, почему в последние годы актера Леонарда Нимоя знают также как превосходного режиссера и продюсера.

Я помню Джина Куна. После развода со своей женой, Джой, и последующей свадьбы со своей первой любовью, Джеки, его мир состоял из больших взлетов, и, как это ни трагично, из еще больших падений. Он никогда больше не жил нормальной жизнью.

Через год после развода у Джой Кун обнаружили рак. Ее болезнь опустошила бывшего мужа. Когда умиравшая Джой лежала в больнице, Джин попросил разрешения навестить ее. Ему нужно было выразить свое горе, свою вину – и попрощаться. Джой отказала ему в просьбе и умерла, так и не увидевшись со своим бывшим мужем. Джин был сокрушен.

Счастье от второго брака помогло ему справиться с чувством вины. Но вскоре плохие времена вернулись, и его второму браку не суждено было прожить долгую жизнь.

Воскресным утром 1973 года Джин Кун умер на руках своей жены Джеки. Рентген показал, что в его легких был комок размером с грейпфрут. Первоначальный диагноз – бронхит, вызванный смогом, – на самом деле оказался неоперабельным раком.

Актер Билл Кэмпбелл, близкий друг Джина Куна, считает, что тяжкая ноша вины из-за развода с первой женой была такой болезненной, что он с облегчением встретил смерть.

Я помню Мэйджел Баррет. Всегда приветливая и готовая помочь, Мэйджел иногда оказывалась пойманной в сеть махинаций Джина, и я искренне считаю, что она страдала от этого как в личном, так и в профессиональном плане. Актерская карьера Мэйджел, несомненно, росла бы и процветала, если бы не ограниченность ее роли в “Стар Треке”.

Кроме того, решение NBC убрать персонажа Мэйджел из второго пилота (а значит, и из всего сериала) открыло путь к роли первого офицера “Энтерпрайз” другому актеру. Этим актером был Леонард Нимой, и мистер Спок из третьего актера первого пилота превратился в одного из ведущих актеров сериала. А так как роли в сценариях часто пишутся на основе «важности» актеров, мистер Спок также получил возможность блистать. И он не только заблистал, но и стал самой яркой из всех звезд во вселенной “Стар Трека”.

И, наконец, я помню Джина Родденберри. После нашей первой встречи в 1964 году мы с ним быстро стали лучшими из друзей, хотя никогда не проводили вместе время вне работы. Наш образ жизни и ценности были слишком разными.

Тем не менее, на протяжении многих лет Джин не прекращал свою бесконечную войну с теми, кто принимал решения, и мне стало трудно с ним работать. Наша близкая дружба продлилась только девять лет. У Джина было много достоинств, но его потребность в постоянном восхвалении своей персоны стала мешать нашим личным и профессиональным отношениям.

" Стар Трек" стал единственным успешным творением Джина. Это был прекрасный сериал. Но я уверен, что его постоянное желание искать козлов отпущения в отношениях с власть имущими помешало ему достичь дальнейших успехов. Тем не менее, его талант и его личность помогли продвинуть “Стар Трек” далеко за пределы его планируемой роли как не более, чем телевизионного развлечения.

Мне жаль, что Джин никогда публично или в личном разговоре не благодарил ни Desilu и ее руководство, ни NBC за то, что они поддержали его сериал. Он стал очень знаменитым и очень богатым человеком благодаря тому, что они предоставили ему необходимые возможности. Более того, когда ситуация стала тяжелой, Джин отказался выполнять свою часть соглашения и, по сути, покинул “Стар Трек” в его третьем, и последнем, сезоне. Он уже готовился к новым проектам.

“Стар Трек” начал свою жизнь в 1964 году в качестве коммерческого сериала, и Джин Родденберри, Desilu и NBC надеялись заработать на нем деньги. Важно понять, что, в первую очередь, “Стар Трек” создавался и развивался не как исследование вопросов правды, основополагающих принципов жизни или идей существовавших тогда учений. Мы просто хотели сделать успешный сериал.

Основы философии “Стар Трека” были сформулированы его продюсерами и сценаристами за время его создания. Однако, глубокий философский пласт добавился к нему за годы роста его популярности, когда зрители начинали видеть в нем что-то, что сохраняло и увеличивало их любовь к сериалу. Тот факт, что так много людей увидели и продолжают видеть в “Стар Треке” намного больше того, что мы в нем видели сами, делает меня счастливым и невероятно гордым человеком.

Боб Джастман и я разговаривали со многими из людей, работавших для “Стар Трека” в период с 1964 года по 1969 год. Во всех наших разговорах присутствовала одна общая эмоция. Несмотря на все неприятности, связанные с невыполнимыми расписаниями и испорченными отношениями, каждый из нас считал и каждый из нас настаивал на том, что это было абсолютно лучшее время в нашей жизни.

…

Боб Джастман:

Я помню, как во время первого сезона “Стар Трека” я работал дома поздней ночью, обдумывая сюжеты и сценарии для сериала, и, как ни странно, вовсе не чувствовал себя уставшим. Я был полон сил. По всем законам мироздания, я должен был чувствовать себя истощенным, но, тем не менее, за ужином я едва мог дождаться того, как управлюсь с едой и смогу вернуться к работе. Что заставляло меня чувствовать себя таким увлеченным? Я подумал над этим вопросом какое-то время.

И тогда до меня дошло: “Стар Трек” был не только огромным приключением для Кирка, Спока, МакКоя и остальных; он был намного большим. “Стар Трек” был также огромным приключением для Джина Родденберри, Герба Солоу и меня – трех исследователей, отправившихся в путешествие к неизведанному, в настоящее путешествие туда, куда еще не ступала нога человека. Никто из работавших на телевидении никогда не пытался сделать что-либо столь же дерзкое, и вот появились мы, прокладывающие рискованный путь в неизвестное.

«Мы тоже пионеры, - подумал я. - Мы тоже сталкиваемся с неизвестными опасностями, но в то же время мы хотим с ними побороться». И тогда я понял: это не мы делаем то же самое, что делают Кирк и Спок; на самом деле это они делают то же самое, что и мы: рискуют, сталкиваясь c великим неизведанным, прокладывая дорогу в будущее.

Наша миссия была столь опасной, что я едва не рассмеялся. Я мог проработать всю ночь без перерыва и не мог дождаться утра, чтобы снова отправиться на студию.

Герб абсолютно прав: несомненно, это было лучшее время в нашей жизни.

Я помню всех: Эда Милкиса, Мэтта Джеффриса, Люси, людей с NBC, руководителей студии, съемочную группу, актеров, даже копа у ворот – и Герба.

Наконец, я тоже помню Джина Родденберри, человека, использовавшего “Стар Трек” в качестве платформы для продвижения своих взглядов на будущее человечества, будущее, которое охватывало и внеземные цивилизации. Я помню, как он предсказывал: «Учитывая бесчисленные миллиарды звезд во Вселенной, должны существовать миллионы планет, на которых есть разумные существа. Когда-нибудь, люди с нашей планеты с ними встретятся».

Создатель “Стар Трека” использовал сюжеты сериала, чтобы поделиться своим оптимистическим посылом: что «человечеству не грозит конец света» и что «человечество ждет светлое будущее». Его идеи и созданное им будущее убедили меня в том, что в социологическом плане он был самым передовым мыслителем из всех, кого я когда-либо встречал. Он был отмечен печатью гения.

И я помню кое-что еще. В ноябре 1977 года, вскоре после того, как Paramount Pictures объявила, что начинает работу над фильмом “Стар Трек: Кинофильм”, Джин позвонил мне и предложил: «Давай пообедаем вместе. Поговорим о предстоящем фильме. Я позвоню тебе на следующей неделе, чтобы договориться о времени».

Я был взволнован. Но я напрасно ждал телефонного звонка. Через несколько недель я сам попытался позвонить ему, но его всегда «не было в офисе». Он мне так и не перезвонил. Я был озадачен.

В конце концов, я попросил своего агента выяснить, в чем дело. Но он не смог добиться от Джина ответа. «Он просто избегает тебя, - сказал он. - Проще забыть об этом».

Это было горьким разочарованием. Позднее, после того, как я посмотрел фильм, я был уверен, что, если бы я был там, то некоторые из ошибок, совершенных при съемках фильма, можно было бы избежать. С тех пор мы никогда не заводили разговор о той истории с фильмом, кроме одного случая семь лет спустя, произошедшего на том же самом месте, где все начиналось.

В сентябре 1986 года пошли слухи о том, что готовятся съемки нового сериала по вселенной “Стар Трека”. Вскоре мне позвонил Джин и предложил прийти, чтобы посмотреть несколько научно-фантастических фильмов вместе с ним и Эдом Милкисом. Я проглотил свою гордость и согласился. На этот раз все было иначе, и вскоре, спустя восемнадцать лет после того, как я покинул Paramount, я начал работу над первым сезоном сериала “Стар Трек: Следующее поколение”, что еще раз доказывает старую голливудскую пословицу: «Ты больше никогда не будешь работать в этом городе – до тех пор, пока ты нам не понадобишься».

Хотя я поклялся никогда больше не продюсировать телесериалов, я не мог устоять перед соблазном снова снимать “Стар Трек”, и не только для того, чтобы сделать его лучше, чем он когда-либо был, но и для того, чтобы доказать, что, в отличие от первого сериала, он может быть успешным.

Но я должен был спросить Джина о том, почему я не стал частью того фильма. Я сказал ему: «Джин, ты очень меня расстроил». Джин ничего не ответил. Он не смог этого сделать. Но я выразил свою мысль. Больше я никогда не поднимал этот вопрос.

После этого наши с Джином отношения стали еще ближе. С его стороны поступало множество проявлений дружбы, и дело дошло даже до того, что он говорил: «Я люблю тебя, Боб» в конце каждой нашей встречи.

И он действительно подразумевал это. Казалось, он понимал, что конец – его конец – был уже не за горами, и хотел компенсировать все те огорчения, которые он принес в прошлом.

Осенью 1986 года, когда я начал готовиться к работе над “Следующим поколением”, стало очевидно, что Джин чувствовал себя плохо физически. У него появлялась одышка после прогулки длиной в сотню футов, и ему приходилось использовать машинку для гольфа, чтобы передвигаться от одной съемочной площадки до другой или до других мест на территории студии.

Было здорово снова работать с Эдом Милкисом. На протяжении многих лет мы поддерживали нашу дружбу, и он стал очень успешным продюсером как телевизионных, так и широкоэкранных фильмов. Но спустя пять месяцев он был сыт по горло некоторыми из руководителей студии и еще больше Леонардом Майзлишем, менеджером Джина, который, пытаясь «защищать» своего друга и клиента, наносил ущерб сериалу и вмешивался во все, что делали мы с Эдди. Эдди ушел в апреле 1967 года, еще до того, как мы начали снимать наш первый эпизод – “Встреча в дальней точке” (“Encounter at Farpoint”).

А я остался, но ненадолго. Еще до завершения первого сезона я сообщил Джину и Paramount, что не намерен продлевать контракт на следующий год. Леонард Майзлиш добрался и до меня. Впервые в жизни я начал страдать от гипертонии.

Несмотря на все уверения в дружбе и обещания повысить меня до исполнительного продюсера, в апреле 1988 года я ушел из сериала. У меня впереди было еще несколько лет жизни, и я хотел прожить их с удовольствием.

Мы с Джином оставались близки на протяжении последующих трех или четырех лет. Но каждый раз, как я его видел, я был поражен тем, как быстро он угасал. Когда я навестил его в больнице после операции, проведенной для снижения давления на мозг, он выглядел ужасно. Его голова была обрита, и он все еще выглядел слабым после операции. Он с трудом говорил, но не переставая мне улыбался.

В октябре 1991 года Джин, прикованный к инвалидном креслу, пришел ко мне домой. Эрни Овер, человек, который ухаживал за Джином, вкатил его внутрь. Джин очень ждал этой встречи, так же, как и я. Он был не в лучшей форме, пережив несколько инсультов и операцию по снижению давления на мозг. Но операция не исправила его состояние, а только облегчила на какое-то время его симптомы.

Я знал, что ему осталось не так много времени, и что он отказался от каких-либо усилий по продлению своей жизни. Он не хотел продлять агонию, как ради себя самого, так и ради тех людей, которых он любил. Джин, казалось, наслаждался визитом. Он много улыбался, но большую часть времени говорил я. Иногда его сознание прояснялось, и он отвечал мне, но вдруг он, кажется, стал «отключаться».

Я должен был спросить его; годами это не давало мне покоя. Это была моя последняя возможность.

− Джин, помнишь те рубины, которые мы с Джеки подарили Эйлин?

Джин улыбнулся и кивнул мне.

− Она с ними что-нибудь сделала? Она сделала из них украшения?

Джин улыбнулся и кивнул.

− В ту ночь она выглядела рассерженной, настолько рассерженной, что я подумал, что, возможно, она их выкинула.

Джин улыбнулся и кивнул.

Я посмотрел на Эрни: я смог до него достучаться? Он покачал головой. Визит был завершен. Эрни выкатил Джина на улицу и посадил его в “Роллс-Ройс”. Когда Эрни пошел на сторону водителя, я наклонился к Джину: «Джин, я хочу, чтобы ты знал. Я никогда не предавал тебя. Возможно, другие люди это делали, но я никогда тебя не предавал. Ни разу».

Его улыбка исчезла. Я посмотрел ему в глаза. В них что-то вспыхнуло, но, может быть, это было лишь у меня в воображении? Я попрощался с ним, и он улыбнулся еще раз. Больше я его не видел. Ровно через неделю он умер.

[1] Книга вышла в 1996 году. В 2008 году Боб Джастман умер.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 10 11 12 1314