INSIDE STAR TREK: THE REAL STORY 7 страница

Как ни странно, сама того не зная, Люси, владелица Desilu, придала легенде еще более высокий статус. После развода с мужем Люси стала довольно целомудренной. Однажды, после очередной вечеринки в офисе Джина и очередной полуобнаженной танцовщицы, запрыгнувшей к Джину на колени, один из сотрудников Desilu рассказал Люси о том, что творилось на ее студии. Люси пришла в ярость; она хотела, чтобы имидж Desilu был совсем другим. Подобных вещей и так было более, чем достаточно, в те дни, когда она была замужем за Дези.

Но Люси не собиралась обсуждать со мной эту проблему лично. Она попросила своего менеджера по рекламе, Говарда МакКлэя, выразить ее недовольство. Говард был одним из тех сотрудников студии, которые понимали, почему нам в своей работе было необходимо выйти за рамки привычной для Desilu системы. К тому же он лично знал Родденберри, и это очень помогло. Он был честным и открытым парнем. Говард рассказал нам о возникшей проблеме: «У Люси теперь другие ценности и стандарты, Герберт. И она считает, что все, что происходит на студии, может напрямую отразиться на ее собственном имидже».

Понимая обеспокоенность Люси, я встретился с Джином и объяснил ему ситуацию. Джин улыбнулся своей самой невинной улыбкой, и сказал, что он «все понял». Кажется, ему была приятна эта дурная слава.

Люси никогда больше не поднимала этот вопрос, как и Джин. Но его слова остались просто словами. Вечеринки, веселье и игры продолжались. Но с тех пор Нишель Николс никогда не прогуливалась по офису Джина в одном теннисном свитере. Вместо этого, однажды, когда во время съемок третьего сезона Джин встречался в своем офисе с Эдом Милкисом, Нишель вошла туда через заднюю дверь в еще более коротком свитере. Эд, знакомый с шутками Джина, сделал вид, что вовсе не удивлен. Он просто взглянул на нее, сказал «Привет, Нишель», и продолжил разговор как ни в чем не бывало.

Так что, пока Люсиль Болл продолжала оставаться все той же Люси, Джин Родденберри оставался все тем же Джином, а легенда о Родденберри продолжала расти.

Боб Джастман:

Так как я был хорошим слушателем, Джин иногда жаловался мне на свои взаимоотношения с женщинами, которые начинали расшатывать даже его монументальное спокойствие. Однажды я вошел в его офис как раз в тот самый момент, когда он бросил телефонную трубку. Он был очень расстроен: «Все бабы - …! »

Я спросил: «Что стряслось, Джин? »

«Женщины! Моя жена всем недовольна и постоянно создает мне проблемы. И если бы только это! Мэйджел все еще давит на меня по поводу постоянной роли в сериале, а я понятия не имею, как это провернуть».

Джин попытался успокоить Мэйджел, поручив ей работу «голоса компьютера» на “Энтерпрайз”. Она постаралась создать механический равнодушный голос, который, тем не менее, обладал бы узнаваемой индивидуальностью. У нее это отлично получилось, и она продолжила свою работу в этой роли и в последующих сериалах франшизы. Но, в первую очередь, она была актрисой. Она хотела работать перед камерой и играть роли. Она мечтала стать настоящим членом экипажа “Энтерпрайз”.

Герберт Солоу:

В конце концов, Джин придумал, как решить проблему, и ввел в сериал медсестру Кристин Чепэл. Как исполнительный продюсер, Джин мог обеспечить постоянное появление этого «важного» персонажа на экранах. А так как NBC не одобрила появление темноволосой Мэйджел в первом пилоте, Мэйджел из сериала должна была стать блондинкой, как будто тогда на NBC никто ничего бы не заметил. Но они заметили.

«Смотрите, кто вернулся! » - воскликнул Джерри Стэнли.

Боб Джастман:

После просмотра первых отрывков с Мэйджел, я встретился с Джином в его офисе. «Джин, мне не нравится сцена с Мэйджел».

Джин просто улыбнулся, как он делал всегда, когда я сообщал ему что-то, что он не особенно хотел слышать.

«Сцена не получилась. Мэйджел выглядела неловко».

«По-моему, она была на высоте, - ответил он. - Возможно, она слегка нервничает поначалу, но это пройдет. Для нее это новый персонаж, и со временем она войдет в роль. Лично мне она в этой роли очень нравится».

Никакие дальнейшие разговоры не помогли. Но я продолжал время от времени действовать ему этим на нервы. Его ответ всегда был одним и тем же: улыбка, короткая реплика о том, что она была «на высоте» в этой роли, и смена темы разговора. Я перестал надоедать ему по этому поводу, когда в конце концов узнал об их отношениях.

Годы спустя я понял, что мне на самом деле не нравилась не актриса, а сама роль. Медсестра Чепэл была неинтересным, плохо проработанным персонажем. Во “Времени обнажиться” вся ее роль заключалась в том, чтобы вздыхать по мистеру Споку, примерно как Дженис Рэнд по капитану Кирку. В эпизоде “Из чего сделаны девочки? ” медсестра Чепэл просто вздыхала по своему возлюбленному, доктору Корби. Несколько ее крупных планов были по-настоящему красивыми, благодаря мастерству оператора Джерри Финнермана, использовавшего особые объективы. Но все это делалось лишь с целью компенсировать отсутствие проработанного характера этого персонажа.

В 1987 году, в сериале “Стар Трек: Следующее поколение”, Мэйджел сыграла роль дерзкой, яркой, энергичной, плевавшей на правила приличия инопланетянки-бетазоида, и она справилась с этой ролью на все сто. Новый персонаж очень полюбился зрителям, и мне тоже. Позже я рассказал Мэйджел о своем изменившемся мнении.

Мэйджел Баррет в роли Луаксаны Трой

Несмотря на свои брачные и внебрачные отношения, на протяжении всего сериала Родденберри продолжал испытывать привязанность к Нишель Николс. Нишель находилась в Сан-Франциско на съемках телепередачи, где она должна была рекламировать свой новый музыкальный альбом, когда написала письмо Родденберри следующего содержания:

«Дорогой Джин «большой папочка» Родденберри. Обожаю тебя! Разве все это не прекрасно? Абсолютно все! Каково это – быть таким большим, прекрасным, блестящим и успешным исполнительным продюсером и создателем великолепного сериала? Чаша твоего таланта преисполнена!

… Моя звукозаписывающая компания хочет сделать альбом с привязкой к теме космоса… Так что слушай, Большой Прекрасный Папочка, может, твой гений поработает над ним? В конце концов, все это твоих рук дело. Если бы ты не поверил в меня, моя компания никогда бы не услышала, как я пою… моя жизнь в твоих руках, детка, я люблю тебя, занятой человек, продолжай верить, канал связи открыт, сэр.

С любовью, Нишель»

Родденберри внес ряд предложений по поводу «космического» альбома Нишель. Тем не менее, он никогда не требовал за это никаких денег.

Боб Джастман:

Сначала Мэйджел просто «забегала к нам». Едва мы начали работу над сериалом, она стала проводить время в нашем офисе, предлагая свою помощь, несмотря на то, что она еще в нем не снималась. Если мы устраивали вечеринку в честь чьего-то дня рождения, Мэйджел была одним из ее организаторов и хозяйкой вечеринки.

Я был последним из тех, кто узнал, что между Джином и Мэйджел что-то есть. Однажды мы работали допоздна, как обычно, и Джин предложил: «Пойдемте на новую квартиру Мэйджел, выпьем чего-нибудь».

«Новая квартира? Где это? »

«Прямо за углом. Не бери машину, пешком быстрее»

Мы пошли к Мэйджел, и я впервые понял, что Джин не только вел двойную жизнь, но и, возможно, оплачивал съем квартиры Мэйджел, своего второго дома.

Вечеринка была еще в самом разгаре, когда я уехал домой, надеясь поспать хотя бы три часа, прежде чем вернуться на студию. На следующее утро я отвел Джина в сторонку и предупредил его: «Джин, ты ходишь по тонкому льду. Не стоит быть таким откровенным в отношении Мэйджел. Люди узнают, что ты ее содержишь, и тогда об этом узнает и Эйлин (жена Джина)». Я считал, что такое поведение было оскорбительным по отношению к его жене; она этого не заслуживала.

Джин улыбнулся. Он вовсе не казался обеспокоенным, напротив, он выглядел гордым и довольным.

Рассказ о сексуальности Родденберри и его приключениях может показаться неуместным в книге о создании “Стар Трека”, но, на самом деле, это было очень важным компонентом его видения будущего. Если бы не Джин, весь облик сериала мог бы быть совсем другим. И это было особенно понятно на примере его отношения к женщинам.

Герберт Солоу:

Джин не переставал заботиться о «своих» женщинах: постоянных и эпизодических персонажах, девушках из массовки. Его было не оторвать от работы над их костюмами, прическами, макияжем – даже обувью. Он стал создателем образа, который лучше всего можно описать как «доступная сексуальность». Их костюмы были настолько открытыми, насколько это было возможно, и позволяли максимально показать грудь и ноги. Да, актрис отбирали по их актерским способностям, но пухлые губы и соблазнительные глаза были очень важны для Джина. И, в большинстве случаев, женские персонажи были в эмоциональном плане вторичны по отношению к мужчинам. Женщины являлись прежде всего сексуальными объектами, готовыми к действию. Они были полной противоположностью ведущим актрисам телесериалов того времени, которые играли независимых персонажей с яркой индивидуальностью.

В мире будущего Джина у всех была своя роль. И для Джина роль женщины заключалась в том, чтобы быть украшением в мужском мире.

БОРЬБА ЗА ЛИДЕРСТВО

Герберт Солоу:

В 1965 году NBC была не на шутку взволнована. Казалось, будто они верили в то, что, после того, как Сатана был изгнан из Эдема, он реинкарнировал в актера Леонарда Нимоя и получил роль офицера по науке Спока, остроухого инопланетянина с необычными бровями, похожего на дьявола.

Хотя дело происходило задолго до всплеска христианского фундаментализма 1970-х годов, NBC боялась, что их рекламодатели и местные телестанции станут объектом недовольства религиозных телезрителей, протестующих против этой «инкарнации дьявола».

Так что вскоре после того, как студия заказала второй пилот, вице-президент NBC Герб Шлоссер позвонил нам:

– Отдел продаж хочет, чтобы у Спока были обычные уши и брови.

– Отдел продаж сошел с ума! Попроси их заткнуться! Вся идея того, чтобы иметь на борту “Энтерпрайз” настоящего инопланетянина, полетит к черту. Нет, об этом не может быть и речи.

– Тогда, возможно, с сериалом ничего не выйдет. Они правда настроены очень серьезно. Лучше поговори с Родденберри.

Я встретился с Джином и перезвонил Гербу:

– Послушай, Шлосс. Пока ваш отдел продаж боится, мы пытаемся снять успешный телесериал.

– Что сказал Джин?

– Он согласен со мной. Не будет ушей, не будет пилота.

Несколько дней спустя Шлоссер сообщил мне, что NBC готова согласиться на уши Спока в пилоте, только «если я буду прислушиваться к их предложениям, когда “Стар Трек” выйдет в эфир». Я согласился. Мы разберемся с этим потом.

После второго пилота NBC взяла “Стар Трек” для регулярного показа, и кампания «против ушей и против Спока» разгорелась снова. «Отдел продаж говорит, что у них серьезные проблемы с продажей сериала местным телестанциям в «Библейском поясе». Ты должен нам помочь».

«Ваш отдел продаж просто параноики. Когда они добьются смены названия “Синих дьяволов” (спортивной команды Дюкского университета – прим. переводчика), дай мне знать, и я подумаю, что можно будет сделать с ушами Спока».

Шлосс понял меня, но отдел продаж не отставал от него. «Ты можешь придержать серии, в которых Спок будет одним из главных героев, до того, как мы покажем первые тринадцать эпизодов? »

Я нехотя согласился и встретился с Джином и Бобом. «Послушайте, мы находимся между двух огней. Нам нужно защищать сериал, но нужно и поддержать Шлосса. Мы с вами знаем, что Спок поможет сериалу набрать популярность, но у NBC на этот счет серьезные сомнения. Мы можем отложить эпизоды, в которых Спок выступает на первых ролях, на потом? »

Боб возразил: «Нам уже сейчас не хватает годных сценариев. Мы не можем что-либо отложить на потом. А необходимость работы над спецэффектами еще больше усложняет дело».

Мы сошлись на том, что мы скажем NBC то, что они хотят услышать, но сделаем то, что должны сделать.

Лишь через несколько недель мы поняли, как далеко была готова зайти NBC, чтобы спрятать «дьявольские» острые уши Спока. NBC направила очень привлекательную брошюру, посвященную “Стар Треку”, телестанциям-партнерам и рекламодателям. Однако при тщательном рассмотрении можно было обнаружить, что специалисты отдела продаж NBC отретушировали острые уши Спока таким образом, что те снова стали обычными. Отдел продаж занимался продажей ложной информации «Библейскому поясу».

Фото Спока с отретушированными ушами и бровями

Задолго до того, как сериал вышел в эфир, я показывал черновую версию “Времени обнажиться” Герберту Шлоссеру и другим руководителям NBC. Шлоссер молча смотрел материал, но когда на экране появилась медсестра Чепэл, он воскликнул: «Герберт, это еще кто? »

Полагая, что все объяснения должны остаться только между мной и Шлоссом, я быстро ткнул его локтем: «Я потом все объясню».

Когда зажегся свет и все ушли, Шлосс наклонился ко мне:

– Отличная работа, Герб.

– Спасибо, Шлосс. Ребята постарались.

– Теперь ты можешь ответить на мой вопрос?

– Какой вопрос?

– Ты знаешь, какой. Насчет той актрисы, которая играет Кристин Чепэл, той, что в светлом парике.

– Да, конечно. Это Мэйджел Баррет.

– Не та ли это актриса, которую Морт Вернер не хотел видеть в сериале? – вспомнил он. - Вы не могли бы подыскать другую актрису на эту роль?

Это был один из тех случаев, когда сказать правду было бы слишком нежелательно для всех, кого это затрагивало. Я быстро ответил: «Понимаешь, подобрать актеров для фильма – все равно, что собрать оркестр. Отдельные актеры не так важны, важно то, как они работают вместе».

Как я и опасался, мое объяснение не прошло. «Эй, Герб, я в курсе того, что происходит в Голливуде. Скажи мне, чья она подружка? » Я быстро сменил тему разговора.

Но через некоторое время, когда “Стар Трек” уже шел на экранах, я, наконец, признался во всем Шлоссу и рассказал ему об отношениях Джина и Мэйджел.

Шлосс усмехнулся и дружески толкнул меня: «Так значит, все это время я был прав! »

Боб Джастман:

Для меня Билл Шатнер был добродушным, трудолюбивым и располагающим к себе человеком – в общем, идеальным актером для роли капитана Кирка. Он отдавал себя роли с полным энтузиазмом, но, в силу некой зацикленности на этом, он был склонен игнорировать менее значимых актеров, которые и по сей день жалуются на то, что он был безразличен к ним и их нуждам. Тем не менее, он всегда приходил на съемки хорошо подготовленным, делал свою работу и уходил домой. Джин (Родденберри) был вполне им доволен. По крайней мере, на протяжении первого сезона.

Еще до того, как сериал вышел в эфир, Леонард Нимой проявлял свою человечность и заботу о других. Однажды он спросил меня, может ли он присутствовать на пробах других актеров на роли в сериале. «Я хочу участвовать в пробах всех людей, которые придут. Если с ними в сцене будет взаимодействовать другой актер, для них это будет огромной помощью».

Леонард очень сопереживал борющимся за роли актерам; он и сам недавно был одним из них. Но после удачных пробных сцен с несколькими людьми, пытающимися получить одну и ту же роль, он признался: «Боб, я не могу больше этого делать. Если ты не против, я лучше уйду». Он держался за живот, и на лице его была боль. Он просто не мог быть частью этого процесса, зная, что все эти безработные актеры нуждаются в работе, но только один может получить роль. Остальные должны будут пережить лишь еще один отказ в целой череде отказов.

Герберт Солоу:

Большинство жалоб от актеров поступало на студию через их представителей. Причиной тому было желание оградить актеров от переживаний, связанных с предстоящими конфронтациями. Леонард Нимой, тем не менее, предпочитал общаться с Джином, Бобом Джастманом, а иногда и мной напрямую.

На этот раз разговор касался ушей Спока, и мы вместе прогуливались по улицам студии.

– Герберт, я не какой-то низкопробный актер. Я не хочу, чтоб меня воспринимали как инопланетного фрика.

– Леонард, мы хотим того же, что и ты. Но есть одна проблема. Ты знаешь, как мы воевали с NBC по поводу ушей. Мы угрожали им, а они нам, а потом снова мы им. В конце концов, они согласились оставить уши. А мы согласились не торопиться с эпизодами со Споком. Ничего нельзя изменить до тех пор, пока шоу не выйдет в эфир и мы не увидим реакцию публики.

– Но тогда меня будут воспринимать как фрика.

– Леонард, дай зрителям шанс; давай посмотрим, что будет.

– Ну, я даже не знаю…

– Хорошо, давай договоримся. Если зрители отреагируют не так, как мы думаем, я попрошу Родденберри написать сцену, в которой доктор МакКой сделает тебе операцию. Твои новые уши будут совсем такими же, как и уши твоей матери… то есть матери Спока.

Леонард обдумал предложение:

– Хорошо.

Мы пожали друг другу руки.

В первых четырех эпизодах в той или иной мере присутствовал Спок. Но к тому времени, как пятая серия была готова к выходу в эфир, разразилась настоящая «Спокомания», и кампания NBC против Спока сошла на нет. В отдел по работе с почтой Desilu едва помещались огромные мешки писем от поклонников, большинство из которых было адресовано мистеру Споку.

Герберт Солоу:

Итак, мы выиграли битву и получили «новую звезду» нашей галактики. Но, сами того не зная, мы были на полпути к тому, чтобы проиграть войну.

Все началось с Билла Шатнера. Взятый в сериал в качестве ведущего актера, получавший соответствующий гонорар (5000$ за эпизод плюс державшийся в секрете процент прибыли) и объявленный исполнителем главной роли в титрах, Билл считал, что он и был звездой сериала. Но каждое утро в гримерной Биллу приходилось смотреть на то, как Леонарду Нимою (получавшему 1250$ за эпизод), приносили целые мешки почты и подарков от фанатов. Билл был встревожен.

Подробности соглашения о «секретной доле Шатнера в прибыли» остаются весьма туманными даже сейчас. Изучение служебной переписки Desilu приводит к выводам, что он получал пять процентов от чистой прибыли с первого показа сериала (хотя к тому времени, как сериал закрыли, было очевидно, что пять процентов от ничего равны нулю).

Бывший юрист Paramount подтвердил, что Шатнер позже получал такую же сумму от первого полнометражного фильма и мерчендайзинга. Сам Шатнер отказывается подтверждать этот факт. К тому же он потерял половину этих доходов в результате развода со своей первой женой.

Коллеги Билла по сериалу ничего не знали об этом секретном соглашении по разделу прибыли. Позже, когда Нишель Николс узнала об этом, она удивленно воскликнула: «Это все объясняет! »

Говорят, Нимой вел переговоры об аналогичной доле прибыли от полнометражного фильма и мерчендайзинга. Бывший юрист Paramount не сообщает, увенчались ли переговоры успехом.

Первая стычка в войне за то, «кто был номером один», произошла однажды утром, когда фотограф из журнала “Life” расставил свое оборудование вокруг стула Леонарда Нимоя, которому в тот момент наносили грим, пытаясь запечатлеть каждый шаг в приклеивании ушей мистера Спока. Я был там и стал свидетелем последовавшей за этим сцены.

Билл Шатнер пришел в раздражение. Его полностью игнорировали. Джимми Дуэн тоже при этом присутствовал. Он вспоминал: «Биллу как раз приклеивали его накладку из волос. Зеркала в гримерной были расставлены так, что мы могли за всем этим наблюдать».

Эго Билла больше не могло этого выдержать. Я видел, как он вскочил со стула и объявил в истинной манере «капитана “U. S. S. Enterprise”»: «С этих пор мне будут наносить грим только в моем трейлере».

После этого капитан Кирк включил варп-скорость и быстро покинул гримерную. И я вполне понимал его чувства.

Вторую стычку не пришлось долго ждать. Леонард Нимой стал де-факто звездой “Стар Трека”, звездой, которой не доплачивали, не давали достаточно экранного времени и места в титрах. Недовольный тем, как был прописан характер Спока, и недовольный размером своей роли, Леонард часто жаловался на это Джину.

Родденберри, занятый битвой за сценарии и не желавший потакать жалобам актера, делал вид, что внимательно слушает Леонарда, но на самом деле просто игнорировал свою новую звезду. Напряжение между упрямым продюсером и не менее настойчивым актером быстро росло. Оно стало затрагивать и других актеров и членов съемочной группы.

Боб Джастман:

На “Энтерпрайз” зарождался мятеж. В один прекрасный день Леонард остановил меня на съемочной площадке: «Боб, этот сценарий еще хуже, чем предыдущий. Все, что Спок в нем делает, это говорит «Это нелогично» или «Да, у вас, людей, определенно проблемы с контролем над эмоциями». Это чушь собачья, Боб! Спок должен влиять на события. Он должен инициировать действие». Контроль над эмоциями давался Леонарду намного сложнее, чем мистеру Споку.

Я слышал от него это и раньше. Проблема заключалась в том, что он был прав, но Джин отказывался его слушать. Он был слишком занят поиском и созданием подходящих сценариев, и поэтому все, что его отвлекало от этого процесса, было проблемой. К тому же, он быстро подхватил голливудский менталитет, заключавшийся в том, что актеры должны быть видны и слышны – но не услышаны. Но я знал, что меня Джин послушает.

– Джин, я разговаривал с Леонардом.

– Скажи ему, что мой ответ – нет.

– Нет! То, чего он хочет, сделает сериал только лучше. Иначе я бы к тебе не пришел.

Джин ворчал, но всегда вносил требуемые изменения. Но вносил он их неохотно. И он делал так, чтобы Леонард знал, что он внес их не по собственному желанию. Их отношения ухудшились, и к концу второго сезона превратились почти в противостояние, вылившееся в обмен не самыми дружелюбными письмами. Эта напряженность в их отношениях продолжалась до самой смерти Джина.

Леонард признался мне, что всегда сожалел о распаде их дружбы, дружбы, которая началась еще до “Стар Трека”. Он сказал мне об этом через двадцать пять лет после тех событий, в тот момент, когда мы стояли у церкви, ожидая начала прощальной церемонии после смерти Родденберри.

Герберт Солоу:

Третья, самая большая стычка последовала после окончания первого сезона. Леонард хотел пересмотреть условия своего контракта, но как NBC, так и Desilu уже и так теряли деньги на производстве сериала. Я передал его агенту, что Леонард может забыть об этом. Он забыл, но ровно до того момента, как сериал продлили на второй сезон. Билл Шатнер все еще был «номером один»; Леонард Нимой оставался «номером два». А ДеФорест Келли все еще ждал своего часа.

В сентябре 1966 года, когда на экраны вышел четвертый эпизод, “Время обнажиться”, мистер Спок и его уши стали темой для разговоров по всей Америке. С тех пор Леонард никогда не поднимал вопрос о том, чтобы избавить его от вулканских ушей.

NBC внезапно получила невероятный бонус: на борту “Энтерпрайз” родилась новая звезда - персонаж и актер, которые взбудоражили воображение миллионов школьников, студентов и прочей молодежи. И, конечно, отдел продаж NBC не мог нарадоваться «своему» решению оставить в сериале мистера Спока и его замечательные острые уши.

Считается, что актеры - одна из тех профессий, в которой, как ни в какой другой, силен дух соперничества. А их успех чаще всего измеряется той шумихой и той публичностью, которая удовлетворяет аппетиты ненасытной публики. Леонард Нимой был мечтой журналиста. Билл Шатнер, звезда сериала, был просто Биллом.

Радость NBC была несчастьем Родденберри. Проблема достигла своего пика, когда Шатнер пришел в возмущение от того, что в прессу просочилась статистика писем от фанатов. Родденберри направил письма представителям по работе с прессой Шатнера, Келли и Нимоя. Представителем Нимоя был опытный профессионал Джо Саттон. Родденберри не сдерживал слов:

«… Я не говорю о том, что это сделал Леонард… но мы все находимся в одной упряжке… на одном космическом корабле, и сравнения в любой области, правдивые или нет, разрушают общий настрой как ничто другое… Мы просто откажемся от сотрудничества с любым актером, который предоставил такую информацию. Актеры должны способствовать росту популярности своих коллег, а не наоборот! »

Саттон ответил:

«… единственное упоминание о письмах от фанатов, которое мы когда-либо делали, это то, что эти письма помогли Леонарду заключить контракт с Dot Records. Но никогда, в том числе и в будущем, мы не делали и не будем делать никаких сравнений с любым другим актером “Стар Трека”».

Чтобы выглядеть справедливым, Джин направил точно такое же письмо Бобу Арнольду, представителю ДеФореста Келли. Арнольд ответил обещанием «полной кооперации».

Очевидно, Джину пришлось изрядно подумать над письмом Фрэнку Либерману, представителю Билла Шатнера. Либерман также не сдерживал слов:

«Спасибо за Ваше письмо по поводу актеров “Стар Трека”.

Я уверен, Вы знаете о том, что Билл Шатнер всегда говорил о Леонарде Нимое и других своих коллегах только положительные вещи. Нет нужды в том, чтобы повторять: он продолжит так делать и дальше, и не только для своего блага, но и для блага всего сериала.

Тем не менее, по городу ходят различные инсинуации. Как Вы знаете, я сразу позвонил Вам после того, как услышал от журналистов, что Билла якобы хотят заменить другим актером. Вас не было на месте, но я дозвонился до Джина Куна, который мгновенно разрешил ситуацию.

Все эти инсинуации исходят от журналистов и редакторов, которые ищут информационные поводы, но иногда создают проблемы сами себе. Такие проблемы всегда возникают, когда два актера играют ведущие роли в сериале».

Родденберри также направил письмо журналисту Мэриону Дерну из журнала “TV Week”:

«… Не умаляя заслуг моего дорогого друга, Леонарда Нимоя, делающего прекрасную работу, именно выдающиеся драматические способности Шатнера и его талант часто задают тон сцене и дают Леонарду ту базу и тот контраст, который и делает мистера Спока таким живым. Билл получил подготовку канадской шекспировской школы со всей ее дисциплиной, и его работа и профессионализм являются отражением этого опыта».

Родденберри продолжал давить на «четвертую власть». Два года спустя, он написал журналисту Чарльзу Уитбеку:

«… Мистер Спок не «вытащил “Стар Трек” из забвения». Мы согласны, что Леонард Нимой проделал отличную работу, играя своего персонажа, но, чтобы быть честным, я должен заметить, что мистер Спок был задуман ровно в тот момент, что и весь остальной сериал, и сейчас Нимой играет своего персонажа почти так же, как это было задумано более пяти лет назад. Мы верили в то, что Спок «войдет в моду», и мы очень довольны тем, что наша уверенность оправдалась и наши планы воплотились в жизнь.

Повторюсь, мы, создатели “Стар Трека”, тоже являемся большими поклонниками Леонарда Нимоя. Он прекрасный трудолюбивый актер, и его талант дал его персонажу множество новых граней. Его способности помогли сериалу остаться на плаву, но говорить о нем как о «спасителе» - значит игнорировать вклад Билла Шатнера и других очень талантливых актеров, а также наших замечательных сценаристов, режиссеров и всех остальных членов «семьи» “Стар Трека”».

Но все эти письма, встречи и телефонные звонки не могли остановить ту шумиху, что окружала Нимоя. У Шатнера все еще были лучшие условия контракта. А все, что было у Нимоя, - это его уши и огромное терпение.

Боб Джастман:

ДеФорест Келли, который раньше играл плохих парней в вестернах, наконец получил роль хорошего парня, доктора Леонарда «Боунза» МакКоя, роль, очень важную для создания контраста как Кирку, так и Споку. Он был единственным, кому капитан мог излить душу, и единственным, кто понимал внутренний конфликт, происходивший между вулканской и человеческой стороной личности мистера Спока.

МакКой был блестящим представителем науки, чьи привычки «провинциального доктора» приводили к тому, что он опасался пользоваться транспортером из-за боязни быть разбросанным в космосе по молекулам. Однако, несмотря на его сварливый характер, все знали, что именно он был совестью “Энтерпрайз”.

Хотя изначально контракт Келли не предполагал особого упоминания его имени в титрах, Джастман понимал, что Келли заслуживал большего, и всегда ставил его имя на первое место в заключительных титрах. В апреле 1967 года в служебной записке Родденберри Джастман написал:

«Я направил контракт на рассмотрение в правовой департамент, и они не выявили никаких оснований для того, чтобы мы не могли включить имя Келли в открывающие титры в качестве исполнителя одной из главных ролей. NBC также одобряет эту идею, так как они очень высокого мнения о ДеФоресте Келли и созданном с его помощью персонаже. Таким образом, мы можем реализовать свое намерение включить его имя в открывающие титры уже в следующем сезоне».

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒