Предисловие

Несомненно, Finnegans Wake это один из самых исключительных литературных текстов. Его автор, ирландец Джеймс Джойс (1882-1941), приобрёл международную славу (а также, в некоторых кругах, скандальность) с появлением в 1922 его уже выдающегося романа Улисс. Однако, будучи в то время сорока лет, Джойс совершенно не планировал почивать на своих литературных лаврах и через несколько недель после появления Улисса он уже занимался другим серьёзным предприятием, которое в итоге появилось в мае 1939 под заглавием Finnegans Wake. Процесс сочинения был тяжёлым. Зрение Джойса с детства было слабым, а за время почти семнадцати лет, которые он потратил на написание FW, оно значительно ухудшилось, временами приводя практически к слепоте и требуя многочисленных болезненных операций. Также психическая нестабильность его дочери была постоянным источником беспокойства. Живя в Париже, он непрестанно менял адреса в городе. Он много пил. Война всё очевиднее становилась неизбежной, а когда наконец она разразилась спустя всего несколько месяцев после появления Finnegans Wake, Джойс с печалью осознал, что у этой огромной работы, над которой он работал с одержимостью столько лет, теперь найдётся не так много читателей, если таковые вообще будут. Чуть более чем год спустя, бежав из оккупированного немцами Парижа в нейтральный Цюрих, Джойс уже был мёртв и похоронен, не дожив месяц до своего 59-летия. Он проработал почти треть своей недолгой жизни над таким поразительным предприятием, как Finnegans Wake. Парадоксально, учитывая все обстоятельства сочинения, что FW многими считается одной из великих комических работ западной литературы.

Заглавие Finnegans Wake было представлено публике только с появлением законченной работы. Отрывки из неё появлялись в нескольких парижских журналах начиная уже с 1924 под сжатым временным названием Work in Progress. Реакции читателей были смешанными с самого начала. Были те (как Сэмюел Беккет), которые приветствовали работу, считая, что она изменит эпоху; были и те (как Эзра Паунд, ранее один из самых восторженных сторонников Джойса), которые посчитали последнее предприятие автора непостижимым расточением значительных творческих сил, которые Джойс продемонстрировал в Улиссе. Эти две крайние оценки продолжают существовать и сегодня. Существует не очень большое количество читателей в разных странах, которые считают, что Finnegans Wake это одна из незаменимых и ключевых работ – или даже единственная ключевая работа – международного постмодернизма; и существует огромное количество читателей, включая высокообразованных читателей утончённых литературных вкусов, которые так никогда и не смогли прочитать дальше первой страницы.

Улисс, хотя далеко не простой текст, фокусируется (по большей части) на совершенно понятном английском языке и событиях одного дня в Дублине в 1904. Finnegans Wake, с другой стороны, это перегруженный (честно говоря, чрезмерно) эксперимент, который заменяет относительную ясность дневного языка сложностями и неопределённостями оговорок ночного языка – языка и языков, например, спящего разума, который свивает паутину сокрытия и разоблачения, вспоминаемого и мыслимого, постижимого и непостижимого. Разум, который видит сны – это, возможно, центральный персонаж, совершенно невыдающийся трактирщик в пригороде Дублина; возможно, это рассказчик, маниакально плетущий паутину повествования; или, возможно, это само человечество со всеми его историческими периодами, языками и культурами.

Сложности для читателя, и особенно сложности для переводчика, начинаются сразу с заглавия, Finnegans Wake, в котором нарочито отсутствует ожидаемый апостроф. Очевидно, подразумевается «Finnegan's wake» [«поминки Финнегана»], что является названием комической эстрадной песни 19-го века, рассказывающей о пьяном строителе, ирландце Тиме Финнегане, который упал с лестницы, разбившись предположительно насмерть, однако он оживает, когда на него случайно проливают виски во время его поминок. Название может также означать обращение ко всем спящим «Финнеганам»: «Finnegans, wake! » [«Финнеганы, проснитесь! »], или предвосхищать последствия, когда «Финнеганы» действительно «проснутся» [т. е. «Финнеганы бодрствуют»]. Только ретроспективно читатели увидят отсылку к легендарному ирландскому герою Финну мак Куйлу (у Джойса – Финн МакКул), который умер и похоронен много столетий назад, но которому предназначено вернуться к жизни в тяжёлые для Ирландии дни – которые, возможно, наступили, если прочесть заголовок как «Finn again is awake» [«Финн вновь очнулся»]. Французское слово «fin» означает «конец», в то же время латинское «negans» означает «отрицающий», что может подразумевать следующее: то, что кажется концом, на самом деле может быть новым началом. Пересекающиеся отсылки в двух словах названия к концу и началу, смерти и воскрешению, сну и пробуждению, героям прошлого и задачам настоящего, создаются огромной системой взаимосвязанных каламбуров – подобную форму комической игры слов некоторые серьёзные критики предыдущего поколения считали самым низким проявлением ума. (Когда Джойса однажды обвинили в том, что он просто развлекает себя тривиальными играми слов, как сообщается, он ответил, что только некоторые из них тривиальны, однако все остальные квадривиальны. )

После двух слов заглавия следует 628 плотно заполненных страниц в не менее сложном стиле – включая игры слов с элементами не только английского словаря, но также из ещё нескольких десятков языков. Получая итоговую языковую сложность пересекающихся отсылок, совершенно ясно, что текст принципиально абсолютно непереводим. Есть даже те, которые настаивают, что его не только нельзя перевести, но что его вообще не нужно переводить. Однако Джойс держался другого, противоположного принципа, а именно, что не существует чего-то уже написанного, что не может быть в будущем переведено. После отдельного появления в 1928 текста Anna Livia Plurabelle, который позже был преобразован в 8-ю главу Finnegans Wake, Джойс организовал и участвовал в экспериментальном групповом переводе нескольких страниц из него на французский, вскоре после чего сотрудничал в переложении более коротких отрывков на упрощённый английский, и наконец стал во главе роскошной итальянской версии тех же страниц, что ранее были переложены на французский.

Возможно перевести FW, или нет, но полные переложения Finnegans Wake появились в последующие десятилетия (перечисленные в хронологическом порядке) на французском, немецком, японском, нидерландском, корейском, португальском, польском, греческом, снова французском, испанском и турецком. Также существуют версии, которые должны завершиться и находятся в процессе, на итальянском, китайском, турецком и португальском – а также на русском в версии Андрея Рене, несколько глав которой уже доступны он-лайн на момент написания этих строк. Среди других языков отдельные главы и группы глав появлялись на чешском, румынском, галисийском, шведском и каталонском, а также менее продолжительные отрывки появлялись на венгерском и финском.

Насколько любое из этих переложений, или версий, или транспонирований, или пересозданий составляет «перевод» в любом традиционном смысле, это вопрос, который продолжает занимать теоретиков перевода, а также специалистов по Finnegans Wake. Имея сложности, связанные с огромностью и юмором джойсовского текста, действительно, кажется очевидным, что его совершенно нельзя переводить, но можно только переписывать. Поэтому также можно сказать, что каждое индивидуальное переложение или переписывание оригинального текста нужно рассматривать не столько как точное повторение, сколько как продолжение оригинального процесса сочинения Джойса, таким образом рассматривая макротекст Finnegans Wake как оригинальный текст Джойса вместе со всеми его многочисленными переложениями на различные языки, что совокупно составляет постоянно расширяющуюся и изменяющуюся литературную вселенную. На сегодняшний день русский вклад в этот макротекст ограничивался собранием отдельных отрывков из первых глав, переложенных Анри Волохонским, а также несколькими страницами, переложенными Константином Беляевым. Гораздо более амбициозное транспонирование, осуществляемое Андреем Рене, наконец позволит русскоязычным читателям лично испытать, в большем объёме и в большей глубине, чем ранее, природу бессмертной притягательности экстравагантного и экстраординарного текста Джойса.

Патрик О'Нил, Университет Куинс, Канада

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒