Часть первая 13 страница

Хотя, если посмотреть на саму тётушку, то никак не сказали бы, что семья «тянется из последнего»; ско-рее, наоборот. И в квартире — чего только не было; и всё дорогое, добротное.

Вот так и бежало себе времечко, и Тамарочка ста-ла совсем взрослой. Три года, отведённые брату с же-ной, заканчивались, и тётушка, как бы между прочим, сказала:

— Дорогая, пора новые бумаги подписывать, чтоб наши молодые на улице не оказались. Ты не против?..

Чего бы Томочка была против? За это время у пары родился и подрос ребёнок — препотешный Димка, ко-торого девушка очень любила и который (единственный на свете) отвечал ей полной взаимностью.

Тамарочка часто возилась с малышом, гуляла с ним часами. Иногда ей поручали ребёнка на два-три дня,

и это Томочку только радовало, а не наоборот. Димка был её настоящим счастьем. И, чтобы он «не оказался на улице» вместе со своими родителями, Томочка под-писала новые бумаги, ещё на три года.

И опять жила себе как жила, никому особенно не нужная, но и не угнетаемая. Правда, в её обязанности по дому давно уже, лет с девяти-десяти, входили неко-торые работы, но Томочка к такому порядку вещей при-выкла и не считала его чем-то особенным. Да и что тут сложного: надо было всего-навсего постирать два-три раза в неделю, что там накопилось; приготовить еды (по-том — помыть, конечно, за всеми посуду); ну и ещё — уборка квартиры, когда необходимо. Вот и всё.

Томочке, наоборот, нравилось делать всё это. А чем ещё заняться, если не работой по дому? Как тётю с дя-дей за заботу и крышу над головой отблагодарить тогда? Томочка всё хорошо понимала, ведь тётя Мария не уста-вала это девушке объяснять.

Хорошо ей жилось, что говорить. К тому же — всему научилась. Даже тётя Мария, нет-нет, да и скажет:

— Молодец, Тома! Когда свою семью создашь — легко тебе будет. Не раз добрым словом вспомнишь тё-тину науку!

При этом она умилялась и концом платочка прини-малась смахивать несуществующие слёзы с густо накра-шенных ресниц.

Закончила Томочка школу, пошла работать на рынок продавцом. А куда ж ещё? — ну не в институт же! Это Томочка и сама понимала; и так сколько лет у родных на шее. Пора и заработок в дом носить.

А заработок получался неплохой, и тётка Мария оставалась довольна. Теперь она могла позволить де-вушке кое-что купить себе самостоятельно, на свой вы-бор. Правда, следила, чтоб вышло не дорого. Остальные Томочкины деньги свято шли «в семью», да ещё — на помощь «молодой семье», чему Томочка толь-ко радовалась. Договор на квартиру снова продлили, но на этот раз Томочке тётка Мария дала подписать со-всем не такие бумаги, что раньше. Объяснила: Томочка теперь совершеннолетняя; вот и документы по-другому составляются.

Девушке было всё равно, по-другому так по-другому. Суть-то не в этом.

…Исполнилось Томочке двадцать лет, и влюбилась она. В хорошего парня, который торговал напротив.

Стали встречаться, а тётя с дядей только рады: совет да любовь. Немного погодя тётка Мария спросила:

— Деточка, а жить где будете? Ты говорила, вы по-жениться хотите?

— Хотим, тётечка! — засияла Тамара. — А жить —

в моей квартире, где ж ещё? Я уже Гене сказала, что у меня личное жильё есть.

— Как?! — тётка Мария аж присела. — А брата с се-мьёй — куда?! Ты что? Да и…

Что «да и…» Томочка не расслышала, она заплакала:

— Тётечка, да ведь мне надо! Я беременная…

Вот это да!!! У тётки не было слов. Действительно,

в тихом омуте…

— Вот что, девонька, — решительно сказала она. — Пусть твой Гена и решает, как быть и где вам находить-ся, раз он уже успел такого наделать.

Томочка начала возражать, твёрдо помня: у неё есть на это право. Есть, и всё!

— Что, какое право?! — разозлилась наконец тётка Мария. — Ты ж сама брату дарственную на квартиру подписала, три месяца назад! Что, уже забыла? Ничего, зато бумаги есть!

Вот так…

Томочкин возлюбленный, когда про всё это узнал, длинно присвистнул и сказал:

— Ну извини, значит, не судьба. Мне тебя вести не-куда, сам в общаге обитаю…

Она даже не успела сказать ему про ребёнка, думала: завтра. А назавтра он уже исчез.

— Вчера и рассчитался, — скупо обронил его хозя-ин. — Откуда я знаю, где искать?! Я ему не папа.

Спустя ещё месяц Томочкина спокойная жизнь кон-чилась навсегда: тётка Мария стала её откровенно гнать.

— Нагуляла, стерва?! Иди куда хочешь со своим по-зором, и так не знаю, как людям в глаза смотреть!

Сердобольная соседка тихонько присоветовала То-мочке обратиться в суд, но адвокат, просмотрев бумаги, строго сказал:

— Ничего нельзя сделать, девушка, всё оформлено чин чином. Что ж вы подписывали, не читая, а?.. Ведь грамотная, наверное.

А одна женщина на рынке сказала:

— Вот что, Тома. Есть выход. Давай-ка, устройся ня-нечкой в дом ребёнка, и своё дитя — туда же определи.

Спасибо ей, так Тамара и поступила. И сейчас у неё всё хорошо; растёт Наташенька (ей уже годик); Томочка на хорошем счету. Добрая директриса разрешила даже Томочке жить тут же, в детдоме, выделила на свой страх

и риск старую кладовку без окон. А дальше — видно будет. Сыта, одета, при дочери… Хорошо! Есть же такие добрые люди на свете!

Старается Томочка отработать директрисе за до-броту; та сама предложила, когда девушка начала бла-годарить. Всего-то и работы: навести в директорской квартире порядок раз в неделю, да простирнуть кое-что, да сготовить… Той-то самой всё некогда, начальство всё-таки.

А чего ж не сделать доброе дело такой сердечной женщине, как новая Тамарина начальница? Пустяки.

Рука спонсора

Конечно, это был пустяк, но уж очень Лерочке за-хотелось. А значит, надо сделать. Она девочка волевая, всегда добивается, чтоб было, как ей нужно; значит, это стремление надо поощрять.

Валерий Алексеевич, не откладывая, набрал номер:

— Дарья Дмитриевна, Ершов говорит. У меня к вам дело.

Дарья Дмитриевна затрепетала: Ершов — это был не просто отец её ученицы; он, как утверждал дирек-тор, являлся «главным и лучшим спонсором школы».

И просьба Валерия Алексеевича невыполненной быть никак не могла. Что там у него на этот раз?..

— Мелочь, Дарья Дмитриевна, сущая ерунда. Но дочка мечтает поехать, как ей откажешь?..

Да… Не такая уж это маленькая просьба, не такая! Вчера позвонили из облоно и сказали, что есть одна бес-платная путёвка в Международный центр для одарённых детей. И не куда-нибудь, а в саму Москву. И не позднее, чем через неделю, школа должна такого ребёнка на-звать. Непременное условие: это должен быть победи-тель (или победительница) какого-нибудь поэтического конкурса, можно — школьного.

Дарья Дмитриевна очень обрадовалась, когда узна-ла. Есть, есть в школе такая девочка! Умница, талант. Стихи пишет, — удивительно даже, что ей всего сем-надцать лет. И как раз сейчас в школе проходит конкурс ученической поэзии «Осенние мотивы», итоги — после-завтра. Уже все работы просмотрены, и Дарья Дмитри-

евна (плюс двое коллег-филологов: жюри! ) убедилась, что Таня Тимченко — снова вне конкуренции.

Тимченко — девушка тихая, робкая. Живёт с одним только папой (мама Танечки умерла несколько лет на-зад, а отец так и не женился больше). Живут небогато,

и такая престижная путёвка — огромное событие в их жизни; да и шанс, наверное! Скорее всего, таких детей кто-то планирует продвигать и дальше. Дарья Дмитри-евна давно думала, что было бы совсем неплохо, если б девочку заметили не только в родной школе.

Конечно, пока Танечка про путёвку ничего не зна-ла, но что она — заслужила, учительница ни на миг не сомневалась.

— Понимаете, Валерий Алексеевич, эта поездка — для одарённых детей; так сказать, для талантливых…

— Вы что ж, — немедленно обиделся Ершов, — хо-тите сказать, что моя дочь — бездарь?!

— Ой, нет, что вы, — засуетилась Дарья Дмитриев-на, — Лера тоже способная, но ведь она никогда не пи-сала стихи и даже не пыталась. Я же не первый раз про-вожу в школе подобные конкурсы…

— Слушайте, — снисходительно обронил Ершов, — не писала, так напишет. Завтра принесёт. Устраивает вас?

— Да как сказать, — всё мялась литераторша. — Если победит, то, конечно… Тогда она и поедет.

— Победит, я уверен, — ухмыльнулся Ершов. — Вот увидите, Дарья Дмитриевна. До свидания.

Дарья Дмитриевна сидела, уронив руки на колени. Что делать?... Она зачем-то набрала номер директора:

— Степан Сергеевич, извините, что беспокою… У меня — безвыходная ситуация.

Она, волнуясь, изложила суть дела. Директор слу-шал, не перебивая, и Дарья Дмитриевна вдохновилась:

— Степан Сергеевич, вы поймите! Лера Ершова мо-жет поехать куда угодно и без этой путёвки, у них ведь денег — куры не клюют! Ну зачем ей — обязательно сейчас, а?! И потом: откуда Ершов узнал? Я ведь ещё никому ничего не говорила!

— Дарья Дмитриевна, прекратите истерику! — слышно было, что директор сердится. — Какая разница, откуда узнал? Это разве меняет дело?

— Ну всё-таки, как же так? — лепетала учительни-ца. — А Тимченко?.. Если мы объявим, что победила не она, а Ершова, нас даже первоклассники засмеют…

— Дорогая моя, переживёте! — в голосе начальства уже зазвенел металл. — Дело не в том, что Ершов мо-жет и сам всё оплатить. Просто Лере хочется выиграть

и поехать как победительнице, а не за папины деньги, понимаете? По-моему, прекрасное стремление!

Наконец-то Дарья Дмитриевна сообразила, что ди-ректор уже давно в курсе. Это он, наверное, Ершова проинформировал… Она не ошиблась:

— И вообще, Дарья Дмитриевна, я считаю, что шко-ла должна хоть как-то отблагодарить эту семью за всё, что они для нас сделали. Вы не находите?

Да, конечно… Кондиционеры в учительской и в ка-бинете директора, два компьютера новейшего образца, линолеум в кабинете литературы… Это всё — Ершов. Спасибо ему. Однако она попыталась в последний раз:

— Ну хорошо, Степан Сергеевич, я вас поняла… Только не знаю, как это сделать?.. Лера завтра принесёт стихи, мне Ершов обещал, но ведь она…

Директор рассвирепел не на шутку:

— Слушайте, я от вас в шоке! Да напишите вы сами эти стихи, чёрт бы вас побрал!!! Вы ж печатаетесь! Ваши стихи — не хуже, чем у Тимченко; вот и будет победа! Только не болтайте, что это вы писали, а не Лера, и всё!

Вы помните, — повёл он вкрадчиво, — что на следую-щий год у вас аттестация? Хотите высшую категорию?

Кто ж не хочет?.. Литераторша глубоко вздохнула:

— Хорошо. Я поняла.

— Вот и отлично! — уже теплее сказал директор. — Тогда до свидания.

Дарья Дмитриевна не ложилась до часу ночи. Во-первых, две пачки тетрадей надо было срочно прове-рить, а во-вторых… Сами понимаете… Она тщательно пересмотрела все черновики и нашла одно из давних своих стихотворений, как раз по теме. Оно, к счастью, нигде не публиковалось.

Дарья Дмитриевна торопливо переписала его, а по-том, подумав, уселась за компьютер: пусть лучше будет набрано шрифтом, чтоб по почерку коллеги ни о чём не догадались.

Проснулся муж и подошёл ругаться:

— Даша, когда закончится этот фанатизм?! Ты на часы смотрела?

— Васенька, голубчик, не сердись… Мне очень надо, на завтра надо! — она смотрела умоляюще. — Послед-ний раз, обещаю!

— Ага, сразу поверил! — пробурчал муж, но, однако, ушёл спать дальше.

…Наутро Дарья Дмитриевна помчалась на работу задолго до первого урока: надо было зайти к Ершовым.

Дверь ей открыла заспанная Лера. Удивилась:

— Дарья Дмитриевна, а чего вы?..

Учительница торопливо сунула ей стихотворение и, пряча глаза, сказала:

— Лерочка, придёшь в школу — отдай это Инне Гри-горьевне. Скажешь, что ты написала на конкурс…

— А-а-а, — равнодушно протянула девушка. — Ну что ж, спасибо.

…Дарья Дмитриевна шла в школу и чувствовала непреодолимое отвращение: к директору, к Ершовым,

к себе… Да ещё, как назло, столкнулась у самого крыль-ца с Таней Тимченко.

Та, как всегда, приветливо поздоровалась. «Слав-ная девочка! » — в который раз подумала литераторша. Но сейчас к мыслям об уме и таланте Тимченко подме-шивалась ложка дёгтя.

«Хватит! — одёрнула она саму себя. — В конце кон-цов, своя рубашка ближе к телу. Против Ершова только дурак переть может…»

(По городу про него ходили нелестные слухи).

«И к тому же, — продолжала себя успокаивать Дарья Дмитриевна, — у Тимченко ещё будут шансы, ведь она способная. Не сейчас, так потом».

И учительница окончательно успокоилась.

А дальше — всё было даже проще, чем она ожи-дала: Лера отдала стихи, потом Инна Григорьевна по-дошла к Дарье Дмитриевне, потом они позвали Ольгу Антоновну…

Удивлялись все втроём: надо же! Это называется «скрытые возможности»!

И только одиннадцатый класс слушал недоверчиво, когда на следующий день их пригласили для объявления результатов: первое место — Ершова, второе — Тим-ченко, ну и третье — все остальные.

— Ребята! — сияла Дарья Дмитриевна. — Сегод-ня — не просто подведение итогов! Сегодня так уди-вительно совпало, что победитель нашего конкурса от-правляется в Москву на новогодние каникулы в центр молодых литераторов! Поаплодируем Лере Ершовой!

Класс жидко захлопал, а язвительный Семёнов гром-ко и нахально сказал:

— Вот неожиданность! Да, Дарья Дмитриевна? Семёнов грубил всегда, и, конечно, не стоило обра-

щать на него внимание: возраст у него такой.

Тем более что никто ничего больше не добавил.

И только Таня Тимченко посмотрела на учительницу

с горькой укоризной. А может, показалось?..

Вместо эпилога

Открытое письмо к молодым учителям

Здравствуйте, мои юные коллеги!

Когда наступает лето, вместе с ним к учителям при-ходит и долгожданный отпуск. Но он пролетает быстро,

и мы (а подавляющее большинство педагогов — это женщины) снова отправляемся на работу, на свою неиз-менную битву за разумное и доброе.

Не знаю, кто как, а я очень люблю свою работу и счи-таю профессию учителя одной из самых важных в мире. И вот я подумала: а ведь в августе, как ежегодно проис-ходит, в школу снова придут молодые кадры, мои юные коллеги…

Ох и нелёгкий они выбрали путь!

Но многие пока ещё об этом не знают. Конечно, кто-то из них проработает в школе совсем недолго и сбежит из неё навсегда, а потом, при воспоминаниях о начале своей трудовой деятельности, будет долго плеваться

и открещиваться: «Да будь она неладна, эта школа! Чтоб я ещё когда-нибудь!.. » Но будут и такие, которые оста-нутся здесь навсегда и назовут эту работу делом всей своей жизни.

Вот к ним и хочу обратиться!

Я всю жизнь проработала в школе. Было всякое. Не скрою: пыталась уходить. Но так вот окончательно

и не ушла, и не жалею об этом. Сейчас я уже учитель-ница с большим опытом и солидным стажем. Но это — сейчас: через годы и ошибки, через минуты радости

и годы разочарований.

Представила себе: вот войдёт первого сентября

в класс молоденькая, красивая учительница, вчерашняя студентка, и дай ей Бог понять, КУДА и ЗАЧЕМ она при-шла, а иначе… Моё письмо — это открытое обращение «старого педагогического волка» («волчицы! ») к такой девушке:

— Здравствуй, моя юная коллега! Ты решила рабо-тать в школе? Я от души поздравляю тебя с этим. За-помни, девочка: школа — это твоя вечная молодость, сколько бы лет тебе ни было. Я знаю: ты сейчас уверена, что идеи Макаренко и Сухомлинского, по сравнению с твоими планами, — детский лепет. Ты полна сил, мыс-лей и проектов. И если прямо с сентября начнёшь всё это реализовывать, все просто ахнут!

Хочу тебя предупредить, дорогая: все молодые учителя похожи на котят, которые неожиданно попали

в воду, а надо плыть! (А ты помнишь, что котята пла-вать не умеют? ) Ты прочитала и улыбнулась, да? Уж кто-кто, а ты сумеешь, не так ли? Ведь ты прекрасно учи-лась! Ну, что же, детка, перечитай эти строки в конце октября, и ты по-другому их воспримешь. Ты скажешь: «Права эта немолодая учительница! ». Извини, кста-ти, что я говорю тебе «ты» и обращаюсь как к ребёнку. Просто в силу моего опыта и возраста я имею на это право; и, поверь, так мы легче поймём друг друга. Мо-жешь считать, что я обращаюсь к тебе как мать к дочери (во всяком случае, с такой же нежностью, пониманием и надеждой…)

Итак, ты зайдёшь в класс, и первым делом дети нач-нут тебя изучать: какая ты? как одета? как и что гово-ришь? уважаешь ли себя? Поверь: если ты начнёшь суе-титься, напускать на себя излишнюю строгость или быть

с детьми запанибрата, ты сразу же очень много потеря-ешь в их глазах. Уж что-что, а правды от них не утаишь. И они сразу сделают обидные для тебя выводы: «много из себя корчит», «притворяется умной», «ой, какая крив-ляка и злюка».

Прими мой первый совет: будь сама собой. Но знай, что будь собой лучшей из того арсенала, какой ты мо-жешь быть. Каждый из нас бывает разным; выбери себе для учительства свои самые хорошие качества, но непре-менно СВОИ. Пойми, перед тобой люди: каждый из них личность (вне зависимости от того, из какого класса). Уважай их с первой секунды и в то же время дай понять, что ты требуешь ответного уважения от каждого из них.

Особенно осторожной надо быть со старшекласс-никами. Ведь вы почти ровесники; какие-то пять-шесть лет разницы! И вот тут бывает, что учительница иногда говорит (после уроков, конечно! ): «Да что там; вне стен школы можете называть меня просто Света, а не Свет-лана Петровна! ». Что же, они начнут говорить тебе «Света» и с большим удовольствием хлопать по плечу. Но на этом уважение к тебе закончится раз и навсегда. И никакой дружбы не будет, а будет (за спиной) вы-вод: «А-а, Светка… Она — никто». Это — приговор для учителя.

Ты Светлана Петровна: ныне, присно и во веки ве-ков, и никак иначе!

Ты начнёшь давать уроки. Вчитайся в слово

«УРОКИ». Чувствуешь? Дети не просто должны полу-чать новые знания; они будут извлекать уроки из всего, что ты делаешь и говоришь. Неважно, кто ты: «физичка»

или «историчка». С тобой должно быть интересно, вот

и все! В каждом предмете есть интересные факты, не-обычные явления, неординарные имена. Сделай свой урок таким, на каком самой хотелось бы побывать, будь ты ученицей. Вспомни, хорошо ли тебе бывало на уро-ках, на которых все сорок пять минут пичкали формула-ми и сухими фактами?

Умей на уроке и пошутить, и сделать «рекламную паузу», только знай меру. Знания не должны подменять-ся «развлекаловкой». Высшая степень позора — если ученик идёт от учителя к репетитору.

Кстати, прежде чем идти на свой первый урок, спроси-ка сама себя: «Почему я пришла в школу? » И если ты не ответила: «Потому что люблю детей! », ты, увы, ошиблась дверью. Значит, твои причины ложны. Если в твоей мотивации постоянно не присутствует слово «люблю» — значит, выбор профессии — ошибка, и пора её исправлять (уйти из школы пока не поздно; и пусть судьба подарит тебе счастье в другой профессии).

Да-да, «люблю» — это самое главное: люблю де-тей, люблю свой предмет, люблю приходить в класс

и видеть, как меняются лица детей, когда им интерес-но; люблю, когда звенит звонок с урока и дети просят: «Светлана Петровна, договорите, пожалуйста! Это так интересно! ». Люблю сказать им при этом: «Нет-нет, ре-бятки; перемена — это ваше время, да и мне надо отдо-хнуть. Жду вас в следующий раз — тогда и закончим! ».

Итак, мой самый главный совет тебе, моя дорогая коллега, — ЛЮБИ! И тогда тебя будут любить взаим-но, от всей души, а, значит, — верить каждому твоему слову. А чтобы верили — ты должна быть всегда чест-на. Не бойся признаться, что ты чего-то не знаешь. Это не унизит тебя в глазах детей, если ты правдиво ска-жешь: «Дети, я не знаю ответа на этот вопрос (или знаю

мало и неточно), но я обязательно выясню и вам рас-скажу». И, конечно, не забыть об этом обещании! Чтобы не забыть, советую всё и всегда записывать.

Дети непременно возьмут хороший пример и станут более дисциплинированными и обязательными.

Вспоминаю я такой случай (сама ещё была школьни-цей): задали мы молодой учительнице вопрос, что она знает о малоизвестном писателе по фамилии «Вохо-лош» (это мы прочитали «Шолохов» задом наперёд).

И очень стыдно и неловко было видеть, как она, слегка запнувшись, начала рассказывать, отделываясь очень осторожно и ловко общими фразами… Вскоре она на-всегда ушла из школы, потому что так и не сумела стать учителем, а намучалась только.

Ещё хочу посоветовать тебе: ищи в своих учениках хорошее! Я твёрдо уверена, и не раз в этом убеждалась: если ты два раза придумаешь, за что ребёнка похвалить, на третий раз — действительно будет за что. И не жа-лей, пожалуйста, добрых слов. Ты же помнишь: «Что посеешь, то и пожнёшь». Посеешь одно доброе слово — пожнёшь десять! Пойми, я вовсе не призываю тебя быть доброй и лояльной без разбору.

Например, в вопросах дисциплины, ты однозначно должна быть жёсткой. Но не жестокой, конечно. Не надо быть бесчувственным автоматом, ведь ребёнок может нарушать дисциплину и не по своей воле. Но твои тре-бования должны быть твёрдыми, ясными и одинаковы-ми для всех; а прежде всего — спроси с себя так, чтобы ученикам была видна твоя самодисциплина.

Хочу сказать тебе, что я, например, никогда не разре-шаю себе не проверить вовремя тетради. Мои ученики точно знают: если они написали сочинение, то к следую-щему уроку я объявлю оценки. Я успею в любом случае, я не буду оттягивать, отговариваясь то самочувствием,

то отсутствием времени. Всё очень просто: опять же, до-статочно вспомнить себя в годы ученичества. Тебе очень хотелось узнать, какую оценку ты получила за контроль-ную на прошлом уроке, да? И я уверена, что ты почти ненавидела учительницу, которая «тянула» с проверкой работ. Кстати, эффект от такой, не вовремя объявлен-ной, оценки почти нулевой; ребёнок уже и не вспомнит, за что и почему такой результат, т. е. учитель сам сводит на «нет» результаты своей работы.

…Итак, не забыть похвалить. Но не забыть и отру-гать, наказать, ведь без этого тоже не обойтись. Только сделать это надо справедливо и не унижая. Ни в коем слу-чае не унижая! Запомни: унижения, особенно публично-го, никто никогда не прощает и не забывает; напротив, это порождает ненависть. Ну-ка, вспомни о каком-нибудь своем унижении! — ты его забыла? А простила? То-то… Наказание наказанию рознь. Если ребёнок ви-новат, он сам ждёт, что его накажут, но при этом он хо-чет, чтобы наказание было адекватно проступку, чтоб ему дали шанс на исправление и обязательно простили.

Настоящий учитель наказывает так, что ребёнку понятно: педагог — это его большой друг, и наказание огорчает и самого учителя, он переживает вместе с про-винившимся. Он верит в ребёнка и знает, что его просту-пок — это случайность, а не следствие безнадёжно ис-порченной натуры. Иногда тяжелый вздох и слова: «Эх ты!.. Что ж ты, Саша (Петя, Ира, Коля)? Ты так меня рас-строил!.. » — действуют больше, чем двухчасовой выго-вор с привлечением родителей и завуча с директором.

К слову, заклинаю тебя: постарайся никогда не бе-жать за директором и завучем, чтобы они помогли спра-виться с классом! Пойми, директор пожурит и уйдёт,

а ты — останешься: беспомощная, жалкая… И к тому же — ябеда.

Ещё важен голос. Доброжелательный тон, правиль-ная речь. Проследи, есть ли у тебя слова-паразиты? Если есть — немедленно избавляйся. Некоторые учите-ля без счёту употребляют какое-то слово или бесконеч-но «нукают». Я помню случай, когда учитель получил кличку из-за слова-паразита. Дети прозвали его «Одно-значно». Ты же не хочешь такого, правда?

Я давно заметила: дети очень точно подбирают клич-ки учителям. Правда, не всем; есть такие педагоги, кото-рых и в глаза, и за глаза зовут исключительно по имени-отчеству. По-моему, это высшая степень уважения.

А вот «припечатают» какое-то прозвище — и учитель носит его всю жизнь. Оно, как устное народное творче-ство, живёт вечно!

Если тебя назначат классным руководителем — будь корректной с родителями. Никогда не говори что-то не-приятное при всех; попроси родителей плохого ученика остаться после собрания. И вместе с ними решай вопрос: как помочь (слышишь? — не наказать, а помочь! ) такому ребёнку, что для этого нужно сделать? Поищите вместе, как друзья по семье-школе, ответ: почему так произо-шло? Почему такое поведение и оценки? Болей душой за каждого своего ученика как за собственного ребёнка, а не проводи собрания с целью «довести до сведения».

Вот ещё один деликатный момент. Ты — учитель-ница, и тебе будут делать подарки ко Дню учителя, на Восьмое марта…

Как бы ты ни отнекивалась, всё равно будут. Да ещё

и подойдут спросить: что подарить? (это чтобы подарок порадовал, а не просто вручить «для отмазки»). Конеч-но, стать в позу и злым голосом от всего категорически отказаться будет некрасиво. Так вот, советую тебе: если будут настаивать, попроси что-нибудь совсем недоро-гое, скромное (можно книгу, небольшую картину. Это

очень поднимет мнение о тебе, как об интеллигентном человеке).

Поверь, противно наблюдать, как учителя «клянчат» золото, сервизы или деньги в конверте. Иногда даже за-годя, за месяц-полтора до своего дня рождения, вовсю намекают по сто раз в день, что, дескать, неплохо бы по-лучить комплект хорошего постельного белья. Да, ко-нечно, намёк поймут и всё подарят; но что подумают?..

Расскажу тебе случай: много лет назад подошла ко мне перед экзаменом по литературе мама одного маль-чика: «Я вам буду очень благодарна, если мой сын полу-чит хорошую оценку. Скажите, сколько? » Я растерялась. Это выглядело так, как будто я взяточница! А мальчик учился на «три-четыре», потому что ленился. И я ответи-ла маме: «Прошу вас, не волнуйтесь. Если ваш сын отве-тит на «четыре» — я ему БЕСПЛАТНО поставлю, а если на «три», то поставлю тоже бесплатно. Идите и передай-те ему: пусть как следует учит билеты. Вы же не хотите, чтоб ваш сын посчитал меня продажной, правда? »

Тяжело мне дались такие слова, не скрою. Я человек мягкий, уступчивый; стараюсь помочь людям, если могу. Но здесь я на секундочку представила, что подумает обо мне ребёнок, и мне стало страшно! Ведь не всё на све-те продаётся, — я это твердила детям почти на каждом уроке. Да ни за какие богатства мира я не согласилась бы не соответствовать собственным словам!

К счастью, женщина поняла меня и долго извиня-лась. Я до сих пор помню свой ответ и горжусь им, пото-му что знаю: исключительно все считают меня честным учителем. Желаю этого и тебе, дорогая юная коллега. Поверь, такое мнение — это и есть самая высокая на-града. А цепочку и сервизы ты себе сама купишь!

Иногда ученики, особенно старшеклассницы, прихо-

дят к учительнице со своими проблемами и секретами.

Запомни: во что бы то ни стало ты должна хранить «тай-ну исповеди». Выдать чужую информацию, предать дет-ское доверие — это преступление. Пойми, я не сгущаю краски, подобрав именно это слово. Ты учитель, и ре-бёнок видит в тебе, прежде всего, профессионала, пси-холога, мудрого наставника, к которому он обратился как к «скорой помощи». Помоги такому ребёнку сове-том или действием, ведь он ПРИШЁЛ К ТЕБЕ!

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 11 121314 15 Следующая ⇒