Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья



Харак­тер прин­ци­па­та. а) харак­тер прин­ци­па­та в пред­с­тав­ле­нии его совре­мен­ни­ков

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 12Следующая ⇒


Харак­тер прин­ци­па­та

 

а) харак­тер прин­ци­па­та в пред­с­тав­ле­нии его совре­мен­ни­ков

Пер­вое опре­де­ле­ние харак­те­ра прин­ци­па­та было дано его осно­ва­те­лем. Если верить Авгу­с­ту, прин­ци­пат — это «вос­с­та­нов­лен­ная рес­пуб­ли­ка», то есть воз­вра­ще­ние к тому государ­с­твен­но­му и обще­с­твен­но­му строю, кото­рый сами рим­ляне назы­ва­ли стро­ем отцов, и кото­рый про­дер­жал­ся в рим­ской граж­дан­ской общине после изгна­ния Тарк­ви­ния Гор­до­го в более или менее неиз­мен­ном виде до нача­ла эпо­хи граж­дан­ских войн и граж­дан­ских смут.

Види­мо, у боль­шин­с­тва рим­ских граж­дан это опре­де­ле­ние не выз­ва­ло воз­ра­же­ний. Млад­ший совре­мен­ник Авгу­с­та рим­ский исто­рик Вел­лей Патер­кул, выхо­дец из ита­лий­ской муни­ци­паль­ной зна­ти, яснее всех про­чих объ­яс­нил, что вхо­ди­ло в поня­тие «вос­с­та­нов­лен­ная рес­пуб­ли­ка».

«Окон­чи­лись граж­дан­ские вой­ны, про­дол­жав­ши­е­ся 20 лет, — писал он, харак­те­ри­зуя уста­нов­лен­ный Авгу­с­том государ­с­твен­ный и обще­с­твен­ный строй, — пре­кра­ще­ны вой­ны внеш­ние, воз­вра­щен мир, повсю­ду исчез страх перед ору­жи­ем, вос­с­та­нов­ле­на сила зако­нов, авто­ри­тет суда, вели­чие сена­та, власть маги­с­тра­тов при­об­ре­ла преж­нее зна­че­ние… был воз­вра­щен пер­во­на­чаль­ный и ста­рин­ный образ прав­ле­ния (букв. образ рес­пуб­ли­ки)».

В этом опре­де­ле­нии пере­чис­ле­но все, что ассо­ци­и­ро­ва­лось у рим­лян с поня­ти­ем res publica (букв. «общее дело», «обще­с­твен­ное дос­то­я­ние»): харак­тер­ный для антич­ной граж­дан­ской общи­ны при­о­ри­тет обще­с­твен­ных инте­ре­сов (обще­с­твен­но­го бла­га) над лич­ны­ми, вер­хо­вен­с­тво тра­ди­ции и зако­на, сво­бод­ное функ­ци­о­ни­ро­ва­ние народ­но­го собра­ния, сена­та и маги­с­тра­тур. Одним сло­вом — все, что в пред­с­тав­ле­нии рим­лян было свя­за­но с поня­ти­ем пра­виль­но­го госу­дар­с­тва, про­ти­во­по­став­ляв­ше­го­ся непра­виль­но­му — тира­нии или цар­с­тву (regnum).

Един­с­твен­ное, что не впи­сы­ва­лось в это опре­де­ле­ние, и поэто­му не было упо­мя­ну­то Вел­ле­ем — это гла­вен­с­тву­ю­щее поло­же­ние в «вос­с­та­нов­лен­ной рес­пуб­ли­ке» само­го прин­цеп­са, обла­дав­ше­го такой вла­стью, кото­рая и не сни­лась ни одно­му из государ­с­твен­ных дея­те­лей ста­ро­го доб­ро­го вре­ме­ни. В свя­зи с этим даже люди, при­няв­шие новые поряд­ки как необ­хо­ди­мые и бла­го­твор­ные, неред­ко про­во­ди­ли раз­ли­чие меж­ду «вос­с­та­нов­лен­ной» и «сво­бод­ной» или «преж­ней рес­пуб­ли­кой».

Вме­сте с тем у рим­ских авто­ров, напри­мер, у вели­ко­го рим­ско­го исто­ри­ка Таци­та, встре­ча­ет­ся и опре­де­ле­ние, пря­мо про­ти­во­по­лож­ное обще­при­ня­то­му. Август, по его мне­нию, «после того как соблаз­нил вои­нов подар­ка­ми, народ — раз­да­ча­ми хле­ба и всех вме­сте — сла­дос­т­ны­ми бла­га­ми мира, начал мало-пома­лу воз­вы­шать­ся и при­сва­и­вать себе пол­но­мо­чия сена­та, маги­с­тра­тов и зако­нов». В резуль­та­те «осно­вы государ­с­твен­но­го поряд­ка пре­тер­пе­ли глу­бо­кое изме­не­ние, и от древ­них чис­тых нра­вов нигде ниче­го не оста­лось».

Одна­ко даже Тацит не отож­дес­тв­ля­ет новый государ­с­твен­ный строй с нена­вис­т­ным «цар­с­твом» и про­ти­во­по­став­ля­ет Рим, и при­су­щие ему поряд­ки, Егип­ту, где «люди вслед­с­твие рас­пу­щен­но­с­ти склон­ны к мяте­жам и вол­не­ни­ям, незна­ко­мы с зако­на­ми и не зна­ют маги­с­тра­тов». Рим­ляне, по мне­нию Таци­та, «не могут выно­сить ни пол­ной сво­бо­ды, ни пол­но­го раб­с­тва». Таким обра­зом, и после Авгу­с­та, рим­ляне все-таки живут в рес­пуб­ли­ке, пусть и дегра­ди­ро­вав­шей.

Гре­че­ские писа­те­ли этой эпо­хи в отли­чие от рим­ских счи­та­ли прин­ци­пат монар­хи­ей, а прин­цеп­сов назы­ва­ли царя­ми (впро­чем, рес­пуб­ли­кан­ских сена­то­ров и пол­ко­во­д­цев они так­же неред­ко назы­ва­ли царя­ми). Одна­ко в рим­ской дер­жа­ве гре­ки эпо­хи Прин­ци­па­та виде­ли монар­хию осо­бо­го рода, пра­ви­те­ли кото­рой ведут себя не как тира­ны, а как полис­ные маги­с­тра­ты.

В «Похваль­ном сло­ве Риму» гре­че­ский ритор II в. н. э. Элий Ари­с­тид отме­ча­ет: «Вы (рим­ляне) един­с­твен­ные из всех пра­ви­те сво­бод­ны­ми людь­ми… Нель­зя ска­зать, что народ этой стра­ны кому-то пови­ну­ет­ся, слов­но отдан­ный в раб­с­тво тому, кто и сам не сво­бо­ден. Но как граж­дане одно­го поли­са назна­ча­ют пра­ви­те­лей, чтобы они защи­ща­ли и забо­ти­лись о них, так и вы, управ­ляя всем насе­лен­ным миром, как еди­ным поли­сом, назна­ча­е­те пра­ви­те­лей как бы посред­с­твом выбо­ров для защи­ты и забо­ты о под­влас­т­ных, а не для того, чтобы рас­по­ря­жать­ся ими как раба­ми». Упо­доб­ле­ние рим­ской дер­жа­вы одно­му гро­мад­но­му поли­су встре­ча­ет­ся и у мно­гих дру­гих гре­че­ских авто­ров это­го вре­ме­ни.

Совре­мен­ник Авгу­с­та и Тибе­рия Стра­бон отме­ча­ет, что рим­ляне ста­ли вла­ды­ка­ми луч­шей час­ти насе­лен­но­го мира с помо­щью успеш­ных войн и управ­ле­ния на граж­дан­ский лад.

Гре­кам вто­рит рим­ский хри­с­ти­ан­ский писа­тель Тер­тул­ли­ан, жив­ший в нача­ле III в. н. э. в про­вин­ции Афри­ка. Уко­ряя намес­т­ни­ков сво­ей про­вин­ции за без­за­ко­ния, допу­щен­ные в ходе судеб­ных пре­сле­до­ва­ний хри­с­ти­ан, он напо­ми­на­ет им: «Та дер­жа­ва, кото­рой вы слу­жи­те — это вла­ды­че­с­тво граж­дан­ское, а не тира­ни­че­ское».

Таким обра­зом, в дер­жа­ве, кото­рая пред­с­та­ет перед нами в изоб­ра­же­нии жите­лей рим­ских про­вин­ций эпо­хи Прин­ци­па­та, все, кро­ме ее пра­ви­те­ля, пол­но­стью соо­т­вет­с­тву­ет рим­ским пред­с­тав­ле­ни­ям о пра­виль­ном госу­дар­с­тве (рес­пуб­ли­ке). И даже, если это изоб­ра­же­ние явля­ет­ся иде­а­ли­за­ци­ей, харак­тер­но, что полис­ный иде­ал госу­дар­с­тва сохра­ня­ет­ся в эту эпо­ху.

 


⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒
  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.