д) римская знать (нобилитет)

Старая римская знать (нобилитет) — потомки республиканских консулов и диктаторов — являлась единственной социальной группой, которая не только ничего не выиграла, но, наоборот, многое проиграла в результате установления нового политического строя. Это была очень малочисленная, но по-прежнему весьма влиятельная социальная сила. Римские аристократы обладали громадными богатствами, множеством друзей, гостеприимцев и клиентов как в Италии, так и в провинциях, и высоким престижем урожденных политических и военных лидеров.

В большинстве своем они были приверженцами республиканского прошлого — эпохи их наивысшего политического и социального могущества. Они упорно сопротивлялись Цезарю и триумвирам, были разбиты в открытом бою, капитулировали, но так до конца и не смирились со своим поражением.

Первым правителям эпохи Принципата пришлось столкнуться с оппозицией нобилитета. При Августе аристократия редко проявляла враждебность новым порядкам. Самые активные противники единовластия погибли во время гражданских войн или были казнены за участие в заговорах против Августа. Остальные предпочитали пользоваться благами гражданского мира и участвовать в завоевательных войнах, вместо того чтобы затевать заговоры и мятежи.

Тем не менее, в высшем свете из рук в руки передавались злобные памфлеты на Августа и его близких, а также сочинения, прославлявшие Помпея, Катона и Брута. Август спокойно терпел поношения и сам охотно читал трактаты о достоинствах Катона и подвигах Помпея.

Пользуясь своим правом «рекомендации» консулов, он нередко награждал консульством лояльных ему аристократов. Дети тех нобилей, которые сражались против него при Филиппах, могли после консульства управлять «провинциями цезаря» и командовать расквартированными там армиями. Некоторые аристократы породнились с семьей Августа с помощью брачных союзов и входили в его ближайшее окружение заодно с его незнатными соратниками.

Вместе с тем Август ввел новую практику назначения так называемых «дополнительных консулов». Первые два консула, именуемые ординарными, складывали свои полномочия не через год, как раньше, а через несколько месяцев, и до конца года назначалось еще несколько пар «дополнительных консулов». Со временем на каждый год стало приходиться 8—10 консулов. Нобили добивались самой почетной магистратуры не реже, чем раньше, но она утратила свою исключительность и былой престиж.

Аристократическая оппозиция оживилась в правление Тиберия, когда ослабела память об ужасах гражданских войн, и закончились великие завоевания. Тиберий, сам принадлежавший к старинной знати и чутко улавливавший ее настроения, характеризуя свое положение, нередко повторял римскую поговорку: «Я держу волка за уши».

Как и было принято, он назначал высокородных аристократов на важные посты, например, наместниками провинций. Но при этом многим из них Тиберий запрещал покидать Рим, и они вынуждены были управлять провинциями через своих помощников.

Об основательности опасений Тиберия свидетельствует история Лентула Гетулика. Этот высокородный аристократ управлял в те годы провинцией Верхняя Германия. Он был любим своими легионерами, а также воинами Нижней Германии, которую возглавлял его не менее знатный тесть.

Когда Гетулик узнал о поданном на него доносе, он написал принцепсу, что соблюдает безупречную верность, но если на его место будет прислан другой, он воспримет это как вынесение смертного приговора. Поэтому им лучше заключить своего рода союз, с тем, чтобы принцепсу сохранить власть над всем остальным государством, а ему удержать за собою свою провинцию. Так и вышло. Тиберий управлял империей, а Гетулик — своей провинцией, и оба не вмешивались в дела друг друга. Гетулик пережил Тиберия, но при его преемнике Калигуле (37—41 гг. н. э. ), любимце рейнских легионов, он был смещен со своего поста и казнен.

Сочинения, прославлявшие республиканское прошлое, теперь сжигались на костре, а людей, уличенных в поношении принцепса, судили по обвинению «в оскорблении величия римского народа» и приговаривали к казни или ссылке. Их имущество забиралось в казну, за исключением четвертой части, которая шла в награду доносчикам. Начиная с Тиберия, это ремесло становится в Риме самым доходным и популярным. В последние годы его правления процессы и казни, идут непрерывной чередой. Их жертвой нередко становились не только свободомыслящие оппозиционеры, но также доносчики и приспешники тирана. Никто не мог быть уверен в завтрашнем дне.

Римские аристократы сумели по достоинству оценить Тиберия лишь после прихода к власти его преемника Калигулы. Тот за несколько лет своего правления сумел казнить и ограбить больше людей, чем Тиберий — за несколько десятилетий.

Новый принцепс, приказавший величать себя «господином и богом», сожалел лишь о том, что у римского народа нет одной шеи, которую можно было бы свернуть единым махом. Когда во время праздника Калигулу зарезали офицеры из его собственной охраны, никто о нем не пожалел.

Воспользовавшись моментом, сенат принял решение о восстановлении республики без принцепса. Но когда преторианская гвардия при поддержке римского плебса объявила новым принцепсом дядю Калигулы Клавдия (41—54 гг. н. э. ), сенаторам пришлось пойти на попятную.

Последнюю попытку восстановить республику предпринял знатный наместник Далмации Камилл Скрибониан, поднявший свои легионы на восстание против Клавдия (42 г. н. э. ). Но когда его воины узнали, что им предстоит сражаться не за нового принцепса, который щедро наградит тех, кто приведет его к власти, а за республику и свободу, они немедленно убили своего командующего в доказательство своей нерушимой верности Клавдию.

После этого знатные противники тирании уже не пытались вернуть безвозвратное прошлое, а стремились лишь к замене плохого принцепса хорошим, забывая, что даже Калигула казался всем очень хорошим, пока не стал принцепсом.

В 54 г. н. э. Клавдий был отравлен своей женой Агриппиной, которая привела к власти собственного сына Нерона, чтобы через него править империей. Однако сама она была убита по приказу Нерона.

Тот долгое время успешно расправлялся со всеми аристократами, которые представляли или в будущем могли представлять угрозу для его власти. В конце концов, своими преступлениями и безумствами он вызвал всеобщее отторжение. Против него выступили провинции, легионы и даже преторианская гвардия.

Сенат отрешил его от власти и приговорил к смерти. Он бежал из Рима в одно из своих поместий и, не дожидаясь ареста и казни, покончил с собой в 68 г. н. э.

Преемники Тиберия, принадлежавшие к династии Юлиев-Клавдиев, истребили почти всю старую знать, включая и собственную родню, а также многих лучших представителей новой, выдвинувшихся при принципате, но живших идеалами республиканского прошлого. Однако и сами они пали жертвами заговоров и восстаний. Ни одному из них не удалось избежать насильственной смерти.

После прихода к власти Флавиев, близких по происхождению италийской муниципальной знати, выходцы из этой социальной среды начинают играть ведущую роль в сенате, тем более, что потомков старой республиканской знати там уже почти не осталось. Многие из них к тому времени пали жертвою императорских репрессий. Другие, потеряв былые источники доходов (военная добыча, ограбление провинций) и продолжая нести прежние расходы, связанные с устройством зрелищ и раздач в связи с отправлением той или иной магистратуры, постепенно беднели и вымирали.

Основатель династии Веспасиан Флавий (69—79 гг. н. э. ) многих своих незнатных соратников сделал не только сенаторами, но даже и патрициями. Его старший сын Тит (79—81 гг. н. э. ), прозванный «отрадой рода человеческого», управлял в том же духе.

Последняя вспышка борьбы императора с аристократической оппозицией, сопровождавшаяся многочисленными казнями и ссылками, относится к правлению Домициана (81—96 гг. н. э. ), младшего сына Веспасиана, прозванного «лысым Нероном». Он был компетентным и способным принцепсом, но слишком деспотичным и подозрительным.

«Правителям — говорил он — живется хуже всего: когда они обнаруживают заговоры, им не верят, покуда их не убьют». Эти жалобы вспомнили лишь после убийства самого Домициана в 96 г. н. э.

Новые императоры предали проклятию память Домициана и подтвердили его распоряжения и указы. Доносчиков посадили на старый корабль без руля и без ветрил, и отправили его в открытое море.

После прихода к власти династии Антонинов (96—192 гг. н. э. ), выходцев из провинциальной знати, сенат постепенно утрачивает сугубо италийский характер, а вместе с ним и последние воспоминания о славном республиканском прошлом. Наступает эпоха всеобщего согласия и уверенности в нерушимости устоев существующего порядка, время, когда, по словам великого римского историка Тацита (конец I — начало II вв. н. э. ), можно было думать, что хочется, и говорить, что думаешь.

Старинная знать к этому времени уже почти вымерла, а новая, сложившаяся уже в эпоху Принципата, пользовалась богатством и почетом, получала престижные магистратуры и жреческие посты, но к управлению «провинциями цезаря» и армиями, как правило, не допускалась. Большинство доверенных сотрудников принцепсов, а нередко и они сами были сенаторами и магистратами в первом или во втором поколении. Одним из лучших, по общему признанию, принцепсов был Пертинакс, сын простого отпущенника (193 г. н. э. ). Проблема старинной римской знати исчезла вместе с самой этой знатью.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒

д) рим­ская знать (ноби­ли­тет)

д) римская знать (нобилитет)