ВЛАДИМИР ВЛАДКО 6 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 18Следующая ⇒

Джеймс увлеченно говорил, буквально захлебываясь, как это

всегда бывало с ним, от тут же возникавших в его изобрета-

тельном мозгу мыслей и предположений, и Клайд с внутренней

улыбкой думал, какими смешными были его искренние, просто-

душные уверения относительно " светлого ума" своего собесед-

ника. Коротышка, милый ты мой, честно одержимый наукой чело-

вечек, если уж у кого-то есть действительно светлый ум, так

это только у тебя!

- У тебя вызвал сомнения пепел как фактор мутации плесе-

ни, - говорил, возбужденно блестя голубыми глазами, Джеймс.

- Но ты забываешь, что плесень-то ведь пришла к нам из дру-

гих миров! А может быть, для нее наш обыкновенный пепел яв-

ляется совершенно необычным? Представь себе, что в этом ее

мире нет вообще никакого пепла. Может быть, нет вообще угле-

рода, из которого в основном состоит пепел. Все это вполне

возможно, Клайд.

- Ну как нет углерода! - возразил тот. - А сама плесень,

ведь в ней есть углерод, как и во всяком живом теле.

- Не обязательно! - почти выкрикнул Джеймс. - Почему ты не

можешь представить себе жизнь без углерода? Например, с

кремнием вместо углерода? Это совершенно возможно, если го-

ворить об условиях какой-то другой планеты, откуда оторвался

наш метеорит. Почему там обязательно должна быть наша белко-

вая жизнь? С какой стати?.. Конечно, все это можно будет

достоверно выяснить только тогда, когда наша плесень под-

вергнется настоящему научному исследованию. Ах, как жаль,

что у меня нет никакого серьезного оборудования для такого

исследования!.. Хотя, правда, я сам и не мог бы его произ-

вести, - сокрушенно признался он. - Для этого нужны специаль-

ные знания и опыт. Но мы привезем плесень для научных опы-

тов, мы возьмем ее с собой, ведь так, Клайд? А пока что мы

можем сказать одно: плесень живет, и в ней произошла мута-

ция, она приобрела новые свойства!

- Инсектисидные, - попробовал пошутить Клайд.

Но Джеймс вполне серьезно воспринял его слова.

- Да, в данном случае инсектисидные! - воскликнул он. -

Если бы эти свойства возникли во всех блюдечках, тогда можно

было бы только гадать, отчего и почему они появились. Но

мертвые муравьи и бабочки оказались только у одного блюдеч-

ка, куда я обронил пепел! Значит, именно он оказал такое

воздействие на плесень...

- А почему бабочки и стрекозы умерли в стороне от муравь-

ев? - задал вопрос Клайд. - Помнишь, они лежат между блюдеч-

ком и муравьями?

Джеймс на мгновение задумался. Затем он быстро ответил

как человек, для которого уже нет сомнений:

- Очень просто! Муравьи ползли к блюдечку - и погибли под

воздействием плесени. А бабочки и стрекозы пролетали над ним

- и также погибли по той же причине. И упали сразу же около

блюдечка. Понимаешь? Вот, давай пойдем в палатку и проверим,

как это должно было быть, Клайд. Мне нужно будет все подроб-

но записать, как и что произошло при первом опыте. Это ужас-

но важно для науки, Клайд!

- Только не надо там быть слишком долго, - предостерег тот

его. - Испарения могут быть вредными. В этом смысле Фред был,

мне кажется, прав.

- Конечно, конечно, - успокоил его Джеймс. - Только посмот-

рим и уйдем, ладно?

Он уже входил в палатку, как вдруг обернулся и, широко

улыбаясь, сказал, лукаво прищурив глаза:

- А все-таки, Клайд, как чудесно, что ты надоумил меня!

- В чем, Коротышка? - удивился Клайд.

- Да насчет того, что с оброненным пеплом вышло не так уж

плохо, как мне сначала казалось, - простодушно пояснил

Джеймс.

Первое, что заметил Клайд, войдя в палатку, было заметное

увеличение количества мертвых муравьев на земле. Кроме того,

они лежали уже несколько дальше от смертоносного блюдечка с

плесенью. Но у всех были так же скрючены ноги, брюшко каждо-

го подогнуто внутрь и усикищупальца протянуты вперед, по

направлению к блюдечку, на котором, казалось бы, вполне мир-

но находилась фиолетовая плесень.

- Что это значит? - спросил, почему-то понизив голос,

Клайд.

- Что?

- Разве ты сам не видишь? Муравьев больше, и они лежат

дальше от блюдечка.

Присев на корточки, Джеймс переводил глаза с блюдечка на

мертвых муравьев и обратно, словно измеряя расстояние между

ними. Он пощипал свою бородку с озабоченным видом.

- То, что их больше, не удивительно, - ответил он нако-

нец. - Муравьи постоянно заползают в палатку в поисках добы-

чи. Плесень, очевидно, их привлекает. И они гибнут, как и

предыдущие. Это понятно. А вот то, что они лежат дальше от

блюдечка... Неужели действие плесени усиливается? И теперь

она умерщвляет муравьев уже на большем расстоянии, чем рань-

ше... Это единственное, что я могу предположить. Но тогда...

Он умолк, задумавшись. Клайд видел: Коротышка размышляет

совсем не так, как бывало это, когда его интересовал ка-

кой-то не слишком важный вопрос, возникший в их спорах. Нет,

сейчас Джеймс напряженно думал о чемто чрезвычайно значи-

тельном. Он беззвучно шевелил губами, словно с трудом форму-

лируя свои мысли и не очень доверяя им. Все это мало нрави-

лось Клайду; к тому же его раздражал и значительно усилив-

шийся острый запах, который испускала фиолетовая плесень.

Этот неприятный запах, казалось, плыл волнами от блюдечек,

то наполняя весь воздух, то ослабевая, и когда такая волна

нарастала, то от нее щекотало в горле. А может быть, так

действовал легкий ветерок, который то и дело приподымал по-

лог палатки и слегка продувал ее?..

Клайд нетерпеливо сказал:

- Пойдем, Джеймс, подумать ты успеешь и снаружи!

Коротышка словно очнулся.

- Сейчас, Клайд, - заговорил он торопливо. - Но заметь,

сколько я ни размышлял, вывод может быть только один!

- Какой?

- Мутация не закончилась, - убежденно заявил Джеймс. - Она

все еще продолжается! И гибельное для насекомых действие

плесени делается все сильнее, понимаешь? Наверно, потому

усилился и запах. Ты чувствуешь?

- Еще бы, - с готовностью подтвердил Клайд. - Поэтому я и

считаю, что нам не нужно дышать им. Черт его знает, к чему

это может привести!.. Погоди, погоди, а в чем тут дело?

Уже приподнимаясь, он заметил в углу палатки странный ма-

ленький коричневый мохнатый комочек. Это было не насекомое,

а что-то намного большее, будто небольшой зверек. Осторожно

ступая, Клайд приблизился к темному углу палатки.

- Что там такое, Клайд? - тревожно спросил Джеймс, все

еще сидя на корточках и вглядываясь в полумрак: увидеть

что-либо ему мешала фигура Клайда.

- Ничего особенного, - с деланным равнодушием ответил

тот. - Только мышь, которая тоже, кажется, глотнула запаха

плесени... собирается подохнуть.

- Ox! - вскрикнул Джеймс. Как ужаленный он вскочил и бро-

сился к наклонившемуся Клайду. - Ox! - повторил он, наклоня-

ясь над мохнатым комочком. - Мышь!

На земле, в углу палатки, действительно лежала небольшая

полевая мышь. Ее маленькое коричневое тельце вытянулось,

будто она старалась отползти в сторону, но не в состоянии

была сделать этого. Мышь была жива, ее остренькая мордочка

поворачивалась по направлению к людям, черные, как блестящие

бусинки, глазки испуганно смотрели на них. Но ее лапы беспо-

мощно лежали на земле; мышь судорожно подергивала ими, как

бы пытаясь подняться и убежать. Лапки скребли коготками зем-

лю, и эти движения были все медленнее и слабее. Затем мышь

уронила мордочку вниз, уткнувшись ею в землю. По ее тельцу

пробежали резкие судороги, лапки еще раз дернулись и замер-

ли. Больше мышь не шевелилась.

Клайд и Джеймс, оцепенев, смотрели на безжизненный мохна-

тый комочек, который еще мгновение назад был живым сущест-

вом. Острый запах фиолетовой плесени защекотал горло Клайда.

Он словно опомнился: нет, нет, к черту, здесь нельзя оста-

ваться!

- Идем! - крикнул он, резко выпрямившись. - Ни минуты

больше!

Джеймс испуганно поднял глаза. Они озабоченно моргали под

стеклами очков, как бы не соображая, почему раздался этот

крик. Клайд схватил его за плечо:

- Поднимайся, живо! - Разговаривать, спорить тут было не-

когда, нужно было заставить Коротышку уйти из отравленной

палатки. А что она была отравлена, Клайд уже не сомневался. -

Да вставай же! Пошли!

- Но я... - пытался сопротивляться Джеймс.

- Обо всем поговорим потом! Там, на свежем воздухе! Идем!

Он потащил Коротышку за руку из палатки. Ах, какой отвра-

тительный этот запах плесени! Он словно прилипает к носу и

горлу. Кажется, что в нем есть что-то жирное, тягучее!..

- Мне хотелось еще... еще раз... - бормотал Джеймс Марчи,

оглядываясь назад.

- Да иди, тебе говорят! - огрызнулся Клайд.

Они выскочили на открытый воздух. " Боже ты мой, как чу-

десно", - подумал Клайд, проводя руками по лицу. Он вдохнул

полной грудью этот воздух, напоенный еще не ушедшей утренней

ароматной свежестью леса, и вдруг закашлялся. Приступ удуша-

ющего кашля заставил его почти задохнуться. Он с трудом от-

дышался и тогда заметил, что судорожно кашляет и Коротышка.

" Ага, так, так, - подумал Клайд с беззлобным удовлетворени-

ем, - покашляй теперь и ты. Еще хорошо, что я вытянул тебя

оттуда, а то мог бы, чего доброго, и задохнуться, как та

мышь... " Но эта мысль вдруг напомнила ему о маленьком корич-

невом зверьке, который дергался в судорогах, и Клайду стало

неприятно. " Ужасная я скотина, - решил он. - Ну куда годится

даже думать о таких вещах! "

Джеймс все еще кашлял, прижимая руку к горлу. Клайд подо-

шел к нему и сочувственно сказал:

- Ну что, старик, видишь, как эта штука действует? Ниче-

го, Коротышка, пройдет. Главное, что я вытащил тебя из па-

латки, ну ее совсем!

- Очень... очень ядовитый запах, - задыхаясь, простонал

Джеймс.

- А я что говорил? Ладно, ладно, дыши поглубже, обойдет-

ся!

Солнце уже начинало припекать. Небо все еще оставалось

безоблачным, но из-за горизонта, над далекой кромкой леса,

где словно в тумане виднелись очертания горных вершин, под-

нимались неясные обрывки темных туч. Казалось даже странным,

что они возникали в этом сияющем голубым простором небе,

чистом и ярком, как свежевымытый прозрачный купол, по кото-

рому все дальше и дальше взбирался неутомимый диск солнца.

Клайд с наслаждением расправил плечи, чувствуя, как по

всему его телу льется горячий ручей, который струится от

этого пышущего жаром диска.

- А в горах, наверно, прошли дожди, - сказал он мечтатель-

но. - Должно быть, придут и к нам... Вон над вершинами появи-

лись тучки, еще далеко, но уж если они есть, то рано или

поздно окажутся и тут. Так всегда бывает в горах, я читал

как-то об этом...

Ему доставляло удовольствие говорить о том, что никак не

связывалось с метеоритом, фиолетовой плесенью и всем осталь-

ным, происходившим в палатке Джеймса Марчи. Там было хмуро и

сумрачно, и возникали необъяснимые загадки, и плесень в блю-

дечках, и этот противный запах, от которого до сих пор оста-

вался гадкий привкус во рту... А тут так радостно и хорошо!

И даже мысль о возможном дожде, который раньше всегда ассо-

циировался с зонтиком и грязью на улицах, сейчас казалась

приятной и веселой.

- Здорово было бы, чтобы прошел этакий крупный ливень...

гроза с молниями и громом, а, Джеймс? И чтобы небо прямо

раскалывалось над нами, ух, хорошо! Как ты думаешь, Коротыш-

ка?

Но Джеймс Марчи ответил совсем невпопад:

- Она подохла так же, как и они...

- Кто " она" и кто " они"? - недовольно спросил Клайд. Ему

не хотелось говорить на эту тему, хотя он прекрасно понимал,

о чем думает Джеймс.

- Мышь и муравьи, - печально отозвался Коротышка. - И это

значит, что наша плесень губительно действуот не только на

насекомых, но и на другие живые организмы...

- Я очень рад, что она не подействовала пока на такой жи-

вой организм, как твой, - иронически заметил Клайд. - А могла

бы... если бы я не увел тебя оттуда.

- Да, конечно, - безучастно ответил Джеймс. Он сорвал тра-

винку и рассеянно прикусил ее зубами. - Видишь ли, очевидно,

мутация продолжается... и что будет дальше, нам неизвест-

но...

- А мне кажется, что известно, - решительно заявил Клайд.

- Что ты хочешь сказать? - беспокойно посмотрел на него

Джеймс.

- Очень просто, старик. Твоя плесень до сих пор не доста-

вила нам ничего приятного. Наоборот: с каждым часом положе-

ние с ней становится все хуже и хуже. То она убивала насеко-

мых, теперь губит животных, пока что маленьких. А может

быть, придет черед и больших? Этот ее запах, разве он не

отвратителен? Ты говоришь, что мутация продолжается. Ладно,

поверим тебе на слово. А если плесень начнет губительно

действовать и на представителей человеческого рода?.. Да,

может, она уже и действует, если подольше подышать ее запа-

хом, испарениями, что ли. Что, я не прав?

Джеймс Марчи вздохнул и ответил с огорчением:

- Нет, ты, пожалуй, прав... И что же дальше?

- Дальше, мне кажется, есть только один разумныи выход, -

закончил с подчеркнутым спокойствием Клайд. - Твою плесень

нужно немедленно уничтожить. Допустим, сжечь. И вернуться к

спокойной отпускной жизни.

Он заранее предвидел, что эти слова вызовут протест Коро-

тышки, знал и готовился к возражениям. Но такой бурной реак-

ции он не ожидал. Джеймс сначала побледнел, потом покраснел,

будто вся кровь прилила к его лицу, которое стало вдруг пун-

цовым от возбуждения. Он заговорил, перебивая сам себя и уже

не слушая Клайда, который временами пытался вставить хотя бы

слово в поток его гневных излияний.

- Ты... ты хочешь сжечь плесень? Уничтожить ее? Уничто-

жить, даже не узнав, что она собой представляет? Да знаешь

ли ты, что... что это значит?.. Нам посчастливилось открыть

то, что совершенно не известно науке. Это... это колоссаль-

но! И вместо того чтобы исследовать нашу космическую наход-

ку, сжечь ее! Клайд, опомнись, что ты сказал! Это... это

ужасно, я не нахожу слов, Клайд!.. Ведь ты сказал " сжечь

плесень и вернуться к спокойной отпускной жизни". Да кто ты

такой? Клайд Тальбот, к мыслям которого я всегда прислуши-

вался, или Фред Стапльтон, которому все безразлично, если

дело не сулит прямой выгодной сделки? Как ты можешь говорить

о возвращении к спокойной отпускной жизни, когда мы должны -

понимаешь, должны! - сообразить, в чем загвоздка плесени?

Боже мой, сжечь то, что может принести совершенно неизведан-

ные для науки результаты! О Клайд!

- Но, Джеймс... - попробовал остановить его Клайд и тотчас

же вынужден был махнуть рукой: Коротышка не желал слушать

ничего.

- Ты только подумай, - доказывал Джеймс, - если бы Флем-

минг, вместо того чтобы продолжать опыты с плесенью, которая

прославила его имя открытием пенициллина, прекратил их толь-

ко потому, что эта плесень губительно действовала на ка-

кой-то организм, что было бы тогда? Человечество просто не

узнало бы, что такое антибиотики, понимаешь? Если бы Эдисон

не производил эксперименты с лампочкой накаливания сотни и

тысячи раз, а бросил их из-за первой неудачи, кто рассказал

бы миру об электрическом освещении?.. Нет, нет, Клайд, я не

узнаю тебя! Как ты мог сказать такое? Сжечь нашу плесень!

Ты...

- Коротышка, я...

- Не говори больше ничего! Если ты боишься заходить в мою

палатку, не надо! Я сам буду следить за действием плесени.

Вот так, только на минутку гляну, и все, и уйду, мне ведь не

нужно быть там долго. А потом мы увезем ее, я сам упакую

плесень в банки. Но надо знать, на что она способна, пойми

это! И тогда я покажу ее ученым, которые займутся экспери-

ментами по-настоящему... ну, в серьезных лабораторных усло-

виях.

- Так я же и хотел...

- Ты ничего не хотел, кроме того, чтобы уничтожить нашу

плесень! Нашу космическую плесень, наше изумительное откры-

тие! Да как ты мог подумать о таком? Как ты не подумал, что

я просто не позволю тебе подойти к палятке! Вот так, стану

перед входом и не позволю, понял?..

Джеймс Марчи действительно уже стоял перед входом в сьою

палатку в угрожающей, совершенно не похожей на него позе. Он

широко раскинул руки, словно защищая вход от вторжения; его

голубые глаза воинственно блестели изпод очков, сдвинувшихся

на один бок. Коротышка готов был на все! Клайд Тальбот по-

нял, что потерпел поражение.

- Ладно, - примирительно сказал он, - мы еще потолкуем об

этом.

Джеймс снова хотел было вскипеть, но не успел: они услы-

шали голос Фреда Стапльтона, который кричал:

- Братцы-кролики, а ведь завтрак-то готов! Бросьте бол-

тать, идите насыщаться. Еще успеете поговорить: омлет готов

и кофе кипит!..

Мэджи наслаждалась. Ей нравилось сегодня решительно все:

и торопливые приготовления к отъезду; и легкий завтрак на

скорую руку; и смешной маленький шофер такси, который вез ее

на аэродром и все допытывался, куда и зачем она едет в Бой-

си, штат Айдахо, этот захудалый административный центр, где

и повеселиться-то нельзя да и вообще нечего делать порядоч-

ному горожанину; и быстрый, стремительный полет на много-

местном реактивном самолете, большинство пассажиров которого

направлялись дальше на Сиэтль, штат Аляска, а в Бойси сошло

всего несколько человек; и наконец, неторопливая поездка на

маленьком автофургоне. Как ловко получилось, что ей удалось

перехватить того самого шофера, который отвозил Фреда и его

друзей куда-то на заброшенную поляну в лесу около самых от-

рогов Скалистых гор! " Вам повезло, мисс, - сказал шофер, -

иначе бы вы ни за что не нашли их. Додумались тоже - отды-

хать в такой беспросветной глуши! Ну, мое дело простое: ска-

зали вези, я и отвез. Да и с вами тоже, мисс, хоть я и не

понимаю, чего уж вам-то делать там".

Мэджи вежливо промолчала. " Если бы я сама знала, что я

буду делать там, и зачем вообще я еду", - подумала она. Ее

ближайшая приятельница, Люси Уинклер, только руками всплес-

нула, узнав об этой затее. " Тратить половину драгоценного

отпуска для такой ерунды, - возмущенно сказала она, - это ни

на что не похоже, Мэджи! Что он, жених твой, что ли? Да и в

этом случае молодые люди берут девушку в поездку, заранее

уговорившись с нею. И не куда-то там в пустыню, а в прилич-

ный мотель, и не вместе с приятелями, а только вдвоем, чтобы

было весело и приятно". Люси говорила еще много всяких дру-

гих очень серьезных и невероятно убедительных вещей. Свер-

нувшись, по обыкновению, клубочком в кресле и внимательно

глядя своими синими глазами на метавшую обличительные громы

и молнии Люси Уинклер, Мэджи не слышала и половины ее слов.

Она думала: " Все это так, и ты совершенно права, дорогая Лю-

си, и мне незачем ехать туда, в какую-то айдахскую глушь,

где их, может, и не найдешь... Только, Люси, милая, ведь ты

не любишь, а я люблю! Ты такая правильная, что даже и не

знаешь, как любят. И поэтому я и не хочу доказывать тебе ни-

чего, все равно ты не поймешь. Да, да, мне взбрело в голову,

и я, как ты говоришь, шальная и сумасшедшая, и все это неп-

равильно, но ведь я люблю, и это самое главное, и тут уж ни-

куда не денешься, и я хочу ехать. Ты говори, пожалуйста, го-

вори, мне это даже приятно, потому что чем больше ты будешь

распекать меня, чем большей сумасбродкой назовешь, тем это

будет лучше, и я еще больше захочу поехать к Фреду: ведь я

его, значит, и вправду очень сильно люблю, если решаюсь на

такую глупость. Вот и все".

Люси вдруг остановилась и замолчала, уставившись с изум-

лением на приятельницу. Затем она уперлась левой рукой в бок

и, наставительно грозя Мэджи указательным пальцем правой,

внушительно произнесла:

- Я вижу, что вы даже не слушаете меня, мисс Мэджи Бей-

кер. Вы заняты собственными мыслями, вот что. Поэтому я ска-

жу тебе только одно: ты глупая, взбалмошная девчонка. Делай

как знаешь, я снимаю с себя всякую ответственность!

Мэджи улыбнулась, вспоминая презрительный гнев, который

был написан на лице Люси Уинклер при этих уничтожающих сло-

вах. Она наклонила голову к открытому окну кабины. Остро

пахнувший сухой лесной травой ветер словно только и ждал

этого движения. Он тотчас же взъерошил ее бронзовые густые

волосы, перепутал их пряди и переложил их так, как не сделал

бы самый искусный парикмахер, стремящийся создать ультрамод-

ную космическую прическу. Мэджи снова улыбнулась при этой

мысли. Подняв обе руки, она попыталась привести в порядок

волосы и покосилась на шофера.

Он перехватил ее взгляд и сказал, смешно шевеля прилипшим

к губе окурком сигареты:

- Тут даже шошонов теперь не видно.

- Кого? - переспросила удивленно Мэджи.

- Шошонов - индейцев. Раньше они здесь охотились, а те-

перь остались только в резервациях, где-то еще дальше в ле-

сах. А вы знаете, мисс, откуда взялось название нашего штата

Айдахо?

- Нет, - чистосердечно призналась Мэджи.

- Оно взято из языка шошонов. По-индейски " айдахо" - зна-

чит " пора вставать". Понимаете?

- Нет, не понимаю. При чем тут штат?

- И я тоже не понимаю, - откровенно объяснил шофер, добро-

душно ухмыляясь. - Но почему-то всем приезжим это очень нра-

вится. Вам тоже?

- Не слишком. Если я чего-либо не понимаю, почему это мо-

жет мне нравиться? - сказала Мэджи.

- Вот и я так. Это вы правильно сказали, мисс, - удовлет-

воренно ответил шофер, словно ставя точку.

А Мэджи задумалась. Бесхитростные слова шофера вызвали

новый толчок ее мыслям. " Правильно вы сказали, мисс". Но что

тут правильного? Если вдуматься, то она, например, не пони-

мает своего чувства к Фреду. Не понимает, но ей все это

очень приятно, очень нравится, и вот она даже едет сюда. Лю-

бит она Фреда или нет? Наверно, любит, хотя даже самой себе

ей страшно признаться в этом. Фред такой странный. Иногда,

ну это было раньше, он казался ей очень ласковым, предупре-

дительным, готовым выполнить любое ее желание. Он гладил ее

волосы и шутил, что они еще более непокорные, чем ее харак-

тер. Он целовал ее глаза и брови и говорил, что их синева

под пушистыми густыми дугами напоминает ему синие зарницы

молний в ночном лесу. Он очень красиво говорил, Фред... И у

него такие сильные, крепкие руки, которым можно довериться,

и он пронесет тебя сквозь нею твою жизнь и не позволит, что-

бы кто-либо неосторожно прикоснулся к тебе и царапнул хоть

немножко... Царапнул...

Впервые такую царапину Мэджи ощутила именно от Фреда,

когда он сказал ей, что не придет в бар, так как очень за-

нят, а потом, когда она сидела с подругами, он вдруг пришел

с какой-то другой девушкой, черной и противной, с массой ро-

динок на лице, хотя она вовсе не смущалась этого, а, наобо-

рот, так держала голову, будто считала родинки самым большим

украшением. Фред сначала сконфузился, увидев Мэджи, а потом

подошел к ней и начал объяснять, что от этой девушки зави-

сит, получит ли он выгодные объявления от какой-то фирмы, и

что он вынужден танцевать с ней. И даже предложил Мэджи поз-

накомить ее с девушкой. Мэджи отказалась, и Фред танцевал с

этой девушкой, и было совсем непохоже на то, чтобы он танце-

вал только из деловых соображений. И тогда Мэджи ушла из ба-

ра.

Потом Фред снова говорил ей очень красивые слова, и она

снова поверила ему. А история с черной девушкой была хоть и

первой, но далеко не последней царапиной, которые Фред при-

чинял Мэджи, и каждая из них была болезненнее предыдущих. Но

Фред смеялся и говорил, что она слишком мнительна и подозри-

тельна. И снова целовал се глаза и брови, но уже не так час-

то, как раньше. И стал чаще уезжать по делам. И вот тогда

Мэджи сообразила, что ведь она любит Фреда, что его поездки

могли бы быть покороче, а свидания почаще, и ей было бы го-

раздо спокойнее от этого. Однако когда она говорила это Фре-

ду, он сердился, даже злился и уезжал, не простившись с нею.

Может, он не любил ее больше? Но нет, иначе зачем бы он при-

ходил к Мэджи, вернувшись из поездок?..

Все это было очень странно, и все же Мэджи понимала, что

она любит Фреда. Любит и хочет, чтобы он был с ней. Хочет,

но не знает, как сделать это, да и можно ли вообще что-либо

сделать с этим? Конечно, она глупая и взбалмошная девчонка,

что едет к Фреду, и Люси Уинклер сказала совершенно правиль-

но, но вот не может же она не поехать, просто не может, и

все тут.

У Фреда два друга: Клайд Тальбот и Джеймс Марчи. Оба они

очень милые и предупредительные, особенно Джеймс, кажется,

они называют его Коротышкой. Смешное прозвище и не слишком

уважительное, но оно очень подходит к Джеймсу: он и правда

маленький и коротенький, да еще и с круглым лицом, на кото-

ром торчит, как приклеенная, кудрявая бородка. Зачем он но-

сит ее? Наверно, для оригинальности, теперь это модно, бо-

родки начали носить еще битники. Но Джеймс Марчи не битник,

в нем нет и тени пошлой развязности, которой отличаются эти

самоуверенные молодые люди. Наоборот, он такой скромный и

застенчивый. Иной раз он только укоризненно моргает своими

голубыми глазами, когда Фред скажет какую-нибудь сомнитель-

ную остроту или невпопад разразится комплиментом. Но теперь

Фред давно уже не говорит комплиментов Мэджи, хоть ей очень

хотелось бы услышать их даже невпопад, все равно.

Клайд Тальбот другой. Он серьезнее и как-то даже суше,

чем маленький Джеймс Марчи и, уж конечно, чем Фред. С ним

всегда держишься немного напряженно, потому что кажется, что

он будто изучает тебя, сравнивает с кем-то. И его выпуклые

зеленоватые глаза смотрят при этом так внимательно, что мож-

но растеряться. Он, пожалуй, даже красивый, Клайд Тальбот,

но от него веет холодком, должно быть, потому, что он гово-

рит слишком вежливо, рассудительно, с мягкими, плавными жес-

тами. В общем, он интересный, но всегда чужой, какой-то пос-

торонний, совсем не то что Фред. Даже когда Фред сердится и

раздражается, он остается самым милым и хорошим, близким и

родным, на него нельзя обижаться, потому что он пересердит-

ся, и снова будет ласковым, и можно будет взять руками его

красивую голову, погладить подстриженные ежиком светлые во-

лосы и тихо спросить, будто ничего и не было:

- Ты уже не сердишься, Фред, милый?

И он обязательно ответит:

- Нет, бэби-долл, конечно, нет!

Это он изобрел для Мэджи такое ласковое имя " бэби-долл" -

детка-куколка. И когда Фред говорит это имя, говорит только

для нее одной - потому что ведь это совсем секретное имя,

его никто больше не знает и не должен знать, - у Мэджи слабе-

ют руки и ноги, и к сердцу приливает теплая волна, и тогда

все можно, все дозволено, и Мэджи ни в чем не может отказать

своему Фреду... Только теперь Фред редко говорит ей имя " бэ-

би-долл", словно позабыл его, и это так печально, что и слов

нет...

... Шофер автофургона уже несколько раз посматривал на

свою молчаливую пассажирку, забившуюся в угол кабины и

грустно смотревшую синими глазами на кусты и деревья, кото-

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒