Шурангама-сутра 4 страница

Ананда сказал:

– «Я не вижу ничего аналогичного моему зрительному восприятию. Стало быть всё так и есть, как учит нас Будда. Я понимаю, что я ещё младший архат и вовсе не свободен от всех замутняющих ум вредных влияний, но по-видимому также должно быть у всех бодхисаттв-махасаттв, они также неспособны отличать наличие чего-либо чтобы мы могли назвать зрительным восприятием среди прочих видимостей и явлений, и они, как и я, неспособны указать на нечто аналогичное, превосходящее, тем не менее все объекты».

Будда был весьма доволен подобным ответом и сказал:

– «Так оно и есть, Ананда, это верно. Нет ничего подобного сущности зрительного восприятия, нет никакого из объектов, сходного с ним, оно превосходит все объекты, нет такой вещи, как восприятие зрения. Теперь позволь задать тебе ещё несколько вопросов.

Представь себе, Ананда, что мы с тобой в роще Джетавана смотрим на её прекрасные сады, видим и луну и солнце, видим многочисленные объекты и не видим такой вещи, как зрительное восприятие, на которое можно было бы указать. Однако, Ананда, среди этих многочисленных явлений, можешь ли указать на нечто, что не принадлежит зрительному восприятию? »

Ананда ответил:

– «Учитель, поистине я не вижу каждый уголок рощи Джетавана, однако не вижу я ничего, что не принадлежало бы зрительному восприятию. А почему? Потому что если бы деревья в этой роще не принадлежали зрительному восприятию, мы не могли бы назвать их деревьями. Однако, если деревья принадлежат зрительному восприятию, почему мы по-прежнему называем их деревьями: это ведь тоже самое пространство? Если бы было оно не принадлежащим зрительному восприятию, мы не могли бы назвать его пространством, а если оно принадлежит зрительному восприятию, почему оно по-прежнему остаётся пространством? Я теперь убеждён, что все объекты, будь они велики, либо малы, будь они каковы они есть, суть одни лишь проявления видимости – все они принадлежат зрительному восприятию».

После этого Будда, выразив согласие со сказанным, продолжал хвалить Ананду:

– «Верно, Ананда, верно».

После этого все младшие ученики, за исключением старших, завершивших медитации, выслушав обсуждение и не поняв значимости полученных выводов, пришли в смятение, перепугались и утратили контроль над собой.

Татхагата, узнав, что младшие ученики пришли в затруднение и готовы были вот-вот разочароваться в учении, смилостивился над ними и стал их утешать, обращаясь к Ананде так как к одному из них.

– «Не смущайтесь тем, что вы только что слышали. Всё, что возвышенный учитель Дхармы вам говорил, суть подлинные и истинные слова, они не являются ни ложными, ни вводящими в заблуждение. Их нельзя сравнивать с отвратительными парадоксами, которые выдумывают лжеучителя софисты. Они не могут смутить вашу мысль, не могут посеять в вас отчаяние. Вы должны серьёзно вдуматься в смысл и никогда после этого не предаваться печали, ни слишком неумеренным восторгам».

После этого великий ученик Манджушри, которого все считали князем Дхармы Будды, смилостивился над смятёнными братьями, поднялся со своего места и, склонившись в поклоне к ногам Будды, сказал ему:

– «Благословенный, среди братьев в этом собрании есть некоторые, ещё не полностью осознавшие смысл двух, видимо противоположных, двусмысленных интерпретаций учения в отношении явлений пространства как принадлежащих зрительному восприятию, только что изложенного тобой.

Благословенный! Если обуславливающие представления в поле нашего зрения, такие, как феноменальные объекты, пространство и т. д. имеют принадлежность к зрительному восприятию, то они должны обладать такими свойствами, чтобы можно было указать на отношение между ними, или же, если они означают принадлежность зрительному восприятию, их нельзя было бы видеть нашим зрением. Братья не понимают смысла твоего учения и потому пришли в смятение и испугались. Это не значит, что корни их блага в прежних жизнях слишком слабы для столь глубокого учения. Однако для них нужна более простая и доходчивая форма объяснения. Я прошу Благословенного быть к ним добрым и разъяснить истину об этих отношениях и о том, что лежит между феноменальными объектами и сущностью зрительного восприятия попроще. Каковы их истоки, в чём их двумыслие, что не принадлежит им, от чего следует отказаться и т. д».

Тогда Будда ответил:

– «Манджушри и все мои добрые, благие ученики! Татхагаты в десяти сторонах света вместе с великими бодхисаттвами-махасаттвами, внутренне пребывающие в самадхи считают, что всякие зрительные восприятия имеют причины и условия. Все представления о явлениях – суть ничто иное, как фантастические " небесные цветы", не имеющие собственной природы и не существующие сами по себе. Однако они считают это понятие принадлежащим к сущности дивного, чистого, просветлённого разума Бодхи. Почему же здесь допускается такая же двухсмысленность между зрительным восприятием и восприятием объектов относительно принадлежности и не принадлежности? Манджушри, позволь спросить тебя – Представь, что имеется ещё один Манджушри, подобный тебе. Как ты думаешь, возможен ли ещё один подлинный Манджушри, или это невозможное допущение? »

– «Учитель, то, что сейчас было тобой сказано не представляется возможным. Я – единственно подлинный Манджушри. Невозможен иной такой же, кроме меня. А почему? Потому, что, если бы был возможен ещё один, совершенно подобный мне, тогда было бы два Манджушри, однако, я был бы из них единственным подлинным Манджушри. Значит, это связано с тем, что не может быть двойственности между одним и двумя».

Будда был удовлетворён подобным ответом и продолжал:

– «Точно так же с этим дивным, просветлённым восприятием зрения с видением объектов, а также с самими объектами, которые внутренне принадлежат чистой, совершенной сущнсотной природе разума – этого дивного, просветлённого, совершенного Бодхи. Однако, при всём при этом, они различаются как явления зрения, пространства, восприятий видения, слышания и т. д. Это подобно человеку с дефектом зрения, который видит две луны одновременно. Кто может сказать, которая из них подлинная? Манджушри, имеется только одна подлинная луна. Однако здесь не может быть двусмысленности в отношении того, какая истинная. Следовательно, когда мы смотрим на эти проявления, возникающие при чувстве контакта с прочими объектами, мы должны понять, что все они иллюзии и тогда не будет никакой двусмысленности. Однако, если чувствование по-прежнему в нас сохраняется, сохраняется и двусмысленность в отношении сущности воспринимающего ума, этого дивного, просветлённого разума в его подлинной сущности, т. е. мы не сможем знать, таков ли он действительно и свободен от двусмысленности этот дивный, подлинный разум».

Ананда сказал:

– «Учитель, Князь Дхармы только что сказал, что все восприятия и их причины повсеместно пронизывают вселенную, что по природе они спокойны и вечны, вне круга рождений и перерождений. Если это так, то в чём же различие между точкой зрения и лжеучениями вроде учения о пустоте или натурализме и т. п., сторонники которых утверждают, что имеются подлинные " я" повсеместно пронизывающие Вселенную. Мой господин также поучал мудрого царя Сарипутру и прочих братьев и многих других на горе Аланкара, и в этом своём поучении он объяснял им, почему лжеучителя всегда говорят о натурализме, а мой господин учит принципу причин и условий, который фундаментально отличается от учения лжеучителей. Почему же, когда я узнаю из твоего учения, что эта природа зрительного восприятия также естественна в своих истоках, в то же время свободна от рождений и смертей, что она свободна от всяких иллюзий превратностей, это не значит того, что она подвержена принципу причин и условий? Как можно отличить такую позицию от натурализма, сторонниками которого являются многочисленные лжеучителя? Пожалуйста, объясните нам это, чтобы мы могли понять удивительную, просветляющую и разумную природу подлинного нашего духа».

Будда ответил следующее:

– «Ананда, я уже объяснял тебе и другим эту истину, но ты ещё не воспринял её, напротив, впав в заблуждение, ты ошибочно принял моё учение о сущности разума за натурализм. Ананда, если бы твоё зрительное восприятие подлежало натурализму, тогда тебе следовало бы его исследовать как природную сущность, попробуем сделать так. В этом дивном, просветлённом восприятии, что ты можешь считать принадлежащим ему самому? Разве зрительное восприятие берёт свою яркость от природы? Разве берёт свою тьму от природы? Разве оно берёт свою ограниченность от своей собственной природы? Разве оно ограничивается непроницаемыми объектами в своей собственной природе? Ананда, если ясность принадлежит его природе, тогда не было бы в нём тьмы, если бы способность видеть повсюду в пространстве принадлежала ему по природе, тогда не существовало бы никаких непроницаемых препятствий и непроходимых преград. Также справедливо и обратное, если бы тьма принадлежала ему по природе, тогда не было бы в нём (зрительном восприятии) никакой ясности. Как же оно тогда могло бы видеть явления ясного зрения».

Ананда сказал Будде:

– «Бхагаван, если это дивное зрительное восприятие не может быть объяснено по принципу натурализма, то тогда как же его можно объяснить по принципу причин и условий? Когда я начал исследовать этот вопрос, т. е. вопрос о зрительном восприятии, мой ум пришёл в смятение. Я прошу моего Учителя объяснить ещё раз». Будда ответил ему: – «Ананда, то, о чём ты меня только что спросил о природе причин и условий – я тебе объясню, однако мне нужно предварительно задать тебе ещё несколько вопросов. Представь себе, что природа твоего зрительного восприятия находится сейчас перед нами как объект исследований. Как она может быть нам явлена? Явится ли она благодаря своей яркости, или благодаря своей тёмности, или, поскольку она пространственная, поскольку она проницаема, как объект? Если зрительное восприятие проявляется благодаря своей ясности, тогда мы не видели бы в нём тёмности и наоборот. То же справедливо, относительно зрительного восприятия как проявляемого в своей пространственности непроницаемости, как объекте. И ещё, Ананда, является ли зрительное восприятие проявлением при условии яркости, или при условии темноты, или при условии пространственности, или при условии непроницаемости объектов? Является ли оно проявленным при условии яркости? Если это верно, то нельзя было бы видеть темень. То же самое справедливо и в отношении обратного, в отношении пространственности, непроницаемости и т. д. Ананда, тебе следует понять, что природа этого сущностного, чудесного разумного, просветлённого зрительного восприятия не принадлежит никаким условиям, т. е. оно не имеет ни природы, ни явлений и в обычном понимании, не имеет двусмысленности бытия или небытия и лишено двусмысленности нечто и ничто. Стало быть это понятие зрительного восприятия не принадлежит ни к какому разряду понятий и явлений и в то же время оно схватывает явления. Итак, Ананда, после всех этих аргументов, как ты можешь различать нечто внутри своего ума и как ты можешь проводить различия вовне и девать все эти мирские и фиктивные имена вещам? С тем же успехом ты мог бы ухватить частицу пространства, щупать пространство своей рукой. Ты мог бы испытывать силу воздуха в пространстве, я могу продвинуться сквозь пространство, оставляя его невозмущённым. Как было возможно для тебя схватить кусок пространства. То же самое справедливо и в отношении зрительного восприятия».

Затем Ананда сказал Будде:

– «Бхагаван, если этот дивный просветлённый в своей природе и ум и зрительное восприятие не принадлежит своей собственной природе и не имеет ни причин, ни условий, тогда почему мой Учитель однажды объяснил бхикшу, что природа восприятия подвержена четырём условиям или четырём видам условий – именно условиям пространства, яркости, разума и глаз? Что ты имел в виду под подобным объяснением? »

Будда ответил следующим образом:

– «Ананда, то, что я сказал относительно причин и условий в этом феноменальном мире, не является для меня высшей внутренней истиной. Позволь мне снова спросить тебя, Ананда, когда люди в этом мире говорят, что они могут видеть это и то, что под этим подразумевается? »

– «Бхагаван, они подразумевают, что в свете солнца, луны или лампы, они могут видеть нечто, а когда света солнца, луны или лампы нет, они не могут видеть этого».

– «Представь себе, Ананда, что нет здесь света и что мы не способны видеть вещи. Значит ли это, что мы не можем видеть тьму? Если это возможно, т. е. возможно видеть тьму, когда слишком темно, чтобы видеть вещи, это просто означает отсутствие света, это не означает того, что мы не можем видеть. Представь себе, Ананда, что имеется свет и при свете мы не можем видеть тьму. Означает ли это также, что мы не можем видеть? Нет. Стало быть, есть два вида явлений – свет и тьма – в отношении обоих мы говорим, что мы не можем видеть. Если эти два явления взаимно исключают друг друга, тогда мы не можем видеть одно и то же явление одновременно. Что касается восприятия зрения, то и здесь имеется временный разрыв существования его. Однако фактически дело обстоит иначе. Следовательно, совершенно ясно, что мы подразумеваем, когда говорим, что мы все не можем видеть. Поэтому мне очень трудно понять, что ты имеешь в виду, утверждая, что невозможно видеть в темноте.

Слушай меня, Ананда, слушай, чему я тебя собираюсь научить. Когда ты видишь свет, это не значит, что восприятие зрения принадлежит свету, а когда ты видишь тьму, это не значит, что восприятие зрения принадлежит тьме. Точно также, когда ты смотришь сквозь чистое пространство или ты не можешь видеть из-за непроницаемости объектов. Ананда, ты должен понять значение этих четырёх вещей, ибо, когда мы говорим о зрительном восприятии, мы не имеем в виду явления зрения, видения глазами, однако имеем в виду внутренний смысл зрительного восприятия, превосходящий опытное зрение глазами, выходящий за его пределы.

Тогда как же объяснить это трансцендентальное зрительное восприятие, зависящее от причин и условий, или от природы, или от суммы того и другого? Ананда, ты и все архаты, разве вы настолько ограничены в понимании, что не можете воспринять сущность этого учения, его чистую реальность? Это настолько глубокое учение, что я настаиваю на том, чтобы все отнеслись к нему серьёзно и хорошо его обдумали. Не надо приходить от него в утомление, не нужно жалеть усердия на постижение его. Это наиболее глубокое из всех учений, это вернейший путь к просветлению».

Однако Ананда по-прежнему оставался неудовлетворённым и сказал Будде:

– «Учитель, хотя ты объяснил нам принцип причин и условий, принципы натурализма и всякие явления соответствия и несоответствия, мы ещё не полностью понимаем их, теперь мы слушаем Учение Будды относительно зрительного восприятия и, тем не менее, не расстаёмся с затруднениями. Мы не понимаем, что имеется в виду, когда говорится о нашем умственном и зрительном восприятии, которое не является нашим внутренним зрительным восприятием.

Прошу тебя, Учитель, смилуйся над нами, дай нам подлинное значение трансцендентального понимания, открой для нас более ясно сущность нашего интуитивного разума и его ярчайшей чистоте».

После этого Ананда, вконец расстроенный, разразился рыданиями и склонился до земли, ожидая дальнейшего наставления Учителя. Тогда Благословенный, из сострадания к Ананде и ко всем младшим членам собрания, торжественно произнёс великое дхарани, которое служило мистическим путём достижения полного самадхи.

После этого он сказал:

– «Ананда, хотя у тебя прекрасная память, она служила тебе по-видимому лишь для накопления знания. Тебе предстоит еще долгий путь – путь таинственного всматривания и соображения до тех пор, пока ты не достигнешь полного самапатти. Итак, Ананда, слушай внимательно меня и я научу тебя в более специальном смысле. Но не только тебя одного, но и всех подлинных учеников в будущем, чтобы они могли, подобно тебе, пожать жатву просветления.

Причина, по которой все живые существа в этом мире всегда привязаны к кругу рождений и перерождений состоит в двух превратных, различительных понятиях зрительного восриятия, которые возникают повсюду, которые привязывают нас к нынешней жизни, заставляют нас вращаться в нескончаемом круге рождений и смертей с каждым витком кармы. Каковы же эти два превратных зрительных восприятия? Одно из них есть зрительное восприятие, связанное с индивидуальной кармой всякого живого существа, отдельно взятого, другое – есть ложная точка зрения, связанная с общей кармой многих живых существ. Ананда, что следует понимать под ложным восприятием, связанным с индивидуальной кармой отдельно взятого живого существа? Представь себе, что в этом мире есть некто, страдающий воспалением глаз (глаукомой). Когда он смотрит на свет лампы в ночное время, он видит вокруг неё нечто вроде странного ореола, состоящего из нескольких цветов, повторяющих цвета радуги и они окружают её за счёт пламени. Как ты думаешь, Ананда, этот странный яркий ореол, вызван он лампой, или принадлежит самому зрительному восприятию? Если он вызван лампой, почему тогда другие люди со здоровыми глазами не замечают его? Если он связян с зрительным восприятием, почему же не каждый его видит? Что же это за странный свет, который воспринимается лишь одним человеком, одним индивидуумом с больными глазами? И ещё, Ананда, если этот ореол, окружающий пламя за счёт света, существует независимо от лампы, тогда все прочие объекты, расположенные возле должны бы иметь подобные ореолы, как например этот экран – эта занавесь, этот стол, этот стул. Если он существует независимо от зрительного восприятия, тогда его нельзя было бы видеть глазами вовсе. Как это может быть, что его видят лишь воспалённые глаза? Ананда, тебе следует знать, что видимое принадлежит на самом деле лампе, однако ореол связан с воспалением отдельно взятых глаз, ибо этот ореол и зрительное восприятие совместно обусловлены воспалением, однако природа того, что воспринимает эффект воспаления, сама по себе больна. Итак, не следует говорить, что ореол относится исключительно к лампе или зрительному восприятию, отдельно взятым, или же, что оно не принадлежит ни лампе, ни зрительному восприятию. Точно также обстоит дело с отражением луны в стоячей воде – это ни подлинная луна, ни её двойник.

А почему? Потому, что репродукция всякого зрелища всегда бывает связана с причинами и условиями, и мудрые и учёные не говорят, что источник всякого зрелища, обусловленного причинами и обстоятельствами, должен принадлежать объекту, либо не принадлежать ему. Точно так же обстоит дело со зрелищем, вызванным воспалением глаз, о котором не следует говорить ни что оно независимо от зрительного восприятия, ни что оно не независимо от зрительного восприятия. Не будет ли абсурдной попыткой разделить, какая часть зрелища принадлежит глазам, а какая лампе? Не будет ли ещё более абсурдной попытка различить, какая часть зрелища не принадлежит лампе и какая его часть не принадлежит воспалённым глазам?

Ананда, теперь рассмотрим, что следует понимать под ложным зрительным восприятием, вызванным общей кармой многих разумных существ? В этом мире существуют многие тысячи обществ и государств, больших и малых. Представим себе какое-нибудь маленькое государство, все жители которого сообща находятся в болезненном состоянии ума и поэтому замечают многие зловещие знаки, которых вовсе не видят другие народы; они замечают двойное солнце, двойную луну, разного рода затмения солнца и луны. Разнообразные гало вокруг солнца и луны, кометы с хвостами и без знаков хвостов, мгновенно промелькнувшие летучие метеоры, угрюмые тени наподобие огромного уха близ солнца и луны, появление радуги по утрам и вечерам и т. п. Представим себе, что все странные явления, считающиеся дурными предзнаменованиями, замечаются лишь жителями этого маленького государства, а прочие люди их никогда не видели и никогда о них не слышали. А теперь, Ананда, рассмотрим оба этих примера совместно. Сперва обратимся к единичному и специфическому случаю ложного зрительного восприятия, когда индивид видит странное гало вокруг источника, которого никто больше не замечает. Хотя оно казалось зависящим от условий и обстоятельств наличного зрения, но в конце концов оказалось зависящим лишь от воспаления глаз. Воображаемый ореол служит лишь симптомом болезненного зрительного восприятия: он не имеет никакого отношения к природе зрительного восприятия самой по себе. То есть природа зрительного восприятия при наблюдении воображаемого ореола не ответственно за ошибочность наблюдения. Например, Ананда, когда ты наблюдаешь ландшафт целой страны, видишь её горы, реки, царства, людей и т. п., они актуально представляются тебе равными обособленными частностями, но на самом деле всё это зрелище порождено исходной, безначальной болезненностью зрительного восприятия. Как в отношении условий видения, так и в отношении самого наличия зрительного восприятия эти различные зрелища кажутся проявленными в нашем присутствии, но для нашей интуитивной, просветлённой природы все это видится таким, каким подлинно является: болезненным зрелищем, симптомом заболевания глаз. Итак, для просветления природы всё и каждое восприятие, даже специфически выделенное зрительное восприятие само по себе, оказывается не более чем затемняющей дымкой. Однако, наш глубинный, интуитивный, просветлённый разум, понимающий и зрительное восприятие и его условия, ни в коей мере не может рассматриваться как нечто воображаемое и злокачественно-болезненное. Нам надлежит тщательно отличать как её, эту интуитивную понимающую природу, так и воспринимающую эту болезненную дымку, воспринимаемую воспалёнными глазами, дабы не ввергнуть её в ту же болезненную дымку. Мы должны тщательно различать зрительное восприятие и восприятие внутреннего зрения нашего просветлённого разума, сознающего ошибочность физического зрения.

Поскольку это внутреннее видение не тождественно физическому зрительному восприятию, как может восприятие больной природы, как то, обычные ощущения видения, слышания, ощущения и различения – как они могут далее быть называемыми функциями нашего подлинного разума, Ананда? Итак, когда ты замечаешь себя, либо меня, либо другого представителя десяти видов разумных существ в этом мире – ты просто замечаешь болезненную дымку зрительного восприятия: это не подлинное, не безусловное зрение. И так, всё зримое нами – небезусловно. Природа внутреннего зрения, естественно, проявляет себя без всякой болезненной дымки. Она проявляется трансцендентально восприятию, и соответственно, твой внутренний ум – не то же самое, что твой воспринимающий опытный ум.

Ананда, теперь давай рассмотрим случай сообщества людей с общим ложным зрительным восприятием и сравним его со случаем одного человека, страдающего от своей болезни из-за индивидуальной личной кармы с ложным зрительным восприятием. Это тот человек, инвалид, с воспалением глаз, примечающий ореол вокруг ночника, связанный с больным состоянием его глаз в уме, является типичным для всех тех людей в маленьком царстве, которые видят воображаемые неблагоприятные знаки на небесах, что связано с их общей кармой, кармой ложного восприятия. Все они жертвы развития ложного восприятия зрения с безначальных времён. Например, в этом огромном мире существуют континенты и океаны, а в социальном мире – культуры, расы, народы и царства. И все разумные существа в них, все природные явления имеют источник в интуитивном просветлённом и неподверженном изменению, верном принципу своей внутренней сущности разума, однако все они суть проявления ложного, болезненного состояния, принадлежащие соответственно восприятию глаз, ушей, носа, языка, кожи, различающего сознания, эмоций, мышления. Все эти разумные существа навсегда подвержены страданию в непрекращающемся круге рождения и смертей, согласно общему принципу причин и условий.

Ананда! Если ты окажешься совершенно независимым от этих ложных восприятий и откажешься от всякого соответствия и несоответствия им, тогда ты исчерпаешь все причины, ведущие к рождениям и кроме того, ты тогда достигнешь вполне зрелого просветления, т. е. приобретёшь природу вне рождения и перерождения. Вот в чём подлинная, чистая сущность разума».

Затем Будда продолжил:

– «Ананда! Хотя ты уже понял таинственную природу интуитивной сущности, которая не подвержена ни изменениям, ни каким-либо естественным условиям, однако ты ещё не совсем ясно представляешь тот интуитивный источник, в котором нет никакого соответствия условиям и безусловностям, в которых нет также никакого несоответствия самим себе. Тебе по-прежнему кажется, будто ты пребываешь в рабстве у объекта, который находится в твоём присутствии, за что ты ещё вынужден придерживаться ложных представлений о мире и о несоответствиях в нём. Ты всё ещё терпишь в себе сомнения, когда слышишь о просветляющем разуме, ты ещё не достиг ничего похожего на согласие с принципом причин и следствий. Итак, позволь задать тебе вновь вопросы. Скажи, Ананда, учитывая твои нынешние принципы, для чистого состояния восприятия глазами, находится ли оно в согласии с яркостью или в согласии с тьмою, т. е. будет ли оно комфортно чистоте пространства или же оно будет комфортно непроницаемости преград? Будет ли оно находиться в комфортности с яркостью? Если так, то когда ты видишь яркость, проявленную в твоём присутствии, не можешь ли ты обнаружить, какая часть яркости смешивается со зрительным восприятием? Совершенно ясно, что там, где имеется зрительное восприятие и яркость, однако, замечаешь ли ты, какой именно род видимости происходит от яркости, смешанной со зрительным восприятием, и глядя на яркость, как не принадлежащую зрительному восприятию, как ты сумеешь различать яркость вообще? Если она не принадлежит зрительному восприятию, то тогда какова же природа того, что воспринимает зрительное восприятие? Если утверждать, что зрительное восприятие совершенно само по себе, то тогда какова его часть, находящаяся в соответствии с яркостью? Если яркость совершенна сама по себе, то тогда она должна быть в соответствии со зрительным восприятием. Итак, зрительное восприятие должно быть отличным от яркости. Если бы они были смешаны, перепутаны, тогда каждое из них утратило бы нечто в своей собственной природе, поскольку благодаря смешению, они утрачивают нечто из своей собственной природы. Тогда зрительное восприятие ни в коей мере не должно находиться в соответствии с яркостью. Тот же самый вывод следовало бы сделать и для прочих явлений, т. е. для тьмы, пространства и непроницаемых для зрительного восприятия объектов.

И ещё, Ананда, в отношении твоего таинственного, чистого сознания зрительного восприятия: составлено ли оно из яркости или тьмы, составлено ли из пространства или из непроницаемых объектов, заполнено ли оно ими? Если зрительное восприятие заполнено яркостью, тогда при нахождении во тьме все явления яркости должны были бы исчезнуть, а если оно смешано с тьмой, тогда как ты можешь по-прежнему продолжать видеть тьму, или же, когда ты видишь тьму а зрительное восприятие не сочетается с тьмою, что же ты тогда видишь, сочетание с яркостью? Как можно видеть при этом яркость? Поскольку зрительное восприятие не видит яркости, тогда как же зрительное восприятие может отличаться яркостью от тьмы? Тот же самый вывод следовало бы сделать и для явления тьмы, пространства и непроницаемых объектов».

Тогда Ананда сказал Будде:

– «Учитель, мне представляется, что эта дивная, интуитивная природа и все эти обуславливающие объекты и мысли должны находиться в каком-то роде взаимного соответствия или в виде сложного состава».

Будда ответил:

– «Ананда, ты только что утверждал, что интуитивная природа не находится в соответствии ни с составными, ни с прочими явлениями. Я спрошу тебя кое о чём. По поводу того, что ты только что сказал, а именно, что дивная сущность зрительного восприятия не находится в соответствии с составными явлениями, уточни, что ты имеешь в виду, то ли, что оно не находится в соответствии ни с яркостью, ни с тьмой, ни с пространством, ни с проницаемыми объектами? Если оно не находится в соответствии с яркостью, тогда зрительное восприятие и яркость должны быть единичными по отношению друг к другу и иметь включающие друг друга сферы распространения. Можешь ли ты показать пограничную линию между ними и указать, какая часть принадлежит зрительному восприятию, а какая яркости? Если в сфере яркости нельзя допустить зрительного восприятия, как же могут влиять они друг на друга и как зрительное восприятие может знать соответствующие границы проявленной яркости? Если зрительное восприятие их не может знать, то как можешь знать их ты? То же самое можно сказать в отношении всех прочих явлений, а именно, пространства и непроницаемых объектов. И ещё, Ананда, если справедливо допущенное тобою, а именно, что сущность этого таинственного зрительного восприятия не находится ни в соответствии ни в комбинации условий, тогда что ты подразумеваешь под тем, что оно не находится в соответствии ни с яркостью, ни с тьмой, ни с пространством, ни с непроницаемыми объектами. Если зрительное восприятие не находится в сочетании с яркостью, то они должны напоминать два расходящихся рога.

Тогда бы они находились в отношении слухового восприятия и яркости, которые вовсе не влияют друг на друга. Поскольку зрительное восприятие не может определить точного местоположения, в котором проявляется яркость, как можно провести различие между их сочетаемостью и несочетаемостью. То же самое можно сказать и о прочих явлениях, а именно о тьме, о пространстве и о непроницаемых объектах.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒