Глава пятнадцатая

Следующий день прекрасен, ярко светит солнце. Сегодня суббота, и, поскольку Венди не работает, она приходит после обеда, чтобы дать мне урок вождения, в чем я очень нуждаюсь. Да, я могла бы пойти на курсы, но ближайшие в двадцати милях от Шелл–Харбора, и у меня нет возможности туда добраться. Кроме того, я бы предпочла, чтобы друг учил меня. По правде говоря, я бы предпочла, чтобы Сойер учил меня, но он был занят в магазине, так что я не могла выбирать. Значит, Венди.

Я рада ее видеть, потому что с тех пор, как я переехала в этот дом, я скучаю времени с ней. Хотя я ценю свое свободное время, бывают моменты, когда мне становится одиноко, и после вчерашней ночи с жуткими шагами за окном я счастлива, что она здесь.

Что касается шагов, я не знаю, что с ними делать. Половина меня думает, что я просто вообразила их, но потом я вспоминаю лай Тома, что заставляет меня задуматься.

Как бы то ни было, я не хочу волновать Венди, поэтому ничего ей не говорю. Вместо этого я решаю поговорить с Сойером о возможной установке снаружи камер, если я заплачу за них. По крайней мере, тогда я бы точно знала, действительно ли шаги – это всего лишь шутки моего разума…

* * *

Попрактиковавшись в вождении «Хонды» в течение трех часов, я чувствую себя за рулем намного комфортнее. Венди – терпеливая учительница, и она говорит, что я быстро учусь.

После того, как день закончился, я чувствую себя довольно комфортно, двигаясь вперед, задним ходом, используя поворотники, чтобы подать сигнал, когда я хочу повернуть и припарковать машину. Венди говорит, что наш следующий урок будет включать в себя параллельную парковку, что, по ее словам, будет сложнее.

Когда Венди уходит, солнце только садится. Я кормлю Тома ужином, а потом решаю принять ванну и часа два или около того валяюсь в ней, читая книгу, которую мне подсказала Венди. Она называет ее «любовным романом», и книга полна напряженности между мужскими и женскими персонажами. Как только я дохожу до сцен размножения, я понимаю, что не могу оторваться от книги, поэтому провожу более двух часов в ванне.

Книга многому учит меня о «сексе», как его называют, и о том, как люди совершают этот акт. Меня увлекает эта тема, и, конечно же, я представляю, на что был бы похож этот «секс» с Сойером.

Я никогда не видела пенис человека, но, как он описан в книге, я думаю, что он должен быть очень похож на угря или миногу. И, откровенно говоря, мысль о том, что он мог войти в меня, мне не нравится. И, тем не менее, книга гласит, что это довольно приятно для женщины.

Мне придется спросить Венди, каков ее опыт с мужскими миногами, пытающимися войти в ее «горшочек с медом», как это называется тут.

Мои мысли прерываются, когда я слышу звук, доносящийся из гостиной. Что–то разбивается, и мне интересно, в какие неприятности попал Том. Я слышу, как он лает, поэтому вылезаю из ванны и вытираю хвост, наблюдая, как моя чешуя и плавники превращаются в человеческую кожу. Обернувшись полотенцем, я открываю дверь ванной и выхожу в коридор.

– Том, что ты сделал? – начинаю я, надеясь, что ущерб не слишком велик. Звучит так, будто собака опрокинула одну из ваз матери Сойера. Надеюсь, нет.

Когда я захожу в гостиную, я сразу же теряюсь. Мне требуется мгновение или два, чтобы просто поверить, что то, что я наблюдаю, реально. А потом мое сердце начинает колотиться в груди, и меня охватывает паника.

– Ева, ты думала, что сможешь избежать своего долга? – спрашивает Каллен, стоя в моей гостиной, одетый в человеческую одежду и с человеческими ногами. Окно за его спиной разбито, и осколки покрывают пол у его ног.

– Как… как ты меня нашел? – спрашиваю я, качая головой от осознания того, что он на самом деле здесь… что он пришел за мной.

Том стоит рядом со мной и рычит на Каллена, который почти не обращает на него внимания.

Глаза Каллена злые, прищуренные. Такие же, как они всегда.

– С того момента, как Мара покинула Эвермор, один из моих следовал за ней. Она привела его к тебе, а потом он выследил вас обеих до затонувшего корабля. После этого он выследил тебя до берега, и как только он выяснил, где ты живешь… с этой человеческой женщиной, он вернулся ко мне и все объяснил, – он делает вдох, и его гнев волнами исходит от него. Все его тело трясется от гнева или… ненависти. Возможно от всего сразу. – Представь мое удивление, когда я узнал, что моя невеста не только сбежала от своих обязанностей, но и ушла на берег… единственное место, которое я всегда звал запрещенным!

Том продолжает рычать и лаять, вставая между Калленом и мной.

– Почему ты здесь? – спрашиваю я ледяным тоном, потому что знаю, почему он здесь.

Он качает головой.

– Чтобы вернуть то, что принадлежит мне по праву.

– Я не твоя, – настаиваю я сквозь стиснутые зубы, плотнее оборачивая полотенце вокруг тела.

– Законы Корсики гласят, что ты – моя собственность, – настаивает он, его руки сжимаются в кулаки. Он все еще трясется от ярости, а выражение его лица пугает.

– Законы Корсики правят океаном, – отвечаю я ему, качая головой и надеясь, что смогу вразумить его. – Но мы больше не в океане, Каллен. А когда мы на суше, правят человеческие законы.

– Люди и их правила не имеют никакого значения для русалов. Мне плевать, что говорит человеческий закон.

– Я не вернусь с тобой.

Он делает шаг ко мне, и я делаю шаг назад, сглатывая. Мое сердце колотится, и я в ужасе от того, что он может сделать со мной. Каллен намного крупнее меня и физически сильнее. Не говоря уже о том, что он опытный боец, я не могу одолеть его. Он мог бы напасть на меня или сделать со мной всякие ужасные вещи, если бы захотел. Да, я могу драться с ним, но если дело дойдет до мускулов, я проиграю.

И если он заставит меня вернуться в океан, все будет кончено. Как только мы вернемся на Корсику, он будет иметь право делать со мной все, что захочет – заставить меня стать его женой или убить. Это не имеет значения.

Я не могу этого допустить.

Несмотря ни на что, мне нужно сразиться с ним – мне нужно найти что–то, чем можно вооружиться, но, оглядываясь вокруг, я понимаю, что поблизости ничего нет – ничего между нами двумя. Потом я вспоминаю свой мобильный телефон, который лежит у меня на кровати.

Сойер.

Мне нужно позвонить Сойеру.

– Ты можешь пойти со мной добровольно, Ева, или я могу заставить тебя, – говорит он ровным голосом, слова медленные. – Тебе решать. В любом случае… ты пойдешь со мной.

Помедлив мгновение, я думаю, смогу ли я добраться до своей спальни и телефона до того, как Каллен доберется до меня. Сейчас он в двадцати футах от меня, но он быстрее меня. И мои ноги босые, что только замедлит меня. Конечно, Каллен не привык к своим сухопутным ногам, не то, что я. Так что, возможно, по скорости мы равны.

Не знаю, но рискнуть стоит.

Не говоря ни слова, я делаю глубокий вдох и оборачиваюсь, заставляя себя двигаться вперед. Мне кажется, что я двигаюсь в замедленной съемке, когда бегу по коридору. Я слышу, как Том лает и снова рычит, а затем слышу, как он скулит, когда Каллен ругается на него. В наступившей тишине я вдруг беспокоюсь, что Каллен причинил Тому боль, потому что он больше не лает.

«Беги, Ева! » – говорю я себе.

Сзади раздается тяжелый стук шагов Каллена. Может, еще мгновение, и я вбегаю в спальню и кричу на телефон, чтобы он позвонил Сойеру.

Я слышу гудки, и чувствую, как Каллен хватает меня за волосы, тянет меня назад и прижимает к своей твердой груди. Я борюсь с ним, брыкаюсь руками и ногами, но его хватка подобна железу.

– Отпусти меня! – кричу я, пока он тащит меня в коридор. Я протягиваю руку и хватаюсь за дверной проем, чувствуя, как мои ногти вонзаются в дерево.

Каллен оттягивает мое туловище изо всех сил, пытаясь убрать мою хватку с дверного косяка, но я крепко держусь – мои руки, кажется, вот–вот будут вырваны из суставов.

– Привет, Ева, – говорит Сойер в телефоне, отвечая на мой звонок.

– Сойер! – кричу я, уже из коридора, продолжая бороться с Калленом, который ударяет кулаком по моей руке, и я тут же отпускаю дверь. – Мне нужна помощь, Сойер! – кричу я, моя рука излучает боль, и Каллен отцепляет другую руку, прижимает меня к себе и выталкивает в коридор.

– Ты дома? – кричит Сойер в трубку.

– Да! – снова кричу я, прежде чем Каллен зажимает мне рот рукой.

Я не слышу ответа Сойера, но я уверена, что он слышит, как я борюсь, когда я пинаю стену, пытаясь вырваться из хватки Каллена, и продолжаю кричать в его руку, хотя мой голос приглушен. Когда мы проходим мимо фотографий в коридоре, я тянусь к одной и швыряю ее, пытаясь попасть ему в лицо. Рамка разбивается о стену позади нас, не попадая в цель. Каллен едко смеется.

Я вижу Тома, и он лежит грудой в углу гостиной. Я могу только надеяться, что Каллен не убил его, но пока я смотрю, грудь Тома вздымается и опускается от его дыхания. Он все еще жив… слава богу.

Каллен все еще держит меня за рот и тянет в гостиную. В панике я кусаю его пальцы так сильно, что ощущаю вкус крови. Он тут же отпускает меня, а затем бьет меня по лицу так сильно, что я теряю равновесие и падаю на землю. Мне требуется минута, чтобы прогнать звезды перед глазами и перевести дыхание.

– Я не хочу причинять тебе боль, Ева, – говорит Каллен, когда я смотрю на него снизу вверх, согнувшись на четвереньках, пытаясь прогнать головокружение.

– Ты мог бы… обмануть меня, – выдавливаю я.

– Ты не оставила мне выбора, – говорит он, осматривая свою руку и вытирая кровь о штаны. – Ты должна понять, что я могу легко одолеть тебя, так что перестань драться со мной. Ты должна принять свою судьбу.

– Ты – не моя судьба! – возражаю я. Именно тогда я понимаю, что я совершенно голая – должно быть, полотенце упало, когда он вытащил меня из спальни.

Каллен смотрит на меня, и его глаза пугают меня, потому что я вижу его интерес, его возбуждение. Но он должен понимать, что время имеет решающее значение, потому что он подходит к одному из окон и, потянувшись к занавеске, срывает ее со стержня. Затем он возвращается ко мне, держа ее, как сеть.

Я тут же пытаюсь уйти от него, но это сложно, когда я стою на четвереньках, а мозг все еще не оправился от удара, который он нанес мне по лицу. Он легко оборачивает вокруг меня занавеску, поднимая меня на руки, когда я начинаю понимать, что бороться бесполезно. Я не могу победить.

А потом я замечаю блок ножей на кухне.

Могу ли я это сделать? Думаю, да. Могу ли я убить его?

Да. Ответ ясен как божий день.

Единственная проблема… как заставить его пойти на кухню?

– Меня сейчас стошнит, – говорю я и начинаю мотать головой. – Отведи меня к кухонной раковине!

Я даже не уверена, знает ли Каллен, что значит «стошнит», но он смотрит на меня с сомнением, пока я притворяюсь, что мне так плохо. Затем он несет меня на кухню, и, когда мы проходим мимо блока ножей, я протягиваю руку и пытаюсь схватиться за ручку самого большого из них. Каллен шлепает меня по руке, а затем швыряет в противоположную стену.

– Я больше не пытаюсь избавить тебя от боли, – шепчет он язвительным тоном.

Затем он отводит руку назад и вытягивает ее вперед, хлопая ею по моей щеке, в то время как входная дверь чуть не срывается с петель. Сойер стоит в дверях, видит, как рука Каллена касается моей щеки, и на его беспокойном лице появляется гнев.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 12 13 141516 Следующая ⇒