Глава восьмая

Неделю спустя

Жить с Венди тревожно легко. Она милая, принимающая и более чем любезная. И я многому учусь! Один из моих первых уроков был о природе огня. В первый раз, когда она зажгла огонь в разинутом рту в стене (который она называла «камин»), у меня чуть не случился сердечный приступ, из–за чего она расхохоталась. Но как только она заверила меня, что бояться нечего, я вскоре влюбилась в танцующее пламя. На самом деле, я могла бы смотреть на огонь часами, не говоря уже о том, как сильно я наслаждалась жаром.

Да, Венди – терпеливый и талантливый учитель, и я ей очень благодарна. Она показала мне, например, как использовать печь для выпечки еды и как использовать пламя на плите для жарки. Она познакомила меня со всеми видами человеческой пищи, от мяса и птицы до овощей, фруктов и хлеба. Но моя любимая еда – это хлопья «Captain Crunch», которые я ела бы три раза в день, если бы Венди позволяла мне. Но она говорит, что это вредно для здоровья, и ограничила его потребление до одного раза в день.

Жаль.

Как бы то ни было, Венди также научила меня пользоваться туалетом, чтобы смывать отходы, и познакомила меня с одним из моих любимых гаджетов – стиральной машиной. Она рассказала мне об электричестве и сказала, что я могу прочитать любую книгу из ее обширной коллекции. Но, должна сказать, что моим самым любимым из всего имущества Венди является то, что она называет телевизором. Я до сих пор не совсем понимаю, как он работает, но я всегда поражаюсь, увидев, как много людей помещается в такую маленькую коробочку!

По правде говоря, Венди – лучшая подруга, о которой я могла только мечтать, и хотя я скучаю по Маре каждый день, я так счастлива, что встретила Венди. Так же, как я безмерно благодарна за моего нового друга–человека, я также полюбила Тома.

Концепция владения домашним животным на самом деле не такая, как в нашей культуре, но, тем не менее, мне очень нравится Том. Он – довольно простое существо, но я нахожу его выходки забавными. Он повсюду следует за мной, слушает, когда я говорю, и каждую ночь спит, свернувшись калачиком, на краю моей кровати. Это как иметь постоянного защитника и опекуна, который оказывается очень пушистым и не очень хорошо пахнет. Возможно, лучше всего то, что Том не осуждает меня за то, что я не знаю элементарных человеческих вещей. Полагаю, это имеет смысл, потому что, как собака, он такой же потерянный, как и я.

Так приятно жить с Венди, хотя часть меня скучает по океану. И, должна признать, мне становится немного скучно в доме Венди, когда только Том и люди из телевизора составляют мне компанию.

Поскольку Венди работает каждый день, она оставляет меня дома, и я провожу свои дни, читая о человеческой жизни и смотря телевизор, который дает мне бесценную информацию. Я беру Тома на прогулку каждый день, но Венди предупредила меня, чтобы я не уходила слишком далеко. Кажется, она очень заботится о моем благополучии в целом, и я очень ценю это. Хотя она всего на пять лет старше меня, иногда мне кажется, что она – моя мать.

Как бы мне ни нравилось жить с Венди, и я всегда ей благодарна, какая–то часть меня представляет, каково было бы иметь свое жилье, в котором я могла бы жить. Я хочу иметь возможность приходить и уходить, когда захочу, чтобы больше узнать об этом странном человеческом мире. И я также должна признать, что в компании только Венди и Тома я становлюсь довольно одинокой.

* * *

Как только наступает день, известный как суббота, Венди говорит мне, что ей не придется идти в свой офис. По–видимому, в так называемые «выходные» ей не нужно посещать кабинет, и вместо этого она может оставаться дома. Она говорит, что если ее пациенты нуждаются в ней, они могут звонить ей на мобильный телефон (еще одно невероятное изобретение, которое я не понимаю. Люди очень изобретательны).

В преддверии свободного дня мы отправляемся в Аметист, более крупный город в нескольких милях от Шелл–Харбор. Именно здесь Венди говорит, что я найду больше одежды (ее одежда слишком короткая и маленькая для меня), а также пару магазинов, где мы сможем обменять некоторые из моих монет и драгоценностей на человеческую валюту. Венди говорит, что эти магазины называются «ломбардами», и владельцы таких заведений покупают ценные вещи, которые людям больше не нужны.

Венди советует мне взять небольшое количество сокровищ, потому что она боится вызвать слишком много беспокойства по поводу того, как я их приобрела и откуда они взялись. Она и не подозревает, что, используя Песню Сирены, я могу сократить любые подобные расспросы.

Когда мы заходим в ломбард, я сразу же поражаюсь тому, насколько это маленькое, темное и многолюдное место. На стенах и даже с потолка свисают всевозможные ржавые предметы. Внутри так многолюдно, что нам с Венди приходится идти гуськом, пробираясь сквозь разные обломки, прежде чем мы добираемся до стола в самом конце магазина.

Там сидит пожилой мужчина и деловито рассматривает какую–то диковинку, которую он, без сомнения, только что купил. Подойдя к нему, я кашляю и бросаю перед ним мешочек с жемчугом и всеми золотыми и серебряными цепочками. Есть и несколько золотых монет. Он смотрит на меня через какие–то очки, из–за которых его глаза кажутся в пять раз большими для его головы. Он меня сильно пугает, и я чувствую, как у меня перехватывает дыхание, когда из моего рта вырывается звук тревоги.

И тут передо мной появляется Венди.

– Мы хотели бы спросить вас, сколько бы вы заплатили нам за некоторые драгоценности, жемчуг и золото, – объявляет она.

Он кивает, ничего не говоря, и развязывает маленький бархатный мешочек, который Венди подарила мне для хранения сокровищ.

– Извините, – говорю я, когда старик смотрит на меня. Как только я привлекаю его внимание, я выдерживаю его взгляд несколько секунд. Затем, используя свою русалочью силу убеждения, я говорю. – Я хочу, чтобы вы не только приняли мои товары, но и дали мне за них справедливую цену.

– Конечно, – говорит он, все еще глядя на меня.

– Спасибо.

Я разрываю с ним зрительный контакт, и он, кажется, не понимает, что делал в течение нескольких секунд. Затем он замечает бархатный мешочек и кивает, начиная осматривать сокровища внутри.

– Откуда взялись эти монеты? – спрашивает он, рассматривая одну из них, поднося ее к своим странным линзам. – Они выглядят довольно старыми.

Венди смотрит на меня, и в ее взгляде появляется нервозность.

Я оглядываюсь на старика и кашляю, привлекая его внимание. Последнее, что мне нужно, это слишком любопытный мужчина. Он снова смотрит на меня, и я говорю:

– Пожалуйста, не задавайте мне никаких вопросов об истории или происхождении моих ценностей. Они были в моей семье долгое время, и это все, что я знаю. А теперь, если вы предложите мне за них справедливую цену, мы можем завершить сделку и уйти.

Старик смотрит на меня со странным, отчужденным выражением лица, гораздо более выраженным, чем лицо Венди, когда я сделала то же самое с ней. Вскоре он кивает и еще на несколько секунд забывает о себе, возвращаясь к осмотру товара. Я чувствую на себе взгляд Венди, и я уверена, что она удивлена тем, что я сказала, и, вероятно, больше удивлена, что он не стал возражать.

К счастью, старик принимает сокровище, и еще через несколько минут я ухожу с почти двумя тысячами долларов. Не знаю, большая ли это сумма, но Венди, кажется, она довольна, что меня радует. Как только пожилой мужчина передает мне купюры, я отдаю их Венди.

– Это тебе, – говорю я.

Ее глаза расширяются, когда она качает головой.

– Ева, тебе нужно…

Но я прерываю ее:

– Ты дала мне крышу над головой, кормила меня и уже многому научила. Этого даже недостаточно, – я снова протягиваю ей купюры. – Пожалуйста, возьми их.

Она прикусывает нижнюю губу, хмурится, но затем вздыхает.

– Хорошо, но мы используем большую часть этих денег, чтобы купить одежду, которая подойдет тебе, хорошо? – она смотрит на мои ноги, где надеты ее сандалии, которые мне малы. – И туфли.

– Хорошо, – соглашаюсь я, улыбаясь в ответ.

Она улыбается мне в ответ, берет меня за руку и ведет к машине. Я все еще не совсем привыкла к машине, к звукам, которые она издает, или к странному головокружению, которое возникает, когда мы путешествуем в ней долгое время, но я чувствую себя в безопасности с Венди за рулем.

Первый магазин, который мы посещаем, забит стеллажами с одеждой. Сейчас на мне одна из блузок Венди, с короткими рукавами и немного тесная в груди, и штаны, которые она называет джинсами, которые я не могу застегнуть до конца. Я горю желанием купить одежду, которая мне действительно подходит.

* * *

Через пару часов я нагружена сумками и потратила половину денег, полученных в ломбарде. Мне не нравится, что большая часть денег, которые я собиралась дать Венди, уже исчезла, но я полагаю, что всегда могу обменять больше.

Когда мы возвращаемся к машине, я ловлю себя на том, что зеваю. Это был веселый день, но я довольно устала, и, думаю, Венди тоже. Я рада вернуться к ней домой и отдохнуть до конца дня.

– Брак, от которого ты сбежала, – начинает Венди. Я не удивлена, что она затронула эту тему, поскольку я полагала, что лишь вопрос времени, когда она заинтересуется моим прошлым. Да, я могла бы использовать свои способности, чтобы убедить ее потерять интерес, но, поскольку мы друзья, я считаю своим долгом открыться ей – по крайней мере, насколько это возможно.

– Да? – спрашиваю я.

– Почему ты ушла?

– Потому что я ненавидела мужчину, за которого должна была выйти замуж, – отвечаю я и затем объясняю всю историю о том, как я вышла замуж за Эварда, потом он умер, и моя жизнь, какой я ее знала, рухнула. Я просто для удобства пропустила ту часть, что все участники были морским народом.

– Ты должна была стать седьмой женой Каллена? – повторяет Венди, ее рот открывается, когда я киваю. – Господи, сколько жен нужно парню?

– Очевидно семь, если спросить Каллена.

– Ты боишься, что он придет за тобой?

Я смотрю на нее и качаю головой.

– Он никак не сможет меня найти, – и я верю в это, потому что, насколько мне известно, русалы, за исключением Лиама, не посещают землю. Они остаются под водой.

Она кивает и выдыхает.

– Это хорошо.

– Да.

– Возвращаясь к истории с семью женами, как это вообще возможно? Это законно там, откуда ты родом?

Я киваю.

– Вот как дела обстоят дома. Женщины считаются собственностью мужчин, и на самом деле у нас нет выбора ни в каких вопросах.

Она оборачивается, чтобы посмотреть на меня, когда мы останавливаемся на красный свет.

– Ты так и не сказала, откуда ты. Из какой страны, я имею в виду.

Я делаю глубокий вдох. Я надеялась, что наш разговор не зайдет на эту территорию.

– Я уверена, что ты о ней не слышала.

Она смеется.

– Я неплохо разбираюсь в географии. Проверь меня.

Я тяжело сглатываю, потому что не хочу этого делать с ней, но не вижу выхода. Я смотрю на нее и ловлю ее взгляд.

– Не задавай мне больше вопросов о моей родине, пожалуйста.

Она моргает несколько раз и выглядит сбитой с толку, а потом качает головой.

– О чем мы говорили?

– Что я должна была стать женой номер семь.

– Правильно, – говорит она, быстро кивая, и нажимает на газ, когда свет становится зеленым. – Я не хочу звучать осуждающе, но для меня это звучит действительно безумно.

– Почему? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

– Потому что я к этому не привыкла. Здесь, в Соединенных Штатах, мы можем жениться только на одном человеке. Ну, во всяком случае, в большинстве мест.

– Конечно, я бы предпочла это, если бы когда–нибудь снова захотела выходить замуж.

– А ты не хочешь?

Я поворачиваюсь и смотрю на нее так, словно у нее только что вырос конский хвост. Из ее уха.

– И подчинить себя тирании другого мужчины? Нет!

– Мужчины здесь, в Соединенных Штатах, другие, Ева, – отвечает Венди. – По крайней мере, большинство из них.

– Меня не интересуют мужчины, брак или что–то в этом роде, – я делаю паузу. – А тебя?

Она склоняет голову.

– Я имею в виду… я не против этого.

– Ты должен быть! – говорю я. – Ты заслужила свою свободу и должна наслаждаться ею.

– Ну, я знаю, но…

– Никаких «но», – отвечаю я окончательным тоном. – Нам повезло быть одинокими женщинами, которые не полагаются на мужчин. На самом деле, мы не полагаемся ни на кого, кроме самих себя, и мы должны оставаться такими.

Венди фыркает, въезжая на место, которое, как я узнала, называется автострадой, и мы возвращаемся в сторону Шелл–Харбор.

– Может, тебе пора познакомиться с кем–нибудь из мужчин из Шелл–Харбора, – говорит она.

– Если ты настаиваешь, хотя, раз я еще не встречала других мужчин, еще слишком рано.

Венди смеется, а затем вздыхает, даря мне широкую улыбку.

Затем мы на несколько секунд замолкаем, я смотрю в окно и наблюдаю за проходящим мимо миром. В такие моменты, когда я не занята разговором или действием, я ловлю себя на мысли о том, как я счастлива, как мне повезло, что я избежала ужасного будущего.

– Думаю, пришло время познакомить тебя с некоторыми из моих друзей, Ева.

Я сразу же чувствую, как учащается сердцебиение, и я тяжело сглатываю. Встреча с другими людьми заставляет меня нервничать, потому что я знаю, что выделяюсь, как ушибленный палец, этой фразе меня научила Венди.

–Не знаю, – начинаю я, качая головой. – Я нервничаю…

Она смотрит на меня и гладит мою руку.

– Тебе будет хорошо. Все в этом городе очень милые, и если ты собираешься пожить здесь какое–то время, ты должна, в конце концов, встретиться с ними, верно?

– Думаю, да.

– Это нормально, что ты другая и ты из другой страны, Ева, – продолжает она. – Как только ты улыбнешься и откроешь рот, люди увидят, какая ты замечательная и на самом деле не так уж отличаешься от них.

Тут она очень неправа, но я не берусь говорить об этом, потому что она не поймет.

Рассеянно улыбаясь, я откидываюсь на спинку сиденья и смотрю в переднее окно. Мысль о том, чтобы жить здесь постоянно, с другом, завести новых друзей и остепениться, прекрасна. Судя по тому, что я видела в Шелл–Харборе, мне здесь очень нравится.

Венди хмыкает.

– И, может, нам стоит начать думать о месте, где ты будешь жить… твоем доме?

По тону ее голоса я могу сказать, что она обеспокоена тем, что могла обидеть меня. Но я не обижаюсь. Я знала, что жизнь с Венди была временной. Я смотрю на нее и делаю глубокий вдох. Несмотря на то, что мне нравилось оставаться с ней, я знаю, что она предпочла бы вернуть свою личную жизнь, и я тоже хотела бы иметь свое жилье.

– После того, как ты продашь все свои сокровища, как ты это называешь, – продолжает Венди. – Я почти уверена, что у тебя хватит денег на первый взнос за собственный дом.

– Я смогу купить собственный дом? – спрашиваю я ее в шоке. – Как женщина я могу владеть собственностью?

Она смеется.

– Конечно, можешь.

Чувствуя волнение, я киваю.

– На родине женщины не могли ничем владеть. Вся земля принадлежала их мужьям.

– Что ж, к счастью для тебя, ты там больше не живешь.

Более правдивых слов я еще не слышала.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒