День первый: пятница. 13 страница

— Ты готов? А то мне нужно быть в одном месте, — говорю я ему, покачивая головой.

Он закатывает глаза и улыбается девушке, прежде чем поцеловать ее в щеку.

— Увидимся позже, — шепчет он, а затем поворачивается ко мне. — Да, капитан Кайфолом. Я готов сопроводить твою испорченную задницу к колеснице.

— У капитанов — корабли, а не колесницы, — хмуро отвечаю я.

Эллиот сжимает губы в тонкую линию и смотрит на меня.

— Помнишь, я говорил, что скучал по тебе прежнему? Ага забудь, я солгал.

— Ты в восторге от этого и ты это знаешь, — ухмыляюсь я.

— Нет, иногда я действительно тебя ненавижу.

— Две стороны одной медали, — пою я, распахивая дверь и выходя на прогретый мартовский погожий денек, направляясь к своей машине.

— Ты серьезно собираешься снова провести с ним в горах еще десять дней? — скептически спрашивает Эллиот, поднимая бровь, когда останавливается у моей машины. — Тебе не кажется, что это ужасная идея?

Я смеюсь и качаю головой, не собираясь рассказывать правду в этой ситуации. В конце концов, это не моя правда. Поэтому, я просто пожимаю плечами.

— Да брось, что может случиться? Я же не могу влюбиться в него во второй раз.

В его глазах мелькает грусть.

— Ты настраиваешь себя на неудачу, Лен.

Я прислоняюсь спиной к дверце машины и изучаю его.

— Если идти с таким настроем, то да. Но я не собираюсь этого делать.

— Тогда что же ты собираешься делать?

Вздохнув, я поправляю бейсболку.

— Честно? Я просто буду напоминать себе, кто мы с ним друг для друга. Это самый простой способ для меня быть рядом с ним сейчас, не чувствуя, что у меня разрывается душа.

— Но разве это не знак, что тебе просто... не стоит быть рядом с ним? Зачем опять мучаться?

— Потому что я чертов мазохист?

Я смеюсь, хотя на самом деле это не смешно.

Эллиот смотрит на меня.

— Просто будь осторожен, хорошо? Дай мне знать, когда доберешься туда.

Я не могу не закатить глаза. Господи, когда он стал такой нянькой?

— Обязательно, Тайлер.

— Мы все знаем, что я гораздо симпатичнее, чем этот говнюк, — ухмыляется он, и в его голубых глазах пляшут смешинки.

Прикусив губу, я усмехаюсь сильнее, зная, что Эллиот всегда соревнуется. Видимо, это свойственно близнецам или братьям близкого возраста. Он просто хочет соревноваться со всеми нами.

Я уже сел в машину, когда Эллиот схватил дверь и не дал мне ее закрыть.

— Кто вы с Грейди друг для друга? В смысле, сейчас?

Постукивая рукой по рулю, я перебираю в уме песни, прежде чем остановиться на самой близкой к истине. Единственное заключение, к которому я могу прийти, кажется точным.

— Сейчас? — Я пожимаю плечами, взявшись за ручку двери. — Мы «почти что великие»[3].

Глава 20

РИВЕР

День первый: пятница.

Взяв сумку с заднего сиденья, я захлопываю дверь своего «ровера» и смотрю на особняк Ашера на склоне утеса.

Я все еще не могу поверить, что это его дом. Зная его десять лет, я, кажется, вообще его не знал. Настоящего. Он жил двойной жизнью, о которой никто из нас даже не догадывался.

Подойдя к входной двери, я замираю с поднятым кулаком и раздумываю, стоит ли стучать, ведь я здесь не живу. Но они знают, что я приеду погостить, так что...

Пока я решаю, дверь открывается, и с другой стороны стоит Ашер и ухмыляется, видя мой поднятый кулак.

— Я победил, — кричит он через плечо, в ответ я слышу, как один из парней ругается.

Секундой позже Каллум появляется из-за угла. Он откидывает назад свои светлые волосы и изучает меня. Я все еще стою с поднятым в воздухе кулаком, как идиот.

Я тут же его опускаю.

— Что ты выиграл?

— Спор, — Ашер снова ухмыляется и смотрит на Кэла. — Он думал, что ты войдешь, как все остальные. Но я знаю тебя достаточно хорошо, и знал, что ты постучишь.

Ладно. Кажется, это просто смешная причина для пари.

— И что ты выиграл?

Ухмылка Ашера растет.

— Яхту.

Мои глаза округляются.

— Яхту?

Каллум закатывает глаза.

— Конкретно мою яхту. Потому что этот мудак, видимо, не может купить себе свою.

Я пару раз моргаю, пытаясь понять, о чем идет речь, но, честно говоря, я не представляю, каково это — иметь возможность ставить яхты на кон за такую глупость, как мой стук в дверь.

Наверное, здорово иметь денег больше чем у Билла Гейтса.

Ашер усмехается и пропускает меня вперед, а Каллум идет обратно в гостиную, ворча под нос что-то о честных пари, от чего Ашер только сильнее смеется.

— Знаешь, это было не совсем честно, — говорю я Ашеру, следуя за ним в комнату, в которой, как я предполагаю, буду жить.

— Я знаю, — пожимает он плечами.

Ашер идет по коридору восточного крыла и открывает одну из многочисленных дверей в спальню, которая, очевидно, будет моей в течение следующих десяти дней. По крайней мере, так кажется, потому что массивная королевская кровать в этой безумно роскошной комнате застелена. Трудно поверить, что он вырос в таком месте, наполненном мебелью, декором и всеми прочими вещами, которые наверняка стоят больше, чем тысяча дурацких, гребаных Ламборгини Ромэна.

Кругом все прекрасно и шикарно, но на самом деле я почти ничего не замечаю, потому что уже на взводе. Я чувствую присутствие Рейна даже в таком огромном доме, где между нами могут быть тысячи квадратных футов.

Надеюсь, его комната находится на противоположной стороне от моей, а не рядом. Но я не собираюсь спрашивать, где она находится. Мне не нужна причина, чтобы искать ее.

— Спасибо, чувак, — говорю я ему, ставя сумку на кровать.

— Конечно, Лен, — говорит он, используя мое старое прозвище. — Для этого и нужны друзья, верно?

Я киваю, чувствуя искренность в его тоне.

— Я пойду, а ты пока устраивайся, — говорит он мне, оглядываясь через плечо, когда направляется к двери. — Если я тебе понадоблюсь, я буду в гостиной, оформлять право собственности на мою новую яхту.

Я смеюсь и качаю головой.

— Звучит неплохо, Эш.

Он усмехается и уходит, а я рад, что кто-то такой спокойный на моей стороне и помогает разобраться со всем этим гребаным бардаком, который устроил сенатор Тед Андерс. Не то чтобы я волновался. Но, по крайней мере, я доверяю ему. Уж точно на порядок больше, чем остальным, а тем более Ромэну.

Стук в открытую дверь спальни привлекает мое внимание, и подняв голову я встречаюсь с темно-зелеными глазами Ромэна.

Помяни дьявола, и он тут как тут.

Я стараюсь не вздрогнуть под его пристальным взглядом.

— Ромэн, — выдавливаю я из себя, разглядывая его костюм за три тысячи долларов, который он надел только потому, что может. — Что я могу для тебя сделать?

Он качает головой, и презрительно усмехается.

— Не много, Ривер. Ты ни черта не можешь сделать для меня. Как, впрочем, и для любого здесь.

Ай.

Передернув плечами, я делаю глубокий, успокаивающий вдох, чтобы не сойти с ума в первые десять минут пребывания здесь.

— Чего же ты хочешь? Так лучше спросить?

Облизнув губы, он входит в комнату. Приближается ко мне, как хищник, выслеживающий добычу, который ищет идеальную возможность для нападения.

— Главное - задавать правильные вопросы. Ты быстро научишься этому за то короткое время пока будешь здесь.

Значит, мы играем в игры разума. Потрясающе.

— Почему бы тебе просто не сказать мне все, ради чего ты пришел сюда, и оставить меня в покое, а? Потому что ты явно не хочешь быть рядом со мной, так зачем тратить больше времени, чем нужно?

Ромэн злобно ухмыляется, в его глазах появляется недобрый блеск, когда он продолжает изучать меня.

— Так быстро сообразил, надо же. Должен признать, я впечатлен. Слегка.

Я прикусил язык, позволяя вкусу крови успокоить меня.

Но, похоже, мое молчание только еще больше его разозлило.

— Позволь мне разъяснить тебе все до конца, — шипит Ромэн, глядя на меня жестко и холодно. — Ты прав, я не хочу, чтобы ты был здесь. Ты здесь только из-за Рейна, а он самый важный для меня человек за пределами Анклава, и ты — один из бывших... друзей Ашера. Так что не заблуждайся, ты тут по обязанности, а не по желанию или необходимости. Я просто решил напомнить тебе о твоем месте.

Я смотрю на него, покачивая головой, потому что вижу эту чушь насквозь, как и в случае с Рейном.

— Чувствуешь угрозу, да, Ромэн?

Он ухмыляется, качая головой.

— Ты знаешь, что я делаю с угрозами, малыш Abhainn? — говорит он, подчеркивая мое прозвище от Рейна. Ромэн подходит ближе, и проводит тыльной стороной костяшек пальцев по моей щеке.

И как бы я не хотел, я вздрагиваю. Потому что его прикосновение холодное и манипулятивное. Как раз такое, как он, полагаю.

Я стараюсь изо всех сил изобразить уверенность, которой не чувствую.

— У меня такое чувство, что ты собираешься мне рассказать.

Ромэн оскаливает зубы, и в сочетании с его злобным языком, достаточно острым, чтобы убить, охотник целиться в горло.

— Я устраняю их.

Уставившись в потолок, я спорю и воюю с собой. Встать и уйти. Вернуться в Боулдер, может быть, остаться с мамой до конца семестра. Только я не хочу подвергать опасности ни ее, ни Уиллоу, если Тед действительно следит за мной. Что он и делает, судя по снимкам, которые показал мне Рейн.

Это единственная причина, по которой я согласился приехать сюда, в сочетании с необычайно высоким уровнем беспокойства Рейна обо мне. Именно поэтому я позволил убедить себя, что это хорошая идея.

Я могу с уверенностью сказать, что ошибся, потому что сейчас я несчастен больше, чем за последние несколько месяцев. Я мечусь и ворочаюсь, мысли бегут со скоростью миллион миль в час, несмотря на усталость. Дошло до того, что пришлось заставлять себя остаться в этой чертовой кровати и попытаться заснуть.

Но, несмотря ни на что, не могу.

Я думаю только о нем, на другой стороне дома, где мы сегодня ходили друг за другом на цыпочках. Не по необходимости, а потому, что динамика теперь другая. Мы не вдвоем в хижине. Нас семеро в особняке.

Тем не менее, я не перестаю думать о том, что Рейн один в своей кровати, борется с кошмарами.

Защитная сторона, та часть, которая слишком заботится о людях... переживает из-за Рейна. Вот почему я провел бесчисленные ночи на полу хижины в Вейле. Потому что мне, блядь, не все равно. Я забочусь о нем.

Нет, ты любишь его.

Я усмехаюсь.

Ага, и это тоже.

Ворча, я сползаю с кровати и нахожу спортивные шорты, надеваю их и выхожу из своей комнаты, иду по коридору восточного крыла и через фойе. Я практически дошел до коридора западного крыла Рейна, когда заметила тусклый свет.

Любопытство взяло верх, и я направился в ту сторону, на мгновение забыв о первоначальной цели. Честно говоря, хотелось посмотреть, кто там. Мне не хотелось, чтоб меня застали посреди ночи, крадущегося на другой стороне дома, в попытках найти комнату Рейна.

Как только я вхожу на кухню, я вижу Ашера за массивным островом, перед ним стоит миска с хлопьями. Так странно видеть человека, в руках которого столько власти и контроля, как у него, за простыми обычными вещами.

Но опять же, до недавнего времени я видел в нем только обычного парня, как Эллиота, Дрю и Ти.

Подняв взгляд от своей миски, он замечает меня и кивает в знак приветствия.

— Не мог уснуть?

— Что-то вроде того, — бормочу я, проходя и опускаясь на один из барных стульев рядом с ним. Я постукиваю пальцами по гладкому камню столешницы, и слышу, как Ашер посмеивается рядом со мной.

— Все еще делаешь это? — спрашивает он, указывая на мою руку.

Я усмехаюсь, чувствуя себя немного лучше теперь, когда лед, между нами, кажется, сломан.

— Некоторые вещи никогда не меняются.

Выражение его лица немного меняется, но он все еще улыбается.

— Верно. Но многие меняются.

Конечно, он прав. Взять хотя бы нашу дружбу, какая она была у нас в детстве и какая сейчас. Конечно, он никогда не общался так тесно и не вливался в нашу компанию, но он был на год старше и, с нашей точки зрения, намного «круче» нас. Кроме того, его родители были чертовски строги к тому, с кем он может общаться, тусоваться, и буквально никогда не пускали его друзей к себе.

Прочистив горло, я смотрю на Ашера, пока он продолжает есть, и думаю, как, должно быть, ему было чертовски одиноко расти в таком огромном доме, только он и его родители. Ни друзей, ни братьев и сестер, с которыми можно поиграть.

Если честно, удивительно, что он не социально неполноценен.

— Думаю, теперь ты понимаешь, — говорит он, встретившись со мной взглядом. — Почему я никогда не подходил к остальным.

Я пожимаю плечами, потому что, да, это очевидно.

— Мы бы не думали о тебе по-другому, Эш. Ты знаешь, что никому из нас нет дела до твоих денег, власти или чего-то еще.

Нахмурившись, он отодвинул миску от себя.

— Я не мог тебе сказать, Рив. Это не просто так называется тайным обществом, хотя большинство из нас ненавидят этот термин.

Подожди, но...

— Я не понимаю, — говорю я медленно, и на моем лице видно замешательство. — Ромэн рассказал Рейну о...

— Ромэн — идиот, который не знает, как следовать гребаным правилам, даже ради спасения своей чертовой шкуры, — огрызается Эш. — Вот что бывает, когда твой отец Великий курфюрст. Хорошо, что Ромэн не будет управлять нами. Еще один Митчелл во главе — это полный пиздец!

Я улыбаюсь, когда вижу, что он разделяет немного враждебности к парню, который должен быть ему как брат.

— У тебя бы хорошо получилось, — говорю я Ашеру, вспоминая, как в детстве он всегда водил нас четверых за собой, словно стаю щенков.

Эш негромко смеется и качает головой.

— Не, чувак. Я оставлю это дерьмо для Каэде. Он создан для этого. Черт возьми, плохо, что меня готовят к политике. Я ни за что на свете не хотел бы быть главным в Анклаве.

— Тогда зачем вообще это делать?

Он хмурится на меня.

— Политика?

— Нет, — качаю я головой. — Анклав. Все это. Если ты так несчастен, почему бы просто не… — Я запнулся, подыскивая подходящее слово. —... бросить? Уйти?

На его лице появляется ухмылка, как будто я сказал самую смешную вещь в мире.

— Ты говоришь это так, как будто у нас есть выбор. Можно подумать мы сами не думали об этом не раз. — Он задумывается и покачивает головой взад-вперед. — Кроме Каэде. Он из старой школы Анклава, семья и страна для него превыше всего. Но остальные? — вздыхает. — Может, нас и создали, обучили, привили такой образ жизни, но в конце концов мы все еще люди. У нас есть желания и мечты за пределами той жизни, в которую нас загнали по праву рождения.

— Но уход - это не вариант, — повторил я, подняв бровь. — Даже если вы все этого хотите? Я не понимаю. Расформирование, демонтаж, как хочешь, так и называй. Вы, парни, должны иметь возможность жить так, как хотите, как все остальные.

Еще один смех.

— Говоришь как настоящий идеалист, Лен. Если бы все было так просто, я бы хотел думать, что мы пришли к соглашению. Я точно знаю, что мы с Ромэном на одной волне, и, честно говоря, Холлису, наверное, было бы все равно, потому что он такой, какой есть. Каллум будет делать все, что делают другие, потому что не дай бог ему принять самостоятельное решение. И да, хотя Каэде может вести себя по правилам, бывают дни, когда я думаю, что даже он сомневается во всем.

Эш поднял ложку и покрутил ею в молоке, явно погрузившись в свои мысли.

— Всего этого недостаточно, чтобы разорвать круг, хотя со стороны выглядит все так просто. Ничего в этой жизни не дается легко. Не так легко, как тебе хотелось бы. — Он прикусывает губу и снова вздыхает, прежде чем подняться со своего места, чтобы вылить содержимое миски. — Это жизнь, которая нам выпала. Надеяться на что-то другое - все равно что загадывать желание на беззвездном небе

У меня защемило в груди, от нотки поражения в его голосе.

— Иногда все действительно так просто, Эш.

Он пожимает плечами.

— Ты говоришь о почти тысячелетней истории, которую можно просто выбросить. И ради чего? Чтобы парочка эгоистичных богатеньких детишек уехала и праздно прожила свою жизнь? Пытаясь найти счастье, когда, давай посмотрим правде в глаза, знает ли кто-нибудь из нас, на что это похоже? — Он смотрит в мои глаза, пытаясь заставить меня понять. — В конце концов, неважно, насколько мы ненавидим ее, насколько мы не хотим этой жизни, если мы не сделаем этого, то кто тогда сделает? Если мы не встанем на защиту людей, у которых нет права голоса, и не попытаемся сделать эту страну, этот мир лучше и безопаснее, кто это сделает?

Когда ты так говоришь...

— Жертвовать своим счастьем ради власти и контроля кажется одиноким способом прожить единственную жизнь.

— Ты бы поставил его, — говорит он, указывая на западное крыло дома, — счастье выше своего? Сделал бы все на свете, чтобы дать ему это счастье, даже если бы это означало пожертвовать своим?

Даже не задумываясь.

Должно быть, мой ответ написан на моем лице, потому что Эш просто кивает.

— Это как раз то же самое, Рив. Только в гораздо большем масштабе.

— И для миллиардов людей, которым ты ни черта не должен, Эш. Это совсем другое, чем делать это для кого-то, кого ты любишь.

Я сжимаю губы, как только слово вырывается на свободу, но он лишь смеется.

— Ты никого здесь не обманешь, парень. Ромэна в том числе, хотя я начинаю задумываться, не бредит ли он, думая, что у него есть шанс заполучить Рейна. Это очевидно по тому, как вы двое смотрите друг на друга… — он усмехается и качает головой, обрывая свою мысль. — Черт, если бы я верил в такую штуку, как настоящая любовь, я бы сказал, что у вас с ним все по-настоящему. Если вы сможете разобраться в своем бардаке.

Я ухмыляюсь, потому что, хотя Эш и притворяется, я знаю, что в нем должна быть частичка, способная любить и которая хочет быть любимым, как того заслуживает каждый.

— Раз это говоришь ты, значит, это правда.

Ухмыляясь, он смеется, наполняя стакан водой.

— Романтика — не моя сильная сторона. Ясное дело. Но когда два человека находятся в такой гармонии друг с другом, как вы двое? И я заметил это всего лишь по нескольким встречам. — Он смотрит мне в глаза и пожимает плечами. — Не знаю, Рив. Для меня это опасно. Что кто-то может иметь над тобой такую власть. Но по какой-то причине люди хотят этого в своей жизни.

Я фыркнул.

— Боже, помоги бедной девушке, которая окажется в твоей жалкой повозке.

Он ухмыляется.

— Вечный романтик.

После этого мы молчим, но я не чувствую необходимости заполнять тишину. Приятно находиться в одной комнате с человеком, которому я могу доверять. Потому что я понятия не имею, в каких отношениях нахожусь со всеми остальными. Включая Рейна.

Но в конце концов мы оба, кажется, устали, и Эш уходит, по-видимому, в постель. Я благодарен за то, что он отвлек меня на время. Потому что, по крайней мере, встреча с ним помешала мне искать Рейна, хотя именно это я и хотел сделать. И вроде как все еще хочу.

— Эй, Рив?

Я поворачиваюсь и молча смотрю на Эша. Его карие глаза на мгновение задерживаются на мне, и я ищу в них ответ на невысказанный вопрос.

Проходит минута, и он говорит:

— Третья дверь справа, — подсказал мне Эш, кивнув в сторону западного крыла, затем он берет стакан воды со стойки и направляется в сторону своей спальни в восточном крыле. Но он останавливается и на короткую секунду снова смотрит на меня через плечо, на его лице промелькнуло сочувствие. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я киваю, сглатывая, поднимаюсь со своего места и смотрю, как он удаляется по коридору, борясь с собой.

Но это совсем не похоже на войну, так как мои ноги сами несут меня в указанном направлении, и я останавливаюсь перед третьей дверью с правой стороны западного крыла.

Это такая плохая идея.

Я прижимаюсь лбом к двери его спальни, и прошу, умоляю любого Бога, который может меня услышать, чтобы Рейн был здесь и, что более важно, один.

Затаив дыхание, я кручу ручку и толкаю дверь, благодарный за бесшумные петли.

Однако все забываю как только вхожу в комнату, и слышу стон с кровати, а затем теневая фигура поднимается в сидячее положение.

— Abhainn? — Голос Рейна звучит глубоко и хрипло. Он чертовски сексуальный, и я отчетливо помню, как просыпался под него каждое утро на протяжении последней недели нашего пребывания в Вейле. А в сочетании с тем, что он произносит мое имя на гэльском, у меня физически щемит в груди.

— Ага, — шепчу я, закрывая за собой дверь, и чувствую себя намного лучше, когда раздается тихий щелчок замка.

— Ты в порядке? Почему ты здесь?

Если бы только я сам знал ответ, детка.

Вместо ответа я тихо иду к его кровати, и откидываю покрывало с половины постели.

Хотя в темноте трудно что-либо разглядеть, поскольку сквозь закрытые шторы пробивается слабый лунный свет, я чувствую взгляд Рейна на себе. Пытаюсь найти в нем ответы.

Что бы он ни уловил в нашем молчании, это видимо то, что он искал, потому что он перебирается на одну половину кровати, позволяя мне забраться на свободное место рядом с ним.

Положив голову на подушку, я смотрю на затылок Рейна. Или, на то, что мне удается разглядеть в темноте.

— Ривер? — тихо произносит мое имя его сонный голос через несколько минут.

— Да?

— Ты в порядке? — спрашивает он снова.

Боже, почему это должен быть такой сложный и тяжелый вопрос?

Сглотнув, я вздохнул.

— Думаю, да.

Опять молчание.

— Зачем ты пришел?

— Я не знаю, — честно говорю я ему. — Я просто почувствовал, что... должен.

Я слышу, как Рейн кивает головой о подушку.

— Я рад, что ты это сделал. Я, только задремал, когда ты вошел, но если тебе нужна компания, могу составить.

Облизнув губы, я сопротивляюсь желанию притянуть его через кровать в свои объятия. Потребность обнять Рейна, забрать его демонов и просто...

Передохнуть.

Любить его. Это все, чего я, блядь, хочу.

— Тебе все еще снятся кошмары? — шепчу я, бросая взгляд на его сторону в темноте.

Я чувствую его движение, возможно, он проводит руками по волосам, как делает, когда расстроен или не знает, что сказать. Что со мной случается часто.

Поэтому я удивляюсь, когда Рейн, кажется, сказал правду.

— Большинство ночей, да.

— Они... они о Диконе, да? О той ночи, когда он умер?

Я знаю, что рискую, но если он сегодня в настроении поделиться, то я предпочту извлечь из этого максимум возможного.

Но когда Рейн глубоко выдыхает, я не могу не поморщиться, ненавидя себя за то, что лезу в тему, которая может причинить ему только боль.

— У меня давно их не было. С того времени, как мы были в хижине. Сейчас в основном они сосредоточены вокруг…

Теда.

Он не произносит имя. Ему не нужно.

Поэтому, когда Рейн говорит, я поражен до такой степени, что даже не знаю, что сказать. Вместо этого мы замолкаем, и лишь звук нашего дыхания заполняет тишину, между нами, пока он не протягивает руку в поисках моей. Я хватаюсь за нее, чувствуя, как от прикосновения его ладони ко мне приходит малейшее утешение.

Это. Это именно то, в чем я нуждался в последние пару месяцев. Просто рука, чтобы, черт возьми, подержаться.

И я знаю, что ему это тоже нужно, когда Рейн переплетает наши пальцы.

Он притягивает меня ближе, мы соприкасаемся обнаженными плечами, мои нервные окончания бьются в бешеном ритме, и я сразу же ощущаю каждый сантиметр своей кожи на его коже. Она горит. Я повернулся лицом к Рейну, чтобы облегчить жжение; он зеркально отражает меня, обхватывает рукой мою талию и прижимает меня к своей груди.

Это не совсем то, чего я хотел, но в данный момент я согласен на все. Все, что он может мне дать, я буду поглощать с жадностью, как умирающий от жажды.

Прижавшись лбом к груди Рейна, я заставляю себя держать руки при себе. Я пришел сюда не за сексом, а лишь убедиться, что с ним все в порядке. Я прислушиваюсь к слабому стуку сердца Рейна и ровному дыханию, пока меня окончательно не убаюкивает сон.

И именно так я проснулся около шести утра на следующее утро, обнимая Рейна и прижимаясь к нему всем телом.

Это были самые идеальные и спокойные несколько часов сна, которые у меня были с тех пор, как я уехал из хижины.

Еще пять минут, а затем я бесшумно выскользну из его объятий и вернусь в свою холодную, пустую постель на другой стороне особняка.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒