День первый: пятница. 2 страница

Потому что он, блядь, никогда меня не слушает.

А в нашем случае, этот факт может привести к его смерти.

Поэтому, несмотря на нужду, пронизывающую мое тело, и боль, терзающую мой разум, я заставляю себя закрыть глаза. Сделать глубокий вдох. Сосчитать до десяти. Вспомнить о плюсах и минусах того, почему все должно происходить именно так, даже если это сводит меня с ума.

Я мысленно пытаюсь заставить себя открыть глаза и выйти из бара, не оглядываясь. Как будто Ривер ничего для меня не значит.

Это единственный способ гарантировать, что он останется в живых.

Но, когда мне, наконец, удается успокоить свое сердцебиение достаточно, чтобы расслабить лицевые мышцы и открыть глаза… Я нахожу его взгляд.

Ривер вернулся туда, где стоял, когда я впервые его увидел. Он все еще обнимает рукой Эбби, как будто никуда и не уходил. Эбби болтает с парнем и девушкой, оживленно жестикулируя руками.

Но Ривер наблюдает за мной.

Он слегка наклоняется в сторону, сосредоточившись на мне, прежде чем переключить свое внимание через мое плечо, на Ромэна, болтающего с барменом. Затем Рив с ухмылкой делает то, чего я никогда от него не ожидал.

Ог хватает Эбби за затылок, поворачивает ее к себе и целует в губы у меня на глазах.

А я на это смотрю. Смотрю, как его пальцы скользят в ее волосах, как соприкасаются их губы. Я наблюдаю, как Ривер слегка прикусывает губы Эбби зубами, оттягивая нижнюю, прежде чем отпустить с улыбкой.

Я ощущаю, как кровоточит каждая частичка моей души при виде его улыбки, направленной на кого угодно, только не на меня.

Боже, мне нужно что-нибудь сломать. Или кого-нибудь. Превратить в пыль.

Свое прошлое. Своего гребаного отчима. Эту сучку, которая приклеилась к губам Ривера.

В данный момент мне хочется взять все это и закопать в могилу.

Когда Ривер отстраняется, облизывая губы перед тем, как ухмыльнуться мне, даже сквозь ярость я вижу в его глазах стеклянный блеск. Не знаю: то ли это грусть, то ли опьянение, но в любом случае, мой гнев все еще кипит.

Потому что я понятия не имею, что это был за трюк.

Показуха? Месть? Жест, показывающий, что они с Эбби вместе?

Просто. Не. Знаю.

Я быстро проглатываю остатки пива, пытаясь заглушить боль, пронзающую меня с каждым ударом сердца. Когда она ослабевает, я с грохотом ставлю пустую бутылку на стойку и снова встречаюсь с Ривером взглядом.

Злобный блеск в его глазах — это что-то новенькое. То, чего я никогда не ожидал увидеть. Взгляд Ривера говорит только о вражде и ненависти.

Я знаю это, потому что раньше сам так на него смотрел.

Прикусив губу, Ривер улыбается мне, прежде чем открыть рот и что-то сказать. Сначала мне кажется, будто он с кем-то разговаривает, может, с Эбби, но судя по тому, что никто не оборачивается, чтобы на него посмотреть, и по тому, что взгляд Рива не отрывается от меня, я понимаю, что его слова предназначены мне.

И только тогда вслушиваюсь в слова песни…

И мы тому пример...

Да, блядь.

Я продолжаю смотреть, как идеальные губы снова и снова повторяют слова в такт песне. Ривер признается мне в любви без громких заявлений. Но, что еще важнее — то, что он хотел бы этого не делать.

Его взгляд не отрывается от меня ни на секунду.

Даже когда Ривер берет Эбби за руку. Или шепчет ей на ухо, когда песня подходит к концу.

Даже когда он выпивает оставшееся пиво, прежде чем поставить бутылку на стойку.

Нет, Ривер наблюдает за мной до того момента, как проходит мимо с Эбби, а затем растворяется в ночи.

Глава 4

РИВЕР

Когда дверь бара захлопывается, от ветра и прохладного февральского воздуха по моей коже бегут мурашки. Я тащу Эбби на буксире — ее рука крепко зажата в моих тисках, пока я ищу свою машину на переполненной стоянке. Меня с головой накрывает отчаяние.

Я должен выбраться отсюда.

Даже в моем пьяном состоянии я знаю, что мне нужно как можно быстрее убраться подальше от Рейна и Ромэна мать его Митчелла.

Вот уже несколько недель я делал все возможное, чтобы мысленно подготовиться к этому моменту. Но, честно говоря, ничто не готовило меня к тому удару, который я принял на себя в ту секунду, как ощутил присутствие Кирана, только чтобы обернуться и увидеть их вместе.

Я старался не думать о том, что Рейн целует, прикасается и спит с кем-то, кроме меня, и для меня это была постоянная битва. По большей части мне удавалось отгонять мысли, вызывающие хоть какую-то злость или печаль.

Но сегодня все изменилось.

Потребовалась лишь доля секунды, чтобы каждая мысль о них двоих затопила мой разум и мгновенно довела меня почти до безумия. Каждый интимный момент, который они, вероятно, разделяют, промелькнул у меня в голове, и прежде чем осознал это, я потерял бдительность.

Позволил себе быть безрассудным.

Не то чтобы я был святым с тех пор, как вернулся. Потому что теперь напивался, пропускал тренировки в спортзале и спал на лекциях.

Честно говоря, я едва держусь, в надежде, что кто-то или что-то поможет мне выбраться из этих вод, или утопит совсем. И мне все равно, какой вариант это будет. Я только знаю, что устал жить в состоянии неопределенности во всех аспектах своей жизни. Застрял в колее однообразия, не в силах вырваться.

Я дергаю ручку авто, проскальзывая на водительское сиденье, в то время как Эбби садится с другой стороны.

Черт. Эбби.

С тех пор как начался второй семестр, она была очень ко мне добра и постоянно владела моим вниманием. Не в сексуальном смысле, а просто как друг. Например, частенько забегала, чтобы позаниматься со мной, звонила, чтобы пообедать в столовой или встретиться за кофе.

Эбби даже взяла меня с собой, когда решила проколоть пупок. И даже в шутку предложила проколоть и мне что-нибудь, но вряд ли девушка предполагала, что я действительно решусь ответить на ее вызов.

Честно говоря, Эббс пишет, проверяет, как я, или приглашает погулять, считая, что таким образом сумеет отвлечь от того, что съедает меня изнутри. Потому что всем, кто знает меня больше пяти минут, абсолютно ясно, что я сам не свой.

И, конечно же, в своей истинной манере, что я сделал, чтобы почувствовать себя лучше?

Правильно! Воспользовался добротой Эбби, ухватившись за возможность отомстить и размышляя о том, какой сладкой была бы месть, если бы Рейн увидел меня с кем-то другим.

Так сделал опрометчивый шаг и поцеловал Эбби, как будто имел на это гребаное право.

Но в ту же секунду, как мои губы коснулись ее губ, я понял, что это было ой как зря. Мне изо всех сил хотелось оторваться от девушки и вытереть губы от помады, блеска или чего там еще.

Но я этого не сделал.

На самом деле даже совершил нечто прямо противоположное.

Я притянул Эбби ближе, прикусил губу и дал понять всем, кто бы ни смотрел в мою сторону, что эту ночь мы проведем вместе.

Особенно Рейну.

Потому что месть и ревность — те еще сволочи, которые проявляют худшие качества в человеке. Находят то, что люди хотели бы скрыть, и мастерски вытаскивают это на свет, показывая гниль всему миру.

К счастью, Эбби, казалось, не возражала и не заметила моего намерения, так что, по крайней мере, я добился своего.

Сдавая назад и повернув голову направо, я замечаю, что девушка смотрит на меня в упор.

Я чувствую, как горят мои щеки, пока везу Эбби к дому женского общества. Могу только догадываться, о чем она думает. Я проделал отличную работу, чтобы дать ей понять, что мы только друзья, а потом вытворяю такое?

Какой же я мудак.

Эбби молчит, пока я не подъезжаю к дому, удивительно темному для выходных. Обычно на выходных здесь всегда закатывают вечеринки.

— Ривер? — тихо произносит Эбби, когда я ставлю машину на стоянку.

Я оглядываюсь и вижу, как она кусает губы и смотрит на меня сквозь ресницы. Но не так застенчиво, как это делают девушки. Больше похоже на то, что Эбби… нервничает? Чего никогда не делает в моем присутствии.

Боже, я действительно мудак.

Потирая лоб, я вздыхаю:

— Эбби, я…

Но не успеваю ничего сказать, потому что она набрасывается на меня, и ее язык тут же оказывается у меня во рту, задевая пирсинг и чувствительную кожу вокруг него. Отчего тут же становится ясно, что Эббс все же играла скромницу.

Черт, черт, черт. Только не это.

Обхватывая руками ее лицо, я отстраняюсь так нежно, как только могу. Но прежде чем успеваю что-то сказать, Эбби улыбается мне и облизывает губы:

— Должна сказать, я была уверена, что ты не станешь прокалывать себе язык, когда предложила пойти вместе в тату салон. Но теперь я определенно вижу в этом свою привлекательность.

Я изо всех сил стараюсь не закатывать глаза, потому что проколол язык не ради нее. Или кого-то еще, если уж на то пошло. Просто сделал кое-что для себя.

Похоже, Эбби и дальше жаждет удивлять меня своей прямотой и непосредственностью. Потому что теперь расстегивает мои ремень и джинсы, и, черт возьми, ее язык оказывается на головке моего члена, прежде чем я успеваю даже подумать. Мои бедра рефлекторно напрягаются, а член, заметив внимание к себе, быстро оживает.

Я знаю, что попаду в ад за то, что вовремя не попросил Эбби остановиться. Девушка обхватывает губами мою длину, вбирая первые несколько дюймов.

Черт. Черт. Черт.

— Эбби, — со стоном произношу я ее имя, прекрасно понимая, что должен положить этому конец. Но… мне так хорошо. Не только из-за Эбби, но и от осознания, что кто-то… меня хочет. А после того, как увидел Кирана и Ромэна вместе, мне все равно, что подпитывает это желание. Мне просто нужно погрузиться в него, хотя бы на минуту. До тех пор, пока не достигну блаженного мгновения, чтобы не вспоминать людей, чьей любви и внимания так жаждал, но которые ничего не дали мне взамен.

Мои бедра поднимаются сами по себе, встречаясь с ртом девушки в нескольких неглубоких толчках и позволяя разуму потеряться в удовольствии. Только когда Эбби слегка давится от того, что я попадаю в заднюю стенку ее горла, у меня появляется мысль, что так поступать нельзя.

Схватив Эбби за плечо, я грубо отталкиваю ее от себя и спешу заправить член обратно в джинсы. Что сделать трудновато, учитывая сидячее положение и полустояк.

— Что случилось? — шепчет Эбби, когда мне наконец удается застегнуть молнию на джинсах. Оглянувшись, я вижу слезы в ее глазах и тут же чувствую вину.

Потому что поцеловал Эбби, позволил этому произойти, только чтобы отвергнуть ее самым отвратительным способом.

И это чувство только растет, когда, в чудесном проявлении словесного поноса, с моих губ слетает: «я влюблен в другого человека».

Я не знаю, зачем сказал это Эбби. То ли потому, что пытаюсь убедить себя еще больше, почему поступаю неправильно, или потому, что чувствую, что должен все ей объяснить. Но в любом случае слова производят нужный эффект, потому что Эбби моргает и понимающе кивает:

— Ясно, — бормочет она, заправляя прядь волос за ухо. По ее лицу начинают течь слезы, и, черт возьми, я чувствую себя худшим ублюдком на свете.

— Прости меня, Эбби. Я не… — Я замолкаю, потому что у меня слегка кружится голова от алкоголя и безумно тесных штанов. — Я просто не могу.

— Все в порядке, Ривер. Ты ничего не должен…

— Нет, должен, — настаиваю я. Черт, как бы это сказать? — Звучит как заезженная пластинка, но дело не в тебе, а во мне. И это действительно так. Ты ведь знаешь, как я о тебе забочусь. Я сам знаю, что нахожусь не в лучшем расположении духа. Просто мне не хочется тащить тебя за собой.

Эбби смотрит на меня из-под ресниц и кривит губы в недоумении, которое быстро перерастает в гнев:

— Не надо опекать меня, как ребенка. Я уже большая девочка и сама могу за себя постоять.

Я настолько ошеломлен, что не успеваю ничего ответить, как Эбби уже выскакивает из машины. Она даже захлопывает за собой дверь, вероятно, желая, чтобы моя голова оказалась у той на пути. Вздыхая, я наблюдаю, как девушка быстро бежит к дому, и по ее позе могу сказать, что она чувствует весь спектр эмоций — от смущения до злости.

Я уже собираюсь снова завести двигатель, когда Эбби доходит у подножия лестницы, ведущей к дому, а затем резко разворачивается и мчится обратно ко мне.

Что за?..

Распахнув дверцу, на этот раз со стороны водителя, она сердито на меня смотрит:

— И в следующий раз, когда захочешь заставить кого-то ревновать, сделай одолжение нам обоим, не используй для этого меня. Нам ведь не нужно, чтобы граница френдзоны размылась?

Мои брови взлетают до линии волос, когда Эбби захлопывает дверь у меня перед носом, до того, как я успеваю вставить хоть слово.

Позже я захлопываю дверь, на этот раз в свою квартиру, и тут же направляюсь к холодильнику, чтобы взять чего-нибудь выпить.

Чтоб меня.

О чем я думал, позволив Эбби зайти так далеко? Быстрый трах, минет или что-то еще ничего исправят. В моем случае только лоботомия сотрет боль от того, что я видел их вместе.

Снова.

Со злостью распахивая дверцу холодильника, я заглядываю внутрь и нахожу там лишь шесть упаковок пива. А этого количества не хватит, чтобы помочь мне забыться.

Принимая поспешное решение извлечь максимум пользы из ситуации, я достаю телефон и набираю номер Эллиота.

— В чем дело, Лен? Ты разве не в баре? — отвечает он после второго гудка.

— Планы изменились, — ворчу я в трубку. — Бери Дрю и идите оба ко мне. Захватите что-нибудь покрепче… — На мгновение я делаю паузу, прежде чем добавить: — и траву.

Затем вешаю трубку, бросаю телефон на стойку и принимаюсь за пиво. Откупорив одну из бутылок «Blue Moon», я позволяю прохладной жидкости попасть в горло до того, как меня накроет отчаяние.

Лишь бы по моим венам снова потекла хоть какая-то жидкость. Лишь бы появилось несколько минут покоя от мыслей, которые не перестают сводить меня с ума. Лишь забыть душевную боль, которая идет рука об руку с любовью к Кирану Грейди.

Через сорок минут и пять банок пива, Эллиот открывает дверь, а Дрю следует за ним. Оба выглядят взбешенными, а значит, они, должно быть, ввязались в еще одну драку до того, как пришли сюда.

Дабезразницы.

Они могут просто напиться со мной и забыть обо всем.

Эллиот поднимает бутылку Джека, в его голубых глазах мелькает озорной огонек, и я мгновенно оказываюсь перед ним. Схватив бутылку за горлышко, я срываю пластик и крышку, прежде чем сделать глоток. Виски обжигает мой язык и горло. Тепло оседает в желудке, и я чувствую себя немного лучше.

— Господи, Лен. Хоть стакан возьми, а! — смеется Дрю, заходя в квартиру, и бросает несколько косяков на стойку, прежде чем направиться к холодильнику с огромной упаковкой пива. Затем он открывает верхний шкафчик, достает три стопки и протягивает их брату через островок.

— Наливай, — указывает Эллиот на стопки, которые выстроил в ряд.

Не теряя ни секунды, я наливаю все три до краев, опуская бутылку на стойку чуть сильнее, чем следовало. Я не утруждаю себя ожиданием, просто подношу свою стопку ко рту и опустошаю ее, наслаждаясь онемением, которое дарит алкоголь.

Его почти хватает, чтобы облегчить боль в груди.

Взглянув на Эллиота, а потом и на Дрю, я указываю рукой на две другие стопки на стойке. Но Эллиот качает головой и кивает на них:

— Все твое, парень. Не хочу ужраться в хлам. Нужно еще заехать в пару мест.

Дрю ухмыляется, и клянусь, что слышу, как он говорит «трахнуть кого-нибудь, ага», зарабатывая тем самым свирепый взгляд от брата.

Я хватаю две стопки со стойки и с легкостью опрокидываю их в рот, прежде чем посмотреть на своих друзей:

— Вы двое можете сами разобраться между собой, или вам нужен присмотр взрослых? Потому что сейчас у меня куча своих проблем.

Дрю закатывает глаза, берет со стойки косяк, прикуривает его и затягивается:

— Что-то заползло тебе в задницу и сдохло?

Я издаю иронический смешок, но он кажется пустым.

— Наконец-то очнулся и решил проверить сам?

— Потому что такого я раньше от тебя не слышал, — невозмутимо продолжает Дрю и вручает мне косяк.

Я делаю пару затяжек, втягивая дым в легкие, как будто это кислород, который нужен мне, чтобы дышать. Не удивлюсь, если так и есть, потому что трава — единственное, что притупляет боль.

Но сегодня… Даже ее будет недостаточно. Да всей травы и алкоголя в мире не хватит, чтобы забыться.

Но это не значит, что я не попытаюсь.

— Что с тобой происходит? — наконец спрашивает Дрю через некоторое время, после того, как я выпиваю, должно быть, не меньше десяти порций виски и выкуриваю половину косяка.

Я в порядке, под кайфом и очень близок к тому, чтобы забыться, поэтому просто пожимаю плечами и делаю глоток Джека прямо из бутылки, глядя на братьев.

— Просто захотелось послать все к черту и покурить. Это, что, преступление? — Я наблюдаю, как близнецы обмениваются взглядами, раздражая меня своим общением без слов. Скорее всего их разговор обо мне, что еще больше бесит. — Говорите уже, придурки. Я прямо перед вами. — Слова звучат немного невнятно, даже для моих собственных ушей, но выражения лиц Эллиота и Дрю говорят о том, что они все прекрасно поняли.

Ну и отлично, думаю я, делая еще один глоток виски.

Эллиот вздыхает и почесывает макушку.

— Послушай, Лен. Ты постоянно в хлам с тех пор как вернулся с Гре…

— Не произноси его гребаное имя, — огрызаюсь я и снова подношу бутылку к губам.

— Хватит, — рычит Дрю, пытаясь вырвать бутылку из моих рук. Не без усилий, но мне удается удержать ее и прижать к груди. Глядя на меня сверху вниз, парень усмехается: — Ты пьешь виски как воду. Завязывай со своей вечеринкой жалости и начинай говорить. Прямо. Блядь. Сейчас.

Внутри бурлят негодование ярость, пока я пялюсь на своих друзей, которые, похоже, решили устроить мне интервенцию.

— Нечего говорить. Мы с ним враги. Конец беседе.

Эллиот склоняет голову набок и, прищурившись, на меня смотрит:

— Отмотай назад и попробуй еще раз, придурок. И на этот раз скажи правду. Потому что мы видели Ти и его девушку, когда тот вернулся, и Тейлор много рассказывал о своем пребывании в Вейле. И о том, кого он там видел.

Не раздумывая, я вскакиваю с дивана, роняю бутылку на подушки и толкаю Эллиота в грудь так сильно, как только могу, учитывая свое опьянение. Ярость вырывается из меня пламенем.

— Что там Тейлор вам наболтал? — Эллиот выгибает бровь и скрещивает руки на широкой груди, отказываясь говорить. Я бросаю взгляд на Дрю, умоляя его ответить, но тот лишь качает головой, и печаль наполняет его взгляд. — Что вам известно, мать вашу? — кричу я, поворачиваясь и швыряя полупустую бутылку через всю комнату, где она и разбивается о стену.

На мгновение я застываю, теряясь в мириадах осколков, разбросанных по полу, которые отражают состояние моего сердца. Янтарная жидкость стекает по бежевой стене, смешиваясь с моим слезами, которые умоляют вырваться на свободу.

Я ничего не хочу чувствовать. Но вместо этого чувствую все.

Опустившись на колени, я сажусь на пол, а спиной прислоняюсь к кухонному островку. Все мое существо переполняют эмоции, которые я сдерживал с тех пор, как Рейн оставил меня стоять в аэропорту. Каждая из них наполняет меня до краев, угрожая пролиться из глаз бесконечным каскадом горя и печали.

Подтянув колени к груди, я упираюсь в них локтями и прячу лицо в ладонях, не желая, чтобы близнецы видели меня таким.

Возьми себя в руки, Леннокс. Он того не стоит.

Слова, которые я постоянно про себя повторял, и мне кажется, что они начинают до меня доходить. Становятся правдой, и я начинаю чувствовать себя... не знаю, лучше? Меньше терзаться из-за потери единственного человека, которого так любил.

Но в том-то все и дело. Сколько бы вы ни умоляли, ни жаждали, чтобы эти слова оказались правдой, совершенно не значит, что они станут реальностью.

— Черт, Рив, — вздыхает Эллиот, отвлекая меня от собственных мыслей. — Неужели он... что-то с тобой сделал? Пока вы были там, в горах.

Я издаю смешок, наполненный страданием и отвращением к себе, прежде чем поднять взгляд на моих друзей. Гримаса, искажающая мое лицо, кажется такой же обезображенной, как и мое сердце. Слова срываются с моих губ резким шепотом:

— Ты имеешь в виду что-то еще, кроме как влюбить меня в себя?

Глаза Дрю широко распахиваются, но Эллиот нисколько не удивляется. Он садится передо мной на корточки и наклоняется вперед, хватая меня за подбородок:

— Что случилось?

Я отталкиваю его руку от своего лица, и из моего горла вырывается рев:

— Уже неважно. Потому что все закончилось.

— Ясно, — парирует Дрю, закатывая глаза и указывая на пьяного меня.

— Что ты хочешь от меня услышать?! — кричу я, зарываясь пальцами в волосы и сжимая свои пряди до боли. — Хочешь, чтобы я рассказал тебе о том, как меня сослали в шале на пару с заклятым врагом и где-то по пути я совершил ошибку, решившись лечь с ним в постель? Потому что именно так все и было! Я оказался дураком, подарив ему все, что нужно, чтобы он смог выиграть каждую нашу войну! — Слова вырываются из горла сдавленным криком, который больше похож на крик зверя в клетке, чем на мой собственный. Убирая руки от волос и качаясь взад и вперёд, я бьюсь головой об островок позади. А затем мои губы кривятся в напряженной усмешке. — Я и не подозревал, что настоящей жертвой в этой битве станет мое сердце.

В уголках глаз снова появляется влага, отчего черты друзей расплываются. Клянусь, я изо всех сил стараюсь не дать слезам выплеснуться наружу. Потому что не стану плакать из-за него. Может, он и согнул меня до неузнаваемости, но я не позволю себя сломать.

К сожалению, разум не внимает моим мольбам, потому что несколько слезинок скатываются по щекам. Я быстро вытираю их тыльной стороной ладони, глядя на близнецов и замечая их растерянность. Только раз они видели, как я плакал, и это было много лет назад.

В ту ночь, когда ушел мой отец, забрав с собой свою условную любовь.

С моих губ срывается сдавленный стон, когда я вспоминаю слова Тейлора, все до единого, с того вечера в Вейле. Моего лучшего друга, который читает людей лучше, чем я книгу...

Что ж, похоже Рейн одурачил даже его.

У меня тут же возникает потребность сказать Ти, что тот ошибался.

— Наберите Тейлора, — умоляю я.

Слова эхом отдаются в тишине комнаты, пока я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, прежде чем моя боль поглотит меня полностью.

Я не позволю ему меня сломать.

Но как, черт возьми, выжить, когда твое сердце разрывается на части? Когда легкие наполняются ядом? Когда разум остается прикован к каждому запаху, поцелую, прикосновению, вкусу, которым вы делились с тем, кто владел всем вашим существом, только для того, чтобы теперь жить без них?

Ответ прост.

Никак.

Снова зарываясь пальцами в волосы, и я смутно слышу, как Эллиот тихо разговаривает со своим братом. Не могу разобрать, о чем идет речь, и не то чтобы это имело значение, но потом беседа переходит в одностороннюю, так как теперь Эллиот разговаривает по телефону с Ти.

Не знаю, как долго я сижу там, ошеломленный и растерянный, окруженный хаосом, в котором меня оставил Рейн. Мое сердце отчаянно жаждет найти свою вторую половину или же быть вырванным из груди. В данный момент мне все равно, что это будет.

Я просто хочу, чтобы боль прекратилась.

— Лен, — мое прозвище, на этот раз произнесенное Дрю, вынуждает меня встретиться с ним взглядом. И тут я замечаю, как Эллиот протягивает мне мобильный, явно желая, чтобы я его взял. Мои пальцы дрожат, когда я беру телефон, поднося его к уху, в то время как другой рукой вытираю слезы, увлажняющие мои щеки.

— Ти? — шепчу я в трубку.

— Рив, что происходит? — раздается в динамике голос моего друга, такой мягкий и обеспокоенный. — Эллиот сказал, что ты напился и швыряешь бутылки в стену. — Он делает паузу, прежде чем задать вопрос, который я боюсь услышать. — Все нормально?

И от этого дурацкого вопроса меня ломает еще больше.

Сдавленный звук, что-то среднее между вздохом и всхлипом, вырывается из моего горла, и по щекам растекается водопад слез.

Потому что нет, все далеко не нормально. Я хвастаюсь за ниточку, действуя глупо и повинуясь импульсу, потому что совершенно не в себе. И боюсь, уже довольно давно.

— Тише, Ривер, тише. Дыши, — успокаивает Тейлор с другого конца телефона, но от этого я дрожу только сильнее.

— Это все из-за меня, да? — Я задыхаюсь от слов, давая волю мыслям, которые мучили меня в течение многих лет, только для того, чтобы получить новую жизнь. — Неужели все всегда уходят из-за меня?

— О чем ты говоришь, Ривер? Никто не уходит, и нет, это не твоя вина. Откуда все это взялось?

Я сглатываю желчь, застрявшую в горле:

— Все меня бросают, Ти. Мой отец. Ты. А теперь и…

Его имя так не слетает с моих губ.

— Во-первых, к черту твоего папашу. Он сам не знает, что теряет, — настаивает Тейлор, за что получает от меня пьяное фырканье. — Серьезно. И я не бросил тебя. Просто учусь в другом штате.

Я вздрагиваю, прекрасно осознавая, что пребывание Тейлора на другом конце страны не имеет ко мне никакого отношения, но это знание не уменьшает моей тоски.

— Это прекрасно, друг. Но ты ужасно нужен мне здесь.

Тейлор замолкает, позволяя каждому вздоху и икоте, которые вырываются из моего рта, эхом разноситься в тишине квартиры. Только после того, как мне удается успокоиться настолько, чтобы говорить как можно более связно, мой друг снова продолжает:

— Скажи мне, что он сделал, — бормочет Ти на другом конце провода. — Потому что та боль, которую я чувствую в тебе, может быть только из-за разбитого сердца.

Размытые очертания близнецов начинают двигаться, устраиваясь на полу по обе стороны от меня.

— Ты ошибся, Ти, — выдыхаю я, вытирая слезы с глаз, которые уже давно текут свободно. — Мы никогда не окажемся на одной стороне.

— Что? Рив, я видел, как он смотрел на тебя. Этот парень по уши в тебя влюблен.

Я качаю головой, отказываясь верить, что Тейлор может быть настолько слепым. Но, похоже, в дураках оказались мы оба, считая, будто я что-то значу для Рейна.

— Я для него никто. Не более чем игрушка, чтобы скоротать время. Он играл со мной. — Я тихонько смеюсь, но смех у меня глухой. — И сыграл свою роль настолько хорошо, что даже ты решил, будто это правда. — Я тяжело сглатываю и говорю то, что пытался отрицать последние несколько недель. — Я люблю его, Ти, — шепчу я своему лучшему другу. — Все произошло так быстро, что я не смог себя остановить.

Не смог бы, даже если бы захотел. Потому что любовь к Рейну все равно что глоток свежего воздуха.

На уровне инстинкта. ДНК.

Если спросить меня о том, когда я осознал, что люблю его, я бы ответил, что это произошло в тот момент, когда я держал в руках его альбом, глядя на то, как Рейн запечатлел по памяти каждый мой дюйм.

Но, если быть честным? Земля ушла у меня из-под ног, когда я впервые услышал его смех, такой искренний и хриплый. Этот звук вызвал у меня привыкание, и я тут же понял, что хочу слышать его каждый день до конца своей жизни. Оглядываясь назад, именно тогда я должен был понять, что никогда не выберусь из шале с невредимым сердцем.

— Включи громкую связь, — вздыхает Тейлор, и я немедленно повинуюсь, опуская телефон на колени.

У меня на лице дергается мышца, пока я сижу в тишине с Эллиотом и Дрю, ожидая, что же скажет Тейлор. Пусть это будет что угодно, лишь бы я почувствовал себя чуть менее несчастным.

Эллиот сжимает мое плечо прямо перед тем, как Тейлор говорит:

— Рив, мы все знаем, что ты из тех людей, которые любят и заботятся о других настолько сильно, что это поглощает тебя целиком. Из нас всех у тебя самое большое сердце, и это не так уж и плохо.

Я усмехаюсь:

— В самом деле? А звучит, как будто плохо.

— Нет, это не так, — настаивает Эллиот, поддерживая Ти. — Никто не остается непобежденным, когда дело доходит до разбитого сердца, Лен.

— Не то чтобы я думал, что будет по-другому. Кажется, будто мой разум онемел, — бормочу я. — Просто не так, как было тогда, с моим отцом.

Пробегая языком взад-вперед по зубам и постукивая пальцами по колену, я чувствую, как кайф начинает накрывать меня еще сильнее.

— С тобой все будет в порядке, парень? — спрашивает Дрю слева от меня.

Я вздыхаю, смотрю на него, потом на его близнеца, и откидываюсь на островок позади:

— Конечно. Ты ведь меня знаешь, просто сначала нужно немного драмы.

— Не преуменьшай свою боль, — рявкает Тейлор в динамик, его голос звучит так резко. — Ты должен ее почувствовать, иначе никогда не исцелишься.

— Я и почувствую ее, завтра, — говорю я ему. Затем глубоко вздыхаю, закрывая глаза: — Мне нужна всего одна ночь. Одна ночь без всей этой печали. Одна ночь, когда я могу просто притвориться, что мое сердце не вырвали из груди и не растоптали в пыль. — Открыв глаза, я снова поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Дрю, а затем снова на Эллиота: — Пожалуйста, просто дайте мне эту ночь.

Я наблюдаю, как Эллиот смотрит мимо меня на своего брата — опять эта двойная телепатия — прежде чем кивает, и взгляд его голубых глаз снова впивается в мои:

— Мы дадим тебе эту ночь. Правда, Ти?

Тейлор молчит с добрую минуту, но потом вздыхает:

— Только эту. Но клянусь Богом, Ривер, тебе нужно пойти поговорить с кем-нибудь, а не держать все в себе. Подумай о том, чтобы снова принимать седативные. Позвони завтра своему психотерапевту. И лучше не делай глупостей, о которых пожалеешь утром.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒