Эмили Дикинсон 27 страница

Аутоэротическая активность не ограничивается оральной стадией. Позднее дети начинают мастурбировать, что также является аутоэротическим актом. Но Фрейд особо подчеркивал аутоэротическую природу оральной стадии, так как хотел особо отметить, насколько сильно младенцы сосредоточены на собственном теле. Как и Пиаже, Фрейд считал, что на протяжении приблизительно первых 6 месяцев жизни мир младенца является «безобъектным». Иными словами, у младенцев отсутствует представление о других людях или предметах, как имеющих независимое существование. Например, во время кормления младенец чувствует нежность материнских объятий, но не осознает, что мать является отдельным от него существом. Точно так же ощущения холода, голода или сырых пеленок вызывают у малышей беспокойство, перерастающее в истерический плач, но они не понимают, что прекращение этих страданий вызвано вмешательством других людей; они просто стремятся вновь обрести утраченное состояние комфорта. Таким образом, хотя младенцы полностью зависимы от окружающих, они не осознают этого факта, поскольку не имеют представления о самостоятельном существовании других людей.

Иногда Фрейд описывал это начальное безобъектное состояние как состояние первичного нарциссизма (например, Frеud, 1915а, р. 79). Термин «нарциссизм», буквально означающий себялюбие, образован от имени героя греческого мифа о Нарциссе – юноше, влюбившемся в собственное отражение в воде. Некоторые ученые, в частности Якобсон (Jаcоbsоn, 1954), отмечают, что данный термин может ввести в заблуждение, так как предполагает, что младенцы имеют ясное представление о том, что любят самих себя, в то время как они еще не в состоянии выделять себя из окружающего мира. Тем не менее, термин «нарциссизм» точно передает мысль о том, что первоначально внимание младенцев направлено на внутренний мир и сфокусировано на собственном теле. Исходным нарциссическим состоянием, говорил Фрейд, является сон, когда младенец, чувствующий тепло и испытывающий исключительно приятные ощущения, не проявляет никакого интереса к внешнему миру.

Вторая часть оральной стадии. Приблизительно с 6-месячного возраста у младенца начинает формироваться представление о других людях, и особенно — о матери как о необходимом, но отдельном от него существе. Он испытывает беспокойство, когда ее нет рядом или когда на ее месте оказывается другой человек (Frеud, 1963а, р. 99. ).

В это же время происходит другое важное событие — у младенцев прорезаются зубы и возникает неодолимое желание кусать. На этом этапе, отмечал Карл Абрахам (Kаrl Аbrаhаm, 1924а), у младенцев формируется смутное представление о том, что именно они, с их стремлением кусаться и поглощать пищу, являются причиной того, что мать может их покинуть. С этого момента жизнь ребенка начинает становиться все более сложной и проблематичной. Неудивительно, что мы можем часто бессознательно желать вернуться к более ранней фазе оральной стадии, когда все казалось таким простым и, главное, несравнимо более приятным.

Иллюстрация: Гензель и Гретель. Фрейд осознавал, насколько непрочными являются наши заключения относительно психической жизни младенцев. Ведь малыш еще не может сам рассказать нам о своих чувствах и фантазиях. Поэтому мы отчасти вынуждены реконструировать ранние этапы психической жизни, обращаясь к анализу поведения взрослых, страдающих психозами, и потому нередко возвращающихся к раннему образу мышления. Кроме того, последователи Фрейда полагают, что многие мифы и волшебные сказки раскрывают ранние фантазии и тревоги ребенка.

В частности, Беттельхейм (Bеttlhеim, 1976, pp. 159–166) описал оральные темы, которые содержит известная сказка о Гензеле и Гретель. Краткое содержание этой сказки таково: Гензель и Гретель – двое детей, которых родители (особенно мать) отправляют в лес (= выгоняют из дома), потому что они небережливы в обращении с едой (молоком) и ее стало не хватать для того, чтобы их прокормить. В лесу они набредают на пряничный домик и, движимые голодом, жадно набрасываются на него. Дети чувствуют, что слишком сильно обгрызть домик — опасно, и слышат голос, который спрашивает: «Кто грызет мой домик? ». Но они не обращают на голос внимания, говоря себе: «Это просто ветер» (Grimm, The Brothers, 1972, р. 90). Наконец, появляется хозяйка домика, которая поначалу кажется вполне довольной детьми; она угощает их всевозможными лакомствами и укладывает спать в мягкую постель. Но на утро она оказывается еще злее их матери — выясняется, что она ведьма, которая хочет их съесть.

Согласно анализу Беттельхейма, основные темы сказки соответствуют типичным темам второй части оральной стадии: сказка начинается с переживания детьми пугающего отделения от своих кормильцев. Причем, в сказке содержится намек на то, что в злоключениях детей повинны их собственные внутренние импульсы; они не оставляют ни капли материнского молока и жадно пожирают пряничный домик. Желание детей – вернуться в первую фазу оральной стадии, когда они испытывали блаженство. И вот они встречают ведьму, которая поначалу представляется «первичной вседающей матерью, которую каждый ребенок впоследствии надеется вновь отыскать в окружающем мире» (Bettelheim, р. 161). Однако это оказывается невозможным. Поскольку дети смутно осознают собственную оральную деструктивность, они думают, что со стороны других должно последовать оральное отмщение – именно то, что пытается совершить ведьма.

Беттельхейм утверждает, что сказки благоприятствуют развитию тем, что они обращены к глубоким страхам детей, но в то же время показывают им, что их проблемы имеют решение. Герои сказки, Гензель и Гретель, в конце концов перестают действовать исключительно на основе своих оральных импульсов и используют более рациональные части личности. Они прибегают к помощи разума, чтобы перехитрить ведьму и убить ее, и возвращаются домой более зрелыми детьми.

Фиксация и регрессия. Согласно Фрейду, все люди проходит через оральную стадию, как, впрочем, и через остальные стадии психосексуального развития. Но у человека может произойти фиксация на любой из этих стадий; это означает, что, независимо от того, насколько далеко человек продвинулся вперед в своем психосексуальном развитии, он сохраняет привязанность к тем способам удовлетворения и поглощенность теми проблемами, которые характерны для более ранней стадии. Например, при фиксации на оральной стадии человек может быть постоянно озабочен едой и всем, что с ней связано, или он может ощущать, что ему удобнее всего работать, когда он сосет или кусает какой-либо предмет, скажем — карандаш. Человек также может получать наибольшее удовлетворение от орального секса или пристраститься к курению или выпивке, отчасти — в связи с оральным характером удовольствия, получаемого от такого рода занятий (Аbrаhаm, 1924b; Frеud, 1905).

Фрейд (1920, р. 357) говорил, что не может точно указать причины фиксации, но в целом психоаналитики полагают, что фиксации вызываются либо чрезмерным удовлетворением, либо чрезмерной фрустрацией, имеющими место на рассматриваемой стадии (Аbrаhаm, 1924b, р. 357; Fеnichеl, 1945, р. 65). Младенец, получающий пролонгированное и сильное удовлетворение от кормления грудью и нежной материнской заботы, впоследствии может также искать оральных удовольствий. При альтернативном варианте развития событий, младенец, испытавший сильную фрустрацию и депривацию на оральной стадии, может затем вести себя так, как если бы он был не в силах отказаться от оральных способов удовлетворения, или так, как если бы существовала постоянная опасность того, что оральные потребности не получат удовлетворения. Такой человек может, например, испытывать сильное беспокойство, когда еду не подают вовремя, и с жадностью есть все, что поставили на стол, как будто еда может исчезнуть в любой момент. В целом, создается впечатление, что именно острая фрустрация, а не чрезмерное удовлетворение, является источником наиболее сильных фиксаций (Whitе & Wаtt, 1973, pр. 136, 148, 189; Whiting & Child, 1953).

Иногда люди практически не проявляют оральных черт в повседневной жизни до тех пор, пока не испытают более или менее сильную фрустрацию, и только затем регрессируют до уровня оральной фиксации. Маленький мальчик, внезапно почувствовавший, что он лишился родительского внимания после рождения сестры, может регрессировать к оральным формам поведения и снова начать сосать палец – занятие, от которого он ранее отказался. Девушка-подросток может не проявлять особых оральных наклонностей, но, потеряв своего романтического друга, впадает в депрессию и находит утешение в еде.

Тенденция к регрессии определяется и силой фиксации в детстве, и силой текущей фрустрации (Frеud, 1920, chap. 22). Если имеется сильная оральная фиксация, достаточно даже относительно легкой фрустрации, чтобы вызвать оральную регрессию. В других случаях тяжелая фрустрация может вызвать регрессию к более ранней стадии развития, даже если фиксация не была особенно сильной.

Рассматриваемые до сих пор регрессии могут иметь место в жизни любого из нас — относительно «нормальных» людей. Временами жизнь преподносит нам всем неприятности, и мы можем регрессировать к более ранним, инфантильным формам поведения. Такие регрессии не являются патологией, так как они носят лишь частичный и временный характер. Например, мальчик, начавший сосать палец после рождения сестры, как правило, возвращается к этому занятию лишь на время; в любом случае, в других отношениях он не начинает вести себя, как младенец.

Фрейд считал, однако, что понятия фиксации и регрессии могут помочь нам объяснить и более серьезные эмоциональные расстройства. При некоторых формах шизофрении наблюдается полная регрессия к самой ранней стадии развития. Больные шизофренией часто полностью замыкаются в себе и вынашивают нелепые грандиозные идеи по поводу собственной важности. Так, пациент может возомнить себя Богом и считать, что его мысли влияют на весь окружающий мир. В данном случае пациент испытывает практически полную регрессию к состоянию первичного нарциссизма, в котором его либидо обращено исключительно на него самого, а границы между Я и внешним миром вновь теряют определенность (pp. 422–424).

Согласно Абрахаму (Аbrаhаm, 1924а), регрессия к оральной стадии также очевидна в случаях тяжелой депрессии. Тяжелая депрессия часто наступает после потери любимого человека, и обычным ее симптомом является отказ пациента принимать пищу. Возможно, пациенты таким образом наказывают себя, поскольку бессознательно умозаключают, что это их оральный гнев привел к уничтожению объекта любви.

Анальная стадия

На втором и третьем году жизни средоточием сексуальных интересов ребенка становится анальная зона. Дети все больше обращают внимание на приятные ощущения, являющиеся следствием раздражения слизистой оболочки анальной области под воздействием работы кишечника. Приобретая по мере взросления контроль над мышцами сфинктера, ребенок может научиться сдерживать очищающие задний проход движения кишечника до самого последнего момента, тем самым увеличивая давление на область прямой кишки и усиливая степень удовольствия от окончательного ее освобождения (Frеud, 1905, р. 589). Дети также часто проявляют интерес к продуктам своих усилий и испытывают удовольствие, трогая и обнюхивая собственные фекалии (Frеud, 1913, pp. 88–91; Jоnеs, 1918, p. 424).

Именно на этой стадии от детей впервые требуют немедленно отказаться от их инстинктуальных удовольствий. Немногие родители готовы позволить своим детям обнюхивать фекалии и играть с ними. Большинство родителей, как и подобает «хорошо воспитанным» людям, испытывают определенное отвращение ко всему, что связано с отправлением естественных надобностей, и приучают детей испытывать те же чувства. Как только ребенок достигает соответствующего возраста, а нередко и раньше, родители пытаются приучить его пользоваться горшком.

При этом некоторые дети поначалу активно сопротивляются, намеренно пачкая свою постель (Frеud, 1905, р. 591). Они также могут выражать свой протест, становясь расточительными, неаккуратными и нечистоплотными — черты, которые могут сохраняться и у взрослых как проявления «анально-экспульсивного» характера (Brоwn, 1940; Hаll, 1954, р. 108).

Фрейда, однако, в большей степени интересовала противоположная реакция на родительские требования. Он обратил внимание на то, что у некоторых людей развивается чрезмерная приверженность к чистоте, порядку и надежности (1908а) ¹. Создается впечатление, будто в детстве им казалось слишком рискованным противиться родительским приказам, и они были озабочены тем, чтобы полностью соответствовать предъявляемым к ним требованиям. В противоположность детям, которые в ответ на требования родителей начинают сорить и пачкаться, они становятся образцово послушными, вырабатывая привычку к полному самоконтролю и отвращение к грязи или дурному запаху. В результате у них развивается компульсивная потребность в чистоте и порядке. Такие люди, характер которых иногда обозначают как «анально-компульсивный», также испытывают внутренний протест против подчинения любым проявлениям власти, не смея, однако, выражать его открыто. Вместо этого у них часто развивается такая черта, как пассивное упрямство; они настаивают на том, чтобы во всем следовать собственному графику, при этом нередко заставляя ждать других. Они также могут стать скупыми и жадными. Кажется, они ведут себя так, будто решили, что, хотя им и пришлось уступить требованиям других отдавать им свои фекалии, им удастся сохранить при себе другие ценности, такие как деньги, которые уже никто не сможет у них отобрать.

¹ В статье «Характер и анальный эротизм» (Freud, 1908а), на которую ссылается У. Крэйн, Фрейд указывает на три главных черты анального характера: аккуратность, бережливость и упрямство. Каждая из этих трех обобщенных черт, образующих анальный симптомокомплекс, проявляется в целом ряде конкретных черт характера, находящихся в более или менее тесных взаимосвязях друг с другом. Так, аккуратность обозначает не только физическую чистоплотность, но и добросовестность в исполнении разного рода мелких обязательств: на людей «аккуратных» в этом смысле можно положиться. Противоположными в этом смысле чертами являются беспорядочность и небрежность. Бережливость может доходить до размеров скупости, а упрямство иногда переходит в упорство, к которому часто присоединяется гневливость и мстительность. Фрейд отмечал, что хотя структуру анального характера образуют именно эти три обобщенных черты, но две из них – бережливость и упрямство – связаны друг с другом теснее, чем с аккуратностью, и представляют собой более постоянную составную часть анального характера. – А. А.

Приучение к горшку вызывает у детей чувства гнева и страха, которые достаточно сильны, чтобы стать причиной некоторой фиксации у большинства из них, что особенно характерно для американцев, так как у американских родителей принято быть весьма пунктуальными в этих вопросах (Munrое, 1955, р. 287). В результате, у большинства людей, вероятно, развиваются, по крайней мере некоторые черты «анально-экспульсивного» или «анально-компульсивного» характера, либо сочетание и тех и других. Обычно эти черты практически не оказывают заметного влияния на нашу жизнь, но могут приобрести ярко выраженный характер под воздействием стресса. Например, признаки компульсивного поведения могут проявиться у писателя, излишне обеспокоенного качеством своей работы. Он может оказаться не в состоянии закончить книгу из-за компульсивной потребности постоянно проверять и перепроверять свою рукопись в поисках ошибок. Для фрейдиста такое поведение, вероятно, означает регрессию к анальной стадии, во время прохождения которой этот человек узнал, что его естественные действия встречаются неожиданным для него неодобрением со стороны окружающих. Иными словами, писатель, возможно, усвоил для себя, что его первые «творения» окружающие склонны расценивать как грязные и отвратительные, если они возникают спонтанно, но по достоинству оценят их, если те будут выполнены «по всем правилам». Поэтому писатель, обеспокоенный судьбой своего труда, хочет защитить себя от нежелательных реакций, пытаясь лишний раз удостовериться, что сделал все как положено.

Фаллическая, или эдипова, стадия

Возрастной период от трех до шести лет – время вхождения ребенка в фаллическую, или эдипову, стадию психосексуального развития. Фрейд дал более ясное и последовательное истолкование этой стадии применительно к развитию мальчиков, поэтому мы начнем наше рассмотрение с примера из жизни мальчика.

Эдипов кризис у мальчика. Эдипов кризис начинается с момента, когда мальчик начинает проявлять интерес к своему пенису. Этот орган, отличающийся «столь легкой возбудимостью, подверженностью изменениям и богатством ощущений», воспламеняет мальчишеское любопытство (Frеud, 1923, р. 246). Он пытается сравнить свой пенис с половыми органами других мужчин и животных, а также увидеть половые органы девочек и женщин. Мальчикам также может нравиться демонстрировать свой пенис, во время чего, они, вероятно, представляют себя в роли взрослых, сексуально зрелых мужчин. Мальчик начинает экспериментировать со своим пенисом и в его голове роятся фантазии, в которых он выступает в качестве агрессивного, мужественного героя, чьи помыслы часто направлены на его первичный объект любви — его мать. Он может начать вкладывать агрессию в поцелуи матери, требовать, чтобы она брала его к себе в постель по ночам, или же носится с идеей жениться на ней. Вероятно, он еще не имеет представления о половом акте как таковом, но его безусловно интересует, что он мог бы с ней делать.

Однако вскоре мальчик узнает, что его самые далеко идущие эксперименты и планы воспринимаются как нелепые и тщетные. Он узнает, что не может жениться на своей матери или заниматься с ней сексуальными играми. Он даже не может трогать, обнимать и ласкать свою мать столько, сколько хочет, так как теперь он уже «большой мальчик». В то же время он замечает, что отцу, кажется, дозволено делать все, что он пожелает; отец может обнимать и целовать мать, когда ему вздумается, и спать с ней по ночам (делая с ней все, что могут делать взрослые мужчины). Таким образом, перед нами вырисовываются основные черты эдипова комплекса: мальчик начинает рассматривать отца как соперника в борьбе за любовь матери.

Хорошей иллюстрацией эдиповых желаний маленького мальчика является описанный Фрейдом случай Маленького Ганса (Frеud, 1909). Когда Гансу было пять лет, он попросил мать потрогать его пенис и захотел спать с ней ночью, обнявшись, но отец воспрепятствовал желаниям мальчика. Вскоре после этого Ганс, забравшись однажды ночью в кровать родителей и уснув там, на следующее утро признался в ответ на расспросы отца о его странном поступке, что он «себе думал» той ночью до того, как пришел в спальню родителей:

Ночью в моей комнате был один большой жираф и другой измятый жираф, и большой поднял крик, потому что я отнял у него измятого. Потом он перестал кричать, а потом я сел на измятого жирафа (р. 179).

По мнению Фрейда, фантазия мальчика символизировала его желание отнять свою мать (помятый жираф) у отца (большой жираф).

Маленький мальчик не может, конечно, реально надеяться, что ему удастся воплотить в жизнь свои воинственные планы — отец намного больше и сильнее его. Он, конечно, может продолжать фантазировать на тему соперничества с отцом, но и это может оказаться опасным. Во-первых, он не только завидует отцу, но также любит своего отца и нуждается в нем, а потому испытывает сильное чувство страха перед собственным желанием расправиться с ним. Но что еще более важно, мальчика начинает беспокоить страх перед возможной кастрацией. Во времена Фрейда родители нередко напрямую угрожали детям кастрацией, если те мастурбировали. В наше время родители пытаются отучить ребенка от мастурбации более деликатными методами, но и в этом случае мальчики, вероятно, начинают опасаться возможной кастрации, когда узнают, что у их сестер и у других женщин нет пениса. Мальчик может решить, что у них тоже раньше был пенис, но его отрезали, и то же самое может произойти с ним. Таким образом, соперничество на почве эдипова комплекса приобретает новое угрожающее измерение, и мальчик чувствует необходимость выпутаться из всей этой ситуации (Frеud, 1924, р. 271).

Как правило, мальчик находит выход из создавшегося положения с помощью серии защитных маневров (Frеud, 1923; 1924). Он отражает натиск инцестуозных желаний по отношению к матери путем их вытеснения; иными словами, он глубоко прячет все сексуальные чувства к ней в своем бессознательном. Конечно, мальчик все равно продолжает любить свою мать, но теперь он ограничивает проявления своей любви социально приемлемыми формами, испытывая к ней «сублимированную» — высокую и чистую любовь. Мальчик также преодолевает чувство соперничества по отношению к отцу путем вытеснения своих враждебных чувств к нему и усиления идентификации с ним. Вместо того чтобы пытаться бороться с отцом, он стремится стать похожим на него, и таким образом, заместив одно другим, получает удовольствие от ощущения себя взрослым мужчиной. Мальчик как будто говорит себе: «Если не можешь победить его, объединись с ним».

Окончательно преодолеть эдипов кризис мальчику помогает суперэго. Иными словами, он принимает родительские моральные запреты в качестве исходящих от себя самого, создавая таким образом внутреннюю (интериоризованную) надзирающую инстанцию, препятствующую проявлениям опасных желаний и импульсов. Суперэго подобно тому, что мы обычно именуем совестью, — внутреннему голосу, упрекающему нас и вызывающему в нас чувство вины за наши дурные мысли и поступки. До того как ребенок приобретает суперэго, на него действуют только внешние упреки и наказания, но теперь он сам начинает критиковать себя, тем самым выстраивая внутренние защитные укрепления против запретных импульсов.

Проведенный анализ указывает на сложный характер эдипова комплекса, однако на самом деле картина еще намного сложнее. Мальчишеское чувство соперничества направлено в обе стороны; он ревнует также и мать за ее любовь к отцу (Frеud, 1923, р. 21–24). Ситуация еще более осложняется в том случае, когда у ребенка есть братья или сестры, которые также становятся объектом любви и ревности (Frеud, 1920, р. 343). На психику ребенка могут оказать влияние и другие факторы, например смерть одного из родителей. Мы не будем пытаться рассматривать здесь бесчисленные варианты семейных отношений, отсылая заинтересовавшихся читателей к работе Фенихеля (Fеnichеl, 1945, р. 91–98).

Типичные исходы. В типичных случаях, когда мальчик преодолевает эдипов комплекс в возрасте около 6 лет, его сопернические и инцестуозные желания временно загоняются в самый дальний угол души – в бессознательное. Как мы вскоре увидим, мальчик вступает в латентный период, в течение которого он относительно свободен от эдиповых тревог и терзаний; тем не менее эдиповы чувства продолжают существовать в бессознательном. Они грозят прорывом в сознание с наступлением пубертата и оказывают сильное влияние на жизнь взрослого человека. Это влияние может иметь различные проявления, но, как правило, оно особенно сильно ощущается в двух основных областях — соперничестве и любви.

Рис. 11. 1. Рисунки пятилетнего мальчика и шестилетней девочки свидетельствуют о сексуальных интересах, свойственных фаллической стадии.

Взрослый мужчина, вступая в соревнование с другими представителями своего пола, продолжает смутно ощущать последствия своих ранних переживаний в области соперничества.

Когда он впервые осмелился проявить свои сопернические инстинкты, его мужскому достоинству был нанесен серьезный удар, поэтому он может опасаться снова оказаться в ситуации соперничества. В глубине души он все еще маленький мальчик, сомневающийся в том, станет ли он когда-нибудь настоящим – большим и сильным – мужчиной (Fеnichеl, 1945, p. 391; Freud, 1914b).

Взрослый человек может также испытывать вину за свои сопернические устремления. В детстве он мечтал физически устранить своего соперника. Наконец, ему удалось подавить враждебные чувства в результате формирования суперэго, отгоняющего их прочь, однако он все еще может испытывать смутное чувство, что быть более успешным, чем другие, дурно (Frеud, 1936b, p. 311).

Эдиповы чувства также влияют на любовный опыт (experiences) мужчины. Фрейд (1905) говорил, что «прежде всего мужчина ищет объект под влиянием воспоминаний о матери» (р. 618). Но это желание порождает свои проблемы. В ранние годы жизни оно сопряжено со страхом кастрации и чувством вины. Этим можно объяснить тот факт, что мужчины часто оказываются импотентными с женщинами, слишком сильно напоминающими им мать. Они чувствуют себя сексуально закрепощенными с женщинами, вызывающими у них глубокие и нежные чувства, ассоциирующиеся с матерью, и проявляют наибольшую потенцию с женщинами, которых они рассматривают просто как «выпускное отверстие» (outlets) для понижения внутреннего давления, вызванного их неудовлетворенными физиологическими потребностями (Frеud, 1912).

Фрейд считал, что все испытывают эдипов кризис, поэтому у каждого мужчины в той или иной степени присутствуют связанные с ним чувства. Источником серьезных отклонений обычно являются особо сильные страхи, пережитые ребенком. Вместе с тем эдиповы проблемы не столь серьезны, как те, корни которых кроются в более ранних периодах жизни, когда личность еще только начинает формироваться.

Эдипов комплекс у девочки. Фрейд считал, что у маленьких девочек также существует эдипов комплекс, однако он признавал, что «здесь наш материал — по непонятной для нас причинам — становится значительно более неясным и неполным» (1924, р. 274). Взгляды Фрейда по данному вопросу в целом можно охарактеризовать следующим образом. Фрейд (Frеud, 1933, pp. 122–127) отмечал, что в возрасте около 5 лет девочка разочаровывается в матери. Она чувствует себя обделенной, так как мать уже не окружает ее постоянной любовью и заботой, в которой она нуждалась, будучи совсем маленькой, и если в семье появляется новый ребенок, ее возмущает то внимание, которое ему оказывают. Кроме того, ее все больше раздражают материнские запреты, в частности касающиеся мастурбации. Наконец, наиболее сильное разочарование постигает ее, когда она обнаруживает, что у нее нет пениса, – факт, вину за который оно возлагает на мать, «выпустившую ее в мир, не снабдив такой важной деталью» (Frеud, 1925а, р. 193).

Огорчение маленькой девочки из-за отсутствия у нее пениса иллюстрирует история, рассказанная психологом Рут Манро (Ruth Munrое, 1955, р. 217–218), которая скептически относилась к теории Фрейда, пока однажды не увидела свою 4-летнюю дочь в одной ванне с братом. Девочка внезапно закричала: «Мой ви-ви (пенис) весь пропал», очевидно впервые сравнивая себя с мальчиком. Манро пыталась успокоить дочь, но тщетно — в течение нескольких недель та даже настойчиво протестовала против того, чтобы ее называли девочкой. Мы можем заключить, что эта девочка почувствовала то, что Фрейд называл завистью к пенису — желание иметь пенис и быть похожей на мальчика (Frеud, 1933, р. 126).

Впрочем, маленькая девочка вновь обретает женскую гордость. Это происходит, когда она начинает ощущать внимание со стороны отца. Возможно, отец не обращает на дочь особого внимания, пока та еще лежит в пеленках, но позже он может начать восхищаться ее привлекательностью и все ярче проявляющейся женственностью, называя ее маленькой принцессой и заигрывая с ней иными способами. Вдохновленную таким обращением девочку начинают посещать романтические фантазии, в которых фигурируют она и ее отец. Поначалу ее мысли ограничиваются смутным желанием его пениса, но вскоре они сменяются желанием иметь от отца ребенка, которого она преподнесет ему в качестве подарка.

Как и в случае с маленьким мальчиком, девочка обнаруживает, что она не обладает исключительными правами на свой новый объект любви. В конце концов она приходит к осознанию того, что она не может выйти замуж за папу и не может обнимать и ласкать его или спать с ним всегда, когда ей этого захочется. Ее мать, однако, может позволить себе делать все это, поэтому она начинает рассматривать мать как соперницу в борьбе за любовь к отцу. Фрейд говорил, что эту эдипову ситуацию можно было бы назвать комплексом Электры (Frеud, 1940, р. 99).

Самой большой загадкой в эдиповом комплексе девочки для Фрейда была мотивация к его преодолению. В случае с мальчиками основной мотив кажется очевидным: мальчик обеспокоен угрозой кастрации. Но девочка не может бояться кастрации, поскольку не имеет пениса. Тогда почему же она полностью отказывается от своих эдиповых желаний? В одной из работ (Frеud, 1925а, р. 196) Фрейд писал, что он не может дать точного ответа на этот вопрос, хотя считает наиболее вероятным предположение, что девочка стремится разрешить эдипов кризис из страха потерять родительскую любовь (Frеud, 1933, р. 87). Поэтому она в конце концов вытесняет свои инцестуозные желания, идентифицируется с матерью и вводит внутреннюю цензуру, суперэго, чтобы оградить себя от запретных желаний и импульсов. 1 И все же, поскольку девочка не испытывает страха кастрации, ее мотивация возводить мощные укрепления против своих чувств не так сильна, в результате чего у нее должно развиваться более слабое суперэго. Фрейд сознавал, что последнее заключение вызовет негодование феминисток, но к такому выводу его привели научные изыскания, и он придерживался точки зрения, что женщины действительно более свободны в вопросах морали (p. 129).

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 272829 30 31 32 Следующая ⇒