Эмили Дикинсон 29 страница

Развитие эго и объектные отношения. Последователи Фрейда также пытались определить, какие внешние условия (еnvirоnmеnt) являются наиболее благоприятными для развития эго. Под термином «внешние условия» представители психоаналитического направления обычно имеют в виду не физическое окружение, а мир других людей. Они называют интеракции с другими объектными отношениями.

Согласно точке зрения Гартмана и ряда других исследователей (Hаrtmаnn, Kris, & Lоwеnstеin, 1946; Bеnеdеck, 1938), оптимальная межличностная среда на ранних этапах развития должна обеспечивать постоянное удовлетворение потребностей ребенка. Когда лица, заботящиеся о ребенке, постоянно проявляют свою любовь к нему, он, в свою очередь, также отвечает им взаимностью, и благодаря им узнает о мире людей. Постоянное проявление заботы, по-видимому, является особенно важным для развития одной из основных функций эго — способности откладывать удовлетворение. По словам Терезы Бенедек (Bеnеdеck, 1938), если мать дарит своему ребенку постоянную заботу и любовь, то у ребенка развивается уверенность в ней (cоnfidеncе). В этом случае ребенок не проявляет все возрастающего нетерпения в те моменты, когда его потребности не удовлетворены; вместо этого у него вырабатывается умение ждать, так как он знает, что о нем позаботятся.

В ходе развития психоанализа отдельные представители этого направления выдвинули проблематику объектных отношений на первый план психоаналитической теории. Некоторые психоаналитики даже считают, что объектные отношения играют в развитии индивида более важную роль, чем инстинктуальные влечения, либидинальные зоны и функции эго. По их мнению, в действительности люди хотят не столько уменьшения инстинктуального напряжения или реализации функций эго, сколько развития зрелых межличностных отношений (см. Grееnbеrg & Mitchеll, 1983, особенно chap. 6). Две последующие главы будут посвящены теориям Эрика Эриксона и Маргарет Малер, которые, оставаясь верными основным понятиям классического психоанализа, развили теорию Фрейда в русле направления, которому отдают предпочтение приверженцы теории объектных отношений.

 Следствия для практики

Невозможно провести четкую границу между теорией и практикой психоанализа. Начало теории Фрейда было положено в результате клинической работы с пациентами, и для его последователей психотерапия продолжала оставаться основным источником научных данных. Эта глава была посвящена прежде всего психоаналитическому описанию процесса нормального роста и развития, а не вопросам психопатологии и методов ее лечения, хотя мы сочли необходимым коснуться и этой области (в частности — исследований истерии).

Описание психотерапевтической работы Фрейда выходит за рамки данной книги. Отметим здесь лишь то, что основной целью психоанализа является восстановление подавленных или заблокированных переживаний пациента. Необходимость такой работы мы рассмотрели на примере случая Элизабет фон Р., подавлявшей сексуальные чувства в отношении мужа своей сестры, которые при этом вовсе не исчезли, а выражались в виде болезненных телесных симптомов. Фрейд считал, что единственный способ решения таких проблем — осознавать свои мысли и чувства, и тогда, вместо того чтобы находиться в их власти, мы сможем сами обрести над ними контроль. По его словам «там, где было Оно, должно стать Я» (1933, р. 80) ¹.

¹ Я был вынужден заменить ид и эго более привычными для нас Оно и Я, чтобы эта знаменитая фраза Фрейда, ставшая девизом психоаналитической терапии, не резала слух людей, привыкших именно к такому ее переводу на русский язык. – А. А.

Психотерапия с детьми обычно проводится несколько иначе, чем со взрослыми, поскольку дети не склонны включаться в дискуссии и вдаваться воспоминания. Вместо этого они учатся выражать, воспринимать и контролировать свои эмоции, как и находить выход своим фантазиям, в процессе игры. В главе, посвященной Бруно Беттельхейму, мы рассмотрим психотерапевтические методы работы с детьми, страдающими тяжелейшими психическими расстройствами.

Важно отметить, что Фрейд никогда не считал, что с помощью психоанализа мы сможем полностью избавиться от проблем. Поскольку мы живем в обществе, требующем от нас подавления наших инстинктуальных побуждений, все мы в той или иной степени страдаем от этого. Кроме того, Фрейд понимал, что возможности психотерапевта ограничены. Однажды Фрейд спросил одного психиатра, считает ли он, что действительно может кого-либо излечить, на что тот ответил: «Ни в коем случае, но мы можем, подобно садовнику, устранить некоторые препятствия на пути личностного роста». «В таком случае, — ответил Фрейд, — мы с вами вполне поймем друг друга» (Еllеnbеrgеr, 1970, р. 461).

Практическое приложение идей Фрейда выходит далеко за пределы психотерапии. Его идеи оказали влияние практически на все сферы нашей жизни, включая юриспруденцию, искусство и литературу, религию и педагогику. Сфера воспитания представляет для нас с этой точки зрения наибольший интерес. Мысли Фрейда о воспитании вовсе не были столь радикальными, как многие считают. Фрейд полагал, что любое общество всегда будет требовать от своих членов отказа от следования инстинктуальным влечениям, и говорил, что несправедливо было бы поддерживать у детей, вступающих в этот мир, ожидание, что они смогут делать в нем все, что им захочется (1933, p. 149). С другой стороны, Фрейд считал, что к детям, как правило, предъявляют чрезмерно строгие дисциплинарные требования; это порождает у них ничем не оправданные чувства стыда и вины, связанное с собственным телом и его естественными физиологическими функциями. Фрейд рекомендовал проводить половое воспитание в школах, где вопросы, связанные с функцией размножения, могут объясняться детям на уроках природоведения и биологии. Тогда они сами смогут сформировать представление о том, как протекает этот процесс у человека (Frеud, 1907).

Однако идеи Фрейда вдохновили других исследователей на ряд более смелых экспериментов в области воспитания. В частности, Нейл в школе Саммерхилл (Nеil, 1960) предоставил учащимся значительную свободу во многих сферах жизни, включая сексуальную. Тем не менее такие радикальные инновации остаются достаточно редким явлением, и влияние идей Фрейда обычно выражается в общем подходе, который учитель практикует в работе со своими учениками. Это отношение особенно заметно проявляется в тех случаях, когда учитель воздерживается от дисциплинарных методов борьбы с нежелательными формами поведения среди учеников и вместо этого пытается понять психологические причины, стоящие за их поступками (Russеll, 1971). Глубже вникая в жизнь ребенка, учитель может понять, что буйный или подавленный ученик зол вовсе не на своего учителя, причины его поведения следует искать в домашней обстановке, например в недостаточном внимании к нему одного из родителей, что является для ребенка сильной фрустрацией. Учитель также может обнаружить, что застенчивый ребенок вынужден был в течение многих лет испытывать чувство неполноценности в присутствии взрослых, а ленивый подросток постоянно отягощен мыслями о своей неудаче в сексуальной или социальной сфере (Whitе & Wаtt, 1973, р. 34). Учитель далеко не всегда может помочь решить эти проблемы или даже может чувствовать, что не стоит обсуждать их с учеником, ибо для него может быть важным, чтобы эти вопросы оставались его личной тайной. Тем не менее понимание учителем проблем ученика может сыграть свою роль, так как в этом случае учитель не будет спешить критиковать или наказывать его и сможет проявить терпимость и поддержку — то отношение, в котором многие дети больше всего нуждаются.

 Оценка

Фрейд был одним из величайших мыслителей XX столетия. Вероятно, и до него в среде поэтов, художников и философов высказывались догадки о роли бессознательного и сексуальных фантазий раннего детства, но именно благодаря блестящим трудам Фрейда человечество начало относиться к этой теме серьезно. В то же время ни один психолог-теоретик ни до, ни после Фрейда не испытал на себе столь воинственной критики; даже сегодня многие находят его идеи шокирующими.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что реакции на эти нападки со стороны самого Фрейда и его последователей нередко носили догматический и защитный характер. Временами психоаналитики вели себя, как члены какой-нибудь религиозной секты, изолировавшись от научной общественности и собираясь в собственном кругу с целью подтвердить верность своим убеждениям. В ряде других случаев фрейдисты прибегали к переходу на личности — т. е. к критике, направленной не столько на научные взгляды своих оппонентов, сколько на их личные качества. В одной из своих работ Фрейд (Frеud, 1925) утверждает, что критикующие его ученые не приемлют его идей в силу собственного психологического сопротивления и защитных реакций.

В то же время на фоне напряженных столкновений, против психоанализа был выдвинут ряд критических замечаний, заслуживающих серьезного рассмотрения, и некоторые последователи Фрейда попытались прямо ответить на них, а также устранить слабые места в его теории.

Наиболее серьезная критика в адрес Фрейда исходила от антропологов, которые утверждали, что его теория строится на основании, ограниченном рамками западной культуры. В 1920-х гг. теория эдипова комплекса привлекла пристальное внимание Бронислава Малиновского и других ученых, которые указывали на то, что этот феномен не носит столь универсального характера, как полагал Фрейд. Малиновский отмечал, что базовая структура семьи, на которой основано представление об эдиповом комплексе — треугольник, состоящий из отца, матери и ребенка — нехарактерна для многих культур. Малиновский обнаружил, что у жителей островов Тробриан, расположенных к востоку от Новой Гвинеи, главным лицом, воспитывающим ребенка, является не отец, а дядя по материнской линии. К тому же строгое табу на инцест налагается в отношении не детей и родителей, а братьев и сестер. В таких условиях, замечает Малиновский, вытесненные желания и страхи должны сильно отличаться от описываемых Фрейдом. «Можно сказать, что если эдипов комплекс представляет собой вытесненное желание убить своего отца и жениться на своей матери, то среди тробрианцев он должен выражаться в желании убить своего дядю и жениться на своей сестре» (Mаlinоwski, 1927, р. 80–81). Таким образом, картина эдипова комплекса ни в коей мере не сводится к той ситуации, которую обрисовал Фрейд.

Но Малиновский вовсе не стремился полностью разрушить теорию Фрейда. Напротив, он чувствовал себя обязанным Фрейду за догадку, что вытесненные желания выявляются в проекциях, таких как сновидения, магия и фольклор. Осознание этого факта стало для него важнейшим теоретическим инструментом в его исследованиях. Возражение Малиновского заключалось лишь в том, что эти проекции различаются в зависимости от особенностей культуры. У жителей островов Тробриан он не обнаружил мифов или сновидений, связанных с мотивами эдипова комплекса, но обнаружил многочисленные мифы, в основе которых лежали наиболее строгие табу и сильные искушения, прежде всего — основанные на отношениях братьев и сестер. В частности, хотя сами островитяне не признавали, что испытывают инцестуозные желания в отношении своих близких, они рассказывали легенды о том, как в далекие времена в результате инцеста между братом и сестрой зародилась магия.

В период появления работ Малиновского Фрейд и его последователи отрицали возможность культурных вариаций психоаналитической теории. Но в дальнейшем некоторые фрейдисты (в частности, Еriksоn, 1963; Kаrdinеr, 1945; Pаrsоns, 1964) попытались объединить в рамках одной теории психоаналитические и антропологические данные.

Против Фрейда также выдвигались серьезные обвинения в его культурно обусловленной предвзятости в отношении женщин. Писательницы психоаналитической ориентации, такие как Клара Томпсон (Clаrа Thоmрsоn, 1950) и сторонники современного феминистского движения утверждали, что отношение Фрейда к женщинам являлось отражением взглядов его непросвещенной викторианской эпохи. Ограниченность взглядов Фрейда, говорит Томпсон, наиболее ярко проявляется в его понятии зависти к пенису. Она соглашается с тем, что девочки завидуют мальчикам, но, по ее мнению, вовсе не по причинам, изложенным Фрейдом. Фрейд полагал, что зависть к пенису основана на реальной биологической неполноценности женщин — точка зрения, вполне соответствующая предрассудкам его эпохи. В действительности, утверждает она, в основе зависти к пенису в значительной степени лежит культурная проблематика; девочки чувствуют свою неполноценность по сравнению с мальчиками, так как лишены тех привилегий, которыми мальчики обладают в обществе, где доминируют мужчины. А именно: возможности женщин ограничены в отношении независимости, достижения успеха и тяги к приключениям. Фрейд же игнорировал законные притязания женщин на социальное равноправие.

Писательницы-феминистки также обвиняли Фрейда в культурной предвзятости по вопросу нравственности женщин. Фрейд полагал, что девочки, не испытывающие страха кастрации, имеют меньше причин для интериоризации сильного суперэго. В качестве свидетельства в пользу своей точки зрения он указывал на бó льшую эмоциональность и гибкость женщин в вопросах морали. Наблюдения Фрейда, утверждают его критики, являются не более чем отражением его собственных культурных стереотипов.

Эмпирические данные говорят о том, что Фрейду следовало бы подвергнуть более серьезной проверке свою теорию формирования суперэго. Большая часть этих данных не подтверждает, что источником развития нравственного чувства у детей является страх телесных повреждений — будь то кастрация или иное физическое наказание. Ребенок, действующий лишь из страха телесного наказания, просто пытается не быть пойманным (а также, вероятно, начинает ненавидеть наказывающее его лицо). Напротив, моральное чувство развивается в том случае, когда ребенок окружен любовью, которую он пытается сохранить. Ребенок, чувствующий любовь родителей, старается вести себя хорошо и заслужить их одобрение (Brоwn, 1965, р. 381–394; Whitе & Wаtt, 1981, р. 359–360). Поэтому, если девочку любят так же сильно, как и мальчика, у нее должно развиться столь же сильное моральное чувство.

И наконец, некоторые представительницы феминистского направления в психоанализе считают, что теория Фрейда слишком индивидуалистична. Нэнси Ходоров (Nаncу Chоdоrоv, 1978) и Джессика Бенджамин (Jеssicа Bеndjаmin, 1988) утверждают, что невозможно понять человека, рассматривая его как изолированное существо, являющееся лишь продуктом своих влечений и функций эго. В центре нашего внимания должны быть объектные отношения — взаимодействия индивида с другими людьми. Лишь тогда мы сможем понять, что у девочек развивается более межличностно ориентированное отношение к жизни. Мы видим, что проявления эдипова комплекса у мальчиков и у девочек не одинаковы, поскольку у девочек формирование новой идентификации происходит без разрыва их зависимости от матери. Отношения девочки с матерью носят постоянный характер, и ее чувство Я более тесно связано с другими людьми. Хотя Нэнси Ходоров высоко ценит способности женщин к эмпатии и сохранению тесных связей с другими, она ищет способы, которые помогли бы в условиях воспитания ребенка обоими родителями, развивать у девочек свойственную мальчикам независимость, а у мальчиков — способность к более глубоким межличностным отношениям.

Феминистки заявляют, что Фрейд понимал женщин настолько слабо и относился к ним настолько пренебрежительно, что вся его теория не выдерживает критики. Тем не менее те писательницы, которых я упоминал в данной главе — Томпсон, Бенджамин и Ходоров — вовсе не имели желания окончательно отбросить теорию Фрейда или даже полностью пересмотреть его выводы, касающиеся женского вопроса. Их цель — сохранить все наиболее ценное в теории Фрейда, исправляя ее лишь там, где необходимо, и дополняя ее новыми научными концепциями.

Научная сторона работ Фрейда также подвергалась критике. Хотя вся теория Фрейда строится на универсальных положениях, касающихся детского развития, источником его эмпирических данных являлись в основном исследования взрослых — воспоминания и фантазии лиц, проходивших у него лечение. При этом Фрейд не пытался осуществить объективную проверку своих гипотез на репрезентативных выборках нормальных детей.

Некоторые психологи также считают, что теория Фрейда не имеет серьезной научной ценности, так как она слишком туманна и трудна для понимания. Действительно, в ряде случаев исходя из теории Фрейда можно прийти к диаметрально противоположным выводам. В частности, у детей, испытавших фрустрацию на анальной стадии, могут развиться такие черты характера, как склонность к порядку, аккуратность и послушание, или же, напротив — склонность к бунтарству и беспорядку. Каким образом мы можем предсказать, в каком из этих направлений будет развиваться характер конкретного ребенка?

И наконец, исследователя работ Фрейда не покидает неприятное ощущение, что не существует никаких доводов, которые психоаналитики готовы были бы принять. Если результаты исследования не показывают никакой взаимосвязи между событиями, связанными с отнятием ребенка от груди, и его оральным поведением в более старшем возрасте, фрейдисты возражают на это, что исследователь просто недостаточно глубоко понимает идеи психоанализа.

Тем не менее, несмотря на все проблемы, с которыми сталкиваются ученые, стремящиеся осуществить научную проверку гипотез Фрейда, такие исследования проводятся в широких масштабах и будут проводиться в дальнейшем, и исследователи в конце концов смогут выделить среди них те положения, истинность которых не вызывает сомнений. Эти ученые продолжают нелегкую работу, связанную с поиском однозначного понимания и адекватной проверкой теории Фрейда, поскольку ощущают, что в целом он находился на верном пути. По словам Холла и Линдсея (Hаll & Lindzеу, 1975), теория Фрейда вызывает такой огромный интерес, так как обладает одновременно и широтой, и глубиной:

Выше всех достоинств его теории стоит одна – она рассматривает человеческую личность во всей ее полноте: человек живет и в мире реальности, и в мире вымысла, раздираем противоречиями, способен мыслить и действовать рационально, несмотря на то что им движут малопонятные силы и желания, выходящие за рамки его возможностей, может быть то растерянным, то ясно рассуждающим, то разочарованным, то удовлетворенным, то отчаиваться, то надеяться, быть способным на корысть и на самопожертвование — т. е. здесь рассматривается вся противоречивая человеческая сущность. Для многих людей такое изображение человека обладает действительностью по существу (р. 72).

 12 
Эриксон и восемь стадий жизни

 Биографические сведения

Пожалуй, самый весомый вклад в дело продвижения вперед психоаналитической теории развития внес Эрик Гомбургер Эриксон (1902–1994). Эриксон дал нам новую, расширенную картину задач, которые приходится решать ребенку на каждой из стадий Фрейда. Кроме этого, он добавил три новые стадии — относящиеся к годам взрослой жизни, — поэтому теория охватывает теперь весь жизненный цикл.

Эрик Эриксон родился 15 июня 1902 г. во Франкфурте (Германия). Он был внебрачным сыном матери-еврейки и отца-датчанина, которые предпочитали не распространяться о его незаконнорожденности (фамилия настоящего отца так и осталась неизвестной ни самому Эриксону, ни его биографам). Сначала Эриксона воспитывала одна мать, но когда ему исполнилось 3 года, она вышла замуж за местного педиатра, доктора Гомбургера (Хомбургера), о котором известно лишь то, что он был евреем, как и мать Эрика. Серьезный кризис идентичности, который Эрику было суждено пережить, связан со школьными годами. Своей внешностью он походил на высокого, белокурого, голубоглазого датчанина, и потому считал себя немцем. Однако одноклассники-немцы его своим не признавали, считая евреем. Им было известно, что и его мать, и доктор Гомбургер (отчим) были евреями. Но одноклассники-евреи тоже не считали его своим и даже прозвали его «гоем» (неевреем) из-за слишком светлой шевелюры и типично арийской внешности (Coles, 1970, p. 180).

Юный Эриксон был не слишком хорошим учеником. Превосходно успевая по некоторым предметам — особенно по древней истории и рисованию, — он не любил формальную школьную атмосферу. Окончив среднюю школу, Эриксон пережил еще один кризис – кризис самоопределения; его мучили сильные сомнения в отношении планов на будущее. Вместо того, чтобы поступать в колледж, Эриксон в течение года путешествовал по Европе, вернулся домой, чтобы некоторое время изучать искусство, а затем снова отправился странствовать. Он проходил через то, что впоследствии назовет мораторием, периодом, во время которого молодые люди выжидают, стараясь найти себя. В то время подобное поведение считалось приемлемым для многих немецких юношей. Биограф Эриксона Роберт Коулз (Coles, 1970) говорит, что «семья и друзья не считали Эриксона чудаком или “помешанным”, видя в нем странствующего художника, который пытается разобраться в себе» (p. 15).

Эриксон нашел свое призвание, когда в 25-летнем возрасте принял предложение учить детей рисованию в новой венской школе, основанной Анной Фрейд и Дороти Берлингхем. В свободное от преподавания время Эриксон изучал детский психоанализ с Анной Фрейд и другими аналитиками, а затем и сам прошел у нее психоанализ.

В 27 лет Эриксон женился на Джоан Сирсон (Joan Serson). Их жизнь резко изменилась в 1933 г., когда после прихода к власти Гитлера они были вынуждены покинуть Европу и поселились в Бостоне, где Эриксон стал первым в городе детским психоаналитиком.

Тем не менее тяга к путешествиям стала, по-видимому, неотъемлемой частью натуры Эриксона. После 3 лет, проведенных в Бостоне, он получил место в Йеле, а 2 года спустя совершил еще одно путешествие — в резервацию Пайн-Ридж в Южной Дакоте, где жил среди индейцев дакота (сиу), изучая их. Затем Эриксон перебрался в Сан-Франциско, где возобновил клиническую практику с детьми и принял участие в обширном лонгитюдном исследовании здоровых детей, проводимым Калифорнийским университетом. Он также нашел время для поездки на север калифорнийского побережья с целью изучения еще одного индейского племени — юрок, занимавшихся рыболовством. Мы можем видеть, что Эриксон исследовал области, оставленные без внимания Фрейдом: жизнь нормальных детей и их развитие в различных культурных средах.

В 1949 г., в период маккартизма, Эриксон вступил в конфликт со своим работодателем, Калифорнийским университетом. Администрация университета потребовала, чтобы все его служащие поклялись в своей благонадежности, что Эриксон сделать отказался. Когда некоторых из его коллег уволили, он подал заявление об уходе. Эриксон нашел новое место работы в центре Остина Риггза в Стокбридже, штат Массачусетс, где проработал до 1960 г. Затем, несмотря на то что у Эриксона не было официального диплома о высшем образовании, ему предложили профессорскую должность в Гарварде, и он преподавал там до своей смерти.

Наиболее значительным трудом Эриксона является книга «Детство и общество» (Childhood and Society, 1950; 2nd ed., 1963). В ней он изложил свою концепцию восьми стадий жизни и показал, как их проходят люди, живущие в разных культурах. Две другие широко признанные работы Эриксона: «Молодой Лютер» (Young Man Luther, 1958) и «Правда Ганди» (Gandhi's Truth, 1969).

 Теория стадий Эриксона

Общий замысел

Фрейд, как вы помните, постулировал последовательность психосексуальных стадий, выделяемых в соответствии с теми зонами тела, вокруг которых разворачиваются главные события в жизни ребенка. По мере того как дети взрослеют, их сексуальный интерес перемещается с оральной на анальную и, далее, на фаллическую зону; затем, после латентного периода, в фокусе снова оказывается генитальная область. Таким образом, Фрейд предложил совершенно новый способ рассмотрения развития.

При этом, однако, теория стадий Фрейда страдает некоторой ограниченностью. В частности, ее сосредоточенность на телесных зонах слишком специфична. Как вы, возможно, помните из главы 6, строгая теория стадий описывает общие достижения или исходы в различные периоды жизни. Например, мы не называем стадией попытки ребенка научиться завязывать шнурки, так как это слишком специфическое поведение. Аналогично этому, сосредоточенность на зонах тела также предполагает значительный элемент специфичности, связанный с описанием частей тела вместо целого организма. Хотя и интересно отметить, что некоторые люди фиксируются на этих зонах — и, к примеру, находят рот или анальное отверстие основным источником удовольствия в жизни, — развитие личности заключает в себе нечто большее, чем только это.

Конечно, труды Фрейда не ограничиваются описанием телесных зон. Он также рассматривал важнейшие интеракции между детьми и значимыми другими. Эриксон попытался сделать это более обстоятельно. Рассматривая каждую из фрейдовских стадий, он вводил понятия, которые постепенно ведут к пониманию наиболее важного, общего конфликта (encounter) между ребенком и социальным миром.

1. Оральная стадия

Зоны и модусы. Сначала Эриксон попытался придать фрейдовским стадиям большую обобщенность, указав, что для каждой либидинальной зоны можно также указать модус эго ¹. На первой, оральной, стадии основной зоной является рот, и для этой зоны характерен общий способ функционирования, модус инкорпорации, пассивного, но жадного, энергичного вбирания (Erikson, 1963, p. 72). Очень быстро инкорпорация выходит за пределы рта и становится характерным способом функционирования органов чувств. Малыши вбирают посредством не только рта, но и глаз; когда они видят что-то интересное, то открывают глаза, жадно и широко, и пытаются изо всех сил «вобрать» объект в себя. Кроме того, они, по-видимому, вбирают приятный чувственный опыт через свои тактильные ощущения. И даже такой врожденный рефлекс, как хватательный, по-видимому, следует инкорпоративному модусу; когда объект касается ладони малыша, кулачок автоматически сжимается вокруг него. Таким образом, инкорпорация есть общий модус, посредством которого эго младенца устанавливает первые отношения с внешним миром.

¹ Способ функционирования, характеризующийся большей или меньшей нормативностью в зависимости от возрастного статуса индивида. – А. А.

Для второй половины оральной стадии, по Фрейду, характерны прорезывание зубов и агрессивное кусание. Согласно Эриксону, модус кусания или хватания², подобно инкорпорации, является общим модусом, который не ограничивается одним ртом. По мере созревания младенцы приобретают способность активно дотягиваться рукой до предметов и хватать их. Аналогичным образом, «глаза – поначалу относительно пассивная система, принимающая впечатления по мере того, как они поступают – научились к этому времени сосредоточиваться на объектах, отделять и “выхватывать” их из более бесформенного фона и прослеживать их движение» (p. 77). Наконец, органы слуха тоже переходят к более активному модусу хватания. Малыши могут теперь различать значимые звуки, относить их к определенному месту и управлять движениями головы и тела, с тем чтобы активно вбирать заинтересовавшие их звуки. Таким образом, модус кусания или хватания — активного вбирания — является общим модусом, который характеризует главный способ, каким эго теперь взаимодействует с внешним миром.

² Эриксон называет его, в отличие от первого, вторым инкорпоративным модусом. – А. А.

Общая стадия: базовое доверие против недоверия. Более общая ³ (по сравнению с психосексуальной) стадия каждого периода представляет собой «генеральное сражение» между созревающим эго ребенка и социальным миром. На первой стадии, когда младенцы пытаются вобрать в себя вещи, которые им необходимы, они взаимодействуют с заботящимися о них людьми (опекунами), которые следуют традициям ухода за детьми, присущим их собственной культуре. В этих интеракциях наиболее важно то, что малыши начинают обнаруживать определенную последовательность, предсказуемость и надежность в действиях своих опекунов. Когда они чувствуют, что родитель последователен и надежен, у них вырабатывается чувство базового (первичного) доверия к нему. Они начинают сознавать, что когда они озябли, обмочили пеленки или голодны, то могут рассчитывать на других людей, которые облегчат их страдания. Некоторые родители всегда рядом, тогда как другие оказывают помощь согласно определенному графику, но в любом случае малыши узнают, что родитель надежен и, следовательно, заслуживает доверия. Альтернативой является чувство недоверия, смутное ощущение того, что родитель непредсказуем и ненадежен и его может не оказаться рядом, когда в нем будет необходимость (p. 247).

³ Эриксон называл их психосоциальными в отличие от психосексуальных стадий Фрейда. – А. А.

Малыши должны также научиться доверять себе. Эта проблема становится особенно актуальной, когда у них прорезываются зубы и они причиняют боль кормящей матери своими укусами и резкими хватательными движениями. Когда малыши научаются регулировать свои побуждения — сосать, не кусая, и держаться, не причиняя боли, — они начинают воспринимать себя как «заслуживающих достаточного доверия для того, чтобы у кормильцев не было необходимости опасаться, что их укусят [за сосок]» (p. 248). Матери, со своей стороны, необходимо позаботиться о том, чтобы не лишать ребенка груди полностью или не отучать его от нее слишком поспешно. В противном случае малыш в конце концов почувствует, что забота матери не надежна, ибо он может ее внезапно лишиться.

⇐ Предыдущая 25 26 27 28 293031 32 33 34 Следующая ⇒