Ацтеки. Эллины. Христиане

Ацтеки

Ацтеки считали, что мир населен добрыми и злыми богами. Злые хотят уничтожить людей, погрузив мир во тьму, а добрые защищают его, не дают силам тьмы возобладать над силами света. Знаком очередной победы добрых богов над злыми было восходящее солнца. Если бы оно не взошло, это означало бы, что злые боги победили, и миру пришел конец.

Но в борьбе со злыми богами силы добрых богов иссякали. Чтобы боги продолжали борьбу, люди должны помогать восполнять силы. Технология восполнения заключалась в принесении в жертву добрым богам людей. Поэтому на центральных алтарях империи, на вершинах пирамид, жрецы перед рассветом вырывали сердца у своих жертв. После каждой жертвы величественно поднималось Солнце. Индейцы оглашали мир радостными криками, уверенные, что дали светилу силы для восхода. Мир может спокойно существовать еще один день. А потом снова жертва.

Ацтеки свято верили, что солнце всходит благодаря принесению жертвы, как христиане или мусульмане верят, что после смерти в рай или ад попадут, а атеисты верят, что обратятся в ничто. Если верующие с атеистами бездоказательно верят в свои теории, то индейцы опирались на то, что видели своими глазами: сначала жрецы приносили жертву, потом всходило солнце.

Нам это кажется странным. Хочется спросить, почему бы им не посмотреть, что будет, если не принести жертву? Но для индейцев это предложение так же странно звучало бы, как для вас проверить, что будет, если отрезать себе голову. Вы же не пробовали, вдруг ничего не будет. Так и для индейцев звучало бы предложение попробовать никого не резать в честь солнца.

Когда Кортес говорил, что Солнце встает не потому, что индейцы режут людей на вершинах своих пирамид, а потому что Бог так устроил, индейцы смотрели на глупого чужеземца как на идиота… Даже когда Кортес от слов перешел к делу, и чтобы доказать свою правоту, выставил охрану у жертвенных алтарей, и в тот день жрецы не принесли жертву, а солнце взошло, индейцы и тогда не поверили. Пополз слух, что Кортес тайно принес жертву. Иначе объяснить восход они не могли. Но когда и дальше жертвоприношений не было, а солнце вставало, индейские мозги натужно заскрипели. В головах местных интеллектуалов пошли фундаментальные сдвиги, и в итоге они пришли к выводу, что восход солнца зависит от жертвоприношения не больше, чем от крика петуха. Из системы исчез ее центральный элемент – жрецы. Из высших они превратились в пустое место, ни за что ни про что резавшие веками невинных людей. С цивилизацией ацтеков случилось то же самое, что с христианской цивилизацией, когда наука разрушила религиозные утверждения, и система лишилась своего основания. Уподобившись дому, оставшемуся без фундамента, она стремительно оседала и заваливалась на бок, пока от нее ничего не осталось.

Теория, что Кортес покорил ацтеков грубой силой, есть глупость. Ацтеки были цивилизацией с развитой экономикой, культурой, и армией в два миллиона воинов. Их несовершенное оружие компенсировал генетически заниженный болевой порог и легкое восприятие смерти. У Кортеса было несколько сотен солдат. Ни при каких условиях они не могли сломать целую цивилизацию.

Теория, что южноамериканскую цивилизацию уничтожила оспа, от которой у индейцев не было иммунитета, тоже не проходит. Она сыграла ту же роль, что пар и порох для христианской цивилизации — дополнительную. Основным фактором был крах мировоззрения.

Но вернемся к мировоззрению индейцев на мир. Они считали, что в мир богов попадала после смерти только элита. Исключением были принесенные в жертву дети, они прямиком шли в мир богов, где вечно наслаждались. Их родителям была слава и почет от ушедших к богам детей.

Как думаете, чем принесение детей в жертву было для индейской морали? Риторический вопрос… Что несет человеку огромное благо, то оценивается огромным плюсом. Иная оценка тут невозможна. Детские жертвоприношения считались нравственным действием; резавшие детей жрецы были в статусе высоко моральных фигур; само действие иначе, чем этичным, не назвать.

Эллины

Наша цивилизация растет из античной, но обогнали мы ее только технически. По масштабу мышления и полету мысли мы отстаем от родительской цивилизации. Мы похожи на мастеровых, делающих крутейшие корабли, но понятия не имеющих, куда на них плыть. У мастеровых нет цели выше торговых, и потому пределом по масштабу являются политические цели (сегодня политика – продолжение торговли, а война лишь инструмент получения материальной прибыли).

Чтобы увидеть причину античного успеха, начну с того, что люди всегда подражают тому, кого считают безусловно сильнее себя. Сегодня западный мир самый сильный, и потому все ему подражают во всем, от внешнего вида до целей и ценностей. Если бы самыми сильными были африканцы, весь мир подражал бы им в одежде, манерам, и конечно же целям и ценностям.

В основе моды лежит подражание. Люди хотят выглядеть, как выглядит сильный. Отсюда все подражали Сталину, носивший военный костюм. Даже далекие он военного дела кладовщики или бухгалтера за особый шик считали одежду «под военного». Если бы Сталин носил арабскую одежду, все носили бы арабский стиль. В этом стремлении выглядеть как сильный прослеживается связь с инстинктом самосохранения: если я выгляжу как сильный, мои шансы на выживание повышаются.

Самой высшей силой, какую можно только помыслить, являются боги. Они всемогущие, всезнающие и бессмертные, тогда как человек немощен, невежественен и смертен. Невозможна ситуация, где человек учит божество, что такое хорошо и что такое плохо, что правильно, что нет, что можно делать, чего нельзя. Что божество делает, тому человек стремиться подражать.

Верховное божество античного мира было гомосексуально. Сын божий Геракл (сын Зевса) тоже был гомосексуален. Олимпийские боги, Аполлон, Эрот и другие – тоже. Фавны и сатиры, существа выше человека, тоже были гомосексуальными. Все это гарантировало не осуждение гомосексуальности в античном мире, а наоборот, ее поощрение. Поэтому самые храбрые воины были гомосексуальными. Все воинские элитные отряды, Священный отряд Фив, Царский отряд Македонского, ударные отряды Спарты, все на 100% состояли из гомосексуалистов.

Следующее утверждение: решающее значение в развитии цивилизации имеет качество воспитания подрастающего поколения. Чем оно выше, тем более развиваются таланты учеников, будущих граждан, что в итоге сказывается на качестве и скорости развития цивилизации.

Человек может научить только тому, чего сам умеет. Поэтому в лучших университетах мира преподавателями являются нобелевские лауреаты. Они могут вывести учеников на передний край науки. Средние и ниже учителя могут довести учеников, максимум, до хорошего ремесленного уровня, когда понятен принцип действия технологий. Нового слова в науке они никогда не скажут.

Итак, мы видим, что уровень цивилизации равен уровню учителей. Если воспитанием занимаются самые лучшие, умные, сильные и опытные люди, ученики будут соответствующие. Если же воспитанием занимаются люди не самого высокого качества, ученики будут им под стать.

Чтобы увидеть причину развития античного мира и отставания нашего, достаточно сравнить учителей в античном мире с современными учителями. У них в роли учителей были граждане – элита античного общества. У нас в роли учителей преимущественно женщины. После окончания школы на горизонте появляются мужчины, но их роль сводится к передаче книжных знаний. Ни о каких знаниях жизни ни в одной школе не учат, ибо учителя, судя по косвенным признакам, сами не владеют такой информацией. Единственное, что осталось у современных учителей от понятия «Учитель» – название. Больше ничего нет. И единственное, чего они хотят больше всего – это прибавки к их скромному заработку, в который общество оценивает их труды.

Вопрос: какой мотив был у античного сильного и умного мужчины заниматься воспитанием подростков? Деньги? Не проходит, потому что есть более прибыльные занятия. Что еще? Почет и уважение? Есть более эффективные направления по обретению этих признаний.

Чтобы увидеть мотив древнегреческого мужчины заниматься развитием подростка, спрошу, какой мотив современного мужчины опекать девушку. Что он хочет получить от этой связи? Денег, славы, мудрости от нее набраться? Все эти варианты смешно даже предполагать. Единственное, что ему нужно от девушки – секс. Если нет секса, у мужчин нет мотива решать проблемы девушек.

Так как девушек интересуют не мировоззренческие, научные или политические вопросы, а обустройство быта, деньги и развлечения, он покупает ей наряды, возит на курорты, дарит подарки, а она взамен дает ему то, что он от нее ждет.

Этот союз носит чисто деловой характер – я даю тебе то, что тебя интересует ровно до тех пор, пока ты взамен даешь мне то, что меня интересует. Пока стороны выполняют условия контракта, общение сохраняется. Как только одна из сторон не в силах его выполнить, мужчина обеднел или девушка подурнела, а на рынке есть более свежие варианты, союз распадается.

Девушка понимает этот момент, понимает, что ее активы, за которые ее и ценят, с каждым годом тают, и потому их нужно переложить в другие активы, чтобы сохранить и преумножить. Для этого девушка стремится оформить с мужчиной официальные отношения, родить ребенка и т. д.

Характерная особенность союза современного мужчины и девушки – несовпадение всех интересов. Что интересно мужчине, не интересно девушке. Что интересно девушке, не интересно мужчине. Каждый уступает друг другу в обмен на предоставление желаемого.

У античного мужчины, занимающегося с юношей, тот же самый мотив – секс, только гомо, а не гетеро. А какой мотив был у античного юноши? Как минимум, тоже секс. Причем, в еще более настойчивой форме в связи с возрастом и мужской природой, которая активна по той причине, что природа ее заложила, когда по своим возможностям мужчина может дать несколько результативных контактов каждый день или через день, а женщина только один контакт в год. Из этого факта растет разная сексуальная активность женщины и мужчины. Мужчина хочет всегда, а девушка иногда. В большинстве случаев ей для этого нужна дополнительная стимуляция, тогда как желание мужчины не нуждается. Наоборот, он сам стимулирует потенциальных партнеров.

Античный юноша мог решать волнующие его интимные вопросы со своим сверстником. Чем же его привлекал учитель? Явно не телом. Он был старше, часто не красавец. Если бы тело играло решающую роль, юноша искал бы себе подобного. Но в античных юношах раскачивалась любовь к вопросам мироздания, философии, искусству и прочему, без знания чего человек не мог попасть в высший круг граждан. Ученик ценил своего наставника не за его деньги и внешность, а за знания и жизненный опыт. Сократ был, мягко говоря, далеко не красавцем, у него не было материальных ресурсов, по нашим стандартам он был нищий. Но юноши искали его внимания, потому что Сократ давал самое высшее, что ценилось в античном мире – знания, умение мыслить, видеть суть вещей и прочее. Это позволяло античному юноше стать полноценным гражданином.

Союз современного мужчины и девушки ни к каким цивилизационным взлетам привести не может. Союз античного гражданина и юноши был несравненно более прочным и плодотворным. В результате такой технологии возникла самая высокоразвитая за всю историю цивилизация.

Чтобы отсечь тему педофилии, скажу, что в древнем мире интимные отношения, где один из партнеров не достиг половой зрелости, рассматривались как нанесение физического вреда и сурово карались. Эротически отношения допускались только между половозрелыми людьми.

Как думаете, античная мораль оценивала гомосексуальные отношения нравственными или безнравственными? Вопрос снова риторический. Не могут люди отрицательно оценивать то, что делают боги. Любое деяние богов божественная истина, которой люди стремятся соответствовать.

Христиане

Христианское учение содержит в себе требование распространять веру. «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам». (Мф. 24, 14). Истинная вера: это и самому верить, и другим открывать свет истины. Христианин как свеча, не себе светит, а все вокруг освещает. «Зажегши свечу, не ставят ее под горшок» (Мф. 5, 15).

В рамках этого требования Церковь проповедовала темным и заблудшим народам истину словом. Если выяснялось, что люди не понимают слов, потому что околдованы сатаной, в дело вступали рыцари, уже не словом, а огнем и мечом насаждавшие свет церковной истины. Кто не понимал и этого языка, тех воины христовы убивали, а имущество присваивали себе.

Кардинал Ришелье выдавал отдельным лицам грамоты: «Что сделал предъявитель сего, то сделано по моему приказу на благо государства». Церковь выдавала аналог таких грамот в виде напутствия целым армиям. Все, что они приобретут во время распространения христовой истины, определялось бонусом от Бога за просветительские труды, от которых Церкви полагалось 10%.

Церковь не ограничивалась богоугодным делом распространения всеми способами истины. Она еще охраняла высшую ценность человека – его бессмертную душу. Враг рода человеческого, сатана, за ней постоянно охотился. Церковь зорко следила, чтобы он остался без добычи. В рамках этой задачи она основала святую инквизицию, где святые отцы выявляли уловленных сатаной людей. Как только они устанавливали этот факт, их христианским долгом было любыми путями вырвать из лап дьявола бесценное сокровище: человеческую душу.

Как врач по определенным признакам распознает болезнь, так Церковь определяла, чистая душа у человека или уловлена сатаной. Как рыба не может отрицать воду, так добрый христианин не может идти против воли Бога и матери-Церкви, потому что душа человека, согласно учению Церкви, по своей природе и сути христианка. Если же христианин отрицал христианские догмы и нарушал божью волю, непосредственно записанную в Библии или исходящую от Церкви (Церковь считалась единственным проводником между Богом и человеком) это указывало, что душа его стала добычей сатаны.

Начиналось все с малого, с вопросов, каких не следует задавать. Например, где находится рай? Кто такой Мелхиседек? Зачем Бог так сделал, что одни в золоте купаются, а другие с голоду пухнут? Все это было признаком, что к человеку подкрадывается сатана. Чтобы предупредить его, мать-Церковь называла сам факт наличия таких вопросов грехом совопросничества. Это был знак, что человек, думая о том, о чем ему не положено думать, или о чем за него более умные люди подумали, входит в зону смертельной опасности и ему нужно срочно вернуться в лоно Церкви, т. е. перестать думать и спрашивать. Что ему нужно просто верить. Как ребенок, без лишних вопросов.

Бог запрещал гомосексуальный секс: «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них». (Лвт. 20, 13). Люди с чистой душой, покорные воле Бога и Церкви, не спрашивали себя, что в этом сексе плохого? Если люди получают удовольствие и никому не приносят вреда, почему им нельзя этого делать? Если Бог сказал, что этот секс есть мерзость, верующие считали это величайшей противоестественной мерзостью и гадостью. Свои сексуальные желания добрые христиане удовлетворяли только в рамках, очерченных Церковью. Она разрешала секс ради потомства и только с одним законным партнером (законность определяла тоже она). В качестве уступки человеческой слабости Церковь допускала секс ради удовольствия, но и в этом случае супруги должны были имитировать процесс зачатия. Не репродуктивный секс, исключающий зачатие, запрещался. Считалось, что он может распалить человека, и с малого в итоге придет к богомерзким практикам типа гомосексуализма.

Если христианина охватывала богомерзкая страсть, и мужчина вступал в интимный контакт с другим мужчиной, когда это обнаруживалось, Церкви было очевидно, что его душа находится в лапах сатаны. Если христианин вдруг начинал сомневаться в исходящей от Церкви информации, если объяснял, например, происхождению мира, иначе, чем Церковь, если сочинял свое учение, это тоже было несомненным признаком, что человек попал в беду, что он пойман сатаной.

Если терапевтическое лечение не может дать результата в связи с запущенностью болезни или характером травмы, начинается хирургия. Движимый чувством долга, хирург режет, ломает, отрезает и прочее. Никакой радости ему от этого нет. Его воодушевляет мысль, что он делает добро, и усилием воли заставляет себя делать то, что должен. Первый раз самый трудный, но чем больше врач делает добрых дел, тем больше привыкает. Однажды это становится рутиной.

Если Церковь видит, что сатана так крепко вцепился в душу человека, что словом тут уже не помочь, она передает его в религиозную хирургию – в руки инквизиции. Как хирург стремится победить болезнь через терзание плоти больного, так инквизитор стремится вырвать душу из грязных когтистых лап сатаны, терзая плоть еретика. Если ради малой цели, здоровья, можно терзать плоть, то ради бесконечно большей ценности, души, тем более можно.

Никакой радости слугам христовым эта операция не доставляла. Но чувство долга, молитва на устах и осознание, что они спасают душу от вечных адских мук, давало им силы. Усилием воли инквизиторы доводили дело до конца: замучивали еретика и потом сжигали его на костре, как и заповедано в Святом Евангелие: «Всякое древо, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Лк. 3, 9).

Первое спасение было для инквизитора самым трудным. Но чем больше душ ему удавалось спасти, тем больше он привыкал ломать и рвать человеческую плоть. Однажды это становилось для него таким обыденным делом, как у мясника разделка туш.

Хирург стремился свести боль к минимуму, так как в криках видел человека. Инквизиторы видели в криках уловку врага рода человеческого. Сатана хотел их разжалобить. Если ему это удавалось, он утаскивал душу в ад на вечные муки. Чтобы предотвратить такой грех, инквизиторы учились игнорировать стоны и крики. С молитвой на устах они делали богоугодное дело.

Несомненно, есть хирурги, кому нравится резать людей. Известны случаи преднамеренного убийства пациента на операционном столе. Несомненно, были инквизиторы, злоупотреблявшие положением. Одни получали удовольствие от мучений своих жертв, другие имели корыстные мотивы, третьи личные типа зависти, мести, или ревности. Но это были исключения. Правилом было то, что врачевателей тел и душ в своем нелегком труде видели великое добро.

Снова риторический вопрос: как думаете, средневековая христианская мораль оценивала нравственными или безнравственными деяния рыцарей, убивавших людей за неверие в Христа? Как с позиции этой морали оценить деятельность инквизиции? Если отказ хирурга спасать здоровье человека нельзя оценить этичным деянием, то отказ инквизитор спасать куда более ценное сокровище, бессмертную душу, как думаете, можно оценить нравственным поступком?

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒