Чань: 135 гун-ань: вопросы и ответы Чань-буддийских мастеров 3 страница

11. КАКОЙ ПРОК ОТ РУКОЯТКИ НОЖА!

Монах Ши Ши однажды сопровождал наставника Ши Тоу во время прогулки, созерцая красоту горных пейзажей.

— Эта ветка мешает полному обзору, — заявил наставник, указывая на раскидистую ветвь поваленного ветром дерева. — Помоги мне срезать ее, Ши Ши.

— Тогда дайте мне Ваш нож, учитель, — отозвался монах.

Держа нож за рукоять, Ши Тоу подал его монаху острием вперед.

— Не так, — заметил монах, — разве так подают нож, учитель? Нож подают рукояткой вперед.

— Какой прок от рукоятки! — воскликнул наставник. — Неужели ты собираешься срезать эту толстую ветку рукояткой ножа?!

Услышав эти слова, на монаха снизошло озарение, и он обрел просветление.

______________________

Наставник Ши Тоу попросил монаха одним ударом разрубить узел всех оков, мешающий ему узреть свою изначальную природу. Он хотел показать, что все путы собственного сознания должны быть устранены одним взмахом ножа для того, чтобы беспрепятственно войти в состояние покоя и гармонии с окружающим миром.

Вопрос «Какой прок от рукоятки ножа? » призван подчеркнуть всю бесполезность и иллюзорность феноменального мира для видения пустой природы всех Дхарм.

12. РЕШЕНИЕ ВСЕХ ПРОБЛЕМ

Молва о святом отшельнике, поселившемся недавно на вершине одной из ближайших гор, быстро распространилась по окрестности. Один крестьянин решил отправиться в горы для встречи со святым мудрецом. Прибыв, наконец, на место, он увидел престарелого слугу, который приветствовал его перед входом в дом.

— Я пришел поклониться святому мудрецу, — доложил крестьянин, на что слуга приветливо улыбнулся и провел гостя вовнутрь. Пока оба проходили по неимоверно длинному коридору дома, крестьянин с нетерпением ожидал увидеть хозяина. Неожиданно оба оказались на пороге дверей, ведущих на задний двор. Не успев и опомниться, гость оказался снаружи.

— Но я пришел повидаться со святым мудрецом, — обратился он к слуге.

— Вы уже повидались, — ответил старик. — В каждом, кто встретился Вам на жизненном пути, даже если мимолетно и случайно, Вы должны видеть святого мудреца. В таком случае, независимо от степени сложности ваших проблем, все они будут успешно разрешены.

____________________

Вряд ли данный гун-ань нуждается в комментариях, но обдумывающий его может совершить длинный путь к пониманию того, что называется смирением, прощением и состраданием.

13. ТРАНСФОРМАЦИЯ ДУХА

Когда Будда проповедовал на горе Гардхракута, он восседал перед многочисленной аудиторией, держа в руке цветок. Все присутствующие молча наблюдали за происходящим. Только один Махакасъяпа улыбался, едва сдерживая себя, чтобы не рассмеяться. На что Будда заметил:

— Я обладаю глазом истинного учения, сердцем Нирваны, подлинным аспектом бесформенного и невыразимостью Закона в речах. Все это не поддается словесному выражению, но особым образом передается методами, что находятся за пределами учения. Свое учение я передаю Махакасъяпе.

____________________

Махакасъяпа является Первым буддийским патриархом и Первым патриархом школы Чань, который принял учение от самого Шакъямуни. Согласно традиции, Махакасъяпа все еще присутствует в этом мире. Когда он принял монашеский постриг и последовал за Буддой, ему тогда уже было 160 лет. Будда Шакъямуни проповедовал Закон (Dharma) на протяжении сорока девяти лет. В момент передачи ему учения о Законе, Махакасъяпе было уже за 200 лет. После того, как Будда Шакъямуни погрузился в Нирвану, Махакасъяпа отправился на юго–запад Китая, на гору под названием «Куриная нога», что расположена в провинции Юньнань. Вот уже около трех тысяч лет он пребывает на горе «Куриная нога» в состоянии samadhi в ожидании прихода Будды Майтрейи, чтобы передать ему чашу «Четырех небесных царей», которую они в свое время вручили Будде Шакъямуни и которую тот передал затем Махакасъяпе. Как только это произойдет, миссия Махакасъяпы в этом мире будет завершена.

Совершая паломничество на гору Куриной ноги для поклонения патриарху Махакасъяпе, паломники могут заметить там три света: свет Будды, Золотой свет и Серебряный. Искренние сердцем могут также слышать звон, который вырывается изнутри горы и распространяется на несколько сотен миль вокруг.

14. ФЕНОМЕНАЛЬНАЯ ЖЕМЧУЖИНА ПРИРОДЫ

Однажды великие правители «Пяти Храмов» собрались на священной горе Сумеру, мастер Ши Цзун показал им драгоценную жемчужину Мани и спросил:

— Какого цвета эта драгоценность?

Все стали называть самые разные цвета и оттенки. Затем, спрятав жемчужину у себя за спиной, Ши Цзун выставил вперед другую руку, спрашивая:

— Какого цвета эта драгоценность?

— Что за шутки! — закричали наперебой великие правители, глядя на пустую ладонь монаха.

— Откуда нам знать цвет того, что не существует и в помине!

И тогда Ши Цзун воскликнул:

— Как же так! Когда я показывал вам жемчужину Мани, вы называли самые разные цвета и оттенки: от бледно-зеленого до темно-желтого. Теперь, когда я предлагаю вам взглянуть на истинную драгоценность, никто из вас не может узнать ее! Неужели так трудно видеть то, что находится перед вашими глазами?!

Услышав эти слова, правители испытали моментальное озарение и сделались просветленными.

_____________________

Драгоценная жемчужина — символ феноменального мира, посредством которой Ши Цзун указал на изначальную природу. Волшебная драгоценность природы настолько блистательна, что ее невозможно описать словами. Те цвета, что различают люди, на самом деле, лишь некий отблеск, отражение в их собственном сознании, но никак не истинный цвет первозданной природы.

По этому поводу у Лао-цзы (Стих 12–й) есть такие строки:

«Все пять цветов — слепят глаза;

Все пять тонов — закладывают уши;

Все пять приправ — лишь отравляют вкус

...............................................................

Редкие, драгоценные вещи — травят душу».

15. БЕЗГРАНИЧНОСТЬ ЧАНЬ

Один монах спросил Чжао Чжоу:

— Что означает имя Чжао Чжоу?

Оглядевшись по сторонам, тот, наконец, ответил:

— Восточные, западные, южные и северные ворота города.

____________________

Монах хотел спросить о стиле жизни, которому придерживается Чаньский мастер. Отвечая на вопрос, Чжао Чжоу обыграл свое собственное имя, представив себя в качестве одноименного города. Как любой другой город, Чжаочжоу окружает городская стена с выходами на все четыре стороны. Хотя стена и делит мир города на внутренний и внешний, на то, что внутри городских стен и то, что за их пределами, всегда есть сквозные проходы в толстых стенах в виде ворот, в какую бы сторону человек не держал свой путь.

Точно также и жизнь мастера Чань: несмотря на бесчисленное множество учений, для него просто не существует ограничительных рамок концепций и доктрин, ибо он не бежит от них, но всегда минует, проходя сквозь них, как проходят через широкие городские ворота.

Однако те ворота, что открывают людям вход в мир Чань — вряд ли можно назвать вратами, в прямом смысле этого слова. Только поэтому к ним подходят любые ключи. Открыв однажды для себя эти «врата», для адепта Чань перестают существовать какие-либо запертые двери и непреодолимые преграды.

16. ВЕЛИКИЙ ТОЛКОВАТЕЛЬ АЛМАЗНОЙ СУТРЫ

Бодхисатва Шан Хуэй был известным толкователем священных текстов. Однажды Лянский император У-ди попросил его прокомментировать некоторые отрывки из Алмазной Сутры. Поднявшись на пьедестал, Шан Хуэй, вдруг, кубарем скатился вниз. Недоумению императора не было предела.

— Теперь, надеюсь, Вы все поняли, мой правитель? — как ни в чем не бывало заявил Шан Хуэй, встав на ноги.

— Я ничего не понял, — ответил У-ди.

— Как же так? Ведь я только что все прокомментировал, — пояснил Шан Хуэй.

_____________________

В буддийских сутрах описывается житие будд и бодхисаттв, но вовсе не то, как достигается просветление, ибо невозможно описать это словами. Те принципы, что приводятся в священных текстах, лишь задают направления движения по пути учения Будды, но не готовый рецепт обретения просветления. Любое толкование ограничено рамками языка и степенью понимания предмета. Поэтому, лучшим комментарием священных текстов всегда было и остается отсутствие таковых, но непосредственное обращение к первоисточникам. Лишь таким путем возможно проникнутся духом древних письмен и знаков, не нарушая их философской и поэтической гармонии.

Своим неожиданным падением Шан Хуэй дал понять, что абсолютная истина присутствует всюду и не нуждается в каких-либо комментариях. Глупо стараться втиснуть в узкие рамки здравого смысла то, что не знает пределов.

17. РАДОСТЬ ПОЗНАНИЯ

Пересекая однажды дикую местность, человек наткнулся на свирепого тигра. Спасаясь бегством, он скоро оказался на краю отвесного утеса. В отчаянии он стал спускаться вниз, держась за тонкую виноградную лозу, что свисала над бездонной пропастью. Пока он висел на тонкой лозе, две мыши вылезли из норы в скале и принялись грызть виноградную лозу. Тут человек заметил крошечный куст дикой земляники. Сорвав с куста зрелую ягоду и положив ее себе в рот, он вдруг поразился, насколько неожиданно сладким оказался ее вкус.

____________________

Это довольно известный пример того, как несмотря на все перипетии судьбы, человек способен идти навстречу прозрению, находя истину во всем и в каждый момент своей жизни. Процесс познания заключается в экстатической медитации (dhyana), которая строится на понимании пустоты (sunyata) всех явлений феноменального мира (dharma) или мудрости (prajna), что все вместе приводит к достижению «духовного тела» (Dharmakaya). Иными словами, познание пустоты феноменального мира, наряду с проявлением сострадания, является средством достижения прозрения. Прозревший свободен от страхов, ибо познал всю тщетность его забот, амбиций и страданий.

Когда человек наступает на спрятанную в траве влажную веревку босой ногой, ему кажется, что это змея и его тут же охватывает агония от одной мысли о ядовитом укусе. Когда же он видит, что это всего лишь веревка, его страх тут же бесследно исчезает. Причиной его испуга является незнание и иллюзорное представление о природе происходящего. Узнав в веревке веревку, то есть, познав истинную природу веревки, разум снова возвращается к человеку, он снова чувствует расслабление, радость и счастье. Такое состояние сознания характерно для тех, кто познал пустотность своего «я», а также то, что причиной всех неприятностей и невзгод является иллюзия, мираж, то есть то, чего не существует на самом деле.

********

ЧАСТЬ 2.

ИСТИННЫЙ СВЕТ ПЯТИ ТРАКТАТОВ ЧАНЬСКИХ МАСТЕРОВ XI — XIII ВВ.

18. ЧУДЕСНОЕ СВОЙСТВО НЕДЕЯНИЯ

Мастер Дао Шу, который был последователем северной школы Чань, основанной патриархом Шэнь Сю, отправился однажды со своими учениками в горы для того, чтобы там, вдали от мира, практиковаться.

В тех местах обитал один оборотень-бестия, который не давал покоя отшельникам и являлся им, то будучи в образе нищего, несущего всякую ересь и чушь, то в виде будды или бодхисатвы, а то просто в монашеском облачении. Он умел излучать магический свет и производить волшебные звуки. Ученики Дао Шу были крайне напуганы нескончаемым числом демонических перевоплощений злорадствующего оборотня, которым, казалось, не было конца. Но вот в одно прекрасное утро, после нескольких лет ежедневных фокусов и трюков, все вдруг прекратилось, воцарилась тишина и покой. Злого оборотня, как водой смыло. Он исчез из тех мест, пропал раз и навсегда.

— Этот трюкач проделывал свои фокусы ради того, чтобы сбить всех нас с толку, — объяснил мастер Дао Шу. — Есть только одно средство не поддаваться на подобного рода козни — это придерживаться полного недеяния: ничего не видеть, ничего не слышать, никак не реагировать. Со временем, даже самый грандиозный запас магических трюков и превращений, и тот истощается. Но что касается недеяния, то оно не имеет границ и может быть использовано безгранично долго!

_____________________

Если бы Дао Шу пытался защитить себя и своих учеников от оборотня при помощи своего умения перевоплощаться, то это было бы похоже на баталии двух магов-гигантов. Применив недеяние, мастер сумел взять верх над призраком, несмотря на все великолепие и многообразие его искусства перевоплощения. Так, совершая недеяние, мастер прибегает к вечному началу, в полном соответствии с учением великого Лао-цзы о том, что только несуществующее, то есть небытие, способно дать рождение всему сущему в этом мире. Все имеет свои пределы, даже самые большие и сильные вещи не способны навсегда оставаться таковыми. Что касается «ничто», то только оно не имеет ограничительных рамок, ибо является чем-то бесформенным, а значит беспредельным, неизмеримо великим. Благодаря этому, оно может быть использовано как совершенно универсальное средство в любом деле, для чего угодно и против кого угодно. Поэтому, в сознании адептов Чань самой значимой и ценной является Пустота, в которой наиболее полно выражается истина.

19. ПРОСТО УПАЛА И РАЗБИЛАСЬ!

Когда-то на горе Суньюэшань жил монах-отшельник по имени По Цзао-до (дословно: «Упавшая и разбившаяся вдребезги жаровня»). В той единственной кумирне на самой вершине горы, где поселился отшельник, находилась жаровня, в которой путники и монахи, совершавшие паломничество в течение многих веков, готовили жертвенное мясо для подношения духу горы. Однажды, По Цзао-до привел с собой целую толпу монахов из разных мест. Взяв в руки тяжелую дубину, он стал бить по жаровне, приговаривая:

— Это всего лишь обыкновенная печь, сложенная из простой черепицы, не более того. Какие там еще духи могут обитать в ее тесных объемах!

После третьего удара жаровня опрокинулась и, ударившись о земляной пол, разлетелась на куски, а на ее месте вдруг, откуда ни возьмись, появился дух одетый в синие ритуальные одежды. Представ перед монахами, дух стал раскланиваться и буквально рассыпаться в благодарностях.

— Кто ты? — спросил отшельник.

— Я — дух только что разбившейся жаровни, — ответило существо. — Долгие годы я жил в ней и наслаждался обилием жертвенных угощений. Сегодня Вы, достопочтенный учитель, сказали такое, что заставило меня оставить мою телесную оболочку и вознестись прямо на небеса. Теперь я стою перед Вами на коленях, дабы выразить свою безграничную благодарность и уважение к Вам, учитель.

— Во всем этом нет ни капли моей заслуги, — возразил отшельник, — все дело лишь в твоей собственной изначальной природе.

Вместо ответа дух трижды отвесил поклон и бесследно исчез.

После всего увиденного, монахи принялись в один голос расспрашивать отшельника:

— Прошло уже много лет с тех пор как мы приняли монашеский постриг, но за это время ни разу не удостоились Ваших священных наставлений, учитель. Скажите нам, непросвещенным, какой такой секрет Вы открыли духу жаровни, что позволил ему тут же вознестись на Небо?

— Разве вы сами не слышали, — ответил По Цзао–до, — как я сказал, что жаровня выложена из простой черепицы. Что еще можно к этому добавить?

Недоуменные монахи стояли, молча, не зная, что и сказать. Наконец отшельник сам нарушил молчание озадаченных собратьев:

— Вы так ничего и не поняли? — спросил он.

— Ничего, — признались монахи.

— То была изначальная природа самого духа, осознание которой позволило ему подняться на небеса, — воскликнул По Цзао-до. — Разве, так трудно это понять?!

В этот самый момент все монахи испытали озарение и как один принялись выражать свое почтение и слова благодарности просветленному мастеру По, который, вместо того, чтобы принимать знаки внимания, продолжал хлопать в ладоши и громко выкрикивать: «Вот так упала и разбилась! Просто упала и разбилась! »

______________________

Дух жаровни целиком зависел от собственной оболочки, то есть от жаровни, которая была выложена из черепицы. Его постоянной пищей были те многочисленные жертвенные животные, мясо которых приносилось в жертву духу горы. Именно благодаря своему «телу» — жаровне, дух мог существовать. Но пришел отшельник и дал понять духу, что он дух, со своей собственной природой духа, а жаровня, сделанная из простой черепицы — это просто жаровня, не более того. В результате произнесенных отшельником слов, дух сам осознал себя в качестве духа и стал независимым от внешней ненужной ему теперь оболочки.

Кости и мышцы человека также состоят из определенного набора первоэлементов. В буддийской традиции этих первоэлементов четыре: почва, вода, ветер и огонь. В этом смысле, печь состоит из тех же исходных материалов, что и тело человека. Души живых существ также опираются на все те же кости, мышцы и позвонки. Таким образом, существует непосредственная связь между жаровней и духом, обитавшим в ней, оба, в совокупности, составляли единое целое.

Отшельник По Цзао-до заставил монахов посредством собственных размышлений об увиденном разрушить в их собственном сознании границу, отделяющую «тело» от «духа», «материальное» от «нематериального».

Разрушив жаровню, он заставил их подняться в их сознании до самых вершин и оттуда взглянуть на всю пустотность мирского бытия. Когда в результате этого все присутствующие обрели просветление, он радостно захлопал в ладоши и закричал: «Просто упала и разбилась! », что, по сути дела, означает: «На самом деле нет ни тела, ни духа! »

То было полнейшее торжество «ничто», абсолютное господство Пустоты, в строгом соответствии с Чань-буддийской доктриной о том, что «Четыре великих предела состоят из Ничего; Пять безграничных сфер ничего в себе не содержат, кроме как совершенной Пустоты».

20. ДВА ДЕРЕВА ИЗ ОДНОГО САДА

Однажды прогуливаясь по саду монастыря в сопровождении двух послушников, настоятель Яо Шань указал на два стоявших рядом друг от друга дерева, одно из которых было в полном расцвете, а другое уже почти полностью увяло, и спросил, обращаясь к первому послушнику:

— Скажи, Дао У, какое из этих двух деревьев поистине следует своей изначальной природе?

— То, что находится в полном расцвете, — последовал ответ Дао У.

— Вот уж действительно, яркость красок слепит глаза, — пояснил Яо Шань. Затем он задал тот же вопрос второму ученику, Юнь Яню:

— Какое из двух деревьев следует своей истинной природе?

— То, что увяло и высохло, — ответил Юн Ян.

— Воистину, бледность подавляет, — пояснил настоятель и тяжело вздохнул.

Как раз в это время в саду появился старший послушник, и настоятель задал ему все тот же вопрос:

— Какое дерево следует своей истинной природе, цветущее или увядшее?

— Увядшее дерево следует увяданию, а цветущее — расцвету, — прозвучал ответ.

Услышав эти слова, наставник повернулся к ученикам и закричал, что есть мочи: «Нет! Нет! »

____________________

В обычных представлениях людей все вещи можно разделить по родам и видам, обозначив их отличительными именами и терминами противоположных концепций. В этом смысле, «цветущее дерево», как знак возрождения, несет на себе позитивное начало, что, условно, можно обозначить знаком «плюс». Именно этот положительный знак, как позитивное начало, и выбрал Дао У, отвечая на вопрос наставника. Однако, тот не принял его сторону и не одобрил выбранное им решение. К другой стороне с отрицательным знаком «минус» относится «увядшее дерево», символ смерти, которое предпочел в своем выборе Юн Ян. И в этом случае настоятель указал на заблуждение и ложность представлений второго ученика относительно истинной природы вещей. Хотя появившийся в этот момент старший послушник не отдал предпочтения ни одной из сторон, он как бы соединил в своем ответе два противоположных начала и, тем самым, показал, что он не готов еще выйти из бесконечной цепи смертей и круга перерождений. Вот почему настоятель не мог одобрить и его ответ, закричав: «Нет! » и, тем самым, указывая на нераздельность Пустого, «Ничто».

Яо Шань сделал это, скорее всего, не столько ради того, чтобы указать на ошибочность подобных взглядов, сколько для того, чтобы спровоцировать в сознании обоих учеников замешательство и посеять в них сомнение, которое, согласно представлениям Чаньских мастеров, служит отправной точкой в поиске единственно верного для каждого конкретного индивидуума решения.

21. МИССИЯ ЧАНЬСКОГО ПАТРИАРХА

Впервые представ перед наставником Цинь Юань Син-сы, мастер Ши Тоу Си-цянь услышал такой вопрос:

— Правда ли, что ты являешься преданным учеником и последователем Шестого патриарха Чань?

И тут же последовал второй вопрос:

— Скажи, чего у тебя не было перед тем, как ты стал учеником патриарха Хуэй Нэна?

— Не было ничего, что я не имел бы до моего поступления в ученики к Шестому патриарху, — прозвучал ответ.

— Если так, то зачем, спрашивается, тебе понадобилось идти к патриарху в ученики?

— Если бы я не последовал за патриархом, — сказал Ши Тоу, — то, как бы я узнал, что нет ничего, чего не было у меня еще до поступления в ученики к патриарху?

_____________________

Миссия Чаньских мастеров заключается в том, чтобы сначала заставить учеников предельно сконцентрироваться на осознании их собственного «Я», а затем «окунуть» их в этом состоянии в «ледяную воду», некую экстремальную ситуацию, выход из которой полностью зависел бы только от них самих. В условиях экстремальной ситуации, если кому-то удается вырваться из оков собственной рациональности и действовать спонтанно, по наитию, то внутреннему взору такого человека открывается вся бездонность и неисчерпаемость его изначальной природы. Учителя древности любили повторять: «Человек со зрелым сердцем предпочтет вырваться за пределы неба и земли, чем идти проторенной дорогой, в том числе и путем самого Будды». Подобный дух первооткрывателя составляет фундамент учения Чань. Быть способным самостоятельно принимать решения, не идти на поводу у других, находиться в постоянном поиске своего естественного состояния, заниматься самовоспитанием и самосовершенствованием — вот что лежит в основе Чаньской практики. Все это еще раз свидетельствует о том, что Чань есть чистая практика, которая целиком и полностью определяется самим адептом. Никто не в состоянии научить или передать какие-то Чаньские навыки другим. Задача мастера как раз в том и состоит, чтобы, выступая в качестве проводника или связующего звена между учеником и окружающим его миром, лишь помочь ему самому найти свое истинное понимание бытия.

22. КОМАР И ЖЕЛЕЗНЫЙ БЫК

Однажды Яо Шань обратился к мастеру Ши Тоу с такими словами:

— За долгие годы, — сказал он, — я раз по тридцать шесть прочел все буддийские каноны и трактаты. Я знаю в них каждую строчку, каждую точку… Но что касается концепции южной школы Чань, которая выражается в том, что «лишь обратившись прямо к собственному сознанию, можно увидеть свою изначальную природу и сделаться просветленным», то это для меня до сих пор остается загадкой. Поэтому, оставив все «за» и «против», позабыв о радости и печали, явился к Вам, учитель, с просьбой разъяснить мне это положение.

— Любое утверждение является неверным; любое отрицание — ложно, по сути своей. Утверждать и отрицать одновременно — значит поступать тоже неверно. Так как же быть? — спросил Ши Тоу.

Растерянный Яо Шань, так и не нашелся с ответом. Тогда Ши Тоу сказал:

— Не там ищешь! Ступай к наставнику Ма Цзу и спроси у него.

Следуя совету Ши Тоу, Яо Шань обратился с тем же вопросом к мастеру Ма Цзу.

— Иногда я прошу это поднять бровь и подмигнуть глазом, — сказал старый мастер, — а иногда не прошу этого делать. Иногда оно само поднимает бровь и подмигивает мне одним глазом, а иногда вовсе не делает этого. Как же можно понять, что это такое на самом деле?

После этих слов на Яо Шаня снизошло озарение и он принялся благодарить Ма Цзу, отвешивая низкие поклоны.

— Почему ты рассыпаешься передо мной в благодарностях? — удивился Ма Цзу.

— Потому что я, наконец, понял, — воскликнул Яо Шань, — что задавая этот вопрос наставнику Ши Тоу, я был похож на комара, кусающего быка, сделанного из чистого железа.

______________________

Вопрос Яо Шаня был простым набором слов и не заключал в себе никакого особого смысла, так как сам он еще не осознавал то, о чем спрашивал. Кто мог бы дать вразумительный ответ на подобный вопрос специально для его неготовых к тому ушей? Вот почему Ши Тоу ответил встречным вопросом, что и привело Яо Шаня в замешательство.

В принципе, ответы мастеров Ши Тоу и Ма Цзу были одинаковыми по смыслу, но отличались по форме высказывания. В ответе второго фраза «иногда я прошу это поднять бровь и подмигнуть глазом…» соотносится с позитивным утверждением, тогда как «иногда я не прошу этого делать» — с негативным. Та часть ответа, которая звучит как « …оно само поднимает бровь и подмигивает мне одним глазом, а иногда вовсе не делает этого» представляет собой союз позитивного и негативного утверждения одновременно. Так называемое «это» — изначальная природа. «Комар, кусающий быка, сделанного из чистого железа» — символ недостаточных сил, недостаточной внутренней концентрации (гун-фу) Яо Шаня во время его беседы с Ши Тоу. Ма Цзу раскрыл Яо Шаню глаза и дал понять, что, задавая вопрос Ши Тоу, он, таким образом, пытался войти в нарисованные на стене двери.

23. ОТКАЗ ОТ ДВОЙСТВЕННОСТИ

Устроив как-то раз молодым монахам нечто вроде экзамена, наставник Сянь Ян Чжи-сянь сказал:

— В своих поисках истинного Пути мы часто становимся похожими на человека держащегося лишь одними зубами за ветку высокого дерева, в то время как другой человек, стоя внизу, задает ему вопрос: «Что означают слова «Патриарх прибыл в Поднебесную с западной стороны»? » Если вцепившийся в ветку зубами не станет отвечать, он, тем самым, выкажет свое незнание буддийских канонов, но стоит ему, лишь на мгновение, открыть свой рот, как он тут же упадет и разобьется. Теперь скажите, — продолжал наставник, — где выход из этого столь непростого положения?

Среди присутствующих был молодой послушник по имени Ху Тоу-чжао (Лучший боец Ху), который вышел вперед и учтиво попросил у наставника разрешения высказаться:

— Нас не интересует, что этот человек делает там, на верхушке высокого дерева, держась зубами за одну из его веток. Мы бы хотели услышать от Вас, учитель, кем являлся тот человек, и чем он занимался до того, как ему в голову пришла идея забраться на дерево и вцепиться зубами в ветку.

Услышав эти слова, наставник Сянь Ян разразился громоподобным смехом и, оставшись весьма довольным результатом экзамена, распустил учеников.

_____________________

В большинстве своем люди, как правило, предпочитают думать в рамках двух крайних противоположностей: «быть или не быть», «да или нет», «иметь или не иметь» и тому подобное. Задача мастеров Чань заключается в том, чтобы «сломать» в сознании учеников ограниченный противоположными крайностями стереотип мышления. Когда это достигается и в сознании учеников перестают существовать границы справа и слева, спереди и сзади, сверху и снизу, тогда мир для них превращается в неограниченную сферу беспредельных странствий и самых грандиозных возможностей. Коль скоро нет противоположностей и двойственностей, то нет и границ между тем и этим, а это значит, что нет каких-либо препятствий на пути к самому себе.

Молодой послушник оказался готовым к прямому восприятию мира, таким, каким он ежесекундно предстает перед ним, без каких-либо относительностей, а потому его ответ привел наставника в настоящий восторг.

24. ВЫПИТЬ ЗАЛПОМ РЕКУ СИЦЗЯН

Один монах по имени Пань Юн Цзюй-ши, встретившись однажды с наставником Ши Тоу Си-цянем, спросил:

— Как можно назвать того, кто не подпадает ни под один закон и кто не имеет к чему-либо ни малейшего отношения?

Вопрос еще не прозвучал до конца, а Ши Тоу уже прикрыл своей рукой рот вопрошающего. Так и не поняв смысла этого жеста, Пань Юн Цзюй-ши отправился к наставнику Ма Цзу, чтобы задать ему тот же вопрос.

— Сначала я посмотрю, как ты одним залпом выпьешь всю воду из реки Сицзян, а уж потом отвечу на твой вопрос, — заявил Ма Цзу.

После этих слов на Пань Юня снизошло озарение.

_____________________

Мастер Ши Тоу заставил монаха замолчать, прикрыв его рот своей рукой для того, чтобы указать ему на всю абсурдность и бессмысленность вопроса, ответить на который так же нереально, как выпить одним залпом всю воду из огромной реки. Здесь мы имеем другой пример того, насколько бессильны и бесполезны слова для описания изначальной природы человека.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒